1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31

Свя­тые му­че­ни­ки Фе­о­дор, мать его Филип­пия, Ди­о­скор, Со­крат и Ди­о­ни­сий по­стра­да­ли в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ра Ан­то­ни­на Пия (138–161) в Пер­гии Пам­фи­лий­ской. Ко­гда для во­ен­ной служ­бы на­би­ра­ли кра­си­вых и здо­ро­вых юно­шей, то вме­сте с дру­ги­ми к во­е­на­чаль­ни­ку Фе­о­до­ту был при­ве­ден и юно­ша Фе­о­дор.

Во­е­на­чаль­ник стал при­нуж­дать юно­шу при­не­сти жерт­ву идо­лам. Му­че­ник не под­чи­нил­ся ни уго­во­рам, ни угро­зам, и во­е­на­чаль­ник при­ка­зал по­ло­жить его на рас­ка­лен­ную ско­во­ро­ду и по­ли­вать рас­плав­лен­ной смо­лой. Тот­час со­вер­ши­лось чу­до: на­ча­лось зем­ле­тря­се­ние, из тре­щи­ны в зем­ле хлы­нул по­ток во­ды и по­га­сил огонь.

Остав­ший­ся невре­ди­мым му­че­ник Фе­о­дор воз­дал хва­лу Бо­гу и пред­ло­жил во­е­на­чаль­ни­ку по­пы­тать­ся с по­мо­щью идо­лов по­вто­рить та­кое чу­до.

Во­е­на­чаль­ник пред­ло­жил язы­че­ско­му жре­цу Ди­о­ско­ру лечь на рас­ка­лен­ную ско­во­ро­ду, при­звав на по­мощь Зев­са. Но свя­той Ди­о­скор от­ве­тил, что он уве­ро­вал во Хри­ста и го­тов бро­сить идо­ла Зев­са в огонь. То­гда во­е­на­чаль­ник при­ка­зал ему взой­ти на ско­во­ро­ду. Му­че­ник Ди­о­скор при­пал к но­гам свя­то­го Фе­о­до­ра и про­сил по­мо­лить­ся о нем. За­тем он взо­шел на ско­во­ро­ду, гром­ко взы­вая ко Гос­по­ду: «Бла­го­да­рю Те­бя, Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, что Ты со­при­чис­лил ме­ня к чис­лу ра­бов Тво­их. При­и­ми с ми­ром мою ду­шу», – и скон­чал­ся, из­ба­вив­шись от тя­же­лых мук.

Свя­то­го Фе­о­до­ра про­дол­жа­ли му­чить. Его при­вя­за­ли к ди­ким ло­ша­дям, ко­то­рых ста­ли гнать. Но у го­род­ской сте­ны ло­ша­ди упа­ли и раз­би­лись, а му­че­ник Фе­о­дор остал­ся невре­ди­мым. Два во­и­на, Со­крат и Ди­о­ни­сий, уви­де­ли, как к свя­то­му Фе­о­до­ру со­шла с небес ог­нен­ная ко­лес­ни­ца, на ко­то­рую был под­нят вла­чи­мый му­че­ник. Во­и­ны с изум­ле­ни­ем вос­клик­ну­ли «Ве­лик Бог хри­сти­ан­ский!» За это их тут же схва­ти­ли и на дру­гой день вме­сте с му­че­ни­ком Фе­о­до­ром бро­си­ли в рас­ка­лен­ную печь. Но небес­ная ро­са охла­ди­ла печь, и свя­тые оста­лись жи­вы. На­ут­ро во­е­на­чаль­ник при­ка­зал во­и­нам пой­ти по­смот­реть ко­сти сго­рев­ших му­че­ни­ков. Во­и­ны вер­ну­лись и с удив­ле­ни­ем рас­ска­за­ли, что три юно­ши невре­ди­мы, а к му­че­ни­ку Фе­о­до­ру при­шла его мать, Филип­пия, ко­то­рая те­перь укреп­ля­ет му­че­ни­ков в их по­дви­ге.

Во­е­на­чаль­ник пред­ло­жил свя­той Филип­пии спа­сти сы­на, уго­во­рив его при­не­сти жерт­ву идо­лам. Но свя­тая Филип­пия от­ве­ти­ла, что еще до рож­де­ния сы­на ей бы­ло от­кры­то, что ее сын бу­дет рас­пят за Хри­ста. Услы­шав это, во­е­на­чаль­ник при­ка­зал рас­пять свя­то­го Фе­о­до­ра на кре­сте, а осталь­ным му­че­ни­кам от­сечь го­ло­вы. В те­че­ние 3-х дней свя­той му­че­ник Фе­о­дор ви­сел на кре­сте, воз­но­ся мо­лит­вы Бо­гу до сво­е­го пре­став­ле­ния.

Пре­по­доб­ный Фе­о­дор Си­кеот ро­дил­ся в се­ре­дине VI ве­ка в се­ле Си­кее, неда­ле­ко от го­ро­да Ана­ста­си­о­по­ля (Ма­лая Азия), в бла­го­че­сти­вой се­мье. Ко­гда его мать Ма­рия за­ча­ла свя­то­го, ей бы­ло во сне ви­де­ние, что свет­лая звез­да со­шла к ней в утро­бу. Про­зор­ли­вый ста­рец, к ко­то­ро­му она об­ра­ти­лась, разъ­яс­нил, что это бла­го­дать Бо­жия со­шла на за­ча­то­го ею мла­ден­ца.

Ко­гда маль­чик до­стиг ше­сти­лет­не­го воз­рас­та, мать по­да­ри­ла ему зо­ло­той по­яс, так как хо­те­ла, чтобы сын стал во­и­ном. Но­чью в сон­ном ви­де­нии ей явил­ся ве­ли­ко­му­че­ник Ге­ор­гий (па­мять 23 ап­ре­ля) и при­ка­зал не по­мыш­лять о во­ен­ной служ­бе сы­на, по­то­му что мла­де­нец был пред­на­зна­чен слу­жить Бо­гу. Отец свя­то­го, Кос­ма, слу­жив­ший ско­ро­хо­дом у им­пе­ра­то­ра Юс­ти­ни­а­на Ве­ли­ко­го (527–565), скон­чал­ся ра­но. Маль­чик остал­ся на по­пе­че­нии ма­те­ри, вме­сте с ко­то­рой жи­ли его ба­буш­ка Ел­пи­дия, тет­ка Диспе­ния и ма­лень­кая сест­ра Влат­та.

В шко­ле свя­той Фе­о­дор об­на­ру­жил боль­шие спо­соб­но­сти к уче­нию, а глав­ное – недет­ский ра­зум и муд­рость: он был спо­ко­ен, кро­ток, умел все­гда успо­ко­ить то­ва­ри­щей, не до­пус­кал ссор и зло­бы сре­ди них. В до­ме его ма­те­ри жил бла­го­че­сти­вый ста­рец Сте­фан. Под­ра­жая ему, свя­той Фе­о­дор с 8 лет на­чал в Ве­ли­кий пост съе­дать лишь неболь­шой ку­сок хле­ба по ве­че­рам. Чтобы мать не при­нуж­да­ла его обе­дать вме­сте со все­ми, маль­чик воз­вра­щал­ся из шко­лы толь­ко к ве­че­ру, по­сле то­го как он в церк­ви при­ча­щал­ся Свя­тых Та­ин вме­сте со стар­цем Сте­фа­ном. По прось­бе ма­те­ри учи­тель стал от­пус­кать его на обед во вре­мя пе­ре­ры­ва в за­ня­ти­ях. Но свя­той Фе­о­дор ухо­дил в цер­ковь ве­ли­ко­му­че­ни­ка Ге­ор­гия, где по­кро­ви­тель хра­ма яв­лял­ся ему в ви­де юно­ши и вво­дил в храм.

Ко­гда свя­то­му Фе­о­до­ру ис­пол­ни­лось 10 лет, он смер­тель­но за­бо­лел. Его при­нес­ли в цер­ковь свя­то­го Иоан­на Кре­сти­те­ля и по­ло­жи­ли пред ­рем. Маль­чи­ка ис­це­ли­ли две кап­ли ро­сы, упав­шие с ли­ка Спа­си­те­ля, на­пи­сан­но­го на сво­де хра­ма. В это вре­мя маль­чи­ку по но­чам стал яв­лять­ся ве­ли­ко­му­че­ник Ге­ор­гий, ко­то­рый во­дил его мо­лить­ся в свой храм до утра. Мать, бо­ясь опас­но­стей ноч­ной до­ро­ги в ле­су, уго­ва­ри­ва­ла сы­на не хо­дить по но­чам. Од­на­жды, ко­гда маль­чик все же ушел, она в гне­ве по­шла за ним в цер­ковь, за во­ло­сы вы­ве­ла от­ту­да и при­вя­за­ла к по­сте­ли. Но в ту же ночь ей в сон­ном ви­де­нии явил­ся ве­ли­ко­му­че­ник Ге­ор­гий и гроз­но по­ве­лел не за­пре­щать от­ро­ку хо­дить в храм. Та­кое же ви­де­ние бы­ло Ел­пи­дии и Диспе­нии. Жен­щи­ны убе­ди­лись в осо­бом при­зва­нии свя­то­го Фе­о­до­ра и боль­ше не пре­пят­ство­ва­ли ему со­вер­шать свой по­двиг, а ма­лень­кая сест­ра Влат­та ста­ла под­ра­жать ему.

В две­на­дцать лет свя­той удо­сто­ил­ся в тон­ком сне уви­деть на Пре­сто­ле Ца­ря Сла­вы Хри­ста, Ко­то­рый ска­зал: «Под­ви­зай­ся, Фе­о­дор, чтобы при­нять в Цар­ствии ­ном со­вер­шен­ную на­гра­ду».

С то­го вре­ме­ни свя­той Фе­о­дор на­чал тру­дить­ся еще усерд­нее. Первую и Кре­сто­по­клон­ную сед­ми­цы Ве­ли­ко­го по­ста он про­во­дил в со­вер­шен­ном мол­ча­нии.

Диа­вол за­ду­мал по­гу­бить его. Он явил­ся свя­то­му маль­чи­ку в об­ра­зе од­но­класс­ни­ка Ге­рон­тия, стал уго­ва­ри­вать спрыг­нуть в про­пасть и да­же сам по­ка­зал в этом при­мер. Но маль­чи­ка спас его по­кро­ви­тель, ве­ли­ко­му­че­ник Ге­ор­гий.

Од­на­жды маль­чик от­пра­вил­ся за бла­го­сло­ве­ни­ем к пу­стын­ни­ку стар­цу Гли­ке­рию. В это вре­мя в стране бы­ла страш­ная за­су­ха, и ста­рец ска­зал: «Ча­до, пре­кло­ним ко­ле­на и по­мо­лим­ся Гос­по­ду, чтобы Он по­слал дождь. Та­ким об­ра­зом мы узна­ем, угод­ны ли Гос­по­ду на­ши мо­лит­вы». Ста­рец и от­рок, пре­кло­нив ко­ле­на, ста­ли мо­лить­ся – и тот­час по­шел дождь. То­гда ста­рец ска­зал свя­то­му Фе­о­до­ру, что на нем по­ко­ит­ся бла­го­дать Бо­жия, и бла­го­сло­вил его стать ино­ком, ко­гда при­дет вре­мя.

В че­тыр­на­дцать лет свя­той Фе­о­дор ушел из до­ма и жил при церк­ви ве­ли­ко­му­че­ни­ка Ге­ор­гия. Мать при­но­си­ла ему еду, но свя­той Фе­о­дор все остав­лял на кам­нях при церк­ви, а сам съе­дал в день лишь од­ну просфо­ру. В та­ком юном воз­расте пре­по­доб­ный Фе­о­дор был удо­сто­ен да­ра ис­це­ле­ния: по его мо­лит­ве вы­здо­ро­вел бес­но­ва­тый юно­ша.

Пре­по­доб­ный Фе­о­дор из­бе­гал люд­ской сла­вы и уда­лил­ся в пол­ное уеди­не­ние. Под боль­шим кам­нем неда­ле­ко от церк­ви ве­ли­ко­му­че­ни­ка Ге­ор­гия он вы­ко­пал пе­ще­ру и уго­во­рил од­но­го диа­ко­на за­сы­пать вход зем­лей, оста­вив лишь неболь­шое от­вер­стие для воз­ду­ха. Диа­кон при­но­сил ему хлеб с во­дой и ни­ко­му не го­во­рил, где скрыл­ся пре­по­доб­ный.

Два го­да про­вел пре­по­доб­ный Фе­о­дор в за­тво­ре и пол­ном мол­ча­нии. Род­ные опла­ки­ва­ли свя­то­го и ду­ма­ли, что его съе­ли зве­ри.

Но диа­кон от­крыл тай­ну, так как бо­ял­ся, что пре­по­доб­ный Фе­о­дор умрет в тес­ной пе­ще­ре, и жа­лел ры­дав­шую мать. Пре­по­доб­но­го Фе­о­до­ра из­влек­ли из пе­ще­ры по­лу­жи­вым.

Мать хо­те­ла взять сы­на до­мой, чтобы вос­ста­но­вить его здо­ро­вье, но свя­той остал­ся при церк­ви ве­ли­ко­му­че­ни­ка Ге­ор­гия и через несколь­ко дней со­вер­шен­но ис­це­лел.

Весть о по­дви­гах юно­ши до­шла до мест­но­го епи­ско­па Фе­о­до­сия. В церк­ви ве­ли­ко­му­че­ни­ка Ге­ор­гия он по­свя­тил его в сан диа­ко­на, а за­тем – во свя­щен­ни­ка, хо­тя пре­по­доб­но­му бы­ло все­го 17 лет.

Через неко­то­рое вре­мя пре­по­доб­ный Фе­о­дор от­пра­вил­ся на по­кло­не­ние свя­тым ме­стам в Иеру­са­лим и там, в Хо­зе­вит­ской Лав­ре близ Иор­да­на, при­нял мо­на­ше­ство.

Ко­гда он вер­нул­ся на ро­ди­ну, то про­дол­жал жить при церк­ви ве­ли­ко­му­че­ни­ка Ге­ор­гия. Его баб­ка Ел­пи­дия, сест­ра Влат­та и мать по со­ве­там пре­по­доб­но­го уда­ли­лись в мо­на­стырь, а тет­ка скон­ча­лась в доб­ром ис­по­ве­да­нии.

По­движ­ни­че­ская жизнь мо­ло­до­го иеро­мо­на­ха при­вле­ка­ла к нему лю­дей, ищу­щих спа­се­ния. Пре­по­доб­ный по­стриг в ино­че­ство юно­шу Епи­фа­ния, за­тем бла­го­че­сти­вая жен­щи­на, ис­це­лен­ная свя­тым от бо­лез­ни, при­ве­ла к нему сво­е­го сы­на Филу­ме­на. При­шел и доб­ро­де­тель­ный юно­ша Иоанн. Так по­сте­пен­но око­ло пре­по­доб­но­го со­бра­лась бра­тия.

Пре­по­доб­ный Фе­о­дор про­дол­жал нести тя­же­лые по­дви­ги. По его прось­бе куз­нец сде­лал для него же­лез­ную клет­ку без кры­ши, та­кую уз­кую, что в ней мож­но бы­ло толь­ко сто­ять. В этой клет­ке в тя­же­лых ве­ри­гах пре­по­доб­ный сто­ял от Свя­той Пас­хи до Рож­де­ства Хри­сто­ва. От Кре­ще­ния Гос­под­ня до Свя­той Пас­хи он за­тво­рял­ся в пе­ще­ре, от­ку­да вы­хо­дил толь­ко для со­вер­ше­ния Бо­го­слу­же­ния в суб­бо­ту и вос­кре­се­нье. Во всю свя­тую Че­ты­ре­де­сят­ни­цу свя­той вку­шал лишь ово­щи и яро­вой хлеб по суб­бо­там и вос­кре­се­ньям.

Под­ви­за­ясь та­ким об­ра­зом, он по­лу­чил от Гос­по­да власть над ди­ки­ми зве­ря­ми. Мед­ве­ди и вол­ки при­хо­ди­ли к нему и бра­ли пи­щу из рук. По мо­лит­ве пре­по­доб­но­го ис­це­ля­лись про­ка­жен­ные, из це­лых об­ла­стей из­го­ня­лись бе­сы. Ко­гда в со­сед­нем се­ле­нии Ма­га­тии по­яви­лась са­ран­ча, уни­что­жав­шая по­се­вы, жи­те­ли об­ра­ти­лись с прось­бой о по­мо­щи к пре­по­доб­но­му Фе­о­до­ру. Он от­пра­вил их в цер­ковь. По­сле Бо­же­ствен­ной ли­тур­гии, ко­то­рую со­вер­шал пре­по­доб­ный Фе­о­дор, жи­те­ли воз­вра­ти­лись к се­бе и узна­ли, что за это вре­мя вся са­ран­ча вы­мер­ла.

Ко­гда во­е­во­да Мав­ри­кий воз­вра­щал­ся в Кон­стан­ти­но­поль по­сле пер­сид­ской вой­ны через Га­ла­тию, пре­по­доб­ный пред­ска­зал ему, что он станет им­пе­ра­то­ром. Пред­ска­за­ние ис­пол­ни­лось, и им­пе­ра­тор Мав­ри­кий (582–602) ис­пол­нил прось­бу свя­то­го – при­сы­лал каж­дый год в мо­на­стырь хлеб для мно­же­ства лю­дей, кор­мив­ших­ся там.

Ма­лень­кий храм ве­ли­ко­му­че­ни­ка Ге­ор­гия не вме­щал всех, кто хо­тел мо­лить­ся в нем. То­гда ста­ра­ни­я­ми свя­то­го был по­стро­ен но­вый пре­крас­ный храм. В то вре­мя скон­чал­ся Ана­ста­си­о­поль­ский епи­скоп. Жи­те­ли го­ро­да упро­си­ли Ан­кир­ско­го мит­ро­по­ли­та Пав­ла по­ста­вить им епи­ско­пом пре­по­доб­но­го Фе­о­до­ра.

Как ни про­ти­вил­ся свя­той, по­слан­цы мит­ро­по­ли­та и жи­те­ли Ана­ста­си­о­по­ля си­лой вы­ве­ли его из ке­льи и увез­ли в го­род.

Став епи­ско­пом, свя­ти­тель Фе­о­дор мно­го тру­дил­ся на бла­го Церк­ви. Ду­ша же его ис­ка­ла уеди­нен­но­го об­ще­ния с Бо­гом. Через несколь­ко лет он от­пра­вил­ся на по­кло­не­ние свя­тым ме­стам в Иеру­са­лим. Там, не от­кры­вая сво­е­го са­на, он по­се­лил­ся в Лав­ре пре­по­доб­но­го Сав­вы, где жил в без­мол­вии от Рож­де­ства Хри­сто­ва до Пас­хи. За­тем ве­ли­ко­му­че­ник Ге­ор­гий ве­лел ему вер­нуть­ся в Ана­ста­си­о­поль.

Тай­ные вра­ги пы­та­лись отра­вить свя­ти­те­ля, но Бо­жия Ма­терь да­ла ему три зер­ныш­ка. Свя­ти­тель съел их и остал­ся невре­дим. Свя­той Фе­о­дор тя­го­тил­ся бре­ме­нем епи­скоп­ства и ис­про­сил у Кон­стан­ти­но­поль­ско­го Пат­ри­ар­ха Ки­ри­а­ка (595–606) раз­ре­ше­ния уй­ти об­рат­но в свой мо­на­стырь и со­вер­шать там Бо­го­слу­же­ние.

Свя­тость пре­по­доб­но­го бы­ла столь яв­на, что во вре­мя со­вер­ше­ния им Ев­ха­ри­стии бла­го­дать Свя­то­го Ду­ха в ви­де свет­лой пор­фи­ры по­кры­ва­ла Свя­тые Да­ры. Од­на­жды, ко­гда пре­по­доб­ный при­под­нял дис­кос с Бо­же­ствен­ным Агн­цем и про­воз­гла­сил «Свя­тая свя­тым», – Бо­же­ствен­ный Аг­нец под­нял­ся на воз­дух, а за­тем сно­ва опу­стил­ся на дис­кос.

Вся Пра­во­слав­ная Цер­ковь по­чи­та­ла пре­по­доб­но­го Фе­о­до­ра свя­тым еще при его жиз­ни.

Ко­гда в од­ном из го­ро­дов Га­ла­тии слу­чи­лось страш­ное про­ис­ше­ствие – во вре­мя крест­но­го хо­да де­ре­вян­ные кре­сты ста­ли са­ми со­бой ко­ле­бать­ся и раз­би­вать­ся, то Кон­стан­ти­но­поль­ский Пат­ри­арх свя­той Фо­ма (607–610; па­мять 21 мар­та) при­звал к се­бе пре­по­доб­но­го Фе­о­до­ра, чтобы от него узнать тай­ну это­го страш­но­го чу­да. На­де­лен­ный да­ром про­зре­ния, пре­по­доб­ный Фе­о­дор объ­яс­нил, что это яв­ля­ет­ся пред­ве­сти­ем гря­ду­щих бед для Церк­ви Бо­жи­ей (так он про­ро­че­ски ука­зал на бу­ду­щую ересь ико­но­бор­че­ства). Опе­ча­лен­ный свя­той Пат­ри­арх Фо­ма про­сил пре­по­доб­но­го мо­лить­ся о сво­ей ско­рей­шей кон­чине, чтобы не ви­деть ему бед­ствия.

В 610 го­ду свя­той Пат­ри­арх Фо­ма пре­ста­вил­ся, ис­про­сив бла­го­сло­ве­ния у пре­по­доб­но­го Фе­о­до­ра. В 613 го­ду ото­шел ко Гос­по­ду и пре­по­доб­ный Фе­о­дор Си­кеот.

28 (15 ст. ст.) июня – перенесение мощей

Пе­ре­не­се­ние мо­щей пре­по­доб­но­го Фе­о­до­ра Си­кео­та из Га­ла­тии в Кон­стан­ти­но­поль бы­ло не позд­нее IX ве­ка. Мо­щи его в 1200 го­ду в мо­на­сты­ре свя­то­го Ге­ор­гия ви­дел рус­ский па­лом­ник Ан­то­ний.

Свя­тая ца­ри­ца Алек­сандра, о мни­мой кон­чине ко­то­рой бы­ло за­пи­са­но в му­че­ни­че­ских ак­тах свя­то­го Ге­ор­гия, со­став­лен­ных сра­зу по­сле его кон­чи­ны, спо­до­би­лась, од­на­ко, му­че­ни­че­ско­го вен­ца несколь­ки­ми го­да­ми поз­же, в 314 го­ду.

За эти го­ды про­изо­шло мно­го со­бы­тий. Им­пе­ра­тор Дио­кли­ти­ан в 305 го­ду от­рек­ся от пре­сто­ла, и власть пе­ре­шла к его со­пра­ви­те­лю Мак­си­ми­а­ну Га­ле­рию (305–311), фа­на­ти­ку язы­че­ства, гру­бо­му и же­сто­ко­му во­и­ну. Его же­ной бы­ла дочь свя­той ца­ри­цы Алек­сан­дры – свя­тая му­че­ни­ца Ва­ле­рия, ко­то­рую Дио­кли­ти­ан вы­дал за­муж про­тив ее во­ли еще в го­ды сво­е­го прав­ле­ния. Свя­тая Алек­сандра вос­пи­та­ла дочь в хри­сти­ан­ском бла­го­че­стии. Ко­гда умер Га­ле­рий, им­пе­ра­тор Мак­си­мин стал до­мо­гать­ся ее ру­ки. По­лу­чив от­каз, он со­слал свя­тую Ва­ле­рию в Си­рию, где она жи­ла вме­сте с ма­те­рью. По­сле смер­ти Мак­си­ми­на в 313 го­ду мать и дочь при­бы­ли в Ни­ко­ми­дию, на­де­ясь на ми­лость им­пе­ра­то­ра Ли­ки­ния (313–324). Вме­сте со свя­тым рав­ноап­о­­ным ца­рем Кон­стан­ти­ном он под­пи­сал Ми­лан­ский эдикт, ко­то­рый предо­став­лял хри­сти­а­нам сво­бо­ду ве­ро­ис­по­ве­да­ния, од­на­ко втайне оста­вал­ся вра­гом хри­сти­ан­ства. Ли­ки­ний при­ка­зал каз­нить свя­тую ца­ри­цу Алек­сан­дру и дочь ее Ва­ле­рию. Они бы­ли обез­глав­ле­ны, и те­ла их бро­си­ли в мо­ре.

Пре­по­доб­ная Ели­са­ве­та еще от утро­бы ма­те­ри сво­ей бы­ла из­бра­на на слу­же­ние Бо­гу, ибо преж­де рож­де­ния ее ма­те­ри ее бы­ло воз­ве­ще­но от Бо­га, что у нее ро­дит­ся дочь, ко­то­рая бу­дет из­бран­ным со­су­дом Свя­то­го Ду­ха. От юных лет от­дан­ная на слу­же­ние Бо­гу и уне­ве­стив­шись бес­смерт­но­му Же­ни­ху Хри­сту, свя­тая Ели­са­ве­та в Ан­гель­ском чине слу­жи­ла Бо­гу, в чис­ле дру­гих дев ино­кинь[1], по­стом и тру­да­ми из­ну­ряя свое те­ло, и так уго­ди­ла Бо­гу, что по­лу­чи­ла от Него дар ис­це­лять неду­ги лю­дей, не толь­ко те­лес­ные, но и ду­шев­ные. Сво­ею мо­лит­вою она ис­це­ля­ла вся­кую те­лес­ную бо­лезнь, сво­и­ми же ре­ча­ми и бо­го­дох­но­вен­ны­ми на­став­ле­ни­я­ми вра­че­ва­ла ду­ши че­ло­ве­че­ские, на­став­ляя их к по­ка­я­нию и ко вся­ким доб­ро­де­те­лям. Одеж­дою для нее слу­жи­ла од­на толь­ко жест­кая вла­ся­ни­ца, и, хо­тя те­ло ее мёрз­ло от хо­ло­да, дух ее все­гда го­рел пла­ме­нем бо­же­ствен­ной люб­ви. Бу­дучи по­став­ле­на игу­ме­ни­ею над сест­ра­ми, свя­тая по­ка­за­ла еще боль­шие по­дви­ги, за­бо­тясь о спа­се­нии душ их.

Воз­дер­жа­ние ее бы­ло чрез­мер­ное, ибо она про­во­ди­ла мно­гие го­ды, не вку­шая хле­ба и пи­та­ясь толь­ко од­ни­ми пло­да­ми и ово­ща­ми, мас­ла же и ви­на она ни­ко­гда не вку­ша­ла во всю свою жизнь. Весь­ма ча­сто она по­сти­лась по со­ро­ка дней, по­доб­но ве­ли­ко­му Мо­и­сею[2], ни­че­го в это вре­мя не вку­шая[3]. В те­че­ние трех лет она, под­ра­жая сми­ре­нию Еван­гель­ско­го мы­та­ря (Лк.18:13), не воз­во­ди­ла сво­их те­лес­ных очей на небо, ду­шев­ны­ми же сво­и­ми оча­ми все­гда взи­ра­ла к Жи­ву­ще­му на небе­сах Бо­гу и, со­зер­цая Его сво­ею мыс­лию си­дя­щим на пре­сто­ле вы­со­ком и пре­укра­шен­ном, окру­жен­ным се­ра­фи­ма­ми, она не об­ра­ща­ла сво­их мыс­лей к пред­ме­там зем­ным. Ко­гда, по обык­но­ве­нию, она на­едине мо­ли­лась но­чью, то бы­ла свы­ше оси­я­ва­е­ма небес­ным све­том.

Кро­ме то­го, свя­тая Ели­са­ве­та со­вер­ша­ла и мно­гие чу­де­са: од­на­жды она умерт­ви­ла мо­лит­вою сви­ре­по­го змея; в дру­гой раз она ис­це­ли­ла од­ну жен­щи­ну, дол­гое вре­мя стра­дав­шую кро­во­те­че­ни­ем, так­же из­го­ня­ла нечи­стых ду­хов из лю­дей, со­вер­ша­ла мно­го и дру­гих чу­дес. Чу­де­са со­вер­ша­лись ею не толь­ко при жиз­ни ее, но и по­сле ее бла­жен­ной кон­чи­ны. На гроб­ни­це ее по­да­ва­лись мно­го­раз­лич­ные ис­це­ле­ние бо­ля­щим; так на­при­мер, на гро­бе ее по­лу­ча­ли про­зре­ние мно­гие сле­пые. Да про­слав­ля­ет­ся чрез нее Хри­стос Бог, див­ный во свя­тых Сво­их!

Свя­той апо­ и Еван­ге­лист Марк, на­зы­ва­е­мый так­же Иоанн-Марк (Деян.12:12), апо­стол от 70-ти, пле­мян­ник апо­сто­ла Вар­на­вы (па­мять 11 июня), ро­дил­ся в Иеру­са­ли­ме. Дом его ма­те­ри Ма­рии при­мы­кал к Геф­си­ман­ско­му са­ду. Как го­во­рит цер­ков­ное пре­да­ние, в ночь Крест­ных стра­да­ний Хри­ста он сле­до­вал за Ним, за­вер­нув­шись в плащ, и убе­жал от схва­тив­ших его во­и­нов (Мк.14:51-52). По­сле Воз­не­се­ния Гос­под­ня дом ма­те­ри свя­то­го Мар­ка стал ме­стом мо­лит­вен­ных со­бра­ний хри­сти­ан и при­ста­ни­щем для неко­то­рых из апо­сто­лов (Деян.12:12).

Свя­той Марк был бли­жай­шим спо­движ­ни­ком апо­сто­лов Пет­ра, Пав­ла (об­щая па­мять 29 июня) и Вар­на­вы. Вме­сте с апо­сто­ла­ми Пав­лом и Вар­на­вой свя­той Марк был в Селев­кии, от­ту­да от­пра­вил­ся на ост­ров Кипр и про­шел его весь с во­сто­ка на за­пад. В го­ро­де Па­фе свя­той Марк был сви­де­те­лем то­го, как апо­стол Па­вел по­ра­зил сле­по­той волх­ва Ели­ма (Деян.13:6-12).

По­сле тру­дов с апо­сто­лом Пав­лом свя­той Марк вер­нул­ся в Иеру­са­лим, а за­тем вме­сте с апо­сто­лом Пет­ром по­бы­вал в Ри­ме, от­ку­да по его по­ве­ле­нию от­пра­вил­ся в Еги­пет, где ос­но­вал Цер­ковь.

Во вре­мя вто­ро­го бла­го­вест­ни­че­ско­го пу­те­ше­ствия апо­сто­ла Пав­ла свя­той Марк встре­тил­ся с ним в Ан­тио­хии. От­ту­да он от­пра­вил­ся на про­по­ведь с апо­сто­лом Вар­на­вой на Кипр, а за­тем опять ушел в Еги­пет, где вме­сте с апо­сто­лом Пет­ром ос­но­вал мно­го Церк­вей, в том чис­ле в Ва­ви­лоне. Из это­го го­ро­да апо­стол Петр на­пра­вил по­сла­ние ма­ло­азий­ским хри­сти­а­нам, в ко­то­ром с лю­бо­вью от­зы­вал­ся о свя­том Мар­ке, сво­ем ду­хов­ном сыне (1Пет.5:13).

Ко­гда апо­стол Па­вел на­хо­дил­ся в узах в Ри­ме, апо­стол Марк был в Ефе­се, где ка­фед­ру за­ни­мал свя­ти­тель Ти­мо­фей (па­мять 4 ян­ва­ря). Вме­сте с ним апо­стол Марк при­был в Рим. Там он и на­пи­сал свя­тое Еван­ге­лие (ок. 62–63).

Из Ри­ма свя­той Марк сно­ва уда­лил­ся в Еги­пет и в Алек­сан­дрии по­ло­жил на­ча­ло хри­сти­ан­ско­му учи­ли­щу, из ко­то­ро­го впо­след­ствии вы­шли та­кие зна­ме­ни­тые от­цы и учи­те­ли Церк­ви, как Кли­мент Алек­сан­дрий­ский, свя­ти­тель Ди­о­ни­сий (5 ок­тяб­ря), свя­ти­тель Гри­го­рий Чу­до­тво­рец (па­мять 5 но­яб­ря) и дру­гие. Рев­нуя о устро­е­нии цер­ков­но­го Бо­го­слу­же­ния, свя­той апо­стол Марк со­ста­вил чин ли­тур­гии для алек­сан­дрий­ских хри­сти­ан.

За­тем свя­той Марк с про­по­ве­дью Еван­ге­лия по­се­тил внут­рен­ние об­ла­сти Аф­ри­ки, был в Ли­вии, Нек­то­по­ле.

Во вре­мя этих пу­те­ше­ствий свя­той Марк по­лу­чил по­ве­ле­ние от Ду­ха Свя­то­го вновь ид­ти в Алек­сан­дрию для про­по­ве­ди и про­ти­во­дей­ствия языч­ни­кам. Там он по­се­лил­ся в до­ме са­пож­ни­ка Ана­нии, ко­то­ро­му ис­це­лил боль­ную ру­ку. Са­пож­ник с ра­до­стью при­нял свя­то­го апо­сто­ла, с ве­рой вни­мал его по­вест­во­ва­ни­ям о Хри­сте и при­нял Кре­ще­ние. Вслед за Ана­ни­ей кре­сти­лись мно­гие жи­те­ли той ча­сти го­ро­да, где он жил. Это воз­бу­ди­ло нена­висть языч­ни­ков, и они со­би­ра­лись убить свя­то­го Мар­ка. Узнав об этом, свя­той апо­стол по­ста­вил Ана­нию епи­ско­пом, а трех хри­сти­ан: Мал­ка, Са­ви­на и Кер­ди­на – пре­сви­те­ра­ми.

Языч­ни­ки на­па­ли на свя­то­го Мар­ка, ко­гда апо­стол со­вер­шал Бо­го­слу­же­ние. Его из­би­ли, во­лок­ли по ули­цам го­ро­да и бро­си­ли в тем­ни­цу. Там свя­той Марк удо­сто­ил­ся ви­де­ния Гос­по­да Иису­са Хри­ста, Ко­то­рый укре­пил его пе­ред стра­да­ни­я­ми. На сле­ду­ю­щий день разъ­ярен­ная тол­па сно­ва по­влек­ла свя­то­го апо­сто­ла по ули­цам го­ро­да на су­ди­ли­ще, но по до­ро­ге свя­той Марк скон­чал­ся со сло­ва­ми: «В ру­ки Твои, Гос­по­ди, пре­даю дух мой».

Языч­ни­ки хо­те­ли сжечь те­ло свя­то­го апо­сто­ла. Но ко­гда раз­ве­ли ко­стер, все по­мерк­ло, раз­дал­ся гром и про­изо­шло зем­ле­тря­се­ние. Языч­ни­ки в стра­хе раз­бе­жа­лись, а хри­сти­ане взя­ли те­ло свя­то­го апо­сто­ла и по­греб­ли его в ка­мен­ной гроб­ни­це. Это бы­ло 4 ап­ре­ля 63 го­да. Па­мять его Цер­ковь празд­ну­ет 25 ап­ре­ля.

В 310 го­ду над мо­ща­ми свя­то­го апо­сто­ла Мар­ка бы­ла по­стро­е­на цер­ковь. В 820 го­ду, ко­гда в Егип­те уста­но­ви­лась власть ара­бов-ма­го­ме­тан и Хри­сти­ан­скую Цер­ковь тес­ни­ли ино­вер­ные, мо­щи свя­то­го пе­ре­нес­ли в Ве­не­цию и по­ста­ви­ли в хра­ме его име­ни.

В древ­ней ико­но­гра­фи­че­ской тра­ди­ции, усво­ив­шей свя­тым Еван­ге­ли­стам сим­во­лы, за­им­ство­ван­ные из ви­де­ния свя­то­го Иоан­на Бо­го­сло­ва (Откр.4:7), свя­той Еван­ге­лист Марк изо­бра­жа­ет­ся со львом – в озна­ме­но­ва­ние мо­гу­ще­ства и цар­ствен­но­го до­сто­ин­ства Хри­ста (Откр.5:5). Свя­той Марк пи­сал свое Еван­ге­лие для хри­сти­ан из языч­ни­ков, по­это­му он оста­нав­ли­ва­ет­ся пре­иму­ще­ствен­но на ре­чах и де­лах Спа­си­те­ля, в ко­то­рых осо­бен­но про­яв­ля­ет­ся Его Бо­же­ствен­ное все­мо­гу­ще­ство. Мно­гие осо­бен­но­сти его по­вест­во­ва­ния мож­но объ­яс­нить бли­зо­стью его к апо­сто­лу Пет­ру. Все древ­ние пи­са­те­ли сви­де­тель­ству­ют, что Еван­ге­лие от Мар­ка яв­ля­ет­ся крат­кой за­пи­сью про­по­ве­ди и рас­ска­зов пер­во­вер­хов­но­го апо­сто­ла. Од­ной из цен­траль­ных бо­го­слов­ских тем в Еван­ге­лии свя­то­го Мар­ка яв­ля­ет­ся те­ма си­лы Бо­жи­ей, со­вер­ша­ю­щей­ся в немо­щи че­ло­ве­че­ской, ибо Гос­подь де­ла­ет воз­мож­ным то, что у лю­дей невоз­мож­но. При дей­ствии Хри­ста (Мк.16:20) и Ду­ха Свя­то­го (Мк.13:11) уче­ни­ки его идут по все­му ми­ру и про­по­ве­ду­ют Еван­ге­лие всей тва­ри (Мк.13:10, 16,15).

Свя­щен­но­му­че­ник Ва­си­лий, епи­скоп Ама­сий­ский, жил в на­ча­ле IV ве­ка в пон­тий­ском го­ро­де Ама­сии. Он под­дер­жи­вал и уте­шал хри­сти­ан, стра­дав­ших от го­не­ний языч­ни­ков. В то вре­мя Во­сточ­ной ча­стью Рим­ской им­пе­рии пра­вил Ли­ки­ний (312–324), зять свя­то­го рав­ноап­о­столь­но­го ца­ря Кон­стан­ти­на Ве­ли­ко­го (306–337; па­мять 21 мая). Ли­ки­ний ли­це­мер­но под­пи­сал его «Указ о ве­ро­тер­пи­мо­сти» (313), ко­то­рый раз­ре­шал сво­бод­ное ис­по­ве­да­ние хри­сти­ан­ства, но в ду­ше нена­ви­дел хри­сти­ан и про­дол­жал их пре­сле­до­вать, воз­вра­тив­шись к язы­че­ству.

Ли­ки­ний вос­пы­лал стра­стью к слу­жан­ке сво­ей же­ны Кон­стан­ции, пра­вед­ной де­ве Гла­фи­ре. Свя­тая де­ва рас­ска­за­ла об этом ца­ри­це и про­си­ла за­щи­ты. Пе­ре­одев пра­вед­ную Гла­фи­ру в муж­ское пла­тье и снаб­див день­га­ми, ца­ри­ца Кон­стан­ция уда­ли­ла ее из го­ро­да в со­про­вож­де­нии пре­дан­ных слуг. Им­пе­ра­то­ру ска­за­ли, что слу­жан­ка со­шла с ума и ле­жит при смер­ти. Пра­вед­ная Гла­фи­ра по пу­ти в Ар­ме­нию оста­но­ви­лась в го­ро­де Ама­сии, где мест­ный епи­скоп, свя­ти­тель Ва­си­лий, дал ей при­ют.

В то вре­мя свя­ти­тель стро­ил в го­ро­де храм. Пра­вед­ная Гла­фи­ра пе­ре­да­ла на его по­строй­ку все день­ги, по­лу­чен­ные от Кон­стан­ции, и в пись­ме к ней про­си­ла при­слать еще сред­ства на окон­ча­ние хра­ма. Ца­ри­ца ис­пол­ни­ла ее прось­бу. Но пись­мо пра­вед­ной Гла­фи­ры по­па­ло к им­пе­ра­то­ру. Раз­гне­ван­ный Ли­ки­ний по­тре­бо­вал от пра­ви­те­ля Ама­сии вы­слать к нему свя­ти­те­ля и слу­жан­ку. Пра­вед­ная Гла­фи­ра скон­ча­лась († 322), преж­де чем при­каз до­шел до Ама­сии. Свя­ти­те­ля Ва­си­лия на­пра­ви­ли к им­пе­ра­то­ру. За ним по­сле­до­ва­ли два диа­ко­на, Пар­фе­ний и Фе­стим, ко­то­рые по­се­ли­лись вбли­зи тем­ни­цы, ку­да за­клю­чи­ли свя­ти­те­ля.

Бла­го­че­сти­вый хри­сти­а­нин Ел­пи­ди­фор под­ку­пил тю­рем­щи­ков к каж­дую ночь вме­сте с Пар­фе­ни­ем и Фе­сти­мом по­се­щал свя­ти­те­ля. На­ка­нуне дня су­да свя­ти­тель, как обыч­но, пел псал­мы, и сло­ва «аще все­лю­ся в по­след­них мо­ря и та­мо ру­ка Твоя на­ста­вит мя и удер­жит мя дес­ни­ца Твоя» (Пс.138:9-10) – три­жды про­пел со сле­за­ми. Диа­ко­ны усо­мни­лись, не ис­пу­гал­ся ли свя­ти­тель бу­ду­щих мук, но он успо­ко­ил их.

На су­де свя­ти­тель Ва­си­лий ре­ши­тель­но от­верг пред­ло­же­ние им­пе­ра­то­ра стать вер­хов­ным жре­цом и был при­го­во­рен к смер­ти. Ел­пи­ди­фор день­га­ми за­доб­рил во­и­нов, и они поз­во­ли­ли свя­ти­те­лю по­мо­лить­ся и по­го­во­рить с дру­зья­ми пе­ред каз­нью. По­сле это­го свя­ти­тель ска­зал па­ла­чу: «Друг, де­лай, что те­бе при­ка­за­но», – и спо­кой­но встал под удар ме­ча.

Ко­гда му­че­ник был обез­глав­лен. Ел­пи­ди­фор пы­тал­ся вы­ку­пить у во­и­нов его остан­ки. Но во­и­ны опа­са­лись им­пе­ра­то­ра и бро­си­ли те­ло и гла­ву свя­ти­те­ля в мо­ре. По­сле это­го Ел­пи­ди­фо­ру три­жды во сне пред­стал Ан­гел Бо­жий со сло­ва­ми: «Епи­скоп Ва­си­лий в Си­но­пе и ждет вас». По­ви­ну­ясь это­му зо­ву, Ел­пи­ди­фор и диа­ко­ны от­плы­ли в Си­ноп и там по­про­си­ли ры­ба­ков за­ки­нуть се­ти. Ко­гда за­ки­ну­ли сеть «на сча­стье» диа­ко­нов Фе­сти­ма и Пар­фе­ния, ни­че­го не пой­ма­ли. То­гда Ел­пи­ди­фор объ­явил, что он про­сит за­ки­нуть сеть во Имя Бо­га, Ко­то­ро­му он по­кло­ня­ет­ся. На этот раз сеть вы­нес­ла те­ло свя­ти­те­ля Ва­си­лия. Го­ло­ва при­рос­ла к нему, и толь­ко шрам на шее ука­зы­вал на след ме­ча. Мо­щи свя­ти­те­ля Ва­си­лия бы­ли пе­ре­ве­зе­ны в Ама­сию и по­гре­бе­ны в по­стро­ен­ном им хра­ме.

Пре­по­доб­ный Сте­фан, игу­мен Пе­чер­ский, епи­скоп Вла­ди­ми­ро-Во­лын­ский, с мо­ло­дых лет под­ви­зал­ся в Ки­е­во-Пе­чер­ской оби­те­ли под ру­ко­вод­ством пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия († 1074; па­мять 3/16 мая). До по­стри­же­ния в мо­на­ше­ство свя­той Сте­фан рос в се­мье бо­га­тых ро­ди­те­лей; по­сле их смер­ти он раз­дал все иму­ще­ство и ре­шил по­свя­тить се­бя слу­же­нию Бо­гу. Пре­по­доб­ный Фе­о­до­сий ино­гда по­ру­чал ему вме­сто се­бя на­став­лять бра­тию сло­вом на­зи­да­ния. Пе­ред кон­чи­ной пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия ино­ки про­си­ли его на­зна­чить игу­ме­ном свя­то­го Сте­фа­на, ко­то­рый был то­гда до­ме­сти­ком (глав­ным устав­щи­ком на кли­­ро­се). При­звав к се­бе лю­би­мо­го уче­ни­ка, пре­по­доб­ный Фе­о­до­сий воз­ло­жил на него по­слу­ша­ние ис­пол­нять обя­зан­но­сти игу­ме­на Пе­чер­ско­го мо­на­сты­ря, за­по­ве­дав неукос­ни­тель­но блю­сти стро­гий мо­на­стыр­ский устав, за­бо­тить­ся о стран­ни­ках и мо­лить­ся о бла­го­де­те­лях свя­той оби­те­ли. Пре­по­доб­ный Сте­фан стал до­стой­ным пре­ем­ни­ком сво­е­го учи­те­ля. Он за­кон­чил стро­и­тель­ство со­бор­но­го Пе­чер­ско­го хра­ма, на­ча­тое еще при жиз­ни пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия. Пре­по­доб­ный Сте­фан ос­но­вал по­бли­зо­сти но­вый мо­на­стырь, ку­да пе­ре­вел по­чти всю бра­тию ста­рой оби­те­ли, оста­вив лишь несколь­ко по­слуш­ни­ков, ко­то­рым вме­нил в обя­зан­ность по­гре­бе­ние уми­рав­ших ино­ков и еже­днев­ное со­вер­ше­ние Бо­же­ствен­ной ли­тур­гии в па­мять усоп­ших бра­тий. Ста­ра­ния пре­по­доб­но­го Сте­фа­на на ни­ве мо­на­стыр­ско­го стро­и­тель­ства, по мо­лит­вам са­мо­го игу­ме­на и пред­ста­тель­ством пре­по­доб­ных Ан­то­ния и Фе­о­до­сия Пе­чер­ских, бы­ли весь­ма мно­го­по­лез­ны­ми и по­слу­жи­ли укреп­ле­нию ду­хов­ной жиз­ни оби­те­ли. «Бог же на по­тре­бу его неоскуд­но по­да­ва­ше: и та­ко умно­жа­ше­ся ме­сто то бла­го­да­тию Бо­жи­ею». При ви­де бла­го­че­сти­вых за­бот о свя­той оби­те­ли Бо­жи­ей враг ро­да че­ло­ве­че­ско­го су­мел хит­ро­ум­ны­ми сво­и­ми коз­ня­ми по­се­ять сму­ту сре­ди от­дель­ных на­сель­ни­ков мо­на­сты­ря и при­вел не толь­ко к низ­ло­же­нию пре­по­доб­но­го Сте­фа­на с игу­мен­ско­го по­ста, но и к его из­гна­нию из Пе­чер­ско­го мо­на­сты­ря.

Сми­рен­но неся скорбь неза­слу­жен­но при­чи­нен­ных ему обид, свя­той под­виж­ник Бо­жий, в под­ра­жа­ние свя­то­му пер­во­му­че­ни­ку Сте­фа­ну и во ис­пол­не­ние на­ка­за пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия о люб­ви к бра­тии, про­дол­жал усерд­но мо­лить­ся о го­ни­те­лях сво­их: «Гос­по­ди, не по­ста­ви им гре­ха се­го». По­сле из­гна­ния из оби­те­ли свя­той Сте­фан при­сту­пил к стро­и­тель­ству непо­да­ле­ку от нее, на ре­ке Кло­ве, но­во­го мо­на­сты­ря на сред­ства, щед­ро ему предо­став­лен­ные мно­ги­ми бо­яра­ми и вель­мо­жа­ми, яв­ляв­ши­ми­ся его ду­хов­ны­ми сы­но­вья­ми по на­ка­зу пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия. По же­ла­нию свя­то­го Сте­фа­на но­вый мо­на­стырь был освя­щен в честь Влахерн­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри, в па­мять Ее чу­дес­но­го яв­ле­ния кон­стан­ти­но­поль­ским жи­во­пис­цам, по­слан­ным Ею к пре­по­доб­ным Ан­то­нию и Фе­о­до­сию Пе­чер­ским для укра­ше­ния хра­ма. Вско­ре в но­вом мо­нас­ты­ре со­бра­лись мно­го­чис­лен­ные бра­тия, жив­шие стро­го по уста­ву, учре­жден­но­му пре­по­доб­ным Фе­о­до­си­ем для Пе­чер­ской оби­те­ли.

В 1091 го­ду по­сле кон­чи­ны епи­ско­па Вла­ди­ми­ро-Во­лын­ско­го пре­по­доб­ный Сте­фан был хи­ро­то­ни­сан мит­ро­по­ли­том Ки­ев­ским Иоан­ном во епи­ско­па и по­став­лен на ка­фед­ру го­ро­да Вла­ди­ми­ра-на-Во­лы­ни, ос­но­ван­но­го свя­тым рав­но­апос­толь­ным кня­зем Вла­ди­ми­ром. Бу­дучи уже епи­ско­пом и при­быв на мо­лит­ву в со­здан­ный им мо­на­стырь на Кло­ве, свя­ти­тель Сте­фан удо­сто­ил­ся чу­дес­но­го ви­де­ния Бо­же­ствен­но­го све­та, ис­хо­див­ше­го от мо­щей пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия, ко­то­рые по­ко­и­лись в пе­ще­ре Пе­чер­ской оби­те­ли. По­спе­шив к ме­сту это­го яв­ле­ния, свя­ти­тель узнал о ре­ше­нии игу­ме­на и бра­тии Ки­е­во-Пе­чер­ско­го мо­нас­ты­ря пе­ре­не­сти свя­тые мо­щи пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия из пе­ще­ры в со­бор­ный храм оби­те­ли. Та­ким об­ра­зом, свя­ти­тель Сте­фан смог при­нять уча­стие вме­сте с сон­мом дру­гих епи­ско­пов в тор­же­ствен­ном пе­ре­не­се­нии мо­щей сво­е­го учи­те­ля и ду­хов­но­го от­ца, прп. Фе­о­до­сия. В епи­скоп­ском сане он про­слу­жил три го­да, неиз­мен­но по­да­вая при­мер кро­то­сти и ми­ло­сер­дия. Ра­ди доб­ро­де­те­лей на поль­зу сло­вес­но­му ста­ду сво­е­му епи­скоп Сте­фан об­рел неувя­да­е­мый ве­нец сла­вы. Кон­чи­на свя­ти­те­ля по­сле­до­ва­ла 27 ап­ре­ля/10 мая в 1094 го­ду.

Апо­стол Иа­сон про­ис­хо­дил из Тар­са (Ма­лая Азия). Он был пер­вым хри­сти­а­ни­ном в го­ро­де. Апо­стол Со­си­патр был ро­дом из Аха­ии. Оба они ста­ли уче­ни­ка­ми апо­сто­ла Пав­ла, ко­то­рый да­же на­звал их сво­и­ми «срод­ни­ка­ми» (Рим.16:21). Свя­той Иа­сон был по­став­лен епи­ско­пом в род­ном го­ро­де Тар­се, а свя­той Со­си­патр – в Ико­нии. С Еван­гель­ской про­по­ве­дью они от­пра­ви­лись на за­пад и в 63 го­ду до­стиг­ли ост­ро­ва Кер­ки­ры в Иони­че­ском мо­ре близ Гре­ции.

Там они по­стро­и­ли цер­ковь во имя пер­во­му­че­ни­ка Сте­фа­на и мно­гих кре­сти­ли. Пра­ви­тель ост­ро­ва узнал об этом и за­клю­чил их в тем­ни­цу, где си­де­ли семь раз­бой­ни­ков: Са­тор­ний, Иа­кис­хол, Фав­сти­ан, Иан­ну­а­рий, Мар­са­лий, Ев­фра­сий и Мам­мий. Апо­сто­лы об­ра­ти­ли их ко Хри­сту. За ис­по­ве­да­ние Хри­ста семь уз­ни­ков му­че­ни­че­ски скон­ча­лись в кот­ле с рас­топ­лен­ной смо­лой, се­рой и вос­ком.

Тю­рем­ный сто­рож, ви­дя их му­че­ни­че­ский по­двиг, объ­явил се­бя хри­сти­а­ни­ном. За это ему от­ру­би­ли ле­вую ру­ку, по­том обе но­ги и за­тем го­ло­ву. Апо­сто­лов Иа­со­на и Со­си­па­тра пра­ви­тель при­ка­зал бить кну­том и сно­ва за­клю­чить в тюрь­му.

Ко­гда дочь пра­ви­те­ля, де­ви­ца Кер­ки­ра, узна­ла, как му­че­ни­ки стра­да­ют за Хри­ста, она объ­яви­ла се­бя хри­сти­ан­кой и раз­да­ла все свои укра­ше­ния ни­щим. Взбе­шен­ный пра­ви­тель пы­тал­ся уго­во­рить дочь от­речь­ся от Хри­ста, но свя­тая Кер­ки­ра твер­до сто­я­ла и про­тив уго­во­ров, и про­тив угроз. То­гда озлоб­лен­ный отец при­ду­мал ужас­ное на­ка­за­ние до­че­ри: он при­ка­зал по­ме­стить ее в от­дель­ной тем­ни­це и впу­стить к ней раз­бой­ни­ка и блуд­ни­ка Му­ри­на, чтобы тот обес­че­стил неве­сту Хри­сто­ву.

Но ко­гда раз­бой­ник по­до­шел к две­ри тюрь­мы, на него на­пал мед­ведь. Свя­тая Кер­ки­ра услы­ша­ла шум и име­нем Хри­сто­вым ото­гна­ла зве­ря, а за­тем мо­лит­вой ис­це­ли­ла ра­ны Му­ри­на. По­сле это­го свя­тая Кер­ки­ра про­све­ти­ла его Хри­сто­вой ве­рой, свя­той Му­рин объ­явил се­бя хри­сти­а­ни­ном и тут же был каз­нен.

Пра­ви­тель при­ка­зал под­жечь тюрь­му, но свя­тая де­ви­ца оста­лась жи­ва. То­гда по при­ка­зу злоб­ству­ю­ще­го от­ца она бы­ла по­ве­ше­на на де­ре­во, уду­ше­на ед­ким ды­мом и рас­стре­ля­на стре­ла­ми. По­сле ее кон­чи­ны пра­ви­тель ре­шил каз­нить всех хри­сти­ан на ост­ро­ве Кер­ки­ре. Му­че­ни­ки Зи­нон, Ев­се­вий, Неон и Ви­та­лий, про­све­щен­ные апо­сто­ла­ми Иа­со­ном и Со­си­па­тром, бы­ли со­жже­ны.

Жи­те­ли Кер­ки­ры, спа­са­ясь от го­не­ния, пе­ре­пра­ви­лись на со­сед­ний ост­ров. Пра­ви­тель с от­ря­дом во­и­нов по­плыл, но был по­гло­щен вол­на­ми. Сме­нив­ший его пра­ви­тель при­ка­зал бро­сить апо­сто­лов Иа­со­на и Со­си­па­тра в ко­тел с ки­пя­щей смо­лой, но ко­гда уви­дел их невре­ди­мы­ми, со сле­за­ми вос­клик­нул: «Бо­же Иа­со­нов и Со­си­па­тров, по­ми­луй ме­ня!»

Осво­бож­ден­ные апо­сто­лы кре­сти­ли пра­ви­те­ля и да­ли ему имя Се­ва­сти­ан. С его по­мо­щью апо­сто­лы Иа­сон и Со­си­патр по­стро­и­ли на ост­ро­ве несколь­ко церк­вей и, до­жив там до глу­бо­кой ста­ро­сти, сво­ей го­ря­чей про­по­ве­дью при­умно­жи­ли ста­до Хри­сто­во.

В се­ле Ма­лая Ило­ви­ца, что на Шум­щине, в мно­го­дет­ной кре­стьян­ской се­мье Вар­на­вы Го­ло­ва­тю­ка 27 но­яб­ря 1894 го­да ро­дил­ся сын, в Свя­том Кре­ще­нии на­зван­ный Иа­ко­вом в честь му­че­ни­ка Иа­ко­ва Пер­ся­ни­на. Мир и со­гла­сие, ца­рив­шие в се­мье, неволь­но пе­ре­да­ва­лись ма­лень­ко­му Иа­ко­ву. С ран­не­го дет­ства бу­ду­щий по­движ­ник, по­гру­жен­ный в хо­зяй­ствен­ные за­бо­ты, ви­дел бла­го­че­стие сво­их ро­ди­те­лей, ко­то­рые и из до­ма не вы­хо­ди­ли без мо­лит­вы, впи­ты­вал в се­бя все са­мое доб­рое и свя­тое.

В 1912 го­ду Иа­ков Го­ло­ва­тюк был при­зван в цар­скую ар­мию, где ли­цом к ли­цу встре­тил­ся с жиз­нью и смер­тью. Сна­ча­ла бы­ла сан­часть в Си­би­ри, в ко­то­рой мо­ло­дой сол­дат ис­пол­нял обя­зан­но­сти фельд­ше­ра, а за­тем фронт, пе­ре­до­вая, где луч­шие дру­зья по­ги­ба­ли в бою, и на­ко­нец – плен. Нем­цы от­пра­ви­ли его в Аль­пы, где Иа­ков три го­да ра­бо­тал у фер­ме­ра. Ис­пол­няя вся­кую ра­бо­ту с ве­ли­ким усер­ди­ем и хри­сти­ан­ской по­кор­но­стью, Иа­ков за­слу­жил до­ве­рие и лю­бовь сво­е­го хо­зя­и­на. Но, тоскуя по род­но­му краю, юно­ша в 1919 го­ду осу­ществ­ля­ет за­вет­ное же­ла­ние сво­е­го серд­ца и со­вер­ша­ет по­бег. С по­мо­щью доб­рых лю­дей пе­ре­хо­дит гра­ни­цу и воз­вра­ща­ет­ся в род­ное се­ло.

Мо­лит­вен­ная теп­ло­та от­че­го до­ма со­гре­ла ду­шу ски­таль­ца. Дни по­тек­ли в при­выч­ной кре­стьян­ской ра­бо­те. По­мо­гал он и боль­ным, об­ра­щав­шим­ся за по­мо­щью. По­ви­дав свет, хлеб­нув го­ря на фрон­те и в пле­ну, Иа­ков глу­бо­ко усво­ил, что жизнь есть непре­стан­ная бит­ва, в ко­то­рой диа­вол бо­рет­ся с Бо­гом, а по­ле этой бит­вы, по сло­вам До­сто­ев­ско­го, – серд­це че­ло­ве­че­ское. И в этой бит­ве не усто­ять, ес­ли на зем­ле сер­деч­но­го сми­ре­ния не по­се­я­ны се­ме­на бла­го­че­стия, оро­шен­ные сле­за­ми по­ка­я­ния. В 1925 го­ду Иа­ков Го­ло­ва­тюк, из­брав тер­ни­стый путь спа­се­ния, при­хо­дит в По­ча­ев­скую Лав­ру. В тру­до­лю­бии и сми­ре­нии ис­пол­ня­ет но­во­на­чаль­ный инок воз­ла­га­е­мые на него по­слу­ша­ния.

В фев­ра­ле 1931-го го­да, стоя у гро­ба по­чив­ше­го на­сто­я­те­ля, Иа­ков вдруг ощу­тил всю су­ет­ность и ско­ро­теч­ность жиз­ни: “Че­ло­век, яко тра­ва, дни его, яко цвет сель­ный, та­ко от­цве­тет”.

Прой­дя мо­на­ше­ское ис­пы­та­ние, 8 июля 1932 го­да по­слуш­ник Иа­ков Го­ло­ва­тюк был по­стри­жен в мо­на­ше­ство с име­нем Иосиф. Ис­пол­няя раз­лич­ные ра­бо­ты и по­слу­ша­ния в Лав­ре, отец Иосиф ле­чил боль­ных и осо­бен­но про­сла­вил­ся как ко­сто­прав. К нему вез­ли страж­ду­щих со всей окру­ги; по­ток боль­ных не пре­кра­щал­ся ни днем, ни но­чью. По бла­го­сло­ве­нию на­мест­ни­ка Лав­ры он по­се­лил­ся в ма­лень­ком до­ми­ке у во­рот на мо­на­стыр­ском клад­би­ще, где вме­сте с иеро­мо­на­хом Ири­нар­хом про­жил око­ло два­дца­ти лет.

Про­во­дя дни и но­чи в тру­де и мо­лит­ве, отец Иосиф воз­рас­тал ду­хом, вос­хо­дя от си­лы в си­лу. Со­кры­ты­ми для ми­ра оста­лись его мно­гие тай­ные по­дви­ги и бо­ре­ния. По­стом, бде­ни­ем сми­рял свою плоть, умерщ­влял по­движ­ник плот­ские по­же­ла­ния и стра­сти, при­во­дя ма­лей­шие дви­же­ния ума и серд­ца в “ру­ко­вод­ство ду­хом”. По­свя­тив жизнь слу­же­нию Бо­гу и ближ­ним, отец Иосиф стя­жал твер­дую ве­ру и де­я­тель­ную лю­бовь, по­лу­чив от Бо­га дар про­зор­ли­во­сти и ис­це­ле­ния.

Он ле­чил, из­го­няя бе­сов, воз­вра­щал слух глу­хим, зре­ние – сле­пым, скорб­ным при­но­сил от­ра­ду и уте­ше­ние. “Где враг ро­да че­ло­ве­че­ско­го не успе­ва­ет сам по­сред­ством по­мыс­лов и при­ви­де­ний, – го­во­рят свя­тые от­цы, – там на­сы­ла­ет злых лю­дей”. Под ко­нец Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной Вой­ны, по­сле от­ступ­ле­ния нем­цев, в од­ну из ве­сен­них но­чей бан­де­ров­цы во­рва­лись в до­мик к стар­цу и объ­яви­ли о рас­стре­ле. Отец Ири­нарх по ми­ло­сти Бо­жи­ей спас то­гда его от на­прас­ной смер­ти, уго­то­ван­ной ему диа­во­лом. Вско­ре по­сле это­го от­ца Иоси­фа пе­ре­во­дят об­рат­но в Лав­ру.

Все так же спе­ши­ли к нему лю­ди, по­лу­чая вра­че­ва­ние те­лес­ных бо­лез­ней и тай­ных неду­гов ду­ши. Ис­це­ля­лись да­же те, чьи бо­лез­ни бы­ли за­пу­ще­ны и, по мне­нию вра­чей, неиз­ле­чи­мы. Осо­бый дар имел ба­тюш­ка – из­го­нять бе­сов. К нему вез­ли одер­жи­мых из са­мых даль­них рес­пуб­лик Со­вет­ско­го Со­ю­за. Де­мо­нов ста­рец ви­дел на­яву, так что ча­сто, про­хо­дя по хра­му, стро­го по­веле­вал им вый­ти из церк­ви и из лю­дей. Го­ре, пе­ре­пол­няв­шее люд­ские серд­ца, отец Иосиф пе­ре­жи­вал как свое, со­стра­дая страж­ду­щим и снис­хо­дя к немощ­ным. По­чти все жи­те­ли По­ча­е­ва в раз­ные пе­ри­о­ды сво­ей жиз­ни – в дет­стве, юно­сти или ста­ро­сти – об­ра­ща­лись к от­цу Иоси­фу.

Це­лый день про­во­дя на по­слу­ша­ни­ях и с людь­ми, ста­рец мо­лил­ся но­чью. Отец Иосиф воз­лю­бил сми­ре­ние и, из­бе­гая су­ет­ной че­ло­ве­че­ской сла­вы, вся­че­ски ста­рал­ся скры­вать свои доб­ро­де­те­ли. Мно­гие, да­же неве­ру­ю­щие лю­ди, по­сле встре­чи с от­цом Иоси­фом глу­бо­ко пе­ре­ме­ня­ли свои взгля­ды и про­слав­ля­ли его.

Во вре­ме­на го­не­ний на Цер­ковь вла­сти пла­ни­ро­ва­ли пре­вра­тить Лав­ру в му­зей ате­из­ма, а на­сель­ни­кам пред­ла­га­ли по­ки­нуть тер­ри­то­рию. За все­ми ве­ру­ю­щи­ми, мо­на­ха­ми и па­лом­ни­ка­ми был уста­нов­лен стро­гий кон­троль, а за­тем при­ме­не­ны ре­прес­сии, вы­сыл­ки, тюрь­мы... Но ни­что не сло­ми­ло стой­ко­сти мо­на­хов, ко­то­рые пе­ре­но­си­ли все му­же­ствен­но и спо­кой­но, же­лая, ес­ли нуж­но, уме­реть за Лавр­ские свя­ты­ни. В хра­мах мо­на­сты­ря круг­ло­су­точ­но теп­ли­лась лам­па­да и воз­но­си­лись мо­лит­вы...

Отец Иосиф при­хо­дил в храм, где до утра слу­жил ака­фи­сты, а с рас­све­том ве­лел всем петь: “Сла­ва Те­бе, по­ка­зав­ше­му нам свет”, “Пре­свя­тая Де­во” и дру­гие пес­но­пе­ния и мо­лит­вы.

В од­но вре­мя сво­им му­же­ством и сме­ло­стью от­сто­ял отец Иосиф Тро­иц­кий со­бор. Он знал, на что шел, и ожи­дал от зло­па­мят­ных бо­го­бор­цев же­сто­ко­го от­мще­ния. Через неде­лю его аре­сто­ва­ли и по­ме­сти­ли в пси­хи­ат­ри­че­скую боль­ни­цу в Бу­да­но­ве, что в ста ки­ло­мет­рах от По­ча­е­ва. Там его по­стриг­ли и по­бри­ли, со­рва­ли крест и но­чью раз­де­то­го по­ве­ли в па­ла­ту буй­ных ду­шев­но­боль­ных... Каж­дый день вво­ди­ли ему ле­кар­ство, от ко­то­ро­го рас­пу­ха­ло все те­ло и трес­ка­лась ко­жа. Все, кто знал от­ца Иоси­фа, не пе­ре­ста­ва­ли хло­по­тать об его осво­бож­де­нии; на­де­я­лись и не от­сту­па­ли, про­си­ли вез­де, ез­ди­ли да­же в Моск­ву. На­ко­нец уда­лось его осво­бо­дить. По­сле это­го по­се­лил­ся он у сво­е­го пле­мян­ни­ка в род­ной Ило­ви­це. Узнав, где на­хо­дит­ся ста­рец, сно­ва на­ча­ли съез­жать­ся к нему лю­ди, одер­жи­мые раз­ны­ми неду­га­ми. Отец Иосиф еже­днев­но слу­жил во­до­свят­ные мо­леб­ны и ис­це­лял лю­дей. Но враг в ли­це без­бож­ных мест­ных вла­стей не дре­мал. Обес­по­ко­ен­ные при­то­ком боль­ных лю­дей в се­ло, они на­стро­и­ли про­тив него род­ствен­ни­ков.

У от­ца Иоси­фа бы­ло де­вят­на­дцать пле­мян­ни­ков и пле­мян­ниц. Как-то один пле­мян­ник, ра­бо­тав­ший трак­то­ри­стом, за­ма­нил его на свой трак­тор и увез за се­ло к бо­ло­там. А там столк­нул с трак­то­ра на зем­лю, из­бил до по­те­ри со­зна­ния, бро­сил в во­ду и уехал. Отец Иосиф во­семь ча­сов про­ле­жал в хо­лод­ной во­де, а был де­кабрь ме­сяц. Его на­шли еле жи­во­го, он чу­дом не уто­нул. Сроч­но увез­ли по­движ­ни­ка в По­ча­ев­скую Лав­ру и в ту же ночь по­стриг­ли в схи­му с име­нем Ам­фи­ло­хий – в честь свя­ти­те­ля Ип­по­ний­ско­го, па­мять ко­то­ро­го празд­но­ва­лась Цер­ко­вью в тот день. Ни­кто то­гда не на­де­ял­ся, что он до­жи­вет до утра. Но Гос­подь по­ста­вил от­ца Иоси­фа на но­ги – он вы­здо­ро­вел. Оста­вать­ся в Лав­ре без про­пис­ки бы­ло опас­но. При­е­ха­ли род­ствен­ни­ки и за­бра­ли его в Ило­ви­цу.

Лю­ди по-преж­не­му шли и еха­ли к стар­цу за ис­це­ле­ни­ем и по­лу­ча­ли его, о чем име­ют­ся мно­гие сви­де­тель­ства. Сла­ва о чу­де­сах ис­це­ле­ний раз­но­си­лась по­всю­ду. К от­цу Иоси­фу еха­ли лю­ди с се­ве­ра и юга, с во­сто­ка и за­па­да, из Мол­да­вии и Са­ха­ли­на. Из­бе­гая че­ло­ве­че­ской сла­вы, он ста­рал­ся скры­вать от лю­дей дан­ный ему Бо­жий дар ис­це­ле­ния от ду­шев­ных и те­лес­ных бо­лез­ней. И сам он ча­сто вы­ска­зы­вал­ся: “Ви ду­маєте, що я свя­тий. Я грішник! А зцілен­ня ви от­ри­муєте по своїх мо­лит­вах і по своїй вірі”.

При­ез­жав­шие в По­ча­ев­скую Лав­ру со всей стра­ны обя­за­тель­но ста­ра­лись по­се­тить и от­ца Иоси­фа в его се­ле. Ле­том у него еже­днев­но бы­ва­ло до пя­ти­сот че­ло­век, а ино­гда и боль­ше. Всех он обя­за­тель­но уго­щал обе­дом и ужи­ном: мно­гие ис­це­ля­лись бла­го­сло­вен­ной тра­пе­зой.

От­цу Иоси­фу от­кры­ты бы­ли ду­ши всех лю­дей, их серд­ца и на­ме­ре­ния, но ра­ди тер­пе­ния он дер­жал у се­бя в до­ме и ко­вар­ных, и лу­ка­вых, и одер­жи­мых. Ча­сто са­дясь за стол, отец Иосиф пел: “Стра­ха их не убо­ю­ся, ни­же сму­щу­ся!”. Во дво­ре ста­рец еже­днев­но слу­жил во­до­свят­ные мо­леб­ны и ис­це­лял лю­дей. Как из­вест­но, “сей род” (де­мо­ны) из­го­ня­ют­ся толь­ко мо­лит­вой и по­стом, по­это­му отец Иосиф неко­то­рых бла­го­слов­лял не вку­шать пи­щу в сре­ду и пят­ни­цу. “Як­би ви зна­ли, який піст со­лод­кий”, – го­во­рил ста­рец, имея в ви­ду сла­дость ду­хов­ную, ко­то­рой услаж­да­ет­ся ду­ша по­стя­ще­го­ся. В дни стро­го­го по­ста он ве­лел ра­но утром, встав с по­сте­ли, до на­ча­ла утрен­ней мо­лит­вы сра­зу класть три зем­ных по­кло­на с мо­лит­вой “Бо­го­ро­ди­це Де­во, ра­дуй­ся...”, чтобы лег­ко вы­дер­жи­вать пост в этот день. Отец Иосиф ис­це­лял раз­ные неду­ги, но утвер­ждал, что по­ло­ви­на боль­ных ис­це­ля­ет­ся, а по­ло­ви­на уез­жа­ет от него не ис­це­лен­ной – Бо­гу не угод­но это, ибо их те­лес­ное ис­це­ле­ние бу­дет не на поль­зу им, а на по­ги­бель ду­ши.

Очень ча­сто стар­цу при­хо­ди­лось тер­петь непри­ят­но­сти от сво­их неуго­мон­ных по­се­ти­те­лей, одер­жи­мых бе­са­ми. До­маш­ние да­же уго­ва­ри­ва­ли его не при­ни­мать бес­но­ва­тых, ибо бе­сы мсти­ли, на что отец Иосиф от­ве­чал: “Труд­но терпіти, але і бо­я­ти­ся де­монів не тре­ба”.

Го­во­ря его сло­ва­ми, зем­ля во дво­ре бы­ла про­пи­та­на сле­за­ми мо­ля­щих­ся лю­дей, тя­же­ло­боль­ных, жаж­ду­щих всей ду­шой ис­це­ле­ния. Он ча­сто по­вто­рял, что де­ти в на­ши вре­ме­на рож­да­ют­ся непо­кор­ны­ми, гор­ды­ми и дерз­ки­ми, а по­том ста­ют бес­но­ва­ты­ми. Сми­ряя та­ких де­тей, за­став­лял их про­сить про­ще­ния у ро­ди­те­лей. Нуж­но бы­ло иметь ве­ли­кую лю­бовь в серд­це, чтобы ни­ко­гда и ни­ко­му ни в чем не от­ка­зы­вать. Ста­рец Бо­жий имел та­ко­вую. Он на­хо­дил вре­мя для каж­до­го. У него бы­ло неиз­мен­ное пра­ви­ло: ес­ли при­ве­зут ко­го с пе­ре­ло­мом, то вы­зы­вать его в лю­бое вре­мя дня и но­чи.

По­жи­лой по­слуш­ник Иоанн бы­вал у от­ца Иоси­фа в се­ле Ма­лая Ило­ви­ца не один раз и там ви­дел чу­де­са ис­це­ле­ний. “Без стя­жа­ния бла­го­дат­ных да­ров Ду­ха Свя­то­го, я ду­маю, – рас­ска­зы­вал этот оче­ви­дец, – труд­но тво­рить та­кие чу­де­са ис­це­ле­ний, ка­кие тво­рил этот ве­ли­кий угод­ник на­шей Во­лын­ской зем­ли”. Это под­твер­дит и лю­бой жи­тель По­ча­е­ва, и те де­сят­ки, ес­ли не сот­ни ты­сяч лю­дей оте­че­ства на­ше­го, ко­то­рых ис­це­лил отец Иосиф. Об­ла­дал он и да­ром про­ви­де­ния, о чем так­же мно­гие сви­де­тель­ству­ют.

Как-то по­сле утрен­ней мо­лит­вы ба­тюш­ка дол­го не вы­хо­дил из кел­лии к на­ро­ду. Вдруг вы­шел и при­вет­ство­вал всех сло­ва­ми про­ро­ка Ис­а­ии: “С на­ми Бог! Ра­зу­мей­те, язы­цы, и по­ко­ряй­те­ся, яко с на­ми Бог!”. А по­том на­чал рас­суж­дать о при­чи­тьфу!, при­вед­ших столь­ких лю­дей к нему. Глав­ная при­чи­на, по сло­вам стар­ца, кро­ет­ся в ду­хе без­бо­жия, на­саж­де­ние ко­то­ро­го на­чи­на­ет­ся еще в шко­ле. Уче­ни­ков не пус­ка­ют в храм, ве­дут идео­ло­ги­че­скую про­ра­бот­ку, уни­жая че­ло­ве­че­ское до­сто­ин­ство. А че­ло­век, ко­то­рый не по­се­ща­ет цер­ковь, не ис­по­ве­ду­ет­ся, не при­ча­ща­ет­ся, ли­ша­ет­ся бла­го­да­ти Ду­ха Свя­то­го. Это и при­во­дит к то­му, что боль­шин­ство на­се­ле­ния – ду­шев­но­боль­ные.

Отец Иосиф со­ве­то­вал мо­лит­вой ле­чить “недуг ны­неш­не­го ве­ка”. В его до­ме она со­вер­ша­лась круг­ло­су­точ­но. В мо­лельне на по­лу, за­стлан­ном со­ло­мой и ряд­на­ми (по­кры­ва­ла­ми), спа­ли боль­ные, одер­жи­мые злы­ми ду­ха­ми. Сон­ные, они сре­ди но­чи бор­мо­та­ли: “проснул­ся апо­стол лох­ма­тый, опять нас му­чит! Уй­дем! Уй­дем!...”.

По­движ­ник по но­чам плот­но за­ве­ши­вал ок­на чер­ны­ми за­на­вес­ка­ми: но­чью в пол­ной схи­ме, с за­жжен­ным ла­да­ном в ру­ках он тво­рил мо­лит­ву, ко­то­рую чув­ство­ва­ли и не тер­пе­ли злые ду­хи в спя­щих бес­но­ва­тых лю­дях. Ча­сто утром рас­ска­зы­вал ста­рец, как всю ночь бе­сы не да­ва­ли ему по­коя: еха­ли на под­во­дах, шли ле­ги­о­на­ми во двор с угро­зой убить, за­стре­лить, за­ре­зать или отра­вить.

При­ез­жа­ли к ба­тюш­ке и совре­мен­ные мо­ло­дые юно­ши, жа­ло­ва­лись на ду­шев­ную тос­ку, от­сут­ствие сна и ап­пе­ти­та. Ста­рец ста­вил их по­сре­ди дво­ра и ве­лел класть зем­ные по­кло­ны, ве­лел, чтобы так и до­ма каж­дый ве­чер де­ла­ли, да но­си­ли кре­сти­ки, не вы­пи­ва­ли, не ку­ри­ли, хо­ди­ли в цер­ковь, со­блю­да­ли по­сты, при­ча­ща­лись. То­гда, по его сло­вам, “всі нер­ви вий­дутъ” и вер­нет­ся здо­ро­вье. При этом до­бав­лял, что нер­вы чув­ству­ют боль, но ко­гда бо­лит ду­ша, то это не “нер­вы рас­стро­е­ны”, а бе­сы му­ча­ют, и на­до по­стом и мо­лит­вою бо­роть­ся с ни­ми.

Имея доб­рое серд­це, отец Иосиф не лю­бил злых лю­дей, ибо зло не свой­ствен­но при­ро­де че­ло­ве­ка. Оно воз­буж­да­ет­ся в че­ло­ве­ке не без по­сред­ства де­мо­нов, по­то­му-то злые лю­ди им и упо­доб­ля­ют­ся.

Ста­рец го­во­рил: “Лю­бой грех опу­ты­ва­ет серд­це как па­у­ти­на, а зло­ба как про­во­ло­ка – по­про­буй разо­рви ее. Злые лю­ди уби­ли ца­ря, злые глу­мят­ся над пра­во­слав­ны­ми”. “Ве­ли­кое сча­стье, что Гос­подь спо­до­бил нас ро­дить­ся в пра­во­слав­ной ве­ре и быть пра­во­слав­ны­ми, а мно­гие на­ро­ды, к со­жа­ле­нию, не зна­ют Пра­во­сла­вия”, – неод­но­крат­но по­вто­рял по­движ­ник.

Неодоб­ри­тель­но от­но­сил­ся отец Иосиф и к теле­ви­зи­он­ным пе­ре­да­чам, ко­то­рые “спу­сто­шу­ють, об­кра­да­ють ду­шу”. По­сле про­смот­ра те­ле­про­грамм че­ло­ве­ку со­вер­шен­но не хо­чет­ся мо­лить­ся, а ес­ли и при­ну­дит се­бя к мо­лит­ве, то мо­лит­ся толь­ко уста­ми, а серд­це да­ле­ко от Бо­га. Та­кая мо­лит­ва, по мне­нию стар­ца, толь­ко в осуж­де­ние.

Свою лю­бовь к лю­дям ба­тюш­ка да­ро­вал всем, по­это­му и шли к нему с ве­рой, вос­пла­ме­ня­лись от него Свя­той бла­го­да­тью. Ду­хов­ной люб­ви у него хва­та­ло на всех: он лю­бил боль­ных и страж­ду­щих, же­лал им ис­це­ле­ния и ста­рал­ся по­мочь. На во­прос од­ной ра­бы Бо­жи­ей о том, как до­стичь та­кой люб­ви, он от­ве­чал, что Бог да­ет бла­го­дать люб­ви за сми­ре­ние. И еще ча­сто по­вто­рял: “Як ти до лю­дей, так і лю­ди до те­бе”.

Бо­жия Ма­терь для от­ца Иоси­фа бы­ла Небом, он по­сто­ян­но в сво­их мо­лит­вах об­ра­щал­ся к Ней. Ино­гда во вре­мя об­ще­го обе­да он про­сил всех пре­рвать обед, встать и про­петь мо­лит­ву Бо­жи­ей Ма­те­ри “Под Твою Ми­лость...”.

Уны­ние и пу­сто­та в ду­ше, счи­тал ста­рец, из-за мно­го­гла­го­ла­ния, чре­во­уго­дия и лю­бо­с­тя­жа­ния. Он ве­лел то­гда каж­дый час и день петь “Ели­цы, во Хри­ста кре­сти­те­ся” и “С на­ми Бог”. Сам он имел кра­си­вый ба­ри­тон, хо­ро­шо по­ни­мал и лю­бил цер­ков­ное пе­ние.

Как-то зи­мой в на­ча­ле 1970 го­да отец Иосиф за­шел в тра­пез­ную и стро­го спро­сил, кто при­нес ему цве­ты. По­про­сил не но­сить боль­ше, ибо не цве­ты нуж­ны, а мо­лит­ва. Все уди­ви­лись. Ни­кто не ви­дел цве­тов. По­том ста­ла по­нят­на эта прит­ча: по­движ­ник про­ви­дел, что на мо­ги­лу ему бу­дут при­но­сить цве­ты, но ему при­ят­нее мо­лит­ва лю­дей, а не укра­ше­ние гро­ба.

Что чув­ство­вал отец Иосиф в по­след­ние дни сво­ей жиз­ни, ка­кие мыс­ли тре­во­жи­ли его? До­маш­ние ча­сто ви­де­ли, как пре­об­ра­жа­лось его ли­цо: глу­бо­ко ухо­дил он в се­бя в мо­лит­вен­ном со­зер­ца­нии. Он знал по­мыс­лы окру­жа­ю­щих его: доб­рые и злые. Бла­го­да­рил за доб­ро, про­щал зло. Опол­чи­лись про­тив него не толь­ко злые ду­хи, но и лю­ди.

Ле­том 1970 го­да с ба­тюш­кой слу­ча­лись стран­ные при­сту­пы: он ле­жал на лав­ке в са­ду как бы в бес­со­зна­тель­ном со­сто­я­нии. Про­ле­жав так неко­то­рое вре­мя, он вста­вал со­вер­шен­но здо­ро­вый. По­вто­ри­лись при­сту­пы и в ок­тяб­ре. Ни­кто ни о чем не до­га­дал­ся то­гда. Позд­нее ста­ло из­вест­но, что от­цу Иоси­фу в оче­ред­ной раз да­на бы­ла отра­ва.

Про­ви­дел ста­рец, на­вер­ное, за­мыс­лы вра­га и знал его со­общ­ни­ков-ис­пол­ни­те­лей. Но кто мог пред­ста­вить се­бе, что мо­жет слу­чить­ся что-то пло­хое! Несколь­ко раз отец Иосиф со­би­рал сво­их до­маш­них в тра­пез­ной и про­сил про­петь неко­то­рые мо­лит­вы из служ­бы на Успе­ние Бо­жи­ей Ма­те­ри, а “Апо­сто­лы от ко­нец, со­во­куп­ль­ше­ся зде” про­сил про­петь три­жды. А сам, слу­шая, за­кры­вал ли­цо ру­ка­ми и пла­кал. По­сле с гру­стью го­во­рил: “А як страш­но бу­де, ко­ли ста­нутъ мерз­лу зем­лю на тру­ну (гроб) ки­да­ти”...

Через че­ты­ре ме­ся­ца в Лав­ре от­пе­ва­ли от­ца Иоси­фа. Умер он 1-го ян­ва­ря, а хо­ро­ни­ли его 4 ян­ва­ря 1971 го­да (по но­во­му сти­лю).

Го­ды ле­тят, вре­мя про­дол­жа­ет свой неудер­жи­мый бег. Ми­но­ва­ло уже бо­лее трид­ца­ти лет со дня его кон­чи­ны, а лю­ди, ко­то­рые пом­нят его жи­во­го, его го­лос, лю­бя­щее серд­це и доб­рые, ум­ные гла­за, из уст в уста пе­ре­да­ют друг дру­гу о чу­де­сах ис­це­ле­ний. Все эти го­ды день ото дня шли на мо­гил­ку к по­движ­ни­ку лю­ди, за­жи­га­ли све­чи или воз­жи­га­ли лам­пад­ки, ве­ли ти­хий раз­го­вор, до­ве­ряя стар­цу свои бе­ды и бо­лез­ни.

Вся жизнь от­ца Иоси­фа, в схи­ме Ам­фи­ло­хия, бы­ла са­мо­по­жерт­во­ван­ным слу­же­ни­ем во имя люб­ви к Бо­гу и ближ­не­му, ибо лю­бовь – это глав­ный плод ду­хов­но­го по­дви­га хри­сти­а­ни­на и цель мо­на­ше­ской жиз­ни. Она есть за­кон жиз­ни на небе и на зем­ле и рож­да­ет­ся от чи­сто­го серд­ца и непо­роч­ной со­ве­сти. Лю­бовь бес­смерт­на, она идет с че­ло­ве­ком за его гро­бом в веч­ную жизнь и вза­им­но свя­зу­ет ду­ши жи­вых и умер­ших лю­дей. Имен­но та­кою лю­бо­вью ста­рец стя­жал глу­бо­кое ува­же­ние к се­бе.

Ве­рой и ми­ло­сер­ди­ем к страж­ду­щим он явил для нас бла­гост­ный при­мер жиз­ни и оста­вил неиз­гла­ди­мую па­мять в серд­цах ве­ру­ю­щих лю­дей, для ко­то­рых был и оста­ет­ся ско­рым це­ли­те­лем, ми­ло­сти­вым по­мощ­ни­ком и бла­го­по­спеш­ным за­ступ­ни­ком. Он и по смер­ти ле­чит, уте­ша­ет, на­зи­да­ет: лю­ди и те­перь ощу­ща­ют эту лю­бовь. Неко­то­рые да­же слы­шат его го­лос, зо­ву­щий мо­лить­ся, ка­ять­ся, ис­прав­лять­ся и жить по за­по­ве­дям Бо­жи­им. На­род убеж­ден­но ве­рит в его свя­тость. С то­го вре­ме­ни и по се­го­дняш­ний день на ме­сте по­гре­бе­ния схи­и­гу­ме­на Ам­фи­ло­хия про­ис­хо­ди­ли чу­де­са и ис­це­ле­ния лю­дей. Пе­ред празд­ни­ком Пас­хи 2002 г. бы­ли об­ре­те­ны его нетлен­ные мо­щи.

Ре­ше­ни­ем Свя­щен­но­го Си­но­да Укра­ин­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви 12 мая 2002 г. н. с. (в Неде­лю Фо­ми­ну) схи­и­гу­мен Ам­фи­ло­хий тор­же­ствен­но ка­но­ни­зи­ро­ван как пре­по­доб­ный Ам­фи­ло­хий По­ча­ев­ский. Мо­щи пре­по­доб­но­го Ам­фи­ло­хия от­кры­ты для по­кло­не­ния в хра­ме пре­по­доб­но­го Иова По­ча­ев­ско­го.

Пре­по­доб­ный от­че Ам­фи­ло­хие, мо­ли Бо­га о нас!

Свя­ти­тель Иг­на­тий (в ми­ру Дмит­рий Алек­сан­дро­вич Брян­ча­ни­нов) ро­дил­ся 6 фев­ра­ля 1807 г. в ро­до­вом име­нии от­ца, се­ле По­кров­ском Во­ло­год­ской гу­бер­нии. Мать ро­ди­ла Дмит­рия по­сле про­дол­жи­тель­но­го бес­пло­дия, по го­ря­чей мо­лит­ве и пу­те­ше­ствии по окрест­ным свя­тым ме­стам. Дет­ство маль­чик про­вел в уеди­не­нии сель­ской жиз­ни; с ран­них лет без­от­чет­но влек­ся он к жиз­ни ино­че­ской. С воз­рас­том его ре­ли­ги­оз­ное на­стро­е­ние об­на­ру­жи­ва­лось все за­мет­нее: оно про­яв­ля­лось в осо­бен­ной рас­по­ло­жен­но­сти к мо­лит­ве и чте­нию ду­хов­ных книг.

Учил­ся Дмит­рий пре­вос­ход­но и до са­мо­го вы­хо­да из учи­ли­ща оста­вал­ся пер­вым уче­ни­ком в сво­ем клас­се. Его спо­соб­но­сти бы­ли са­мые раз­но­сто­рон­ние – не толь­ко в на­у­ках, но и в ри­со­ва­нии, и в му­зы­ке. Род­ствен­ные свя­зи вве­ли его в дом пре­зи­ден­та Ака­де­мии ху­до­жеств А.Н. Оле­ни­на; здесь на ли­те­ра­тур­ных ве­че­рах он сде­лал­ся лю­би­мым чте­цом и вско­ре по­зна­ко­мил­ся с А. Пуш­ки­ным, К. Ба­тюш­ко­вым, Н. Гне­ди­чем, И. Кры­ло­вым. Но в шу­ме и су­е­те сто­лич­ной жиз­ни Дмит­рий не из­ме­нял сво­им ду­шев­ным стрем­ле­ни­ям. В по­ис­ках «веч­ной соб­ствен­но­сти для веч­но­го че­ло­ве­ка» он по­сте­пен­но при­шел к ма­ло­уте­ши­тель­но­му вы­во­ду: зна­че­ние на­у­ки огра­ни­чи­ва­ет­ся зем­ны­ми по­треб­но­стя­ми че­ло­ве­ка и пре­де­ла­ми его жиз­ни.

Столь же рев­ност­но, как за­ни­мал­ся на­у­кой, при­ни­ма­ет­ся Дмит­рий за изу­че­ние древ­ней и но­вой фило­со­фии, пы­та­ясь успо­ко­ить свое ду­хов­ное том­ле­ние, но и на этот раз не на­хо­дит ре­ше­ния глав­ней­ше­го во­про­са об Ис­тине и смыс­ле жиз­ни. Изу­че­ние Свя­щен­но­го Пи­са­ния бы­ло сле­ду­ю­щей сту­пе­нью, и оно убе­ди­ло его в том, что, предо­став­лен­ное про­из­воль­но­му тол­ко­ва­нию от­дель­но­го че­ло­ве­ка, Пи­са­ние не мо­жет быть до­ста­точ­ным кри­те­ри­ем ис­тин­ной ве­ры и пре­льща­ет лже­уче­ни­я­ми. И то­гда Дмит­рий об­ра­тил­ся к изу­че­нию Пра­во­слав­ной ве­ры по пи­са­ни­ям свя­тых от­цов, свя­тость ко­то­рых, как и чуд­ное и ве­ли­че­ствен­ное со­гла­сие, ста­ли для него ру­ча­тель­ством их вер­но­сти.

Дмит­рий Брян­ча­ни­нов по­се­ща­ет бо­го­слу­же­ния в Алек­сан­дро-Нев­ской лав­ре и там на­хо­дит ис­тин­ных на­став­ни­ков, по­ни­ма­ю­щих его ду­хов­ные нуж­ды. Окон­ча­тель­ный пе­ре­во­рот в жиз­ни про­из­ве­ло зна­ком­ство со стар­цем Лео­ни­дом (впо­след­ствии оп­тин­ский иеро­мо­тьфу! Лев). Дмит­рий Брян­ча­ни­нов остав­ля­ет блеск и бо­гат­ство ари­сто­кра­ти­че­ской жиз­ни и, вы­зы­вая глу­бо­чай­шее недо­уме­ние «све­та» и недо­воль­ство сво­их ро­ди­те­лей, в 1827 г. ухо­дит в от­став­ку. Про­быв по­слуш­ни­ком в несколь­ких мо­на­сты­рях, он при­ни­ма­ет ино­че­ский по­стриг с име­нем Иг­на­тий в уеди­нен­ном Глу­шиц­ком Ди­о­ни­си­е­вом мо­на­сты­ре.

В ян­ва­ре 1832 г. иеро­мо­тьфу! Иг­на­тий был на­зна­чен стро­и­те­лем Пель­шем­ско­го Ло­по­то­ва мо­на­сты­ря в Во­ло­год­ской гу­бер­нии, а в 1833 г. воз­ве­ден в сан игу­ме­на это­го мо­на­сты­ря. Вско­ре им­пе­ра­тор Ни­ко­лай I вы­зы­ва­ет Иг­на­тия в Пе­тер­бург; по вы­со­чай­шей ре­ко­мен­да­ции и по рас­по­ря­же­нию Свя­щен­но­го Си­но­да его ру­ко­по­ла­га­ют в ар­хи­манд­ри­та и на­зна­ча­ют на­сто­я­те­лем Сер­ги­е­вой пу­сты­ни.

Про­жив в Сер­ги­е­вой пу­сты­ни 24 го­да, ар­хи­манд­рит Иг­на­тий при­вел ее в цве­ту­щее со­сто­я­ние. 27 ок­тяб­ря 1857 г. он был хи­ро­то­ни­сан во епи­ско­па Кав­каз­ско­го и Чер­но­мор­ско­го. В сле­ду­ю­щем го­ду вла­ды­ка при­был в Став­ро­поль, где ему пред­сто­я­ли но­вые боль­шие тру­ды, но по­стиг­шая его тя­же­лая бо­лезнь, оспа, вос­пре­пят­ство­ва­ла им. Прео­свя­щен­ный ре­шил про­сить­ся на по­кой и в 1871 г. по­се­лил­ся в Ни­ко­ло-Ба­ба­ев­ском мо­на­сты­ре. Здесь, сво­бод­ный от слу­жеб­ных обя­зан­но­стей, все свое вре­мя до кон­ца жиз­ни († 1867) он от­дал ра­бо­те над ду­хов­ны­ми со­чи­не­ни­я­ми.

Имя свя­ти­те­ля Иг­на­тия Брян­ча­ни­но­ва, епи­ско­па Став­ро­поль­ско­го и Кав­каз­ско­го си­я­ет в ле­то­пи­сях Церк­ви и Рос­сии яр­ким све­том бла­го­дат­но­го из­бран­ни­че­ства. Стро­гий рев­ни­тель ас­ке­ти­че­ской тра­ди­ции, вы­да­ю­щий­ся уче­ный, по­движ­ник, ар­хи­пас­тырь, ми­ро­тво­рец, че­ло­век вы­со­чай­шей ду­хов­но­сти и куль­ту­ры, он из­ве­стен все­му ци­ви­ли­зо­ван­но­му ми­ру как тво­рец бес­смерт­ных ду­хов­ных про­из­ве­де­ний, та­лант­ли­вый адми­ни­стра­тор, рев­ност­ный хра­ни­тель пра­во­слав­ных тра­ди­ций и куль­ту­ры, как один из наи­бо­лее ав­то­ри­тет­ных ру­ко­во­ди­те­лей че­ло­ве­ка на пу­ти к веч­ной жиз­ни.

Свя­тая Та­ма­ра (1184–1213 гг.), гру­зин­ская ца­ри­ца, бы­ла до­че­рью Ге­ор­гия III от кра­са­ви­цы Бур­ду­хан. При ее ма­те­ри хри­сти­ан­ство уже рас­про­стра­ни­лось в раз­ных ча­стях Гру­зии. Та­ма­ра оста­ви­ла о се­бе доб­рую па­мять в на­ро­де. Неко­то­рые пле­ме­на Гру­зии по­чи­та­ют Та­ма­ру как це­ли­тель­ни­цу неду­гов.

Гру­зин­ские ска­за­ния про­слав­ля­ют ее кро­тость, ми­ро­лю­бие, муд­рость, ре­ли­ги­оз­ность и кра­со­ту. Из­вест­но еще, что свя­тая Та­ма­ра за­бо­ти­лась о бед­ном на­ро­де, о вдо­вах, си­ро­тах и со­дей­ство­ва­ла ду­хов­но­му раз­ви­тию Гру­зии. Кро­ме то­го, она по­кро­ви­тель­ство­ва­ла по­этам, пи­са­те­лям, по­стро­и­ла мно­го хра­мов, а так­же рос­кош­ный Вард­зий­ский дво­рец. Цер­ковь за за­бо­ты и щед­рые да­ры при­чис­ли­ла Та­ма­ру к ли­ку свя­тых.

Свя­тая Та­ма­ра со­зва­ла цер­ков­ный со­бор, ко­то­рый устра­нил неуря­ди­цы в цер­ков­ной жиз­ни и сме­стил недо­стой­ных иерар­хов. Успеш­на бы­ла и ее го­судар­ствен­ная де­я­тель­ность, бла­го­да­ря ко­то­рой Гру­зин­ское цар­ство уве­ли­чи­лось и окреп­ло.

Свя­тые му­че­ни­ки Ес­пер, его су­пру­га Зоя и их сы­но­вья Ки­ри­ак и Фе­о­дул по­стра­да­ли за ве­ру Хри­сто­ву во II ве­ке, в го­не­ние Адри­а­на (117–138). Свя­тые су­пру­ги при­ня­ли хри­сти­ан­ство в дет­стве и сво­их де­тей так­же вос­пи­та­ли в глу­бо­кой ве­ре. Все они бы­ли ра­ба­ми знат­но­го рим­ля­ни­на Ка­тул­ла, жив­ше­го в ма­ло­азий­ском го­ро­де Ат­та­лии. Слу­жа сво­е­му зем­но­му гос­по­ди­ну, свя­тые ни­ко­гда не осквер­ня­ли се­бя идо­ло­жерт­вен­ной пи­щей, упо­треб­ле­ние ко­то­рой языч­ни­ка­ми бы­ло обя­за­тель­ным. Од­на­жды Ка­тулл по­слал свя­то­го Ес­пе­ра по де­лам в Три­то­нию. В это вре­мя свя­тые Ки­ри­ак и Фе­о­дул ре­ши­ли бе­жать, не же­лая на­хо­дить­ся в по­сто­ян­ном об­ще­нии с языч­ни­ка­ми. Од­на­ко свя­тая Зоя не бла­го­сло­ви­ла сы­но­вей на этот по­сту­пок. То­гда юно­ши про­си­ли ма­те­рин­ско­го бла­го­сло­ве­ния на от­кры­тое ис­по­ве­да­ние сво­ей ве­ры во Хри­ста и по­лу­чи­ли его. Ко­гда бра­тья объ­яви­ли Ка­тул­лу, что они хри­сти­ане, тот уди­вил­ся, но не пре­дал их на му­че­ния, а ­слал вме­сте с ма­те­рью к свя­то­му Ес­пе­ру в Три­то­нию, на­де­ясь, что ро­ди­те­ли убе­дят сво­их де­тей к от­ре­че­нию от Хри­сто­вой ве­ры. На­хо­дясь в Три­то­нии, свя­тые неко­то­рое вре­мя про­жи­ли в спо­кой­ствии, го­то­вясь к пред­сто­яв­ше­му им му­че­ни­че­ско­му по­дви­гу. Ко дню рож­де­ния сы­на Ка­тул­ла все ра­бы бы­ли воз­вра­ще­ны в Ат­та­лию, и в до­ме устро­ен был празд­ник в честь бо­ги­ни Фор­ту­ны. Ра­бам бы­ли по­сла­ны яст­ва со сто­ла гос­под, в чис­ле про­че­го бы­ли идо­ло­жерт­вен­ные мя­со и ви­но. Но свя­тые не при­тро­ну­лись к еде. Зоя вы­ли­ла ви­но на зем­лю, а мя­со бро­си­ла со­ба­кам. Узнав об этом, Ка­тулл при­ка­зал ис­тя­зать сы­но­вей Зои – свя­тых Ки­ри­а­ка и Фе­о­ду­ла.

Бра­тьев, об­на­жив, под­ве­си­ли на де­ре­ве, тер­за­ли же­лез­ны­ми ору­ди­я­ми на гла­зах их ро­ди­те­лей, ко­то­рые во вре­мя пы­ток на­став­ля­ли сво­их де­тей тер­петь до кон­ца за ве­ру.

По­том и са­ми ро­ди­те­ли, свя­тые Ес­пер и Зоя, бы­ли под­верг­ну­ты же­сто­ким пыт­кам. На­ко­нец, всех че­ты­рех му­че­ни­ков бро­си­ли в рас­ка­лен­ную печь, где они с мо­лит­вой пре­да­ли свои ду­ши Гос­по­ду. Те­ла их со­хра­ни­лись в огне невре­жден­ны­ми, и слыш­но бы­ло Ан­гель­ское пе­ние, про­слав­ля­ю­щее по­двиг ис­по­вед­ни­ков Гос­под­них.

Пре­по­доб­ные Иули­а­ния и Ев­прак­сия бы­ли род­ны­ми сест­ра­ми свя­ти­те­ля Алек­сия, мит­ро­по­ли­та Мос­ков­ско­го, и про­ис­хо­ди­ли из знат­но­го ро­да чер­ни­гов­ских бо­яр.

В бла­го­че­сти­вом се­мей­стве ро­ди­те­лей свя­ти­те­ля бы­ло пя­те­ро сы­но­вей и две до­че­ри: Иулия (в мо­на­ше­ском по­стри­ге Ев­прак­сия) и Улья­на (Иули­а­ния). Лю­бовь к стар­ше­му бра­ту по­бу­ди­ла се­стер устро­ить оби­тель во сла­ву свя­то­го Алек­сия, че­ло­ве­ка Бо­жия – по­кро­ви­те­ля их бра­та в мо­на­ше­стве. Пер­во­на­чаль­но мо­на­стырь был воз­двиг­нут на Осто­жье (ныне тер­ри­то­рия Мос­ков­ско­го За­ча­тьев­ско­го мо­на­сты­ря). Мест­ность это в то вре­мя бы­ло ча­стич­но по­кры­та ле­сом, а боль­шую ее часть по­кры­ва­ли лу­га с се­но­ко­са­ми, от­че­го и на­зы­ва­лась она Осто­жье, Сто­же­нец, ныне Осто­жен­ка (се­но, скла­ды­ва­е­мое в сто­га). Ме­сто это бы­ло уеди­нен­ным, ти­хим, что яв­ля­лось очень бла­го­при­ят­ным для со­зда­ния оби­те­ли. С од­ной сто­ро­ны про­те­ка­ла реч­ка Осто­жен­ка, дав­но уже не су­ще­ству­ю­щая, с дру­гой – Москва-ре­ка.

Пер­вой игу­ме­ни­ей оби­те­ли ста­ла Иули­а­ния. Ле­то­пись то­го вре­ме­ни го­во­рит, что она бы­ла «от гра­да Яро­слав­ля, дщи неко­е­го бо­га­та ро­ди­те­ля и слав­на». Од­на­ко очень рас­про­стра­не­но пре­да­ние, что пер­вой игу­ме­ни­ей оби­те­ли бы­ла од­на из се­стер свя­ти­те­ля Алек­сия. Вся про­ник­ну­тая ду­хом хри­сти­ан­ско­го бла­го­че­стия, она муд­ро ру­ко­во­ди­ла вве­рен­ны­ми ей сест­ра­ми, обу­чая их мо­на­ше­ско­му жи­тель­ству не толь­ко по­ве­ле­ни­ем и со­ве­том, но и лич­ным при­ме­ром.

Пре­по­доб­ная Иули­а­ния, по­доб­но сво­е­му бра­ту ра­но пре­зрев­шая мир­ские удо­воль­ствия и обу­чен­ная мо­на­ше­ству ду­хов­ным по­дви­гом, сле­до­ва­ла в управ­ле­нии оби­те­лью опы­ту древ­них по­движ­ни­ков. Имея свет­лый ум, она яс­но со­зна­ва­ла необ­хо­ди­мость раз­ли­чия в об­ра­ще­нии с на­сель­ни­ца­ми мо­на­сты­ря и бла­го­слов­ля­ла но­во­на­чаль­ных на по­слу­ша­ния со­об­раз­но спо­соб­но­стям и ха­рак­те­ру каж­дой; смог­ла объ­еди­нить си­лою сво­е­го муд­ро­го прав­ле­ния раз­лич­ных по про­ис­хож­де­нию и мир­ским при­выч­кам лю­дей в ду­хов­ную се­мью. Все­це­ло про­ник­ну­тая ду­хом хри­сти­ан­ско­го бла­го­че­стия, обу­ча­ла она мо­на­ше­ско­му жи­тию не столь­ко по­ве­ле­ни­ем, сколь­ко со­ве­том, прось­бой и соб­ствен­ным при­ме­ром. Эти ду­шев­ные свой­ства снис­ка­ли ей все­об­щую лю­бовь не толь­ко мо­на­ше­ству­ю­щих, но и ми­рян.

Вер­ной по­мощ­ни­цей пре­по­доб­ной Иули­а­нии бы­ла ее сест­ра, мо­на­хи­ня Ев­прак­сия. Все тру­ды по устро­е­нию оби­те­ли они нес­ли вме­сте. В мо­на­сты­ре все де­ла­лось по со­ве­ту и бла­го­сло­ве­нию их стар­ше­го бра­та, и око­ло юж­ной ча­сти огра­ды бы­ла вы­стро­е­на ке­лья, в ко­то­рой он ча­сто оста­нав­ли­вал­ся.

Сест­ры свя­ти­те­ля Алек­сия про­си­я­ли по­движ­ни­че­ской жиз­нью. За ми­ло­сер­дие и кро­тость, ду­хов­ную муд­рость и сми­ре­ние еще при жиз­ни они по­чи­та­лись в на­ро­де как свя­тые.

Пре­по­доб­ные же­ны име­ли лю­бя­щие и ми­лу­ю­щие серд­ца и все­гда бы­ли го­то­вы ока­зать по­мощь го­лод­ным, убо­гим, обез­до­лен­ным, при­хо­дя­щим под кров свя­той оби­те­ли. Во вре­мя бед зем­ли Рус­ской ста­но­ви­лись они уте­ши­тель­ни­ца­ми, мо­лит­вен­ни­ца­ми, кор­ми­ли­ца­ми, це­ли­тель­ни­ца­ми всех страж­ду­щих и бо­ля­щих. Так, ока­зы­вая лю­бовь ближ­ним, в кро­то­сти и сми­ре­нии, пре­по­доб­ные сест­ры со­де­лы­ва­ли свое спа­се­ние.

Но вот по­до­шли к кон­цу дни зем­ной жиз­ни ос­но­ва­тель­ниц оби­те­ли. Скон­ча­лась лю­би­мая все­ми игу­ме­ния в 1393 го­ду в чет­вер­тую суб­бо­ту по Па­схе, в ночь на 3 мая 1393 г., и бы­ла по­гре­бе­на близ хра­ма.

Смерть на­чаль­ни­цы об­ще­жи­тия за­ме­че­на ле­то­пис­цем то­го вре­ме­ни: «По Ве­ли­ком дни (по Па­схе) на чет­вер­той неде­ли в суб­бо­ту на ночь пре­ста­ви­ся игу­ме­ния Алек­се­ев­ская Улья­на, дщи неко­е­го бо­га­та ро­ди­те­ля и слав­на, са­ма же зе­ло бо­го­бо­яз­ли­ва, чер­нечь­ство­вав­ши лет бо­лее 30 и игу­ме­ния быв­ши 90 чер­ни­цам, и об­ще­му жи­тию жен­ско­му на­чаль­ни­ца быв­ши, и за пре­мно­гую доб­ро­де­тель лю­би­ма бысть от всех и по­чте­на всю­ду и по­ло­же­на под­ле церк­ви». Через год пре­ста­ви­лась и сест­ра игу­ме­нии мо­на­хи­ня Ев­прак­сия.

Над ме­стом по­гре­бе­ния пре­по­доб­ных се­стер вско­ре бы­ла со­ору­же­на ча­сов­ня. Позд­нее, в 1766 г., на этом ме­сте был по­стро­ен храм в честь ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри «Неопа­ли­мая Ку­пи­на», ко­то­рый в 1887 г. со­еди­ни­ли с со­бо­ром Рож­де­ства Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы и освя­ти­ли в честь Ка­зан­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри.

И по­сле кон­чи­ны пре­по­доб­ные не остав­ля­ли со­здан­ной ими оби­те­ли. Гос­подь спо­до­бил Сво­их угод­ниц бла­го­дат­ных да­ров, об­на­ру­жив­ших­ся мно­ги­ми чу­де­са­ми, ко­то­рые тво­ри­ли пре­по­доб­ные Иули­а­ния и Ев­прак­сия по усерд­ной мо­лит­ве всех, при­зы­ва­ю­щих их на по­мощь. К кон­цу XIX ве­ка бы­ли под­го­тов­ле­ны до­ку­мен­ты для ка­но­ни­за­ции по­движ­ниц, но со­бы­тия 1917 го­да по­ме­ша­ли это­му осу­ще­ствить­ся. Про­слав­ле­ние пре­по­доб­ных Иули­а­нии и Ев­прак­сии бы­ло со­вер­ше­но в 2000 го­ду.

Па­мять пре­по­доб­ных игу­ме­нии Иули­а­нии и мо­на­хи­ни Ев­прак­сии Мос­ков­ских со­вер­ша­ет­ся 3 (16) мая.

Свя­тая Пе­ла­гея (Пе­ла­гия) ро­ди­лась в Тар­се (в Ма­лой Азии) от знат­ных ро­ди­те­лей – языч­ни­ков. От­ли­ча­лась она необык­но­вен­ной кра­со­той и бле­стя­щим об­ра­зо­ва­ни­ем. Им­пе­ра­тор Дио­кли­ти­ан (284–305 гг.) хо­тел же­нить на Пе­ла­гее сво­е­го усы­нов­лен­но­го на­след­ни­ка, но она, уве­ро­вав во Хри­ста, по­же­ла­ла по­свя­тить Ему свою жизнь и от­ка­за­ла в сво­ей ру­ке цар­ско­му на­след­ни­ку. При­няв кре­ще­ние, Пе­ла­гея ре­ши­ла по­свя­тить ве­рой Хри­сто­вой и свою мать-языч­ни­цу, но та упор­ство­ва­ла и в зло­бе при­ве­ла дочь к от­верг­ну­то­му ею же­ни­ху и от­да­ла ее ему в ру­ки. Же­них же, зная, что Пе­ла­гея не от­ка­жет­ся от хри­сти­ан­ской ве­ры и что ее бу­дут пы­тать, как и дру­гих хри­сти­ан, от ве­ли­кой скор­би по­кон­чил с со­бой.

Это еще бо­лее озло­би­ло мать Пе­ла­геи, и она от­ве­ла ее к Дио­кли­ти­а­ну на суд. Уви­дев Пе­ла­гею, царь сам пле­нил­ся ее кра­со­той и за­хо­тел на ней же­нить­ся. «У ме­ня же­них – Хри­стос, за ко­то­ро­го я го­то­ва уме­реть», – от­ве­ча­ла Пе­ла­гея. То­гда царь при­ка­зал от­дать свя­тую де­ву на му­че­ния. По­сле страш­ных ис­тя­за­ний Пе­ла­гею вверг­ли в рас­ка­лен­но­го мед­но­го бы­ка, где она и пре­да­ла Бо­гу ду­шу в 287 го­ду.

Свя­тая ве­ли­ко­му­че­ни­ца Ири­на жи­ла в I ве­ке и до кре­ще­ния но­си­ла имя Пе­не­ло­па. Она бы­ла до­че­рью языч­ни­ка Ли­ки­ния, пра­ви­те­ля об­ла­сти Ми­гдо­ния Ма­ке­до­ния. Ли­ки­ний по­стро­ил для до­че­ри от­дель­ный рос­кош­ный дво­рец, где она жи­ла со сво­ей вос­пи­та­тель­ни­цей Ка­ри­ей, окру­жен­ная сверст­ни­ца­ми и слу­га­ми. Еже­днев­но к Пе­не­ло­пе при­хо­дил на­став­ник по име­ни Апе­ли­ан, ко­то­рый обу­чал ее на­у­кам. Апе­ли­ан был хри­сти­а­ни­ном; во вре­мя уче­ния он го­во­рил де­ви­це о Хри­сте Спа­си­те­ле и на­ста­вил ее хри­сти­ан­ско­му уче­нию и хри­сти­ан­ским доб­ро­де­те­лям. Ко­гда Пе­не­ло­па под­рос­ла, ро­ди­те­ли ста­ли ду­мать о ее за­му­же­стве. В этот пе­ри­од жиз­ни Гос­подь вра­зу­мил ее чу­дес­ным об­ра­зом: к ней в ок­но при­ле­та­ли од­на за дру­гой три пти­цы – го­лубь с мас­лич­ной вет­кой, орел с вен­ком и во­рон со зме­ей. Учи­тель Пе­не­ло­пы Апе­ли­ан объ­яс­нил ей зна­че­ние это­го зна­ме­ния: го­лубь, озна­чав­ший доб­ро­де­те­ли де­ви­цы – сми­ре­ние, кро­тость и це­ло­муд­рие, при­нес мас­лич­ную ветвь – бла­го­дать Бо­жию, по­лу­ча­е­мую в Кре­ще­нии; орел – зна­ме­ние вы­со­ты ду­ха, до­сти­га­е­мой через бо­го­мыс­лие, – при­нес ве­нок за по­бе­ду над неви­ди­мым вра­гом как на­гра­ду от Гос­по­да; во­рон же при­нес змею в знак то­го, что диа­вол опол­чит­ся на нее и бу­дет до­став­лять пе­ча­ли, скор­би и го­не­ния. В кон­це бе­се­ды Апе­ли­ан ска­зал, что Гос­подь же­ла­ет об­ру­чить ее Се­бе и что Пе­не­ло­па пре­тер­пит мно­гие стра­да­ния за сво­е­го Небес­но­го Же­ни­ха. По­сле это­го Пе­не­ло­па от­ка­за­лась от за­му­же­ства, при­ня­ла Кре­ще­ние от ру­ки апо­сто­ла Ти­мо­фея, уче­ни­ка свя­то­го апо­сто­ла Пав­ла, и бы­ла на­ре­че­на Ири­ной. Она ста­ла убеж­дать и сво­их ро­ди­те­лей при­нять хри­сти­ан­скую ве­ру. Мать ра­до­ва­лась об­ра­ще­нию до­че­ри ко Хри­сту; отец вна­ча­ле не пре­пят­ство­вал до­че­ри, но за­тем стал тре­бо­вать от нее по­кло­не­ния язы­че­ским бо­же­ствам. Ко­гда же свя­тая Ири­на твер­до и ре­ши­тель­но от­ка­за­лась, раз­гне­ван­ный Ли­ки­ний ве­лел свя­зать свою дочь и бро­сить под ко­пы­та сви­ре­пых ко­ней. Но ко­ни оста­лись непо­движ­ны­ми, лишь один из них ото­рвал­ся от при­вя­зи, бро­сил­ся на Ли­ки­ния, ухва­тил зу­ба­ми его за пра­вую ру­ку, вы­рвал ее из пле­ча, а са­мо­го Ли­ки­ния сбил и на­чал топ­тать. То­гда свя­тую де­ву раз­вя­за­ли, и по ее мо­лит­ве Ли­ки­ний в при­сут­ствии оче­вид­цев встал невре­ди­мый, со здо­ро­вой ру­кой. Ви­дя та­кое чу­до, Ли­ки­ний с же­ной и мно­же­ством на­ро­да, чис­лом око­ло 3 000 че­ло­век, уве­ро­вал во Хри­ста и от­рек­ся от язы­че­ских бо­гов.

Оста­вив управ­ле­ние об­ла­стью, Ли­ки­ний по­се­лил­ся во двор­це сво­ей до­че­ри, на­ме­ре­ва­ясь по­свя­тить се­бя слу­же­нию Гос­по­ду Иису­су Хри­сту. Свя­тая же Ири­на на­ча­ла про­по­ве­до­вать уче­ние Хри­сто­во сре­ди языч­ни­ков и об­ра­ща­ла их на путь спа­се­ния. Она жи­ла в до­ме сво­е­го учи­те­ля Апе­ли­а­на. Узнав об этом, Се­де­кия, но­вый пра­ви­тель об­ла­сти, при­звал Апе­ли­а­на и спро­сил об об­ра­зе жиз­ни Ири­ны. Апе­ли­ан от­ве­тил, что Ири­на, как и дру­гие хри­сти­ане, жи­вет в стро­гом воз­дер­жа­нии, в непре­стан­ной мо­лит­ве и чте­нии Бо­же­ствен­ных книг. Се­де­кия при­звал к се­бе свя­тую и на­чал убеж­дать ее пре­кра­тить про­по­ведь о Хри­сте и при­не­сти жерт­ву бо­гам. Свя­тая Ири­на бес­тре­пет­но ис­по­ве­да­ла свою ве­ру пе­ред пра­ви­те­лем, не устра­шив­шись его угроз и го­то­вясь до­стой­но пре­тер­петь стра­да­ния за Хри­ста. По при­ка­за­нию Се­де­кии она бы­ла бро­ше­на в ров, на­пол­нен­ный зме­я­ми и га­да­ми. Де­сять дней про­бы­ла во рву свя­тая и оста­лась невре­ди­ма, ибо Ан­гел Гос­по­день со­хра­нил ее и при­но­сил ей пи­щу. Се­де­кия при­пи­сал это чу­до вол­шеб­ству и пре­дал свя­тую страш­ным пыт­кам: при­ка­зал пе­ре­пи­лить ее же­лез­ной пи­лой. Но пи­лы ло­ма­лись од­на за дру­гой и не при­чи­ня­ли вре­да те­лу свя­той де­вы. На­ко­нец чет­вер­тая пи­ла обаг­ри­ла те­ло му­че­ни­цы кро­вью. Се­де­кия со сме­хом ска­зал му­че­ни­це: «Где же Бог твой? Ес­ли у Него есть си­ла, пусть Он те­бе по­мо­жет». Вне­зап­но под­нял­ся вихрь, блес­ну­ла осле­пи­тель­ная мол­ния, по­ра­зив­шая мно­гих му­чи­те­лей, раз­дал­ся гром и по­лил­ся силь­ный дождь. Ви­дя та­кое зна­ме­ние с неба, мно­гие уве­ро­ва­ли во Хри­ста Спа­си­те­ля. Се­де­кия не вра­зу­мил­ся яв­ным про­яв­ле­ни­ем си­лы Бо­жи­ей и пре­дал свя­тую но­вым пыт­кам, но Гос­подь со­хра­нил ее невре­ди­мой. На­ко­нец на­род воз­му­тил­ся, гля­дя на стра­да­ния невин­ной де­вы, вос­стал про­тив Се­де­кии и из­гнал его. Сме­нив­шие Се­де­кию пра­ви­те­ли так­же под­вер­га­ли свя­тую Ири­ну раз­ным же­сто­ким му­кам, во вре­мя ко­то­рых си­лой Бо­жи­ей она про­дол­жа­ла оста­вать­ся невре­ди­мой, а на­род под вли­я­ни­ем ее про­по­ве­ди и со­вер­шав­ших­ся чу­дес все в боль­шем чис­ле об­ра­щал­ся ко Хри­сту, остав­ляя по­кло­не­ние идо­лам. Все­го свя­той Ири­ной бы­ло об­ра­ще­но свы­ше 10 000 языч­ни­ков. Из сво­е­го род­но­го го­ро­да Ми­гдо­нии свя­тая пе­ре­шла в го­род Кал­ли­поль и там про­дол­жа­ла про­по­ве­до­вать о Хри­сте. Пра­ви­тель го­ро­да по име­ни Ва­ва­дон под­верг му­че­ни­цу но­вым каз­ням, но, уви­дев, что свя­тая оста­ет­ся невре­ди­мой, вра­зу­мил­ся и уве­ро­вал во Хри­ста. Вме­сте с ним уве­ро­ва­ло боль­шое чис­ло языч­ни­ков, ко­то­рые все при­ня­ли Свя­тое Кре­ще­ние от апо­сто­ла Ти­мо­фея.

По­сле это­го свя­тая Ири­на по­се­ти­ла и дру­гие го­ро­да – Кон­стан­ти­ну, Ме­сем­врию – с про­по­ве­дью о Хри­сте, тво­ря чу­де­са, ис­це­ляя боль­ных и пре­тер­пе­вая стра­да­ния за Хри­ста. В го­ро­де Ефе­се Гос­подь от­крыл ей, что при­бли­зи­лось вре­мя ее кон­чи­ны. То­гда свя­тая Ири­на в со­про­вож­де­нии сво­е­го учи­те­ля стар­ца Апе­ли­а­на и дру­гих хри­сти­ан уда­ли­лась за го­род к гор­ной пе­ще­ре и, осе­нив се­бя крест­ным зна­ме­ни­ем, во­шла в нее, ука­зав сво­им спут­ни­кам за­крыть вход в пе­ще­ру боль­шим кам­нем, что и бы­ло ис­пол­не­но. Ко­гда на чет­вер­тый день по­сле это­го хри­сти­ане по­се­ти­ли пе­ще­ру, то те­ла свя­той в ней не об­ре­ли. Так пре­ста­ви­лась свя­тая ве­ли­ко­му­че­ни­ца Ири­на.

Свя­той пра­вед­ный Иов жил за 2000–1500 лет до Рож­де­ства Хри­сто­ва, в Се­вер­ной Ара­вии, в стране Ав­си­ти­дий­ской, в зем­ле Уц. Жизнь и стра­да­ния его опи­са­ны в Биб­лии (Кни­га Иова). Есть мне­ние, что Иов при­хо­дил­ся пле­мян­ни­ком Ав­ра­аму: был сы­ном бра­та Ав­ра­ама – На­хо­ра. Иов был че­ло­ве­ком бо­го­бо­яз­нен­ным и бла­го­че­сти­вым. Всей ду­шой он был пре­дан Гос­по­ду Бо­гу и во всем по­сту­пал со­глас­но Его во­ле, уда­ля­ясь от все­го зло­го не толь­ко в де­лах, но и в мыс­лях. Гос­подь бла­го­сло­вил его зем­ное су­ще­ство­ва­ние и на­де­лил пра­вед­но­го Иова боль­шим бо­гат­ством: у него бы­ло мно­же­ство ско­та и вся­ко­го име­ния. Семь сы­но­вей пра­вед­но­го Иова и три до­че­ри бы­ли друж­ны меж­ду со­бой и со­би­ра­лись на об­щую тра­пе­зу все вме­сте по­оче­ред­но у каж­до­го из них. Через каж­дые семь дней пра­вед­ный Иов при­но­сил за сво­их де­тей жерт­вы Бо­гу, го­во­ря: «Мо­жет быть, кто из них со­гре­шил или по­ху­лил Бо­га в серд­це сво­ем». За свою спра­вед­ли­вость и чест­ность свя­той Иов был в ве­ли­ком по­че­те у со­граж­дан и имел боль­шое вли­я­ние а об­ще­ствен­ные де­ла.

Од­на­жды, ко­гда пе­ред Пре­сто­лом Бо­жи­им пред­ста­ли Свя­тые Ан­ге­лы, явил­ся меж­ду ни­ми и са­та­на. Гос­подь Бог спро­сил са­та­ну, не ви­дел ли он ра­ба Его Иова, му­жа пра­вед­но­го и чуж­до­го вся­ко­го по­ро­ка. Са­та­на дерз­ко от­ве­чал, что неда­ром бо­го­бо­яз­нен Иов – Бог бе­ре­жет его и умно­жа­ет его бо­гат­ства, но ес­ли на­слать на него несча­стья, то он пе­ре­станет бла­го­слов­лять Бо­га. То­гда Гос­подь, же­лая по­ка­зать тер­пе­ние Иова и ве­ру, ска­зал са­тане: «Все, что есть у Иова, Я пре­даю в твои ру­ки, толь­ко са­мо­го его не ка­сай­ся». По­сле это­го Иов вне­зап­но ли­шил­ся всех сво­их бо­гатств, а по­том и всех сво­их де­тей. Пра­вед­ный Иов об­ра­тил­ся Бо­гу и ска­зал: «На­гим вы­шел я из чре­ва ма­те­ри мо­ей, на­гим воз­вра­щусь к ма­те­ри сво­ей зем­ле. Гос­подь дал, Гос­подь и взял. Да бу­дет Имя Гос­подне бла­го­сло­вен­но!» И не со­гре­шил Иов пе­ред Гос­по­дом Бо­гом, и не про­из­нес ни од­но­го нера­зум­но­го сло­ва.

Ко­гда Ан­ге­лы Бо­жии вновь пред­ста­ли пе­ред Гос­по­дом, и сре­ди них са­та­на, то диа­вол ска­зал, что Иов пра­ве­ден, по­ка сам невре­дим. То­гда Гос­подь воз­ве­стил: «Я по­пус­каю те­бе сде­лать с ним, то хо­чешь, толь­ко ду­шу его сбе­ре­ги». По­сле это­го са­та­на по­ра­зил пра­вед­но­го Иова лю­той бо­лез­нью – про­ка­зой, ко­то­рая по­кры­ла его с ног до го­ло­вы. Стра­да­лец при­нуж­ден был вы­се­лить­ся из об­ще­ства лю­дей, сел вне го­ро­да на ку­че пеп­ла и гли­ня­ным че­ре­пом скоб­лил свои гной­ные ра­ны. Все дру­зья и зна­ко­мые оста­ви­ли его. Же­на его при­нуж­де­на бы­ла до­бы­вать се­бе про­пи­та­ние, тру­дясь и ски­та­ясь из до­ма в дом. Она не толь­ко не под­дер­жи­ва­ла сво­е­го му­жа в тер­пе­нии, но ду­ма­ла, что Бог на­ка­зы­ва­ет Иова за ка­кие-ли­бо тай­ные гре­хи, пла­ка­ла, роп­та­ла на Бо­га, уко­ря­ла и му­жа и на­ко­нец по­со­ве­то­ва­ла пра­вед­но­му Иову по­ху­лить Бо­га и уме­реть. Пра­вед­ный Иов тяж­ко скор­бел, но и в этих стра­да­ни­ях остал­ся ве­рен Бо­гу. Он от­ве­чал жене: «Ты го­во­ришь как од­на из безум­ных. Неуже­ли доб­рое мы бу­дем при­ни­мать от Бо­га, зло­го не бу­дем при­ни­мать?». И не со­гре­шил пра­вед­ный ни в чем пе­ред Бо­гом.

Услы­шав о несча­сти­ях Иова, три его дру­га при­шли из­да­ле­ка к нему раз­де­лить его скорбь. Они счи­та­ли, что Иов на­ка­зан Бо­гом за гре­хи, и убеж­да­ли непо­вин­но­го ни в чем пра­вед­ни­ка по­ка­ять­ся. Пра­вед­ник от­ве­чал, что он стра­да­ет не за гре­хи, но что эти ис­пы­та­ния по­сла­ны ему от Гос­по­да по непо­сти­жи­мой для че­ло­ве­ка Бо­же­ствен­ной во­ле. Дру­зья, од­на­ко, не ве­ри­ли и про­дол­жа­ли счи­тать, что Гос­подь по­сту­па­ет с Иовом по за­ко­ну че­ло­ве­че­ско­го воз­мез­дия, на­ка­зы­вая его за со­вер­шен­ные гре­хи. В тяж­кой ду­шев­ной скор­би пра­вед­ный Иов об­ра­тил­ся с мо­лит­вой к Бо­гу, про­ся Его Са­мо­го за­сви­де­тель­ство­вать пе­ред ни­ми его неви­нов­ность. То­гда Бог явил Се­бя в бур­ном вих­ре и уко­рил Иова за то, что он пы­тал­ся про­ник­нуть сво­им ра­зу­мом в тай­ны ми­ро­зда­ния и су­деб Бо­жи­их. Пра­вед­ник всем серд­цем рас­ка­ял­ся в этих мыс­лях и ска­зал: «Я ни­что­жен, от­ре­ка­юсь и рас­ка­и­ва­юсь в пра­хе и пеп­ле». То­гда Гос­подь по­ве­лел дру­зьям Иова об­ра­тить­ся к нему и про­сить его при­не­сти за них жерт­ву, «ибо, – ска­зал Гос­подь, – толь­ко ли­цо Иова я при­му, чтобы не от­верг­нуть вас за то, что вы го­во­ри­ли обо Мне не так вер­но, как раб Мой Иов». Иов при­нес жерт­ву Бо­гу и по­мо­лил­ся за дру­зей, и Гос­подь при­нял его хо­да­тай­ство, а так­же воз­вра­тил пра­вед­но­му Иову здо­ро­вье и дал ему вдвое боль­ше то­го, что он имел преж­де. Вме­сто умер­ших де­тей у Иова ро­ди­лось семь сы­но­вей и три до­че­ри, пре­крас­нее ко­то­рых не бы­ло на зем­ле. По­сле пе­ре­не­сен­ных стра­да­ний Иов про­жил еще 140 лет (все­го же он про­жил 248 лет) и ви­дел потом­ство свое до чет­вер­то­го ро­да.

Свя­той Иов про­об­ра­зу­ет Гос­по­да Иису­са Хри­ста, со­шед­ше­го на зем­лю, по­стра­дав­ше­го ра­ди спа­се­ния лю­дей, а по­том про­сла­вив­ше­го­ся слав­ным Сво­им Вос­кре­се­ни­ем.

«Я знаю, – го­во­рил пра­вед­ный Иов, по­ра­жен­ный про­ка­зой, – знаю, что Ис­ку­пи­тель мой жив, и Он вос­ста­вит из пра­ха в по­след­ний день рас­па­да­ю­щу­ю­ся ко­жу мою, и я во пло­ти мо­ей узрю Бо­га. Я узрю Его сам, мои гла­за, не гла­за дру­го­го уви­дят Его. Ча­я­ни­ем се­го ис­та­и­ва­ет серд­це мое в гру­ди мо­ей!» (Иов.19:25-27).

«Знай­те, что есть суд, на ко­то­ром оправ­да­ет­ся толь­ко име­ю­щий ис­тин­ную пре­муд­рость – страх Гос­по­день и ис­тин­ный ра­зум – уда­ле­ние от зла».

Свя­той Иоанн Зла­то­уст го­во­рит: «Нет несча­стья че­ло­ве­че­ско­го, ко­то­ро­го не пе­ре­нес бы этот муж, твер­дей­ший вся­ко­го ада­ман­та, ис­пы­тав­ший вдруг и го­лод, и бед­ность, и бо­лез­ни, и по­те­рю де­тей, и ли­ше­ние бо­гат­ства, и за­тем, ис­пы­тав ко­вар­ство от же­ны, оскорб­ле­ния от дру­зей, на­па­де­ния от ра­бов, во всем ока­зал­ся твер­же вся­ко­го кам­ня, и при­том до За­ко­на и Бла­го­да­ти».

По кон­чине пер­во­го хри­сти­ан­ско­го, бла­го­вер­но­го и бла­го­че­сти­во­го ца­ря Кон­стан­ти­на Ве­ли­ко­го, цар­ский пре­ за­нял сын его Кон­стан­ций[1], ко­то­рый укло­нил­ся в зло­че­сти­вую ересь Ария, ху­лив­ше­го Сы­на Бо­жия[2]. То­гда, в по­срам­ле­ние зло­че­сти­вых ере­ти­ков, для уве­ре­ния невер­ных и утвер­жде­ния пра­во­слав­ных, во свя­том гра­де Иеру­са­ли­ме яви­лось див­ное зна­ме­ние: во дни свя­той Пя­ти­де­сят­ни­цы, 7 мая, в тре­тьем ча­су[3] на небе яви­лось изо­бра­же­ние чест­но­го кре­ста Гос­под­ня, си­яв­шее неиз­ре­чен­ным све­том, силь­ней­шим сол­неч­ных лу­чей, что ви­дел весь на­род, по­ра­жен­ный ве­ли­ким ужа­сом и удив­ле­ни­ем. Сие зна­ме­ние кре­ста на­чи­на­ясь над свя­тою го­рою Гол­гоф­скою, на ко­то­рой был рас­пят Гос­подь наш[4], до­сти­га­ло до са­мой го­ры Еле­он­ской[5], от­сто­я­щей от Гол­го­фы на рас­сто­я­нии пят­на­дца­ти ста­дий, ши­ро­та крест­но­го зна­ме­ния со­от­вет­ство­ва­ла его длине; кра­со­та же его, на­по­ми­нав­шая по­до­бие раз­но­цвет­ной ра­ду­ги, бы­ла столь ве­ли­ка, что при­вле­ка­ла к се­бе взо­ры всех. И все, имел ли кто в ру­ках ка­кое-ли­бо де­ло, на­хо­дил­ся ли в жи­ли­щах, – оста­вив все свои де­ла и вы­шед­ши из до­мов, с вни­ма­ни­ем и стра­хом со­зер­ца­ли пре­чуд­ное зна­ме­ние. По­том все мно­го­чис­лен­ные тол­пы иеру­са­лим­лян, ис­пол­нив­шись от это­го бо­же­ствен­но­го ви­де­ния стра­ха и ра­до­сти, по­спе­ши­ли с глу­бо­ким уми­ле­ни­ем и сер­деч­ною теп­ло­тою в свя­тую цер­ковь, – все стар­цы и юно­ши, му­жи и же­ны, при­том и с груд­ны­ми мла­ден­ца­ми, так­же и без­брач­ные де­ви­цы, за­клю­чив­ши­е­ся в без­мол­вии – и те, вы­шед­ши из сво­их жи­лищ, устре­ми­лись ту­да же, и во­об­ще вся­ко­го воз­рас­та и со­сто­я­ния жи­те­ли Иеру­са­ли­ма, стран­ни­ки и чу­же­зем­цы, пра­во­слав­ные хри­сти­ане и ино­вер­ные. И все они еди­но­душ­но гром­ко про­слав­ля­ли Иису­са Хри­ста, Гос­по­да на­ше­го, Сы­на Бо­жия еди­но­род­но­го, Бо­га ис­тин­но­го от Бо­га ис­тин­но­го, Про­мыс­ли­те­ля ве­ли­ких чу­дес.

То­гда неве­ру­ю­щие ере­ти­ки, вра­ги и ху­ли­те­ли Бо­же­ства Хри­сто­ва, ис­пол­ни­лись сты­да, ви­дя в яв­ле­нии кре­ста та­ко­вую ве­ли­кую, бо­же­ствен­ную сла­ву и си­лу Хри­ста Гос­по­да, са­мою дей­стви­тель­но­стью удо­сто­ве­рив­шись в то вре­мя в том, что хри­сти­ан­ская ве­ра есть пра­вая, ис­тин­ная и бла­го­че­сти­вая и пред­ла­га­ет ве­ру­ю­ще­му не от че­ло­ве­че­ской внеш­ней муд­ро­сти изу­чен­ные сло­ва, но утвер­жда­ет­ся на от­кро­ве­нии Ду­ха Свя­то­го и бла­го­да­ти, и за­сви­де­тель­ство­ва­на небес­ны­ми зна­ме­ни­я­ми и чу­де­са­ми. О по­вест­ву­е­мом чу­дес­ном яв­ле­нии зна­ме­ния кре­ста свя­тей­ший пат­ри­арх Иеру­са­лим­ский Ки­рилл[6] из­ве­стил по­сла­ни­ем ца­ря Кон­стан­ция, уве­ще­вая его об­ра­тить­ся к пра­во­слав­но­му уче­нию. Ер­мий же Со­зо­мен[7] сви­де­тель­ству­ет, что чрез сие яв­ле­ние на небе свя­то­го кре­ста[8], весь­ма мно­гие из иуде­ев и эл­ли­нов при­шли к ис­тин­ной ве­ре и, при­сту­пив с по­ка­я­ни­ем ко Хри­сту Бо­гу на­ше­му, при­ня­ли свя­тое кре­ще­ние. И все бла­го­чест­но про­слав­ля­ли Хри­ста Бо­га на­ше­го, Еди­но­сущ­но­го и Со­прис­но­сущ­но­го От­цу и Свя­то­му Ду­ху. Мы же, ис­по­ве­дуя неис­по­ве­ди­мую Его си­лу, яв­лен­ную кре­стом, пре­воз­но­сим на­ши­ми бла­го­дар­ны­ми хва­ла­ми Гос­по­да Бо­га на­ше­го и по­кло­ня­ем­ся под­но­жию ног Его, свя­то­му кре­сту, умо­ляя ми­ло­сер­дие Гос­подне, дабы во вто­рое страш­ное Свое при­ше­ствие Хри­стос спо­до­бил нас узреть име­ю­щее то­гда явить­ся «Зна­ме­ние Сы­на че­ло­ве­че­ско­го» (Мф.24:30), кре­ста свя­той, в ра­до­сти и на­деж­де спа­се­ния и им, как бы клю­чом, от­верз нам две­ри цар­ства небес­но­го, как неко­гда бла­го­ра­зум­но­му раз­бой­ни­ку рай (Лк.23:40-43), и вчи­нил нас вме­сте с бла­го­сло­вен­ны­ми Сво­и­ми ов­ца­ми во ве­ки (Мф.25:33-34). Аминь.

 Установление праздника Вознесения Господня, несомненно, восходит к самой глубокой древности. Так, уже Апостольские Постановления предписывают совершать его в сороковой день по Пасхе (кн. 5, гл. 18). Особенно важны в этом отношении свидетельства святого Иоанна Златоуста и блаженного Августина. Иоанн Златоуст называет этот праздник важнейшим и великим и относит его к праздникам, которые, подобно Пасхе и Пятидесятнице, установлены апостолами. Блаженный Августин, упоминая о повсеместном совершении праздника по преданию, прямо приписывает ему апостольское установление. Каноны на Вознесение написаны святыми Иоанном Дамаскиным и Иосифом Песнописцем. Кондак и икос принадлежат Роману Сладкопевцу.
   Праздник Вознесения Господня совершается в сороковой день по Воскресении Господа Иисуса Христа — в день, в который Господь вознесся на небо (Деян. 1:1—12; Мк. 16:9—20; Лк. 24:36—53). Этот день всегда приходится на четверг 6 седмицы после Пасхи. Христос, воскреснув силою Божества, через Вознесение удостоил наше обоженное и одухотворенное587 человеческое естество величайшей чести и славы — «милостивно вознес» его. Таким образом, «седением с Отцем почтеся наше отпадшее естество»588.
   Через Вознесение падшее человеческое естество возводится Христом, Начальником нашего спасения, от земли, тления и смерти к нескончаемой жизни — на небо. «Низшедшее в дольнейшия страны земли естество Адамово, обновив в Себе, Боже, возвел еси днесь превыше всякаго начала и власти; яко бо возлюбив, с Собою спосадил еси; якоже помиловав, соединил еси в Себе; яко соединивый, спострадал еси с ним; яко безтрастен пострадав, и спрославил еси»589.
   По евангельскому повествованию и богослужебным песнопениям, Господь вознесся на небо и «сел одесную Бога Отца». Апостолы видели вознесение Господа. Спаситель был поднят на облака и затем сокрыт от их очей облаками. Тем самым апостолам дано было понять, что Христос после Своего Вознесения уже не будет видим на земле в телесном Своем виде, как это было до и после Его воскресения, потому что с вознесением Он по Своему человечеству, по Своим телу и душе, стал еще ближе ко Отцу. Господь Иисус Христос воспринял по человечеству то место и получил ту славу, которые Он имел всегда по Божеству, то есть место равное Богу Отцу по достоинству и силе, что и выражается словами: «сел одесную Отца».
   По Своем вознесении на небо Христос Спаситель не оставил, не покинул землю Своим присутствием. Он вознесся от нас, Он уже не видим среди верующих в Него телесными очами, но, по словам кондака праздника, пребывает «никакоже отлучаяся» от нас. Он обещает верующим в Него и любящим Его: «Аз есмь с вами, и никтоже на вы». Своим Вознесением Господь стал еще ближе к человечеству, к верующим в Него, ибо Он ныне находится на земле не только Своим Божеством, но и Прославленным Телом в великом таинстве Евхаристии, в котором все верующие приобщаются Его Тела и Крови.
   Вознесение Господа Иисуса Христа во славе с плотию вызывает благоговейное удивление всего духовного, ангельского мира: «Чини Ангельстии, Спасе, видевше человеческое естество с Тобою восходящее, удивляеми непрестанно воспеваху Тя»590. Преславное Вознесение Спасителя на небо с плотию явилось продолжением и завершением прославления Его по человечеству (и прославлением самого человечества), которое началось в Воскресении, и основанием которому послужил Крест Христов591. Здесь «совершается» — завершается таинство домостроительства нашего спасения, которое совершал Христос, пребывая плотию на земле. «Смотрения таинство совершив»592, Господь возносится на небо, «исполнивый <...> Отеческое благоволение»593. И все сие «великое и предивное» соделал Господь «во спасение душ наших»594. «Родился еси, яко Сам восхотел еси; явился еси, яко Сам изволил еси; пострадал еси шотию, Боже наш; из мертвых воскресл еси, поправ смерть. Вознеслся еси во славе, всяческая исполняли, и послал еси нам Духа Божественнаго, еже воспевати и славити Твое Божество»595.
   Вознесение Господа Иисуса Христа на небо, являясь прославлением Его Самого по человечеству, есть вместе с тем открытие для всех верующих свободного пути на небо, подобно тому, как Его смерть и Воскресение есть победа над грехом и смертью для всего человечества. Христос вознесся на небо, как Первенец из мертвых, представив Собой начаток искупленной и восстановленной Им человеческой природы. Он «взошел со славою» к Светоначальнику Отцу Своему, «умиротворив всяческая»596, избавив от осуждения человечество597, разрушив средостение вражды крестом и страстию Своею598. «Земля таинственно ликует, и небесная веселия исполняются при вознесении Христа, древле разстоящаяся соединившаго благодатию и Евино преграждение разорившаго»599.
   Все исполняется теперь через Христа Отеческого благоволения и «мира»600, и все приводится к единству — и небесные и земные — Начальником спасения Господом и Спасителем601. И теперь мы являемся званными «к небесной жизни» силою ходатайства «истощившагося даже до рабия зрака» Христа Господа, нас возвысившего и прославившего602. Самым делом все это еще окончательно не совершилось но, несомненно, совершится. Где Глава, там должны быть и члены единого Тела Христова (ср. 1 Кор. 12:27). Глава — на небе, во славе, там будут в конце времен с Ним и все верующие в Него. И все это будет тогда, когда окончательно «совершится» мир через выявление в нем добра и зла и снова явится Христос на земле. По словам Ангелов при вознесении, Судия живых и мертвых «приидет паки имже образом видите Его идуща на небо»603, «судити всему миру»604. Посему в надежде всеобщего воскресения христиане ожидают «совершения конец» (окончание всего)605, по обещанию Господню: «Иду уготовати вам место».

Свя­ти­тель Ни­ко­лай, ар­хи­епи­скоп Мир Ли­кий­ских, Чу­до­тво­рец, про­сла­вил­ся как ве­ли­кий угод­ник Бо­жий. Он ро­дил­ся в го­ро­де Па­та­ре Ли­кий­ской об­ла­сти (на юж­ном по­бе­ре­жье Ма­ло­азий­ско­го по­лу­ост­ро­ва), был един­ствен­ным сы­ном бла­го­че­сти­вых ро­ди­те­лей Фе­о­фа­на и Нон­ны, дав­ших обет по­свя­тить его Бо­гу. Плод дол­гих мо­литв ко Гос­по­ду без­дет­ных ро­ди­те­лей, мла­де­нец Ни­ко­лай со дня рож­де­ния сво­е­го явил лю­дям свет бу­ду­щей сво­ей сла­вы ве­ли­ко­го чу­до­твор­ца. Мать его, Нон­на, по­сле ро­дов сра­зу ис­це­ли­лась от бо­лез­ни. Но­во­рож­ден­ный мла­де­нец еще в ку­пе­ли кре­ще­ния про­сто­ял на но­гах три ча­са, ни­кем не под­дер­жи­ва­е­мый, воз­да­вая этим честь Пре­свя­той Тро­и­це. Свя­той Ни­ко­лай во мла­ден­че­стве на­чал жизнь пост­ни­че­скую, при­ни­мал мо­ло­ко ма­те­ри по сре­дам и пят­ни­цам, лишь один раз, по­сле ве­чер­них мо­литв ро­ди­те­лей.

С дет­ских лет Ни­ко­лай пре­успе­вал в изу­че­нии Бо­же­ствен­но­го Пи­са­ния; днем он не вы­хо­дил из хра­ма, а но­чью мо­лил­ся и чи­тал кни­ги, со­зи­дая в се­бе до­стой­ное жи­ли­ще Свя­то­го Ду­ха. Дя­дя его, епи­скоп Па­тар­ский Ни­ко­лай, ра­ду­ясь ду­хов­ным успе­хам и вы­со­ко­му бла­го­че­стию пле­мян­ни­ка, по­ста­вил его во чте­ца, а за­тем воз­вел Ни­ко­лая в сан свя­щен­ни­ка, сде­лав его сво­им по­мощ­ни­ком и по­ру­чив ему го­во­рить по­уче­ния пастве. Слу­жа Гос­по­ду, юно­ша го­рел ду­хом, а опыт­но­стью в во­про­сах ве­ры был по­до­бен стар­цу, чем вы­зы­вал удив­ле­ние и глу­бо­кое ува­же­ние ве­ру­ю­щих. По­сто­ян­но труж­да­ясь и бодр­ствуя, пре­бы­вая в непре­стан­ной мо­лит­ве, пре­сви­тер Ни­ко­лай про­яв­лял ве­ли­кое ми­ло­сер­дие к па­со­мым, при­хо­дя на по­мощь страж­ду­щим, и раз­да­вал все свое име­ние ни­щим. Узнав о горь­кой нуж­де и ни­ще­те од­но­го ра­нее бо­га­то­го жи­те­ля его го­ро­да, свя­той Ни­ко­лай спас его от боль­шо­го гре­ха. Имея трех взрос­лых до­че­рей, от­ча­яв­ший­ся отец за­мыс­лил от­дать их на блу­до­де­я­ние для спа­се­ния от го­ло­да. Свя­ти­тель, скор­бя о по­ги­ба­ю­щем греш­ни­ке, но­чью тай­но бро­сил ему в ок­но три ме­шоч­ка с зо­ло­том и тем спас се­мью от па­де­ния и ду­хов­ной ги­бе­ли. Тво­ря ми­ло­сты­ню, Свя­ти­тель Ни­ко­лай все­гда ста­рал­ся сде­лать это тай­но и скрыть свои бла­го­де­я­ния.

От­прав­ля­ясь на по­кло­не­ние свя­тым ме­стам в Иеру­са­лим, епи­скоп Па­тар­ский вру­чил управ­ле­ние паст­вой свя­то­му Ни­ко­лаю, ко­то­рый и ис­пол­нял по­слу­ша­ние с тща­ни­ем и лю­бо­вью. Ко­гда епи­скоп воз­вра­тил­ся, тот, в свою оче­редь, ис­про­сил бла­го­сло­ве­ние на пу­те­ше­ствие в Свя­тую Зем­лю. По до­ро­ге свя­той пред­ска­зал на­дви­гав­шу­ю­ся бу­рю, гро­зя­щую ко­раб­лю по­топ­ле­ни­ем, ибо ви­дел са­мо­го диа­во­ла, вшед­ше­го на ко­рабль. По прось­бе от­ча­яв­ших­ся пут­ни­ков он уми­рил сво­ей мо­лит­вой мор­ские вол­ны. По его мо­лит­ве был по­став­лен здра­вым один ко­ра­бель­щик-мат­рос, упав­ший с мач­ты и раз­бив­ший­ся на­смерть.

До­стиг­нув древ­не­го го­ро­да Иеру­са­ли­ма, свя­той Ни­ко­лай, взой­дя на Гол­го­фу, воз­бла­го­да­рил Спа­си­те­ля ро­да че­ло­ве­че­ско­го и обо­шел все свя­тые ме­ста, по­кло­ня­ясь и тво­ря мо­лит­ву. Но­чью на Си­он­ской го­ре са­ми со­бой от­верз­лись за­пер­тые две­ри церк­ви пе­ред при­шед­шим ве­ли­ким па­лом­ни­ком. Обой­дя свя­ты­ни, свя­зан­ные с зем­ным слу­же­ни­ем Сы­на Бо­жия, свя­той Ни­ко­лай ре­шил уда­лить­ся в пу­сты­ню, но был оста­нов­лен Бо­же­ствен­ным гла­сом, уве­щав­шим его вер­нуть­ся на ро­ди­ну. Воз­вра­тив­шись в Ли­кию, свя­той, стре­мясь к без­молв­но­му жи­тию, всту­пил в брат­ство оби­те­ли, име­ну­е­мой Свя­тым Си­о­ном. Од­на­ко Гос­подь сно­ва воз­ве­стил об ином пу­ти, ожи­да­ю­щем его: «Ни­ко­лай, не здесь та ни­ва, на ко­то­рой ты дол­жен при­не­сти ожи­да­е­мый Мною плод; но об­ра­тись и иди в мир, и да бу­дет про­слав­ле­но в те­бе Имя Мое». В ви­де­нии Гос­подь по­дал ему Еван­ге­лие в до­ро­гом окла­де, а Пре­свя­тая Бо­го­ма­терь – омо­фор.

И дей­стви­тель­но, по кон­чине ар­хи­епи­ско­па Иоан­на он был из­бран епи­ско­пом Мир Ли­кий­ских по­сле то­го, как од­но­му из епи­ско­пов Со­бо­ра, ре­шав­ше­го во­прос об из­бра­нии но­во­го ар­хи­епи­ско­па, в ви­де­нии был ука­зан из­бран­ник Бо­жий – свя­той Ни­ко­лай. При­зван­ный па­сти Цер­ковь Бо­жию в ар­хи­ерей­ском сане, Свя­ти­тель Ни­ко­лай оста­вал­ся тем же ве­ли­ким по­движ­ни­ком, яв­ляя пастве об­раз кро­то­сти, незло­бия и люб­ви к лю­дям. Это бы­ло осо­бен­но до­ро­го для Ли­кий­ской Церк­ви во вре­мя го­не­ния на хри­сти­ан при им­пе­ра­то­ре Дио­кли­ти­ане (284–305). Епи­скоп Ни­ко­лай, за­клю­чен­ный в тем­ни­цу вме­сте с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми, под­дер­жи­вал их и уве­ще­вал твер­до пе­ре­но­сить узы, пыт­ки и му­че­ния. Его са­мо­го Гос­подь со­хра­нил невре­ди­мым. По во­ца­ре­нии свя­то­го рав­ноап­о­столь­но­го Кон­стан­ти­на Свя­ти­тель Ни­ко­лай был воз­вра­щен к сво­ей пастве, с ра­до­стью встре­тив­шей сво­е­го на­став­ни­ка и за­ступ­ни­ка. Несмот­ря на ве­ли­кую кро­тость ду­ха и чи­сто­ту серд­ца, Свя­ти­тель Ни­ко­лай был рев­ност­ным и дерз­но­вен­ным во­и­ном Церк­ви Хри­сто­вой. Ра­то­бор­ствуя с ду­ха­ми зло­бы, Свя­ти­тель об­хо­дил язы­че­ские ка­пи­ща и хра­мы в са­мом го­ро­де Ми­ры и его окрест­но­стях, со­кру­шая идо­лов и об­ра­щая в прах ка­пи­ща. В 325 го­ду Свя­ти­тель Ни­ко­лай был участ­ни­ком I Все­лен­ско­го Со­бо­ра, при­няв­ше­го Ни­кей­ский Сим­вол ве­ры, и опол­чал­ся со свя­ты­ми Силь­ве­стром, па­пой Рим­ским, Алек­сан­дром Алек­сан­дрий­ским, Спи­ри­до­ном Три­ми­фунт­ским и дру­ги­ми от 318 свя­тых от­цов Со­бо­ра на ере­ти­ка Ария.

В пы­лу об­ли­че­ния Свя­ти­тель Ни­ко­лай, пла­ме­нев­ший рев­но­стью ко Гос­по­ду, да­же за­у­шил лже­учи­те­ля, за это он был ли­шен свя­ти­тель­ско­го омо­фо­ра и по­са­жен под стра­жу. Од­на­ко несколь­ким свя­тым от­цам бы­ло от­кры­то в ви­де­нии, что Сам Гос­подь и Бо­го­ма­терь по­свя­ти­ли свя­то­го во епи­ско­па, по­дав ему Еван­ге­лие и омо­фор. От­цы Со­бо­ра, ура­зу­мев, что дерз­но­ве­ние свя­ти­те­ля угод­но Бо­гу, про­сла­ви­ли Гос­по­да, а Его свя­то­го угод­ни­ка вос­ста­но­ви­ли в свя­ти­тель­ском сане. Вер­нув­шись в свою епар­хию, Свя­ти­тель при­нес ей мир и бла­го­сло­ве­ние, сея сло­во Ис­ти­ны, пре­се­кая в са­мом корне непра­во­мыс­лие и су­ет­ное мудр­ство­ва­ние, об­ли­чая за­ко­ре­не­лых ере­ти­ков и вра­чуя пад­ших и укло­нив­ших­ся по неве­де­нию. Он был по­ис­ти­не свет ми­ру и соль зем­ли, ибо жи­тие его бы­ло свет­ло и сло­во его бы­ло рас­тво­ре­но со­лию пре­муд­ро­сти. Еще при жиз­ни Свя­ти­тель со­вер­шал мно­гие чу­де­са. Из них наи­боль­шую сла­ву до­ста­ви­ло свя­ти­те­лю из­бав­ле­ние от смер­ти трех му­жей, непра­вед­но осуж­ден­ных ко­ры­сто­лю­би­вым гра­до­на­чаль­ни­ком. Свя­ти­тель сме­ло по­до­шел к па­ла­чу и удер­жал его меч, уже за­не­сен­ный над го­ло­ва­ми осуж­ден­ных. Гра­до­на­чаль­ник, об­ли­чен­ный Свя­ти­те­лем Ни­ко­ла­ем в неправ­де, рас­ка­ял­ся и про­сил его о про­ще­нии. При этом при­сут­ство­ва­ли три во­е­на­чаль­ни­ка, по­слан­ные им­пе­ра­то­ром Кон­стан­ти­ном во Фри­гию. Они еще не по­до­зре­ва­ли, что им вско­ре так­же при­дет­ся ис­кать за­ступ­ни­че­ства у Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, так как их неза­слу­жен­но окле­ве­та­ли пе­ред им­пе­ра­то­ром и об­рек­ли на смерть. Явив­шись во сне свя­то­му рав­ноап­о­столь­но­му Кон­стан­ти­ну, Свя­ти­тель Ни­ко­лай при­звал его от­пу­стить непра­вед­но осуж­ден­ных на смерть во­е­на­чаль­ни­ков, ко­то­рые, на­хо­дясь в тем­ни­це, мо­лит­вен­но при­зы­ва­ли на по­мощь Свя­ти­те­ля. Мно­го дру­гих чу­дес со­вер­шил он, дол­гие го­ды под­ви­за­ясь в сво­ем слу­же­нии. По мо­лит­вам свя­ти­те­ля го­род Ми­ры был спа­сен от тяж­ко­го го­ло­да. Явив­шись во сне од­но­му ита­льян­ско­му куп­цу и оста­вив ему в за­лог три зо­ло­тые мо­не­ты, ко­то­рые тот об­рел в сво­ей ру­ке, про­бу­див­шись на­ут­ро, по­про­сил его при­плыть в Ми­ры и про­дать там жи­то. Не раз спа­сал свя­ти­тель уто­па­ю­щих в мо­ре, вы­во­дил из пле­на и за­то­че­ния в тем­ни­цах.

До­стиг­нув глу­бо­кой ста­ро­сти, Свя­ти­тель Ни­ко­лай мир­но ото­шел ко Гос­по­ду († 345–351). Чест­ные его мо­щи хра­ни­лись нетлен­ны­ми в мест­ной ка­фед­раль­ной церк­ви и ис­то­ча­ли це­леб­ное ми­ро, от ко­то­ро­го мно­гие по­лу­ча­ли ис­це­ле­ния. В 1087 го­ду мо­щи его бы­ли пе­ре­не­се­ны в ита­льян­ский го­род Бар, где по­чи­ва­ют и по­ныне (9 мая).

Имя ве­ли­ко­го угод­ни­ка Бо­жия, Свя­ти­те­ля и Чу­до­твор­ца Ни­ко­лая, ско­ро­го по­мощ­ни­ка и мо­лит­вен­ни­ка за всех при­те­ка­ю­щих к нему, про­сла­ви­лось во всех кон­цах зем­ли, во мно­гих стра­тьфу! и на­ро­дах. На Ру­си мно­же­ство со­бо­ров, мо­на­сты­рей и церк­вей по­свя­ще­но его свя­то­му име­ни. Нет, по­жа­луй, ни од­но­го го­ро­да без Ни­коль­ско­го хра­ма. Во имя Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая Чу­до­твор­ца был кре­щен свя­тым Пат­ри­ар­хом Фо­ти­ем в 866 го­ду ки­ев­ский князь Ас­кольд, пер­вый рус­ский князь-хри­сти­а­нин († 882). Над мо­ги­лой Ас­коль­да свя­тая рав­ноап­о­столь­ная Оль­га (па­мять 11 июля) воз­двиг­ла пер­вый в Рус­ской Церк­ви храм Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая в Ки­е­ве. Глав­ные со­бо­ры бы­ли по­свя­ще­ны Свя­ти­те­лю Ни­ко­лаю в Из­бор­ске, Ост­ро­ве, Мо­жай­ске, За­рай­ске. В Нов­го­ро­де Ве­ли­ком один из глав­ных хра­мов го­ро­да – Ни­ко­ло-Дво­ри­щен­ская цер­ковь (XII), став­шая поз­же со­бо­ром. Про­слав­лен­ные и чти­мые Ни­коль­ские хра­мы и мо­на­сты­ри есть в Ки­е­ве, Смо­лен­ске, Пско­ве, То­роп­це, Га­ли­че, Ар­хан­гель­ске, Ве­ли­ком Устю­ге, То­боль­ске. Москва сла­ви­лась несколь­ки­ми де­сят­ка­ми хра­мов, по­свя­щен­ных Свя­ти­те­лю, три Ни­коль­ских мо­на­сты­ря на­хо­ди­лись в Мос­ков­ской епар­хии: Ни­ко­ло-Гре­че­ский (Ста­рый) – в Ки­тай-го­ро­де, Ни­ко­ло-Пе­ре­р­вин­ский и Ни­ко­ло-Уг­реш­ский. Од­на из глав­ных ба­шен Мос­ков­ско­го Крем­ля на­зы­ва­ет­ся Ни­коль­ской. Ча­ще все­го ста­ви­лись хра­мы Свя­ти­те­лю на тор­го­вых пло­ща­дях рус­ски­ми куп­ца­ми, мо­ре­хо­да­ми и зем­ле­про­ход­ца­ми, по­чи­тав­ши­ми Чу­до­твор­ца Ни­ко­лая по­кро­ви­те­лем всех стран­ству­ю­щих на су­ше и на мо­ре. Ино­гда они по­лу­ча­ли в на­ро­де име­но­ва­ние «Ни­ко­лы Мок­ро­го». Мно­же­ство сель­ских хра­мов на Ру­си по­свя­ще­но Чу­до­твор­цу Ни­ко­лаю, свя­то чти­мо­му кре­стья­на­ми ми­ло­сти­во­му пред­ста­те­лю пе­ред Гос­по­дом о всех лю­дях в их тру­дах. И Свя­ти­тель Ни­ко­лай не остав­ля­ет сво­им за­ступ­ни­че­ством Рус­скую зем­лю. Древ­ний Ки­ев хра­нит па­мять о чу­де спа­се­ния свя­ти­те­лем уто­нув­ше­го мла­ден­ца. Ве­ли­кий Чу­до­тво­рец, услы­шав скорб­ные мо­лит­вы ро­ди­те­лей, по­те­ряв­ших един­ствен­но­го на­след­ни­ка, но­чью вы­нул мла­ден­ца из во­ды, ожи­вил его и по­ло­жил на хо­рах хра­ма свя­той Со­фии пе­ред сво­им чу­до­твор­ным об­ра­зом. Здесь и был най­ден утром спа­сен­ный мла­де­нец счаст­ли­вы­ми ро­ди­те­ля­ми, про­сла­вив­ши­ми со мно­же­ством на­ро­да свя­то­го Ни­ко­лая Чу­до­твор­ца.

Мно­го чу­до­твор­ных икон Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая яви­лось в Рос­сии и при­шло из дру­гих стран. Это и древ­ний ви­зан­тий­ский по­яс­ной об­раз свя­ти­те­ля (XII), при­ве­зен­ный в Моск­ву из Нов­го­ро­да, и огром­ная ико­на, на­пи­сан­ная в XIII ве­ке нов­го­род­ским ма­сте­ром. Два изо­бра­же­ния чу­до­твор­ца осо­бен­но рас­про­стра­не­ны в Рус­ской Церк­ви: Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая За­рай­ско­го – в рост, с бла­го­слов­ля­ю­щей дес­ни­цей и Еван­ге­ли­ем (этот об­раз был при­не­сен в Ря­зань в 1225 го­ду ви­зан­тий­ской ца­рев­ной Ев­прак­си­ей, став­шей су­пру­гой ря­зан­ско­го кня­зя Фе­о­до­ра и по­гиб­шей в 1237 го­ду с му­жем и мла­ден­цем-сы­ном при на­ше­ствии Ба­тыя), и Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая Мо­жай­ско­го – то­же в рост, с ме­чом в пра­вой ру­ке и го­ро­дом в ле­вой – в па­мять чу­дес­но­го спа­се­ния, по мо­лит­вам Свя­ти­те­ля, го­ро­да Мо­жай­ска от на­па­де­ния вра­жия. Невоз­мож­но пе­ре­чис­лить все бла­го­дат­ные ико­ны Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая. Каж­дый рус­ский го­род, каж­дый храм бла­го­слов­лен та­кой ико­ной по мо­лит­вам Свя­ти­те­ля.

В XI ве­ке гре­че­ская им­пе­рия пе­ре­жи­ва­ла тя­же­лое вре­мя. Тур­ки опу­сто­ша­ли ее вла­де­ния в Ма­лой Азии, разо­ря­ли го­ро­да и сё­ла, уби­вая их жи­те­лей, и со­про­вож­да­ли свои же­сто­ко­сти оскорб­ле­ни­ем свя­тых хра­мов, мо­щей, икон и книг. Му­суль­мане по­ку­ша­лись уни­что­жить мо­щи Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, глу­бо­ко чти­мо­го всем хри­сти­ан­ским ми­ром.

В 792 го­ду ка­лиф Аарон Аль-Ра­шид по­слал на­чаль­ни­ка фло­та Ху­мей­да раз­гра­бить ост­ров Ро­дос. Опу­сто­шив этот ост­ров, Ху­мейд от­пра­вил­ся в Ми­ры Ли­кий­ские с на­ме­ре­ни­ем взло­мать гроб­ни­цу Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая. Но вме­сто нее он взло­мал дру­гую, сто­яв­шую ря­дом с гроб­ни­цей Свя­ти­те­ля. Ед­ва свя­то­тат­цы успе­ли это сде­лать, как на мо­ре под­ня­лась страш­ная бу­ря и по­чти все су­да бы­ли раз­би­ты.

Осквер­не­ние свя­тынь воз­му­ща­ло не толь­ко во­сточ­ных, но и за­пад­ных хри­сти­ан. Осо­бен­но опа­са­лись за мо­щи Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая хри­сти­ане в Ита­лии, сре­ди ко­то­рых бы­ло мно­го гре­ков. Жи­те­ли го­ро­да Бар, рас­по­ло­жен­но­го на бе­ре­гу Адри­а­ти­че­ско­го мо­ря, ре­ши­ли спа­сти мо­щи Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая.

В 1087 го­ду бар­ские и ве­не­ци­ан­ские куп­цы от­пра­ви­лись в Ан­тио­хию для тор­гов­ли. И те, и дру­гие пред­по­ла­га­ли на об­рат­ном пу­ти взять мо­щи Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая и пе­ре­вез­ти их в Ита­лию. В этом на­ме­ре­нии жи­те­ли Бар опе­ре­ди­ли ве­не­ци­ан­цев и пер­вы­ми вы­са­ди­лись в Ми­рах. Впе­ред бы­ли по­сла­ны два че­ло­ве­ка, ко­то­рые, вер­нув­шись, со­об­щи­ли, что в го­ро­де – все ти­хо, а в церк­ви, где по­ко­ит­ся ве­ли­чай­шая свя­ты­ня, они встре­ти­ли толь­ко че­ты­рех мо­на­хов. Тот­час 47 че­ло­век, во­ору­жив­шись, от­пра­ви­лись в храм Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, мо­на­хи-сто­ро­жа, ни­че­го не по­до­зре­вая, ука­за­ли им по­мост, под ко­то­рым бы­ла скры­та гроб­ни­ца свя­то­го, где, по обы­чаю, чу­же­стран­цев по­ма­зы­ва­ли ми­ром от мо­щей Свя­ти­те­ля. Мо­тьфу! рас­ска­зал при этом о яв­ле­нии на­ка­нуне Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая од­но­му стар­цу. В этом ви­де­нии Свя­ти­тель при­ка­зы­вал бе­реж­нее хра­нить его мо­щи. Рас­сказ этот во­оду­ше­вил ба­рян; они уви­де­ли для се­бя в этом яв­ле­нии со­из­во­ле­ние и как бы ука­за­ние Свя­то­го. Чтобы об­лег­чить свои дей­ствия, они от­кры­ли мо­на­хам свои на­ме­ре­ния и пред­ло­жи­ли им вы­куп – 300 зо­ло­тых монет. Сто­ро­жа от­ка­за­лись от де­нег и хо­те­ли опо­ве­стить жи­те­лей об угро­жав­шем им несча­стье. Но при­шель­цы свя­за­ли их и по­ста­ви­ли у две­рей сво­их сто­ро­жей. Они раз­би­ли цер­ков­ный по­мост, под ко­то­рым сто­я­ла гроб­ни­ца с мо­ща­ми. В этом де­ле осо­бен­ным усер­ди­ем от­ли­чал­ся юно­ша Мат­фей, же­лав­ший как мож­но быст­рее об­на­ру­жить мо­щи Свя­ти­те­ля. В нетер­пе­нии он раз­бил крыш­ку, и ба­ряне уви­де­ли, что сар­ко­фаг на­пол­нен бла­го­ухан­ным свя­тым ми­ром. Со­оте­че­ствен­ни­ки ба­рян, пре­сви­те­ры Лупп и Дро­го, со­вер­ши­ли ли­тию, по­сле ко­то­рой тот же Мат­фей стал из­вле­кать из пе­ре­пол­нен­но­го ми­ром сар­ко­фа­га мо­щи Свя­ти­те­ля. Это про­ис­хо­ди­ло 20 ап­ре­ля 1087 го­да.

Вви­ду от­сут­ствия ков­че­га, пре­сви­тер Дро­го за­вер­нул мо­щи в верх­нюю одеж­ду и в со­про­вож­де­нии ба­рян пе­ре­нес их на ко­рабль. Осво­бож­ден­ные мо­на­хи со­об­щи­ли го­ро­ду пе­чаль­ную весть о по­хи­ще­нии ино­стран­ца­ми мо­щей Чу­до­твор­ца. Тол­пы на­ро­да со­бра­лись на бе­ре­гу, но бы­ло позд­но...

8 мая ко­раб­ли при­бы­ли в Бар, и ско­ро ра­дост­ная весть об­ле­те­ла весь го­род. На сле­ду­ю­щий день, 9 мая, мо­щи Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая тор­же­ствен­но пе­ре­нес­ли в цер­ковь свя­то­го Сте­фа­на, на­хо­див­шу­ю­ся непо­да­ле­ку от мо­ря. Тор­же­ство пе­ре­не­се­ния свя­ты­ни со­про­вож­да­лось мно­го­чис­лен­ны­ми чу­до­твор­ны­ми ис­це­ле­ни­я­ми боль­ных, что воз­буж­да­ло еще боль­шее бла­го­го­ве­ние к ве­ли­ко­му угод­ни­ку Бо­жию. Через год бы­ла по­стро­е­на цер­ковь во имя Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая и освя­ще­на Па­пой Ур­ба­ном II.

Со­бы­тие, свя­зан­ное с пе­ре­не­се­ни­ем мо­щей Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, вы­зва­ло осо­бен­ное по­чи­та­ние Чу­до­твор­ца и озна­ме­но­ва­лось уста­нов­ле­ни­ем осо­бо­го празд­ни­ка 9 мая. Вна­ча­ле празд­ник пе­ре­не­се­ния мо­щей Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая от­ме­чал­ся толь­ко жи­те­ля­ми ита­льян­ско­го го­ро­да Бар. В дру­гих стра­тьфу! хри­сти­ан­ско­го Во­сто­ка и За­па­да он не был при­нят, несмот­ря на то, что о пе­ре­не­се­нии мо­щей бы­ло ши­ро­ко из­вест­но. Это об­сто­я­тель­ство объ­яс­ня­ет­ся свой­ствен­ным Сред­ним ве­кам обы­ча­ем че­ство­ва­ния пре­иму­ще­ствен­но мест­ных свя­тынь. Кро­ме то­го, Гре­че­ская Цер­ковь не уста­но­ви­ла празд­но­ва­ния этой па­мя­ти, по­то­му что по­те­ря мо­щей Свя­ти­те­ля бы­ла для нее со­бы­ти­ем пе­чаль­ным.

Рус­ской Пра­во­слав­ной Цер­ко­вью празд­но­ва­ние па­мя­ти пе­ре­не­се­ния мо­щей свя­ти­те­ля Ни­ко­лая из Мир Ли­кий­ских в Бар 9 мая уста­нов­ле­но вско­ре по­сле 1087 го­да на ос­но­ве глу­бо­ко­го, уже упро­чив­ше­го­ся по­чи­та­ния рус­ским на­ро­дом ве­ли­ко­го угод­ни­ка Бо­жия, пе­ре­шед­ше­го из Гре­ции од­новре­мен­но с при­ня­ти­ем хри­сти­ан­ства. Сла­ва о чу­до­тво­ре­ни­ях, яв­лен­ных Свя­ти­те­лем на зем­ле и на мо­ре, бы­ла ши­ро­ко из­вест­на рус­ско­му на­ро­ду. Их неис­то­щи­мая си­ла и оби­лие сви­де­тель­ству­ют об осо­бой бла­го­дат­ной по­мо­щи ве­ли­ко­го свя­то­го страж­ду­ще­му че­ло­ве­че­ству. Об­раз Свя­ти­те­ля, все­силь­но­го Чу­до­твор­ца-бла­го­тво­ри­те­ля, стал осо­бен­но до­рог серд­цу рус­ско­го че­ло­ве­ка, по­то­му что он все­лил глу­бо­кую ве­ру в него и на­деж­ду на его по­мощь. Бес­чис­лен­ны­ми чу­до­тво­ре­ни­я­ми озна­ме­но­ва­лась ве­ра рус­ско­го на­ро­да в неоску­де­ва­е­мую по­мощь угод­ни­ка Бо­жия.

В оте­че­ствен­ной пись­мен­но­сти очень ра­но со­ста­ви­лась о нем зна­чи­тель­ная ли­те­ра­ту­ра. Ска­за­ния о чу­де­сах Свя­ти­те­ля, со­вер­шен­ных на рус­ской зем­ле, ста­ли за­пи­сы­вать­ся еще в глу­бо­кой древ­но­сти. Вско­ре по­сле пе­ре­не­се­ния мо­щей свя­ти­те­ля Ни­ко­лая из Мир Ли­кий­ских в Бар град по­яви­лась рус­ская ре­дак­ция жи­тия и по­ве­сти о пе­ре­не­се­нии его свя­тых мо­щей, на­пи­сан­ной совре­мен­ни­ком это­го со­бы­тия. Еще ра­нее бы­ло на­пи­са­но сло­во по­хваль­ное Чу­до­твор­цу. Еже­не­дель­но, каж­дый чет­верг, Рус­ская Пра­во­слав­ная Цер­ковь осо­бо чтит его па­мять.

В честь Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая воз­дви­га­лись мно­го­чис­лен­ные хра­мы и мо­на­сты­ри, рус­ские лю­ди на­зы­ва­ли его име­нем сво­их де­тей при Кре­ще­нии. В Рос­сии со­хра­ни­лись мно­го­чис­лен­ные чу­до­твор­ные ико­ны ве­ли­ко­го Свя­ти­те­ля. Наи­бо­лее из­вест­ные сре­ди них об­раз Мо­жай­ский, За­рай­ский, Во­ло­ко­лам­ский, Уг­реш­ский, Рат­ный. Нет ни од­но­го до­ма и ни од­но­го хра­ма в Рус­ской Церк­ви, в ко­то­ром не бы­ло бы об­ра­за Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая Чу­до­твор­ца. Зна­че­ние бла­го­дат­но­го пред­ста­тель­ства ве­ли­ко­го угод­ни­ка Бо­жия вы­ра­жа­ет древ­ний со­ста­ви­тель жи­тия, по сло­вам ко­то­ро­го, свя­ти­тель Ни­ко­лай «мно­га ве­ли­кая и пре­слав­ная чу­де­са со­тво­ри на зем­ли и на мо­ри, в бе­дах су­щим по­мо­гая и от по­топ­ле­ния спа­сая, и из глу­би­ны мор­ския на су­хо из­но­ся, от тле­ния вос­хи­щая и при­но­ся в дом, от уз и тем­ниц из­бав­ляя, от меч­на­го по­се­че­ния за­сту­пая и от смер­ти сво­бож­дая, мно­гим мно­гая по­да­де ис­це­ле­ния: сле­пым зре­ние, хро­мым хож­де­ние, глу­хим слы­ша­ние, немым гла­го­ла­ние. Мно­гих в убо­же­стве и ни­ще­те по­след­ней стра­да­ю­щих обо­га­ти, глад­ным пи­щу по­да­де и вся­ко­му во вся­кой по­тре­бе го­то­вый по­мощ­ник, теп­лый за­ступ­ник и ско­рый пред­ста­тель и за­щит­ник по­ка­за­ся, и овым та­кож­де при­зы­ва­ю­щим его по­мо­га­ет и от бед из­бав­ля­ет. Весть ве­ли­ка­го Чу­до­твор­ца се­го Во­сток и За­пад и все кон­цы зем­нии ве­дят чу­до­тво­ре­ния его».

Свя­тая Та­и­сия жи­ла в Егип­те в V ве­ке. Остав­шись си­ро­той по­сле смер­ти бо­га­тых ро­ди­те­лей, она сна­ча­ла ве­ла бла­го­че­сти­вую жизнь, по­свя­щая се­бя бла­го­тво­ри­тель­но­сти и по­мо­щи боль­ным. Неред­ко в ее до­ме оста­нав­ли­ва­лись ино­ки, при­хо­див­шие из пу­сты­ни в го­род для про­да­жи сво­их кор­зин. Та­и­сия поль­зо­ва­лась все­об­щей лю­бо­вью и ува­же­ни­ем.

По­сле несколь­ких лет усерд­ной бла­го­тво­ри­тель­ной де­я­тель­но­сти име­ние Та­и­сии ис­то­щи­лось, и она ста­ла нуж­дать­ся. То­гда она по­зна­ко­ми­лась с неко­то­ры­ми небла­го­на­ме­рен­ны­ми людь­ми и под­па­ла под дур­ное вли­я­ние. Ее жизнь ста­но­ви­лась все бо­лее и бо­лее бес­по­ря­доч­ной.

Ино­ки пу­стын­но­го ски­та, по­се­щав­шие рань­ше Та­и­сию, узнав о та­кой пе­ре­мене, про­изо­шед­шей с нею, опе­ча­ли­лись. При­звав сво­е­го ав­ву, Иоан­на Ко­ло­ва, они ска­за­ли ему: «Мы слы­ша­ли о сест­ре Та­и­сии, что она ра­зо­ри­лась. Ко­гда она бы­ла со­сто­я­тель­ной, она ока­зы­ва­ла нам свою лю­бовь. И мы ныне долж­ны по­ка­зать на­шу лю­бовь и по­мочь ей. По­тру­дись по­се­тить ее».

Ав­ва Иоанн при­шел к Та­и­сии, сел воз­ле нее, взгля­нув ей при­сталь­но в гла­за, при­к­ло­нил по­том го­ло­ву и на­чал горь­ко пла­кать. Та­и­сия сму­ти­лась и спро­си­ла стар­ца: «Ав­ва, что ты пла­чешь?» Он от­ве­тил: «Ви­жу, что са­та­на иг­ра­ет на ли­це тво­ем, и как мне не пла­кать? Чем не по­нра­вил­ся те­бе Иисус, что ты об­ра­ти­лась на про­тив­ные Ему де­ла?» Она, услы­шав это, за­тре­пе­та­ла и вос­клик­ну­ла: «Отец! Есть ли для ме­ня по­ка­я­ние?» Он от­ве­тил: «Есть!» – «То­гда ве­ди ме­ня ку­да зна­ешь», – ска­за­ла она ему и, встав, вся в сле­зах по­шла вслед за ним.

Ав­ва Иоанн уди­вил­ся толь­ко, что пе­ред ухо­дом Та­и­сия не рас­по­ря­ди­лась, что де­лать с ее иму­ще­ством и ве­ща­ми, и да­же ни с кем не по­про­ща­лась. Ко­гда они до­стиг­ли пу­сты­ни, уже смер­ка­лось. Ав­ва Иоанн сде­лал для Та­и­сии воз­гла­вие из пес­ка и в неко­то­ром рас­сто­я­нии та­кое же дру­гое для се­бя. Огра­див ее воз­гла­вие крест­ным зна­ме­ни­ем, ска­зал: «Здесь усни», – а сам, ис­пол­нив свои мо­лит­вы, то­же при­лег.

Утром ста­рец на­чал бу­дить Та­и­сию, но тут он об­на­ру­жил, что она уже мерт­ва. Ста­рец силь­но опе­ча­лил­ся, ду­мая, что ду­ша Та­и­сии по­гиб­ла, так как она не успе­ла по­ка­ять­ся, при­ча­стить­ся и стать ино­ки­ней. То­гда услы­шал го­лос: «Один час ее по­ка­я­ния при­нят бо­лее дол­говре­мен­но­го по­ка­я­ния дру­гих, не ока­зы­ва­ю­щих при по­ка­я­нии та­ко­го са­мо­от­вер­же­ния». Так Гос­подь от­крыл ав­ве Иоан­ну, что Он про­стил Та­и­сию за ис­крен­ность и ре­ши­тель­ность ее рас­ка­я­ния.