1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31

Ико­на отоб­ра­жа­ет еван­гель­ское по­вест­во­ва­ние о том, как Де­ва Ма­рия с Иоси­фом Об­руч­ни­ком при­нес­ли в Иеру­са­лим­ский храм Мла­ден­ца Хри­ста на 40-й день по­сле Его рож­де­ния. При­сут­ству­ю­щий в хра­ме свя­той ста­рец Си­ме­он Бо­го­при­и­мец по вну­ше­нию Ду­ха Свя­то­го уви­дел в Бо­гом­ла­ден­це ожи­да­е­мо­го всем из­ра­иль­ским на­ро­дом Мес­сию, Ис­ку­пи­те­ля.

Пред­ви­дя скорбь, ко­то­рую при­дёт­ся пе­ре­не­сти Бо­жи­ей Ма­те­ри при рас­пя­тии Хри­ста, пра­вед­ный Си­ме­он об­ра­тил­ся к Ней со сло­ва­ми: «Се, ле­жит Сей на па­де­ние и на вос­ста­ние мно­гих в Из­ра­и­ле и в пред­мет пре­ре­ка­ний, — и Те­бе Са­мой ору­жие прой­дет ду­шу» (Лк.2:34-35). Сим­во­ли­че­ски скорбь Бо­го­ро­ди­цы изо­бра­же­на на иконе се­мью прон­за­ю­щи­ми Её серд­це стре­ла­ми или ме­ча­ми. Чис­ло семь в дан­ном слу­чае озна­ча­ет пол­но­ту скор­бей, ко­то­рую Бо­жия Ма­терь пе­ре­нес­ла в зем­ной жиз­ни.

О пер­вом про­слав­ле­нии этой ико­ны со­хра­ни­лось сле­ду­ю­щее пре­да­ние. Некий кре­стья­нин Кад­ни­ков­ско­го уез­да Во­ло­год­ской гу­бер­нии мно­го лет стра­дал об­щим рас­слаб­ле­ни­ем и бо­лез­нен­ной хро­мо­той. Од­на­жды но­чью ему бы­ло ви­де­ние, в ко­то­ром неиз­вест­ный го­лос по­ве­лел отыс­кать на ко­ло­кольне Иоан­но-Бо­го­слов­ско­го хра­ма ико­ну Бо­жи­ей Ма­те­ри и по­мо­лить­ся пе­ред нею. Два ра­за он при­хо­дил в храм и, рас­ска­зы­вая о сво­ём сне, про­сил впу­стить его на ко­ло­коль­ню. Но кре­стья­ни­ну не ве­ри­ли и от­ка­зы­ва­лись ис­пол­нить его прось­бу. На­ко­нец, в тре­тий раз его всё же впу­сти­ли, и он тот­час на­шёл свя­тую ико­ну, ви­ден­ную им во сне. Ико­ну очи­сти­ли от со­ра и гря­зи, от­мы­ли и от­слу­жи­ли пе­ред нею мо­ле­бен, по­сле че­го кре­стья­нин ис­це­лил­ся от всех сво­их бо­лез­ней.

Осо­бен­но про­сла­ви­лась ико­на в 1830 го­ду, ко­гда в Во­лог­де сви­реп­ство­ва­ла хо­ле­ра. Жи­те­ли в стра­хе при­бе­га­ли к по­мо­щи Ца­ри­цы Небес­ной и, под­няв свя­тые Её ико­ны «Се­ми­стрель­ную» и «Се­ми­град­скую», об­нес­ли их во­круг го­ро­да в тор­же­ствен­ном крест­ном хо­де, по­сле че­го за­боле­ва­ния ста­ли за­мет­но умень­шать­ся, и вско­ре эпи­де­мия со­вер­шен­но пре­кра­ти­лась. По­сле ре­во­лю­ции чу­до­твор­ная ико­на ис­чез­ла.

Су­ще­ству­ет очень схо­жий вид ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри, ко­то­рый на­зы­ва­ет­ся «Умяг­че­ние злых сер­дец», или «Си­мео­но­во про­ре­че­ние». От­ли­чие его со­сто­ит в том, что стре­лы, прон­за­ю­щие серд­це Бо­го­ро­ди­цы, на этом об­ра­зе рас­по­ло­же­ны по три спра­ва и сле­ва, а од­на сни­зу, в то вре­мя как у «Се­ми­стрель­ной» ико­ны — че­ты­ре стре­лы с од­ной сто­ро­ны и три с дру­гой. В совре­мен­ной ико­но­гра­фии эти ико­ны, несмот­ря на раз­ли­чия, ча­сто на­зы­ва­ют оди­на­ко­во — «Се­ми­стрель­ная» («Умяг­че­ние злых сер­дец»).

Пра­вед­ный Си­ме­он Бо­го­при­и­мец был, по сви­де­тель­ству свя­то­го еван­ге­ли­ста Лу­ки, од­ним из из­бран­ни­ков Бо­жи­их, ожи­дав­ших уте­ше­ния Из­ра­иле­ва, и Дух Свя­той пре­бы­вал на нем (Лк.2:25). Ему бы­ло воз­ве­ще­но от Бо­га, что он не умрет до то­го вре­ме­ни, по­ка в мир не при­дет обе­щан­ный Мес­сия — Хри­стос Гос­подь.

Древ­ние ис­то­ри­ки со­об­ща­ют, что еги­пет­ский царь Пто­ло­мей II Фила­дельф (285–247 до Рож­де­ства Хри­сто­ва) по­же­лал по­пол­нить свою зна­ме­ни­тую алек­сан­дрий­скую биб­лио­те­ку тек­ста­ми Свя­щен­ных книг. Он при­гла­сил из Иеру­са­ли­ма книж­ни­ков. Си­нед­ри­он по­слал сво­их муд­ре­цов. Сре­ди 72 уче­ных при­быв­ших в Алек­сан­дрию для пе­ре­во­да Свя­щен­но­го Пи­са­ния на гре­че­ский язык, был при­гла­шен и пра­вед­ный Си­ме­он.

Пра­вед­ный Си­ме­он пе­ре­во­дил кни­гу про­ро­ка Ис­а­ии. Про­чтя в под­лин­ни­ке сло­ва «Се, Де­ва во чре­ве при­и­мет и ро­дит Сы­на» (Ис.7:14), он ре­шил, что сло­во «Де­ва» здесь упо­треб­ле­но оши­боч­но, вме­сто сло­ва «Же­на», и хо­тел ис­пра­вить текст. В этот мо­мент ему явил­ся Ан­гел и удер­жал его ру­ку, го­во­ря: «Имей ве­ру на­пи­сан­ным сло­вам, ты сам убе­дишь­ся, что они ис­пол­нят­ся, ибо не вку­сишь смер­ти, до­ко­ле не уви­дишь Хри­ста Гос­по­да, Ко­то­рый ро­дит­ся от Чи­стой и Пре­не­по­роч­ной Де­вы». С то­го дня пра­вед­ный Си­ме­он стал ожи­дать при­ше­ствия Обе­то­ван­но­го Мес­сии.

И вот од­на­жды пра­вед­ный Си­ме­он, ве­до­мый Ду­хом Бо­жи­им, при­шел в Иеру­са­лим­ский храм. Это бы­ло в тот са­мый день (со­ро­ко­вой по Рож­де­стве Хри­сто­вом), ко­гда Пре­чи­стая Де­ва Ма­рия и Ее Об­руч­ник Иосиф при­шли ту­да, чтобы со­вер­шить об­ряд, по­ло­жен­ный по иудей­ско­му за­ко­ну, — пред­ста­вить пред Гос­по­дом сво­е­го Бо­же­ствен­но­го Пер­вен­ца и при­не­сти по­ло­жен­ную жерт­ву. Как толь­ко пра­вед­ный Си­ме­он уви­дел при­шед­ших. Дух Свя­той от­крыл ему, что Бо­гом­ла­де­нец, Ко­то­ро­го дер­жа­ла Пре­чи­стая Де­ва Ма­рия, и есть ожи­да­е­мый Мес­сия, Спа­си­тель ми­ра. Ста­рец при­нял на свои ру­ки Мла­ден­ца Хри­ста и про­из­нес свои про­ро­че­ские сло­ва: «Ныне от­пу­ща­е­ши ра­ба Тво­е­го, Вла­ды­ко, по гла­го­лу Тво­е­му, с ми­ром, ибо ви­де­ли очи мои спа­се­ние Твое, ко­то­рое Ты уго­то­вал пред ли­цем всех лю­дей. Свет к про­све­ще­нию языч­ни­ков и сла­ву лю­дей Тво­их Из­ра­и­ля». Он бла­го­сло­вил Пре­чи­стую Де­ву и пра­вед­но­го Иоси­фа и, об­ра­ща­ясь к Бо­го­ро­ди­це, ска­зал: «Се, ле­жит Сей на па­де­ние и на вос­ста­ние мно­гих в Из­ра­и­ле и в пред­мет пре­ре­ка­ний, — и Те­бе Са­мой ору­жие прой­дет ду­шу, — да от­кро­ют­ся по­мыш­ле­ния мно­гих сер­дец» (Лк.2:22-35).

Да­лее свя­той еван­ге­лист по­вест­ву­ет: «Тут бы­ла так­же Ан­на про­ро­чи­ца, дочь Фа­ну­и­ло­ва, от ко­ле­на Аси­ро­ва, до­стиг­шая глу­бо­кой ста­ро­сти, про­жив с му­жем от дев­ства сво­е­го семь лет, вдо­ва лет вось­ми­де­ся­ти че­ты­рех, ко­то­рая не от­хо­ди­ла от хра­ма, по­стом и мо­лит­вою слу­жа Бо­гу день и ночь. И она в то вре­мя, по­дой­дя, сла­ви­ла Гос­по­да и про­ро­че­ство­ва­ла о Нем всем, ожи­дав­шим из­бав­ле­ния в Иеру­са­ли­ме» (Лк.2:36-38).

О свя­том и пра­вед­ном Си­меоне Бо­го­при­им­це из­вест­но, что он скон­чал­ся, про­жив 360 лет. В VI ве­ке свя­тые мо­щи его бы­ли пе­ре­не­се­ны в Кон­стан­ти­но­поль. В 1200 го­ду его гроб ви­дел рус­ский па­лом­ник свя­ти­тель Ан­то­ний, бу­ду­щий ар­хи­епи­скоп Нов­го­род­ский (1212–1220; † 1232; па­мять 8 ок­тяб­ря).

Свя­той бла­го­вер­ный князь Ге­ор­гий (1189–1238) был вто­рым сы­ном ве­ли­ко­го кня­зя Все­во­ло­да Боль­шое Гнез­до. В 1212 го­ду, по­сле смер­ти от­ца и стар­шо­го бра­та Кон­стан­ти­на, он уна­сле­до­вал Вла­ди­мир­ский ве­ли­ко­кня­же­ский пре­. Бла­го­вер­ный князь Ге­ор­гий от­ли­чал­ся бла­го­че­сти­ем и во­ин­ской доб­ле­стью. Им был ос­но­ван Ниж­ний Нов­го­род. В 1237 го­ду на Рус­скую зем­лю дви­ну­лись мон­го­ло-та­тар­ские ор­ды Ба­тыя. Они ра­зо­ри­ли Ря­зань и со­жгли Моск­ву. Свя­той Ге­ор­гий оста­вил столь­ный град на по­пе­че­ние сво­их сы­но­вей Мсти­сла­ва и Все­во­ло­да (тре­тий сын — Вла­ди­мир — был в то вре­мя в пле­ну у та­тар) и опыт­ных во­е­вод, а сам дви­нул­ся с вой­ском и пле­мян­ни­ка­ми — сы­но­вья­ми Кон­стан­ти­на — на се­вер, чтобы со­еди­нить­ся с дру­ги­ми кня­зья­ми. В на­ча­ле мар­та он вы­шел на бе­ре­га ре­ки Си­ти. Там 4 мар­та 1238 го­да про­изо­шла кро­ва­вая бит­ва с та­та­ра­ми. Еще пе­ред бит­вой бла­го­вер­ный князь Ге­ор­гий по­лу­чил из­ве­стие о том, что столь­ный град Рус­ской зем­ли — Вла­ди­мир — пал и все его сы­но­вья уби­ты. Вы­слу­шав пе­чаль­ную весть, ве­ли­кий князь об­ра­тил­ся с мо­лит­вой к Бо­гу, в ко­то­рой про­сил Все­выш­не­го спо­до­бить его му­че­ни­че­ской смер­ти за ве­ру хри­сти­ан­скую и на­род пра­во­слав­ный. И мо­лит­ва его бы­ла услы­ша­на: в бит­ве на ре­ке Си­ти ве­ли­кий князь по­гиб му­че­ни­че­ской смер­тью — ему бы­ла от­се­че­на го­ло­ва. Через неко­то­рое вре­мя по­сле бит­вы воз­вра­щал­ся с Бе­ло­озе­ра к сво­ей пастве Ро­стов­ский епи­скоп Ки­рилл II. Его путь ле­жал через по­ле бра­ни. Сре­ди пав­ших во­и­нов он по одеж­дам узнал обез­глав­лен­ное те­ло ве­ли­ко­го кня­зя. С бла­го­го­ве­ни­ем он взял его и пе­ре­нес в Ро­стов. Там, при ве­ли­ком пла­че все­го на­ро­да, по­хо­ро­нил его в со­бор­ном, хра­ме. Через неко­то­рое вре­мя бы­ла най­де­на и чест­ная гла­ва ве­ли­ко­го кня­зя, ко­то­рая бы­ла при­ло­же­на к те­лу. Через два го­да гроб с те­лом бла­го­вер­но­го кня­зя Ге­ор­гия с боль­шой тор­же­ствен­но­стью был пе­ре­не­сен во Вла­ди­мир­ский Успен­ский со­бор. В 1645 го­ду те­ло свя­то­го кня­зя бы­ло об­ре­те­но нетлен­ным, и со­сто­я­лось цер­ков­ное про­слав­ле­ние свя­то­го. Мо­щи кня­зя Ге­ор­гия бы­ли пе­ре­ло­же­ны в се­реб­ря­ную ра­ку, устро­ен­ную Свя­тей­шим Пат­ри­ар­хом Иоси­фом.

Див­но­гор­ская-Си­ци­лий­ская ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри по­лу­чи­ла свое на­име­но­ва­ние по ме­сту сво­е­го пер­во­на­чаль­но­го пре­бы­ва­ния и про­слав­ле­ния в Успен­ском Див­но­гор­ском мо­на­сты­ре, в быв­шем Остро­гож­ском уез­де, Во­ро­неж­ской гу­бер­нии, а Си­ци­лий­ской на­зва­на по ме­сту сво­е­го про­ис­хож­де­ния, так как, по пре­да­нию, эта ико­на в Ди­вы (или Див­ные го­ры) бы­ла при­не­се­на из Си­ци­лии бла­го­че­сти­вы­ми стар­ца­ми-ино­ка­ми Ксе­но­фон­том и Иоаса­фом. По­ла­га­ют, что они ро­дом бы­ли пра­во­слав­ные гре­ки и при­бы­ли сю­да, ве­ро­ят­но, не ра­нее кон­ца ХV ве­ка. Ксе­но­фонт и Иоасаф ос­но­ва­ли мо­на­стырь в жи­во­пис­ном ме­сте над ре­кой До­ном, при впа­де­нии в него ре­ки Ти­хой Сос­ны. Ди­ва­ми и Дивьи­ми (див­ны­ми) го­ра­ми мест­ность на­зва­на от уди­ви­тель­ных по сво­ей фор­ме ме­ло­вых ­пов, рас­по­ло­жен­ных по го­рам.

Пред­по­ла­га­ют, что Ксе­но­фонт и Иоасаф оби­та­ли в пе­ще­ре (где поз­же бы­ла по­стро­е­на цер­ковь свя­то­го Иоан­на Пред­те­чи) и что пер­вая цер­ковь в ме­ло­вом стол­пе бы­ла вы­руб­ле­на ими, где они и по­ста­ви­ли при­не­сен­ную с со­бой из Си­ци­лии ико­ну Бо­жи­ей Ма­те­ри. Здесь же они на­шли и ме­сто сво­е­го веч­но­го упо­ко­е­ния.

На иконе Си­ци­лий­ской (Див­но­гор­ской) Бо­жи­ей Ма­те­ри Бо­го­ма­терь изо­бра­же­на си­дя­щей на об­ла­ках. В пра­вой Ее ру­ке — рас­цвет­шая бе­лая ли­лия, а ле­вой ру­кой Она под­дер­жи­ва­ет Бо­гом­ла­ден­ца, Ко­то­рый вос­се­да­ет на Ее ко­ле­нях. Спа­си­тель в ле­вой ру­ке дер­жит цве­ток (ли­лию), а пра­вой — бла­го­слов­ля­ет. Во­круг ли­ка Бо­го­ма­те­ри изо­бра­же­но во­семь Ан­ге­лов, из ко­то­рых два, на­пи­сан­ные вни­зу, изо­бра­же­ны ко­ле­но­пре­кло­нен­ны­ми и с воз­де­ты­ми го­ре́ ру­ка­ми. Над гла­вой Бо­го­ма­те­ри — Свя­той Дух в ви­де го­лу­бя.

Осо­бен­ное про­слав­ле­ние чу­до­твор­ной ико­ны на­ча­лось с 1831 го­да, ко­гда сви­реп­ство­ва­ла хо­ле­ра. В Ко­ро­то­я­ке, на­хо­див­шем­ся от оби­те­ли в 7–8 вер­стах, од­ной пре­ста­ре­лой жи­тель­ни­це, Ека­те­рине Ко­ло­мен­ской, во сне яви­лась Пре­бла­го­сло­вен­ная Де­ва (в том ви­де, как Она изо­бра­же­на на Див­но­гор­ской иконе) и при­ка­за­ла взять Ее ико­ну и со­вер­шить пе­ред нею мо­ле­бен. Чу­до­твор­ная ико­на бы­ла при­не­се­на в Ко­ро­то­як, и по­сле усерд­но­го об­ще­го мо­ле­ния пе­ред свя­той ико­ной хо­ле­ра пре­кра­ти­лась. За­ступ­ле­ни­ем Бо­жи­ей Ма­те­ри то­гда же был спа­сен от хо­ле­ры и го­род Остро­гожск. Спа­се­ние от хо­ле­ры в 1847 и 1848 го­дах жи­те­ли Ко­ро­то­я­ка и Остро­гож­ска так­же по­лу­чи­ли по чуд­но­му за­ступ­ле­нию Бо­жи­ей Ма­те­ри, ко­то­рое со­вер­ши­лось по­сле крест­но­го хо­да со свя­той ико­ной во­круг этих го­ро­дов.

По пре­да­нию, празд­но­ва­ние чу­до­твор­ной иконе 5 фев­ра­ля бы­ло опре­де­ле­но еще пер­во­на­чаль­ни­ка­ми оби­те­ли — Ксе­но­фон­том и Иоаса­фом.

Сия му­че­ни­ца по­чи­та­ет­ся в на­шем про­стом на­ро­де за­ступ­ни­цею от вре­да ог­нен­но­го. Она жи­ла в Си­ци­лии при без­бож­ном го­ни­те­ле хри­сти­ан Де­кии и про­ис­хо­ди­ла от знат­ных ро­ди­те­лей, вос­пи­тав­ших ее в ис­тин­ном бла­го­че­стии. На­сту­пи­ло го­не­ние Де­кия. Св. Ага­фия ста­ла го­то­вить­ся к му­че­ни­че­ской кон­чине. Пра­ви­тель об­ла­сти Квин­ти­ан, увле­чен­ный кра­со­тою юной хри­сти­ан­ки, ре­шил от­влечь ее от хри­сти­ан­ской ве­ры и с этой це­лью по­ме­стил ее в дом од­ной языч­ни­цы-вдо­вы, про­во­див­шей бес­пут­ную жизнь. Од­на­ко жизнь в язы­че­ском до­ме, сре­ди ве­се­лья и рос­ко­ши не рас­по­ло­жи­ла к се­бе св. Ага­фию. Не по­мог­ли так­же и уве­ще­ва­ния язы­че­ской вдо­вы. Ви­дя это, пра­ви­тель за­ду­мал при­бег­нуть к бо­лее ре­ши­тель­ным ме­рам. Он стал до­пра­ши­вать Ага­фию, по­че­му она не кла­ня­ет­ся идо­лам. Свя­тая от­вет­ство­ва­ла:

— Ва­ши идо­лы не бо­ги, а бес­чув­ствен­ные чур­ба­ны, и са­ми вы ра­бы этих чур­ба­нов.

Раз­дра­жен­ный Квин­ти­ан под­верг св. Ага­фию же­сто­ким му­че­ни­ям и за­тем за­клю­чил в тем­ни­цу. Ви­дя, од­на­ко, ее непре­клон­ность, он ве­лел рвать кле­ща­ми ее грудь.

— Бес­чув­ствен­ный му­чи­тель! — вос­клик­ну­ла Ага­фия. — Ты не сты­дишь­ся отре­зы­вать у жен­щи­ны сос­цы, ко­то­ры­ми ты сам пи­тал­ся у сво­ей ма­те­ри...

Ко­гда по­том Ага­фию бро­си­ли в тем­ни­цу, то ей явил­ся апо­стол Петр и ис­це­лил ее ра­ны. Необы­чай­ный свет при этом оза­рил тем­ни­цу; во­и­ны, ис­пу­ган­ные этим, раз­бе­жа­лись. Свя­тая Ага­фия, од­на­ко, этим не вос­поль­зо­ва­лась, по­кор­но ожи­дая му­че­ни­че­ско­го вен­ца.

На пя­тый день ее по­зва­ли опять к му­чи­те­лю. Ко­гда же она сно­ва ис­по­ве­да­ла Хри­ста, то му­чи­тель ве­лел на­сы­пать на зем­ле го­ря­чих уг­лей и рас­ка­лен­ных че­ре­пиц и за­тем на их гру­ду бро­сить на­гую Ага­фию. Вдруг раз­да­лись уда­ры зем­ле­тря­се­ния. Ис­пу­ган­ный этим, а так­же воз­му­ще­ни­ем граж­дан, пра­ви­тель от­пра­вил Ага­фию опять в тем­ни­цу, где свя­тая и скон­ча­лась, пла­мен­но по­мо­лив­шись Бо­гу и воз­бла­го­да­рив Его за ту си­лу и тер­пе­ние, с ка­кою она пе­ре­но­си­ла му­че­ния.

На ее гроб­ни­це впо­след­ствии бы­ла по­стро­е­на цер­ковь ста­ра­ни­я­ми ее по­чи­та­те­лей —хри­сти­ан.

Гнев Бо­жий ско­ро по­ра­зил нече­сти­во­го му­чи­те­ля Квин­ти­а­на. Ко­гда он от­пра­вил­ся на ро­ди­ну св. Ага­фии, в г. Па­лер­мо, чтобы взять се­бе ее иму­ще­ство, то при од­ной пе­ре­пра­ве он упал в во­ду и уто­нул. Од­на­жды на о. Си­ци­лии на­ча­лось из­вер­же­ние вул­ка­на Эт­ны. Жи­те­ли ост­ро­ва взя­ли одеж­ду с гроб­ни­цы св. Ага­фии и дер­жа­ли ее про­тив ог­ня; из­вер­же­ние пре­кра­ти­лось. Это и по­слу­жи­ло ос­но­ва­ни­ем для ве­ры в по­мощь св. Ага­фии про­тив бед­ствий от ог­ня.

Жизнь этой му­че­ни­цы на­уча­ет нас тер­пе­ли­во пе­ре­но­сить все стра­да­ния и невзго­ды жиз­ни, не па­дать ду­хом, не уны­вать, а на­де­ять­ся на по­мощь Бо­жию; она на­уча­ет нас ве­ро­вать, что стра­да­ния по­сы­ла­ют­ся Бо­гом для на­ше­го же спа­се­ния.

От­но­си­тель­но об­ре­те­ния это­го св. об­ра­за из­вест­но сле­ду­ю­щее. Ко­гда преп. Ан­то­ний Пе­чер­ский в 1060 го­ду был из­гнан из Ки­е­ва ве­ли­ким кня­зем Изя­с­ла­вом, он тай­но уда­лил­ся в пре­де­лы Чер­ни­го­ва. Там он ис­кал се­бе на го­рах Бол­ди­ных пе­ще­ру и стал ве­сти уеди­нен­ную по­движ­ни­че­скую жизнь. В это имен­но вре­мя им и бы­ла об­ре­те­на ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри. Он уви­дел ее на ели, си­я­ю­щею свет­лы­ми лу­ча­ми, так что она ка­за­лась окру­жен­ною ог­нем.
Бла­го­да­ря со­дей­ствию чер­ни­гов­ско­го кня­зя Свя­то­сла­ва прп. Ан­то­ний на ме­сте об­ре­те­ния ико­ны ос­но­вал оби­тель и по­стро­ил ка­мен­ную цер­ковь во имя Успе­ния Бо­го­ма­те­ри.

Свя­тая му­че­ни­ца До­ро­фея жи­ла в Ке­са­рии Кап­па­до­кий­ской и по­стра­да­ла при им­пе­ра­то­ре Дио­кли­ти­ане в 288 или 300 го­ду, вме­сте с му­че­ни­ца­ми Хри­сти­ной, Кал­ли­стой и му­че­ни­ком Фе­о­фи­лом.

Свя­тая До­ро­фея бы­ла бла­го­че­сти­вой де­ви­цей-хри­сти­ан­кой, от­ли­ча­лась боль­шой кро­то­стью, сми­ре­ни­ем, це­ло­муд­ри­ем и дан­ной от Бо­га пре­муд­ро­стью, удив­ляв­шей мно­гих. Схва­чен­ная по при­ка­за­нию пра­ви­те­ля Са­при­кия, она твер­до ис­по­ве­да­ла ве­ру во Хри­ста и бы­ла под­верг­ну­та ис­тя­за­ни­ям. Не сло­мив во­ли свя­той, пра­ви­тель от­дал ее двум жен­щи­нам-сест­рам Хри­стине и Кал­ли­сте, ко­то­рые рань­ше бы­ли хри­сти­ан­ка­ми, но, убо­яв­шись му­че­ний, от­рек­лись от Хри­ста и ста­ли ве­сти нече­сти­вую жизнь. Он при­ка­зал им уго­во­рить свя­тую До­ро­фею при­не­сти жерт­ву язы­че­ским бо­гам. Од­на­ко про­изо­шло об­рат­ное: жен­щи­ны, убеж­ден­ные свя­той До­ро­фе­ей, что ми­ло­сер­ди­ем Бо­жи­им да­ру­ет­ся спа­се­ние всем ка­ю­щим­ся, рас­ка­я­лись и сно­ва об­ра­ти­лись ко Хри­сту. За это их свя­за­ли спи­на­ми и со­жгли в смо­ля­ной боч­ке. Свя­тые сест­ры Хри­сти­на и Кал­ли­ста стра­даль­че­ски скон­ча­лись, при­не­ся по­ка­ян­ную мо­лит­ву Гос­по­ду и ис­ку­пив грех от­ступ­ни­че­ства.

Свя­тая До­ро­фея вновь бы­ла под­верг­ну­та му­че­ни­ям, с ве­ли­кой ра­до­стью пре­тер­пе­ла их и так же ра­дост­но при­ня­ла смерт­ный при­го­вор. Ко­гда свя­тую ве­ли на казнь, некий уче­ный че­ло­век, (схо­ла­стик) Фе­о­фил, с на­смеш­кой ска­зал ей: «Неве­ста Хри­сто­ва, по­шли мне из са­да Же­ни­ха Тво­е­го ро­зо­вых цве­тов и яб­лок». В от­вет му­че­ни­ца кив­ну­ла ему. Пе­ред смер­тью свя­тая по­про­си­ла дать ей вре­мя по­мо­лить­ся. Ко­гда она окон­чи­ла мо­лит­ву, ей пред­стал Ан­гел в ви­де пре­крас­но­го юно­ши и по­дал на чи­стом по­лотне три яб­ло­ка и три ро­зо­вых цвет­ка. Свя­тая по­про­си­ла пе­ре­дать всё это Фе­о­фи­лу, по­сле че­го бы­ла усе­че­на ме­чом. По­лу­чив бла­го­дат­ные да­ры, недав­ний го­ни­тель хри­сти­ан был по­ра­жен, уве­ро­вал в Спа­си­те­ля и ис­по­ве­дал се­бя хри­сти­а­ни­ном. Под­верг­ну­тый за это же­сто­ким ис­тя­за­ни­ям, свя­той Фе­о­фил при­нял му­че­ни­че­скую кон­чи­ну через усе­че­ние ме­чом.

Мо­щи свя­той До­ро­феи на­хо­дят­ся в Ри­ме, в церк­ви ее име­ни, гла­ва так­же в Ри­ме, в церк­ви Бо­го­ма­те­ри в Трасте­ве­ре.

Свя­ти­тель Пар­фе­ний, епи­скоп Ламп­са­кий­ский, был ро­дом из го­ро­да Ме­ли­то­по­ля (Ма­лая Азия), где его отец Хри­сто­фор слу­жил диа­ко­ном. Юно­ша не был на­учен гра­мо­те, но хо­ро­шо усво­ил Бо­же­ствен­ное Пи­са­ние, при­сут­ствуя в хра­ме при бо­го­слу­же­ни­ях. У него бы­ло доб­рое серд­це и, за­ни­ма­ясь ры­бо­лов­ством, он вы­ру­чен­ные день­ги раз­да­вал ни­щим. Ис­пол­нен­ный бла­го­да­ти Бо­жи­ей, свя­той Пар­фе­ний с 18-ти лет име­нем Хри­сто­вым вра­че­вал бо­лез­ни, из­го­нял бе­сов и тво­рил дру­гие чу­де­са. Узнав о доб­ро­де­тель­ной жиз­ни юно­ши, Ме­ли­то­поль­ский епи­скоп Филипп дал ему об­ра­зо­ва­ние и по­свя­тил во пре­сви­те­ра. В 325 го­ду, в цар­ство­ва­ние Кон­стан­ти­на Ве­ли­ко­го, ар­хи­епи­скоп Ки­зи­че­ский Ахил­лий по­ста­вил его епи­ско­пом го­ро­да Ламп­са­ка (Ма­лая Азия). В го­ро­де бы­ло мно­же­ство языч­ни­ков, и свя­ти­тель стал усерд­но рас­про­стра­нять ве­ру во Хри­ста, утвер­ждая ее по во­ле Бо­жи­ей мно­ги­ми чу­де­са­ми и ис­це­ле­ни­я­ми боль­ных. Лю­ди ста­ли от­хо­дить от язы­че­ских ве­ро­ва­ний, и то­гда свя­ти­тель Пар­фе­ний от­пра­вил­ся к ца­рю Кон­стан­ти­ну Ве­ли­ко­му с прось­бой дать ему власть раз­ру­шать идоль­ские ка­пи­ща и стро­ить на их ме­сте хри­сти­ан­ские хра­мы. Царь при­нял свя­ти­те­ля с че­стью, дал ему гра­мо­ту на ра­зо­ре­ние ка­пищ и снаб­дил сред­ства­ми для по­строй­ки хра­ма. Воз­вра­тив­шись в Ламп­сак, свя­ти­тель Пар­фе­ний при­ка­зал раз­ру­шить идоль­ские ка­пи­ща и по­сре­ди го­ро­да воз­двиг­нуть пре­крас­ный Бо­жий храм.

Най­дя на од­ном из ра­зо­рен­ных ка­пищ боль­шой ка­мень, удоб­ный для устро­е­ния свя­то­го пре­сто­ла в хра­ме, свя­ти­тель при­ка­зал об­ра­бо­тать его и от­вез­ти на стро­и­тель­ство церк­ви. По зло­бе диа­во­ла, ко­то­рый возъ­ярил­ся за взя­тый из ка­пи­ща ка­мень, по­воз­ка опро­ки­ну­лась и кам­нем уби­ло воз­ни­че­го Ев­ти­хи­а­на. Свя­той Пар­фе­ний вос­кре­сил его сво­ей мо­лит­вой, и по­сра­мил диа­во­ла, ко­то­рый хо­тел вос­пре­пят­ство­вать Бо­жье­му де­лу.

Ми­ло­сер­дие свя­ти­те­ля бы­ло так ве­ли­ко, что он не от­ка­зы­вал в ис­це­ле­нии ни­ко­му из мно­же­ства при­хо­дя­щих к нему или встре­ча­е­мых им на до­ро­гах лю­дей, страж­ду­щих те­лес­ны­ми неду­га­ми и одер­жи­мых нечи­сты­ми ду­ха­ми. На­род пе­ре­стал об­ра­щать­ся к вра­чам, так как все бо­лез­ни, во Имя Гос­по­да Иису­са Хри­ста, без­мезд­но ис­це­лял свя­той Пар­фе­ний. Ве­ли­кой си­лой Име­ни Хри­сто­ва из­гнал свя­ти­тель мно­же­ство бе­сов из лю­дей, до­мов, мор­ских вод. Ко­гда свя­ти­тель из­го­нял бе­са из од­но­го че­ло­ве­ка, одер­жи­мо­го им с дет­ства, нечи­стый дух стал про­сить свя­то­го дать ему дру­гое ме­сто оби­та­ния. Свя­той по­обе­щал ука­зать та­кое ме­сто и, от­крыв уста свои, ска­зал бе­су: «Вой­ди и оби­тай во мне». Диа­вол, как бы опа­лен­ный ог­нем, возо­пил: «Как я вой­ду в дом Бо­жий?», и скрыл­ся в ме­стах пу­стын­ных и непро­хо­ди­мых. Нечи­стый дух, из­гнан­ный свя­ти­те­лем из до­ма, где из­го­тов­ля­лись цар­ские пор­фи­ры, кри­чал во все­услы­ша­ние, что Бо­же­ствен­ный огонь го­нит его в ге­ен­ну ог­нен­ную.

Так, яв­ляя лю­дям ве­ли­кую си­лу ве­ры во Хри­ста, свя­ти­тель об­ра­тил мно­же­ство идо­ло­по­клон­ни­ков к ис­тин­но­му Бо­гу.

Свя­ти­тель Пар­фе­ний скон­чал­ся мир­но и был тор­же­ствен­но по­гре­бен ря­дом с со­бор­ной цер­ко­вью Ламп­са­ка, в по­стро­ен­ной им са­мим ча­совне.

Пре­ди­слав, бу­ду­щий ар­хи­епи­скоп Сав­ва II, ро­дил­ся око­ло 1200 го­да и был чет­вер­тым сы­ном свя­то­го серб­ско­го ко­ро­ля Сте­фа­на Пер­во­вен­чан­но­го. В то вре­мя как его стар­шие бра­тья Ра­до­слав, Вла­ди­слав и Урош по оче­ре­ди вла­де­ли Сер­би­ей, Пре­ди­слав, пре­не­бре­гая мир­ской вла­стью и ве­ли­чи­ем, от юно­сти по­сле­до­вал по сто­пам сво­е­го дя­ди — свя­ти­те­ля Сав­вы.

Как и его пред­ше­ствен­ни­ки на пер­во­свя­ти­тель­ском пре­сто­ле Серб­ской Церк­ви, он сна­ча­ла под­ви­зал­ся в мо­на­сты­ре Хи­лан­дар на Афоне, от­ку­да со­вер­шил па­лом­ни­че­ство на Свя­тую зем­лю. «В Иеру­са­лим бо ше­ство­вав по­кло­ни­ти­ся Гро­бу Гос­под­ню и ви­де­тель бы­ти всем страс­тем Его. Та­мо бо мно­го вре­ме пре­про­во­див и па­ки воз­вра­ти­ся», — го­во­рит­ся в его жи­тии.

Со вре­ме­нем хи­лан­дар­ский мо­тьфу! Сав­ва был из­бран епи­ско­пом Холм­ским с ка­фед­рой в Стоне. От­сю­да он впо­след­ствии пе­ре­нес епи­скоп­скую ре­зи­ден­цию в цер­ковь Свя­то­го Пет­ра на Ли­ме. Из­вест­но, что по­сле втор­же­ния бол­гар и ра­зо­ре­ния церк­ви Свя­то­го Пет­ра со­сто­ял­ся со­бор, на ко­то­ром вме­сте с ко­ро­лем Уро­шем и ар­хи­епи­ско­пом Ар­се­ни­ем при­сут­ство­вал и Холм­ский епи­скоп Сав­ва. Точ­ная да­та это­го со­бо­ра неиз­вест­на, но упо­ми­на­ние о нем со­дер­жит­ся в Лим­ской гра­мо­те, от­но­ся­щей­ся к пе­ри­о­ду с 1254 по 1263 гг.

По­сле пре­став­ле­ния свя­ти­те­ля Ар­се­ния (1233–1263) свя­той Сав­ва был из­бран тре­тьим по сче­ту Серб­ским ар­хи­епи­ско­пом и оста­вал­ся у цер­ков­но­го кор­ми­ла в те­че­ние се­ми до са­мой сво­ей бла­жен­ной кон­чи­ны. По сло­вам сво­е­го био­гра­фа, Сав­ва II имел осо­бое по­пе­че­ние о со­блю­де­нии древ­них пра­вил «свя­тых апо­сто­лов и бо­го­нос­ных от­цов» и управ­лял Серб­ской Цер­ко­вью с ве­ли­кой пре­дан­но­стью и лю­бо­вью. Он ни­ко­гда не за­бы­вал о том, что обя­за­тель­но бу­дет нести от­вет за дан­ный ему та­лант и неослаб­но за­бо­тил­ся о Бо­гом да­ро­ван­ной ему пастве ста­да Хри­сто­ва.

Свя­ти­тель ото­шел ко Гос­по­ду 8 фев­ра­ля 1271 го­да в Пе­чи и был по­хо­ро­нен здесь же в хра­ме Свя­тых Апо­сто­лов. Нетлен­ные мо­щи свя­то­го ис­то­ча­ли бла­го­уха­ние и по­да­ва­ли ис­це­ле­ния при­те­ка­ю­щим к ним.

Жи­тие свя­ти­те­ля Сав­вы II при­над­ле­жит пе­ру од­но­го из уче­ни­ков Да­ни­и­ла Стар­ше­го, и бы­ло со­став­ле­но до 1330 го­да. В жи­тии го­во­рит­ся, что мо­щи свя­то­го по­чи­ва­ют в Пе­чи, «иде­же все­леп­но и еже­час­но по­ми­на­ет­ся до­ныне, и есть па­мять его пре­став­ле­ния ме­ся­ца фев­ра­ля в вось­мой день». В 1861 го­ду мит­ро­по­лит Серб­ский Ми­ха­ил (Йо­ва­но­вич) со­ста­вил и из­дал служ­бу это­му свя­то­му.

На фрес­ках в мо­на­сты­рях Сту­де­ни­ца, Ари­лье, Со­по­ча­ны и Ора­хо­ви­ца со­хра­ни­лись изо­бра­же­ния свя­ти­те­ля Сав­вы II, а в Печ­ском мо­на­сты­ре над его гроб­ни­цей на­хо­дит­ся изо­бра­же­ние его успе­ния. Лик это­го свя­то­го мы так­же на­хо­дим в ло­зе Нема­ни­чей в Гра­ча­ни­це, Пе­чи и Де­ча­тьфу!. Па­мять свя­то­го празд­ну­ет­ся 8 / 21 фев­ра­ля.

Свя­той му­че­ник Ни­ки­фор жил в го­ро­де Ан­тио­хии Си­рий­ской. В этом же го­ро­де жил так­же пре­сви­тер Са­при­кий, с ко­то­рым Ни­ки­фор был очень дру­жен, так что их счи­та­ли за род­ных бра­тьев. По на­у­ще­нию вра­жию они по­ссо­ри­лись, и преж­нюю лю­бовь сме­ни­ла враж­да и нена­висть. Через неко­то­рое вре­мя Ни­ки­фор при­шел в се­бя, рас­ка­ял­ся в сво­ем гре­хе и не раз про­сил через сво­их дру­зей про­ще­ния у Са­при­кия, но тот не хо­тел про­стить его. То­гда Ни­ки­фор сам при­шел к сво­е­му быв­ше­му дру­гу и го­ря­чо про­сил про­ще­ния, но Са­при­кий был неумо­лим. В это вре­мя им­пе­ра­то­ра­ми Ва­ле­ри­а­ном (253–259) и Гал­ли­е­ном (260–268) бы­ло воз­двиг­ну­то го­не­ние на хри­сти­ан, и од­ним из пер­вых пред­стал пред су­дом пре­сви­тер Са­при­кий. Он твер­до ис­по­ве­дал се­бя хри­сти­а­ни­ном, пре­тер­пел ис­тя­за­ния за свою ве­ру и был при­го­во­рен к смер­ти через усе­че­ние ме­чом. Ко­гда его ве­ли на казнь, Ни­ки­фор со сле­за­ми умо­лял о про­ще­нии, на­зы­вая его свя­тым му­че­ни­ком, ко­то­рый ско­ро пред­станет пе­ред Гос­по­дом и вос­при­мет ве­нец от Него.

Но пре­сви­тер Са­при­кий оже­сто­чил­ся серд­цем и да­же пе­ред смер­тью не за­хо­тел про­стить сво­е­го бра­та-хри­сти­а­ни­на. За это Гос­подь уда­лил от Са­при­кия Свою бла­го­дать, укреп­ляв­шую его во вре­мя пе­ре­не­се­ния му­че­ний, и он, уже по­чти до­стиг­нув бла­жен­но­го кон­ца сво­е­го по­дви­га, вдруг устра­шил­ся смер­ти и со­гла­сил­ся при­не­сти жерт­ву идо­лам. На­прас­но свя­той Ни­ки­фор уго­ва­ри­вал со сле­за­ми Са­при­кия, чтобы он не гу­бил се­бя от­ре­че­ни­ем, стоя уже на по­ро­ге Цар­ства Небес­но­го. То­гда свя­той Ни­ки­фор ска­зал па­ла­чам: «Я хри­сти­а­нин и ве­рую в Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, от Ко­то­ро­го от­верг­ся Са­при­кий. Каз­ни­те ме­ня вме­сто Са­при­кия». Тут же па­ла­чи до­нес­ли об этом пра­ви­те­лю. По­сле­до­вал при­каз: Са­при­кия от­пу­стить, а вме­сто него усечь ме­чом Ни­ки­фо­ра. Так вос­при­нял му­че­ни­че­ский ве­нец свя­той Ни­ки­фор.

От­но­си­тель­но вре­ме­ни и ме­ста яв­ле­ния Ог­не­вид­ной ико­ны Бо­го­ма­те­ри ни­ка­ких ска­за­ний не со­хра­ни­лось. Бо­жия Ма­терь на этой иконе изо­бра­жа­ет­ся од­на, без Мла­ден­ца Иису­са. Лик Ее об­ра­щен в пра­вую сто­ро­ну. Одеж­да на Пре­свя­той Де­ве крас­но­го цве­та, и это по­слу­жи­ло по­во­дом к на­име­но­ва­нию сей ико­ны Ог­не­вид­ной.

Свя­тая Ан­на Нов­го­род­ская (до кре­ще­ния Ин­ги­гер­да) бы­ла стар­шей до­че­рью швед­ско­го ко­ро­ля свя­то­го Оло­фа Шет­ко­нун­га (994–1022 г.), про­зван­но­го «все­хри­сти­ан­ней­шим ко­ро­лем». В 1008 г. ко­роль, его се­мья и дру­жи­на при­ня­ли Свя­тое Кре­ще­ние. Ин­ги­гер­да по­лу­чи­ла ис­клю­чи­тель­ное для жен­щи­ны то­го вре­ме­ни об­ра­зо­ва­ние: изу­чи­ла Свя­щен­ное пи­са­ние, ли­те­ра­ту­ру, ис­то­рию. Она бы­ла ис­тин­ной до­че­рью Скан­ди­на­вии эпо­хи ви­кин­гов и по­то­му с ран­них лет поль­зо­ва­лась боль­шой сво­бо­дой, участ­во­ва­ла в об­ще­ствен­ной жиз­ни сво­ей ро­ди­ны, пу­те­ше­ство­ва­ла, при­ни­ма­ла го­стей, хо­ро­шо вла­де­ла ору­жи­ем. Ис­то­ри­че­ские ис­точ­ни­ки осо­бо от­ме­ча­ют ее ум, сме­лость, боль­шое вли­я­ние на окру­жа­ю­щих.

В 1017 г. Ин­ги­гер­да по во­ле от­ца вы­шла за­муж за то­го, «кто был до­сто­ин его друж­бы» — ве­ли­ко­го кня­зя Ки­ев­ско­го Яро­сла­ва Муд­ро­го (1019–1054). В ка­че­ство при­да­но­го она при­нес­ла Рус­ской зем­ле го­род Аль­дей­га­борг (Ста­рая Ла­до­га). Пра­во­сла­вие Ин­ги­гер­да при­ня­ла с име­нем Ири­на. Став ве­ли­кой кня­ги­ней, она все си­лы ду­ши и серд­ца, все бла­го­дат­ные да­ры свои от­да­ла но­вой ро­дине, бу­дучи вер­ной по­мощ­ни­цей и со­вет­чи­цей му­жа в его де­лах. Од­на­жды, ко­гда воз­му­ти­лась на­ем­ная нор­веж­ская стра­жа и про­си­ла ве­ли­кую кня­ги­ню быть по­сред­ни­цей меж­ду ни­ми и Яро­сла­вом, она со­гла­си­лась, но пре­ду­пре­ди­ла, что бу­дет за­щи­щать ин­те­ре­сы му­жа. Ко­гда про­тив ве­ли­ко­го кня­зя вы­сту­пил с ра­тью его брат Мсти­слав Тму­то­ра­кан­ский, Ири­на пред­ло­жи­ла ре­шить спор во­ен­ным по­един­ком с ней, но Мсти­слав от­ве­тил, что с жен­щи­на­ми он бо­роть­ся не при­вык — и усту­пил бра­ту.

Боль­шое вли­я­ние ока­за­ла Ири­на на доб­рые от­но­ше­ния с се­вер­ны­ми стра­на­ми Ев­ро­пы. Она при­юти­ла в Ки­е­ве из­гнан­ных сы­но­вей ан­глий­ско­го ко­ро­ля Эд­мун­да, Эдви­на и Эду­ар­да, а так­же прин­ца Маг­ну­са Нор­веж­ско­го. Он не вер­нул­ся на ро­ди­ну до тех пор, по­ка ве­ли­кая кня­ги­ня не убе­ди­лась, что нор­веж­цы от­да­дут ему от­чий пре­стол и его пра­ва бу­дут ува­жать. Рус­ское го­су­дар­ство в то вре­мя иг­ра­ло зна­чи­тель­ную роль в жиз­ни Ев­ро­пы, его ав­то­ри­тет и вли­я­ние бы­ли как ни­ко­гда вы­со­ки — и в этом нема­лая за­слу­га ве­ли­кой кня­ги­ни.

Вре­мя кня­же­ния Яро­сла­ва Муд­ро­го и Ири­ны — пе­ри­од выс­ше­го подъ­ема Ки­ев­ской Ру­си. Яро­слав за­мыс­лил устро­ить столь­ный Ки­ев как «град Бо­жий» — зем­ное от­ра­же­ние Небес­но­го Иеру­са­ли­ма (Откр.2:10). Цен­тром Ки­е­ва стал храм Со­фии — Пре­муд­ро­сти Бо­жи­ей. Вход в град Пре­муд­ро­сти Бо­жи­ей осу­ществ­лял­ся через Зо­ло­тые Во­ро­га, над ко­то­ры­ми был воз­двиг­нут храм Бла­го­ве­ще­ния. Недав­ние языч­ни­ки глу­бо­ко по­чи­та­ли Пре­свя­тую Де­ву как Храм Пре­муд­ро­сти Бо­жи­ей. По­это­му хра­мо­вым празд­ни­ком в Ки­ев­ском со­бо­ре свя­той Со­фии стал день Рож­де­ства Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы.

В 1046 г. гре­че­ская ца­рев­на Ан­на, вы­хо­дя за­муж за сы­на Яро­сла­ва и Ири­ны Все­во­ло­да, при­нес­ла в Ки­ев чу­до­твор­ную ико­ну Бо­жи­ей Ма­те­ри Оди­гит­рии (Пу­те­во­ди­тель­ни­цы) — бла­го­сло­ве­ние Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы Рус­ско­му го­су­дар­ству. Ду­хов­ное зна­че­ние это­го об­ра­за для хри­сти­ан­ской Ру­си вы­ра­жа­ют сло­ва ака­фи­ста Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­це: «Ра­дуй­ся, Цар­ствия неру­ши­мая сте­но!» Эта ико­на по­лу­чи­ла впо­след­ствии имя «Смо­лен­ской».

В 1051 г. при­шел в Ки­ев с Афо­на пре­по­доб­ный Ан­то­ний Пе­чер­ский — ос­но­ва­тель Ки­е­во-Пе­чер­ско­го мо­на­сты­ря. Через него Бо­жия Ма­терь бла­го­сло­ви­ла Ки­ев как Свой Тре­тий Все­лен­ский Жре­бий.

Яро­слав Муд­рый стре­мил­ся сде­лать Русь ор­га­нич­ной ча­стью все­лен­ско­го хри­сти­ан­ства. Хра­мы стро­и­лись по всей Рус­ской зем­ле. Гре­че­ские пев­цы на­учи­ли рус­ских пра­во­слав­но­му цер­ков­но­му пе­нию. При Яро­сла­ве был со­став­лен пер­вый на Ру­си свод за­ко­нов «Рус­ская Прав­да», по­яви­лась «Корм­чая» — пе­ре­вод ви­зан­тий­ско­го Но­мо­ка­но­на. Яро­слав со­брал кни­ги и ру­ко­пи­си, ко­то­рые пе­ре­во­ди­лись с гре­че­ско­го на сла­вян­ский. Для рас­про­стра­не­ния гра­мот­но­сти он по­ве­лел ду­хо­вен­ству обу­чать де­тей, а в Нов­го­ро­де устро­ил учи­ли­ще.

В крат­чай­ший срок ки­ев­ские книж­ни­ки осво­и­ли гро­мад­ные ли­те­ра­тур­ные бо­гат­ства Ви­зан­тии. Столь же стре­ми­тель­но про­ис­хо­ди­ло усво­е­ние об­раз­цов ви­зан­тий­ско­го ис­кус­ства — ар­хи­тек­ту­ры, жи­во­пи­си.

Не ме­нее важ­ным для судь­бы Ру­си ста­ло вхож­де­ние в Ки­рил­ло — Ме­фо­ди­ев­ское на­след­ство. «Ле­тит бо ныне сло­вень­ско пле­мя», — так про­ро­че­ски ука­зал свя­той Ки­рилл рост зна­че­ния сла­вян­ских на­ро­дов. Из Бол­га­рии, имев­шей бо­га­тей­шую хри­сти­ан­скую ли­те­ра­ту­ру, Русь по­лу­чи­ла огром­ное ко­ли­че­ство книг, а глав­ное — бо­го­слу­жеб­ные кни­ги на близ­ком и по­нят­ном язы­ке.

Ве­ли­ко­му кня­зю ча­сто при­хо­ди­лось бы­вать в да­ле­ких по­хо­дах и по­езд­ках, во вре­мя ко­то­рых Ири­на оста­ва­лась в Ки­е­ве, управ­ляя де­ла­ми.

Уже при жиз­ни Ири­на про­сла­ви­лась сво­ей доб­ро­де­те­лью и бла­го­че­сти­ем. Свя­ти­тель Ила­ри­он, мит­ро­по­лит Ки­ев­ский († 1053 г., па­мять 21 ок­тяб­ря) в сво­ем зна­ме­ни­том «Сло­ве о за­коне и бла­го­да­ти» пи­шет, об­ра­ща­ясь к уже по­кой­но­му свя­то­му Вла­ди­ми­ру († 1015г., па­мять 15 июля) — кре­сти­те­лю Ру­си: «Взгля­ни на сно­ху твою Ири­ну, взгля­ни на вну­ков и пра­вну­ков тво­их, как они жи­вут, как Бог их хра­нит, как они со­блю­да­ют ве­ру, ко­то­рую ты им за­ве­щал, как они вос­хва­ля­ют Имя Хри­сто­во!».

Ири­на ста­ла ма­те­рью се­ме­рых сы­но­вей и трех до­че­рей. Осо­бен­но из­вест­ны ее сы­но­вья: свя­той бла­го­вер­ный князь Вла­ди­мир Нов­го­род­ский († 1042 г., па­мять 4 ок­тяб­ря), ве­ли­кий князь Изя­с­лав Ки­ев­ский, Свя­то­слав Чер­ни­гов­ский, Все­во­лод Пе­ре­я­с­лав­ский (отец Вла­ди­ми­ра Мо­но­ма­ха).

До­че­ри Ири­ны, как и их отец, мать и бра­тья вос­пи­ты­ва­лись в ат­мо­сфе­ре «книж­но­сти». Ле­то­пи­сец со­об­ща­ет, что Яро­слав «на­се­ях книж­ны­ми сло­ве­сы» серд­ца близ­ких ему лю­дей. Ве­ли­кая кня­ги­ня на­учи­ла де­тей род­но­му язы­ку, и они пре­крас­но по­ни­ма­ли скан­ди­нав­ские са­ги, ко­то­рые рас­пе­ва­ли при дво­ре кня­зя ва­ряж­ские во­и­ны. До­че­ри Ири­ны и Яро­сла­ва ста­ли ко­роле­ва­ми: Ан­на — фран­цуз­ской, Ма­рия — вен­гер­ской, Ели­за­ве­та — нор­веж­ской. Из­вест­но, что ве­ли­кая кня­ги­ня ос­но­ва­ла в Ки­е­ве мо­на­стырь во имя сво­ей по­кро­ви­тель­ни­цы — свя­той ве­ли­ко­му­че­ни­цы Ири­ны и, по обы­чаю то­го вре­ме­ни, долж­на бы­ла не толь­ко за­бо­тить­ся о нем, но и управ­лять им. В 1045 го­ду она на­пра­ви­лась в Нов­го­род к сы­ну Вла­ди­ми­ру на за­клад­ку со­бо­ра во имя Свя­той Со­фии Пре­муд­ро­сти Бо­жи­ей. В Нов­го­ро­де ве­ли­кая кня­ги­ня Ири­на при­ня­ла мо­на­ше­ский по­стриг с име­нем Ан­на. Это был пер­вый по­стриг в ве­ли­ко­кня­же­ском до­ме; с него на­ча­лась тра­ди­ция по­стри­же­ния рус­ских кня­зей и кня­гинь по­сле ис­пол­не­ния ими дол­га пра­ви­те­лей на­ро­да. Здесь же, в Нов­го­ро­де, свя­тая кня­ги­ня Ан­на скон­ча­лась 10 (23) фев­ра­ля 1051 го­да и бы­ла по­гре­бе­на в Со­фий­ском со­бо­ре. Вско­ре ря­дом с ней упо­ко­и­лось и те­ло ее сы­на — Нов­го­род­ско­го кня­зя Вла­ди­ми­ра.

По­чи­та­ние свя­той Ан­ны и сы­на ее свя­то­го Вла­ди­ми­ра бы­ло уста­нов­ле­но по­сле зна­ме­ния, быв­ше­го Нов­го­род­ско­му ар­хи­епи­ско­пу свя­ти­те­лю Ев­фи­мию († 1458 г., па­мять 11 (24) мар­та) в 1439 го­ду. В свя­зи с этим зна­ме­ни­ем бы­ла уста­нов­ле­на со­бор­ная па­мять Нов­го­род­ских свя­ти­те­лей, по­гре­бен­ных в со­бо­ре Свя­той Со­фии.

Свя­тая рав­ноап­о­столь­ная Оль­га и пре­по­доб­ная Ан­на Нов­го­род­ская, сто­я­щие в ос­но­ва­нии рус­ской жен­ской свя­то­сти, рас­кры­ва­ют два пу­ти слу­же­ния: ду­хов­но­го и зем­но­го ма­те­рин­ства. Оба эти пу­ти на­хо­дят­ся под бла­го­при­ят­ным по­кро­вом Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы.

Пер­вая же­на — Ева (жизнь) — на­зва­на в Биб­лии «ма­те­рью всех жи­ву­щих» (Быт.3:20), но она на­зва­на так ужо по­сле гре­хо­па­де­ния. Свя­тые От­цы го­во­рят, что столь слав­ное на­зва­ние — про­ро­че­ство о вто­рой Еве — Пре­свя­той Де­ве, ко­то­рая рож­да­ет Са­му Жизнь — Твор­ца и Спа­си­те­ля ми­ра — и де­ла­ет­ся «Ма­те­рью всех жи­ву­щих». В тайне Ее Ма­те­рин­ства за­клю­че­на пол­но­та Бо­же­ствен­ной люб­ви, в Ее ли­це жен­щи­на бы­ла воз­ве­ли­че­на пред всем ми­ром — ви­ди­мым и неви­ди­мым.

Хри­сти­ан­ство вы­со­ко це­нит жен­щи­ну как мать. Ма­те­рин­ство пре­об­ра­жа­ет че­ло­ве­че­скую лю­бовь, при­об­ща­ет че­ло­ве­ка к тайне рож­де­ния жиз­ни, со­здан­ной для веч­но­сти, для ра­до­сти и кра­сот. Жен­щи­на — мать яв­ля­ет­ся хра­ни­тель­ни­цей се­мьи и се­мей­но­го оча­га. От ее мяг­ко­сти, за­бот­ли­во­сти, тер­пе­ния, спо­соб­но­сти жерт­вен­но слу­жить за­ви­сит внут­рен­ний мир и устой­чи­вость се­мьи. На жен­щине ле­жит вы­со­чай­шая за­да­ча — вос­пи­та­ние но­вых граж­дан Цар­ства Небес­но­го. Та­кой ма­те­рью бы­ла ве­ли­кая кня­ги­ня Ири­на.

Зна­ме­на­тель­но ду­хов­ное пре­ем­ство свя­тых Оль­ги и Ан­ны: свя­тая рав­ноап­о­столь­ная Оль­га стро­ит храм Свя­той Со­фии в Ки­е­ве — глав­ный храм Ки­ев­ской Ру­си; свя­тая Ан­на Нов­го­род­ская участ­ву­ет в за­клад­ке и стро­и­тель­ство Хра­ма Свя­той Со­фии в Нов­го­ро­де. Пре­по­доб­ная Ан­на ста­ла хра­ни­тель­ни­цей хра­ма Свя­той Со­фии в Нов­го­ро­де, здесь на­хо­ди­лись от­кры­ты­ми для по­кло­не­ния ее свя­тые мо­щи. Так свя­тая Оль­га и пре­по­доб­ная Ан­на утвер­жда­ют ду­хов­ную вер­ти­каль Древ­ней Ру­си, со­еди­няя два ее глав­ных ду­хов­ных цен­тра: Ки­ев и Нов­го­род.

Пре­по­доб­ная Ан­на Нов­го­род­ская по­ло­жи­ла на­ча­ло со­еди­не­нию двух пу­тей свя­то­сти — свя­тых бла­го­вер­ных кня­гинь (ца­риц) и пре­по­доб­ных, т.е. де­я­тель­но­го слу­же­ния ми­ру и мо­лит­вен­но­го со­зер­ца­ния, мо­на­ше­ско­го по­дви­га.

Древ­не­рус­ский се­мей­ный быт был ос­но­ван на стро­гом бла­го­че­стии, ис­пол­не­нии еже­днев­но­го мо­лит­вен­но­го пра­ви­ла, чте­нии Свя­щен­но­го Пи­са­ния, Псал­ти­ри, Жи­тий свя­тых, хож­де­нии в храм. Се­мья — это преж­де все­го до­маш­няя цер­ковь. Ду­хов­ным иде­а­лом ве­ру­ю­щих рус­ских лю­дей был об­раз мо­на­ха-по­движ­ни­ка. И мно­гие рус­ские лю­ди же­ла­ли мо­на­ше­ства, как увен­ча­ния жиз­нен­но­го пу­ти.

Бла­го­вер­ные кня­ги­ни Ру­си, ов­до­вев, не вы­хо­ди­ли за­муж во вто­рой раз, хо­тя Цер­ковь не за­пре­ща­ла вто­рой брак. Мо­на­ше­ский по­стриг — об­ру­че­ние Небес­но­му Же­ни­ху — стал пу­тем, ко­то­рый наи­бо­лее со­от­вет­ство­вал иде­а­лу жиз­ни вдо­вы. По­это­му по­стриг вдов в кня­же­ской и бо­яр­ской сре­де стал по­чти пра­ви­лом. Цер­ковь укра­ша­ла мо­на­ше­ским чи­ном за­вер­шен­ный по­двиг су­пру­же­ской жиз­ни. Рус­ско­му на­ро­ду кня­ги­ни-ино­ки­ни яв­ля­ли при­мер до­стой­но­го за­вер­ше­ния еди­но­бра­чия.

Осо­бен­ность пу­ти пре­по­доб­ной Ан­ны рас­кры­ва­ет­ся в ее про­ис­хож­де­нии. Дочь ино­го на­ро­да тру­дит­ся над со­зи­да­ни­ем Свя­той Ру­си, вста­ет вме­сте со свя­той Оль­гой в ос­но­ва­нии ле­стви­цы рус­ской жен­ской свя­то­сти. Пре­по­доб­ная Ан­на усво­я­ет чу­жих как сво­их, не де­лая раз­ли­чия, со­зи­дая един­ство ро­да че­ло­ве­че­ско­го. «Свя­той ца­ри­цей Ири­ной» на­зы­ва­ли ее в Се­вер­ных стра­тьфу! — сре­ди свя­тых жен этих на­ро­дов она воз­си­я­ла пер­вой и ста­ла небес­ной по­кро­ви­тель­ни­цей и мо­лит­вен­ни­цей за них. Так имя Ири­на (мир), по­лу­чен­ное Ин­ги­гер­дой в Пра­во­сла­вии, ока­зы­ва­ет­ся глу­бо­ким вы­ра­же­ни­ем ее Ду­хов­но­го де­ла­ния.

В об­ра­зе пре­по­доб­ной Ан­ны Нов­го­род­ской мы ви­дим ис­то­ки мно­гих ос­нов­ных на­прав­ле­ний ду­хов­но­го труж­де­ния рус­ских жен­щин. По­да­ва­е­мая ею бла­го­дат­ная по­мощь осо­бен­но дей­ствен­на сей­час. В пре­по­доб­ной яр­ко про­яви­лось твор­че­ское на­ча­ло че­ло­ве­че­ской лич­но­сти, и по­то­му она име­ет воз­мож­ность по­мочь в вы­бо­ре пу­ти. Вся ее жизнь бы­ла слу­же­ни­ем Бо­жи­ей Ма­те­ри, ода­рив­шей свя­тую бла­го­дат­ны­ми да­ра­ми и счаст­ли­вым ма­те­рин­ством. По­это­му так мно­го зна­чит пред­ста­тель­ство пре­по­доб­ной Ан­ны пе­ред Пре­чи­стой.

Дру­гое имя, дан­ное ей при по­стри­ге — Ан­на (бла­го­дать) — ука­зы­ва­ет на един­ствен­ную си­лу, ко­то­рая по­мо­га­ет че­ло­ве­ку до­стичь свя­то­сти — бла­го­дать Бо­жию.

В 1991 г. го­род­ской му­зей воз­вра­тил Церк­ви мо­щи пре­по­доб­ной Ан­ны Нов­го­род­ской име­е­те с дру­гой ве­ли­чай­шей свя­ты­ней Пра­во­сла­вия — чу­до­твор­ной ико­ной Бо­жи­ей Ма­те­ри «Зна­ме­ние».

Во вре­ме­на гроз­ных опас­но­стей для сво­е­го гра­да нов­го­род­цы об­ра­ща­лись к Бо­жи­ей Ма­те­ри, взы­вая о По­мо­щи, за­щи­те, пре­кра­ще­нии меж­до­усо­бий — и по­сле об­щих мо­литв Ма­терь Гос­по­да ограж­да­ла свой воз­люб­лен­ный град от бе­ды. По­сле дол­гих де­ся­ти­ле­тий мы име­ем воз­мож­ность мо­лить­ся пред Пре­чи­стым об­ра­зом «Необо­ри­мой Сте­ны», «со­про­тив­ных опол­че­ния низ­ла­га­ю­щей».

А вме­сте с ним воз­вра­ти­лась к ча­дам сво­им Небес­ная По­кро­ви­тель­ни­ца Ве­ли­ко­го Нов­го­ро­да — мо­щи пре­по­доб­ной Ан­ны Нов­го­род­ской от­кры­то пре­бы­ва­ют в Нов­го­род­ском хра­ме свя­то­го апо­сто­ла Филип­па, да­руя бла­го­дат­ную по­мощь и ра­дость ду­хов­ную в на­ши смут­ные вре­ме­на.

Бла­го­вер­ная кня­ги­ня Ан­на Нов­го­род­ская, су­пру­га ве­ли­ко­го кня­зя Яро­сла­ва Муд­ро­го, да­ла ис­тин­ное хри­сти­ан­ское вос­пи­та­ние сво­им де­тям, от­ли­чав­шим­ся креп­кой ве­рой в Бо­га, тру­до­лю­би­ем, прав­ди­во­стью и уче­но­стью. Сын ее Мсти­слав стал впо­след­ствии ве­ли­ким кня­зем Ки­ев­ским, а до­че­ри — ко­роле­ва­ми за­пад­но­ев­ро­пей­ских го­су­дарств. Са­ма же кня­ги­ня, оста­вив мир, ушла в мо­на­стырь, где и окон­чи­ла свои дни в стро­гом по­слу­ша­нии и мо­лит­ве в 1056 го­ду.

Пра­вед­ная ца­ри­ца Фе­о­до­ра бы­ла су­пру­гой гре­че­ско­го ца­ря Фе­о­фи­ла-ико­но­бор­ца (829–842), но не раз­де­ля­ла ере­си му­жа и тай­но по­чи­та­ла свя­тые ико­ны. По­сле его смер­ти, ко­гда свя­тая Фе­о­до­ра управ­ля­ла го­су­дар­ством вме­сто ма­ло­­не­го сы­на Ми­ха­и­ла, она вос­ста­но­ви­ла ико­но­по­чи­та­ние, воз­вра­ти­ла низ­ло­жен­но­го свя­то­го Пат­ри­ар­ха Ме­фо­дия и со­зва­ла Со­бор, на ко­то­ром ико­но­бор­цы бы­ли пре­да­ны про­кля­тию. Ею уста­нов­ле­но празд­но­ва­ние это­го со­бы­тия — Тор­же­ство Пра­во­сла­вия, ко­то­рое еже­год­но со­вер­ша­ет­ся в пер­вое вос­кре­се­нье Ве­ли­ко­го по­ста. Пра­вед­ная Фе­о­до­ра мно­го сде­ла­ла для Свя­той Церк­ви и тем, что вос­пи­та­ла в сыне Ми­ха­и­ле твер­дую пре­дан­ность Пра­во­сла­вию.

Ко­гда Ми­ха­ил вы­рос, она бы­ла от­стра­не­на от управ­ле­ния и, про­ве­дя 8 лет в оби­те­ли свя­той Ев­фро­си­нии в по­дви­гах и чте­нии Бо­же­ствен­ных книг (из­вест­но Еван­ге­лие, пи­сан­ное ее ру­кой), мир­но скон­ча­лась око­ло 867 го­да. Мо­щи ее в 1460 го­ду бы­ли от­да­ны тур­ка­ми жи­те­лям го­ро­да Кер­ки­ра (совр. Кор­фу).

Ивер­ская ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри, на­хо­дя­ща­я­ся на Афоне, про­сла­ви­лась мно­ги­ми чу­де­са­ми. Слух о чу­до­твор­ном об­ра­зе через па­лом­ни­ков рас­про­стра­нил­ся по Рос­сии. Свя­тей­ший Пат­ри­арх Ни­кон (то­гда еще Но­воспас­ский ар­хи­манд­рит) об­ра­тил­ся к ар­хи­манд­ри­ту Ивер­ско­го Афон­ско­го мо­на­сты­ря Па­хо­мию (ко­то­рый при­был в Моск­ву за ми­ло­сты­ней для афон­ских оби­те­лей) с прось­бой при­слать спи­сок с чу­до­твор­ной Ивер­ской ико­ны Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. Афон­ский инок Иам­влих на­пи­сал ко­пию с Ивер­ско­го об­ра­за, и через год ико­на, в со­про­вож­де­нии афон­ских мо­на­хов, при­бы­ла в Моск­ву. 13 ок­тяб­ря 1648 го­да она бы­ла тор­же­ствен­но встре­че­на жи­те­ля­ми сто­ли­цы. Ве­ли­кая свя­ты­ня Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви Мос­ков­ская Ивер­ская ико­на про­слав­ле­на от Гос­по­да мно­ги­ми чу­де­са­ми.

Ивер­ская ико­на (ко­то­рая сей­час хра­нит­ся на Афоне) в IX ве­ке на­хо­ди­лась у од­ной бла­го­че­сти­вой вдо­вы, жив­шей близ го­ро­да Ни­кеи. При им­пе­ра­то­ре Фе­о­фи­ле (829–842) ико­но­бор­цы, уни­что­жав­шие свя­тые ико­ны, при­шли в дом этой хри­сти­ан­ки, и один во­ин ко­пьем уда­рил по об­ра­зу Бо­го­ро­ди­цы. Тот­час из по­ра­жен­но­го ме­ста по­тек­ла кровь. Вдо­ва, бо­ясь уни­что­же­ния свя­ты­ни, по­обе­ща­ла им­пе­ра­тор­ским во­и­нам день­ги и про­си­ла их до утра не тро­гать ико­ну. Ко­гда они ушли, жен­щи­на вме­сте с сы­ном (впо­след­ствии афон­ским ино­ком), для со­хра­не­ния свя­той ико­ны опу­сти­ла ее в мо­ре. Ико­на, стоя на во­де, при­плы­ла к Афо­ну. Афон­ские ино­ки, несколь­ко дней ви­дя в мо­ре ог­нен­ный столп, вос­хо­дя­щий до неба, при­шли к бе­ре­гу и на­шли свя­той об­раз, сто­я­щий на во­де. По­сле мо­леб­на о да­ро­ва­нии мо­на­сты­рю явив­шей­ся свя­ты­ни бла­го­че­сти­вый инок Ивер­ско­го мо­на­сты­ря свя­той Гав­ри­ил Гру­зин (па­мять 12 июля), по по­ве­ле­нию Бо­жи­ей Ма­те­ри, явив­шей­ся ему во сне, по­шел по во­де, при­нял свя­тую ико­ну и по­ста­вил в хра­ме. Од­на­ко на сле­ду­ю­щий день ико­на бы­ла об­ре­те­на не в хра­ме, а над во­ро­та­ми оби­те­ли. Так по­вто­ря­лось несколь­ко раз, по­ка Пре­свя­тая Де­ва не от­кры­ла свя­то­му Гав­ри­и­лу Свою во­лю во сне, ска­зав, что не же­ла­ет быть хра­ни­мой ино­ка­ми, а хо­чет быть их Хра­ни­тель­ни­цей. По­сле это­го об­раз был по­став­лен над мо­на­стыр­ски­ми во­ро­та­ми. По­это­му свя­тая ико­на на­зы­ва­ет­ся Пор­та­и­тис­сою, Вра­тар­ни­цею.

Пре­по­доб­ная Ма­рия-Ма­рин и отец ее пре­по­доб­ный Ев­ге­ний жи­ли в на­ча­ле VI ве­ка в Вифи­нии (се­ве­ро-за­пад­ная об­ласть Ма­лой Азии). Ов­до­вев, пре­по­доб­ный Ев­ге­ний ре­шил уй­ти в мо­на­стырь, но дочь его не по­же­ла­ла с ним рас­стать­ся и со­пут­ство­ва­ла ему, пе­ре­одев­шись муж­чи­ной. Они вме­сте всту­пи­ли в оби­тель, неда­ле­ко от Алек­сан­дрии, где пре­по­доб­ная по­лу­чи­ла имя Ма­рин.

«Брат» Ма­рин весь­ма пре­успе­вал в доб­ро­де­те­лях, от­ли­ча­ясь сми­ре­ни­ем и по­слу­ша­ни­ем. Ко­гда через несколь­ко лет отец свя­той Ма­рии скон­чал­ся, она еще уси­ли­ла свои по­дви­ги и по­лу­чи­ла от Гос­по­да дар ис­це­лять одер­жи­мых нечи­сты­ми ду­ха­ми.

Од­на­жды «инок» Ма­рин в чис­ле про­чих бра­тий был по­слан на мо­на­стыр­ские ого­ро­ды, по пу­ти к ко­то­рым им при­шлось но­че­вать в го­сти­ни­це. Дочь хо­зя­и­на этой го­сти­ни­цы, со­гре­шив­шая с од­ним из по­сто­яль­цев, окле­ве­та­ла «ино­ка» Ма­ри­на, на­звав «его» ви­нов­ни­ком сво­е­го па­де­ния. Отец ее по­жа­ло­вал­ся игу­ме­ну мо­на­сты­ря, и тот из­гнал «со­гре­шив­ше­го бра­та». Пре­по­доб­ная не ска­за­ла ни сло­ва в свое оправ­да­ние и ста­ла жить у мо­на­стыр­ской сте­ны. Ко­гда у со­гре­шив­шей де­ви­цы ро­дил­ся маль­чик, хо­зя­ин го­сти­ни­цы при­нес его к Ма­ри­ну, мол­ча бро­сил сво­е­го вну­ка и уда­лил­ся. Свя­тая при­ня­ла мла­ден­ца и ста­ла его вос­пи­ты­вать.

По про­ше­ствии трех лет бра­тия упро­си­ли игу­ме­на сно­ва при­нять в оби­тель «ино­ка Ма­ри­на». Игу­мен, ко­то­рый весь­ма неохот­но усту­пил прось­бам, стал на­зна­чать «бра­ту Ма­ри­ну» са­мые тяж­кие по­слу­ша­ния, ко­то­рые пре­по­доб­ная ис­пол­ня­ла с ве­ли­чай­шим усер­ди­ем, про­дол­жая вос­пи­ты­вать сво­е­го мни­мо­го сы­на.

Через три го­да свя­тая мир­но ото­шла ко Гос­по­ду в сво­ей кел­лии. При­шед­шие бра­тия уви­де­ли скон­чав­ше­го­ся «ино­ка» и маль­чи­ка, ры­да­ю­ще­го над ним. Ко­гда ста­ли об­ря­жать Пре­по­доб­ную для по­гре­бе­ния, тай­на ее рас­кры­лась. Игу­мен мо­на­сты­ря со сле­за­ми про­сил про­ще­ния у усоп­шей, и его при­ме­ру по­сле­до­вал хо­зя­ин го­сти­ни­цы. Те­ло пре­по­доб­ной Ма­рии бы­ло с че­стью по­гре­бе­но в мо­на­сты­ре. Дочь го­стин­ни­ка при­шла к гро­бу свя­той и от­кры­то ис­по­ве­да­ла свой грех, от­че­го сра­зу же ис­це­ли­лась от бо­лез­ни бес­но­ва­ния. От­рок, ко­то­ро­го вос­пи­ты­ва­ла пре­по­доб­ная, впо­след­ствии при­нял ино­че­ский чин.

Мо­щи свя­той бы­ли пе­ре­не­се­ны в Кон­стан­ти­но­поль, а от­ту­да в 1113 го­ду уве­зе­ны в Ве­не­цию.

Как вре­мя, так и ме­сто яв­ле­ния До­лис­ской ико­ны Бо­го­ма­те­ри не из­вест­ны. Бо­жия Ма­терь на ней изо­бра­жа­ет­ся с Мла­ден­цем Иису­сом, си­дя­щим у Нее на ле­вой ру­ке. Лик Бо­гом­ла­ден­ца об­ра­щен не к ли­ку Бо­го­ма­те­ри, а в про­ти­во­по­лож­ную сто­ро­ну. В кни­ге «Но­вое небо» со­дер­жит­ся сле­ду­ю­щий рас­сказ. Во фран­цуз­ской зем­ле, на ме­сте, на­зы­ва­е­мом «До­лис», на­хо­дит­ся сде­лан­ное из кам­ня изо­бра­же­ние Пре­чи­стой Де­вы Бо­го­ро­ди­цы. Од­на­жды два че­ло­ве­ка ста­ли из­де­вать­ся над этим изо­бра­же­ни­ем. Один из них в сво­ем без­рас­суд­стве до­шел до та­кой дер­зо­сти, что схва­тил ка­мень и бро­сил его в об­раз Бо­го­ма­те­ри. Силь­ным уда­ром кам­ня бы­ла от­ло­ма­на ру­ка Пред­веч­но­го Мла­ден­ца. Она упа­ла на зем­лю, и тот­час же из пле­ча Мла­ден­ца вы­шла кровь, как у жи­во­го че­ло­ве­ка. Бро­сив­ший ка­мень был стро­го на­ка­зан за свое из­де­ва­тель­ство: он тут же упал на зем­лю и умер. Дру­гой, хо­тев­ший ему ока­зать по­мощь, так­же умер на дру­гой день.

Пре­по­доб­ный Мар­ти­ни­ан с 18 по­се­лил­ся в пу­стыне, близ го­ро­да Ке­са­рии Па­ле­стин­ской, где про­был в по­дви­гах и без­мол­вии 25 лет, удо­сто­ив­шись бла­го­дат­но­го да­ра ис­це­ле­ния бо­лез­ней. Од­на­ко враг не остав­лял от­шель­ни­ка, на­во­дя на него раз­лич­ные ис­ку­ше­ния. Од­на­жды жен­щи­на-блуд­ни­ца по­спо­ри­ла с раз­врат­ны­ми людь­ми, что со­блаз­нит свя­то­го Мар­ти­ни­а­на, сла­ва о доб­ро­де­тель­ной жиз­ни ко­то­ро­го рас­про­стра­ни­лась по го­ро­ду. Она при­шла к нему в ноч­ной час под ви­дом стран­ни­цы, про­ся ноч­ле­га. Свя­той впу­стил ее, так как по­го­да бы­ла ненаст­ная. Но вот лу­ка­вая го­стья пе­ре­оде­лась в до­ро­гую одеж­ду и ста­ла со­блаз­нять по­движ­ни­ка. То­гда свя­той вы­шел из кел­лии, за­жег ко­стер и встал бо­сы­ми но­га­ми на пы­ла­ю­щие уг­ли. Он го­во­рил при этом се­бе: «Труд­но те­бе, Мар­ти­ни­ан, тер­петь этот вре­мен­ный огонь, как же ты бу­дешь тер­петь веч­ный огонь, при­го­тов­лен­ный те­бе диа­во­лом?» Жен­щи­на, по­ра­жен­ная этим зре­ли­щем, рас­ка­я­лась и про­си­ла свя­то­го на­ста­вить ее на путь спа­се­ния. По его ука­за­нию она от­пра­ви­лась в Виф­ле­ем, в мо­на­стырь свя­той Пав­лы, где в стро­гих по­дви­гах про­жи­ла 12 лет до сво­ей бла­жен­ной кон­чи­ны. Имя жен­щи­ны бы­ло Зоя.

Ис­це­лив­шись от ожо­гов, свя­той Мар­ти­ни­ан уда­лил­ся на необи­та­е­мый ска­ли­стый ост­ров и про­жил под от­кры­тым небом несколь­ко лет, пи­та­ясь пи­щей, ко­то­рую ему вре­мя от вре­ме­ни при­во­зил один ко­ра­бель­щик, а пре­по­доб­ный плел для него кор­зи­ны.

Од­на­жды во вре­мя силь­ной бу­ри раз­бил­ся ко­рабль и к ост­ро­ву, где спа­сал­ся свя­той Мар­ти­ни­ан, вол­ны при­нес­ли на об­лом­ках ко­раб­ля де­ви­цу по име­ни Фо­ти­ния. Свя­той Мар­ти­ни­ан по­мог ей вы­брать­ся на ост­ров. «Оста­вай­ся здесь, — ска­зал он ей, — вот хлеб и во­да, а через два ме­ся­ца при­е­дет ко­ра­бель­щик», — а сам бро­сил­ся в мо­ре и по­плыл. Два дель­фи­на вы­нес­ли его на су­шу. С тех пор бла­жен­ный Мар­ти­ни­ан стал ве­сти жизнь стран­ни­ка. Так про­дол­жа­лось два го­да. Од­на­жды, при­дя в Афи­ны, свя­той за­бо­лел и, чув­ствуя при­бли­же­ние кон­чи­ны, во­шел в храм, лег на пол, при­звал епи­ско­па и по­про­сил пре­дать свое те­ло по­гре­бе­нию. Это про­изо­шло око­ло 422 го­да.

Бла­жен­ная де­ви­ца Фо­ти­ния оста­лась жить на ост­ро­ве, где и про­ве­ла в уеди­не­нии 6 лет, а за­тем от­да­ла Бо­гу ду­шу. Кон­чи­ну ее от­крыл всё тот же ко­ра­бель­щик, при­во­зив­ший ей, как и пре­по­доб­но­му Мар­ти­ни­а­ну, пи­щу. Он пе­ре­вез те­ло бла­жен­ной Фо­ти­нии в Ке­са­рию Па­ле­стин­скую, где оно бы­ло с че­стью по­хо­ро­не­но епи­ско­пом и кли­ром. Па­мять пре­по­доб­ных Зои и Фо­ти­нии празд­ну­ет­ся в тот же день.

Свя­тые рав­ноап­о­­ные пер­во­учи­те­ли и про­све­ти­те­ли сла­вян­ские, бра­тья Ки­рилл и Ме­фо­дий, про­ис­хо­ди­ли из знат­ной и бла­го­че­сти­вой се­мьи, жив­шей в гре­че­ском го­ро­де Со­лу­ни. Св. Ме­фо­дий был стар­шим из се­ми бра­тьев, св. Кон­стан­тин (Ки­рилл — его мо­на­ше­ское имя) — са­мым млад­шим.
Ме­фо­дий был сна­ча­ла в во­ен­ном зва­нии и яв­лял­ся пра­ви­те­лем в од­ном из под­чи­нен­ных Ви­зан­тий­ской им­пе­рии сла­вян­ских кня­жеств, по-ви­ди­мо­му бол­гар­ском, что да­ло ему воз­мож­ность на­учить­ся сла­вян­ско­му язы­ку. Про­быв там око­ло 10 лет, Ме­фо­дий при­нял за­тем мо­на­ше­ство в од­ном из мо­на­сты­рей на го­ре Олимп (Ма­лая Азия).
Кон­стан­тин с ма­лых лет от­ли­чал­ся боль­ши­ми спо­соб­но­стя­ми и учил­ся вме­сте с ма­ло­лет­ним им­пе­ра­то­ром Ми­ха­и­лом у луч­ших учи­те­лей Кон­стан­ти­но­по­ля, в том чис­ле у Фо­тия, бу­ду­ще­го пат­ри­ар­ха Кон­стан­ти­но­поль­ско­го. Кон­стан­тин в со­вер­шен­стве по­стиг все на­у­ки сво­е­го вре­ме­ни и мно­гие язы­ки, осо­бен­но при­леж­но изу­чал он тво­ре­ния свя­ти­те­ля Гри­го­рия Бо­го­сло­ва. За свой ум и вы­да­ю­щи­е­ся по­зна­ния Кон­стан­тин по­лу­чил про­зва­ние Фило­со­фа (муд­ро­го). По окон­ча­нии уче­ния он при­нял сан иерея и был на­зна­чен хра­ни­те­лем пат­ри­ар­шей биб­лио­те­ки при хра­ме св. Со­фии, но вско­ре по­ки­нул сто­ли­цу и тай­но ушел в мо­на­стырь. Разыс­кан­ный там и воз­вра­щен­ный в Кон­стан­ти­но­поль, он был опре­де­лен учи­те­лем фило­со­фии в выс­шую Кон­стан­ти­но­поль­скую шко­лу. Муд­рость и си­ла ве­ры еще со­всем мо­ло­до­го Кон­стан­ти­на бы­ли столь ве­ли­ки, что ему уда­лось по­бе­дить в пре­ни­ях во­ждя ере­ти­ков-ико­но­бор­цев Ан­ния. По­сле этой по­бе­ды Кон­стан­тин был по­слан им­пе­ра­то­ром на дис­пут для пре­ний о Св. Тро­и­це с са­ра­ци­на­ми (му­суль­ма­на­ми) и так­же одер­жал по­бе­ду. Вер­нув­шись, Кон­стан­тин уда­лил­ся к бра­ту сво­е­му Ме­фо­дию на Олимп, про­во­дя вре­мя в непре­стан­ной мо­лит­ве и чте­нии тво­ре­ний свв. от­цов.
Вско­ре им­пе­ра­тор вы­звал обо­их бра­тьев из мо­на­сты­ря и от­пра­вил их к ха­за­рам для еван­гель­ской про­по­ве­ди. На пу­ти они оста­но­ви­лись на неко­то­рое вре­мя в го­ро­де Кор­су­ни, го­то­вясь к про­по­ве­ди. Там бра­тья чу­дес­ным об­ра­зом об­ре­ли мо­щи свя­щен­но­му­че­ни­ка Кли­мен­та, па­пы Рим­ско­го. Там же, в Кор­су­ни, Кон­стан­тин на­шел Еван­ге­лие и Псал­тырь, на­пи­сан­ные «рус­ски­ми бук­ва­ми», и че­ло­ве­ка, го­во­ря­ще­го по-рус­ски, и стал учить­ся у это­го че­ло­ве­ка чи­тать и го­во­рить на его язы­ке. По­сле это­го брать­ся от­пра­ви­лись к ха­за­рам, где одер­жа­ли по­бе­ду в пре­ни­ях с иуде­я­ми и му­суль­ма­на­ми, про­по­ве­дуя еван­гель­ское уче­ние. На пу­ти до­мой бра­тья сно­ва по­се­ти­ли Кор­сунь и, взяв там мо­щи св. Кли­мен­та, вер­ну­лись в Кон­стан­ти­но­поль. Кон­стан­тин остал­ся в сто­ли­це, а Ме­фо­дий по­лу­чил игу­мен­ство в неболь­шом мо­на­сты­ре По­ли­хрон, неда­ле­ко от го­ры Олимп, где он под­ви­зал­ся преж­де.
Вско­ре при­шли к им­пе­ра­то­ру по­слы от мо­рав­ско­го кня­зя Ро­сти­сла­ва, при­тес­ня­е­мо­го немец­ки­ми епи­ско­па­ми, с прось­бой при­слать в Мо­ра­вию учи­те­лей, ко­то­рые мог­ли бы про­по­ве­до­вать на род­ном для сла­вян язы­ке. Им­пе­ра­тор при­звал Кон­стан­ти­на и ска­зал ему: «Необ­хо­ди­мо те­бе ид­ти ту­да, ибо луч­ше те­бя ни­кто это­го не вы­пол­нит». Кон­стан­тин с по­стом и мо­лит­вой при­сту­пил к но­во­му по­дви­гу. С по­мо­щью сво­е­го бра­та Ме­фо­дия и уче­ни­ков Го­раз­да, Кли­мен­та, Сав­вы, На­у­ма и Ан­ге­ля­ра он со­ста­вил сла­вян­скую аз­бу­ку и пе­ре­вел на сла­вян­ский язык кни­ги, без ко­то­рых не мог­ло со­вер­шать­ся бо­го­слу­же­ние: Еван­ге­лие, Апо­стол, Псал­тырь и из­бран­ные служ­бы. Это бы­ло в 863 г.
По­сле за­вер­ше­ния пе­ре­во­да бра­тья от­пра­ви­лись в Мо­ра­вию, где бы­ли при­ня­ты с ве­ли­кой че­стью, и ста­ли учить бо­го­слу­же­нию на сла­вян­ском язы­ке. Это вы­зва­ло зло­бу немец­ких епи­ско­пов, со­вер­шав­ших в мо­рав­ских церк­вах бо­го­слу­же­ние на ла­тин­ском язы­ке, и они вос­ста­ли про­тив бра­тьев, утвер­ждая, что бо­го­слу­же­ние мо­жет со­вер­шать­ся лишь на од­ном из трех язы­ков: ев­рей­ском, гре­че­ском или ла­тин­ском. Кон­стан­тин от­ве­чал им: «Вы при­зна­е­те лишь три язы­ка, до­стой­ных то­го, чтобы сла­вить на них Бо­га. Но Да­вид во­пи­ет: «Пой­те Гос­по­де­ви вся зем­ля, хва­ли­те Гос­по­да вси язы­ци, вся­кое ды­ха­ние да хва­лит Гос­по­да!» И в свя­том Еван­ге­лии ска­за­но: «Шед­ше на­учи­те вся язы­ки…». Немец­кие епи­ско­пы бы­ли по­срам­ле­ны, но озло­би­лись еще боль­ше и по­да­ли жа­ло­бу в Pим. Свв. бра­тья бы­ли при­зва­ны в Рим для ре­ше­ния это­го во­про­са. Взяв с со­бой мо­щи св. Кли­мен­та, па­пы Рим­ско­го, Кон­стан­тин и Ме­фо­дий от­пра­ви­лись в Pим. Узнав о том, что они несут с со­бой свя­тые мо­щи, па­па Адри­ан с кли­ром вы­шел им на­встре­чу. Бра­тья бы­ли встре­че­ны с по­че­том, па­па Рим­ский утвер­дил бо­го­слу­же­ние на сла­вян­ском язы­ке, а пе­ре­ве­ден­ные бра­тья­ми кни­ги при­ка­зал по­ло­жить в рим­ских церк­вах и со­вер­шать ли­тур­гию на сла­вян­ском язы­ке.
На­хо­дясь в Ри­ме, Кон­стан­тин за­не­мог и, в чу­дес­ном ви­де­нии из­ве­щен­ный Гос­по­дом о при­бли­же­нии кон­чи­ны, при­нял схи­му с име­нем Ки­рилл. Через 50 дней по­сле при­ня­тия схи­мы, 14 фев­ра­ля 869 г., рав­ноап­о­столь­ный Ки­рилл скон­чал­ся в воз­расте 42 лет. От­хо­дя к Бо­гу, Ки­рилл за­по­ве­дал бра­ту сво­е­му Ме­фо­дию про­дол­жать их об­щее де­ло — про­све­ще­ние сла­вян­ских на­ро­дов све­том ис­тин­ной ве­ры. Ме­фо­дий умо­лял па­пу Рим­ско­го раз­ре­шить увез­ти те­ло бра­та для по­гре­бе­ния его на род­ной зем­ле, но па­па при­ка­зал по­ло­жить мо­щи св. Ки­рил­ла в церк­ви св. Кли­мен­та, где от них ста­ли со­вер­шать­ся чу­де­са.
По­сле кон­чи­ны Ки­рил­ла па­па, сле­дуя прось­бе сла­вян­ско­го кня­зя Ко­це­ла, по­слал Ме­фо­дия в Пан­но­нию, ру­ко­по­ло­жив его в ар­хи­епи­ско­па Мо­ра­вии и Пан­но­нии, на древ­ний пре­стол св. апо­сто­ла Ан­д­ро­ни­ка. В Пан­но­нии Ме­фо­дий вме­сте со сво­и­ми уче­ни­ка­ми про­дол­жал рас­про­стра­нять бо­го­слу­же­ние, пись­мен­ность и кни­ги на сла­вян­ском язы­ке. Это сно­ва вы­зва­ло ярость немец­ких епи­ско­пов. Они до­би­лись аре­ста и су­да над свя­ти­те­лем Ме­фо­ди­ем, ко­то­рый был со­слан в за­то­че­ние в Шва­бию, где в те­че­ние двух с по­ло­ви­ной лет пре­тер­пел мно­гие стра­да­ния. Осво­бож­ден­ный по при­ка­за­нию па­пы Рим­ско­го Иоан­на VIII и вос­ста­нов­лен­ный в пра­вах ар­хи­епи­ско­па, Ме­фо­дий про­дол­жал еван­гель­скую про­по­ведь сре­ди сла­вян и кре­стил чеш­ско­го кня­зя Бо­ри­воя и его су­пру­гу Люд­ми­лу, а так­же од­но­го из поль­ских кня­зей. В тре­тий раз немец­кие епи­ско­пы воз­двиг­ли го­не­ние на свя­ти­те­ля за непри­я­тие рим­ско­го уче­ния об ис­хож­де­нии Св. Дух от От­ца и от Сы­на. Свя­ти­тель Ме­фо­дий был вы­зван в Рим, но оправ­дал­ся пе­ред па­пой, со­хра­нив в чи­сто­те пра­во­слав­ное уче­ние, и был сно­ва воз­вра­щен в сто­ли­цу Мо­ра­вии — Ве­ле­град.
Здесь в по­след­ние го­ды жиз­ни свя­ти­тель Ме­фо­дий с по­мо­щью двух уче­ни­ков— свя­щен­ни­ков пе­ре­вел на сла­вян­ский язык весь Вет­хий За­вет, кро­ме Мак­ка­вей­ских книг, а так­же Но­мо­ка­нон (Пра­ви­ла свя­тых от­цов) и свя­то­оте­че­ские кни­ги (Па­те­рик).
Пред­чув­ствуя при­бли­же­ние кон­чи­ны, св. Ме­фо­дий ука­зал на од­но­го из сво­их уче­ни­ков, Го­раз­да, как на до­стой­но­го се­бе пре­ем­ни­ка. Свя­ти­тель пред­ска­зал день сво­ей смер­ти и скон­чал­ся 6 ап­ре­ля 885 г. в воз­расте око­ло 60 лет. От­пе­ва­ние свя­ти­те­ля бы­ло со­вер­ше­но на трех язы­ках сла­вян­ском, гре­че­ском и ла­тин­ском; он был по­гре­бен в со­бор­ной церк­ви Ве­ле­гра­да.

Яв­ле­ние Вен­ской ико­ны, что в Уграх, по­сле­до­ва­ло в 1570 го­ду. Уже са­мо на­име­но­ва­ние ее за­став­ля­ет ду­мать, что она при­не­се­на с За­па­да. В про­ти­во­ре­чии с этим, по-ви­ди­мо­му, на­хо­дит­ся то об­сто­я­тель­ство, что са­мо изо­бра­же­ние Бо­го­ма­те­ри на Вен­ской иконе сде­ла­но в пра­во­слав­но-во­сточ­ном сти­ле, а от­нюдь не в за­пад­ном; она очень силь­но на­по­ми­на­ет Свя­то-Ильин­скую ико­ну Бо­го­ро­ди­цы, све­де­ния о ко­то­рой по­ме­ще­ны под 10 чис­лом ме­ся­ца мар­та. Но про­ти­во­ре­чие это толь­ко ка­жу­ще­е­ся. Несо­мнен­но то, что в Вене и Вен­грии ис­ко­ни бы­ло нема­ло пра­во­слав­ных хри­сти­ан. От них-то Вен­ская ико­на и мог­ла пе­рей­ти в Рос­сию да­же по­сле от­де­ле­ния За­пад­ной церк­ви от Во­сточ­ной. По неко­то­рым ска­за­ни­ям, св. ико­на Бо­го­ма­те­ри «Вен­ская, что в Уграх» пе­ре­шла к нам в Рос­сию не пря­ма из Вен­грии, а через Афон, где она на­хо­ди­лась неко­то­рое вре­мя в мо­на­сты­ре св. Ди­о­ни­сия. Из Рос­сии она впо­след­ствии опять бы­ла воз­вра­ще­на на Афон.

Пре­по­доб­ная Ев­фро­си­ния ро­ди­лась в на­ча­ле V ве­ка в го­ро­де Алек­сан­дрии в се­мье знат­ных и бо­га­тых ро­ди­те­лей и бы­ла един­ствен­ным ре­бен­ком. Мать Ев­фро­си­нии умер­ла ра­но. Вос­пи­ты­вал де­воч­ку отец, Па­ф­ну­тий, ко­то­рый был глу­бо­ко ве­ру­ю­щим, бла­го­че­сти­вым хри­сти­а­ни­ном. Он ча­сто по­се­щал мо­на­стырь, игу­мен ко­то­ро­го был его ду­хов­ным на­став­ни­ком. Ко­гда Ев­фро­си­нии ис­пол­ни­лось 18 лет, отец хо­тел вы­дать дочь за­муж. Он на­пра­вил­ся в мо­на­стырь к сво­е­му на­став­ни­ку, чтобы по­лу­чить бла­го­сло­ве­ние на пред­сто­я­щий брак до­че­ри. Игу­мен бе­се­до­вал с де­ви­цей и дал ей свое бла­го­сло­ве­ние, но свя­тая Ев­фро­си­ния стре­ми­лась к ино­че­ской жиз­ни. При­няв тай­но по­стри­же­ние от ино­ка-стран­ни­ка, она по­ки­ну­ла от­чий дом и ре­ши­ла по­сту­пить в оби­тель, чтобы про­ве­сти жизнь в уеди­не­нии и мо­лит­ве. Опа­са­ясь, од­на­ко, что в жен­ском мо­на­сты­ре ее об­на­ру­жит отец, она, на­звав се­бя ев­ну­хом Из­ма­раг­дом, при­шла в тот са­мый муж­ской мо­на­стырь, ко­то­рый с дет­ства по­се­ща­ла вме­сте с от­цом. Ино­ки не узна­ли пе­ре­оде­тую в муж­ское пла­тье Ев­фро­си­нию и при­ня­ли в свою оби­тель. В уеди­нен­ной кел­лии в тру­дах, по­сте и мо­лит­ве свя­тая Ев­фро­си­ния про­ве­ла 38 лет и до­стиг­ла вы­со­ко­го ду­хов­но­го со­вер­шен­ства. Ее отец скор­бел о по­те­ре лю­би­мой до­че­ри и не раз, по со­ве­ту на­сто­я­те­ля, бе­се­до­вал с ино­ком Из­ма­раг­дом, от­кры­вая ему свою пе­чаль, и на­хо­дил у него ду­хов­ное уте­ше­ние. Пе­ред кон­чи­ной пре­по­доб­ная Ев­фро­си­ния от­кры­ла скор­бев­ше­му от­цу свою тай­ну и про­си­ла, чтобы ни­кто, кро­ме него, не при­го­тов­лял к по­гре­бе­нию ее те­ла. По­хо­ро­нив дочь, Па­ф­ну­тий роз­дал все свое иму­ще­ство ни­щим и мо­на­сты­рю и при­нял мо­на­ше­ство. Де­сять лет, вплоть до сво­ей кон­чи­ны, он под­ви­зал­ся в кел­лии сво­ей до­че­ри.

Свя­ти­тель Ма­ка­рий, мит­ро­по­лит Мос­ков­ский и Ко­ло­мен­ский, апо­стол Ал­тая (в ми­ру Ми­ха­ил Ан­дре­евич Пар­виц­кий-Нев­ский) ро­дил­ся 1 ок­тяб­ря 1835 го­да на празд­но­ва­ние По­кро­ва Бо­жи­ей Ма­те­ри, в сел Шап­ки­но Вла­ди­мир­ской гу­бер­нии. Отец его, Ан­дрей Ива­но­вич, слу­жил при­чёт­ни­ком сель­ско­го хра­ма Рож­де­ства Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. С дет­ства мать при­учи­ла ма­лень­ко­го Ми­ха­и­ла к мо­лит­ве. Лю­би­мым чте­ни­ем юно­го Ми­ха­и­ла бы­ли тво­ре­ния свя­то­го Ти­хо­на За­дон­ско­го, Еф­ре­ма Си­ри­на и жи­тие пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма Са­ров­ско­го.

В 1854 го­ду он за­кон­чил Се­ми­на­рию (здесь ему да­ли фа­ми­лию — Нев­ский), и, со­глас­но сво­е­му же­ла­нию слу­жить де­лу про­по­ве­ди Еван­ге­лия, по­ехал в Ал­тай­скую мис­сию ря­до­вым со­труд­ни­ком, хо­тя по бле­стя­щим успе­хам мог бы про­дол­жить обу­че­ние в Ака­де­мии. Об­раз­цом мис­си­о­нер­ско­го слу­же­ния для него стал пре­по­доб­ный ар­хи­манд­рит Ма­ка­рий (Глу­ха­рёв, па­мять 18 мая) ос­но­ва­тель Ал­тай­ской мис­сии, о жиз­ни и тру­дах ко­то­ро­го он слы­шал от оче­вид­цев. Пер­вое вре­мя бу­ду­щий Свя­ти­тель слу­жил чте­цом, пре­по­да­вал в Ка­те­хи­за­тор­ской шко­ле, со­про­вож­дал мис­си­о­не­ров в от­да­лён­ные труд­но­до­ступ­ные ди­кие ме­ста, изу­чал ал­тай­ский язык.

16 мар­та 1861 го­да он при­ни­ма­ет мо­на­ше­ский по­стриг с име­нем Ма­ка­рия, в честь пре­по­доб­но­го Ма­ка­рия Ве­ли­ко­го. На сле­ду­ю­щий день его ру­ко­по­ла­га­ют в иеро­ди­а­ко­на, а 19 мар­та — в иеро­мо­на­ха. Те­перь на­чи­на­ет­ся его са­мо­сто­я­тель­ное мис­си­о­нер­ское слу­же­ние. Сна­ча­ла в Че­маль­ском стане, а за­тем в Чулыш­мане. Успех про­по­ве­ди мог быть лишь в том слу­чае, ко­гда на­ро­ду нес­ли сло­во Бо­жие на его род­ном язы­ке. По­это­му отец Ма­ка­рий в со­вер­шен­стве овла­дел ал­тай­ским язы­ком и его на­ре­чья­ми. И мно­гие го­ды он по­свя­ща­ет пе­ре­во­ду бо­го­слу­жеб­ных книг на ал­тай­ский язык, ра­бо­тая над этим в Санкт-Пе­тер­бур­ге и в Ка­за­ни. В 1875 го­ду от­ца Ма­ка­рия на­зна­ча­ют по­мощ­ни­ком на­чаль­ни­ка Ал­тай­ской Мис­сии.

В 1883 го­ду от­ца Ма­ка­рия воз­во­дят в сан епи­ско­па Бий­ско­го и он ста­но­вит­ся на­чаль­ни­ком Ал­тай­ской мис­сии. В этой долж­но­сти Вла­ды­ка про­слу­жил во­семь лет. За это вре­мя чис­ло кре­щё­ных воз­рос­ло до 19216 че­ло­век (во вре­мя ос­но­ва­ния мис­сии при пре­по­доб­ном ар­хи­манд­ри­те Ма­ка­рии (Глу­ха­рё­ве) чис­ло кре­щё­ных — 675 душ), чис­ло при­ход­ских хра­мов — до 49, от­кры­то та­кое же ко­ли­че­ство школ и учи­лищ с чис­лом уча­щих­ся до 1168 че­ло­век.

За 36 лет сво­е­го мис­си­о­нер­ско­го слу­же­ния Вла­ды­ка Ма­ка­рий при­об­рёл все­рос­сий­скую из­вест­ность. В 1891 го­ду его на­зна­ча­ют епи­ско­пом Том­ским. Вла­ды­ка Ма­ка­рий счи­тал, что пас­тырь дол­жен быть го­тов «во вся­кое вре­мя из­но­сить из со­кро­вищ­ни­цы ду­ши сво­ея для од­них уте­ше­ние, для дру­гих — на­став­ле­ние, для тре­тьих — обод­ре­ние, а для иных об­ли­че­ние». Он за­ни­мал­ся так­же по­пе­чи­тель­ством: к кон­цу пре­бы­ва­ния его на Том­ской ка­фед­ре в Том­ске бы­ло один­на­дцать цер­ков­но-при­ход­ских по­пе­чи­тельств, за­ни­мав­ших­ся сбо­ром средств для бед­ных, шесть при­ютов для де­тей, ноч­леж­ный дом, пять бо­га­де­лен. За вре­мя его слу­же­ния в епар­хии бы­ло от­кры­то 217 но­вых при­хо­дов, два жен­ских мо­на­сты­ря, 229 цер­ков­но-при­ход­ских школ, 442 при­ход­ских по­пе­чи­тель­ства.

Свя­ти­тель Ма­ка­рий пред­чув­ство­вал гря­ду­щие со­бы­тия в Рос­сии. В од­ном из сво­их по­уче­ний он го­во­рил: «Мы пе­ре­жи­ва­ем смут­ные вре­ме­на. Бы­ва­ли на Ру­си ли­хо­ле­тия, но то­гда бы­ло не так ху­до как те­перь. То­гда бы­ли все за Бо­га, все же­ла­ли знать, что Ему угод­но; а те­перь не то. То­гда бы­ли за Ца­ря. Те­перь опять не то. Те­перь слы­шат­ся го­ло­са хуль­ные на Бо­га и за­мыс­лы про­тив По­ма­зан­ни­ка Его... В под­мёт­ных пись­мах и лист­ках их мы чи­та­ем, что они, как вест­ни­ки ада, жаж­дут раз­ру­ше­ния, бес­по­ряд­ков... Их же­ла­ние — всё пе­ре­вер­нуть, чтобы го­ло­ва ста­ла вни­зу, а но­ги на­вер­ху; чтобы чест­ный че­ло­век ждал ми­ло­сти из рук бо­ся­ка, ко­то­ро­го они хо­тят сде­лать раз­да­я­те­лем на­граб­лен­но­го ими...». Вла­ды­ка пред­ре­кал, об­ли­чая сму­тья­нов: «Не хо­ти­те вы сво­ей Рус­ской вла­сти, так бу­дет же у вас власть ино­пле­мен­ная».

В Мае 1906 го­да его воз­ве­ли в сан ар­хи­епи­ско­па. А в 1912 го­ду на­зна­чи­ли мит­ро­по­ли­том Мос­ков­ским и Ко­ло­мен­ским и чле­ном Свя­тей­ше­го Си­но­да. В Москве, как и в Том­ске, Вла­ды­ка боль­шое вни­ма­ние уде­ля­ет ка­те­хи­за­ции на­ро­да, сме­ло об­ли­ча­ет нрав­ствен­ную рас­пу­щен­ность совре­мен­ни­ков, вы­сту­па­ет про­тив все­го, что под­та­чи­ва­ет «твер­ды­ню Церк­ви Бо­жи­ей». Свя­щен­но­му­че­ник Ар­се­ний (Жа­да­нов­ский) (па­мять 14 сен­тяб­ря) в сво­их вос­по­ми­на­ни­ях пи­сал: «Гор­дой сто­ли­це не по­нра­ви­лось его про­стое учи­тель­ство, его стро­го цер­ков­ное пат­ри­ар­халь­ное на­прав­ле­ние. От­шед­шие от ве­ры и доб­рой нрав­ствен­но­сти лю­ди счи­та­ли его за от­ста­ло­го, неин­те­рес­но­го ар­хи­ерея, а пас­ты­ри, ста­вив­шие на пер­вое ме­сто не спа­се­ние па­со­мых, а свои лич­ные жи­тей­ские ин­те­ре­сы, не на­хо­ди­ли се­бе в мит­ро­по­ли­те под­держ­ки».

Вла­ды­ка Ма­ка­рий из­ве­стен и как доб­рый вос­ста­но­ви­тель ми­ра в афон­ских спо­рах об Име­ни Бо­жи­ем (1912 год). Его со­весть не мог­ла ми­рить­ся с те­ми гру­бы­ми ме­то­да­ми, ка­кие бы­ли при­ме­не­ны к рус­ским имя­с­лав­цам на Афоне — по­сле­до­ва­те­лям древ­не­го ас­ке­ти­че­ско­го уче­ния о внут­рен­нем без­мол­вии (ис­и­хаз­ме). И Свя­ти­тель в 1914 го­ду со­здал осо­бую Ко­мис­сию при Мос­ков­ской Си­но­даль­ной Кон­то­ре, ко­то­рая опре­де­ли­ла уче­ние имя­с­ла­вия Пра­во­слав­ным, не со­дер­жа­щим ере­си и, та­ким об­ра­зом, неспра­вед­ли­вое ре­ше­ние Свя­тей­ше­го Си­но­да от­но­си­тель­но афон­ских стар­цев бы­ло упразд­не­но.

Мит­ро­по­лит Ма­ка­рий был ду­хов­ным пи­са­те­лем, имел дар ум­ной сер­деч­ной мо­лит­вы, был стро­гий мо­тьфу! и ас­кет.

В 1917 го­ду, по­сле Фев­раль­ско­го пе­ре­во­ро­та в га­зе­тах на­чи­на­ет­ся кам­па­ния кле­ве­ты на Вла­ды­ку, ко­то­рый остал­ся ве­рен при­ся­ге Го­су­да­рю и от­ка­зал­ся при­сяг­нуть Вре­мен­но­му пра­ви­тель­ству. Его не до­пу­сти­ли на Все­рос­сий­ский со­бор 1917–18 го­дов. Свя­ти­те­ля при­нуж­да­ют «как несо­от­вет­ству­ю­ще­го ду­ху вре­ме­ни» — под угро­зой за­клю­че­ния в Пет­ро­пав­лов­скую кре­пость — по­дать про­ше­ние об от­став­ке. Это бы­ло яв­но без­за­кон­ное, про­ти­во­ка­но­ни­че­ское дей­ствие со сто­ро­ны Вре­мен­но­го ма­сон­ско­го пра­ви­тель­ства, так как мос­ков­ские мит­ро­по­ли­ты, бла­го­да­ря сво­е­му осо­бо­му ста­ту­су, ни­ко­гда не уволь­ня­лись на по­кой — ни по при­чине бо­лез­ни, ни по ста­ро­сти. Кро­ме то­го, 82-х лет­не­го стар­ца ли­ши­ли по­ло­жен­но­го ему по ста­ту­су со­дер­жа­ния и пра­ва про­жи­ва­ния в Тро­и­це-Сер­ги­е­вой Лав­ре — свя­щен­но­ар­хи­манд­ри­том ко­то­рой он был — со­слав в Ни­ко­ло-Уг­реш­ский мо­на­стырь.

По­след­ние го­ды свя­той ста­рец, за­бы­тый и по­ки­ну­тый по­чти все­ми, на­хо­дил­ся в па­ра­ли­че, но не по­те­рял спо­соб­ность го­во­рить. Не раз по­се­щал боль­но­го Вла­ды­ку св. Пат­ри­арх Ти­хон, по­след­нее их сви­да­ние бы­ло в ав­гу­сте 1924 го­да, оба ис­про­си­ли друг у дру­га про­ще­ние. Свя­щен­но­му­че­ник мит­ро­по­лит Пётр, став Пат­ри­ар­шим Ме­сто­блю­сти­те­лем, про­сил у стар­ца бла­го­сло­ве­ния и Вла­ды­ка с лю­бо­вью по­да­рил ему свой бе­лый кло­бук.

Вы­да­ю­щий­ся Свя­ти­тель-мис­си­о­нер, «Апо­стол Ал­тая», «Си­бир­ский столп Пра­во­сла­вия», «жи­вой Рус­ский свя­той» — так на­зы­ва­ли его совре­мен­ни­ки — по­чил 16 фев­ра­ля 1926 го­да в по­сёл­ке Ко­тель­ни­чи Мос­ков­ской об­ла­сти Лю­бе­рец­ко­го рай­о­на. В 1957 го­ду его чест­ные нетлен­ные остан­ки бы­ли пе­ре­не­се­ны в Тро­и­це-Сер­ги­е­ву Лав­ру и за­хо­ро­не­ны в хра­ме Рус­ских Свя­тых Успен­ско­го Со­бо­ра.

При­чис­лен к ли­ку свя­тых Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви для об­ще­цер­ков­но­го по­чи­та­ния на Ар­хи­ерей­ском Со­бо­ре в ав­гу­сте 2000 го­да. Вклю­чен в Со­бор Мос­ков­ских свя­тых (па­мять в вос­кре­се­нье пе­ред 26 ав­гу­ста по ста­ро­му сти­лю).

В го­ро­де Ама­сии, в Пон­тий­ской об­ла­сти, во вре­мя го­не­ния им­пе­ра­то­ра Мак­си­ми­а­на (286–305 гг.) на хри­сти­ан, во­ин Фе­о­дор (Фе­дор) вме­сте с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми был при­нуж­да­ем от­речь­ся от Хри­ста и при­не­сти жерт­ву идо­лам. От­ка­зав­шись ис­пол­ это, Фе­о­дор был под­верг­нут же­сто­ким му­че­ни­ям и за­клю­чен в тем­ни­цу. Здесь во вре­мя мо­лит­вы он был уте­шен чу­дес­ным яв­ле­ни­ем Гос­по­да Иису­са Хри­ста. Через неко­то­рое вре­мя му­че­ни­ка вы­ве­ли из тем­ни­цы и раз­ны­ми пыт­ка­ми сно­ва при­нуж­да­ли от­речь­ся от Хри­ста. На­ко­нец, ви­дя непре­клон­ность му­че­ни­ка, пра­ви­тель при­го­во­рил его к со­жже­нию. Свя­той Фе­о­дор сам бес­тре­пет­но взо­шел на ко­стер, и здесь с мо­лит­вой и сла­во­сло­ви­ем пре­дал свою ду­шу Бо­гу. Бы­ло это око­ло 305 го­да.

Через 50 лет по­сле кон­чи­ны свя­то­го Фе­о­до­ра им­пе­ра­тор Юли­ан От­ступ­ник (361–363 гг.), же­лая осквер­нить хри­сти­ан­ский Ве­ли­кий пост, при­ка­зал Кон­стан­ти­но­поль­ско­му епар­ху (гра­до­на­чаль­ни­ку) каж­дый день в те­че­ние пер­вой неде­ли По­ста тай­но кро­пить кро­вью идоль­ских жертв съест­ные при­па­сы, про­да­ва­е­мые на рын­ках. Свя­той Фе­о­дор в ноч­ном ви­де­нии явил­ся Кон­стан­ти­но­поль­ско­му ар­хи­епи­ско­пу Ев­док­сию и ве­лел ему объ­явить хри­сти­а­нам, чтобы они не по­ку­па­ли на рын­ках осквер­нен­ные при­па­сы и упо­треб­ля­ли в пи­щу ко­ли­во (ку­тью), т. е. ва­ре­ную пше­ни­цу с ме­дом. В па­мять это­го со­бы­тия Пра­во­слав­ная Цер­ковь до сих пор еже­год­но от­ме­ча­ет па­мять ве­ли­ко­му­че­ни­ка Фе­о­до­ра Ти­ро­на в первую суб­бо­ту Ве­ли­ко­го по­ста. На­ка­нуне в пят­ни­цу по­сле за­ам­вон­ной мо­лит­вы слу­жит­ся мо­ле­бен свя­то­му Фе­о­до­ру Ти­ро­ну и бла­го­слов­ля­ет­ся ку­тья.

Свя­той му­че­ник Фе­о­дор Ти­рон был во­и­ном в го­ро­де Ала­сии Пон­тий­ской об­ла­сти (се­ве­ро-во­сточ­ная об­ласть Ма­лой Азии, тя­нув­ша­я­ся вдоль бе­ре­га Пон­та Эвк­син­ско­го, т. е. Чер­но­го мо­ря), под на­чаль­ством неко­е­го Врин­ка. Его при­нуж­да­ли при­не­сти жерт­ву идо­лам. Свя­той Фе­о­дор твер­до, во все­услы­ша­ние ис­по­ве­дал свою ве­ру во Хри­ста Спа­си­те­ля. На­чаль­ник дал ему несколь­ко дней на раз­мыш­ле­ние, во вре­мя ко­то­рых свя­той Фе­о­дор уси­лен­но мо­лил­ся. Его об­ви­ни­ли в под­жо­ге язы­че­ско­го хра­ма и бро­си­ли в тем­ни­цу на го­лод­ную смерть. Там ему явил­ся Гос­подь Иисус Хри­стос, уте­шил и под­кре­пил его. При­ве­ден­ный вновь к пра­ви­те­лю, свя­той Фе­о­дор еще раз сме­ло и без­бо­яз­нен­но ис­по­ве­дал свою ве­ру, за что был пре­дан но­вым ис­тя­за­ни­ям и осуж­ден на со­жже­ние. Му­че­ник Фе­о­дор без тре­пе­та взо­шел на ко­стер и с мо­лит­вой и сла­во­сло­ви­ем пре­дал свою свя­тую ду­шу Бо­гу.

Это про­изо­шло око­ло 306 го­да при рим­ском им­пе­ра­то­ре Га­ле­рии (305–311). Непо­вре­жден­ное ог­нем те­ло свя­то­го Фе­о­до­ра бы­ло по­гре­бе­но в го­ро­де Ев­ха­и­тах, неда­ле­ко от Ама­сии. Впо­след­ствии мо­щи его бы­ли пе­ре­не­се­ны в Ца­рь­град, в храм, освя­щен­ный во имя его. Гла­ва же его на­хо­дит­ся в Ита­лии, в го­ро­де Га­эте.

Спу­стя 50 лет по­сле му­че­ни­че­ской кон­чи­ны свя­то­го Фе­о­до­ра им­пе­ра­тор Юли­ан От­ступ­ник (361–363), же­лая над­ру­гать­ся над хри­сти­а­на­ми, при­ка­зал гра­до­на­чаль­ни­ку Кон­стан­ти­но­по­ля окроп­лять в первую сед­ми­цу Ве­ли­ко­го по­ста все съест­ные при­па­сы на рын­ках идо­ло­жерт­вен­ной кро­вью. Свя­той Фе­о­дор, явив­шись во сне ар­хи­епи­ско­пу Ев­док­сию, по­ве­лел ему объ­явить всем хри­сти­а­нам,. чтобы ни­кто не по­ку­пал ни­че­го на рын­ках, а ели ва­ре­ную пше­ни­цу с ме­дом – ко­ли­во (ку­тью, или со­чи­во). В па­мять это­го со­бы­тия Пра­во­слав­ная Цер­ковь еже­год­но со­вер­ша­ет празд­но­ва­ние свя­то­му ве­ли­ко­му­че­ни­ку Фе­о­до­ру Ти­ро­ну в суб­бо­ту пер­вой неде­ли Ве­ли­ко­го по­ста. В на­ве­че­рие суб­бо­ты, в пят­ни­цу, на Бо­же­ствен­ной ли­тур­гии Пре­ждео­свя­щен­ных Да­ров по­сле за­ам­вон­ной мо­лит­вы чи­та­ет­ся Ка­нон мо­леб­ный свя­то­му ве­ли­ко­му­че­ни­ку Фе­о­до­ру, со­став­лен­ный пре­по­доб­ным Иоан­ном Да­мас­ки­ным. По­сле это­го ко­ли­во бла­го­слов­ля­ет­ся и раз­да­ет­ся ве­ру­ю­щим. Празд­но­ва­ние ве­ли­ко­му­че­ни­ку Фе­о­до­ру в суб­бо­ту пер­вой сед­ми­цы Ве­ли­ко­го по­ста опи­сы­вал Пат­ри­арх Кон­стан­ти­но­поль­ский Нек­та­рий (381–397).

Пре­по­доб­ный Кос­ма Яхром­ский был слу­гой од­но­го бо­яри­на и во вре­мя про­дол­жи­тель­ной бо­лез­ни сво­е­го гос­по­ди­на уте­шал его чте­ни­ем книг. Как-то, пе­ре­ез­жая из го­ро­да в го­род, они оста­но­ви­лись на ре­ке Яхро­ме. Здесь пре­по­доб­но­му Кос­ме яви­лась на де­ре­ве ико­на Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, от ко­то­рой он слы­шал го­лос, по­веле­вав­ший быть ему ино­ком и устро­ить мо­на­стырь. Его боль­ной гос­по­дин то­гда же по­лу­чил от ико­ны ис­це­ле­ние, а пре­по­доб­ный Кос­ма от­пра­вил­ся в Ки­ев и в Пе­чер­ском мо­на­сты­ре при­нял по­стриг. По­том с яв­лен­ной ико­ной Бо­го­ма­те­ри он, по вну­ше­нию свы­ше, сно­ва от­пра­вил­ся на Яхро­му и в 40 вер­стах от г. Вла­ди­ми­ра, при по­со­бии доб­рых хри­сти­ан, по­стро­ил храм в честь Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. К пре­по­доб­но­му ста­ла со­би­рать­ся бра­тия, и об­ра­зо­вал­ся мо­на­стырь. Пре­по­доб­ный Кос­ма был из­бран игу­ме­ном. Сла­ва о ино­че­ских по­дви­гах свя­то­го до­хо­ди­ла в те вре­ме­на да­же до ве­ли­ко­го кня­зя. Пре­по­доб­ный Кос­ма скон­чал­ся в глу­бо­кой ста­ро­сти 18 фев­ра­ля 1492 г. и был по­гре­бен в ос­но­ван­ной им оби­те­ли. Па­мять ему так­же тво­ри­лась 14 ок­тяб­ря, в день празд­но­ва­ния Бо­жи­ей Ма­те­ри ра­ди Ее ико­ны Яхром­ской.

Свя­той апо­стол Фили­мон и его су­пру­га Ап­фия жи­ли в го­ро­де Ко­лос­сы во Фри­гии. По при­ня­тии Кре­ще­ния от свя­то­го апо­сто­ла Пав­ла они об­ра­ти­ли свой дом в дом мо­лит­вы, где со­би­ра­лись все ве­ру­ю­щие во Хри­ста ко­лос­сяне и со­вер­ша­лись Бо­го­слу­же­ния, и по­свя­ти­ли се­бя слу­же­нию боль­ным и обез­до­лен­ным. Апо­стол Фили­мон был по­став­лен епи­ско­пом го­ро­да Га­зы и про­по­ве­до­вал Сло­во Бо­жие по всей Фри­гии. Свя­той апо­стол Па­вел не остав­лял его сво­им ру­ко­вод­ством. К нему на­пра­вил пер­во­вер­хов­ный апо­стол свое пол­ное люб­ви По­сла­ние, в ко­то­ром по­сы­ла­ет бла­го­сло­ве­ние «Фили­мо­ну воз­люб­лен­но­му и со­труд­ни­ку на­ше­му, и Ап­фии, сест­ре воз­люб­лен­ной, и Ар­хип­пу, спо­движ­ни­ку на­ше­му, и их до­маш­ней церк­ви» (Флм.1:1-3). Они­сим, о ко­то­ром идет речь в По­сла­нии, — быв­ший раб Фили­мо­на, апо­стол от 70-ти (па­мять 15 фев­ра­ля). В го­не­ние Неро­на (54–68) свя­тые Фили­мон и Ап­фия, а так­же жив­ший в Ко­лос­сах свя­той апо­стол Ар­хипп при­ня­ли му­че­ни­че­скую кон­чи­ну. Во вре­мя язы­че­ско­го празд­ни­ка разъ­ярен­ная тол­па во­рва­лась в хри­сти­ан­ский храм, ко­гда там со­вер­ша­лось бо­го­слу­же­ние. Все в стра­хе раз­бе­жа­лись, оста­лись толь­ко свя­тые Фили­мон, Ар­хипп и Ап­фия. Их схва­ти­ли и по­ве­ли к гра­до­на­чаль­ни­ку. Свя­то­го Ар­хип­па озве­рев­шая тол­па из­би­ла и из­ре­за­ла но­жа­ми, и по до­ро­ге на суд он скон­чал­ся. Свя­тые Фили­мон и Ап­фия, по при­го­во­ру пра­ви­те­ля, бы­ли по­би­ты кам­ня­ми.

Свя­тые апо­сто­лы от 70-ти: Ар­хипп, Фили­мон и Ап­фия (вто­рая па­мять 22 но­яб­ря) бы­ли уче­ни­ка­ми и спо­движ­ни­ка­ми свя­то­го апо­сто­ла Пав­ла. В по­сла­нии к Фили­мо­ну апо­стол име­ну­ет свя­то­го Ар­хип­па сво­им спо­движ­ни­ком.

Апо­стол Ар­хипп был епи­ско­пом го­ро­да Ко­лос­сы во Фри­гии. Апо­стол Фили­мон был име­ни­тым граж­да­ни­ном то­го же го­ро­да, и в его до­ме со­би­ра­лись хри­сти­ане, чтобы со­вер­шать Бо­го­слу­же­ние. Он был так­же ру­ко­по­ло­жен в сан епи­ско­па апо­сто­лом Пав­лом и об­хо­дил фри­гий­ские го­ро­да, про­по­ве­дуя Еван­ге­лие. Впо­след­ствии он был ар­хи­пас­ты­рем го­ро­да Га­зы. Свя­тая Ап­фия, су­пру­га его, при­ни­ма­ла в сво­ем до­ме стран­ни­ков и боль­ных, с усер­ди­ем слу­жа им. Она бы­ла вер­ной со­труд­ни­цей су­пру­га в бла­го­ве­стии Сло­ва Бо­жия.

В го­не­ние на хри­сти­ан им­пе­ра­то­ра Неро­на (54–68) свя­тые апо­сто­лы Ар­хипп, Фили­мон и рав­ноап­о­столь­ная Ап­фия бы­ли пре­да­ны су­ду гра­до­на­чаль­ни­ка Арток­ли­са за про­по­ведь ве­ры во Хри­ста. Апо­стол Ар­хипп был звер­ски из­ре­зан но­жа­ми. По­сле ис­тя­за­ний Фили­мо­на и Ап­фию по по­яс за­ко­па­ли в зем­лю и би­ли кам­ня­ми, по­ка свя­тые му­че­ни­ки не скон­ча­лись.

Пре­по­доб­но­му­че­ник Кор­ни­лий Пско­во-Пе­чер­ский (1501–1570) ро­дил­ся в Пско­ве в бо­яр­ской се­мье. Ро­ди­те­ли его, Сте­фан и Ма­рия, вос­пи­ты­ва­ли сы­на в бла­го­че­стии и стра­хе Бо­жи­ем. Уже в ран­нем воз­расте мать за­ме­ти­ла у от­ро­ка Кор­ни­лия осо­бен­ную склон­ность к ду­хов­ной жиз­ни, на­учи­ла его мо­­ве и при­ви­ла лю­бовь к стран­ни­кам. Чтобы дать сы­ну об­ра­зо­ва­ние, ро­ди­те­ли от­да­ли его в Псков­ский Ми­рож­ский мо­на­стырь. В мо­на­стыр­ских сте­тьфу! от­ро­ков вос­пи­ты­ва­ли в по­слу­ша­нии, обу­ча­ли чте­нию и пись­му, ис­кус­ству кни­го­пи­са­ния и пи­са­нию икон. В мо­на­сты­ре со­став­ля­лись и пе­ре­пи­сы­ва­лись ле­то­пи­си, жи­тия Свя­тых, Бо­го­слу­жеб­ные кни­ги. В Ми­рож­ской оби­те­ли юный Кор­ни­лий под­ви­за­ет­ся под на­ча­лом стар­ца, со­вер­шая по­дви­ги мо­лит­вы и тру­да, де­лал све­чи. С осо­бен­ным тща­ни­ем при­го­тов­лял­ся он к пи­са­нию икон, со­блю­дая пе­ред этим пост, мо­лил­ся Пре­свя­той Вла­ды­чи­це о бла­го­сло­ви­ли его на труд. Во вре­мя ра­бо­ты над ико­ной хра­нил соб­ствен­ную чи­сто­ту, тво­ря в ду­ше непре­стан­ную мо­лит­ву.

За­кон­чив обу­че­ние, свя­той Кор­ни­лий вер­нул­ся в ро­ди­тель­ский дом. Пре­бы­ва­ние в свя­той оби­те­ли еще бо­лее утвер­ди­ло его при­зва­ние к ино­че­ской жиз­ни.

Од­на­жды го­су­да­рев дьяк Ми­сюрь Му­не­хин, че­ло­век про­све­щен­ный и бла­го­че­сти­вый, друг се­мьи свя­то­го Кор­ни­лия, со­брал­ся ехать в за­те­рян­ную сре­ди ле­сов ма­лень­кую Пе­чер­скую оби­тель и взял с со­бою юно­го Кор­ни­лия. Кра­со­та при­ро­ды, ти­хая мо­на­стыр­ская служ­ба в пе­щер­ной церк­ви пре­ис­пол­ни­ли серд­це юно­ши ду­хов­ной ра­до­сти и бла­го­го­ве­ни­ем. Ни­ко­гда и ни­где еще он так го­ря­чо не мо­лил­ся. Эта по­езд­ка ока­за­ла боль­шое воз­дей­ствие на его по­сле­ду­ю­щую жизнь.

Вско­ре он на­все­гда ушел из ро­ди­тель­ско­го до­ма и при­нял по­стриг в Пско­во-Пе­чер­ском мо­на­сты­ре. Там пре­по­доб­ный Кор­ни­лий вел стро­гую жизнь: в убо­гой ке­лье спал на дос­ках, все свое вре­мя по­свя­щал по­лез­но­му тру­ду и мо­лит­ве.

В 1529 го­ду пре­по­доб­ный Кор­ни­лий, слу­жив­ший об­раз­цом бо­го­угод­ной жиз­ни, был из­бран игу­ме­ном. В его на­сто­я­тель­ство чис­ло бра­тии уве­ли­чи­лось от 15 до 200 че­ло­век, и это ко­ли­че­ство на­сель­ни­ков не бы­ло пре­вы­ше­но ни при од­ном из по­сле­ду­ю­щих на­сто­я­те­лей. Вста­вая с вос­хо­дом солн­ца, пре­по­доб­ный Кор­ни­лий сам пра­вил служ­бу, и от­да­вал все си­лы тру­дам, во­оду­шев­лял бра­тию к вы­пол­не­нию уста­ва, стро­го­му по­сту, мо­лит­ве, на­по­ми­ная о по­дви­ге пер­вых хри­сти­ан. По сво­е­му сми­ре­нию пре­по­доб­ный Кор­ни­лий по­чи­тал се­бя пер­вым сре­ди рав­ных лишь по из­бра­нию.

Де­я­тель­ность пре­по­доб­но­го Кор­ни­лия рас­про­стра­ня­лась да­ле­ко за пре­де­лы оби­те­ли. Его жизнь бы­ла об­раз­цом де­я­тель­ной люб­ви к Бо­гу и че­ло­ве­ку. Он рас­про­стра­нял Пра­во­сла­вие сре­ди жи­те­лей окрест­ных мест — эс­тов и сэту, мно­гие из ко­то­рых кре­сти­лись в мо­на­сты­ре. Пре­по­доб­ный Кор­ни­лий, все­гда крот­кий и при­вет­ли­вый, мол­ча вы­слу­ши­вал лю­дей, да­вал на­став­ле­ния, а по­том бла­го­слов­лял с мо­лит­вой и лю­бо­вью. При зву­ке его го­ло­са от­кры­ва­лось серд­це, стыд от­бе­гал. По­сле по­ка­я­ния лю­ди пла­ка­ли об­лег­ча­ю­щи­ми ду­шу сле­за­ми.

Од­на­жды на Псков­щине бы­ло мо­ро­вое по­вет­рие. Лю­ди бе­жа­ли из се­ле­ний в ле­са, под­сту­пы к го­ро­дам за­кры­ва­лись, чтобы убе­речь жи­те­лей от мо­ро­вой яз­вы. Мно­гие уми­ра­ли не толь­ко от за­ра­зы, но и от го­ло­да. По бла­го­сло­ве­нию пре­по­доб­но­го Кор­ни­лия в то страш­ное вре­мя ино­ки мо­на­сты­ря вы­хо­ди­ли к го­лод­ным, чтобы раз­да­вать им ва­ре­ную рожь.

По вре­мя Ли­вон­ской вой­ны пре­по­доб­ный Кор­ни­лий про­по­ве­до­вал хри­сти­ан­ство в от­во­е­ван­ных го­ро­дах, стро­ил там хра­мы, по­мо­гал по­стра­дав­шим, за­бо­тил­ся о ра­не­ных. В оби­те­ли по­гре­ба­ли уби­тых и за­пи­сы­ва­ли их в си­но­ди­ки для по­ми­но­ве­ния.

В 1560 го­ду, в празд­ник Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, пре­по­доб­ный Кор­ни­лий по­слал в бла­го­сло­ве­ние рус­ским вой­скам, оса­ждав­шим го­род Фел­лин, просфо­ру и свя­тую во­ду. В тот же день нем­цы сда­ли го­род.

Пре­по­доб­ный Кор­ни­лий очень лю­бил и хо­ро­шо знал кни­ги — он со­здал в мо­на­сты­ре боль­шую по то­му вре­ме­ни биб­лио­те­ку. В се­ре­дине XVI ве­ка Пско­во-Пе­чер­ский мо­на­стырь пе­ре­нял от Спа­со-Ели­за­ров­ско­го мо­на­сты­ря тра­ди­цию ле­то­пи­са­ния. Кро­ме то­го, свя­той игу­мен Кор­ни­лий за­вел боль­шой мо­на­стыр­ский си­но­дик для по­ми­но­ве­ния усоп­ших бра­тии н бла­го­тво­ри­те­лей оби­те­ли, на­чал ве­сти «Кор­мо­вую кни­гу». В этом тру­де он оста­вил по­сле­ду­ю­щим по­ко­ле­ни­ям ис­то­ри­че­скую ха­рак­те­ри­сти­ку сво­е­го вре­ме­ни, со­ста­вил «Опи­са­ние мо­на­сты­ря» и «Опи­са­ние чу­дес Пе­чер­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри».

Пре­по­доб­ный Кор­ни­лий рас­ши­рил и укра­сил свой мо­на­стырь, про­ко­пал да­лее мо­на­стыр­ские пе­ще­ры, пе­ре­нес де­ре­вян­ную цер­ковь во имя Со­ро­ка му­че­ни­ков Се­ва­стий­ских за мо­на­стыр­скую огра­ду, на при­ез­жий мо­на­стыр­ский двор, на ее ме­сте в 1541 го­ду по­ста­вил цер­ковь в честь Бла­го­ве­ще­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы и в 1559 го­ду по­стро­ил храм По­кро­ва Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. В 1558–1565 го­дах пре­по­доб­ный Кор­ни­лий воз­двиг во­круг мо­на­сты­ря на­деж­ную ка­мен­ную сте­ну, а над Свя­ты­ми Вра­та­ми по сво­е­му за­мыс­лу по­стро­ил ка­мен­ную цер­ковь во имя Свя­ти­те­ля и Чу­до­твор­ца Ни­ко­лая (1565). Тем са­мым он по­ру­чил это­му ис­тин­но­му за­щит­ни­ку чи­сто­ты Пра­во­слав­ной ве­ры по­кро­ви­тель­ство свя­той оби­те­ли на гра­ни­це с непра­во­слав­ны­ми на­ро­да­ми.

Так оби­тель, воз­ник­шая на гра­ни­це Рус­ско­го го­су­дар­ства, ста­ла не толь­ко све­то­чем Пра­во­сла­вия, но и кре­по­стью про­тив внеш­них вра­гов Рос­сии.

Дру­гим де­лом пре­по­доб­но­го Кор­ни­лия бы­ло ос­но­ва­ние в 1538 го­ду во Пско­ве по­дво­рья мо­на­сты­ря с ка­мен­ной цер­ко­вью в честь ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри «Оди­гит­рии».

Во вре­мя сво­е­го управ­ле­ния мо­на­сты­рем пре­по­доб­ный Кор­ни­лий учре­дил при оби­те­ли ико­но­пис­ную ма­стер­скую. Тру­див­ши­е­ся в ней мо­на­хи учи­лись ис­кус­ству ико­но­пи­си в Ми­рож­ском мо­на­сты­ре и по воз­вра­ще­нии в свою оби­тель пи­са­ли ико­ны и по­мо­га­ли пре­по­доб­но­му Кор­ни­лию укра­шать хра­мы и обу­чать дру­гих ино­ков. В мо­на­сты­ре бы­ли так­же сто­ляр­ная, куз­неч­ная, ке­ра­ми­че­ская и дру­гие хо­зяй­ствен­ные ма­стер­ские.

О му­че­ни­че­ской кон­чине пре­по­доб­но­го Кор­ни­лия на­пи­са­но в древ­ней ру­ко­пи­си Тро­и­це-Сер­ги­е­вой Лав­ры. Ко­гда пре­по­доб­ный игу­мен Кор­ни­лий вы­шел с кре­стом на мо­на­стыр­ские во­ро­та на­встре­чу ца­рю Иоан­ну Гроз­но­му, раз­гне­ван­ный лож­ным на­ве­том на свя­то­го игу­ме­на царь сво­ей ру­кой от­сек ему го­ло­ву, но тот­час рас­ка­ял­ся и, под­няв те­ло его, на ру­ках по­нес в мо­на­стырь. Обаг­рен­ная кро­вью пре­по­доб­но­го Кор­ни­лия до­рож­ка, по ко­то­рой царь нес его те­ло к церк­ви Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, на­зва­на «кро­ва­вым пу­тем».

Рас­ка­яв­шись, царь по­жерт­во­вал Пско­во-Пе­чер­ско­му мо­на­сты­рю мно­же­ство дра­го­цен­ных вкла­дов, впи­сал имя Пре­по­доб­но­го игу­ме­на в свой си­но­дик, но па­мять о со­де­ян­ном пре­сле­до­ва­ла его всю жизнь.

Те­ло пре­по­доб­но­му­че­ни­ка Кор­ни­лия бы­ло по­ло­же­но в стене «Бо­гом здан­ной пе­ще­ры», где невре­ди­мо пре­бы­ва­ло 120 лет. В 1690 го­ду мит­ро­по­лит Псков­ский и Из­бор­ский Мар­келл пе­ре­нес его мо­щи, про­сла­вив­ши­е­ся ис­це­ле­ни­я­ми боль­ных, из пе­ще­ры в со­бор­ный храм Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы и по­ло­жил в но­вом гро­бе в стене.

17 де­каб­ря 1872 го­да мо­щи пре­по­доб­но­го Кор­ни­лия бы­ли пе­ре­ло­же­ны в мед­но-по­се­реб­рен­ную ра­ку, а в 1892 го­ду — в но­вую ра­ку. По­ла­га­ют, что служ­ба пре­по­доб­но­му­че­ни­ку бы­ла со­став­ле­на ко дню от­кры­тия мо­щей в 1690 го­ду.

Пре­по­доб­но­му­че­ник Кор­ни­лий Пско­во-Пе­чер­ский ро­дил­ся в 1501 го­ду во Пско­ве в се­мье бо­яр Сте­фа­на и Ма­рии. Чтобы дать сы­ну об­ра­зо­ва­ние, ро­ди­те­ли от­да­ли его в Псков­ский Ми­рож­ский мо­на­стырь, где он под­ви­зал­ся под на­ча­лом стар­ца: де­лал све­чи, ру­бил дро­ва, обу­чал­ся гра­мо­те, пе­ре­пис­ке и укра­ше­нию книг и ико­но­пи­си. За­кон­чив уче­ние, Кор­ни­лий вер­нул­ся в ро­ди­тель­ский дом с ре­ше­ни­ем стать ино­ком.

Од­на­жды го­су­да­рев дьяк Ми­сюрь Му­не­хин взял с со­бой Кор­ни­лия в за­те­рян­ную сре­ди ле­сов Пско­во-Пе­чер­скую оби­тель, ко­то­рая то­гда бы­ла бед­нее лю­бо­го псков­ско­го по­го­ста. Кра­со­та при­ро­ды, ти­хая служ­ба в пе­щер­ной церк­ви про­из­ве­ли на Кор­ни­лия та­кое силь­ное впе­чат­ле­ние, что он на­все­гда ушел из род­но­го до­ма и при­нял ино­че­ский по­стриг в Пско­во-Пе­чер­ской оби­те­ли.

В 1529 го­ду, в воз­расте 28 лет, пре­по­доб­ный Кор­ни­лий был воз­ве­ден во игу­ме­на и из­бран на­сто­я­те­лем мо­на­сты­ря. В его на­сто­я­тель­ство Пско­во-Пе­чер­ская оби­тель до­стиг­ла наи­боль­ше­го рас­цве­та. Чис­ло бра­тии уве­ли­чи­лось от 15 до 200 че­ло­век. Это ко­ли­че­ство на­сель­ни­ков не бы­ло пре­вы­ше­но ни при од­ном из по­сле­ду­ю­щих на­сто­я­те­лей.

Де­я­тель­ность пре­по­доб­но­го Кор­ни­лия про­сти­ра­лась да­ле­ко за пре­де­лы оби­те­ли: он рас­про­стра­нял Пра­во­сла­вие сре­ди жив­ших во­круг мо­на­сты­ря эс­тов и сэту, стро­ил церк­ви, боль­ни­цы, до­ма для си­рот и нуж­да­ю­щих­ся. Во вре­ме­на ужас­но­го мо­ра на Псков­щине пре­по­доб­ный Кор­ни­лий бес­страш­но хо­дил по мо­ро­вым де­рев­ням при­ча­щать жи­вых и от­пе­вать у круг­лых ям умер­ших.

Во вре­мя Ли­вон­ской вой­ны пре­по­доб­ный Кор­ни­лий про­по­ве­до­вал хри­сти­ан­ство в от­во­е­ван­ных го­ро­дах, стро­ил там хра­мы, щед­рой ру­кой раз­да­вал по­стра­дав­шим во вре­мя вой­ны эс­там и ли­вам по­со­бия из мо­на­стыр­ских за­па­сов; в оби­те­ли без­мезд­но ле­чи­ли и кор­ми­ли ра­не­ных и изу­ве­чен­ных, хо­ро­ни­ли в пе­ще­рах уби­тых и впи­сы­ва­ли их име­на в мо­на­стыр­ский си­но­дик на веч­ное по­ми­но­ве­ние.

В 1560 го­ду, в празд­ник Успе­ния Бо­жи­ей Ма­те­ри, пре­по­доб­ный Кор­ни­лий по­слал в бла­го­сло­ве­ние рус­ским вой­скам, оса­ждав­шим го­род Фел­лин, просфо­ру и свя­тую во­ду. В тот же день нем­цы сда­ли го­род. В 1570 го­ду на со­здан­ную в Юрье­ве Ли­вон­ском ка­фед­ру был на­зна­чен епи­ско­пом Юрьев­ским и Ве­льян­ским (то есть Фел­лин­ским) некий игу­мен Кор­ни­лий. Неко­то­рые отож­деств­ля­ли его с пре­по­доб­ным Кор­ни­ли­ем, но это не со­от­вет­ству­ет дей­стви­тель­но­сти. Пре­по­доб­ный Кор­ни­лий был боль­шим зна­то­ком и лю­би­те­лем книг — в мо­на­сты­ре бы­ла со­бра­на со­лид­ная биб­лио­те­ка. В 1531 го­ду вы­шел его труд под на­зва­ни­ем «По­весть о на­ча­ле Пе­чер­ско­го мо­на­сты­ря». В се­ре­дине XVI ве­ка Пско­во-Пе­чер­ский мо­на­стырь вос­при­нял от Спа­со-Еле­аза­ров­ско­го мо­на­сты­ря тра­ди­цию ле­то­пи­са­ния. В ос­но­ву ле­то­пи­си бы­ли по­ло­же­ны све­де­ния двух пер­вых Псков­ских ле­то­пи­сей в чер­но­вом про­дол­же­нии с 1547 по 1567 год. Кро­ме то­го, игу­мен Кор­ни­лий за­вел боль­шой мо­на­стыр­ский Си­но­дик для по­ми­но­ве­ния усоп­ших бра­тий и бла­го­тво­ри­те­лей оби­те­ли, на­чал ве­сти «Кор­мо­вую кни­гу» с 1558 го­да, со­ста­вил «Опи­са­ние мо­на­сты­ря» и «Опи­са­ние чу­дес Пе­чер­ской ико­ны Бо­го­ма­те­ри».

Пре­по­доб­ный Кор­ни­лий рас­ши­рил и укра­сил мо­на­стырь, про­ко­пал да­лее мо­на­стыр­ские пе­ще­ры, пе­ре­нес де­ре­вян­ную цер­ковь во имя Со­ро­ка му­че­ни­ков Се­ва­стий­ских за мо­на­стыр­скую огра­ду, на при­ез­жий мо­на­стыр­ский двор, а на ее ме­сте в 1541 го­ду по­ста­вил цер­ковь во имя Бла­го­ве­ще­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, в 1559 го­ду по­стро­ил храм в честь По­кро­ва Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы.

Пе­чер­ская оби­тель, воз­ник­шая на гра­ни­це Рус­ско­го го­су­дар­ства, бы­ла не толь­ко све­то­чем Пра­во­сла­вия, но и кре­по­стью про­тив внеш­них вра­гов Рос­сии.

В 1558–1565 го­дах пре­по­доб­ный Кор­ни­лий воз­двиг во­круг мо­на­сты­ря мас­сив­ную ка­мен­ную сте­ну, а над Свя­ты­ми во­ро­та­ми по соб­ствен­но­му про­ек­ту по­стро­ил ка­мен­ную цер­ковь во имя Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, по­ру­чив ему охра­ну оби­те­ли. В хра­ме был по­став­лен де­ре­вян­ный скульп­тур­ный об­раз «Ни­ко­лы Рат­но­го».

О му­че­ни­че­ской кон­чине пре­по­доб­но­го Кор­ни­лия в ле­то­пи­си, со­став­лен­ной иеро­ди­а­ко­ном Пи­ти­ри­мом, за­пи­са­но: «Сей до­сто­бла­жен­ный игу­мен Кор­ни­лий... на игу­мен­стве 41 год и 2 ме­ся­ца по­жи­ве; он пост­ни­че­ским и свя­тым жи­ти­ем не то­чию мни­хом бе об­раз ко спа­се­нию... во вре­мя же быв­ших по­том на зем­ли Рос­сии мя­те­жей мно­го злая по­стра­да и, на­ко­нец, от тлен­на­го се­го жи­тия зем­ным ца­рем пред­по­слан к Небес­но­му Ца­рю в веч­ное жи­ли­ще, в ле­то 1570, фев­ра­ля в 20-й день, на 69 го­ду от рож­де­ния сво­е­го». (Эта же да­та сто­ит и на ке­ра­ми­че­ской пла­стине — ке­ра­ми­де, за­кры­вав­шей устье пер­во­на­чаль­ной гроб­ни­цы пре­по­доб­но­го Кор­ни­лия.)

В древ­ней ру­ко­пи­си Тро­и­це-Сер­ги­е­вой Лав­ры на­пи­са­но, что, ко­гда игу­мен Кор­ни­лий вы­шел за мо­на­стыр­ские во­ро­та с кре­стом на встре­чу ца­ря, раз­гне­ван­ный лож­ным на­ве­том Иоанн сво­ей ру­кой от­сек ему го­ло­ву, но тот­час рас­ка­ял­ся и, под­няв те­ло его, на ру­ках по­нес в мо­на­стырь. Обаг­рен­ная кро­вью пре­по­доб­но­го Кор­ни­лия до­рож­ка, по ко­то­рой царь нес его те­ло к церк­ви Успе­ния, на­зва­на «Кро­ва­вым пу­тем». Сви­де­тель­ством рас­ка­я­ния ца­ря слу­жат щед­рые по­жерт­во­ва­ния Пско­во-Пе­чер­ско­му мо­на­сты­рю, сде­лан­ные им по­сле кон­чи­ны пре­по­доб­но­го Кор­ни­лия. Имя игу­ме­на Кор­ни­лия бы­ло впи­са­но и в цар­ский си­но­дик.

Те­ло пре­по­доб­но­му­че­ни­ка Кор­ни­лия бы­ло по­ло­же­но в стене «Бо­гом здан­ной пе­ще­ры», где пре­бы­ва­ло 120 лет невре­ди­мо. В 1690 го­ду мит­ро­по­ли­том Псков­ским и Из­бор­ским Мар­кел­лом мо­щи бы­ли пе­ре­не­се­ны из пе­ще­ры в со­бор­ную Успен­скую цер­ковь и по­став­ле­ны в но­вом гро­бе в стене.

17 де­каб­ря 1872 го­да мо­щи пре­по­доб­но­го Кор­ни­лия с преж­ним гро­бом бы­ли пе­ре­ло­же­ны в мед­но-по­се­реб­рен­ную ра­ку, а в 1892 го­ду — в но­вую ра­ку. По­ла­га­ют, что служ­ба пре­по­доб­но­му­че­ни­ку бы­ла со­став­ле­на ко дню от­кры­тия мо­щей в 1690 го­ду.

Ко­зе­льщан­ская ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри при­над­ле­жит к чис­лу икон позд­ней­ших по вре­ме­ни про­слав­ле­ния (1881) и вме­сте с тем к чис­лу наи­бо­лее по­чи­та­е­мых. Ико­на эта ита­льян­ско­го про­ис­хож­де­ния и бы­ла при­ве­зе­на в Рос­сию од­ной из при­двор­ных им­пе­ра­три­цы Ели­за­ве­ты Пет­ров­ны (1741–1761). Вла­де­ли­ца ико­ны вы­шла за­муж за пи­са­ря За­по­рож­ско­го вой­ска Си­ро­ма­ху. Так ико­на по­па­ла на Укра­и­ну. В XIX в. она при­над­ле­жа­ла ро­ду Кап­ни­стов и бы­ла их се­мей­ной свя­ты­ней. Ико­на на­хо­ди­лась в се­ле Ко­зель­щине Пол­тав­ской гу­бер­нии. На сыр­ной сед­ми­це 1880 г. дочь В. И. Кап­ни­ста Ма­рия за­бо­ле­ла. Мест­ный врач опре­де­лил незна­чи­тель­ный вы­вих но­ги, от непра­виль­но­го укло­на в сто­ро­ну, и на­ло­жил гип­со­вую по­вяз­ку. Спу­стя неко­то­рое вре­мя ее по­вез­ли к харь­ков­ско­му хи­рур­гу. Он так­же опре­де­лил вы­вих. Чтобы умень­шить боль но­ги при ходь­бе, был сде­лан осо­бый баш­мак со сталь­ны­ми пру­жи­на­ми, об­хва­ты­вав­ши­ми но­гу вы­ше ко­ле­на, и пред­пи­са­но при­ни­мать теп­лые ван­ны. Про­шел пост, но боль­ная не чув­ство­ва­ла об­лег­че­ния.

По­сле Пас­хи Ма­рия по­чув­ство­ва­ла страш­ную боль и в дру­гой но­ге, ко­то­рая у нее ис­кри­ви­лась, как и пер­вая. В. И. Кап­нист сно­ва об­ра­тил­ся к док­то­ру, ко­то­рый на­шел и в ле­вой но­ге вы­вих, и на­дел на эту но­гу сталь­ные пру­жи­ны, по­со­ве­то­вав немед­лен­но вез­ти де­воч­ку на Кав­каз для ле­че­ния ми­не­раль­ны­ми во­да­ми и гор­ным воз­ду­хом. Пу­те­ше­ствие на Кав­каз и ле­че­ние при­чи­ни­ли еще боль­шие стра­да­ния. Си­лы де­воч­ки упа­ли, она по­те­ря­ла вся­кую чув­стви­тель­ность в ру­ках и но­гах и не чув­ство­ва­ла да­же уко­лов. При осмот­ре, кро­ме преж­них по­вре­жде­ний ор­га­низ­ма, бы­ли най­де­ны еще вы­ви­хи в пле­че­вых су­ста­вах, в ле­вом бед­ре и край­няя чув­стви­тель­ность в по­зво­ноч­ном стол­бе на всем его про­тя­же­нии. Та­кая силь­ная сте­пень бо­лез­ни и неиз­вест­ность ее при­чи­ны за­ста­ви­ли воз­вра­тить­ся до­мой. В ок­тяб­ре ме­ся­це отец по­ехал с боль­ной до­че­рью в Моск­ву. Здесь он об­ра­щал­ся к из­вест­ней­шим док­то­рам, ко­то­рые за­яви­ли, что они бес­силь­ны пе­ред бо­лез­нью.

Ро­ди­те­ли и боль­ная уже от­ча­и­ва­лись в спа­се­нии. Но неожи­дан­но пред­ста­ви­лась воз­мож­ность об­ра­тить­ся к по­мо­щи за­гра­нич­но­го про­фес­со­ра. Так как до его при­ез­да в Моск­ву оста­ва­лось про­дол­жи­тель­ное вре­мя, боль­ная по­про­си­лась до­мой. Отец от­пу­стил ее в де­рев­ню, взяв с сво­ей су­пру­ги сло­во при­вез­ти боль­ную дочь в Моск­ву, ко­гда по­лу­чит из­ве­ще­ние о при­ез­де про­фес­со­ра. 21 фев­ра­ля 1881 г. по­лу­чи­ли те­ле­грам­му, что про­фес­сор едет в Моск­ву. Та­кое из­ве­стие встре­во­жи­ло боль­ную: не ока­жет­ся ли и он, как дру­гие, бес­силь­ным?

Мать, ре­шив ехать на сле­ду­ю­щий день, ука­зы­вая на се­мей­ный об­раз Бо­жи­ей Ма­те­ри, ска­за­ла до­че­ри: «Ма­ша, мы зав­тра едем в Моск­ву, возь­ми об­раз Бо­жи­ей Ма­те­ри, по­чисть Его ри­зу и по­креп­че по­мо­лись пред на­шей За­ступ­ни­цей. Про­си, пусть по­мо­жет нам бла­го­по­луч­но со­вер­шить путь и из­ле­чить твою бо­лезнь». Боль­ная и са­ма, по­те­ряв на­деж­ду на зем­ных вра­чей, всю на­деж­ду воз­ло­жи­ла на Бо­га и вве­ри­ла свою судь­бу Небес­ной по­мо­щи. Ико­на эта из­дав­на бы­ла из­вест­на как чу­до­твор­ная. По пре­да­нию, она осо­бен­но по­мо­га­ла де­вуш­кам, при­бе­гав­шим к ней с моль­бой устро­ить се­мей­ное сча­стье. При этом уста­но­вил­ся обы­чай, чтобы мо­ля­щий­ся чи­стил ри­зу на иконе, про­ти­рая ее ва­той или по­ло­тен­цем. При­жав к гру­ди свя­тую ико­ну, боль­ная, с по­мо­щью ма­те­ри, про­тер­ла ее и всю тя­жесть неду­га, скорбь и от­ча­я­ние ду­ши из­ли­ла пред ли­ком Бо­жи­ей Ма­те­ри. И усерд­ная, пла­мен­ная мо­лит­ва боль­ной де­воч­ки бы­ла услы­ша­на. Она сра­зу по­чув­ство­ва­ла си­лу в ру­ках и но­гах и гром­ко за­кри­ча­ла: «Ма­ма! ма­ма! я чув­ствую но­ги! Ма­ма, я чув­ствую ру­ки». Она со­рва­ла ме­тал­ли­че­ские упор­ки и бин­ты и ста­ла сво­бод­но хо­дить по ком­на­те, про­дол­жая дер­жать бла­го­го­вей­но в сво­их ру­ках об­раз Бо­жи­ей Ма­те­ри. Немед­лен­но при­гла­шен был при­ход­ской свя­щен­ник и пред об­ра­зом Бо­жи­ей Ма­те­ри был со­вер­шен бла­годар­ствен­ный мо­ле­бен. Ра­дост­ное со­бы­тие сде­ла­лось ско­ро из­вест­ным в окрест­ных се­лах. Мать по­еха­ла в Моск­ву с вы­здо­ро­вев­шей до­че­рью и взя­ла с со­бой свя­той об­раз Бо­жи­ей Ма­те­ри. Слух об ис­це­ле­нии быст­ро рас­про­стра­нил­ся по Москве и на­род стал сте­кать­ся сна­ча­ла в но­мер го­сти­ни­цы, а по­том в цер­ковь, ку­да пе­ре­нес­ли ико­ну. От ико­ны про­изо­шло еще несколь­ко ис­це­ле­ний. Ко­гда се­мья воз­вра­ти­лась до­мой в Ко­зель­щи­ну, вся окрест­ность уже зна­ла об ис­це­ле­ни­ях от Ко­зе­льщан­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри, со­вер­шив­ших­ся в Москве, и мно­гие со­бра­лись для по­кло­не­ния об­ра­зу. Хра­нить да­лее ико­ну в до­ме не бы­ло воз­мож­но­сти, и, с раз­ре­ше­ния. Вы­со­ко­прео­свя­щен­но­го Иоан­на, ар­хи­епи­ско­па Пол­тав­ско­го, 23 ап­ре­ля 1881 г. ико­на бы­ла пе­ре­не­се­на в спе­ци­аль­но устро­ен­ную вре­мен­ную ча­сов­ню. Каж­дый день с ран­не­го утра не умол­ка­ло пред об­ра­зом мо­леб­ное пе­ние и чте­ние ака­фи­стов.

В 1882 г. был по­стро­ен храм, а опре­де­ле­ни­ем Свя­тей­ше­го Си­но­да от 1 мар­та 1885 г. бы­ла учре­жде­на жен­ская об­щи­на, 17 фев­ра­ля 1891 г. пре­об­ра­зо­ван­ная в жен­ский мо­на­стырь в честь Рож­де­ства Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы.

В на­сто­я­щее вре­мя Ко­зе­льщан­ская ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри на­хо­дит­ся в Крас­но­гор­ском По­кров­ском жен­ском мо­на­сты­ре (Ки­ев­ская епар­хия). Ко­зе­льщан­ской иконе Бо­жи­ей Ма­те­ри со­став­ле­на Служ­ба (на 21 фев­ра­ля) и ака­фист.

Свя­ти­тель Ев­ста­фий, ар­хи­епи­скоп Ан­тио­хий­ский (323–331) ро­дил­ся в Си­де Пам­фи­лий­ском во вто­рой по­ло­вине III ве­ка. Он был епи­ско­пом го­ро­да Бе­рии, поль­зо­вал­ся лю­бо­вью и ува­же­ни­ем на­ро­да и по хо­да­тай­ству паст­вы был воз­ве­ден от­ца­ми I Все­лен­ско­го Со­бо­ра (325) на Ан­тио­хий­скую ка­фед­ру.

Свя­ти­тель Ев­ста­фий был глу­бо­ко об­ра­зо­ван­ным Бо­го­сло­вом, а так­же от­ли­чал­ся об­шир­ны­ми по­зна­ни­я­ми в на­у­ках свет­ских. Ко­гда на Во­сто­ке ста­ла рас­про­стра­нять­ся ересь Ария, не при­зна­вав­ше­го Еди­но­су­щия Сы­на Бо­жия со От­цом, свя­ти­тель Ев­ста­фий рев­ност­но бо­рол­ся — уст­но и пись­мен­но — за чи­сто­ту Пра­во­слав­ной ве­ры. В 325 го­ду свя­тым рав­ноап­о­столь­ным ца­рем Кон­стан­ти­ном Ве­ли­ким (306–337) был со­зван I Все­лен­ский Ни­кей­ский Со­бор. Пер­вым пред­се­да­те­лем на этом Со­бо­ре был свя­ти­тель Ев­ста­фий. Со­бор осу­дил уче­ние Ария и из­ло­жил Пра­во­слав­ное ис­по­ве­да­ние в Сим­во­ле ве­ры. Неисто­во­го Ария, как на­звал его свя­ти­тель Ев­ста­фий, не по­же­лав­ше­го от­ка­зать­ся от сво­е­го за­блуж­де­ния, и его еди­но­мыш­лен­ни­ков Со­бор, ли­шив са­на, от­лу­чил от Церк­ви. Од­на­ко сре­ди епи­ско­пов, под­пи­сав­ших Ни­кей­ский Сим­вол, бы­ли и та­кие, ко­то­рые со­чув­ство­ва­ли ере­си Ария и под­пи­са­ли ак­ты Со­бо­ра не по убеж­де­нию, а бо­ясь от­лу­че­ния. По­сле Со­бо­ра на­ча­лись их про­ис­ки про­тив свя­ти­те­ля Ев­ста­фия. С ве­ли­кой хит­ро­стью они до­би­лись его со­гла­сия на со­зыв в Ан­тио­хии По­мест­но­го Со­бо­ра. Под­ку­пив од­ну блуд­ни­цу, они под­го­во­ри­ли ее явить­ся на Со­бор с груд­ным мла­ден­цем и лже­сви­де­тель­ство­вать о том, что от­цом мла­ден­ца яв­ля­ет­ся свя­ти­тель Ев­ста­фий. На­ру­шая Апо­столь­ские пра­ви­ла о том, что об­ви­не­ние на свя­щен­но­слу­жи­те­ля сле­ду­ет при­ни­мать при под­твер­жде­нии двух сви­де­те­лей, ари­ане объ­яви­ли свя­ти­те­ля Ев­ста­фия низ­ло­жен­ным. Он без су­да был от­прав­лен в ссыл­ку, во Фра­кию. Но лож­ность об­ви­не­ния вско­ре от­кры­лась: тяж­ко за­болев по­сле кле­ве­ты, жен­щи­на рас­ка­я­лась, при­зва­ла кли­ри­ков и в при­сут­ствии мно­гих лю­дей ис­по­ве­да­ла свой грех. Од­на­ко к это­му вре­ме­ни свя­той Кон­стан­тин Ве­ли­кий умер, и на пре­стол всту­пил его сын Кон­стан­ций (337–361), раз­де­ляв­ший ере­ти­че­ские взгля­ды Ария и по­кро­ви­тель­ство­вав­ший ари­ан­ству­ю­щим епи­ско­пам. Свя­ти­тель Ев­ста­фий и в ссыл­ке всё так же рев­ност­но бо­рол­ся за Пра­во­сла­вие. Скон­чал­ся в ссыл­ке, в го­ро­де Филип­пах или Тра­я­но­по­ле, в 337 го­ду.

Со­сто­яв­ший­ся в 381 г. в Кон­стан­ти­но­по­ле II Все­лен­ский Со­бор под­твер­дил Пра­во­слав­ный Сим­вол ве­ры, ко­то­рый так рев­ност­но за­щи­щал свя­ти­тель Ев­ста­фий. Ари­ан­ское лже­уче­ние бы­ло еще раз пре­да­но ана­фе­ме как ересь.

В 482 г. мо­щи свя­ти­те­ля Ев­ста­фия с че­стью бы­ли пе­ре­не­се­ны из Филипп в Ан­тио­хию к ве­ли­кой ра­до­сти ан­тио­хий­цев, не пе­ре­ста­вав­ших по­чи­тать и лю­бить сво­е­го Пат­ри­ар­ха-ис­по­вед­ни­ка.

Свя­ти­те­ля Ев­ста­фия чти­ли ве­ли­кие свя­ти­те­ли IV ве­ка Ва­си­лий Ве­ли­кий, Иоанн Зла­то­уст, Афа­на­сий Алек­сан­дрий­ский, Епи­фа­ний Кипр­ский, Ана­ста­сий Си­на­ит и Иеро­ним Стри­дон­ский. Из­вест­ный цер­ков­ный ис­то­рик епи­скоп Фе­о­до­рит Кир­ский на­зы­ва­ет свя­ти­те­ля Ев­ста­фия стол­пом Церк­ви и бла­го­че­стия, на­равне со свя­ти­те­лем Афа­на­си­ем Алек­сан­дрий­ским и дру­ги­ми епи­ско­па­ми, глав­ны­ми по­бор­ни­ка­ми Пра­во­сла­вия.