Но если, мы, журналисты, в силу своей профессии, смогли пережить случившееся легче (нам просто было некогда паниковать, всю прошедшую неделю 80% рабочего времени мы писали о Японии), в голове далеких от масс-медиа граждан закрутилась своя собственная, бессмысленная и беспощадная ядерная реакция.
Вечером в понедельник наблюдала сценку в аптеке. Парень и девушка пытали провизора: «Йодомарин есть? Раскупили? А йод в пузырьках?». «Все смели», - развела руками аптекарша, - и йод, и йодомарин, и йодированные БАДы и витамины с йодом. «Почему? Все смотрят телевизор. Только правительство с экрана скажет: жителям Дальнего Востока важно принимать йод, сметают с прилавков йод, на следующий день скажут «важно успокоиться» - скупают «новопассит» и валерьянку».
-Вы бы еще дозиметр купили, - улыбнулась продавщица.
- Раскупили их все, не смог достать, - без тени улыбки отпарировал покупатель, - а вот костюм радиационной защиты у меня есть ― со склада в армии покупал, за 18 тысяч.
На следующий день на работу меня подвозила молодая пара. Она ехала в роддом ― первое УЗИ.
-Будем рожать? - подмигивала супруга мужу.
-На западе будешь рожать, чтобы дети зелеными не были от радиации, - сурово отвечал супруг.
-И для кого всю эту красоту понастроили? - размышлял водитель, глядя на рогатки моста через Золотой Рог, - придет сюда радиоактивное облако и не будет никакого саммита.
Умом Россиию не понять: Примгидромет твердит, что уровень радиации в Приморье ниже нормы(замеры делаются каждый день по правилам в фиксированной точке на Садгороде), что личные дозиметры нужны нам, как крылья черепахе(во-первых, у них большая погрешность, во-вторых, мерить радиацию, к примеру, на Набережной, глупо: гранит «фонит», так же как и естественные залежи металлов на сопках), замеры радиации ведутся в городе каждые два часа, на Сахалине и Курилах результаты даже озвучиваются по громкой связи и высвечиваются на электронном табло на вокзале ― дальневосточникам этого мало. Мы жаждем острых ощущений, того волнующего кровь адреналина, который даст нам почувствовать себя живыми, отвлеченными от проблем, своих маленьких зарплат, вечных пробок, грязи, шума и пыли гигантской стройки, в которую превратилось Приморье.
И плевать, что сегодня в Хабаровске на больничных койках в токсикологии после доморощенной «йодотерапии» уже лежат несколько больных(неумеренные йодные возлияния могут и к летальному исходу привести, безуспешно повторяют нам врачи), мы будем скупать дозиметры за 18 тысяч и костюмы радиационной защиты, хвататься за голову при новых толчках в Японии и панически кричать на форумах «Мы все умрем!». Нам просто нравится чувствовать то, чего так долго и мучительно не хватало постсоветской России ― чувства сплоченности, включенности в жизнь общества. Пусть даже поводом для объединения служит банальная, не имеющая пока под собой основания паника...
P.S. Уважаемые читатели, можете забросать меня гнилыми помидорами, но своей маме, живущей в Сочи, я каждый день говорю: мама, у нас все хорошо. И тете, живущей в Нижнем Новгороде (она пережила лучевую болезнь после проведенного детства в Чернобыле), и каждый год приезжающий летом в любимый ею Владивосток, я говорю, что ни землетрясение, ни радиация нам не угрожают. И буду делать это всегда, ведь самое страшное землетрясение, которое нам угрожает ― это встряска собственных мозгов. От «вавок в голове» не спасут ни йод, ни зеленка, ни валерьянка с новопасситом...
Мария ЯСЕНКОВА,
редактор РИА «Восток-Медиа»[/i]

В настоящее время корпоративный налог в Японии – один из самых высоких. По данным американского издания, его ставка превышает аналогичные показатели почти всех стран, которые являются основными конкурентами Японии в мире, например Южной Кореи. Ранее правительство Наото Кана планировало снижение корпоративного налога на 5%.

В результате такого шага госбюджет Японии мог недополучить 5,3 млрд долларов. Положительным следствием снижения налогов должен был стать рост конкурентоспособности японских производителей на мировых рынках, передает Reuters.

Заявление об отмене налоговых послаблений не стало неожиданностью для большинства наблюдателей. В течение нескольких последних дней об этом говорили многие официальные лица японского правительства, включая министра финансов Йошихико Ноду.

В настоящее время держатели облигаций японского правительства внимательно присматриваются к тому, как власти Японии планируют восстанавливать разрушенные землетрясением и цунами регионы.

Администрация Кана под увеличивающимся давлением обстоятельств вынуждена откладывать реализацию своих фискальных планов. В то же время ей не приходится особо рассчитывать на дополнительные займы на финансовом рынке, которые раздуют и без того огромный внешний долг Японии, значение которого приближается к 200% ВВП страны.

К тому же выпуск новых долговых обязательств грозит срывом в реализации долгосрочного плана финансового оздоровления, подготовленного правительством прошлым летом.

Администрация Кана оценивает ущерб от землетрясения и цунами в 300 млрд долларов. Министр финансов Нода готовится предоставить бюджет реконструкции на рассмотрение парламента в конце апреля. Экономисты считают, что японское правительство выделит на восстановление разрушенной инфраструктуры и домов от 122 до 250 млрд долларов.

Наото Кан не исключил возможность повышения налогов для того, чтобы изыскать средства на устранение последствий ударов стихии. Хотя и признал, что он в настоящее время такие планы не рассматривает.

Следует отметить, что недавний опрос, проведенный японским новостным агентством Kyodo, показал, что 67,5% опрошенных поддержали временное увеличение налогов для того, чтобы собрать деньги на реконструкцию инфраструктуры регионов, пострадавших от землетрясения.

Кроме того, правительство Японии не исключает возможности национализации компании Tokyo Electric Power – оператора аварийной АЭС «Фукусима-1». Об этом во вторник сообщил государственный министр по вопросам национальной стратегии Японии Коитиро Гэмба, передает ИТАР-ТАСС.

Поводом для национализации может стать неспособность компании самостоятельно выплатить компенсации ущерба, причиненного в результате аварии на «Фукусиме-1».