Работают далеко не все заправки, а на работающих в каждый бак наливают бензина не более чем на 2 тысячи иен — приблизительно 12 литров.

Но если какое-то напряжение и чувствуется, то связано оно не с временными трудностями (то, что они временные, все прекрасно понимают), а с сообщениями, которые поступают из района АЭС «Фукусима-1». Да и здесь проблема, похоже, не в самих сообщениях, а в том, что и они — особенно поступающие по официальной линии — тоже появляются в весьма экономном режиме. А отсутствие полновесной информации порой действует хуже, чем самая печальная новость. Во всяком случае, именно в этом глубоко убеждены эксперты и специалисты, по определению имеющие право обсуждать то, что происходит в реакторах атомной электростанции.

Один из них, Масахи Гото, об этих реакторах знает, пожалуй, все. В свое время, работая в корпорации «Тошиба», он проектировал аналогичные с «Фукусима-1» АЭС в Хамаоке и Онагаве. Сейчас господин Гото занимается преподавательской деятельностью, а также является активным сотрудником токийской неправительственной организации «Гражданский информационный центр по ядерной безопасности».

— Я много лет отдал ядерной энергетике. Но мне очень трудно комментировать ситуацию, складывающуюся на аварийной АЭС, потому что отсутствует полная и объективная информация, — говорит Масахи Гото. — Правительство тщательно дозирует свои сообщения и, по моему убеждению, искусственно преуменьшает опасность. Поэтому, когда вы меня спрашиваете, есть ли угроза для российского Дальнего Востока, я не могу дать полный и взвешенный ответ. Все зависит от того, как будут развиваться те процессы, что сейчас идут, особенно в реакторах 1, 3 и 4. Если это развитие пойдет по негативному сценарию — что отнюдь не исключено, — то ущерб будет на весьма больших территориях.

Как вы знаете, главная проблема — в невозможности обеспечить постоянное охлаждение реакторов и отработанного ядерного топлива. Также есть опасения, что нарушена целостность оболочки реакторов. Ремонтные работы не просто затруднены, а практически невозможны из-за высокого радиационного фона. Круг замыкается.

Все ли возможное сегодня делается? — переспрашивает Гото. — Трудно сказать, что вообще можно сделать… Для этого нужна вся полнота информации. А ее, возможно, нет даже у тех, кто работает на правительство: ведь находившиеся в энергоблоках контрольные датчики повреждены и используются в основном, скажем так, «внешние» показатели.

Главное — не искажать информацию и не преуменьшать опасность, чтобы не вводить людей в заблуждение, считает человек, спроектировавший не одну АЭС:

— Японское правительство до последнего настаивало на 4-м уровне опасности, а иностранные специалисты уже несколько дней назад определили 6-й уровень. (Как известно 7-й был только в Чернобыле.) Так вот, я убежден, что правы именно иностранцы. Правительство преуменьшает угрозу, чтобы не вызывать панику у населения. Это — в корне неверно, нужна вся полнота информации, чтобы люди были готовы.

Со специалистом-строителем АЭС полностью согласен и наш коллега, главный редактор журнала Days Japan Рюичи Хирогава. Хотя он и не физик-ядерщик, у него есть моральное право по-своему оценивать ситуацию на станции «Фукусима-1». Дело в том, что журналистской специализацией Хирогавы является Чернобыль. На этой законсервированной станции он бывал около 40 раз. Последний раз побывал в Припяти буквально в феврале, так как занимался подготовкой материала к 25-летию чернобыльской катастрофы; до печального юбилея осталось чуть больше месяца.

Понятно, что наш разговор с Хирогавой начался с попытки провести параллели:

— Не знаю, насколько корректно это сравнение, потому что, на мой взгляд, нынешняя ситуация хуже чернобыльской. Там взорвался один реактор, а здесь проблемы у четырех, и никто не возьмется предсказать, что будет завтра. Они в очень опасном состоянии. Я на днях вернулся из Фукусимы, был в 3 километрах от АЭС. На дозиметре те же показатели, что в 100 метрах от саркофага 4-го энергоблока в Чернобыле!

Но главная беда даже в другом. Для своего текста про Чернобыль я в этот раз собирал материал о действиях советского правительства в те дни. А теперь поражаюсь, насколько похоже действует наше правительство! Особенно тревожно, когда людям говорят, что их эвакуируют не из-за реальной опасности, а как бы на всякий случай. Услышав такие резоны, люди потом снова и снова возвращаются в опасную зону за какими-то забытыми вещами, по каким-то надобностям, веря, что никакой серьезной угрозы нет…

О сорванных крышах

Движемся к северу от Фукусимы, в город Сендай, административный центр вытянувшейся вдоль моря префектуры Мияги, которая приняла на себя страшнейший удар цунами. В спортзале одной из местных школ, где на застеленном одеялами полу коротают дни пожилые люди, мы разговорились с несколькими старушками. У одной из них, 84-летней Томоко Седзи, поинтересовались: хорошо ли о ней тут заботятся? На что бабушка только руками всплеснула: «У нас все хорошо, да нам много и не надо: пусть лучше помогают тем, на кого радиация действует». Наверное, трудно было ожидать другой ответ от человека, которому во времена Хиросимы было уже 18 лет.

Но в помощи нуждаются и многие жители префектуры Мияги, особенно из рыбацких городков и поселков, расположенных вдоль побережья. Да и в самом Сендае прибрежный район подвергся катастрофическим разрушениям. Причем ни одно по-японски добротно построенное здание не пострадало от землетрясения, хотя здесь оно ощущалось особенно сильно. А вот противостоять гигантской волне оказалось сложнее.

— Когда произошел толчок, я сильно испугалась, схватила сумочку, радиоприемник, выбежала на улицу и ухватилась за дерево, чтобы не упасть, — рассказывает Томоко Седзи. — Но тут прибежала дочь, она живет неподалеку, и говорит: может возникнуть цунами, надо идти в школу и забираться повыше. Гор у нас нет, высоких домов в нашем районе тоже нет, вот мы в школу и побежали. И из окон смотрели, что волна вытворяет с нашим районом.

У бабушки Томоко начинают дрожать губы и блестят глаза. И через минуту из ее рассказа мы поймем почему: ее родственники жили еще ближе к береговой полосе, сразу после толчка они сели в машину, чтобы уехать подальше. Но двоюродная сестра забыла что-то важное и вернулась. Спастись уже не сумела, как и тысячи других.

Однако, несмотря на весьма преклонный возраст и пережитые испытания, Томоко Седзи не собирается переезжать:

— Дом-то мой уцелел! Конечно, первый этаж забит илом и мусором, который тащила волна, но главное, что его не сорвало, как некоторые другие, не разломало в щепки. Я знаю: это потому что его своими руками построил мой муж, старый Дзингоро Седзи, это было еще 40 лет назад. 10 лет назад муж умер, но я все равно не могу его обидеть и уйти из нашего с ним дома. Будем восстанавливать!..

В префектуре Мияги, как и в соседних, есть что восстанавливать. Главная проблема на сегодня — многочисленные разрывы в газопроводной системе. По осторожным оценкам, на ее восстановление могут уйти месяцы. А газ для многих японских домов — это буквально всё: обогрев жилищ (в Мияги сейчас чуть больше ноля), приготовление пищи, горячая вода для душа и т.д.

Но о восстановлении думают те, кто остался жив. И не потерял близких.

Невыносимо трудно видеть людей, молча стоящих у стендов, на которых вывешены списки пропавших без вести. Понятно, что посторонние люди этих списков не читают.

В течение первых двух дней после аварии ветер дул к востоку от Фукусимы прямо на станцию мониторинга в Сакраменто на калифорнийском побережье США, на третий день — на юго-запад в направлении японской станции в Такасаки, а затем снова переменился — на западный. Данные этих станций, а также пунктов на Аляске, Гаваяйх и в Канаде показали аналогичное количество йода-131: от 1,2 до 1,3·10^17 беккерелей в сутки. За десять дней чернобыльский пожар выбросил 1,76·10E18 Бк йода-131.

Что касается цезия-137, то показатель Фукусимы — 5·10E15 Бк в сутки, а Чернобыль выдал в общей сложности 8,5·10E16 Бк.
«В этом нет ничего удивительного, — говорит г-н Вотава. — Когда хранилище повреждено, у летучих элементов нет никаких оснований не вырваться на свободу». По его словам, результаты измерений соответствуют данным о топливе, использовавшемся на АЭС «Фукусима». Станция имеет около 1 760 т свежего и отработанного ядерного топлива на своей территории, а масштаб повреждений остаётся неизвестным. Между тем на Чернобыльской АЭС хранилось всего 180 т.

Кроме того, данные согласуются с тем, что в японской почве, растениях и воде обнаружено относительно низкое количество радиоактивных веществ: они сдуваются в Тихий океан. Объёмы, долетающие до Сакраменто, исчезающе малы; их удаётся обнаружить только благодаря тому, что оборудование как раз и создавалось, дабы вынюхивать малейшие следы радиоактивности.

Авария на Чернобыльской АЭС привела к гораздо большему уровню радиоактивности и выбросу более широкого спектра радиоактивных элементов, чем в Фукусиме, но именно йод и цезий представляли максимальный риск для здоровья — особенно за пределами непосредственной близости к АЭС, отмечает Малькольм Крик, секретарь Научного комитета ООН по действию атомной радиации. В отличие от других элементов, их ветер разнёс далеко и широко.

Кроме того, человеческий организм с лёгкостью поглощает йод и цезий. «Практически весь йод или цезий, который вы вдохнули или проглотили, попадает в кровоток», — подчёркивает изучавший Чернобыль Кит Баверсток, экс-глава отдела радиационной защиты европейского филиала Всемирной организации здравоохранения.

Йод-131 мгновенно усваивается щитовидной железой и уходит только после того, как полностью распадётся (период полураспада составляет восемь суток). Цезий поглощается мышцами, а поскольку его период полураспада — 30 лет, он может выйти только вместе с продуктами жизнедеятельности. На то, чтобы избавиться от половины поглощённого объёма, требуется от 10 до 100 дней.

Радиоактивные изотопы прежде всего наносят вред ДНК. У детей, облучённых йодом-131, в течение десяти и более лет развивается рак щитовидной железы. Организм взрослого человека более устойчив. Исследование, результаты которого были опубликованы на прошлой неделе, показало, что чернобыльский йод-131 по-прежнему вызывает новые случаи рака щитовидной железы в неизменном количестве в наиболее пострадавших регионах Украины, Белоруссии и России.

Цезий-137 задерживается в окружающей среде из-за длительного периода полураспада. Исследователи расходятся во мнениях о том, какой вред он нанёс после Чернобыльской аварии. Некоторые учёные полагают, что он ещё вызовет рак у нескольких тысяч европейцев.

Вопрос стоит уже так - способна ли Япония самостоятельно решить проблему или необходимы усилия всего международного сообщества. И, судя по всему, опять-таки верно второе.

Японское правительство в течение длительного времени, практически весь критический период, скрывало истинные масштабы бедствия и сегодня катастрофа затрагивает уже интересы соседних и не только соседних держав. И самое главное - по-прежнему есть ощущение, что либо японская сторона не обладает всей полнотой картины бедствия, либо продолжает скрывать какие-то важные детали.

К примеру, проверка двоих японских туристов, прибывших в Китай из Токио, выявила на их одежде и багаже повышенный уровень радиации, и они были направлены в больницу. Пока неясно, как могло произойти заражение, поскольку туристы, по сообщениям, не находились в радиусе 240 км от пострадавшей АЭС.

Откуда же источник поражения? Значит, информация о возможном распространении радиации была недостаточной?

Я очень хорошо помню, как во время Чернобыльской катастрофы люди с детьми, похватав что было под рукой, уезжали из зоны поражения кто куда, везя на себе зараженную одежду, вещи, порой уже сами будучи источником излучения. Мне, тогда еще молодому специалисту, приходилось эвакуировать этих людей - из КГБ поступала ориентировка, нужно было срочно приехать, забрать пострадавших, вещи, провести обеззараживание, а людей доставить в лечебное учреждение. После чего адрес полагалось забыть. Порой дозы были весьма значительны, а вот источник заражения... В Подмосковье, очень далеко от Припяти, шли дожди, попав под которые, дозиметр начинал щелкать как бешеный - после такого дождя я принимал душ, менял одежду, но миллионы граждан про это вообще ничего не знали. Мы просто вообще ничего не знали, не полагалось знать. Хотя шли разговоры о одновременном выбросе в Обнинске, о чем-то еще.

Похоже, в Японии происходит нечто сходное. Никто ничего не знает точно, информация фильтруется и дозируется, а в результате люди, которые должны принимать какие-то меры, не могут поступать адекватно из-за недостатка достоверной информации.

И вот тут уже возникает вопрос о суверенитете и его границах. Япония суверенная страна, и формально может делать на своей территории что пожелает. Ну а если она пожелает отравить половину Мирового океана выбросами своих АЭС? Загадить всю свою относительно небольшую территорию радиоактивными изотопами так, что вся страна станет одной сплошной "чернобыльской зоной"? Да, японцы рациональные и цивилизованные люди, они сознательно не станут делать безумных вещей - но можем ли мы гарантировать разумность и рациональность их правительств?

И дело, разумеется, не только в Японии - можем ли мы гарантировать разумность собственного правительства? Правительства Ирана или Эстонии, Соединенных Штатов или КНДР? Все государственные структуры просто обвешаны гроздями государственных секретов, которые часто скрывают государственные преступления. Может ли человечество, в 21-м веке, в эпоху сверхсложных и только в силу этого сверхопасных технологий полагаться только и исключительно на добрую волю господ Кана и Саркози, Путина и Медведева, Берлускони и Обамы? Господ, часто не осознающих гораздо более простых вещей, чем проблемы ядерной безопасности.

Скажем, объем и характер мероприятий по ликвидации катастрофы на "Фукусиме" определяет только и исключительно японская сторона. А почему? Это что, касается только и исключительно Токио?

Вопрос контроля за ядерной энергетикой давно стал международным, но почему-то это касается только слаборазвитых стран, а вот "развитые" страны имеют возможность уклоняться от такого контроля и даже просто его игнорировать. По какому праву? Разве 250 тысяч японцев, которым не хватает жратвы в лагерях для беженцев, были бы против получения лишней банки гарантированно нерадиоактивной тушенки от российских "оккупантов"? Были бы против временного размещения на китайской или корейской территории? Или присутствие на японских АЭС российских специалистов с опытом ликвидации аварии на ЧАЭС сильно бы их возмутило?

Но нет, японское правительство борется за Курильские острова, и не может поступиться своим суверенитетом. Япония великая страна и сама справится, чего бы это не стоило простым японцам и всем вокруг тоже.

А окружающие народы будут сидеть как простые зрители в театре, на подмостках которого разыгрывается сцена из их собственной гибели.

Анатолий Баранов