Предпоследняя запись подростков

Катя: В общем, сейчас звонили из полиции, точнее мама Дениса. Просят, чтобы мы… Ну, еще у нас минут 30-40 есть на размышление. Просят, чтобы мы вышли, но выходить так не хочется, потому что будет полный трэш. Что же делать. Сдаваться? «Где Денис»? Он в туалет отошел [смеется]. [Денису] Тебя Максон потерял! Он тут.

Денис: А ваще вы нас отвлекаете. У нас еще сорок минут, если мы не решаем ничего, то приезжает «Соболь» [вероятно здесь и далее, имеется в виду СОБР] и забирает нас.

Катя: «У вас нету вариков?» У нас вообще вариков ноль!

Денис: Смотри, у нас осталась только вот такая поварешка.

Катя: Что нам с этой поварешкой делать?

Денис: Которую я погнул. Мы сломали телек.

Катя: Мы выстрелили в телевизор, который тут стоял.

Денис: Он загорелся, мы его выкинули из гостиной.

Катя: Загорелся и мы выкинули [смеется]!

Денис: [Обращается к зрителю трансляции в Periscope] Ты понимаешь, Максон, я убил двух собак, я подстрелил ногу маминой Кате…

Катя: Дрон пишет: «Вам риал ******, ребята».

Денис: Я сломал окна в бане, я стрелял в ментов, стрелял в ментовскую машину.

Катя: «Про вас уже „Вести“ написали, капец, родители вас не простят». [оба смеются] «Прыгай c крыши», — кто-то написал!

Денис: ****, тут только второй этаж и снег.

Катя: Два этажа, максимум только ноги переломаешь.

Денис: И я не смогу спрыгнуть, потому что там «Соболь» ходит. Мы сейчас просто окружены «Соболем».

Катя: «Есь, где твои мозги?» — мои мозги давно пропиты и прокурены.

Денис: Вот смотри, короче, про мамину Катю как все было.

Катя: Да, смотри. Ну, мы спали спокойно. Начали стучаться в дверь. Мы думали, бабушка. Смотрю, там моя мама стоит. Мы их пускаем, короче. Я просто ножик в руках держала, как бы, ничего не подразумевая. На меня бабушка налетела: «Отдай нож, отдай нож». Мама начала ее останавливать, в итоге как-то так получилось, что они мне разрезали руки — пока, видимо, забирали, может, я сама толком не поняла. Не почувствовала даже боли. И Денис сначала им угрожал, типа: «Уйдите лучше, уйдите».

Денис: Спокойно, нормально.

Катя: Спокойно. Они вообще ноль реакции. Потом он уже психанул, куда-то стрельнул — в ногу, попал в бедро правое маме.

Денис: стрелял пневматом. Потом менты подъехали и понеслось — бах, бах, бах.

Катя: «И что с ней?» Она в порядке, пишет, что, типа, хочет поговорить и все такое. «Откуда ружье?» Ружье у меня было в доме. У меня же этот, отчим спецназовец.

Денис: Мы нижний сейф открыли, а вот этот сейф, который вот тут вот [показывают сейф в углу комнаты], его открыть нереально. Он закрыт, сука. Как только я его ни выламывал, его невозможно открыть.

Катя: «Крепитесь». Крепится, *****, я не знаю, *****…

Денис: Знаешь, крепиться сейчас вообще никак, вокруг ходит «Соболь», там «Соболь» стоит, там ментовская машина со сдутым колесом, *****… Это ******.

Катя: «Курить есть?» Две сиги осталось. От нервов все выкурили.

Денис: А было три пачки. Алкаха осталась, но мало.

Катя: «Как вы попали в Струги?» Доехали!

Денис: Я же деньги снял с маминой карты.

Катя: Он деньги снял с маминой карты, мы купили маршрут… Ну, на маршрутке и доехали сюда. Как мы в дом попали — вообще, такая идея. Мы, наверное, час…

Денис: Долбили окно.

Катя: Взламывали окно. «Конченные вы»

Денис: Смотрите, чтобы взломать пластиковое окно, надо ножик вставить вниз и вверх покурычить его, а потом в угол — и выбивается окно.

Катя: Кто написал «Ау»?

Денис: *** знает.

Катя: «Это Кравц». Привет Кравцу!

Денис: О, Кравц, привет!

Катя: Кстати, Кварцух, спасибо за все.

Денис: Да, Кравц, спасибо, что Катю накормил. Я твой должник, *****.

Денис: И еще проси деньги у моей мамы. Мама тебе все даст.

Катя: Даааа. Тебе и так оплачивать ментовскую машину!

Денис: И не только ее, *****. И твой дом, и ногу твоей мамы, и собак соседских, *****, и баню еще, *****. «Что делаете?»

Катя: Что делаете? Ну мы сидим и думаем, что делать.«Простите за все мои косяки». Да, Макс, мы прощаем, ты тоже нас прости. Ну мы просто сидим, Кравц, и…

Денис: Надо сказать последние слова и надо думать, потому что времени реально мало. А то «Соболь» придет и убьет нас *****.

Катя: Да, нас могут убить.

Денис: «Соболь» — он не будет разбираться, он не будет заламывать. Потому что «Соболь» — он убивает. С ноги выбивает дверь специальной ****** и просто — бах-бах-бах и мы трупы. «******»

Катя: Ну вот именно, ******.

Денис: Если видишь, что там есть «Соболь», потом можешь сделать трансляцию, сказать, что мы сдаемся, и там «Соболь» весь подойдет. Или могу позвать офицера соболевского, он мне дал слово офицера что типа не будет ничего с нами делать.

Катя: Вообще мама Дениса нам предложила такой вариант, что мы к нему идем. Но это… не знаю.

Денис: Понимаете, в чем прикол? Просто когда моя мама хочет, чтоб я реально вернулся, — она плачет, она убитая. А сейчас мама не такая убитая, то есть просто «Соболь» ей сказал: так-то и так-то, скажи так. Скорее всего. «Соболь» просто тоже угрожает, потому что это «Соболь».

Катя: Ребят с чего все началось-то?

Денис: С того, что ****** в семье.

Катя: Да, мы, короче, поссорились… ну, я поссорилась с мамой из-за того, что я как-то опоздала домой, что ли. Я отпрашивалась к подруге на ночевку, меня не отпустили, я ушла в итоге сама, меня ночью нашли, ********* конкретно жестоко…

Денис: При мне.

Катя: При Денисе, при маме его, что я потом просто вернулась домой и это… «У собра есть инфа что в доме безоружные дети».

Денис: Да, мы щас безоружные.

Катя: Мы без оружия. И, в общем…

<Звонит телефон>

Денис: У «Соболя» вся инфа есть, о нас знают уже в Москве. (Смеется). И «Соболь» приехал с Москвы, вы понимаете? За несколько часов.

Катя: ******, как так быстро можно было.

Денис: Самолетом.

Катя: Ну в итоге я получила ******** от родителей, убежала еще раз, в очередной раз. Потом…

Денис: Ну вот несколько дней — три дня и три ночи — мы скрывались здесь.

Катя: Да.

Катя: «И на сколько вас посадят примерно?» А мы че, знаем?

Денис: Если посадят, то посадят примерно на лет 25.

Катя: Лет 25. Ну выйдем такие, в 40 получается, такие — йееее!

Денис: Это минимум.

Катя: Ой, даа. А еще нам ****** про то, что ничего не будет, не волнуйтесь…

Денис: Еще и штраф бешеный мне вломят.

Катя: «Вы пьяные?» Нам холодно!

Денис: Тут реально холодно. Щас тут холодно, камин нетоплен, топить нечем, спички все <нрзб>.

Катя: «Вы никого не убили, кроме собак?»

Денис: Нет, никого.

Катя: Никого пока что.

Денис: Может быть, я попал в ментов, я не знаю. Просто вижу — они со мной по телефону базарят, вижу ментов — просто бах-бах в них. Может, в ментов попал. Если попал в ментов, это еще 15 лет где-то.

Катя: Бонни и Клайд, *****.

Денис: Ну давай, надо говорить уже последние слова.

Катя: Ладно, ребят…

Катя: «А где менты с тачки?» Они убежали. Мы начали в них стрелять, они убежали, испугались нас и все.

Денис: Можем напоследок показать эту тачку.

Катя: «Почему мы не бежали?» Потому что там окружено все было. Покажи тачку.

Денис: Смотрите, люди. Выходим сюда, на балкон. Вот бобик ментовский. Это картечь, и так далее. Окна разбиты магнумом, колесо пробито магнумом, тоже дырка есть в заборе, думаю, видно. А менты стояли вон там. Вон там вот менты стояли. И я туда стрелял в них.

Денис: «А где менты и родители?» А менты и родители где-то вон там вот стоят, базарят что-то.

Денис: А ***** вы сделали это все? Родители *******.

Катя: А?

Денис: Я отвечаю на вопросы.

Катя: Че там?

Денис: А ***** вы это все сделали. Мы были… Ой, *****, патрон. Два пустых патрона. Струги красные.

Денис: «Родители строят в стороне, а вы трансу снимаете». Да, мы так делаем. И скорее всего менты перехватили трансляцию. Если так, то, ***, привет, *****.

Катя: <нрзб>

Денис: «Где вы перекрасились?» Перекрасились? Мы, *****, тут и перекрасились.

<Звонит телефон>

Денис: Ладно, народ. Мы сейчас подумаем, скажем пару слов, и все.

Катя: Всем большое спасибо за поддержку, за время, проведенное с вами. На самом деле было хорошо, мы будем скучать безумно. Любим.

Денис: Прощайте.

Катя: Прощайте.

Последнее видео

Катя (курит): Последняя трансляция.

Денис: Камеру не переключай только.

Катя: Страшно-страшно.

Денис: Тебе. За что?

Катя: За тебя.

Денис: Я тебе говорил, если ты не дашь мне… я буду мучаться, почему (нрзб)? Я знаю, почему (нрзб) так еще из-за этой ситуации. Как, реально больно вот так вот видеть, как ты так вот грустишь.

Катя: Я не грущу

Денис: Когда ты грустила. Я понимал, что я — парень, я не мог этого обеспечить.

Катя: Хочется сказать какие-то последние слова.

Денис: Это кто?

Катя: Вика (читают, что им пишет одноклассница)… А никак!

Денис: Это Вика!

Катя: Мы слишком много натворили дел. «Я тебе дам, б… последние слова». Сейчас все по-моему присоединятся, знаешь. Из школы. «Скучать буду»… Да, это последняя транса (трансляция — прим. «Медузы»), потому что сейчас нужно будет решать все. На *** пошел, скучать будет.

Денис: Я тебя понял, Макс. Помни, сука, мои слова. Больше не увидишь меня, нет такого слова! ******.

Катя (читает комментарии): Ребят, мы за 80 километров от вас, вы сейчас нас никак не остановите.

Денис: Люди, у нас дома Соболь ждет, *****, с оружием. Там целый отряд. Ходит вокруг дома, чтоб мы не убежали.

Катя: Там спецназовцы

Денис: «Соболь»

Катя: «Но все же я буду скучать»

Денис: Я тоже буду скучать, Макс. Видела эту мигалку? Менты перехватили.

Катя: У Вики не грузит. «Родителей жалко?». А почему им нас не было жалко? Они нас не жалели никогда.

Денис: Они сейчас поддерживают, может, хотят нас вернуть.

Катя: Они сейчас поддерживают, но сейчас поздно.

Денис: Было бы так всегда — вообще, без базара.

Катя: Вы понимаете, если мы вернемся, жизнь уже кончена будет по сути: уголовка, проблемы с родителями, проблемы в школе.

Денис: А у тебя чехол где, со змейкой?

Катя: Внизу.

Денис: Лиз, чехол твой!

Катя: А, Ивановой передайте, что чехол ее. «Вас посадят!». Вот именно, что нас могут посадить.

Денис: Понимаешь, я могу сейчас показать, где ментовская машина, расстреляна мною. У Кати нога простреляна мною.

Катя: У моей мамы.

Денис: Ну, катина мама. Мною подстрелено. Сейчас все лежит на моей вине, а не на Кате.

Катя: А посадят и смысл нам возвращаться. Вопрос.

Денис: Мне придется платить за все. Я убил двух собак, я прострелил окно в бане, у соседей, ментовскую машину, стрелял в полицейских, снял погоны.

Катя: «Родители стоят недалеко».

Денис: Родители стоят реально недалеко. Вместе с «Соболем». «Соболь» ходит еще вокруг дома, чтобы мы не убежали.

Катя: «А оружие все забрали?».

Денис: Ножи тоже. Так что покончить с собой мы не можем.

Катя: Покончить с собой мы не можем

Денис: И как ты знаешь, это не выход.

Катя: (читает вопрос) «А где твоя мать, Денис?» Она недавно подходила, с нами разговаривала.

Денис: Оружие забрала.

Катя: Оружие забрала.

Денис: Патронов больше нету.

Катя: Патронов нет.

Денис: Только пустые валяются (показывает гильзу)

Катя: Но стрелять было прикольно! «А как стволы забрали?» Через окно выкинули

Денис: Мы выкинули

Катя: Чтобы нам дали риал подумать.

Денис: У меня осталась только поварешка! (смеются)

Катя: С поварешкой ваще самое то будет! <…> «Что будете делать?» Мы пока решаем. «Это твои одноклассники». Какие одноклассники? «Илья». Какой Илья? Я не понимаю. <…> «Какие у вас варианты?» Какой Илья, я не понимаю?

Денис: У нас только сдаться, вариантов больше нет.

Катя: У нас вариант сдаться. Но это бесполезно, потому что жизнь… <…> «А что тогда, если не сдаться?»

Денис: А если мы не сдадимся, нас убьют

Катя: А если мы не сдадимся, риал… «Все смотрят». Кто все смотрят? <…> Меня весь класс смотрит! (Смеется). «Я так буду скучать!» Максон, мы тоже будем очень скучать. Честно. По всем. «Что с вами-то?» У меня немного порезаны руки от моей мамы. С нами… Мы морально убиты.

Денис: Просто если мы сдадимся, мы на вряд ли увидимся больше с вами. Нас распихают по разным городам и разным школам.

Катя: «Где вы бабки взяли?» Ну сначала мы сняли с карты мамы Дениса деньги, а потом… А потом как?

Денис: Дала бабушка. А еще один способ мы не скажем.

Катя: «Копы-то че?» А копы стоят и бездействуют! Дали нам время просто. Мы, короче, начали в них стрелять.

Денис: Самое смешное, что коп разрешил в него стрелять, а теперь, сука, говорит… [звук прерывается]

Марина Солотова
Про Псков. Сейчас будет длинно.
Мой стаж работы с подростками – 36 лет. То есть начинала я в далеком 1980 году. Поэтому мне есть, что рассказать о наших детях – и тех, кто давно уже не дети, и тех, кто пока еще в возрасте, который принято называть «трудным». 
Я сегодня не буду делать реверансы. Накипело потому что. 
В далеких 80-х мы с моими тогдашними ребятами ставили спектакль, который назывался «Трудное детство». Сценарий писали сами. Говорили про школу, семью, несчастную любовь - про все, что делает детство трудным. Так вот. Можно брать сценарий и ставить спектакль завтра. Ничего не изменилось, кроме разве что появления соцсетей. Но главное остается главным. В том нашем спектакле была сцена о детских самоубийствах. Мы серьезно изучали материал. Читали записки, которые оставляли ребята. Разговаривали с теми, кого удалось спасти. Ни один из них не собирался на тот свет по-настоящему. По тогдашней статистике большая часть самоубийств приходилась на время с 18 до 19 часов. Они знали, что родители с минуты на минуту вернутся с работы. И думали, что мама с папой успеют, а заодно поймут, что надо что-то делать. Мы читали эти записки со сцены. И поняли одну очень простую вещь, банальную до противности. Мы заканчивали эту часть спектакля словами, которые я помню 30 лет: «Если бы мы называли настоящую причину ухода из жизни, звучала бы она примерно так: «Мне не хватало любви». Любите нас живыми».
Ничего не изменилось . НИЧЕГО. 
Сегодняшнее утреннее занятие в мастерской журналистики я начала с разговора о том, что произошло. Некоторые смотрели трансляцию в «Перископе» или как там он называется. Теперь внимание. 7 РОДИТЕЛЕЙ ИЗ 7 ВЧЕРА ПОСЛЕ ПРОГРАММЫ «ПУСТЬ ГОВОРЯТ» РВАНУЛИ В СОЦСЕТИ ОБСУЖДАТЬ ЭТО ДЕЛО СО СВОИМИ ФРЕНДАМИ!!!!! Нужны комментарии?
Еще раз внимание. Тем, кто во всем обвиняет плохих дяденек из контакта, которые толкают наших детей на этот шаг. Я спросила сегодня ребят, если бы у них была возможность вместо зависания вконтакте провести это время с родителями, что бы они предпочли. Можете мне не верить. Но 7 человек из 7 сказали, что выбрали бы родителей. Правда, с оговоркой: «Смотря что делать». Они хотят гулять с нами в парке. Читать вслух книжки. Играть в «Монополию». Готовить необычный ужин. Смотреть кино. Монтировать домашнее видео. Слушать рэп. Разговаривать про любовь и слушать истории, как мама познакомилась с папой, хоть сотый раз. Они не хотят отчитываться об оценках в школе!!!
Теперь тем, кто считает, что тех, кого сегодня будут хоронить, мало пороли. Мои ребята сказали: «Тогда это случилось бы раньше».
Несколько историй. Настоящих, из жизни. У меня есть ученица, которую бьют за четверки. Родители считают, что она должна быть отличницей, потому что может, и свои ресурсы надо использовать по максимуму. В сентябре девочка потеряла ключ и не смогла вовремя вернуться домой. А телефон забыла дома. Так бывает. В результате её наказали. В течение месяца она могла выходить из своей комнаты в трех случаях – в школу, на кухню и в туалет. Книги и компьютер забрали. Телефон тоже. Что делать надо было ребенку, знаете? Вот и я не знаю. Мы провели журналистский эксперимент и позвонили с этим вопросом на телефон доверия. То есть поставили на громкую связь и слушали, как девочка рассказывает эту историю тому, кто считается психологом . Слукавили только в одном: девочка сказала, что она сейчас наказана, что идет вторая неделя. «Что мне делать?» - плакала девочка. Она правда плакала, потому что история все еще её не отпускает. Та, которая считается психологом, на другом конце провода тупо наезжала на ребенка. «А как ты учишься? А ты позвонила маме, сказала, что потеряла ключ? Ну и что, что забыла телефон – можно у подруги попросить. А в школу ходишь? Ну вот, а говоришь, что никуда не отпускают!» Потом та, которая считается психологом, просто ушла. Ну просто взяла, положила трубку на стол и ушла, мы слышали стук каблуков. Через несколько минут она вернулась и спросила: «Ты еще здесь? Ну… попробуй поговорить с родителями. До свидания.» 
У меня есть ученица, которая пару недель назад в Лукашино полночи проплакала у меня на груди. Такое случается, потому что там, на тренингах, из детей начинает выходить все то, что они долго держали в себе. Мы говорили о том, что девочка ночами сидит в соцсетях. «А где мне еще общаться?! –кричал ребенок. – Я боюсь спать одна! А мама уходит играть в бильярд! Она замуж выходит, и мне придется переехать к ее мужу в коттедж! А я его ненавижу, он всегда смеется над тем, что я картавлю, а мама говорит, что ничего страшного, чтобы я привыкала, потому что мне в жизни это пригодится !» Я встретилась с мамой и поговорила про бильярд. Мама сказала, что играет она ночью, а ночью ДЕТИ ДОЛЖНЫ СПАТЬ. 
У меня есть мальчик, который весь прошлый год делился с ребятами настоящей трагедией: постоянные конфликты родителей. Они ссорились каждый день. Громко. Мама даже на месяц уходила. А в апреле мама позвонила мне и сказала, что следующий месяц мальчик ходить на занятия не будет, потому что у него тройка по геометрии. Я не выдержала. Я сказала маме, что она пытается лишить ребенка единственного места, где ему интересно и где его слышат. Что трудно учить геометрию, когда за стенкой 2 одинаково любимых человека орут друг на друга матом. Что пусть себе не ходит, если вместо наших занятий он пойдет с папой в спортзал. И много что еще сказала. Мама услышала, слава Богу. 
Я могу рассказать еще с десяток-другой таких историй. Историй про вполне благополучные с виду семьи. 
Да, и мы видели своих родителей по полчаса в день. Но у нас не было дяденьки из контакта, который раздает рецепты. А у наших детей он есть. И пока наши дети нужны этому дяденьке больше, чем нам, он будет нас побеждать. Потому что ему пофиг, какую оценку получил мой ребенок в школе. Потому что у него хватает времени разговаривать с ребенком так, что ребенок убежден: его понимают. Потому что пока мы с вами сокрушаемся по поводу этого дяденьки в фейсбуке и призываем его четвертовать, другой такой же дяденька уже регистрирует страницу и начинает дружить с нашими детьми. Ключевое слово – ДРУЖИТЬ. 
Им правда не хватает любви. И общения. Не про школу – они вообще не любят про нее говорить. Потому что убеждены ,что нас не волнует ничего, кроме оценок. Которые, на самом деле, ровным счетом ничего не значат. И вообще школа ничего не значит, но это – другая тема. 
Девочка в 14 лет ложится в постель с мужчиной не потому, что из нее прет либидо. Ну ведь не прет же в 14 лет? Она ложится в постель, потому что думает, что это и есть – любовь, которой ей не хватает. 
Ребенок не должен слышать, как ссорятся родители! Я задолбалась объяснять взрослым людям, что в случае войны детей эвакуируют первыми! И не знаю, в курсе вы или нет, но чаще всего виноватым в родительских ссорах ребенок считает себя. Тут два варианта: 1) если бы меня не было, они смогли бы устроить свою жизнь, а так вынуждены мучиться друг с другом и 2) я для них ничего не значу, потому что они даже ради меня не хотят быть вместе. 
Родители обязаны читать страницы в соцсетях своих детей. Что хотите говорите мне про доверие, про то, что вы и так все знаете, что он вам доверяет. НИХРЕНА! Попробуйте под другим именем зарегистрироваться вк и напроситесь к ребенку в друзья. Много нового узнаете, правда. Только если вы – умный родитель, вы не будете использовать эту информацию в формате: «Я все знаю, лучше бы ты посуду помыла, прежде чем ….(далее – варианты)» . Вы просто будете знать и делать выводы. И грамотно действовать. А тем, кто отстаивает право детей на тайну переписки, отвечаю: мы на войне с дяденькой, а на войне все средства хороши. Только побеждает тот, у кого тактически все грамотно. 
Если вы хоть раз в случае публичных разборок заняли не сторону ребенка, а противоположную, он не будет вам доверять. Никогда больше. И не придет за помощью в случае необходимости. Неправ? Бывает, и нередко. И тогда мы говорим учительнице, которая ругает ребенка при вас: «спасибо, Марьванна, до свидания». А дома, наедине, пытаемся понять: ПОЧЕМУ?!
Я не говорю о вседозволенности. Я говорю о недостатке внимания. Внимания много не бывает. Чрезмерная опека – бывает. Желание прожить вместо ребенка его жизнь – бывает. Желание выдрессировать – бывает. А внимания не бывает много! Не надо путать внимание и рабство. Ребенок должен быть уверен: его любят любым! 
Еще одна история. Звонит бабушка, которая воспитывает внучку с рождения. В истерике. «Она отказывается быть девочкой! Она кричит, что однополая любовь и браки между женщинами имеют право на существование!!!» Мне лично все понятно. Девочка пытается убедиться в том, что она нужна любая. Принимаем решение: бабушка вечером спокойно говорит, что подумала и поняла, что если девочка хочет стать мальчиком, то они начинают копить деньги на операцию. Больше к этой теме девочка не возвращалась. 
Из обсуждения в ФБ : « Думаю, родители не совсем причем. Любовь хоть как транслируется и считывается ребенком. Основная хрень: дети стремятся к признанию каким-то социумом, а там не берут.» 
1. Родители априори причем. Потому что они родители. И если они не при чем в случае ухода ребенка из жизни, то они тогда вообще нахрена?!
2. Не считывается. Вот не считывается и все. Им нужны доказательства. Постоянно. Отнюдь не материальные.
3. Да, стремятся. И если «не берут» в одном месте, надо искать другое. Где вы будете уверены, что не навредят. А ребенка услышат. В Тюмени, навскидку – «Вега», поисковики Артура Ольховского, «Интервал» Саши Курапова ну и ваша покорная слуга. Наверняка еще с десяток «каких-то социумов» наберется, если озадачиться. Вполне себе такая компания будет в помощь родителям, которые с утра до ночи на работе. Чем больше времени ребенок проводит в полезных местах, тем меньше – в Интернете. Полезные места – это не только Еврошкола. Это там, где слышат, понимают и разговаривают. Для моей племянницы Сашки это – театральная студия. Для моих алма-атинских ребят таким был пионерский штаб. Для сотен тюменских ребятишек – Башня и Генсаныч (кроме перечисленных).Школу сразу вычеркиваем - она давно перестала быть местом, где что-то делается в интересах ребенка. 
Они могут жить без соцсетей. На выездах всегда проводим такую штуку: в первый день просим сдать телефоны всего на ночь. Говорим: завтра утром заберешь. Честное слово, забывают забрать до конца смены! 
Человек уходит из жизни, когда он перестает чувствовать и понимать её ценность. Не жизни вообще, а собственной. Перестает понимать, что он нужен. Даже если он остался на второй год. Даже если он украл в магазине шоколадку. Даже если он не поступит в вуз. Даже если он не моет за собой посуду. Все равно нужен. 
Из уст моих ребят:
… я плохой сын, потому что у меня 3 по физике
… я поеду в Лукашино, если папа выйдет из запоя
… я мечтаю стать режиссером, но мама говорит, что я не поступлю ни за что
… у нас в классе много таких, как я - ненормальных
… я попросила маму помочь, а она сказала, чтобы я сама решала это проблему, потому что уже взрослая
… отчим меня наказал за то, что я разговаривал с папой по телефону
И последнее. За все, что происходит с нашими детьми, несем ответственностьмы, родители. И никто больше.