Как сообщают общественные наблюдатели, Виктора перевели в камеру для нарушителей режима за использование мобильного телефона. Видимо, отсутствие телефона и невозможность заниматься своей привычной деятельностью - убеждать из СИЗО людей в соцсетях, что он невиновен - негативно сказалось на состоянии Виктора. Его здоровье резко ухудшилось, у него высокая температура. Впрочем, никаких официальных документов или заявлений от наблюдательной комиссии к этой информации не прилагается.

http://trud-ost.ru/?p=329670

http://vladnews.ru/2015/12/15/101013/ko ... imore.html

Уголовный процесс, удивительным образом похожий на громкое дело Виктора Коэна, о котором «Новая во Владивостоке» писала неоднократно, рассматривается в Приморском краевом суде. Уже прошли предварительные слушания, и формируется состав присяжных заседателей.

Для начала оговоримся: дабы никоим образом не повлиять на ход судебного разбирательства, мы не станем публиковать реальные фамилии участников процесса. Все они имеются у редакции. Также мы не преследуем интересы ни одной из сторон.

История шестилетней давности произошла в Артёме в День всех влюбленных — 14 февраля. Вечером, за два часа до предполагаемой трагедии, двое приятелей — Дмитрий А. и Максим Г. — созвонились по телефону. О чем был их диалог — доподлинно неизвестно. Ныне подозреваемый Максим Г. после задержания и дачи признательных показаний сообщил своему адвокату, что с давним знакомым он договаривался о покупке цветов их любимым женщинам. На вопрос, правда это или нет, ответ знает разве что Дмитрий. Но по версии следствия шесть лет назад он был жестоко убит.

А дело — всё по той же версии следствия — обстояло так. Дмитрий А. задолжал Максиму Г. определенную сумму — около 100 тысяч рублей. Вечером 14 февраля 2009 года они действительно созвонились и договорились встретиться в тот же день. Предварительно Максим сделал еще один звонок — своему другу и в дальнейшем по версии следствия — сообщнику и главному исполнителю убийства Игорю Ф. Вооружившись металлическим проводом, который они нашли в подъезде на батарее отопления, Максим и Игорь отправились на «стрелку» в лес под Артёмом. Там они встретились с Дмитрием, задушили его проводом и сожгли тело на автомобильных покрышках.

Спустя пару дней Максим вместе с другом — владельцем грузовой машины — вернулся на место преступления, чтобы скрыть его следы. Пока друг, ни сном ни духом не знавший о злодеянии Максима, ждал в машине, будущий подозреваемый складывал пакеты с обгоревшим трупом Дмитрия в грузовик. Останки, опять же по версии следствия, он закопал на участке, через который спустя пару лет строители проложили автомобильную дорогу. О произошедшем Максим и Игорь не рассказывали никому.

Исчезновение Дмитрия не стало неожиданностью для его знакомых. Уверяют, что тот ходил в должниках едва ли не у половины жителей Артёма. В полицию с заявлением о пропаже сына обратилась его мать. Попытки найти молодого человека ни к чему не привели. Говорят, парня несколько раз за шесть лет видели в Штыково, но эта информация никак не проверялась. Артёмовские оперативники вначале признали Дмитрия без вести отсутствующим, а затем возбудили уголовное дело по части первой статьи сто пятой — убийство, как и полагается в таких случаях. Дело при условии, что убийца обнаружился бы, должно было рассматриваться местным районным судом.

Но вышло иначе.

Максим за это время успел завести семью. 17 марта, в день, когда за ним пришли сотрудники полиции, молодой отец как раз занимался ребенком. Оперативники заверили его, что разговор много времени не займет… и отвезли во Владивосток, в приморский отдел по расследованию преступлений против личности (ОРППЛ). Там он встретился со вторым фигурантом дела — Игорем. Его привезли из колонии, где он содержался за угон автомобиля в составе организованной преступной группировки. После нескольких часов, проведенных в бывшей ОРЧ-4, молодые люди признали свою вину.

Тем временем дома, в Артёме, супруга Максима Евгения в тот же день заключила договор с адвокатом и вместе с юристом поехала во Владивосток. Но к задержанному адвокат попасть так и не сумел. Уже после, находясь в СИЗО, и Максим, и Игорь заявляли о том, что признания были даны под пытками, учиненными в их отношении сотрудниками ОРППЛ. Ни мы, ни адвокаты подозреваемых не беремся утверждать, что мужчины подвергались истязаниям. Справок, зафиксировавших побои, нет. Однако в СИЗО Максим и Игорь написали заявление о том, чтобы все допросы и следственные действия в их отношении проводились только в стенах изолятора, и ни в коем случае не на Карбышева, 4, где и расположена бывшая ОРЧ-4.

Интересно другое.

Как и в деле Виктора Коэна, доказательная база здесь состоит из показаний, данных подозреваемыми в ОРППЛ, и биллинга телефонных звонков (который, однако, не говорит о том, что в момент предполагаемого убийства Максим и Игорь были на месте преступления). Сценарий преступления — калька истории Коэна. Разве что без этапа расчленения тела.

В деле отсутствуют останки, биологические материалы Дмитрия и, как следствие, проведенная по ним экспертиза. Кострище, которое при любом раскладе осталось бы после сожжения трупа, тоже не нашли. Эксперты негосударственной хабаровской экспертной конторы, опять же, как и в деле Коэна, свое авторитетное мнение формулировали только на основании показаний подозреваемых.

Нет в деле ни свидетелей, ни орудия преступления. Мать Дмитрия придерживается нейтральной позиции, но в смерть сына без предоставленных доказательств не верит.

Риторический вопрос: если Дмитрий и в самом деле был должником Максима, какой был резон в его убийстве?

Этот уголовный процесс действительно во многом схож с делом Виктора Коэна. Разница лишь в степени ответственности за вменяемое преступление. У Максима и Игоря она на порядок выше: двое — уже группа. Если суд присяжных признает мужчин виновными, им грозит от 10 до 20 лет лишения свободы.

«Новая во Владивостоке» будет следить за развитием этой истории. Потому что она, похоже, свидетельствует о формировании в Приморском крае некоей системы раскрытия «висяков» — с заявлениями об избиениях и пытках и с полным отсутствием каких бы то ни было доказательств, за исключением «добровольного» признания подозреваемых.

http://novayagazeta-vlad.ru/318/rassled ... -tela.html