Много полезных материалов на сайте Проекта "К новой семье"
http://infamily.org/menu2.htm

Хорошие статьи на сайте патронатного детского дома №19:
http://pro-mama.ru/library/

В частности публикация "Взять ребенка из детского дома… " психолога Татьяны Губиной:
http://pro-mama.ru/project/nasha-metodi ... iteratura/ (или по этой ссылке: http://faqconf.narod.ru/Posobie_dla_semei.doc )

Обсуждения важных вопросов в конференции "Приемный ребенок" на 7ya.ru
http://faqconf.narod.ru/

http://www.pravmir.ru/printer_3616.html
Фонд «Наша семья»

Чего боятся приемные родители?
автор: М.В.Капилина , Л.Петрановская
30 Dec 2008

Когда люди хотят принять в свою семью ребенка, они руководствуются самыми добрыми чувствами и намерениями. И эти добрые побуждения попадают на «одну чашу весов» в процессе принятия решения. А на «другой чаше весов» оказываются как социальные стереотипы («мифы») в отношении детей из детских домов, так и вполне реалистичные опасения.



Какие из этих страхов напрасны, а чего все же стоит опасаться? А главное – что делать, чтобы опасения не сбылись? Об этом и будет разговор в статье.

Начнем с того, что бояться и тревожиться в переломный момент своей жизни – а появление нового члена семьи, хоть родного по крови, хоть нет, это именно такой момент – нормально и даже правильно. Психологи проводили исследования, которые показали, что у тех беременных женщин, которым часто снились тревожные сны, роды проходили более благополучно. Возможно, потому, что женщина из-за тревоги более ответственно относилась к себе, готовилась к появлению ребенка. Наш многолетний опыт показывает примерно то же самое: как раз у абсолютно самоуверенных и не испытывающих тревоги приемных родителей чаще бывают проблемы, а тот, кто боится, переживает, но все равно делает, рано или поздно справляется с любыми трудностями. Так что бойтесь на здоровье, главное – не позволяйте страху вас парализовать, старайтесь больше узнать и судить непредвзято, не попадая во власть мифов и стереотипов.

В конечном итоге все многообразные страхи приемных родителей можно разделить на две основные группы:

1) Страхи «про ребенка». Они могут звучать так: «У него плохие гены», «Он вырастет плохим (необразованным, испорченным) человеком», «Все мои усилия будут напрасны», «Он повторит судьбу своих кровных родителей».

2) Страхи «про отношения». «Он (она) не будет меня любить (бросит)», «Я не смогу его полюбить», «Мы никогда не станем друг другу родными», «Он скажет когда-нибудь: ты мне не мать!»

Для многих родителей две эти группы в конечном итоге сливаются в одном всеохватном чувстве страха: «Я – не справлюсь, я окажусь плохим родителем».

Мы постарались добросовестно рассмотреть эти два «куста чертополоха», отравляющих жизнь приемным родителям – и не только в период принятия решения, но и потом, во время совместной жизни с ребенком. В основе наших размышлений – работа с многими замещающими семьями, которые обрели доверие и близость со своими приемными детьми, невзирая на все трудности. И научились просто жить со своим ребенком - радоваться его успехам и его человеческой неповторимости, хрупкой гармонии взаимоотношений, которую не надо (и невозможно!) сравнивать с чьими-то еще мирами. То есть научились быть семьей.


Часть 1

«Он чужой, он чужой, он плохой… Он – это лучшее, что было со мной…» (из какой-то песни)

Кроманьонцы мы или кто?

Итак, куст первый. В основе большинства перечисленных страхов лежит от природы присущее человеческим (и вообще живым) существам чувство опасности перед чужим, не принадлежащим к своей семье (прайду, стае).

Давайте попробуем успокоиться и разобраться в теме подробнее.

ЧТО МОЖНО СДЕЛАТЬ?

· Не терять головы.
· Избегать предвзятости в суждениях.
· Больше доверять своим чувствам «здесь и сейчас», в сегодняшнем общении с ребенком, а не страхам «что может быть потом».


Наследственность, или как Мичурин получил сотрясение мозга

Кстати, помните как? Предание гласит, что полез на дуб за арбузом – а тот ему на голову упал. Шутки шутками, а этот анекдот в чем-то очень точно описывает страхи приемных родителей перед наследственностью.

Что можно сделать?

· Отдать себе отчет в своих мотивах : чего я хочу? Помочь ребенку, которому трудно и плохо? Испытать радость родительства, заботы и любви? Или получить «идеального» ребенка?

· По особо пугающим вопросам, например, о генетически передающихся болезнях, собрать достоверную информацию.

· Подумать о своем супруге, о самых близких друзьях. У них совсем «чужие» вам гены. Это не мешает ни любви, ни близости, ни взаимопониманию.

Знание – сила?

Так сложилось, что у многих людей стоит как бы знак равенства между понятиями «высшее образование» и «хороший человек».

Что можно сделать?

· Обратиться к специалистам , которые проведут грамотную диагностику уровня развития ребенка и степени его отставаний, разработают систему развивающих и коррекционных занятий, подходящую именно вашему ребенку, дадут рекомендации, как с ним заниматься дома.

· Создавать дома «развивающую среду» , много общаться с ребенком, поддерживать его начинания, разрешать пробовать новое; самим относиться к занятиям как делу увлекательному, а не как к «обязаловке»,

· Помнить, что отставание в развитии детей-сирот связано прежде всего с недостатком любви и вызванной этим тревогой, которая блокирует природную любознательность ребенка, как говорят психологи, «аффект тормозит интеллект». Когда ребенок в вашей семье почувствует себя любимым и защищенным, его развитие ускорится.

· Не сравнивать с другими. Любое сравнение подкрепляет неуверенность ребенка в своих силах и боязнь потерпеть неудачу. Каждый ребенок уникален, кроме недостатков есть еще и особенности. Сравнивайте его только с ним самим, вчерашним: раньше не умел, а теперь получилось!

· Терпеливо ждать. Получить все и сразу невозможно. Ни одному садовнику не придет в голову разворачивать бутон, чтоб цветок быстрее раскрылся и стал красивым! Все, что в принципе возможно – в свое время будет, при условии хороших взаимоотношений и вашей разумной помощи и поддержки. А что невозможно – того все равно не добьетесь, только измучаете себя и ребенка.

· Разумно определять нагрузки. Они должны быть посильны и для нервной системы, и для интеллектуального потенциала ребенка. Приготовление уроков «до ночи» не бывает продуктивным!

· Всегда искать позитив. Никому не хочется делать то, что не получается. Научите своего ребенка замечать пусть небольшие, но улучшения. Успех – лучший мотив в обучении.

· Хвалить за усилия, а не за результат. В любом деле важны последовательные усилия и преодоление трудностей. Научить ребенка этой жизненной мудрости – наверное, основная задача. Приемным детям она дается сложнее. Во-первых, опыт отвержения родными родителями подрывает веру в себя, а она лежит в основе настойчивости и упорства (не путать с упрямством – это вещи прямо противоположные!). Во-вторых, именно воля и терпение – качества, которые отсутствовали у кровных родителей этих детей, и формировать их приходится «с чистого листа».

· Верить в ребенка. Вера родителей в своего ребенка – это источник его жизненных сил и две трети будущего успеха!

Не все то своровано, что украдено

Дети, как приемные, так и родные, умеют сделать так, чтобы родители в этой жизни не скучали. То сломают что-нибудь, то подерутся, то в историю попадут. Все это называется «трудное поведение», и трудное оно, как вы понимаете, в первую очередь для родителей (детям, наоборот, бывает трудно так себя не вести; впрочем, некоторым из них изредка это удается).

Один из самых распространенных и самых пугающих для родителей типов трудного поведения -- детское воровство. На его примере мы рассмотрим, «как устроено» трудное поведение и как часто под одним явлением кроется множество очень разных.

Почти каждый ребенок хотя бы один раз пробует что-нибудь украсть. И во многом от реакции взрослых зависит, чем станет для ребенка эта ситуация – новой ступенькой в понимании границ и правил человеческого общения, или представлением о себе как о преступнике. Причин того, что ребенок берет без спроса не принадлежащие ему вещи или ценности, может быть достаточно много:

Неосведомленность . Дети, растущие в детском доме, не имеют «своего», и, соответственно, не понимают, что такое «чужое». При общественном укладе жизни все вокруг общее, поэтому взять без разрешения – вовсе не значит «украсть». Точно также ребенок, выросший в детском доме, может не знать ничего о назначении денег, о том, что они имеют определенную ценность, что их количество ограничено, что они кому-то принадлежат. И когда ребенка ругают за такой поступок, он не понимает, что такого страшного сделал.

Клептомания, которой часто боятся люди, готовящиеся взять в семью ребенка, – это не особенность детей из неблагополучных семей, а психическое расстройство, болезнь, которая в принципе может поразить любого из нас. Но только в принципе: к счастью, настоящая клептомания – очень редкое заболевание, столкнуться с ним в реальной жизни крайне маловероятно.

Невротическое воровство . Воровство этого типа может встречаться у детей, переживших психологическую травму, неуверенных в своем нынешнем положении, испытывающих страх перед будущим, имеющих низкую самооценку. Это – своего рода попытка заполнить «черную дыру» беспокойства, вызванного дефицитом любви, причем, возможно, дефицит был в прошлом, но «дыра» еще не успела затянуться. Чувство риска, азарт и инфантильное удовольствие присвоения желаемого временно заполняют пустоту. Но поскольку это лишь замещение реальной потребности, оно насыщает ненадолго. После пережитой опасности наступает желанное успокоение, тревога на время отпускает. Однако позже возникает вновь, усугубленная виной и уверенностью, что «я совсем пропащий». Этот тот самый тип воровства, о котором пишут в прессе, удивляясь: зачем звезда с миллионными гонорарами украла в супермаркете маечку? Да ведь, к сожалению, от несчастного детства и звезды не застрахованы.

Демонстративное воровство. Ребенок намеренно нарушает запрет не брать что-либо, хотя прекрасно понимает, что попадется, он словно делает «назло». После раскрытия кражи ведет себя вызывающе, хамит, отпирается, врет в глаза. Скорее всего, это т.н. «протестное поведение». Возможно, ребенок проверяет границы: а что вы сделаете? Не откажетесь ли от него? А возможно, таким странным образом «выбивает» особое внимание к себе. Некоторые дети, лишенные любви и заботы, приходят к выводу, что единственный способ привлечь внимание взрослого – разозлить его. Наказание их меньше пугает, чем безразличие. Причем за безразличие они порой принимают обычную сдержанность – особенно если привыкли к крику и побоям.

Присвоение статуса. Порой дети связывают наличие каких-либо вещей с чувством собственной значимости, уверенности в себе. Зависть к вещам – проявление чувства собственной малоценности, которая часто бывает у детей, отвергнутых собственными родителями. Иногда, особенно у подростков, иметь то же, что есть у других – значит «быть как все», «своим», принадлежать к значимой группе. Во взрослом мире «статусные вещи» означают принадлежность к социальной группе с определенным материальным достатком. В подростковом микросоциуме правила жестче: если у тебя нет того, что есть «у всех наших», ты – «лох», изгой, «белая ворона». То есть для подростков обладание чем-то – еще и способ избежать насмешек и травли, которых они боятся панически. И если ребенок с счастливым детством и прочным домашним «тылом» за спиной часто способен справиться с такой ситуацией, то для приемного ребенка стресс оказывается чересчур сильным.

Что же такое собственно воровство? Согласно словарю, это «спланированное присвоение чужого имущества ради его материальной ценности. При этом человек осведомлен о социальном и моральном запрете на такие действия, осознает степень вреда для жертв кражи и возможность наказания для себя».

Как мы видим, далеко не все случаи, когда ребенок берет чужое, на самом деле являются воровством!


Что можно сделать (все, сказанное ниже, походит и для любого другого типа трудного поведения)?

· Ясно осознавать свои цели . Понятно, что при столкновении с трудным поведением нас захватывает буря эмоций. Так и хочется надавать, как следует, чтобы запомнил. Вы, конечно, получите разрядку. Но что именно ребенок «запомнит»? Что вы бываете страшны в гневе? Что лучше не попадаться? Чувствуете разницу между «воровать плохо» и «воровать опасно – побьют»? Вы, собственно, какого результата хотите?

· Помнить, что ребенок, совершивший проступок, не преступник . Случившееся – шанс для него освоить некоторые важные правила человеческого общежития. Использует он его или нет – во многом зависит от реакции взрослых. Навешивая ярлыки, вы его лишаете возможности выбора в будущем: ведь он уже вор, чего тут думать-то?

Лолита или...

Один из самых кошмарных кошмаров – развратный ребенок. От этого бросало в холодный пот даже видавших виды героев Достоевского. Помните, детское личико – и томный взгляд из-под полуопущенных ресниц. В реальности все порой бывает даже не столь поэтично: крошки сыплют похабными остротами, непристойно лезут к детям и взрослым, проявляют явный интерес ко всему, что «про это». У специалистов это называется «сексуализированное поведение». Конечно, приемные родители в шоке – ребенку пять-шесть лет, а он что творит? Что же будет дальше-то?

Попробуем разобраться. Представьте себе реальную жизнь ребенка из неблагополучной семьи. Взрослые или пьяные, или с похмелья. Злые, ругаются, не кормят. Мама угрюма, безразлична, а может и ударить, если будешь приставать. И вдруг звонок в дверь – пришел мужчина. Принес выпивку и закуску. Мама сразу оживилась, улыбается, хлеба с колбасой дала. Потом они, выпив, целуются, валятся на постель, говорят «те самые» слова и делают «те самые» движения. И вот уже мама смеется, добрая становится, да и дядя по голове погладил и конфету дал (хорошо, если только по голове погладил). Естественно, для ребенка в этом случае все, что связано с «этим» становится особенно значимо и привлекательно. Потому что только «это» означает радость, ласку, выживание. Если его не выгоняют – значит, позволяют принять участие в этом «празднике жизни». Он горд, что все знает и понимает. При этом ему и страшно, и тревожно, ведь по поведению взрослых он чувствует, что это «что-то особенное», стыдное, тайное.

Попав в новую семью, он может демонстрировать сексуализированное поведение просто по привычке. А потом, поняв, что смущает взрослых, может использовать как своеобразную власть над ними – они ведь явно не знают, как себя вести! Кроме того, любой ранний опыт в этой сфере, даже если не было прямого насилия – травма для ребенка. Травма рождает тревогу, она требует выхода. Ребенок демонстрирует сексуализированное поведение новым родителям в смутной надежде, что они помогут разобраться, как-то переварить этот опыт, с которым сам он не знает, как поступить.

То есть подлинная причина «развратного» поведения ребенка вообще никакого отношения к сексу не имеет. Она все та же – дефицит любви и ласки, тревога и беззащитность. Кстати, именно поэтому, а вовсе не из-за «генов матери-проститутки» нередко «идут по рукам» девочки, выросшие без родительской ласки. Они обычно не получают ни малейшего сексуального удовольствия от своей «распутной» жизни, просто они готовы платить своим телом даже за такой суррогат ласки и внимания, за то, чтобы хоть одну ночь не оставаться одним – в постели и в жизни.

Все еще сложнее, если ребенок был свидетелем насильственного секса или даже сам был жертвой насилия (это возможно и в неблагополучной семье, и, к сожалению, даже в детском учреждении). Возможно, эпизоды сексуального использования были вообще единственными моментами в жизни ребенка, когда на него обращали внимание, его касались и с ним разговаривали. Возможно, взрослый внушал ребенку, что «ты на самом деле сам этого хочешь» или «видишь, какая ты испорченная, никому не говори, а то тебя накажут». Возможно, его держали впроголодь и кормили только «после этого», или били в случае сопротивления. Или говорили: «Видишь, как я тебя люблю. Иди ко мне». Вина, стыд, боль, отверженность, бессилие сплетаются в результате в душе ребенка в такой мучительный узел, что он буквально «сам не свой», то есть не справляется ни со своими чувствами, ни со своим поведением. Выглядеть со стороны это может как угодно – и как зажатость, и как «испорченность», и как «неадекватность» (представьте, что вы – от чистого сердца – говорите ребенку с таким опытом: «Я тебя люблю. Иди ко мне»… А у него -- истерика).

Должно пройти немало времени, прежде чем ребенок узнает и поверит, что любовь бывает другой: бережной, бескорыстной, уважительной. И, скорее всего, для преодоления столь тяжелого опыта ему понадобится помощь специалистов. Самое плохое, что может случиться с ним в приемной семье, – если на лицах родителей он увидит гадливость и презрение, подтверждающие его и так очень низкое мнение о себе; или если реакцией будет ярость, и ребенок испугается и замкнется; или если он поймет, что они сами смертельно боятся этой темы, а значит, ничем ему не помогут.

Здесь, как и с воровством, «все не так, как на самом деле». Сексуализированное поведение ребенка всегда – результат травмы (кроме редких случаев врожденных патологий, которые проявляются обычно и десятком других гораздо более тяжелых симптомов). Никаких действительно «сексуальных» потребностей в результате травмы, естественно, появиться не может. Потребности этих детей все те же – научиться любить и быть любимым, защищать и уважать себя, оставить прошлое в прошлом и жить дальше. Для этого ему понадобятся ваша любовь и ваше спокойствие.

Что можно сделать?

· Не смущаться. Вы взрослые люди. Оставьте фантазии о развратных детях литераторам. Как мы уже знаем, «секса» в этом – меньше всего. Спокойно и уверенно (но не гневно!) объясните ребенку, что так себя вести не принято и некрасиво, дети так делать не должны. Конечно, это само по себе не поможет, но ребенок должен знать вашу позицию. Если вам неудобно перед родственниками или друзьями, просто спокойно скажите им, что это со временем пройдет.

· Показать альтернативу. Если ребенок не подвергался насилию, а скорее страдал от невнимания и отсутствия ласки, побольше возитесь с ним, весело тормошите, держите на руках. Он должен увидеть, что объятия и поцелуи – это не обязательно секс.

· Обратиться к специалисту, особенно если вы знаете или подозреваете, что ребенок был жертвой насилия. Это очень тяжелый опыт и будет лучше, если ребенку поможет профессионал. Возможно, с вами он вообще не захочет говорить на эту тему, и в этом нет недоверия. Ребенку важно, что его новый дом – территория безопасности и даже разговоры о «том прошлом» здесь ему не нужны. Пусть это происходит в кабинете психолога – и там и остается.

· Не поддаваться страху! Самое ужасное, похоже, уже случилось. Ребенку и самому страшно. Он должен видеть, что вы не боитесь этой темы, а значит, сможете ему помочь.

· Быть очень осторожным, если ребенок пережил насилие. Ваши проявления любви могут его напугать. Договаривайтесь с ним о каждом шаге: «Я подойду и укрою тебя на ночь, хорошо?» Если он не хочет – значит, нет. Он должен поверить, что вы не будете ничего с ним делать против его воли (это не значит, что вы не можете настаивать на своем в других сферах – речь только о случаях физического, телесного контакта).

· Поднимать самооценку . Ребенок должен знать, что представляет собой ценность не только как сексуальный объект. Почаще говорите ему, как вам с ним интересно, как он вам помогает, какой он сообразительный и т. п.

«Дитя-монстр» и «Дитя-монстр возвращается»

А вдруг он… все разнесет… будет мучить животных… бить маленьких… обругает бабушку… Картины, одна ужаснее другой встают перед глазами. Наверное, один из самых сильных страхов взрослых – страх перед детской агрессией. Потому что если нападает и дерется равный, можно тоже разозлиться и дать сдачи. А если угроза исходит от ребенка, особенно маленького, мы теряемся и не знаем, что делать. Происходит сшибка сильнейшей глубинной установки «ребенка надо любить и защищать» и внезапно поднимающейся изнутри волны собственной ответной агрессии: «Да как он смеет! Я ему…». Не удивительно, что почти каждый год появляется новый голливудский фильм про такого маленького, хорошенького ребеночка, который на самом деле – просто монстр.


Каждый агрессивный ребенок хочет, чтоб его близкие взрослые могли справится с его гневом. Ведь если родители могут защитить ребенка от него самого, то они смогут защитить его и от всего остального в этой жизни. А это как раз то чувство защищенности, которого ему так недостает и которое необходимо любому ребенку для роста и развития.

ЧТО МОЖНО СДЕЛАТЬ?

· Не чувствовать себя жертвой. Фраза «я не могу с ним справится» не должна звучать ни вслух, ни в голове. Ведя себя как жертва, вы провоцируете ребенка быть агрессором. Помните: вы заведомо сильнее. Как бы ребенок ни бушевал – это всего лишь маленький ребенок, да еще и несчастный.

· Не принимать ярость ребенка на свой счет. Его агрессия – это нормальная реакция на ненормальные обстоятельства жизни, которая выражается «не вовремя и не тем людям». Он зол, и у него есть на это основания. Это не помешает ему любить вас и со временем разобраться, что к чему.

Статистика знает все…

Хорошо, гены ни при чем, воровство – не воровство, а агрессия – это просьба о помощи. Все как-то сказочно. А как же объективные факты? Как же данные статистики, которые сегодня широко публикуются: из выпускников детского дома лишь 10% находят себя в жизни, остальные мыкаются между безработицей, одиночеством, зависимостями, тюрьмой и учреждениями соцзащиты. Как тут не испугаться приемному родителю: статистика – она же наука точная! Она, как говорили классики, «знает все». И раз такие ужасные результаты – значит, все-таки гены?

Статистика – действительно наука точная. Она оперирует точными цифрами. Но важное уточнение: изучением причин, по которым цифры получаются такими, а не иными, статистика не занимается. Давайте попробуем разобраться в причинах.

Посмотрим на ситуацию с точки зрения ребенка, выпускника детского дома. Много лет он провел в казенном учреждении. С одной стороны, он чувствовал себя обделенным по сравнению со своими благополучными семейными сверстниками. У него были хуже игрушки, еда, одежда, у него не было своей комнаты, не было дома, а главное – не было родителей. С другой стороны, он привык, что все появляется "само": еда в столовой, чистое белье в спальне, новое оконное стекло взамен разбитого. Откуда все берется, что нужно сделать, чтобы все это появилось – ребенок не видит и не знает.

Далее. В детских домах порой бывает дедовщина не хуже, чем в армии, старшие заставляют младших подчиняться, и попробуй, возрази – изобьют. Воспитателям это удобно, так они поддерживают дисциплину.

Все хорошее: сладости, игрушки, одежда распределяется поровну, «по скольку положено», и что есть на складе. У ребенка из детского дома нет возможности, как у домашнего, взять и наесться конфет. Ему дают конфету, но по одной в день. А в детстве так хочется иногда наесться как следует, не каждый день, но иногда. Или очень хочется именно розовую тетрадку, а дали только зеленую. Хочется необычных, модных кофточек, а дали – какие есть. Единственный способ добыть желаемое: выпросить, отнять, украсть у другого. Не потому, что сам ребенок плохой – а потому, что по-другому его желания просто не могут быть удовлетворены.

Наконец, добавим к этому очень небольшой шанс получить приличное образование и профессию – вне семьи ребенок имеет немного возможностей для развития способностей, да и учиться обычно не хочет. А кто хочет учиться, если чувствует себя несчастным и хуже других? Едва ли не главный бич детей их детских домов – низкая самооценка, которая обессиливает, заставляет опустить руки и идти по пути наименьшего сопротивления.

А теперь представим себе детей с самыми лучшими генами, которые годами росли в таких условиях. Вот им исполняется 18 лет, они выходят в жизнь. Их "приданное" состоит из следующих пунктов:

1. Полное одиночество и никому ненужность. Никто не ждет, никто не поддерживает, не с кем поделиться и посоветоваться.

2. Полное отсутствие опыта нормальной жизни, умения налаживать быт, ребенок никогда не видел изнутри жизнь обычной, благополучной семьи. Он не знает элементарных вещей: как экономно расходовать деньги, как самому приготовить еду, где покупать одежду и как за ней ухаживать. И уж тем более не знает, как растить и воспитывать детей.

3. Привычка безоговорочно подчиняться более старшим и сильным, не вдумываясь в суть приказов.

4. Накопленное чувство обиды на жизнь, на судьбу, ревность и зависть к более благополучным людям.

5. Убеждение, что получить то, что хочешь, можно только за счет других, силой или обманом. Альтернатива – ничего вообще не хотеть и довольствоваться тем, что «само в рот попало».

6. Твердая уверенность, что ты хуже других, ни на что не способен и у тебя никогда ничего не получится (в сочетании с объективно низким уровнем знаний и нежеланием учиться).

И, как Вы думаете, сколько из этих детей с самыми хорошими генами смогут нормально жить? Привычка к послушанию старшим и обида на весь мир делают их самой легкой добычей для криминальных структур. И дети туда охотно идут, потому что там все-таки их защищают, там все-таки они нужны.

Одиночество, неутоленная потребность в любви и ласке заставляют рано вступать в брак и рожать детей – так хочется, чтобы была наконец семья, любимые люди. Выпускники детских домов мечтают, что у них-то все будет хорошо, они-то своих детей не бросят. Но опыта и умения строить жизнь семьи нет, все быстро разваливается, как ухаживать за ребенком – непонятно, бабушек и тетушек нет. Результат – дети опять попадают в детдом. Неуверенность в себе вызывает чувство отчаяния, не дает пробиваться, стремиться к целям.

При этом бывшие детдомовцы не знают, что делать со своим плохим настроением. Их никто никогда не утешал и не баловал, и они сами не умеют себя утешать и баловать. Десятки способов, которыми владеет любой человек, чтобы справится с приступом уныния, он не из головы выдумывает – это мама когда-то предлагала «Что-то скучно – давай пойдем в кино (прогуляемся, спечем пирог) или «Ну, не расстраивайся так, смотри, что у меня есть (конфета, игрушка, забавный пустячок)». Подбадривать и утешать самого себя – тоже умение, мы ему учимся дома, в семье. Ребенок, выросший в детском доме, этого не умеет. Любая неудача, спад сил – и он погружается в отчаяние полностью. Пока кто-нибудь не нальет… Напившись раз-другой, человек с ужасом понимает, что вот оно – его тянет туда, куда он зарекался попадать. Страх и вина усиливаются, на душе становится только хуже – появляется рюмка, далее везде.

Их очень жаль, этих ребят, но кто имеет право бросить в них камень? На их месте кто бы справился? Наследственность тут ни при чем. Просто ребенок из детского дома весь – сплошная ахиллесова пята. У него все и везде незащищено и уязвимо. Защиту может дать только семья.

ЧТО МОЖНО СДЕЛАТЬ?

Взять ребенка в семью и дать ему нормальное детство.Больше добавить нечего.
http://www.pravmir.ru/printer_3616.html

Из журнала Людмилы Петрановской

Сексуализированное поведение

Давно собиралась написать на эту непростую тему, в последнее время много обращений, и очных, и по почте. Просто люди чаще стали брать детей постарше, уже хлебнувших лиха. И часто не знают, что делать, очень сильно пугаются и пугают ребенка. И своих детей пугают.
Поэтому привожу здесь, естественно, убрав не только имена, но и все узнаваемые детали, письмо одной мамы и мой ей ответ.
Если вы специалист, то вам, наверное, пригодится.
Если -- приемный родитель -- тоже может пригодиться, но я надеюсь, что нет.
Если просто так почитать -- то, может, и не стоит. А может, и стоит, чтобы не шарахаться, если что. Но приятного мало, предупреждаю.

http://ludmilapsyholog.livejournal.com/31860.html

Продолжение той же темы от Виктории Шмидт:
http://ludmilapsyholog.livejournal.com/32125.html

C сайта радиопередачи "Детский вопрос"
http://deti.radiorus.ru/content.html?id=9942&cid=505

Мотивация (Выпуск 137)
«Зачем мне это?» - только с осознанного ответа на этот вопрос должен начинаться путь в усыновители или опекуны. Потому что не каждый, кто хочет взять на воспитание ребенка, в действительности может и готов это сделать. О том, как разобраться в себе и избежать неверного шага рассказывает специалист по семейному устройству, психолог Людмила Петрановская.

– Многие спрашивают: «Правильная ли у меня мотивация?» Бывает вообще правильная мотивация и неправильная?


– Мотивация – это очень сложное явление, и в таких жизненно важных вопросах никогда не бывает какой-то одной мотивации. Есть явно рискованные соображения: когда кажется, что с помощью ребенка можно склеить распадающийся брак, или преодолеть одиночество, или стать, как все, по принципу: теперь у меня тоже есть ребенок!

Надо отдавать себе отчет, что этого не произойдет. Когда появится ребенок, он потребует очень много сил и внимания. Неизвестно, каким он будет. Дети очень разные, «на берегу» невозможно представить, чего именно потребует ваш конкретный ребенок. Поэтому совершенно не стоит обольщаться, что ребенок решит вашу проблему. Может, решит, а может, не решит! Вот, например, частая ситуация: берут ребенка в компанию к своему. Моему скучно, будут вдвоем играть! Не из чего не следует, что новый ребенок захочет играть с вашим! Не из чего не следует, что ваш захочет играть с ним. Вполне возможно, что наоборот – они будут драться, ругаться за ваше внимание и терпеть друг друга не будут. Так что повторю: рискованная группа мотивов – это все мотивы, связанные с желанием решить с помощью ребенка какие-то проблемы.

Всё остальное – это сложный спектр желаний, мечтаний, ожиданий, мыслей, которые есть у каждого человека. И там всего много: и желание иметь детей, и желание помочь ребенку, которому плохо в учреждении, и желание иметь большую семью. Все эти желания – абсолютно нормальные и естественные. Среди них нет плохих или хороших. Самое главное – чтобы итоговой целью был ребенок, а не что-то другое. Даже если, например, выяснится, что с его помощью не получилось чего-то достичь. Например, он не стал лучшим другом их ребенка, его появление не укрепило брак, их душевное или психологическое состояние не улучшилось. Даже, может быть, наоборот, стало тяжелее. Если в этой ситуации люди всё равно готовы продолжать заниматься ребенком, заботиться о нем, любить его, значит, все нормально.

– А всегда ли люди осознают, что хотят решить какие-то свои проблемы? Ведь может казаться, например, что я искренне хочу ребенка, а потом выяснится, что на самом деле хотелось-то вовсе не ребенка, а чтобы подруги сказали: «О, смотри, всё хорошо, у тебя ребенок!» Как это понять?

– До конца это понять невозможно, потому что душа – потемки. И не только чужая, но и своя. И это нормально! Просто решение взять ребенка не должно приниматься с «бухты-барахты», оно должно стать результатом какой-то душевной внутренней работы, каких-то размышлений, прислушиваний к себе и так далее.

Если вы нашли у себя какую-то тень желания, чтобы подруги о вас хорошо сказали, не нужно хвататься за голову со словами: «Ах-ах-ах! Такой сволочи, как я, никогда нельзя брать детей!» Просто нужно спокойно осознать: да, это один из ваших мотивов. Сам по себе он не криминален. Все мотивы, которые я обозначила как рискованные, сами по себе не криминальны! Криминальный мотив – это если вы хотите взять ребенка для педофильских утех! Все остальные, в том числе, попытка склеить брак, создать компанию своему ребенку, чтобы он нерос эгоистом, - сами по себе не криминальные, они просто не должны быть единственными.

Если это будет единственный, ведущий мотив, то, как только он окажется несостоятельным, - а вероятность того, что он потеряет свою значимость, очень велика! - у вас опустятся руки, пропадут силы, наступит разочарование и отчаяние. Если это «один из» в сложном орнаменте мотивов – то ничего страшного. Естественно, нам хочется, чтобы подруги о нас хорошо говорили; хочется, чтобы у нас был крепкий брак; хочется, чтобы наш ребенок не приставал к нам, а играл спокойно с братом или сестрой в своей комнате. Это нормально! Просто это не должно быть единственным ведущим мотивом, на который возлагается вся, так сказать, нагрузка. Потому что он не выдержит просто, он сломается, и всё рухнет!

– Последнее время появился еще один мотив. Я думаю, в результате социальной рекламы. Спасти ребенка! Иногда попадаются кандидаты, ведомые лозунгом «Я спасу ребенка! Я возьму сиротку!» К сожалению, потом эти же люди нередко испытывают сильное разочарование: сиротка-то, оказалось, не бедненькая-несчастненькая, не сидит, на пяльцах не вышивает! Благодарно в рот не смотрит, за все «спасибо» не говорит. И вообще у нее дурные привычки и плохие манеры. Ужас, ужас! Зачем вы мне это дали, возьмите обратно!

– Да, такая проблема есть. Часто это люди, которые вообще с трудом себе представляют, что такое ребенок. Часто это люди, которые недавно обрели веру, и таким образом вершат свою религиозную миссию. Это действительно непростой контингент, потому что они с трудом слышат какие-то аргументы. Понятно, что это как раз тот случай, когда все держится на одном мотиве. И с такими людьми нужно выяснять, а что есть «кроме»? Кроме желания спасти ребенка? Как все это будет? Как вы это себе представляете? Вот вы себе представляете так. А если будет не так? Если он не будет вышивать на пяльцах? А если он будет квартиру разносить? А если он будет не хотеть учиться? А если он будет матом вашу маму посылать? «Приземлять» их конкретными вопросами: зачем все это? И дальше надо смотреть. Если человек все равно будет держаться за свою фантазию и говорить: нет, вот мой так не будет! - то это уже тяжелый случай. Я бы в таких ситуациях просто выдавала заключение о неготовности воспитывать ребенка.

Готовность воспитывать ребенка – это, прежде всего, готовность меняться. Потому что ребенок меняется: сегодня он один, завтра - другой! Если человек настаивает: нет, а у меня будет только такой! - это просто признак неготовности воспитывать ребенка.

Если человек после таких разговоров готов мыслить более реально, обсуждает более прагматично, как это все будет, с какими проблемами он столкнется и как собирается их решить, то все нормально. Потому что сам по себе мотив вытащить ребенка «оттуда» – он вполне мне понятен и близок. Никакого криминала в этом нет.

Например, очень многие волонтеры, которые вообще не планировали брать ребенка, когда видят, каково там детям, приходят к решению вытащить хотя бы одного-двух. Совершенно нормальное человеческое поведение: ребенку плохо, мы хотим его вытащить из кошмарной ситуации. Вопрос же не в этом. Весь вопрос в том, что будет дальше! Насколько реально человек себе представляет дальнейшую совместную жизнь с ребенком? Если мы видим, что реально, то замечательно! Если мы видим, что он держится за иллюзии, то это уже другой случай!

Мотивация (часть 2-я) (Выпуск 138)
http://deti.radiorus.ru/content.html?id=10102&cid=505


- Довольно частый мотив для усыновления – потеря кровного ребенка. И часто люди рвутся взять немедленно. Их стараются останавливать и органы опеки, и психологи. Действительно ли стоит выдержать какую-то паузу? Какую паузу? Конечно, каждый случай индивидуален, но, может быть, всё-таки какие-то есть общие советы?

- Люди, которые вскоре после трагедии приходят за другим ребенком, – это чаще всего люди, которые находятся на стадии отрицания. Они не до конца еще осознали, что произошло. Они еще не восприняли всем существом изменения в своей жизни. Жизнь семьи обычно подстроена под детей. Для них мы устраиваем праздники, для них мы торопимся с работы, для них мы как-то организуем жизнь семьи. И если в такой семье происходит потеря ребенка, - особенно, если это единственный ребенок! - то жизнь семьи рушится полностью!

На этой волне кажется, что можно на это же место поставить другого ребенка, и всё более или менее вернется на круги своя. Они понимают, что это другой ребенок, они понимают, что их ребенка не вернуть, но есть ощущение, что можно каким-то образом вернуть прежний образ жизни. Это стадия отрицания, которая, в общем-то, бывает у всех. Она бывает в первые недели, месяцы после потери.

Что происходит, если люди в таком состоянии берут ребенка? В этот момент им кажется, что они со всем справятся, они готовы к тому, что у ребенка будут проблемы. Но процесс переживания идет дальше. И впереди у них еще стадия гнева и стадия депрессии.

Когда они уже взяли ребенка, то в какой-то момент их начинает всё в нем безумно раздражать. Любым своим жестом, любым своим поступком, любым своим действием он показывает, что их иллюзии разбиты. Он не тот ребенок! Он не так выглядит, он не так пахнет, он не так себя ведет, он не так реагирует! Он - не тот! Это больно каждую минуту!

А вслед за стадией гнева наступает стадия депрессии, когда кончаются силы, когда не хочется ничего! Единственное желание – это лежать, отвернувшись к стенке, ничего не делать, никого не видеть, никого не слышать, и чтобы не трогали! Это нормальная стадия переживания горя, она у всех бывает! Но одно дело, когда вы можете позволить себе лечь, повернуться к стенке и пролежать так два месяца, если вам это необходимо. А другое дело - когда у вас ребенок, ребенок с опытом депривации, которому вы нужны на сто процентов двадцать четыре часа в сутки! И не в депрессивном состоянии! Ведь ему нужно давать много любви, внимания и так далее! Наступает просто истощение, потому что человек из чувства долга из себя «вынимает», когда ему нечего вынуть.

Логика развития процесса горя такова, что на данном его этапе человеку нужен покой, его нужно максимально оберегать от всякого перенапряжения, ему нужно восстановиться! А он, наоборот, собирает волю в кулак и вынимает-вынимает-вынимает из себя, чтобы хоть что-то дать ребенку! Но дать ему пока нечего. Человек просто истощает себя, начинает проявляться психосоматика: человек начинает болеть.

Вот поэтому и говорят, что не нужно брать ребенка в первый же год! Дело не в том, что это неправильный мотив, дело в том, что у людей просто нет ресурсов! Горе – это очень большая душевная работа. На нее тратятся все душевные силы.

Год – это средний срок, который нужен для того, чтобы выйти из фазы острого горя. Когда эта фаза позади, люди смотрят на приемного ребенка как на новую историю в своей жизни, и тогда из них получаются замечательные приемные родители!

Я знаю много таких семей. У них правильная система ценностей. Они пережили самое страшное и поэтому не будут рассыпаться из-за того, что у ребенка двойка по математике, или из-за того, что он порезал ножницами занавески. Они понимают, что это всё - мелочи! Главное, что ребенок жив-здоров, и можно жить дальше!

Такие люди часто «вытягивают» очень тяжелых детей, просто катастрофически тяжелых, именно за счет того, что у них другая шкала отсчета, и они не так болезненно реагируют на какие-то преходящие вещи. Вот поэтому я не хочу, чтобы у специалистов сложилось впечатление, что если люди потеряли ребенка, – всё! Нужно просто поэтапно решать проблемы. Сначала сделать одну работу, потом браться за другую!

- Еще один частый мотив: долгая бездетность. Насколько рискован такой мотив?

- Опять-таки…мотив сам по себе не рискованный. Проблемы нет. Понятно, что люди хотят ребенка. Это нормально. Это естественно. Единственное: бездетность – это тоже своего рода потеря. Часто это сначала какие-то неудавшиеся беременности, выкидыши, несостоявшиеся ЭКО.

Даже если ничего этого не было, просто не наступало зачатие, все равно это потеря, всё равно это потеря осознания своей детородности. Точно такая же ситуация, как с потерей ребенка. Вопрос в том, чтобы эта потеря была пережита до того, как появится приемный ребенок. Усыновленный ребенок не решит проблему вашей бездетности! Вашу детородность он не вернет! То одна история, а это другая!

Людям надо пережить то, что они не способны иметь детей, перестать предъявлять друг другу претензии, мучить себя этой мыслью, просто принять это как факт. После этого они задаются вопросом: а как же нам тогда распорядиться своей жизнью? Своим временем, своими силами? Деньгами, знаниями? А почему бы нам не дать все это какому-то ребенку? Это одна ситуация. И это нормальная ситуация!

А если люди говорят: у нас не может быть нашего ребенка, поэтому мы возьмем какого-то вместо нашего! - это чревато последствиями! Ребенка, который у них не родился, его нет нигде! Ни в одном детском доме этого ребенка нет! И любой ребенок, которого они возьмут, как бы они его ни выбирали, это будет другой ребенок, не тот. И неминуемо наступит разочарование. Каждый раз, когда он будет плохо себя вести, будут возникать трудности со здоровьем или в развитии, родители будут думать: а вот с нашим такого бы не было, с нашим всё было бы хорошо!

- А как понять, что горе уже пережито? Что уже можно брать приемного ребенка?

- Тут есть какие-то общие признаки того, что какая-то травма пережита. Когда мы может об этом говорить без слез, без напряжения, без стыда. Когда мы можем это обсуждать, прежде всего, между собой. Когда мы можем думать об этом, не испытывая разных физиологических ощущений: обмираний, трепетаний и так далее. Обычно люди это достаточно хорошо про себя понимают: пережито это или нет. Есть всё-таки разница между раной, которая зажила, пусть даже остался след, и раной, которая прямо сейчас кровоточит. И это можно определить, можно увидеть разницу.

И еще о мотивации и психологах - тоже от Людмилы Петрановской, из ее жж:
http://ludmilapsyholog.livejournal.com/26684.html

Жутковато......................... хотя вполне реально.....................успокаивает только то, что мои маловаты были, да и заведующая умница-такую обстановку создала-типичный многодетный дом, 36 ребятишек-все братья и сестры!!!!!!!!!!!!!!!!
была готова к подобному, приглядывалась, т-т-т , вроде нет ничего подобного.

С сайта "Отказников" по результатам семинара с психологом Марией Капилиной

Статья М.Капилиной "Психологические проблемы детей, переживших разлуку с семьей"
Рекомендации воспитателям и приемным родителям.

Самое тяжелое событие, которое может произойти в жизни ребенка – это утрата родителей. Когда родители умирают или их лишают родительских прав, ребенок оказывается на попечении государства, и в его судьбе принимают участие взрослые, задача которых - насколько возможно, смягчить и восполнить утрату. Эта статья адресована таким взрослым – воспитателям детских домов и интернатов, приемным и патронатным родителям, опекунам – и всем тем, кому небезразличны проблемы детей-«социальных сирот».

1. Утрата семьи.

Дети, чьи родители лишены родительских прав, переживают двойную жизненную травму: с одной стороны, это плохое обращение в родной семье и негативный жизненный опыт, с другой – сам факт разрыва с семьей. Такую вынужденную разлуку ребенок воспринимает почти как смерть своих родителей. Традиционные представления о том, что дети «маленькие, ничего не понимают», что «им все равно» и «они быстро все забудут» - ошибочны. Дети точно так же, как и взрослые, чувствуют боль утраты близких отношений, но у них гораздо меньше возможностей защищаться, по сути – только один: стараться не думать о том, что с ними случилось.

Еще одно традиционное заблуждение – считать, что ребенок не может любить родителей, которые так плохо с ним обращаются. А если любит – значит, «сам - ненормальный». Однако сохранение привязанности к родителям как раз является одним из признаков «нормальности» ребенка. Потребность любить и быть любимым естественна для всякого душевно здорового человека. Просто эти дети любят своих родителей не такими, какие они есть, а такими, какими они должны были бы быть: додумывая хорошее и не замечая плохое.

Детям трудно адекватно оценить причины изъятия их из семьи, и они могут воспринимать это как насилие, а представителей органов опеки – как агрессоров. Но даже тогда, когда перемещение было ожидаемым, дети испытывают страх и неуверенность, чувствуют себя зависимыми от внешних обстоятельств и незнакомых им людей. В соответствии с особенностями характера и поведения, после отобрания из семьи ребенок может быть подавлен, безучастен к происходящему или агрессивен. Но каковы бы ни были его реакции, взрослым нужно помнить: уход из семьи – самое значительное событие из всех, что происходили до сих пор в жизни ребенка.
....

Подробнее - по ссылке: http://www.otkazniki.ru/forum/index.php ... 3159&st=20

Список литературы, о котором шла речь на семинаре:

Fahlberg Vera

Оклендер Вайолет "Окна в мир ребенка"
http://www.koob.ru/oaklander/

Бёрнс Роберт "Развитие Я-концепции и воспитание"
http://alteredu.ru/new/blog/archives/39

Дорис Бретт "Жила-была девочка, похожая на тебя…"
http://lib.rus.ec/b/66445

Джон Боулби
http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/622086

Эда Ле Шан "Когда ребенок сводит вас с ума" и другие книги
http://www.koob.ru/le_shan_eda/

Добсон Терри, Миллер "Принципы Айкидо в повседневной жизни"
http://www.koob.ru/dobson_miller/aikido ... ryday_life

Статьи с сайта:
http://www.nsad.ru/
http://www.pro-mama.ru/articles_464_page_1.html
http://www.pro-mama.ru/articles_464_213.html
http://www.pro-mama.ru/articles_464_211.html
http://www.pro-mama.ru/article_632.html
?Ябеды

Генри Клауд, Джон Таунсенд - Барьеры
http://www.e-puzzle.ru/page.php?id=365
Границы
http://presviter.info/books/2211-genri- ... anicy.html



Юлия Гиппенрейтер "Общаться с ребенком. Как?"

Также важный вопрос - отношения с окружающими

Третий — лишний!
Людмила Петрановская, педагог-психолог, специалист по семейному устройству

Так устроена наша жизнь, что воспитание детей считается «общим делом». Частично это особенности национальной культуры — скажем, иностранцев шокирует, что в России незнакомые люди могут подойти к маме, гуляющей с ребёнком, и сделать ей выговор, что он слишком легко одет. Частично — наследие советского времени, когда дети искренне считались собственностью государства, а не своих родителей. Сказывается и веяние времени — приходится признать, что тенденция всё большего вмешательства государства в частную жизнь семей сейчас имеет общемировой характер. Это оборотная сторона системы социальной помощи и поддержки.

Родитель, постоянно находящийся «под колпаком», чувствует себя скованно, неуверенно. Вокруг постоянно есть наблюдатели: соседи, учителя, органы опеки. Каждый, кому не лень, смотрит со стороны на процесс и результат воспитания и судит, судит, судит. Иногда по душевной склонности, иногда по служебной обязанности. Особенно это касается приёмных родителей — ведь для них кроме неофициального контроля социума есть ещё и вполне официальный контроль со стороны органов опеки, которые оценивают работу приёмных родителей по множеству формальных оснований (чистота одежды, посещение врачей, успехи в школе) и при этом часто вовсе не берут во внимание ни характер отношений с ребёнком, ни привязанность, ни те изменения в эмоциональном состоянии ребёнка, которых удалось добиться его новой семье. Это тяжело, несправедливо, обидно....
http://www.mydears.ru/n/207

Из журнала Людмилы Петрановской

«Ударь меня, пожалуйста!»

ludmilapsyholog
May 10th

Что-то я увлеклась судьбами России и давно ничего не писала для приемных родителей.
То есть я сейчас, наоборот, только и делаю что для них пишу, заканчиваю книжку про трудное поведение к переизданию, там теперь кроме 10 шагов будут 10 конкретных ситуаций, это мои ответы на письма. И я решила некотрые здесь повесить, вдруг у кого-то острая стадия прямо сейчас.
И продолжая разговор об амбивалентности заодно...
Итак, вот письмо мамы:

Меня очень пугает поведение приемной дочки. Ей 7 лет, дома несколько месяцев. Мы взяли ее из приюта, а туда она попала из кровной семьи, где ее сильно били. В приюте говорили, что не ней места не было, свободного от синяков. Мы думали, что благодаря нашей любви и заботе она забудет этот кошмар, мы ее очень любим и, конечно, пальцем никогда не трогаем. Но ей как будто не хватает побоев. Часто она ведет себя намеренно вызывающе, доводит, просто «нарывается». Специально делает что-то, от чего мы сильно сердимся. А пару раз было так, что она прямо подходит, смотрит в глаза и просит: «Ударь меня, пожалуйста!». Один раз я сделала вид, что не услышала, второй попыталась перевести в шутку. Недавно я сорвалась, начала на нее кричать, и тут она спрашивает: «Ты меня побьешь?». Таким голосом… как будто с надеждой. Я ей говорю: «Зачем же я тебя буду бить, я же тебя люблю, ты моя девочка». Она как-то зло рассмеялась, повернулась и убежала. Сама она часто падает, ударяется, обжигается, мы уже просто не можем уследить, вся в синяках и ссадинах. Моя мама говорит: наверное, она мазохистка, что ей надо к психиатру. Неужели может такое быть у ребенка? И что же теперь делать? Это лечится?

Действительно, страшно и тяжело видеть, когда ребенок словно хочет, чтобы ему причинили боль. Но к мазохизму то, что происходит с вашей девочкой, не имеет отношения. Мазохизм – это получение эротического удовольствия от боли. Ребенок, которого бьют, не получает никакого удовольствия, ни эротического, ни какого другого. Ему больно и страшно. И все-таки он упорно «нарывается», провоцируя взрослого на агрессию. Почему?
Каждый ребенок нуждается во внимании взрослых людей, особенно родителей. Для него это е каприз, не что-то из серии «хорошо бы», а просто вопрос жизни и смерти, ему нужно внимание, как воздух. Если родители жестоки и агрессивны, и при этом особого дела до ребенка им нет, он оказывается в ситуации, когда побои и унижения – единственные моменты в его жизни, в которые он получает безраздельное внимание взрослых. То есть когда его не бьют, его просто не замечают. И только во время наказания все внимание взрослого сосредоточено на ребенке. В таких случаях у ребенка развивается амбивалентная привязанность, состояние, при котором любовь, страх и ненависть сплавляются в одно целое, для него побои становятся «языком любви», причем единственным ему известным. В его картине мира буквально «бьет – значит любит, не бьет – значит не любит».
Это очень тяжело сознавать, но еще тяжелее воспитывать ребенка с таким опытом. Ведь попадая в новую семью, он начинает изо всех сил пытаться воспроизвести единственно знакомую ему модель отношений «взрослый – ребенок». Поскольку дочка хочет вашей любви и внимания, она провоцирует вас ее побить – тогда она удостоверится, что вам есть до нее дело, что вы ее любите. При этом дети бывают виртуозами по части вычисления ваших больных мозолей и способов, которыми вас можно довести до белого каления. А что делать – ведь им так хочется почувствовать себя любимыми!
Как же быть? Не можете же вы и правда ее начать бить, еще больше закрепляя амбивалентность? Ведь задача – в том, чтобы она открыла для себя другие способы любви и проявления внимания: ласку, заботу, добрые слова, помощь.

Прежде всего, перестаньте запугивать себя «измами». У вас вполне нормальный ребенок, просто жизнь его была настолько ненормальной, что он вот таким жутким образом к ней приспособился. Раз сумел приспособиться к ненормальной, то к нормальной тем более сумеет. Но на это нужно время, которое вам сейчас необходимо выиграть. Вот и поговорим о том, как это сделать.
Как вы уже убедились, разговоры про «люблю и поэтому не ударю» она не воспринимает, для нее это бред, абсурд, обман какой-то, поэтому она испытывает злость и разочарование. Делать вид, что не услышали, тоже долго не получится, и в шутку переводить не выйдет – какие уж тут шутки. Попробуйте показать ей, что вы ее понимаете, видите, чувствуете: «Я вижу, что ты хочешь, чтобы я тебя ударила.» При этом сразу твердо обозначьте свою позицию: «Но я не бью детей. Это мое правило. И тебя я тоже бить не стану» Ребенку легче принять ваш отказ его ударить, если это будет подано как ваша «блажь», непонятное, но твердое правило. Он привык, что взрослые часто бывают странными и их не всегда можно понять. Ну что ж, с этим легче смириться, чем с прямыми бредом («не ударю, потому что люблю» -- как для нас звучало бы «не поцелую, потому что люблю») или с игнорированием просьбы о внимании.
Любовь-насилие, к которой привык ребенок – это очень острые ощущения, после которых обычные поглаживания и мягкие объятия могут просто не восприниматься, это слишком слабые раздражители. Имеет смысл предложить замену: «Нет, бить тебя я не буду, я тебя лучше поймаю» -- а потом крепко обнять и удерживать. Пусть посопротивляется, повырывается, сбросит напряжение. Это тоже насилие, но мягкое, без унижения и боли, его можно завершить поцелуями и ласковыми словами, дав ребенку опыт другой любви, тоже сильной, но бережной и ласковой.

Еще одно. К психиатру ходить с дочкой не надо, а вот сходить к психологу, который написал бы заключение о том, что у ребенка амбивалентная привязанность и склонность к аутоагрессии имеет смысл, просто чтобы в случае чего у вас не возникло неприятностей из-за ее синяков. Иногда такие дети даже наговаривают на родителей, что те их бьют, причем со стороны ребенка это никакая не подлость и не ложное обвинение, а, как ни странно, просто детская фантазия, выдающая желаемое за действительное. Ну, как обычные дети выдумывают, что у них мама – киноактриса, а папа обещал подарить на день рождения настоящий самолет. Потом все, конечно, выясняется, но лишняя нервотрепка вам и ребенку ни к чему, поэтому имеет смысл обезопасить себя от «третьего лишнего».
Контакт с психологом важен и на будущее. Наступит момент когда у девочки произойдет «переоценка ценностей» и она осознает, что то, что было с ней в кровной семье, было не любовью, а жестокостью. Тогда появится сильная злость, обида, чувство стыда за свою прошлую беспомощность. В это время очень желательно провести курс психотерапии, который помог бы девочке разобраться со своим опытом, отреагировать болезненные чувства и освободиться от них, чтобы жить дальше.

Когда люди узнают, что такое вообще возможно, они всегда испытывают шок. Наверное, и у вас возникают сейчас сильные чувства. Постарайтесь не погружаться ни в страх, ни в жалость, ни в злость на плохих родителей, это ничем ребенку не поможет. Все уже случилось, теперь нужно жить дальше, восстанавливаться, строить новые отношения, здоровую, безопасную привязанность. Терпение, последовательность, забота – и все наладится.
Всего доброго Вам и дочке.

Пост и обсуждение: http://ludmilapsyholog.livejournal.com/51327.html

Интересная публикация о международном усыновлении, но поднятые проблемы относится не только к нему:
Маленькие муки в иностранной семье
Газета "Московский Комсомолец" № 25349 от 13 мая 2010 г.
Усыновленный ребенок переживает стресс, о котором не знают взрослые
http://www.mk.ru/social/article/2010/05 ... -seme.html


И еще такие рекомендации для иностранцев, но опять же полезно почитать и российским усыновителям:
Психолого-педагогические рекомендации для родителей, усыновивших детей-сирот из других стран
http://repetitor48.ru/psixologo-pedagog ... i-chast-1/

Путешествие к новой семье
Обзор книги V.Fahlberg A Child’s Journey through Placement
Автор: Арчакова Т.О.


Вера Фалберг, психотерапевт и педиатр, работает с детьми и их семьями с 1964, сферу ее научных и практических интересов составляют проблемы привязанности и сепарации, особенно у детей, передаваемых в замещающие семьи. Книга «A Child’s Journey through Placement» впервые увидела свет в 1991, и с тех пор выдержала 8 переизданий в одной только Великобритании.

Первые несколько разделов книги посвящены нормальным этапам развития ребенка и особенностям детей, живущих вне родной семьи, на каждом из этих этапов; проблемам привязанности и переживания потери. При этом привязанность ребенка к родителю и родителя к ребенку обозначаются разными терминами – attachment и bonding соответственно. Автор подчеркивает несимметричность отношений привязанности, которая часто имеет место в замещающих семьях.

Четвертый раздел книги рассказывает о возможностях смягчения травмы сепарации от кровной семьи или от замещающей семьи, к которой ребенок уже привязан.

Подробнее: http://psypress.ru/articles/d8229.shtml



Разные материалы в теме о создании Книги жизни:
Книга жизни для приемного ребенка

Интересное обсуждение в журнале Людмилы Петрановской
"Про "ужастик из Хеллингера"
...Ребенку важна связь с родителями, кровными родителями. Если все хорошо, они живут вместе, любят друг друга, угрозы разрыва особой нет, ребенок спокоен и относительно свободен. Может быть похожим на родителей, может нет, как сам захочет. У него и так с ними прочная, хорошая связь, он не боится быть отвергнутым.
Чем выше угроза разрыва, тем больше ребенок связан с родителями. Тем выше вероятность, что он будет повторять их жизнь (прямо или с точностью до наоборот, не суть важно). Ему страшно, что связь прервется, и он усиливает связь. Вполне понятный механизм. Поэтому дети, у которых отношения с родителями не гармоничные, привязанность не надежная, а, например, тревожная или амбивалентная, на самом деле внутренне гораздо сильнее зависимы отродителей и от их примера, чем дети, у которых все хорошо.
....
Особая ситуация -- приемные дети. У них появляется шанс почувствовать себя частью новой семьи, создать новые связи. Однако, согласно тому же Хеллингеру, все люди, из-за которых семье был нанесен большой ущерб (например, убийца кого-то из членов семьи) или, наоборот, семья получила новые возможности (например, предыдущие супруги мужа и жены) становятся частью новой семейной системы, хотим мы этого или нет. Это не значит, что их надо любить, прощать, общаться с ними или что-то в этом роде. Просто признавать их место, и ту неразрывную связь, которая волей судьбы возникла между нами и ими.
Так вот, с этой точки зрения, кровные родители приемного ребенка становятся частью системы его новой семьи. Просто по факту. Даже если тайна усыновления и все такое. А дальше вступает в силу "коллективная совесть" по Хеллингеру, или закон систем. Если того, кто имеет право принадлежать, пытаются исключить (сделать вид, что его не было, или что мы не имеем к нему ни малейшего отношения), то один из младших членов системы (ребенок) должен будет занять его место, взять на себя его функцию, уподобиться ему. Что мы и наблюдаем довольно часто в семьях с тайной или с очень негативным, презрительным отношением к "био".
Если же приемные родители принимают тот факт, что они с кровными родителями ребенка, как ни крути, теперь "родственники", уважают их (не за человеческие качества, а просто как родственников), ребенок не испытывает нужды кому-то там уподобляться, он свободен. Если же у него был еще и опыт совместной жизни с кровными родителями, опыт привязанности, ему важно иметь способы выражения этой любви и памяти, такие, которые не надо было бы скрывать от приемных родителей. Тогда ему не придется поддерживать связь через идентификацию и уподобление, например, воровать, если мама была воровкой. Он может любить ее прямо, без "косвенных" способов и в душе его будет мир.
Как-то так. Понятно, там еще многовсяких уточнений и вопросов, но это самая суть.

http://ludmilapsyholog.livejournal.com/57161.html - обсуждение

Из журнала Людмилы Петрановской:

Надо знать
Фильм "Джон" стал поворотным событием в истории защиты прав детей. Именно после него в Англии родителей стали пускать в больницы к детям, а приюты для младенцев заменили профессиональными семьями, в которых дети ждали усыновителей.


Вот очень интересный его разбор почти по кадрам http://semirina.livejournal.com/182454.html
Специалистам и приемным родителям, да и всем родителям, надо это знать обязательно.

Обсуждение - http://ludmilapsyholog.livejournal.com/68453.html
Послесловие - http://semirina.livejournal.com/182788.html

Ссылка для скачивания фильма в торренте:
http://ru**tra***cker.org/forum/viewtopic.php?t=2972359



В поисках решения
Материалы к фильмам "Джон" и "Дорога домой". Они направлены на распространение идеи о том, тчо одна из главных потредностей маленького ребенка - наличие постоянного ухаживающего, с которым можно устанавливать безопасные отношения. Поэтому маленькие дети очень болезненно переживают разлуку с близкими, хотя не всегда могут выразить это словами.
Аворы: Святослав Довбня, Татьяна Морозова
По редакцией директора российской программы благотворительной компании "Эвричайлд" (Великобритания) Джоанны Роджерс
41 страница, формат просмотра файлов .pdf
http://everychild.ru/library/3/47/