Самая полная история плюшевого медведя глазами лингвиста-коллекционера
Лингвист Дмитрий Сичинава известен миру как старший научный сотрудник отдела корпусной лингвистики Института русского языка имени Виноградова и преподаватель Высшей школы экономики. Мало кто знает, что Дмитрий собрал самую богатую коллекцию книг о Винни-Пухе в России (по крайней мере, этот титул пока никто не оспаривал). По просьбе «Горького» Дмитрий рассказал, как собиралась коллекция, что с ее помощью можно узнать об истории перевода и культуре разных стран, а также чем Винни-Пух может помочь лингвистике.
1. Почему Пух?
Как все советские дети восьмидесятых, я смотрел мультфильмы Федора Хитрука о Винни-Пухе, как практически все — читал (вернее, сначала мне читали) «Винни-Пуха» Алана Александра Милна в русском пересказе (на самом деле отличном слегка вольном переводе, но обо всем по порядку) Бориса Заходера. И как, уверен, очень многие, ассоциировал себя с милновским персонажем. Мне нравилось, как он говорит, пишет стихи (а я тоже писал стихи), как смиренно признает свою глупость и незадачливость, а потом вдруг совершает подвиги, как прячется в деревьях и играет в Пустяки на мосту (в Измайловском парке тоже были речка, мостик и деревья с дуплами). Дальше — больше: я стал называть и родителей, и других родственников именами Кролика, Пятачка и так далее. Буйная языковая игра со «взрослыми словами», которых я и сам не все знал, тоже нравилась и постепенно раскрывалась. И нельзя было не плакать в конце книги, где Кристофер Робин прощается с медведем: «Пух,— серьезно сказал Кристофер Робин,— если я... если я буду не совсем такой...— Он остановился и попробовал выразиться иначе:— Пух, ну, что бы ни случилось, ты ведь всегда поймешь. Правда?».
Почему-то мне тогда казалось, что это про смерть: взрослые о ней не любили говорить или говорили примерно как Кристофер Робин, постоянно останавливаясь и пробуя выразиться иначе. Нет, это о взрослении. Я стал «не совсем такой», вырос, сделался лингвистом, но Пух остался со мной. Я написал статью о Пухе в русской Википедии, потом стал собирать коллекцию изданий «Винни-Пуха» на разных языках, — понимая, что она мне пригодится и в работе. Друзья, знавшие о моем увлечении, помогали мне. Находились и книги о Пухе и его авторе. Занимаясь этим, я узнал много нового и совершенно неожиданного (знаете ли вы, например, что раньше его по-русски звали Мишка-Плюх?). Сегодня моя коллекция — это четыре полки, кое-что есть и в электронном виде. И теперь думаю, что хорошо бы написать о Винни и свою книгу: уже написано, в том числе по-русски, довольно много, но такой книги, какую я хочу, еще нет. Как Пуха переводили и Пух путешествовал от Западного полюса до Восточного, как он жил в культуре, как менялись его имена, как эти переводы могут пригодиться в науке.