Трудный случай.

У Петьки была мечта. Очень сильная мечта. Больше всего на свете ему хотелось покататься на машине "Скорой помощи".
И не просто так, а обязательно с мигалкой и сиреной, и чтоб на светофоре не стоять, и чтоб все машины, и люди, и милиционеры шарахались в разные стороны, чтоб тормоза визжали на поворотах, и все бы уважительно провожали глазами: "Тяжёлого больного везут!"
Петька был человек дела. Когда мечта совсем, ну просто до зуда, замучила его, он решил - пора. И начал действовать.
- Бабушка! - позвал он. - Иди сюда! Мне плохо, очень плохо. Я умираю.
Бабушка бросилась к нему из кухни:
- Что, что, Петенька? Что случилось?
- Бабушка! Зачем ты оставила на столе таблетки? - серьёзно и строго спросил Петька. - Ты же знаешь, что таблетки надо хранить в недоступном для детей месте. А я вот взял и съел их. Все до одной.
- Как - съел?! - вскричала бабушка. - Боже мой, боже мой, Петечка, ты же уже большой мальчик, ты же уже в третий класс...
- А вот захотел и съел, - отрезал Петька. Он не спеша достал подушку и обстоятельно улёгся на диван. Потом закрыл глаза и сложил руки на груди.
Бабушка запричитала ещё громче, засуетилась, кинулась в коридор, и Петька с тайным торжеством услышал, как она закричала в трубку:
- "Скорая"! "Скорая"! Скорее, скорее! Мальчик отравился, умирает!
Петька ликовал. Вот оно! Получилось! Ух, и прокатимся теперь! Он даже безропотно выпил три стакана воды, которые дала ему бабушка. Ничто не могло омрачить предстоящего счастья!
Но когда почти через час распахнулась дверь и в комнату вбежал огромный бородатый сердитый доктор и ещё двое врачей, Петьке и вправду стало нехорошо. А потом он увидел, как один из врачей открыл серый металлический ящик и в его пальцах блеснул здоровенный шприц с острой иглой. А другой врач...
Он в это время вкрадчиво улыбался и потихоньку подкрадывался к Петьке, пряча за спиной длиннющую резиновую трубку с воронкой на конце.
- Ба-а-абушка! - дрожащим шёпотом позвал Петька.
А бабушка вдруг подскочила откуда-то сбоку и вместо того, чтобы обнять и приласкать внука, с лихостью заправского милиционера заломила ему руки за спину.
- Петечка, детка, потерпи, родной, - ласково уговаривала она, ни на минуту не ослабляя железной хватки.
- А-а-а! - закричал Петька, и в этот момент улыбающийся врач рванулся к нему и ловко воткнул трубку прямо в кричащий Петькин рот.
- Дыши, дыши носом! - кричал он оторопевшему Петьке, который от страха действительно забыл, что надо дышать. Но не успел он опомниться и толком подавиться, как почти вся трубка оказалась у него в животе. Откуда-то взялись кастрюля с водой и кружка, и через минуту туго спелёнатый бабушкой Петька с неожиданным интересом наблюдал, как ему в живот через трубку наливают воду и как потом вода выливается обратно, в тазик. Так продолжалось долго-долго, до тех пор, пока вся вода из кастрюли не прошла через Петькин живот.
Петька чувствовал себя героем. Поэтому он почти не ревел, когда ему сделали укол, и без сопротивления дал бабушке надеть на себя всё, что она хотела, даже платок, хотя на улице была теплынь.
А потом...
Потом всё было, конечно, так, как Петька и мечтал. Была мигалка, вырывающая тревожным прерывистым светом стены домов из набегающей темноты, был оглушительный вой сирены (погромче пожарного и милицейского!), и испуганные прохожие шарахались в стороны, а машины жались к обочинам. Настоящая погоня, только без перестрелки!
Усталые врачи жевали бутерброды.
- Эх, Петька, Петька, - укоризненно сказал бородатый. - Что это ты на бабушкины таблетки набросился? Голодный, что ли? Или глупый?
- Нет, - ехидно хихикнул тот, что устроил Петьке развлечение с трубкой, - он просто захотел, чтобы ему сделали промывание желудка. Ну не на машине же в конце концов покататься решил? Всё-таки не трёхлетний!
- Да нет же, нет! - начал оправдываться Петька, испугавшись, как бы врачи обо всём не догадались. А действительно, как объяснить, почему он съел таблетки? Хорошо ещё, что промывание желудка не повлияло на Петькины мозги. Соображали они по-прежнему быстро и безотказно. Поэтому Петька мгновенно перестроился и через минуту спокойно и уверенно сказал: - Нет, я не хотел на машине покататься. И промывания желудка тоже не хотел. Просто я хотел оценить действие больших доз пиридоксина гидрохлорида на растущий организм в условиях повышенного питания, так как не согласен с мнением профессора Массачусетского университета Саймона Гурфинкеля, высказанным в докладе на симпозиуме ВОЗ в Женеве.
- Что-о? - хором выдохнули ошеломлённые врачи и переглянулись. Они даже перестали жевать бутерброды.
А Петька был страшно доволен собой. Он сам удивлялся, как это смог загнуть такое! Во второй раз ни за что не получится.
Бородатый врач усмехнулся:
- Шустрый мальчик! Это хорошо. Я сам в детстве был шустрым. Вот мы тут недавно тоже одну очень шуструю больную лечили. У неё температура - под сорок, гланды огромные, красные, а лечиться - ну никак не хотела. Только мы ей укол собрались сделать, а она не даётся, из угла в угол бросается, апельсинами в нас кидается, кусается, шипит... Ну, очень бойкая, вроде тебя. Ребята, наконец, за хвост её поймали, лапы скрутили и...
- Какие лапы? - оторопело спросил Петька. - Какой хвост?
Пока врач рассказывал, он представлял себе средних лет тётечку, солидную такую, в халате. Странно, конечно, что она кидалась апельсинами и кусалась, но Петькина бабушка тоже уколов ужас как боится, он знает! А тут вдруг у тётечки оказались лапы и хвост!
Теперь пришел черед врачей посмеяться.
- Лапы как лапы, - хохоча, сказал бородатый. - И хвост как хвост. Всё как и у других обезьян.
- Обезьян? - удивился Петька.
- Вот именно! Бывает, что и обезьянам нужен человеческий доктор! Так что мы теперь вроде как Айболиты по совместительству.
Машину начало трясти на ухабах, и поездка стала похожа на лошадиные скачки. Потом врачи стали вспоминать разные интересные случаи, а Петька, хоть и обиделся немного за сравнение с обезьяной, изо всех сил слушал.
- А помните, - сказал бородатый, - после обезьяны мы тогда ездили в театр? Это когда король с королевой стояли на балконе и вместе с балконом обрушились на сцену?
- Да-да! - откликнулся другой врач. - Королева сломала левое предплечье, а король - правую большеберцовую кость! Мы их так в больницу и отвезли, в костюмах и гриме. А публика подумала, что это всё так и было задумано, помните, какие были аплодисменты?
Врачи посмеялись еще немного и вдруг разом замолчали. А потом тихо-тихо заговорили вновь, и Петьке, который только что тоже смеялся, стало не по себе. Он подумал, что врачи вспомнили что-то плохое. И действительно. Из тихих, отрывочных реплик Петька догадался, что говорили они об автокатастрофе, когда машину с пьяным водителем занесло на повороте и она с огромной скоростью вылетела на тротуар прямо перед дверьми булочной. А оттуда в это время выходили двое детей, и эта машина сбила их и врезалась в двери булочной. А потом водитель развернулся и укатил. А детей отвезли в больницу с очень тяжёлыми травмами, они и сейчас там лежат, и лечиться им ещё долго-долго... Потом врачи вспомнили об одиноком старике, который умирает от рака, и некому за ним ухаживать, а болезнь у него неизлечимая и соседи только и ждут, когда старик умрёт, чтобы занять его комнату...
Петька слушал и слушал, и чувство невыносимости чужих несчастий росло в нём и мучило его. И он то представлял себя милиционером, который задерживает того пьяного водителя, то врачом, который вылечивает дедушку от рака...
А машина всё мчалась и мчалась по городу, а бабушка как уснула в начале пути, так и не просыпалась.
А когда подкатили к дверям приёмного отделения и Петька понял, что путешествие окончилось, он вдруг горько-горько заплакал.
- Ты что? - удивился бородатый. - Тебе плохо?
А Петька всё плакал и плакал и, глотая слёзы, рассказывал, что не ел он никаких таблеток, и что он и вправду захотел покататься на "скорой помощи", а в больницу совсем не хочет, и что он больше так не будет, и...
Что ещё он говорил, Петька не помнил. Врачи не очень-то и сердились - может, догадались сами?

Вера Иванова.

Сказка про «сонных» человечков
Ирина Гурина
Однажды в детском саду
приключилась с
мальчиком Ваней
волшебная история.
Днем дети как всегда
пошли гулять. Они бегали,
играли, качались на
качелях и веселились. Но
когда они вернулись в
группу, то обнаружили, что
все их игрушки, книжки,
альбомы для рисования и карандаши пропали.
- Ах, - расстроилась воспитательница Анна Сергеевна. – Как же
мы теперь будем играть, чем мы будем рисовать, что мы будем
читать? Что же тут случилось?
Дети тихо раздевались и переговаривались:
- Может быть, это прилетали инопланетяне? – сказала девочка
Маша, расстегивая курточку. – Они прибыли к нам с планеты,
где нет книжек и игрушек, вот они все и забрали!
- Нет, - ответил ей мальчик Коля, расшнуровывая ботинки. –
Это злой волк прибежал из леса, пока нас не было, и все съел.
- Ха, - вступила в спор самая умная девочка Галя. – Это не
волк, он бы подавился фломастерами!
- Может быть, тут был сильный ветер, он налетел на наши
игрушки и сдул их! – предположил Миша.
- Смотрите, смотрите, - закричал Ваня и показал в самый
дальний угол комнаты. Там появилась маленькая круглая
дверца, которой не было раньше. Она была украшена
причудливым узором, который все время менялся, как живой.
Дети подбежали к ней и стали ее разглядывать. В это
мгновение дверца приоткрылась, и оттуда показался
маленький фиолетовый человечек. На нем был фиолетовый
кафтан, фиолетовая шляпа, фиолетовые остроносые
шлепанцы, фиолетовые бархатные штанишки. Даже волосы,
видневшиеся из-под шляпы, были фиолетовыми. Он посмотрел
на детей маленькими злыми фиолетовыми глазками, выхватил
из рук Маши ведерко и скрылся за дверцей.
- Ой, - расстроилась Маша, - это было мое любимое ведерко!
Тут из дверей появился еще один человечек. Он был
изумрудно-зеленым. С зелеными волосами, в зеленом
кафтанчике, зеленых ботиночках, с маленькими злыми
зелеными глазками. Он посмотрел на детей и схватил весь
мешок с игрушками, который воспитательница брала с собой на
улицу. Раз! И маленький воришка скрылся за таинственной
дверцей.
- Ничего себе, - охнули дети хором.
- Так они у нас все перетаскают, - задумчиво сказал Ваня. –
Откуда они взялись? Надо разобраться.
И он храбро открыл дверцу. Там было темно, лишь вдалеке
вспыхивали разноцветные фонарики.
- Не ходи туда, вдруг они тебя съедят! – захныкала Маша.
- Но мы же должны вернуть наши вещи, - ответил Ваня и
шагнул в темноту.
Едва дверца за ним закрылась, как вспыхнул яркий солнечный
свет, и мальчик оказался на широкой оранжевой дороге,
которая вела к огромному синему городу, спрятанному за
высокой стеной из блестящих синих камней. В небо взмывали
причудливые синие башенки, над которыми развевались синие
флажки.
Вдоль дороги росли ярко-красные грибы. Они были живые и
молча моргали глазками, разглядывая Ваню.
- Ух ты, как тут интересно, - сказал Ваня и пошел к синему
городу.
Когда он приблизился к воротам, они скрипнули и выпустили
маленького желтого человечка. Человечек пробежал мимо Вани
и скрылся из виду.
- Ой, - испугался Ваня. – А как же попаду домой, дверцы-то
никакой нет.
И действительно, оранжевая дорога казалась бесконечной и
уходила за горизонт. Но, раз человечки попадали в детский
сад, значит, и он сможет вернуться, решил Ваня и смело
открыл створку городских ворот.
Прямо перед входом шумела огромная площадь. На ней
суетились, бормотали, кричали и ругались разноцветные
человечки. На Ваню никто не обращал внимания.
- Где же мне искать наши игрушки? – спросил он сам себя.
- Привет, - раздалось у него над ухом. – Что у тебя за беда?
Ваня повернул голову и увидел, что на его плече сидит
крохотная пестрая птичка. Птичка улыбалась и подмигивала
ему то одним, то другим глазом.
- Да, беда, - подтвердил Ваня. – Человечки забрали у нас все
игрушки, краски, карандаши и книжки! Ты случайно не знаешь,
где мне их искать?
- Ты их не найдешь! – чирикнула птичка. – их нельзя так
вернуть.
- А как можно?
- Ты действительно хочешь все вернуть? – спросила птичка.
- Конечно, - подтвердил Ваня. – Я за этим сюда пришел.
- Ну, тогда слушай!
И рассказала птичка удивительную историю.
Давным-давно появились на свете дети, которые не хотели
спать днем. Сколько бы им родители не говорили, что дневной
сон дает силы и здоровье, что те, кто спит днем, быстрее
растут и меньше болеют, не слушали их детки! Перестали они
днем спать, а значит, и перестали видеть замечательные
детские сны. А куда же деваться снам, которые никто не
посмотрел? Вот и стали они превращаться в разноцветных
человечков. Но, поскольку сны очень обижались на то, что дети
их не видят, то стали они превращаться в злых человечков!
Человечки очень обижались на детей и забирали у них то, что
дети так любили: книжки, игрушки и карандаши. Как только
где-то в тихий час кто-то не спал, в Цветной стране
появлялись новые человечки, они показывали дорогу жителям
Синего города, и они по очереди начинали ходить и забирать
игрушки.
- Если ты хочешь, чтобы человечки перестали сердиться и все
вернули, надо чтобы днем все дети в твоей группе крепко
спали!
- Понял, - закричал Ваня и побежал прочь из города. Он долго
бежал по оранжевой дороге вдоль красных грибов, а навстречу
ему то и дело попадались разноцветные человечки. Наконец он
увидел посреди дороги аккуратный ровный круг. Едва он
наступил на него, как оказался в темноте перед круглой
дверцей. Ваня осторожно открыл ее и вошел в комнату. Дети
уже лежали в кроватках, но, как обычно, не спали. Они
вертелись, хихикали и баловались. Никто не спал.
- Слушайте, что я Вам расскажу, - заторопился Ваня.
Когда он закончил свою волшебную историю, дети сразу
закрыли глазки и послушно заснули. Ваня тоже разделся и лег
на свое место. Ему приснился Синий город, полный веселых
человечков. Они подбрасывали вверх разноцветные шляпы и
махали ему руками.
А когда тихий час закончился, и дети проснулись, все игрушки
оказались на месте.

Михаил Коршунов. Чудище водяное.

Ребята лежали на берегу реки, загорали.
Это были члены «промысловой артели», которая занималась рыбной ловлей.
Самым младшим из ребят был Андрейка Пузик.
Он не состоял членом «артели», а числился только кандидатом.
Было жарко. В лугах трещали кузнечики. Изредка вброд через речку, постукивая по камням колёсами, проезжала телега, высоко нагруженная сеном. Кто из ребят, лёжа на животе, покачивал в воздухе пятками, кто дремал, накрыв затылок свёрнутой рубашкой.
Вдруг Андрейка, придерживая на голове маленькую кепочку, вскочил и закричал:
- Глядите, живее! Утёнок!
Ребята лениво подняли головы и посмотрели в ту сторону, куда показывал Андрейка.
В небольшой заводи мирно плавал выводок утят.
- Чего ты там? - в недоумении спросил Андрейку «председатель артели» Митя Шкворин.
- Утёнок... - растерянно повторил Андрейка. - Кто-то утащил утёнка под воду.
- Да ну тебя! - отмахнулись ребята.
- Не верите, да? - обиделся Андрейка, и его скуластое лицо заострилось от упорства. - Он только нырь... Щука, наверно.
- Ну, в нашей Быстрянке щука давно не ловилась, - снисходительно ответил Митя. Он был самый старший, обо всём знал лучше всех.
С речки домой Андрейка возвращался молчаливый: обдумывал серьёзный план. Он поймает эту щуку. Тогда и в «артель» примут. Ещё упрашивать будут.
Вечером Андрейка приготовил две удочки. Одну — коротенькую, с тонкой лёской и маленьким крючком. Другую — толстую, длинную, с плотной лёской и большим крючком. Потом сходил к колхозной конюшне, накопал червей и сложил в банку.
Рано утром, как только рассвело и не всходило ещё солнце, Андрейка вскочил с кровати, завернул в бумагу лепёшку и кусок творога, взял удочки, банку с червями, травяной садок и подхватил стул, который тоже был нужен был ему для охоты на щуку.
Хотел выбраться незаметно, но проснулся отец.
- Ты куда это ни свет ни заря?
- Да так, - нехотя ответил Андрейка. - Пойду к речке.
- А стул для чего?
- Стул?.. Посижу на нём, отдохну.
- На стуле-то у речки? - удивился отец.
- Сыро утром — ну, и на стуле.
Отец больше допытываться не стал, а махнул только рукой.
Андрейка натянул свою кепочку и вышел из дому. Перевернул стул вверх ножками и, положив сверху завтрак, садок, банку с червями и удочки, приставил его к голове и, придерживая за спинку, отправился к Быстрянке.
В деревне было тихо: все спали. Только иногда в какой-нибудь конуре протяжно зевал пёс, а потом начинал чесаться, стукая лапой по стенке конуры.
Проходил Андрейка, пёс с недоумением высовывался из своей будки — кого это несёт в этакую рань? - и долго глядел вслед непонятному стулу, который передвигался на двух босых мальчишеских ногах.
На кольях забора сидели сонные петухи. Они вздёргивали чуткие головы и дивились раннему путнику. Один молоденький петушок даже кукарекнул. Он подумал: если этот серьёзный человек уже встал и куда-то держит путь, может и всем людям в деревне пора уже вставать. Ку-ка-ре-ку! И при этом петушок вспорхнул с забора, сел прямо на перекладину Андрейкиного стула и клюнул свёрток с завтраком.
- Кыш! - крикнул разгневанный Андрейка. - Кыш!
Вот и речка.
Из воды выползла на берег жаба. Она выгнула свою бородавчатую спину и задрала голову к выходящему из-за леса солнцу, так что было видно, как у неё пульсирует горло.
Над речкой стлался прозрачный, точно самоварный дымок, туман.
Прибрежный песок, пропитанный ночной сыростью, был холодным и тёмным.
Андрейка поставил в воду стул, подальше от берега, подложил под ножки голыши, чтобы не вязли в песке, и взобрался на него с ногами.
Теперь-то он уже достанет до щучьего логова!
Нацепив червяка на крючок маленькой удочки, он закинул её — прежде всего надо поймать пескарика или карася для наживки.
Вскоре поплавок дрогнул и пустил на воде круг. Андрейка подсёк. На крючке трепыхался пескарик. Андрейке положительно везло.
Он осторожно вынул изо рта пескарика крючок и наживил им большую удочку. Забросил её в воду на щучье место и стал ждать.
Щука с клёвом что-то медлила.
Постояв на стуле минут двадцать, Андрейка вспомнил, что ничего ещё с утра не ел.
Тогда он привязал удилище к стулу, а сам присел, развернул свой завтрак и начал закусывать.
Поплавок, как исправный солдат, стоял в воде ровно и не двигался.
Лепёшка и творог были съедены, а щука всё не клевала.
Андрейка обнял руками колени и застыл.
Солнце только ещё светило, но не грело, и Андрейке было холодно.
По другому берегу реки прошли косари. Они постояли, посмотрели на Андрейку, на стул, посмеялись и пошли дальше.
«Пусть смеются! - утешал себя Андрейка. - А вот когда эту самую щуку вытащу, тогда от зависти все лопнут».
Андрейка продолжал сидеть. Вокруг ножек стула тихо завивалась вода. На светлом мелководье играли мальки и уклейки.
Андрейка всё больше цепенел от холода, сморкался, постукивал коленями. Он поднялся, помахал руками и опять сел.
Андрейка вглядывался в зелёную толщу воды. Ему всё представлялось, что там, в глубине, между стеблями стрелолиста, затаилась большая полосатая щука и вытянутым и сплющенным рылом. Затаилась, добычу подстерегает.
Андрейка даже заглянул к себе под стул: всякое бывает, может щука подплыла под него и спряталась там.
- Ик! - тихонько икнул от холода Андрейка. - Ик!
Он встал и принялся осторожно отплясывать на стуле.
Между тем деревня наполнилась движением. Загоготали, потянулись к реке гуси. У колодцев загремели пустыми вёдрами хозяйки. По дороге проехала рессорная двуколка — это председатель колхоза Илья Степанович направился в поле.
Андрейка вытащил из воды крючок. Пескарик был жив. Значит, всё в порядке. И Андрейка опять погрузил крючок в воду.
Прошло уже больше часа, а щука по-прежнему не клевала.
«Надо собираться домой», - подумал Андрейка. Но тут кто-то рванул крючок, да с такой свирепой силой, что Андрейка слетел в воду.
Что-то огромное чёрное ударило хвостом — взметнулись высокие брызги — и вильнуло куда-то в глухую глубину заводи.
Отплёвываясь и дрожа от страха и холода, Андрейка поднялся из воды. Рядом плавали стул, удилище и помятая кепочка.
В кустах на берегу раздался смех. Это была девочка-малолетка Ира. Она уже давно подглядывала за Андрейкой.

Андрюшка-рыбак
пришёл на Быстряк,
со стула скувыркнулся
и в речку бултыхнулся! -

пропела Ира.
Разгневанный Андрейка выскочил на берег, но Ира тут же скрылась за кустами.
«Всем теперь разболтает, как я окунулся, - подумал Андрейка. - Да ещё и приврёт с три короба!»
Когда Андрейка вытащил на берег удилище, то на нём не было ни пескарика, ни крючка, а остался лишь обгрызок лёски.
«Надо бежать к Митьке Шкворину и всё ему рассказать, - решил Андрейка. - Может, это даже не щука, а какое-нибудь водяное чудище!»
Андрейка обжал на себе мокрую рубаху и штаны, собрал рыболовные снасти, вскинул на плечи стул и заторопился в деревню.
Только Андрейка подступил к крайнему на селе дому, как из-за плетня раздалось хором:

Андрюшка-рыбак
пришёл на Быстряк...

Среди ребячьих голосов выделялся особенно въедливый голосок Иры-малолетки:

Со стула скувыркнулся
и в речку бултыхнулся!

Андрейка не обратил на ребят внимания: ему было сейчас не до них.
Митька Шкворин ещё спал. Андрейку встретила во дворе его мать, которая кормила поросят.
- Что это ты такой мокрый? - спросила она.
- А это я умывался и ещё не высох, - сказал Андрейка и, чтобы избежать дальнейших расспросов, быстро сгрузил на землю своё имущество и прошёл в дом.
«Председатель артели» лежал на диване, укрытый байковым одеялом, и протяжно похрапывал.
- Мить! - позвал Андрейка. - Митя!
Митя привскочил, перевернулся и открыл глаза:
- А? Что?
- Ка-ак она клюнет! - взволнованно заговорил Андрейка. - Я брык в воду. А она хвостом ка-ак лупанёт — брызги до неба!
Митя непонимающе глядел на Андрейку, вокруг которого на полу уже натекла лужица воды.
- А где ты был? - спросил он.
- Я? Удил.
- Удил? Свою щуку?
- Ну да. Но это, наверно, не щука. Вся, знаешь, чёрная. Цап крючок — и откусила! А может, и щука.
- Тю-ю! Повёз... - вздохнул Митя и равнодушно закрыл глаза. - То щука, то не щука. Цап, нырь, брык...
- Не веришь, да? Не веришь? - запальчиво проговорил Андрейка. - Сижу я в Быстрянке на стуле...
- Чего? - опять открыл глаза Митя. - Где сидишь на стуле?
- В Быстрянке сижу. Это чтоб удобнее. В воде на стуле...
- Ага, понятно. - И на лице Мити скользнула усмешка. - Ты сидишь, а щука высунулась из воды и глядит, удивляется: что это за индюк посреди речки на стуле сидит и удочкой спозаранку размахивает?
- Коли так — ладно, сказал Андрейка, надвинул на лоб кепочку и вышел во двор.
И только он вышел, как со стороны улицы, через приоткрытую калитку, опять зазвучали голоса:
- Андрюшка-рыбак...
«Ну, погодите, додразнитесь!» И Андрейка быстро взвалил на плечи весь свой багаж и решительно устремился на улицу.
Вышел — нигде никого. Только курица-хохлатка гребёт посреди дороги пыль.
Миновала неделя. Ребята уже перестали вышучивать Андрейку «дедом щукарём», как вдруг по деревне пошли слухи о неведомом звере, который поселился в Быстрянке и почём зря губит выводки гусят и утят. И всё это происходило на том самом месте, где Андрейка ловил свою щуку.
Птичница бабушка Евдокия рассказывала, как посреди реки видела «огромадную чертяку», которая грелась на солнце кверху брюхом.
И вот ребята порешили выследить неизвестного хищника.
Однажды, когда вся «артель» сидела в прибрежных кустах в очередной засаде, вдоль речки на двуколке проезжал Илья Степанович.
- Что за маскировка? - спросил он ребят. О неизвестном хищнике Илья Степанович ничего ещё не знал.
- Они речку стерегут, - раздался вдруг голос Иры-малолетки из-под соседнего куста.
- Речку стерегут? Это что же значит?
Ребята хотели тут же прогнать Иру — везде она встрянет, где надо и где не надо!
- Не трогайте её, - остановил ребят председатель. - Она ведь маленькая.
- Они чертяку караулят, - не показываясь из-за куста, доложила Ира.
- Чертяку? - удивился председатель.
- Да это бабушка Евдокия... - начали объяснять смущённые ребята.
- Рыба неизвестная в Быстрянке завелась.
- Она у меня у первого клюнула, - с гордостью проговорил Андрейка, - да только сорвалась!
- Врашки-завирашки! - опять не утерпела Ира. - Ты сам в речку клюнул. Я видела.
- Ну и вздую я тебя! - И Андрейка хотел уже броситься в кусты, где сидела Ира.
- Да обожди ты, - удержал Андрейку Илья Степанович. - Кто у тебя там клевал?
Илья Степанович славился как рыболов, и ему стоило рассказать всё в подробностях.
Это он смастерил коротенькую удочку из можжевельника, у которой вместо поплавка висела на кончике капля воды. Схватит рыба крючок — капля упадёт. И ещё всякое другое придумывал.
Выслушав ребят, Илья Степанович сказал:
- Это сом. Известно вам, что такое сом?
- Известно, - ответил за всех Валерий Филатов. - Сом — это рыба...
- Ну? - сделал изумлённое лицо председатель.
Ребята засмеялись.
- Чего смеётесь? Я ведь не досказал.
- А-а... Ну, доскажи.
- Сом — это рыба очень хищная и усатая. Живёт в пресной воде и питается другими рыбами.
- Сдаёмся! - весело проговорил Илья Степанович. - Всё правильно.
- А откуда он в нашей Быстрянке взялся? - спросил Митя Шкворин. - У нас щук-то никогда не бывало, не то что сомов...
- С низовья поднялся. Надо его обязательно выловить, а то он нам много бед натворит.
- Это мы сделаем, - кивнул Митя. - Наша артель. Только чем его ловить?
- Вот что, артель, - улыбнулся Илья Степанович. - Сегодня вечером мы поставим с вами на этого гостя перемёт. Решено?
- Решено, - ответили ребята.
Илья Степанович уехал.
Перемёт — это длинный шнур, вдоль которого на коротких бечёвках-поводках висят пятнадцать-двадцать крючков.
Вечером ребята вместе с Ильёй Степановичем поставили на Быстрянке такой перемёт. На каждый его крючок насадили по лягушке.
Один конец перемёта укрепили на берегу, а к другому привязали тяжёлый камень, подвезли его на лодке к заводи и сбросили на дно.
Увидит сом на дне заводи одну из лягушек, схватит её, а тут и вопьётся ему в пасть крючок.
На следующее утро на речке было оживлённо: весть о том, что ночью в Быстрянке попался огромный сом и теперь сидит на перемёте, быстро разнеслась по деревне.
Кружок юных рыболовов собрался полностью. Пришли и малыши.
Они тесным рядком уселись на берегу и принялись наблюдать за происходящим. Шуметь запрещалось, поэтому всё казалось ещё таинственнее и опаснее.
Посреди заводи в лодке были Митя, Сеня Рогачёв и Илья Степанович. Ребята сидели на вёслах, а Илья Степанович в старой армейской фуражке с приспущенным на глаза козырьком, чтобы не слепило от реки солнце, возбуждённый не менее ребят, стоял на корме лодки и за шнур перемёта, от которого уже отцепили камень, выводил сома на песчаную отмель.
Тем временем на берегу во главе с Валерием Филатовым и Андрейкой в полной боевой готовности застыли остальные участники ловли. У них в руках была сеть.
Но сом не сдавался. Он то уходил глубоко под воду, и тогда Илья Степанович вслед ему отпускал шнур, то выплывал на поверхность реки и тянул за собой лодку кормой вперёд, несмотря на все старания Мити и Сени, которые гребли в противоположную сторону, к берегу.
На телеге с сеном подъехали косари и начали давать советы:
- Илья Степанович, ткните вы его острогой.
- Да нет, лучше верёвочную петлю на него накиньте и тащите в лодку.
После долгой и упорной борьбы сом наконец устал, и его удалось подтянуть на мелководье.
- А ну! - махнул рукой Илья Степанович береговой команде. - Вперёд, только осторожно, на собственные крючки не попадитесь.
Ребята, растягивая сеть, цепочкой вступили в реку.
- Заводите, - показывал Илья Степанович. - Круче сеть заводите!
Косари разделись и отправились ребятам на подмогу.
Широкая морда сома то показывалась из воды, то вновь исчезала.
Когда после больших хлопот удалось в конце концов окружить хищника сетью, Илья Степанович приказал:
- Тяни! Выгребай!
И тут вода в заводи забурлила, закипела... Это сом метался в сети.
Вниз по реке поплыли обрывки водорослей и клочья пены. Казалось, в заливе начал работать винт парохода.
- Попался! Не уйдёт! - торжествующе прыгали на берегу ребята.
Рыболовы, облепленные песком и тиной, мокрые, всклокоченные, пыхтели в речке. Сом хлестнул своим хвостом, и сразу несколько ребят отлетело прочь от сети.
- Вот это бацнул!
Сеть за концы выбирали на берег. Вода в заводи пузырилась, клокотала.
- Голова-то какая! - изумлялись малыши. - Головища!
- А хвост! Васька, хвост какой!
Крик, гомон стоял над рекой.
- Близко не подходите, - предупредил Илья Степанович. - Зашибить может.
Наконец всю сеть выбрали на берег. В ней билась большущая рыбина, чуть поменьше оглобли. Никто из ребят никогда о такой и слышать не слышал и видеть не видел.
Илья Степанович и один из косарей вынули из уключин вёсла и оглушили ими хищника.
Спина у сома была чёрная, на боках — зелёные с жёлтым пятна. От широкой пасти отходило четыре уса — два белых и два красноватых.
- Ну вот! - сказал Валерий Филатов. - Я же говорил, что он усатый!
- А зубы какие у него острые! - заметила Ира. - И много, много...
- Ой, глядите! - воскликнул вдруг Федя Дудкин. - У него во рту крючок!
Ребята пригляделись:
- И правда крючок.
- Это, наверно, твой, Андрейка!
- Мой, - важно сказал Андрейка. - Вот мой крючок, у него.
- Значит, сом у тебя первого клюнул, - проговорил Илья Степанович.
- И верно, - поддержали председателя ребята. - Это Андрейка его приметил, когда утёнок-то нырь...
- Молодчина! - потрепал Андрейку по плечу Илья Степанович. - Настоящий рыбак!
Андрейка для солидности нахмурился.
- Принять его в артель! - сказал Митя.
- Принять! - хором подтвердили ребята.
Андрейка ещё больше нахмурился, застеснялся и от удовольствия даже покраснел.