В жаркий день
искали тень
два дружка, два лягушонка,
неразлучных лягушонка -
Шустрый Квак и Сонный Квак.
Далеко кусты и речка,
и тенистое местечко
два сморённых лягушонка
не могли найти никак.

Сонный Квак вздохнул устало:
- Прикорнуть бы где попало,
вот хоть здесь, под лопухом... -
и прищёлкнул языком.

Мушку на лету хватая,
Шустрый Квак воскликнул: - Эй,
впереди гора крутая,
погляди сюда скорей!

А в горе-то
дверь,
а у двери
зверь!

И лягушатам невдомёк,
что это погреб так высок,
а зверь - испуганный щенок.

Хозяйка страшного щенка
несёт ведёрко молока,
дверь отворила и вошла,
щенка с собою не взяла.

Щенок заметил лягушат,
готов начать игру,
но лягушата не спешат.
- Нет, это не к добру, -
к земле прижался Сонный Квак.
А Шустрый Квак сказал: - Пустяк!
Беда невелика! -
И очутился в два прыжка
около щенка.

Притих, попятился щенок,
хвостом вильнул - и наутёк.

Хозяйка вышла без ведра,
щенка зовёт: - Домой пора!

Тут Шустрый Квак и Сонный Квак,
не думая попасть впросак,
в горе заметили дыру,
в неё юркнУли, как в нору,
попали в тёмный холодок
и по ступенькам скок-поскок.

Ступенька - вниз, ступенька - вниз...
- Эй, погоди, остановись, -
встревожен Шустрый Квак.
- Боишься? - шепчет Сонный Квак. -
Ну, оставайся, коли так,
а я ещё издалека
почуял запах молока.

Гляди-ка, вот оно, ведро,
в него забраться не хитро! -
кричит он Шустрому: - Не трусь,
я вдоволь молока напьюсь!

И со ступеньки вниз - бултых!
- Эй, слушай, Квак, чего притих?
- Я сыт по горло, был бы рад
отсюда выбраться назад, -
ответил Сонный Квак.
- Так вылезай же, коли так,
попил и хватит, брат!

- Попробуй, думаешь, легко?
Кругом сплошное молоко,
взбираться скользко по ведру,
а для прыжка опоры нет...
Ой, не увижу белый свет,
здесь, в темноте, умру!

Карабкается Сонный Квак
и плюхается вниз.
Кричит снаружи Шустрый Квак:
- Эй, братец, улыбнись!
Друг дружку мы не подведём,
мы выход всё равно найдём!

Бессилен Сонный Квак: - Тону,
нет мочи, брат, иду ко дну...
Прости, тебя я обижал,
ты корм искал, а я лежал,
весь день дремал в кустах...
Прости меня, мой Шустрый Квак,
прощай... Устал... Устал...

Крикнул Шустрый Квак: - Держись! -
и нырнул на помощь другу: -
Вот я здесь, плыви по кругу,
на плечо моё ложись!
Лапы у меня как вёсла,
отдохнёшь - и очень просто
оттолкнёшься от меня,
прямо - р-раз, одним прыжком,
как от кочки на болоте.
Вспомним мы ещё, в каком
побывали переплёте!

Отдышался Сонный Квак,
отдохнул, держась за друга;
поубавилось испуга
и не так уж страшен мрак.
Где-то, крыльями захлопав,
прокричал вдали петух,
лошадь пронеслась галопом,
заиграл в рожок пастух...
Прыгать Сонный Квак не хочет,
Кваку Шустрому бормочет:
- Не могу... Послушай, брат,
сам во всём я виноват,
лучше буду я опорой,
прыгай ты, давай без спора!

- Нет, приятель, я шустрее,
выберусь один быстрее.
С силой соберись... Вот так.
Прыгай! - ...Прыгнул Сонный Квак.
О ступеньку головой -
и свалился чуть живой.

Шустрый Квак кричит: "Ура!",
хочет выбраться наружу,
лапками колотит, кружит...
Как же вылезть из ведра?

Нет, не сдастся он без боя!
Плавает, сужая круг.
- Ой! - опору под собою
Шустрый Квак почуял вдруг.

Масла плавающий ком
сбил он лапками своими -
стало молоко под ним
лёгким жёлтым островком.

Лапы подогнув упруго,
оттолкнулся Шустрый Квак,
головой задел косяк -
и попал в объятья друга!

Лягушата обнялись,
по ступенькам поднялись,
быть опорою друг дружке
лягушата поклялись.

Юрк из погреба в дыру -
солнце светит поутру,
на ветвях щебечут птицы,
лист трепещет на ветру.
За коровою хозяйка
и щенок спешат на луг.
- Ну-ка, братец, запевай-ка!
- Что ж не спеть, - ответил друг.