VLADMAMA.RU https://vladmama.ru/forum/ |
|
Наши современники - цикл интервью https://vladmama.ru/forum/viewtopic.php?f=259&t=234126 |
Страница 1 из 1 |
Автор: | Сеничка [ 26 дек 2016, 14:34 ] |
Заголовок сообщения: | Наши современники - цикл интервью |
Валерий Халилов: “Не понимаю, как можно не любить Церковь” На борту разбившегося ТУ-154 находился Валерий Халилов, главный военный дирижер России, начальник ансамбля — художественный руководитель Академического ансамбля песни и пляски Российской Армии имени А.В. Александрова, который направлялся с составом ансамбля для организации поздравительных новогодних мероприятий на авиабазе Хмеймим. Мы собрали фрагменты из нескольких интервью Валерия Михайловича - о детстве, профессии и вере в Бога. О крещении и вере Меня крестили в четыре года. Рос я в деревне под Киржачом, моя бабушка была верующая, причем не просто набожная, как все старушки в те времена, а верующая глубоко, искренно. Она часто говорила мне: «Внучек, не нами заведено, не нам отменять», потому Православие и церковная жизнь казались мне чем-то совершенно органичным, неизменным и правильным. Деревянная часовенка, что стояла в нашей деревне, была разрушена, и по праздникам все бабушки ходили в монастырскую церковь в соседнее село. Я ходил вместе с ними, и я все помню, хотя и был маленький: леса наши сказочные, владимирские… поляны земляничные, маковки церквушек. Даже сама русская природа завораживает, а вот как можно не любить Церковь хотя бы как часть русской духовной культуры — я и вовсе не понимаю! *** Я был крепышом, честно говорю, это сейчас я худой такой. Вообще я был такой полненький, толстенький, уже был, так сказать, осознанным человечком. Папа был коммунистом, и мама, используя возможность такую, что отец работал, а я был в деревне, она бабушке говорит: «Давай, пока отца нет». Но папа не то, что был против, но знаете, как в те времена? Он был армейским офицером, дирижером был, как и мой брат дирижер, и племянник в Севастополе сейчас дирижер, кстати сказать. Поэтому, может из-за того, что мама опасалась, если узнают у отца, могут что-нибудь сделать. Короче, меня крестили. Я вот этот момент очень хорошо помню, как меня в первый раз крестили. Меня посадили на подворье, на дворе, у нас так изба и двор перед избой. В тазик посадили с холодной водой. Ну как это? Батюшка наклонился надо мной, а я был здоровым таким мальчиком, и я ему вцепился в бороду. Вы знаете, как это… Попа за бороду. Я был крещен в четыре года, и когда в сенях я спал, у меня над головой была картина. Я не помню, какая, там много было святых людей на этой картине, но меня вот каждый «отбой», как сейчас военным языком говорят, меня сопровождала эта картина. Когда я ложился спать, мальчишка совсем, в деревне в этой избе. Потом она пропала, потому что были такие времени, когда ходили, картины собирали, иконы. А у нас деревня неохраняемая, просто взломали и многие иконы во многих наших, в деревушке домах, просто… Тогда вот такое что-то было безобразие. Эта икона пропала. Кроме того, у нас такая деревня, такая живописная, такая потрясающая, небольшая, такая патриархальная, не верить во что-то там такое небесное просто невозможно при всей ее красоте. Вот в такой среде я воспитывался. Это все, как говорится, от Бога. У меня вот эта русскость, она заложена вот этой деревней. Вот это все подвигло меня к вере в Бога. Ну, и кроме такого, были просто случаи, очень интересные… а почему вот я жил, потом уже, сейчас это Якиманка называется. Как и раньше, кстати сказать, и там вот эта церковь, метро Октябрьская. И вот Пасха, я помню. Люди ходят вокруг церкви, это мне сильно запомнилось. Мы, молодежь, стоим на парапетах вокруг церкви, нас милиция туда не пускает. Туда проникают бабушки в косыночках с детьми с маленькими – пропускали. Мы туда пройти не можем, мы молодежь – нас туда не пускают, и я думаю, вот что они там делают, что они там творят, почему нас не пускают. Вот вопрос: почему? Что там такого плохого они делают, почему нас не пускают? Меня всегда туда тянуло, потому что оттуда раздавалось пение, какие-то запахи, знаете это, свечные, вот это все, кресты, таинство какое-то. Это все равно привлекало. Вот чем больше запрещали, тем я больше туда в этом смысле тоже тянуло. Какие-то есть мелочи незамечаемые, а потом анализируешь: а почему ты так сделал? Да потому, что вот эта мелочь на тебя повлияла, поэтому к Богу идет каждый своей, безусловно, дорогой, и к этой дороге ведут какие-то может быть, даже мелочи какие-то, я не знаю. Знамения? Не знаю. Но привело, слава Богу! О выборе профессии О музыке духовной и военной О молитве в военном марше О военных музыкантах России Источник |
Автор: | Сеничка [ 28 дек 2016, 02:49 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Наши современники - цикл интервью |
“Делаю свою работу, и все” 25 декабря 2016 года Елизавета Глинка (Доктор Лиза) погибла при крушении Ту-154 в Черном море. В 2014 году Елизавета Глинка, глава фонда «Справедливая жизнь», рассказала «Огоньку» о себе и своей работе. Про корни Родилась я в Москве, мама у меня украинка, папа — с Урала. Бабушки-дедушки мало присутствовали в нашей жизни: папина мама умерла от голода, дедушку с той стороны я видела всего раза два. Хорошо помню дедушку с маминой стороны — он был военный летчик — и бабушку, они жили во Львове, остались там после войны. Мы с братом часто ездили к ним на лето. Мама была домашняя, очень добрая и очень активная. Она работала в Центральной клинической больнице. Уже уйдя на пенсию, продолжала заниматься диетологией, в которую была абсолютно влюблена. Наша хрущевка всегда была полна народа: к маме шли проконсультироваться, провериться, просто померить давление, в дом тек бесконечный поток людей. Папа реагировал спокойно — он был военный. Про детство Про учение Про дружбу Про любовь Про успех Про Бога Про страх Про свободу Про деньги Про детей Про важное источник |
Автор: | Сеничка [ 28 июн 2017, 00:56 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Наши современники - цикл интервью |
Космонавт-испытатель Сергей Рыжиков: Хочется перенести из космоса на Землю атмосферу любви. «Афон – любимое место, которое я наблюдал из космоса» Сергей Рыжиков - российский космонавт-испытатель отряда космонавтов Роскосмоса. 121-й космонавт России (СССР). Совершил космический полет в качестве командира экипажа транспортного пилотируемого корабля «Союз МС-02» и бортинженера экипажа Международной космической станции в октябре 2016 – апреле 2017 года. Участник основных космических экспедиций МКС-49/50. Продолжительность полета составила 173 суток 3 часа 15 минут 21 секунду. Подполковник запаса. Пост на Земле и в космосе – У космонавтов есть разные традиции перед полетом, многие даже мистические. И, в то же время, обязательно перед полетом совершается молебен в Троице-Сергиевой Лавре. Как это все уживается? – Человечеству всегда было свойственно понимание того, что мы связаны с чем-то необъяснимым для нас. В советское время по понятным причинам все заменялось мистификациями, разными традициями. Это объяснимо и, наверное, оправданно. А в наше время, поскольку есть возможность не только размышлять над этим, но еще и озвучивать, не боясь последствий, сочетаются старые традиции и новые. Молебен в Троице-Сергиевой Лавре, о котором вы сказали, не является обязательным, участие в нем – на выбор экипажа, потому что люди разные, и у каждого свое мировоззрение. Эту традицию ввел еще в 60-е годы Юрий Алексеевич Гагарин. Он первый съездил в Лавру, и потом еще некоторые экипажи туда возил. Наш духовник игумен Иов (Талац) – по образованию историк, он старался все выяснить основательно. А сейчас это уже естественно и перед началом космического полета, и по окончании тоже. – Когда вы на Земле, вы, наверное, соблюдаете посты, как человек верующий. А в космосе? – Есть такие вещи, о которых не особо хочется говорить открыто, потому что они сокровенные. Да, конечно, стараюсь соблюдать посты. Но это же не цель, это средство. И этим средством надо разумно пользоваться и, уже имея небольшой земной опыт, понимаешь, что и на орбите это тоже необходимо. Для меня было очень радостно и удивительно, что это можно было сделать без последствий для работы, для организма. Я понимал озабоченность наших медиков, когда на подготовке заявил, что в этот период мне желательно вот такой рацион питания обеспечить. Спасибо нашему врачу экипажа, который поддержал меня. У нас все открыто для специалистов, нельзя от себя что-то личное творить, поэтому я сказал об этом заранее. Рождественский пост прошел с радостью и без каких-то затруднений. А вот на Великий мне уже пришлось смиряться, потому что на меня надавили, сказали: рыбу ты обязан есть, хочешь не хочешь. – В сложных условиях, в той же Якутии, например, никогда от рыбы не отказываются. – Да, как на Соловках даже. – Но все-таки полгода причащаться вам не получалось, конечно. – Конечно, да, невозможно. Позывной «Фавор» Афон из космоса – не просто географический объект «О смерти я вообще не задумывался» «Я мечтал стать летчиком» «Я не женщина, я астронавт» источник |
Автор: | Сеничка [ 28 июн 2017, 01:05 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Наши современники - цикл интервью |
Космонавт-испытатель Сергей Рыжиков: Хочется перенести из космоса на Землю атмосферу любви. часть 2. «Первый приезд в Звездный – это незабываемо» – А что больше всего врезалось в память? Когда вы уже были на корабле, или когда в Звездный приехали? – Конечно, первый приезд в Звездный – это незабываемо. – Вы приехали, когда поступили в отряд? – Нет, я сначала приехал на собеседование, потом – на медицинскую комиссию, а потом уже приехал проходить отбор. Хотя, когда я служил в полку летчиком, дважды приезжал в Звездный вращаться на центрифуге для планового стационарного медицинского освидетельствования. Но когда я уже с пониманием, с другими задачами переступил порог КПП, увидел эти сосны, устремленные ввысь, конечно, были ассоциации с новым стремлением, с ракетами. Это было незабываемо, очень мощное впечатление. Помню, это было в мае. Я приехал на медкомиссию, шел с электрички, там лес очень красивый, ландыши вокруг. Было благоухающее, торжественное внутреннее ощущение какой-то причастности или будущей причастности к чему-то большому. Наверное, даже больше незабываемо, чем посадка в ракету. Тут уже были технические моменты, уже не до впечатлений, не до эмоций, это уже работа. – Когда я смотрела видео про ваше приземление, у вас был такой взгляд... Может быть, я так интерпретировала, но было ощущение, что вы посмотрели на небо, на землю: ага, все на месте, нормально. – Да, когда закончились основные послепосадочные операции, люк открыли и переместили в кресло, то есть основная, самая важная работа уже осталась позади, и можно было немного дать волю каким-то ощущениям. Действительно, мы полгода не были на Земле, она же родная: тут и запахи, и люди, и встречи, и взгляды. Конечно, это все оказывало определенное влияние. Поэтому можно было немножко дать волю себе. – После вашего полета что-то изменилось в отношении к Земле, к людям? – Конечно, нельзя остаться равнодушным. Глобально полет общее мировоззрение не меняет, но какие-то свои коррективы в мироощущение он привнес. Действительно, наш космический корабль «Земля» маленький, действительно хрупкий, нуждается в нашей общей трепетной защите. И восприятие континентов иное, если реально на них смотреть, а не просто представлять по школьным учебникам географии. Конечно, это накладывает свой отпечаток. – Мечта быть летчиком из окружения взялась? Друзья повлияли, или кто-то еще? – У меня дедушка служил в авиации, воевал, дошел до Кенигсберга в составе бомбардировочного полка на самолетах «Бостон», которые поставлялись по ленд-лизу. И что-то он рассказывал, конечно, в детстве. Я родился в городе Бугульма, в Татарской АССР, а потом родители переехали в Тюменскую область, мне был год. Но, поскольку к бабушкам-дедушкам мы летали как минимум раз в год, а то и почаще, самолет был для меня уже привычным понятием, ну и, конечно, завораживающим. Меня всегда тянуло все в самолете посмотреть-почитать, все лючки проверить, а в кабину заглянуть – это вообще счастье. Мы однажды летели небольшим Л-410 из Ейска в Ростов, я тогда второй класс закончил. Увидел, что у летчиков перегородки между кабиной экипажа и салоном не совсем закрыты, есть щелочка. Мы сидели на переднем сиденье, я в щелку голову засунул и наблюдал за действиями экипажа, а летчик меня увидел. Иди, говорит, сюда. Посадил на колени – вот он, предел детского счастья! Я сижу на коленях у летчика, за штурвал держусь. Тут, конечно, решение стать летчиком было принято однозначно. Не было ситуаций, когда не знаешь, что делать «На Марсе будут яблони цвести» «Рабочий день расписан по минутам» «Полет в космос – это только начало, и надо дальше развиваться» источник |
Страница 1 из 1 | Часовой пояс: UTC + 10 часов |
Администрация сайта не несет ответственности за содержание рекламных материалов и информации, которую размещают пользователи. Ответственность за достоверность информации, адресов и номеров телефонов, содержащихся в рекламных объявлениях, несут рекламодатели. |