Все познается в сравнении, а наша история – часть мировой, и поэтому необходимо изучать не только отечественную, но и мировую историю. Не так поверхностно, как это у нас делается, к сожалению, а, по возможности, обстоятельно. Чтобы человек мог сравнивать, что примерно в один и тот же временной период происходило в России и в других странах мира, например, в Германии, в Англии. Тогда можно будет делать какие-то выводы, представлять полноценную картину прошлого.
Но для этого образование должно быть полноценным, не ангажированным, чтобы ответы на вопросы не подгонялись по каким-то специально сконструированным трафаретам.
Важно, чтобы человек стремился дойти до истины, что очень и очень трудно. Ведь можно вырвать что-то из контекста и дать искаженную картину. Например, можно и нужно говорить о ГУЛАГе и страданиях людей. Да, это факт, и его нельзя обходить вниманием.
Но когда ты говоришь о ГУЛАГе и страдании заключенных у нас в стране, совсем не обращая внимание на подобные явления в мире, тогда у учеников сложится впечатление, что это исключительно отечественное явление, не знакомое больше нигде. Значит, если ты говоришь о ГУЛАГе, ты должен рассказать и о том, что впервые в истории концлагеря организовали англичане во время англо-бурской в начале ХХ века. Немцы были здесь вторыми.
В Советской России впервые это понятие появилось в 1918 году у Владимира Ильича Ленина, которого немцы привезли в пломбированном вагоне из Германии во время войны.
Когда освещаются все эти факты, картина получается более объективной. Еще нужно добавить, что в ГУЛАГе за 26 его существования умерло огромное количество людей. Это страшные жертвы – 1 млн 600 тысяч человек (я занимался этим вопросом и изучал статистику). Причем примерно половина из них – в годы войны, когда страна голодала и заключенных просто перестали кормить… Но за четыре года существования германских концлагерей погибло от 8 до 10 млн человек.
Для того чтобы воспитать патриотов своей страны, нужно рассказывать, что и у других народов есть патриотизм, что они вправе гордиться своей страной, своей историей. Греки, например, могут гордиться, что у них был царь Леонид и 300 спартанцев.
Для всех примером могут быть древнеримские герои, у которых кроме воинской доблести среди добродетелей была гражданская доблесть. Гонитель христиан, крайне жестокий император Каракалла, убивший брата, пожелал, чтобы его дело слушалось в суде. Дабы создать видимость правосудия, обратились к , а тот сказал: «Защищать убийцу труднее, чем стать убийцей», и отказался. Потерял голову, но честь сохранил, оставив пример гражданской доблести на все времена.
Если учителя наших школ будут рассказывать о таких людях, живших в другие эпохи и в других странах, а также сообщать о великих деяниях наших предков, то можно надеяться, из наших учеников вырастут настоящие патриоты, которые будут любить свою Родину, которые не станут кичиться своим мнимым превосходством перед кем-то, или, наоборот, заниматься самоуничижением и говорить, что у нас всегда все было плохо.

Нужно рассказывать о жизни новомучеников, о которых, как правило, никто толком ничего не знает даже в православной среде, нужно будить интерес к этой теме в душах молодых людей, потому что подвиг новомучеников, подвиг народа – это то, благодаря чему в современном мире вообще может существовать христианская вера.
Говорить нужно смело и открыто, отдавая себе отчет в сложности вопроса и ничего не упрощая. Во-первых, «объективный взгляд на историю» – это всего лишь совокупность наших знаний о конкретных исторических событиях, конкретной эпохе. И эти знания могут меняться, будут и меняться наши оценки.
Но одно совершенно неизменно – нравственная сторона человеческих поступков. Поэтому, во-вторых, мы должны научить наших детей видеть в истории, так же, как и в собственной жизни, доброе и злое, и научиться отделять одно от другого. Для нас, русских, нет никакого противоречия в исторических знаниях и патриотической позиции, потому что наша история, история нашей родины, нашего народа – это прекрасные страницы, преисполненные любви, славы, подвига и благородства.
Это не значит, что не было ошибок правителей, не было грехов отдельных людей и даже всего народа, не было заблуждений. Но знание этого только обогащает нравственную позицию, делает патриотизм просвещенным и творческим, рождает настоящую любовь к Родине. В этом смысле, мне кажется, нужно учиться этой любви и такому патриотизму у великих русских людей XIX века – Ф. М. Достоевского, И. С. Аксакова, К. П. Победоносцева, К. Н. Леонтьева.
Нужно внимательно изучать их творческое наследие, научиться понимать, что «просвещенный патриотизм», «просвещенный консерватизм» – это настоящее сокровище мысли, настоящая, стойкая жизненная позиция, которая так прекрасно выражена, например, в «Окаянных днях» И. Бунина. Я приведу его прекрасные слова, которые украшают могилу И. А. Ильина в Донском монастыре: «Наши дети, внуки не будут в состоянии даже представить себе ту Россию, в которой мы когда-то (то есть вчера) жили, которую мы не ценили, не понимали, – всю эту мощь, сложность, богатство, счастье…»
Христианин не может жить по правилу «есть только две точки зрения: моя и неправильная». Есть Христос и Вера Церкви, а моя позиция может быть глубоко ошибочной, если я уклоняюсь от этого, единственно правильного критерия.
Мы должны воспитывать своих детей в понимании того, что они – дети великого народа и великой страны, народа, который дал миру образец христианского служения ближнему, дал великую культуру. Но когда этот народ уклонялся от своего прямого назначения – быть хранителем Православия – он впадал в тяжелые грехи. Вот главный исторический урок, который необычайно актуален ныне – будет ли русский народ достоин того служения, на которое поставлен Богом? И будут ли достойны этого служения наши дети?

Это нормально, что маленький ребенок какое-то время живет с осознанием, что он самый сильный, все может и умеет, у него самые могущественные в мире мама и папа. Постепенно он начинает понимать, что его возможности не безграничны, что родители бывают несправедливы, что учитель порой ведет себя странно и неправильно. Ребенок растет и осознает, что мир устроен сложнее его чудесных детских представлений. Он начинает учиться терпеть поражения, проигрывать – и это тоже важная часть взросления. И его любимая команда, за которую он болеет, тоже может проигрывать.
Не надо путать нашу любовь с идеализацией. Любящие глаза могут чего-то не замечать. Могут замечать, но прощать. Замечать и все равно любить. Но если мы любим человека, это не делает его чемпионом мира или гением.
С Родиной еще сложнее. Родина – большая, разная, с многовековой тяжелой историей, населенная очень разными людьми. И любить ее такой, какая она есть – непростое умение. В детях его нужно воспитывать постепенно, не забывая об их возрастных возможностях и потребностях. Как? Для этого существует целая наука – педагогика, в коротком комментарии не рассказать.
Нужно считаться с особенностями детского возраста. Но считаются, увы, не всегда. В этом году на 1 сентября в некоторых школах показали фильм о Беслане с очень тяжелыми подробностями. Некоторые дети пугались до истерики. Потом дома заснуть не могли: «Нашу школу тоже могут захватить террористы? Меня тоже убьют?» Если мы, взрослые, решаем показать малышам предельно жесткий фильм о событии, о котором и сейчас, через десять лет, трудно вспоминать без слез, – чего мы добиваемся? Какие чувства хотим в них пробудить? Неужели ужас, что их могут тоже убить прямо в школе?
Важно понимать, что дети – это дети. Детям нельзя врать, но не стоит травмировать их кровавыми кошмарами и торопиться колебать их представления о мире; рано или поздно они поколеблются жизнью. Золотую середину трудно найти, но искать необходимо.
Обе крайности одинаково безобразны. И нарциссическая («мы самые крутые, сильные, у нас все лучше всех»), и депрессивная («мы самые плохие, у нас никогда ничего хорошего не было и быть не может»). И для народа они обе так же вредны, так же убийственно ядовиты, как для каждого человека.
Правильное отношение к патриотизму хорошо сформулировал Клайв Льюис в «Хрониках Нарнии». Лев Аслан рассказывает принцу Каспиану, что его род идет от пиратов, и на замечание принца, что он хотел бы иметь более почетное происхождение, отвечает: «Ты произошел от лорда Адама и леди Евы, и это достаточно почетно для того, чтобы беднейший нищий высоко держал голову, и достаточно стыдно, чтобы склонить до земли голову величайшего императора. Будь доволен».
То же самое можно сказать о человеке, принадлежащем к народу с трудной многовековой историей, с культурой, где были времена дивного расцвета и времена национального позора: принадлежность к этому народу, к этой культуре – это и почетно, и стыдно.
Важно помнить о собственном достоинстве, о принадлежности к прекрасной культурной традиции, и не забывать того, что заставляет смиряться, помнить об исторических ошибках – и помнить их хорошо, чтобы не повторять их. Смирение важно: надо помнить, что каждый из нас – не совершенство, что наша страна – не идеал и не свет всему миру. Важно не забывать, что свет всему миру являет не принадлежность к конкретному народу, не конкретное государство – свет этот совсем другой природы.
Так что я не вижу никакого противоречия в том, чтобы любить с открытыми глазами, а не слепо. Учиться слепой любви не следует: от нее бывает много бед, а прозрение оказывается болезненным.
Если человек видит недостатки своей страны и честно рассказывает о них, – это не клевета, не грязные нападки. Если у кого-то близкий смертельно болен и убежден, что здоров – вряд ли стоит его поддерживать в этом заблуждении. Дело любви – не поддакивать, не содействовать заблуждениям больного, которые ведут его в могилу, а убедить его лечиться.
А от постоянных повторений, что наша страна самая сильная, большая, могучая, лучше всех, – любовь не появится, она от таких заклинаний не появляется. Заставить любить нельзя, – но можно любить и делиться любовью, это самый верный способ.

Познание своего Отечества – это не только история. Первое, что нужно сделать – приобщить ребенка к красоте России. Красоте в самом широком смысле этого слова. И красоте русского пейзажа, и красоте Земли. Далее можно было бы процитировать знаменитое «Слово о погибели Земли Русской», ведь это подлинный гимн красоте России: «О светло светлая и красно украшенная Земля Русская! Многими красотами дивишь ты…»
Среди этих красот особое место занимает подвиг русских пустынножителей (в древности монашеский подвиг неслучайно называли художеством из художеств). Далее скажем о красоте русского искусства и литературы, красоте наших северных обителей, деревянных храмов, старинных сёл и деревень… Красоте традиционной народной жизни, исполненной высокой поэзии. Всё это и ещё многое, многое другое составляет образ России.
Так вот, начинать надо, конечно, с образа. И если ребёнка удалось приобщить к главному, неизменно прекрасному и великому, потом уже ничего не страшно. Потом можно говорить и о не очень приятных вещах, исторических событиях, судьбах. О том, что искажало и искажает светлый образ России. Разумеется, при этом следует учитывать возраст ребёнка, далеко не всякое зло и неправду маленький человек может вместить.
Если этого фундаментального представления о красоте нет, как это мы видим сегодня, то дальше бесполезно что-то высчитывать, дозировать: «Вот у нас, мол, столько-то было хорошего, а столько-то – плохого». Чепуха всё это. Изначально неверный путь. Необходимо правильное русское мировоззрение, миропонимание и мирочувствие. И тогда любая историческая информация, и даже самые горькие вещи найдут верное понимание. И не послужат соблазну.

Если воспринимать историю как некий большой археологический профиль, в котором присутствуют прослойки разных пластов, где стоит фундамент, на котором мы сейчас, условно говоря, находимся, а под ним – и слои пожарищ, слои, связанные с горестными событиями, или наоборот, с радостными, то странно какие-то рассматривать, а какие-то игнорировать. Иначе мы будем делать вид, что мы ходим в плоском двухмерном пространстве, то есть существуем без истории.
Важно не перегнуть палку, не уходить от объективности, не впадать в крайности, что мы «самые-самые» (лучшие, худшие, значения не имеет)… Особенно с детьми подросткового возраста, когда они склонны к максимализму, простым и легким решениям, однозначным решениям и черно-белым выводам.
Здесь вопрос индивидуального тона, который избирает учитель. Многое здесь зависит от искренности, тем более, как только речь идет о конкретных людях, о конкретных судьбах. Если речь о ХХ веке, то мы, учителя, в этой истории более укоренены, чем ученики. С одной стороны, мы их современники, с другой – цепляемся корнями за двадцатый век и выступаем в роли свидетелей. Наша искренность, понимание того, что происходило – могут быть залогом верно выбранного тона для того, чтобы с детьми об этом говорить.
Сам факт нашей собственной жизни, судьбы людей, пришедших из того века, является основанием для того, чтобы представлять детям, что это было время сложное, трагическое, но в нем жили и их бабушки-дедушки, их родители, а значит, и они являются связанными с ним.
Много говорят о воспитании патриотизма, едва ли кто будет спорить с тем, что патриотизм – это хорошо. Ромен Гари, кажется, говорил: «Патриотизм – любовь к своим, а национализм – ненависть «к чужим»». Нередко за патриотизм у нас выдается что-то другое, кто-то на этом нагревает руки, делает политическую или иную карьеру. Но дети, особенно подростки – чутко чувствуют, где по-настоящему, а где фальшь.
Мы стараемся, чтобы ребенок выступал в изучении истории как исследователь. Одно из важных качеств, которое требуют нынешние государственные образовательные стандарты – умение человека самостоятельно критически мыслить на основании изучения источников. Самостоятельно формулировать, как гражданин, что происходит и в его родной истории, и во всеобщей истории.
Этому способствует как раз умение работать с источниками, с крупинками памяти. С другой стороны, все источники – немы, когда нет живого теплого отношения.
Когда мы говорим об истории своей страны, мы говорим о географически большой территории, с разнообразными традициями, с большим количеством культур, взаимодействующих между собой… Патриотизм идет не от какой-то гордости, самоидентификации, что мы такие, потому что не похожи на тех, кто живет вокруг нас. В нашей российской традиции как раз важно, что мы такие, потому что мы все – разные.

Однако особое положение и привлекательность Ближнего Востока, в первую очередь с позиции природных ресурсов и геополитики, становились причиной войн и конфликтов как междоусобных, так и с привлечением внешних сил. Говоря о нашем времени и сравнительно недавнем прошлом, обострение военных противостояний пришлось на середину и вторую половину XX века и, к сожалению, продолжается поныне. Не поддаётся точному подсчёту количество погибших и раненых в локальных вооружённых столкновениях. Огромное число поломанных человеческих судеб и семей, понёсших тяжёлую утрату родных и близких, годами наживаемого имущества, урон добрососедским отношениям народов не могли оставить Русскую Православную Церковь, христианские, мусульманские и иудейские ближневосточные общины в стороне от происходящих трагических событий. Все они возвышали свой голос в поддержку мира и спокойствия в регионе, призывали противоборствующие стороны отказаться от языка насилия и сесть за стол переговоров, найти приемлемые справедливые основания для дальнейшего мирного сосуществования народов Ближнего Востока.

Миротворческие усилия Московского Патриархата на Ближнем Востоке продиктованы евангельским учением о стремлении к миру как одной из основополагающих ценностей человеческого рода. Миротворчество присуще Церкви как одна из важнейших миссий её служения в окружающем мире. Содействие утверждению мирного сосуществования между людьми опирается на Священное Писание и Предание Церкви, подтверждено историческим опытом бытия Церкви.

Мир является даром Божиим и благословением от Господа. «Господь благословит народ Свой миром» (Пс. 29, 11), можем мы найти у псалмопевца Давида. Другой ветхозаветный пророк Исайя восклицает: «Господи! Ты даруешь нам мир» (Ис. 26, 12). Христос благословляет Своих учеников «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам» (Ин. 14, 27). Перенимает это благословение апостол Павел, жизнь и служение которого были тесно связаны с древней Антиохией, и, в свою очередь, благожелает верующим: «Сам же Господь мира да даст вам мир всегда во всем» (2 Фес. 3, 16).

В основании церковного миротворчества лежит любовь к человечеству как венцу творения Божия, стремление защитить священный дар жизни, заповеданные Иисусом Христом: «…Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22, 37-39; Мк. 12, 30-31; Лк. 10, 27). Призыв к миротворчеству как неотъемлемой составляющей нравственного роста и совершенствования человека содержится в Нагорной проповеди Иисуса Христа, где среди заповедей блаженств упоминается следующая: «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими» (Мф. 5, 9). О значении воплощения в жизни христианина этой заповеди свидетельствует обещанное сыновство, как теснейшее отношение между человеком и Богом.

Данная заповедь была воспринята апостолами и передана первым христианским общинам и всем последующим поколениям христиан. Апостол Павел побуждает «искать того, что служит миру» (Рим. 14, 19), «обуть ноги в готовность благовествовать мир» (Еф. 6, 15), а апостол Пётр призывает: «…ищи мира и стремись к нему» (I Пет. 3, 2). Вся апостольская проповедь проходила под знамением мира.

Стремление христиан к мирному устройству жизни на земле является предуготовлением к вечной жизни в Царствии Небесном, поскольку «Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе» (Рим. 14, 17). Апостол Павел причисляет вражду, ссоры, зависть, гнев, распри, ненависть, убийства к делам плоти, предупреждая, что «поступающие так Царствия Божия не наследуют» (Гал. 5, 19-21).

Способность сопереживать происходящему во взаимоотношениях между людьми, объединёнными в этнические группы и нации, свидетельствует о сопричастности христиан окружающему миру, является выражением их религиозных чувств. Христиане не отчуждены от окружающей действительности, но призваны содействовать её нравственному преображению. Это предполагает вовлечённость Церкви в мирные инициативы там, где льётся кровь, гибнут и страдают люди. При этом она не разделяет терпящих скорби людей по национальному или религиозному признаку, но одинаково открыта для помощи всем нуждающимся в ней.

Поводом для активных миротворческих усилий нашей Церкви на земле евангельской истории стали военные конфликты между израильтянами и палестинцами в середине – второй половине прошлого столетия, которые то затихали, то разгорались с новой силой. Причинами вооружённых столкновений становились неурегулированность статуса Иерусалима, оспаривание границ размежевания между евреями и арабским населением, суверенитета в отношении мест религиозного поклонения. Священноначалие Московского Патриархата не раз призывало противоборствующие стороны к прекращению насилия, поиску дипломатических путей достижения справедливого мира, а также делало конкретные предложения по устранению причин конфликтов. Так, в ходе поездки Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II на Святую Землю в июне 1997 года и встреч с премьер-министром Израиля Беньямином Нетаньяху и мэром Иерусалима Йехудом Ольмертом Предстоятель Русской Церкви призвал власти Израиля к скорейшему примирению народов, населяющих Святую Землю, через диалог и взаимопонимание. Он отметил, что недопустимо любое насилие, имеющее целью решить проблемы одного народа за счет другого[1].

Знаковым событием стало проведение в Москве 11 октября 2000 года в здании Российской академии наук конференции «Святая Земля и российско-палестинские отношения: вчера, сегодня, завтра». Форум был организован при поддержке Русской Православной Церкви совместно с Российской академией наук и Посольством Государства Палестина в Российской Федерации. В конференции приняли участие православные, мусульманские и иудейские религиозные деятели, дипломаты, ученые, представители общественных организаций. В своём итоговом документе участники московской встречи призвали немедленно остановить волну насилия и прекратить боевые действия, провести под эгидой мирового сообщества анализ последних столкновений и их причин, а после этого вести диалог по поиску мирных путей выхода из сложившейся конфликтной ситуации[2].

В выступлении на вышеупомянутом форуме митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла, нынешнего Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, прозвучала заинтересованность в «объединении усилий Русской Церкви с религиозными лидерами ислама, иудаизма, инославного христианства для содействия урегулированию всех споров, существующих вокруг святых мест, и для поддержания мирного и гармоничного климата вокруг них»[3]. По его словам, «в каком-то смысле от решения ближневосточного конфликта зависит эффективность межрелигиозного сотрудничества и способность монотеистических религий сообща воздействовать на развитие современной цивилизации. Ибо если религии не смогут сообща преодолеть противоборство во святом граде между своими последователями, то будут ли их слова убедительны для светского общества?»[4].

Обострение ситуации в отношениях между Израилем и Палестиной весной 2002 года вновь заставило Русскую Церковь предпринять шаги, направленные на деэскалацию насилия. Положение дел в то время обострилось тем обстоятельством, что под угрозой оказалась величайшая святыня христианства – храм Рождества Христова в Вифлееме. Возникла реальная опасность втягивания Русской Церкви в конфликт не как миротворца, а одной из его сторон наряду с противоборствующими силами. Причиной этого стало занятие Дома паломника и прилегающей территории в Вифлееме, расположенных вблизи храма Рождества Христова и принадлежащих Русской Церкви, израильскими войсками. Последние развернули на церковной земле вооружения и начали обстрел палестинцев, укрывшихся в здании храма. Израильскими властями было принято решение о продолжении блокады храма до полной сдачи находящихся в нём палестинцев. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II в своём письме от 2 апреля 2002 года выразил руководству Израиля решительный протест, требуя немедленного вывода израильских войск с церковной территории[5]. С просьбой о помощи в содействии преодолению обострившейся ситуации в тот же день были направлены обращения Предстоятеля Русской Церкви Президенту России Владимиру Путину, Президенту США Джорджу Бушу и Генеральному секретарю ООН Кофи Аннану[6].

В заявлении Святейшего Патриарха Алексия II и Священного Синода Русской Православной Церкви прозвучал призыв остановить боевые действия и вернуться за стол переговоров. Палестинская сторона, по словам священноначалия, должна безоговорочно прекратить террористические акты против мирных людей, а Израиль — вывести войска из арабских городов, вернуть палестинскому лидеру свободу общения с миром и со своими соотечественниками[7]. В упомянутом заявлении также содержалась убеждённость в необходимости повышения степени вовлечённости мирового сообщества в мирный процесс на Ближнем Востоке в том случае, если стороны конфликта не будут проявлять воли к миру или окажутся не в состоянии справиться с острой ситуацией[8]. Призыв к миру на Святой Земле содержался и в специальном заявлении Президиума Межрелигиозного совета России[9]. Ситуация вокруг храма Рождества Христова в Вифлееме вызвала мощный резонанс в мире, в первую очередь среди христианских Церквей. Главы и высокие представители Поместных Православных Церквей обратились к руководству Израиля и в международные организации с просьбами сделать всё возможное для отвода солдат от священного места, не допустить гибели людей.

Благодарение Богу, призывы Православных Церквей были услышаны: противоборствующим сторонам удалось тогда найти выход из конфликта, начав перемирие и последующий диалог.

Впрочем, достигнутый мир оказался довольно зыбким, и последующие годы были омрачены вооружённым противостоянием израильтян и палестинцев, временами приобретавшим особо острые формы. Последним по времени рецидивом стал конфликт противоборствующих сторон, начавшийся 8 июля 2014 года и поводом к которому послужило убийство нескольких учеников иудейской школы, а также последующая расправа над арабским подростком. Очередная эскалация насилия породила операцию израильской армии «Несокрушимая скала», в ходе которой погибли свыше двух тысяч человек в секторе Газа. Вооружённое противостояние унесло и жизни израильтян.

На протяжении всех лет палестино-израильского военного конфликта Русская Православная Церковь продолжала оставаться участником миротворческого процесса на Святой Земле. Сообща со всеми заинтересованными силами она последовательно отстаивала право на мирную жизнь её населения. В этой связи стоит упомянуть заседание исполнительного комитета Европейского совета религиозных лидеров (ЕСРЛ), которое прошло 22-23 марта 2004 года в Москве и собрало видных религиозных деятелей Европы. Русская Церковь является одной из основательниц этой европейской межрелигиозной организации, целями которой в том числе является предотвращение конфликтов, утверждение мирного сосуществования и содействие примирению между народами. Исполком ЕСРЛ по результатам заседания принял коммюнике, в котором выразил соболезнования всем пострадавшим от терроризма в Израиле и на всем Ближнем Востоке. По убеждению участников московской встречи, «политика внесудебных казней и непрекращающиеся акции террористов-смертников могут привести к эскалации конфликта между Израилем и Палестиной и уничтожить надежду на мирное урегулирование»[10]. Собравшиеся также призывали всех церковных лидеров региона: мусульман, иудеев и христиан, взять на себя ответственность за создание необходимых условий для возобновления мирного процесса[11].

К сожалению, география военных конфликтов не ограничивалась Израилем и Палестиной, но включала в себя и другие страны Ближнего Востока. Локальные войны второй половины XX века уносили человеческие жизни, разрушали города и селения, ослабляли государства, разрушали сформировавшийся предшествующими десятилетиями баланс сил в регионе. Всё это способствовало тому, что уже в начале XXI века Ближний Восток стал самым горячим и опасным местом на планете. Мировые державы видели в регионе привлекательный источник дешёвого природного сырья, в первую очередь нефти, контроль над которым мог бы позволить существенно влиять на мировой энергетический рынок, принятие геополитических решений. Так была предрешена участь Ирака, обвинённого в создании оружия массового поражения. В результате внешнего, в том числе военного вмешательства со стороны США и их союзников был свергнут политический режим С. Хуссейна. Сам политический лидер был казнён, а страна погрузилась в пучину гражданской войны и хаоса.

В самом начале ухудшения международной ситуации вокруг Ирака Русская Православная Церковь, уже имевшая опыт участия в разрешении локальных и региональных конфликтов, в том числе в странах Ближнего Востока, высказала опасения, что военное вмешательство в дела суверенной страны приведет к гибели мирных жителей, а его последствия послужат дестабилизации всего региона. Об этом 6 марта 2003 года заявил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II на встрече с Чрезвычайным и Полномочным Послом Республики Ирак в Российской Федерации Аббасом Халафом[12].

Стремительное ухудшение ситуации в Ираке побудило Московский Патриархат направить 17-18 марта 2003 года совместно с мусульманскими общинами России и Беларуси совместную делегацию в Багдад. В ходе миротворческой миссии члены делегации встретились с представителями высшей государственной власти страны и вознесли молитвы в храмах и мечетях о даровании мира иракской земле.

17 же марта, после совершения торжественного богослужения по случаю празднования 700-летия со дня преставления святого благоверного князя Даниила Московского, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II и Священный Синод Русской Православной Церкви выступили с заявлением в связи с угрозой иностранного военного вторжения в Ирак. В тот же день Его Святейшество направил письма Президенту США Джорджу Бушу и Премьер-министру Великобритании Тони Блэру с призывом предотвратить военную операцию в Ираке.

Применение силы со стороны американской армии и вооружённых сил союзников на территории суверенного государства без учёта мнения международного сообщества под предлогом противодействия распространению оружия массового поражения, факт создания которого так и не был доказан, порождало опасный прецедент, подрывало основы международного права, десятилетиями складывавшейся системы международных организаций, призванных гарантировать глобальный мир и безопасность. В сложившейся ситуации Московский Патриархат осудил планы иностранного военного вмешательства и призвал правительство Соединённых Штатов Америки и их союзников избрать путь мира в условиях, когда продолжают сохраняться ненасильственные способы разрешения напряжённости вокруг Ирака. В вышеупомянутом заявлении Святейшего Патриарха и Священного Синода было отмечено, что «наша Церковь поддерживает усилия правительств, духовных и общественных лидеров различных стран, выступающих против вооруженной операции, и отвергает предпринимаемые попытки оправдать эту войну. Мы призываем народы мира остановить военные приготовления вокруг Ирака, не допустить пролития крови невинных»[13].

Поддержку миротворческих усилий Русской Православной Церкви в отношении Ирака оказали Церкви и религиозные общины США и Европы, в частности, Национальный Совет Церквей Христа (НСЦХ) в США и Конференция Европейских Церквей (КЕЦ). По результатам поездки делегации американских и европейских Церквей в Берлин, Париж, Лондон и Рим в феврале 2003 года, встреч с руководством и представителями европейских стран, а также Церквей, от имени межхристианских организаций – Всемирного Совета Церквей, КЕЦ, НСЦХ в США и Ближневосточного Совета Церквей были подписаны и направлены в адрес Президента США Джорджа Буша заявления и обращения, осуждающие планы военной операции[14].

Уже с началом иностранного военного вторжения войск коалиции в Ирак, возглавляемой США и Великобританией, стал очевиден масштаб надвигающейся на страну угрозы. Святейший Патриарх Алексий II в своём заявлении от лица Русской Православной Церкви обратился к правительствам стран антииракской коалиции с призывом остановить кровопролитие, сделать всё возможное, чтобы не допустить разрастания военных действий и возобновить мирный переговорный процесс[15]. Неделю спустя Предстоятель Русской Церкви в своем открытом письме Генеральному секретарю ООН Кофи Аннану отметил, что в условиях разрастающейся гуманитарной катастрофы в Ираке авторитетная международная организация не может находиться в стороне от происходящих событий, а её важной задачей должно стать незамедлительное прекращение войны, активное участие в мирном урегулировании и строительстве нормальной жизни на Ближнем Востоке[16].

Пророческим оказалось опасение священноначалия Русской Церкви, что война в Ираке принесёт смерть, боль и страдания огромному числу мирных жителей, приведёт к появлению многих тысяч беженцев, взорвёт ситуацию на Ближнем Востоке, создаст угрозу для мира и стабильности на планете[17]. Последующие события с лихвой оправдали эти опасения. Потери среди мирного населения в Ираке до сих пор не поддаются точному учёту. По разным данным, за годы иностранной военной агрессии в Ираке погибло от ста тысяч до нескольких сотен тысяч человек, многие тысячи семей лишились крова и стали беженцами. Иракская трагедия стала гуманитарной катастрофой. Только христианское население страны сократилось в десять раз (по оценкам экспертов с 1,5 миллионов человек до 150-250 тысяч человек). Был нанесён сокрушительный удар по христианскому присутствию в стране, история которого уходит корнями в первые века христианской эры.

Подрыв основ государственного управления, межнациональных и межрелигиозных отношений, разрушение социальной сферы, отсутствие гарантий личной безопасности и сохранности имущества породили в Ираке атмосферу неразберихи и хаоса. Этим обстоятельством воспользовались радикалы и уже в июне 2014 года экстремистская организация «Исламское государство Ирака и Леванта», боевики которой воевали на стороне сирийской оппозиции, начала крупномасштабное наступление на севере Ирака, захватывая одну за другой внутренние территории страны. Ещё более опасным стало пребывание на иракской земле христиан и традиционных мусульман, что породило новые волны беженцев и вынужденных переселенцев. В результате перехода под контроль боевиков расположенных на севере Ирака городов Мосул и Каракош, где ещё продолжали проживать христиане, последние под угрозой расправы вынуждены были покинуть свои дома. Христианские храмы были разрушены или превращены в мечети. В специальном заявлении по этому поводу Службы коммуникации Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата говорилось следующее: «Жестокая агрессия против христиан в Ираке приобрела системные формы, превратившись в подлинный геноцид. Идеологи так называемого «Исламского государства» реализуют задачу тотального истребления или изгнания христиан с занятых ими территорий, совершая массовые убийства, насильственно депортируя людей, лишая их всего имущества»[18]. И далее: «Террор экстремистов против христиан и представителей других религий в Ираке заслуживает решительного осуждения. Московский Патриархат призывает все задействованные политические силы и людей доброй воли приложить максимум усилий для защиты религиозных меньшинств в Ираке. Исчезновение древнейшего христианского присутствия будет иметь далеко идущие, катастрофические последствия для всего региона. Мы выражаем солидарность с нашими страждущими братьями и сестрами во Христе и надеемся, что международным сообществом будут приняты все необходимые меры для спасения христианской общины Ирака»[19].

Трудно предположить дальнейшее развитие ситуации в Ираке. Однако эксперты сходятся во мнении, что системная дестабилизация страны далека от своего завершения, прогнозируя распад страны на несколько враждующих друг с другом территорий.

Подлинным вызовом для народов и правительств стран Ближнего Востока явилась так называемая «арабская весна», последствия которой стали настоящей зимой для коренного населения региона, и в первую очередь христиан. Общественно-политические изменения и порождаемые ими беспорядки и столкновения вспыхнули сначала на севере Африки. Не без участия внешних сил они быстро привели к свержению политических режимов и их лидеров в Ливии и Египте. Власть в этих странах захватили экстремисты. Произошёл слом системы общественных отношений, межнационального и межрелигиозного согласия, обеспечивающей мирное сосуществование различных социальных групп и религий. Ситуация в Северной Африке положила начало затяжному общественному и политическому кризису, привела к хаосу и неопределённости. Со временем «арабская весна» перекинулась и на Ближний Восток, породив один из самых кровопролитных и ужасающих по своим последствиям гражданских конфликтов последних десятилетий – войну в Сирии.

Военные действия на территории Сирии начались в марте 2011 года, став развитием гражданского протеста в стране. В июне 2012 года вооруженный конфликт в Сирии был официально признан Организацией Объединённых Наций гражданской войной. Однако очень скоро военные действия приобрели интернациональный характер, поскольку на стороне сирийских повстанцев стали сражаться многочисленные наёмники и боевики как из ближневосточных стран (уже упомянутое выше «Исламское государство Ирака и Леванта»), так и из стран других регионов мира, в том числе из Европы, Азии и Африки. Жертвами войны, по официальным данным ООН, стали около 100 тысяч человек. Свои дома в Сирии были вынуждены покинуть более 4,5 миллионов человек, многие из которых бежали в Ливан, Иорданию и даже в разрушенный в результате военной агрессии Ирак, а также в другие страны Ближнего Востока, Европу и Северную Америку. В охваченной войной стране боевиками велось планомерное уничтожение христианства, положение которого стало катастрофическим: десятки тысяч христиан были убиты и ранены, сотни тысяч христиан лишились своих домов и были вынуждены оставить свое отечество, десятки христианских храмов и монастырей страны в ходе боёв подверглись разрушениям и осквернению религиозными радикалами. Трагичность ситуации заключается в том, что христианство на земле древней Антиохии распространялось с первых веков. Именно в Антиохии последователей Иисуса Христа стали впервые называть христианами. Эта земля породила выдающихся отцов Церкви, множество святых, внесла исторический вклад в формирование Вселенского Православия. Доныне на сирийской земле несёт своё служение Антиохийский Патриархат, вместе со своей паствой претерпевая все испытания.

Вопиющие нарушения основополагающих прав человека на жизнь, неприкосновенность жилища, свободу вероисповедания, гибель мирного населения, появление значительного числа беженцев и другие признаки полномасштабной гуманитарной катастрофы стали толчком к вовлечению Русской Православной Церкви в миротворческий процесс в Сирии. Московский Патриархат занял активную позицию по оказанию всесторонней поддержки поиску путей мирного урегулирования в стране, в том числе на международном уровне, а также оказанию гуманитарной помощи страждущему сирийскому народу.

В то время, когда гражданское противостояние в Сирии только начинало усиливаться, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, в ноябре 2011 года, совершил в эту страну, а также соседний Ливан визит, который в традиции Православных Церквей принято именовать «мирным». Предстоятель Русской Церкви провёл встречи с приснопамятным Блаженнейшим Патриархом Великой Антиохии и всего Востока Игнатием, политическим руководством Сирии, христианскими и религиозными лидерами страны, а также соотечественниками, проживающими на сирийской земле. Святейший Патриарх выразил поддержку поиску мирных путей преодоления гражданского конфликта, выступил в поддержку людей, оказавшихся жертвами эскалации насилия в стране. Позже, вспоминая обстоятельства этой поездки на встрече с делегацией сирийских иерархов, присутствовавшей на торжествах в честь преподобного Сергия Радонежского 8 октября 2013 года в Троице-Сергиевой Лавре, Первосвятитель отметил, что «тогда еще была надежда, что все можно остановить. А сегодня конфликт разросся до огромных масштабов»[20].

Архиерейский собор Русской Православной Церкви на своём заседании 5 февраля 2013 года в Москве принял Постановления, в которых выражалась глубокая обеспокоенность членов Собора резким ухудшением положения христиан на Ближнем Востоке и в Северной Африке[21]. Соборяне признали угрозу того, что исчезновение христианства в тех землях, где оно существует на протяжении двух тысячелетий и где происходили основные события Священной истории, станет духовной и исторической трагедией[22].

Вызовом всему религиозному сообществу Сирии, ближневосточного региона и мира стало похищение двух сирийских иерархов – митрополита Алеппского Павла (Антиохийская Православная Церковь) и митрополита города Алеппо мар Григория Иоанна Ибрагима (Сирийская Ортодоксальная Церковь). Инцидент произошёл 22 апреля 2013 года на северо-востоке Сирии. В связи с произошедшим Предстоятель Русской Православной Церкви незамедлительно направил письма Президенту России Владимиру Путину, Президенту Соединенных Штатов Америки Бараку Обаме, Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций Пан Ги Муну, Председателю Правительства Турецкой Республики Реджепу Тайипу Эрдогану с просьбой предпринять все возможные усилия для освобождения пленников[23].

Отдел внешних церковных связей Московского Патриархата в своем специальном заявлении выразил крайнюю озабоченность в связи с похищением сирийских иерархов, попирающим чувства верующих и направленным на эскалацию вооруженного противостояния в Сирии[24]. В заявлении также прозвучал призыв к христианам сплотиться в молитве о захваченных архиереях, а ко всем сторонам гражданского противостояния в Сирии и представителям мирового сообщества — приложить все возможные усилия для немедленного освобождения плененных иерархов, ради скорейшего прекращения страданий сирийского народа и восстановления мира на сирийской земле[25].

7 июня 2013 года в Женеве на полях 23-й сессии Совета ООН по правам человека состоялась конференция «Сирия: путь к миру», соорганизатором которой выступило Императорское православное палестинское общество. В работе форума принял участие представитель Русской Православной Церкви. По итогам конференции было принято решение направить в Совет ООН по правам человека обращение с призывом приложить все возможные усилия для скорейшего и благополучного освобождения сирийских митрополитов из плена[26]. Такой же призыв прозвучал и в совместном заявлении Предстоятелей и представителей Поместных Православных Церквей, собравшихся в Москве на торжества в честь 1025-летия Крещения Руси[27]. На состоявшейся 25 июля 2013 года встрече в Кремле текст упомянутого заявления был передан Святейшим Патриархом Кириллом Президенту России Владимиру Путину. Позже, 9 марта 2014 года – в Неделю первую Великого поста, Торжества Православия, Предстоятели и представители Православных Церквей, собравшиеся в Константинополе по приглашению Вселенского Патриарха Варфоломея, в своём послании потребовали немедленного освобождения плененных архиереев, а также подвергнутых к тому времени той же участи других сирийских священнослужителей и монахинь обители святой Феклы в древней Маалюле[28]. Необходимость эффективных действий с целью немедленного освобождения всех похищенных в Сирии была подчёркнута и в совместном заявлении Блаженнейшего Патриарха Великой Антиохии и всего Востока Иоанна Х и Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла от 30 января 2014 года[29].

К сожалению, усилия Русской Православной Церкви по освобождению заложников, выразившиеся в обращениях и заявлениях её священноначалия, проведении встреч официальных церковных представителей с дипломатами стран, от позиции которых зависит развитие ситуации в Сирии, и даже представителями сирийской оппозиции, а также действия других Поместных Православных Церквей не увенчались успехом. Пленённые сирийские митрополиты до сих пор находятся в неизвестном месте, и от них не поступает вестей.

Очередной виток международной напряжённости вокруг Сирии был порождён угрозой иностранного военного вмешательства во внутренний сирийский конфликт, спровоцированной применением химического оружия в ходе военных столкновений между сирийской армией и вооружённой оппозицией, от которого пострадали мирные жители.

Русская Православная Церковь, памятуя последствия иностранной военной агрессии в Ираке, с появлением планов повторения подобного сценария в Сирии со стороны США и крупных региональных держав выступила против таких попыток. 10 сентября 2013 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл направил Президенту Соединённых Штатов Америки Бараку Обаме послание, в котором выразил глубокую тревогу и озабоченность в связи с подготовкой военных ударов армии США по Сирии и призвал американского президента «прислушаться к голосам религиозных лидеров, единодушно выступающих против военного вмешательства в сирийский конфликт, и содействовать скорейшему началу мирных переговоров»[30]. Также и Архиерейский Синод Русской Зарубежной Церкви, собравшийся на заседание в Свято-Троицком соборе г. Торонто, в своем заявлении от 9 сентября 2013 года осудил приготовления к вооружённому вторжению на сирийскую землю, призвав «всех верных чад Русской Зарубежной Церкви к усиленной молитве за мир в Сирии и на всем Ближнем Востоке, за всех гонимых и страждущих за веру Христову, за родственников пострадавших, души свои положивших за Бога, Церковь и ближних»[31]. В своем комментарии о происходящем в Сирии и в международном пространстве вокруг этой страны Председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Волоколамский Иларион заявил, что мировое сообщество в лице очень многих политических и практически всех религиозных лидеров выступило против инициативы США нанести удары с воздуха по Сирии[32]. По словам иерарха, «единодушие религиозных лидеров в данном вопросе показывает, что нет другого решения сирийского вопроса, кроме как через мирные переговоры, через политическое урегулирование. Нанесение военных ударов по стране неизбежно приведет к человеческим жертвам и не сможет решить или помочь решить те проблемы, в результате которых сейчас происходит война в Сирии»[33].

В результате единодушного неприятия идеи иностранного военного вмешательства во внутрисирийский конфликт мировыми религиозными общинами и их лидерами, в том числе Русской Православной Церковью, отсутствия консенсуса среди мировых держав, а в наибольшей степени – дипломатических усилий России, сумевшей предложить международному сообществу выход из сложившейся ситуации, планы военной агрессии были приостановлены.

Взоры мировой общественности были прикованы к налаживанию прямого внутрисирийского диалога по поиску взаимоприемлемых путей выхода из затяжного политического кризиса в Сирии, который на международном уровне продвигала Россия. В ходе переговоров российских дипломатов с сирийскими и американскими властями, международными структурами удалось достичь договорённости о проведении конференции, получившей название «Женева – 2» и объединившей как представителей официального Дамаска, так и сирийской оппозиции, а также международного сообщества. Конференция открылась 22 января в швейцарском городе Монтрё. Накануне работы конференции в адрес её участников обратился Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, который от имени Русской Православной Церкви призвал сделать все возможное для немедленного и безусловного прекращения боевых действий в Сирии, начала общесирийского диалога, в котором могли бы принять участие все политические силы и гражданское общество[34]. По мнению Предстоятеля Русской Церкви первоочередным шагом, направленным на достижение мира и стабильности в стране, должно стать освобождение заложников, среди которых продолжали оставаться сирийские иерархи и монахини монастыря святой Феклы в Маалюле[35]. Его Святейшество также призвал людей доброй воли приложить максимальные усилия, чтобы остановить эскалацию насилия в Сирии, прекратить интервенцию террористических и экстремистских группировок, их финансовую и вооруженную поддержку извне, дать народу Сирии возможность самостоятельно избрать путь, которым ему идти дальше, а людей, чьи руки обагрены кровью мирных жителей, одуматься и немедленно прекратить беззаконие[36]. Через несколько дней, 26 января, к участникам швейцарской встречи обратились с совместным посланием Святейший Патриарх Кирилл и Блаженнейший Патриарх Великой Антиохии и всего Востока Иоанн X[37].

В адрес членов делегаций конференции по сирийскому урегулированию «Женева–2» направили своё обращение и участники консультаций, состоявшихся 15–17 января 2014 года в штаб-квартире Всемирного совета церквей в Женеве по инициативе Генерального секретаря ВСЦ доктора Олафа Твейта. На собрании, обсуждавшем пути мирного урегулирования сирийского кризиса, присутствовали представители церквей-членов ВСЦ, в том числе Русской Православной Церкви, а также Римско-Католической Церкви. В обращении христианских деятелей содержался призыв к немедленному прекращению боевых действий, обеспечению мира, территориальной целостности и независимости Сирии. Представители Церквей особо отметили, что все группы сирийского общества должны быть включены в процесс поиска путей дальнейшего развития страны, установления прочного мира и безопасности[38].

Вовлечённость Русской Православной Церкви в миротворческий процесс в Сирии помимо молитвенной поддержки, требований к прекращению насилия в стране и призывов к установлению мирного диалога включала в себя и оказание гуманитарной помощи. Переход от моральной поддержки и солидарности к конкретным делам милосердия стал очевидным после того, как серьёзно ухудшилась гуманитарная ситуация в стране. Русская Православная Церковь исторически помогала христианам Востока, откликаясь на их нужды. Не могла она остаться в стороне и в дни страданий сирийского народа в условиях кровопролитной гражданской войны, лишавшей людей крова над головой и обрекавшей на бегство и скитания.

22 марта 2013 года Императорское православное палестинское общество по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, при участии Русской Православной Церкви и при содействии Российского комитета солидарности с народами Ливии и Сирии, объявило сбор гуманитарной помощи сирийскому народу. С 31 марта помощь начала поступать на специальные пункты, расположенные в Марфо-Мариинской обители и в Новоспасском монастыре города Москвы. К 12 апреля 2013 года, когда завершилась акция по сбору помощи, удалось собрать около 70 тонн груза, в том числе более 20 тонн муки, сахара, соли, круп на сумму около миллиона рублей, около 30 тонн медикаментов и перевязочных материалов. На открытый счет для пожертвований было перечислено более трех миллионов рублей. Собранный гуманитарный груз был отправлен в Дамаск для передачи Блаженнейшему Патриарху Антиохийскому и всего Востока Иоанну X, а также Верховному муфтию Сирии Ахмаду Бадр-эд-Дину Хассуну.

25 июня 2013 года Предстоятель Русской Православной Церкви выступил с обращением в связи с трагическими событиями в Сирии, призвав верующих к молитве о прекращении войны на сирийской земле, а также к оказанию помощи страждущему сирийскому народу[39]. Обращением был начат сбор средств в храмах Русской Церкви для нужд пострадавших от войны сирийцев. Пожертвования поступали от епархий, приходов и монастырей, а также мирян из разных регионов России: от Калининграда до Владивостока, от Мурманска и Пскова до Оренбурга и Волгограда. Благотворительная акция вышла за пределы России: денежные средства поступали из Армении, Германии, Израиля, Италии и других стран. Всего собрано 1 320 407 долларов США, которые и были переданы Антиохийскому Патриархату для оказания помощи пострадавшим от военных действий в Сирии. На встрече Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла с Блаженнейшим Патриархом Антиохийским и всего Востока Иоанном X, состоявшейся 25 января 2014 года в Патриаршей и Синодальной резиденции Свято-Данилова монастыря города Москвы, Предстоятель Русской Церкви отметил, что собранная помощь не является какими-то специальными пожертвованиями со стороны богатых людей или корпораций, но жертвой простых людей, многие из которых далеко не богаты. Это обстоятельство, по мнению Его Святейшества, свидетельствует о том, что страдания сирийского народа близки сердцам верующих Русской Церкви[40].

Всего в результате совместных благотворительных акций было подготовлено и отправлено десять бортов самолётов Министерства по чрезвычайным ситуациям России с гуманитарной помощью, которая распределялась среди всего сирийского населения – христиан и мусульман.

Происходящее в наши дни на Ближнем Востоке заставляет с озабоченностью смотреть в будущее этого региона, проблемы которого давно перешагнули его границы и стали болью всего мирового сообщества. Тревожное развитие общественно-политической ситуации в странах Ближнего Востока, подогреваемое внешними силами и порождающее военные конфликты, побуждает религиозные общины становиться активными участниками миротворческого процесса в регионе. В разделяемом противоречиями человеческом сообществе именно религии должны взять на себя основное бремя умиротворения враждующих, предлагать пути выхода из конфликтных ситуаций, в опоре на вероучение и опыт созидательной деятельности религиозных общин.

Ближний Восток имеет особое значение для Русской Православной Церкви и мусульманской общины Ирана. Страдания населения этого региона мира воспринимаются нами как свои собственные, а потому и сотрудничество между нами представляется естественным. Мы призваны к тому, чтобы солидарными усилиями содействовать установлению долгожданного мира на ближневосточной земле, всемерно приближать тот благословенный час, когда перестанут звучать выстрелы и взрывы на улицах городов и селений, гибнуть мирные жители, а беженцы смогут вернуться в свои дома. В этом наша вера, и на этом зиждется наша надежда.


[1] Визит Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в Святую Землю. // Информационный бюллетень Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата. № 9. 1997. С. 2.

[2] Итоговый документ конференции «Святая Земля и российско-палестинские отношения: вчера, сегодня, завтра». 26.11.2000 г. http://www.mospat.ru/archive/nr010115.htm

[3] Доклад митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла «Русская Церковь и Святая Земля: духовные связи, забота о мире». 11.10.2000 г. http://www.mospat.ru/archive/nr010116.htm

[4] Там же.

[5] В Вифлееме израильскими войсками занято здание, принадлежащее Русской Православной Церкви. 4.04.2002 г. http://www.mospat.ru/archive/nr204022.htm

[6] Там же.

[7] Заявление Патриарха Московского и всея Руси Алексия II и Священного Синода Русской Православной Церкви в связи с ситуацией на Ближнем Востоке от 4.04.2002 г. // Информационный бюллетень Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата. № 4. 2002. С. 5.

[8] Там же.

[9] Заявление Межрелигиозного совета России от 8.04.2002 г. // Информационный бюллетень Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата. № 4. 2002. С. 39.

[10] Коммюнике членов Исполнительного комитета Европейского совета религиозных лидеров/Религии за мир от 23.03.2004 г. // Информационный бюллетень Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата. № 3. 2004. С. 102.

[11] Там же.

[12] Патриарх Алексий II принял посла Ирака в РФ. // Информационный бюллетень Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата. № 3. 2003. С. 28.

[13] Святейший Патриарх Алексий II и Священный Синод сделали заявление в связи с ситуацией вокруг Ирака. // Информационный бюллетень Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата. № 3. 2003. С. 27.

[14] Ситуация вокруг Ирака: главная тема визита в Москву делегации Национального Совета Церквей Христа в США и Конференции Европейских Церквей. 20.03.2003 г. // Информационный бюллетень Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата. № 3. 2003. С. 31.

[15] Заявление Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в связи с началом военной операции против Ирака от 20.03.2003 г. // Информационный бюллетень Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата. № 3. 2003. С. 35.

[16] Святейший Патриарх Алексий направил Генеральному секретарю ООН Кофи Аннану открытое письмо в связи с военными действиями против Ирака. // Информационный бюллетень Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата. № 3. 2003. С. 36.

[17] Святейший Патриарх Алексий II и Священный Синод сделали заявление в связи с ситуацией вокруг Ирака. // Информационный бюллетень Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата. № 3. 2003. С. 27.

[18] Заявление Службы коммуникации Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата "О массовом терроре в отношении христиан в Ираке" от 14.08.2014 г. https://mospat.ru/ru/2014/08/14/news106827

[19] Там же.

[20] Святейший Патриарх Кирилл: Мы воспринимаем страдания сирийского народа как свои собственные. 8.10.2013 г. https://mospat.ru/ru/2013/10/08/news92274

[21] Постановления Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви (2-5 февраля 2013 года) от 5.02.2013 г. https://mospat.ru/ru/2013/02/05/news80693

[22] Там же.

[23] Святейший Патриарх Кирилл обратился к Президенту России В.В. Путину в связи с похищением двух иерархов в Сирии. 23.04.2013 г. https://mospat.ru/ru/2013/04/23/news84007

[24] Заявление Службы коммуникации ОВЦС в связи с захватом христианских лидеров Алеппо от 23.04.2013 г. https://mospat.ru/ru/2013/04/23/news83974

[25] Там же.

[26] 7 июня 2013 года в Женеве состоялась вторая конференция «Сирия: путь к миру», проходившая на полях 23-й сессии Совета ООН по правам человека.12.06.2013 г. https://mospat.ru/ru/2013/06/12/news87388

[27] Заявление Глав и представителей Поместных Православных Церквей, собравшихся по случаю празднования 1025-летия Крещения Руси от 25.07.2013 г. https://mospat.ru/ru/2013/07/25/news89183

[28] Послание Предстоятелей Православных Церквей (6 – 9 марта 2014 года, Фанар) от 9.03.2014 г. https://mospat.ru/ru/2014/03/09/news99338

[29] Совместное заявление Блаженнейшего Патриарха Антиохийского и всего Востока Иоанна Х и Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла от 30.01.2014 г. https://mospat.ru/ru/2014/01/30/news97687

[30] Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл направил Президенту Соединенных Штатов Америки Бараку Обаме послание, в котором выразил глубокую тревогу в связи с планами военных ударов армии США по территории Сирии. 10.09. 2013 г. http://www.patriarchia.ru/db/text/3223949.html

[31] Заявление Архиерейского Синода Русской Зарубежной Церкви в связи с событиями на Ближнем Востоке от 9.09.2013 г. https://mospat.ru/ru/2013/09/09/news90733

[32] 11 сентября 2013 года в РИА «Новости» прошел мультимедийный круглый стол на тему «Сирия: судьба христианства и путь к межрелигиозному согласию». https://mospat.ru/ru/2013/09/11/news90879

[33] Там же.

[34] Обращение Предстоятеля Русской Православной Церкви к участникам международной конференции «Женева — 2» от 21.01.2014 г. http://www.patriarchia.ru/db/text/3531577.html

[35] Там же.

[36] Там же.

[37] Совместное обращение Предстоятелей Антиохийской и Русской Православных Церквей к участникам Международной конференции по Сирии «Женева-2» от 26.01.2014 г. https://mospat.ru/ru/2014/01/26/news97249

[38] Представители Русской Православной Церкви приняли участие в международных межхристианских консультациях ВСЦ по мирному урегулированию в Сирии. 17.01.2014 г. https://mospat.ru/ru/2014/01/17/news96856

[39] Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл выступил с обращением в связи с трагическими событиями в Сирии. 25.06.2013 г. https://mospat.ru/ru/2013/06/25/news88105

[40] Состоялась братская беседа Предстоятелей Антиохийской и Русской Православных Церквей 26.01.2014 г. https://mospat.ru/ru/2014/01/26/news97226

Я не первый раз в Дивееве и смотрю, как увеличивается число людей, сюда приезжающих, ‒ и это хорошо, потому что люди стали понимать, откуда что идет. Многие из тех, кто приезжают сюда, возможно, даже не понимают, что здесь происходит. Но важно, что они потянулись и увидели этот путь. И самое главное, чтобы они не испугались. Потому что если ушел в сторону – пропал. То же самое с болезнью: если ты пошел по рукам, ты никогда не выздоровеешь. Болезнь – это состояние, и это состояние вылечить может только сам больной. Господь и доктор только помогают.

Вы видите позвоночник на снимках, что он может сказать о человеке?

Весь образ жизни человека, как в зеркале, там отражается.

И возраст виден по позвоночнику?

Понимаете, у человека два возраста. С одной стороны, это время, которое он прожил, и второй возраст – это то, как человек сохранился. Некоторые люди могут дожить до 80 лет и иметь хорошие структуры, хорошие позвонки, хорошие органы. И они выглядят не на 80, а на 50 или 60 лет.

Это генетика?

Генетика тоже имеет значение. Но в основном это отношение к себе, отношение к миру, отношение к окружающим людям. Когда человек добрый, открытый, когда он пытается помочь, когда люди к нему тянутся, у него много позитивных эмоций, и это дает ему радость в жизни. А если человек постоянно брюзжит, что все плохо, то такие люди очень быстро стареют. У них постоянно стрессы, и поэтому изнашивается все: изнашивается мозг, изнашиваются сосуды. Наше настроение очень сильно влияет и на продолжительность жизни, и на качество жизни.

Вы можете привести пример, когда ваши пациенты, обретя веру, спасли себя?

Конечно. К нам поступил юноша с травмой шейного отдела. До травмы он был настоящий бандит. Он пил, ругался, он мать и отца ни во что не ставил ‒ и оба умерли, просто не выдержав этого всего. Его воспитывала тетя. Но если он родителей не слушал, то и тетя не была для него авторитетом. Господь его смирил, наградил тяжелой болезнью – травмой позвоночника. Позвоночник – это то, на чем держится весь организм, все наше тело. С одной стороны – это опора, с другой – в нем находится основная нервная структура – спинной мозг, который иннервирует абсолютно все жизненные процессы. Все, что касается наших органов, – это спинной мозг. Головным мозгом мы можем понять что-то, оценить, посчитать, осмыслить, а вся работа организма осуществляется именно спинным мозгом. Так вот если происходит повреждение позвоночника, то спинной мозг тоже страдает, и в результате человек оказывается парализованным полностью без чувствительности ‒ живая голова. У этого юноши как раз такая история и произошла. Тут же начались тяжелейшие осложнения: образовались пролежни, появились очень сложные серьезные заболевания легких, тазовых органов, много-много проблем, и он потихонечку стал угасать, стал умирать.

Видя такую ситуацию, я пригласил священника, который курировал нашу больницу. Очень талантливый человек, великолепный психолог, изумительный батюшка – просто от Бога. А мальчик был некрещеный. Священник пришел, тот ни в какую – даже близко не захотел подпускать: «Уберите от меня попа». Он второй раз пришел. Тот с такой злобой с ним разговаривал, что я подумал, что батюшка обидится и больше никогда не придет. Но он пришел в третий раз. И вот после третьего раза что-то произошло с нашим больным. После этого третьего посещения он сам попросил, чтобы батюшка к нему еще раз пришел и покрестил его. И случилось чудо. У него были огромные трофические язвы, огромные пролежни. Эти инфицированные тяжелые раны либо надо оперировать, либо сами они закрыться могут через много-много лет, если правильно все делать. А тут вот что произошло: до того, как батюшка его покрестил, мы их перевязали; через два дня делаются перевязки, открываем – половина раны закрылась. Обычно если идет такой позитивный процесс выздоровления – должны пройти многие и многие месяцы, чтобы раны такого размера закрылись сами. А у него эти пролежни полностью за месяц зажили. Мы его стали поднимать, он сел в коляску. А до этого не мог не то что сидеть, – вообще ничего не мог.

За то время, которое прошло после его крещения и до выписки, примерно месяца полтора-два, он несколько раз исповедовался и причащался. И он стал совершенно другим человеком. Стал внешне просто ангелом, настолько сильные изменения в нем произошли. Тут же появились люди из монастыря ‒ две девочки, сестры милосердия, которые стали за ним ухаживать. Их батюшка нашел. Постепенно он воцерковился настолько, что сейчас живет в монастыре и молится за себя, своих близких и за всех нас.

Он встал?

Нет, не встал. Он не встанет никогда. Но он стал другим. Ему стало понятно, зачем он живет. Ему стало понятно, что нужно делать в жизни. Вот это самое главное. Ведь мы приходим сюда для того, чтобы научиться жить с Богом, очиститься от страстей и чистыми уйти туда. Мы сюда приходим для того, чтобы стать ангелами.

А чему учит смерть?

В молитвах мы просим, чтобы Господь дал нам христианскую кончину, безболезненную, непостыдную и мирную, и доброго ответа на Судилище Христовом. Для человека, конечно, огромное благо уйти в кругу близких людей, спокойно уйти, оставить этот мир и перенестись в другой. Потому что бывает по-разному, и в этом деле, как в любом другом, должно быть рассуждение.

Один пациент мне сказал: «Хочу умереть быстро, чтоб ничего не чувствовать». И он умер быстро, но оставил много недоделанных дел и нерешенных вопросов, которые потребовали огромного напряжения сил близких ему людей. И я думаю, что на том свете ему было очень плохо.

С другой стороны, когда человек болеет долго, то это тоже очень тяжело и для него, и для родных. Долго человек болеет, потому что его смиряет Господь, дает ему еще один шанс исправиться. Болезнь – это хорошо, она очищает. Даже малая болезнь. Допустим, у человека грипп. Мы стараемся убрать признаки болезни, но не понимаем одной вещи, что все таблетки, которые мы пьем, не дают этой болезни, вот этому очищению совершить то, что оно должно сделать. У человека, переболевшего какой-то болезнью, организм меняется, организм включает свои защитные функции, и у него с этой болезнью уходит много всяких других, которые могли бы развиться, но не развились, потому что, допустим, при высокой температуре у нас гибнут вирусы, в том числе, кстати, и вызывающие рак. А у нас в организме очень много и вирусов и бактерий. Знаете, сколько у нас бактерий в организме? При весе 75-80 кг в человеке два с половиной килограмма бактерий живет. Многие бактерии позитивные, а многие болезнетворные, которые пока никак себя не проявляют. И вот, многие эти болезнетворные бактерии при повышенной температуре гибнут.

Мы говорили, что пациент должен испытывать доверие к врачу. А в чем выражается доверие одного человека к другому? Мне кажется, есть дефицит доверия в современном мире.

Да, это так. Потому что исчезла вера. Человек перестает доверять даже близким. Дефицит доверия проявляется еще в том, что люди становятся агрессивными, злыми, а это происходит оттого, что они не видят добра вокруг.

Я хорошо помню момент, когда стал ходить в церковь; это были 70-е годы, я был студентом. И вот такая ситуация. Я купил свечки. А куда поставить? Ведь не знаешь ничего… Сидят старушки в храме. Одна говорит: «Вон пришел, смотри, набрал ворох свечей. А поставить не знает куда...» И вот сидят и обсуждают. Я подхожу: «Вы бы мне лучше подсказали, чем сидеть ворчать». – «Тебе объясни еще. Молодежь! Ничего не знают». Ну, хорошо, я не ушел. А скольких людей уходит, столкнувшись с таким отношением.

Этот дефицит доверия, добрых отношений есть, и он будет продолжаться до тех пор, пока не появится сообщество людей, которые начнут реально любить друг друга, поддерживать. Когда это произойдет, когда будем дышать одним воздухом, станет всем хорошо.

Что рождает чувство покоя и радости у человека?

Крепкая вера, которая является барьером для всего плохого. Ты ‒ с Богом, и Его у тебя никто не отнимет, что бы ни делали. И тут покой, и тут счастье…

А вы чувствовали реальное присутствие Бога в своей жизни?

Конечно. Господь везде. Господь помогает. Без Него жить очень тяжело. Особенно в нашей профессии, ведь врач находится все время на пограничье между людьми с их проблемами и Господом, Который руководит всем этим. У нас есть книга жалоб, предложений и благодарностей, и в ней один больной нарисовал облако с Богом, внизу много людей, а между Богом и людьми нарисовал человека и подписал: «доктор». И это реально. К нам все время обращаются за помощью. А как я могу помочь, если это не я даю? Господь через нас действует. Доктор является орудием Божиим. И если он это понимает, то очень много может сделать. Если не понимает, то будет некоторая ограниченность. Поэтому хорошо, когда доктор верующий.

За что вы любите свою профессию?

Она дает радость от возможности помогать там, где человек сам не справляется. Особенно в хирургии это очевидно.

Господь создал человека, дал ему оболочку, и ни один человек просто так, без Божьего благословения, не может влезть под эту оболочку. Поэтому только с Божией помощью это можно делать, отдавая себя полностью. Выходишь из операционной пустой. Вся энергия, которая в тебе была, ушла больному через тот разрез, который ты сделал. И если ты отдал ее – ранка заживает. Если ты не отдал, то могут быть проблемы, потому что ты нарушаешь то, что создал Бог. И что интересно: люди, которым ты себя отдаешь, становятся родными тебе, и для них доктор становится очень близким человеком. Мы можем друг другу не звонить и не встречаться, но мы реально чувствуем друг друга. Воцерковленные молятся – и ты ощущаешь, что вдруг силы появляются и проблемы уходят. Вот это очень важно, когда ты имеешь в окружении огромное количество людей, которые тебе реально становятся близкими людьми. Это потрясающее состояние. Поэтому как не любить это дело!?

Я вот задумывался: был такой батюшка Иоанн Кронштадтский, который собирал тысячи людей вокруг себя. Почему к нему шли, а к другим не шли? Почему, как вы думаете?

Любовь чувствовали.

Да, тот человек, который ему становился причастен, получал часть его души. Души было очень много, и реальная помощь была. Конечно, такие люди, как батюшка Серафим, как преподобный Сергий, Иоанн Кронштадтский, столько отдали себя, не щадя, но и сами получили гораздо больше.

– А как вам кажется, люди интересуются сейчас Лермонтовым?
Лариса Шевцова: Вчера мы были в телестудии «Говорит Москва», целый час прямого эфира, вдвоем с Иваном Павловичем. Отвечали на вопросы слушателей. Конечно, народ интересуется, обращается в средства массовой информации.
И вот по настоянию слушателей была проведена беседа о творчестве Лермонтова. Слушателей интересовали самые разные аспекты биографии поэта и его творчества, в частности, о драматических ситуациях в его личной жизни, о новых трактовках творчества, о значении Лермонтова в современной жизни.

О советской цензуре
– Сложно было заниматься Лермонтовым в советское время? Было ли вмешательство государства в научный творческий процесс?
Иван Щеблыкин: Цензура советского периода не была по отношению к гениям жесткой. Напротив, именно в годы советской власти творчество Лермонтова получило очень широкую известность в массах. Были предприняты усилия к тому, чтобы это творчество изучалось на должном уровне, были созданы группы по изучению творчества Лермонтова.
Одно из крупнейших изданий советского времени – «Лермонтовская энциклопедия» 1982 года. Это труд объёмный, значительный. Есть, конечно, и недочёты, как и в любом издании. Но в целом эта работа показывает, что в советские годы Лермонтов получил широкое признание.
Надо различать политическое влияние власти и фактическое изучение творчества того или иного гениального человека, тех или иных вопросов Отечественной истории. В советские годы изучалось творчество и Лермонтова, и Пушкина, и вообще вся русская литература получила очень высокую оценку.
Стоит только пожалеть, что сейчас таких трудов, какие появлялись тогда, пока что еще нет, хотя хорошие книги появляются, изучение продолжается. Уже названная работа «М.Ю. Лермонтов. Энциклопедический словарь» – является продолжением большой работы исследователей предшествующих десятилетий, лучших традиций русской науки о литературе в целом.
Лариса Шевцова: Можно говорить об элементах советской цензуры в том плане, что было определенное направление: когда одни стихотворения, такие как «Смерть поэта» трактовались как критика в адрес светского мира и буржуазного строя. А другие стихотворения, где явно было духовное содержание, «Молитва», например, – просто игнорировались.
Но это относится не только к Лермонтову, так было со всей нашей литературой. Одни мотивы в творчестве подчеркивались и замалчивалось другие. Но это не значит, что Лермонтов не изучался, не публиковался. Все его тексты были доступны.


Источник: http://www.pravmir.ru/

Легко осуждать других и копаться в их «грязном белье», ведь нет человека, который бы не согрешил. У каждого из нас есть недостатки. Но слишком мало тех, кто действительно самолично прикладывает усилия к тому, чтобы изменить и себя и окружающий мир. Всем хорошо известно, что одной критикой ничего не исправить. Так давайте каждый из нас будет тем светочем, который будет рассеивать окружающую нас «тьму» светом личных добродетелей и истины…
Только так мы сможем способствовать установлению ясности и правды среди окружающих нас людей.
Служителей Церкви на протяжении многих столетий всегда ассоциировали с самым избранным слоем общества, у которых была самая благородная и ответственная миссия. Однако, нужно признать, что некоторые не осознают этот факт, другие становятся жертвами многочисленных искушений, а есть еще и те, кто изначально выбрал не тот жизненный путь и, как следствие, своими неблаговидными поступками профанируют святыни и тем самым становятся «камнем преткновения» для многих людей.
Я твердо уверен, что нам, священнослужителям, нужно быть как можно ближе к людям, к их нуждам и проблемам, необходимо жить их бедами и горестями. Только так мы сумеем по-настоящему быть полезными нашим ближним. Многие служители отдалились от народа, перестав служить ему, а отсюда и появляется людская молва и нестроения в обществе.
«Шестьдесят лет я носил платье священнослужителя, и каждый раз, когда я встречаюсь с православным христианином или с кем-либо другим, всегда преклоняю свою главу перед ним», — смиренно говорил отец Софроний Сахаров.
Именно такого понимания пастырского долга ждут от нас люди. Не красивых проповедей, а настоящей подлинной жизни служителя Христова. В то же время, в современном секуляризованном мире достаточно сложно идентифицировать и взрастить совершенных людей. На это указывал в своих проповедях и наш современник — знаменитый румынский старец Арсений Бока, который неоднократно говорил: «Ищете хороших священников? Так рожайте их! Перестаньте культивировать в себе пагубные мысли о нежелании иметь детей, потому что вы можете воспрепятствовать появлению великого Божьего дара на свет, о чем вы впоследствии будете жалеть всю оставшуюся жизнь», а другой духовный старец добавляет: «Не хвалитесь тем, что знаете о грехах священнослужителей. Все эти служители рождены вами, они не снизошли к нам с небес, у каждого священника и епископа, как и у всех нас, есть и отец, и мать» (священник Иоанн Иован).
Нам жизненно необходимо взрастить новое поколение молодых людей, которые будут более благочестивыми, более ревнивыми к вере и более добродетельными, нежели мы… Возможно только тогда служители станут истинными образцами настоящей христианской жизни. «Священнослужитель святой и благочестивой жизни дарует великое утешение сердцам верующих, наполняет миром и спокойствием их совесть, являет собой пример и модель для подражания христианской жизни, и прежде всего воплощает в себе живую и осязаемую икону христианского благочестия», — говорил наш современник – святитель Нектарий Эгинский.
Будем же непрестанно помогать друг другу и наставлять других с любовью и добрыми советами!


Источник: http://www.pravmir.r

– Если у человека не получается «отключиться», если он остро воспринимает, что вот так же могут погибнуть его близкие?
– Тогда смерть начинает человека выедать и пожирать, как опухоль. Он сам, будучи живым, настолько этой смертью побежден, обессилен, что он ничего уже не может.
Еще раз повторю: принять смерть по-настоящему способен только тот, кто знает, что ее нет, у кого есть личный опыт веры, настоящей, живой, не надуманной, не иллюзорной, не бытовой или фантастической. Тогда он в состоянии думать о возможности своей собственной смерти как о ситуации, которая дает ему возможность смотреть на мир, на своих близких совсем другими глазами.
Он сможет оживлять свою любовь к ним, осознавая, что сегодняшний день, день ошибок или, наоборот, покаяния, когда еще есть возможность любить здесь – самый главный день его жизни. Это и есть жизнь, наполненная смыслом.
Именно об этом так пронзительно рассказал митрополит Антоний Сурожский, вспоминая, как умирала его мать в течение длительного времени, но все знали, что это может случиться в любой момент. Как говорил владыка Антоний, не было более счастливого времени, чем то, когда он находился со своей умирающей матерью: каждый день их встречи был днем, наполненным любовью, потому что он мог стать последним днем.
Когда Святые Отцы говорят о памяти смертной, они имеют в виду именно это – любовь, которая дает человеку возможность жить по-настоящему. Жизнь, такая хрупкая и такая маленькая, дается нам для того, чтобы мы себя сумели реализовать. За сколько: за десять, двадцать, сорок, сто лет или за совсем короткий срок – мы не знаем.
«И одного дня довольно человеку, чтобы всё счастье узнать», – говорил умирающий Маркел, брат будущего старца Зосимы в романе Достоевского «Братья Карамазовы».
Но люди потому несчастны, потому скучны, живут бессмысленно, что ничего не знают о смерти. Когда она приходит, им либо приходится выключать себя от непонимания, как ее переживать, либо превращать ее в сказку, в миф, в ритуал, в определенный заговор, когда можно от смерти отгородиться глупыми, нелепыми словами: «Все ТАМ будем», «он нас оттуда видит», «да будет земля ему пухом». Для верности – вылить рюмку водки на могилу умершего: пусть он вместе с нами выпьет; сунуть в могилу сигарету: пусть он вместе с нами покурит; положить мобильный телефон и так далее. То есть имитировать жизнь.
А можно жить по-настоящему.
Совсем недавно 11-летняя девочка из Средней Азии уже в тяжелом состоянии решила принять крещение. А потом ее мать захотела со мной встретиться и поговорить. Об этом мне сказали позавчера. Сегодня позвонили из хосписа и сказали, что девочка умерла. До ее ухода с мамой я не успел поговорить, поеду завтра. То есть настолько все быстро, настолько все рядом с нами, настолько реально, по-настоящему и серьезно…
Если же хочется уйти от подобного, тогда появляется чувство: «это только в кино, и меня это не может коснуться. А если меня это коснется, я буду от этой мысли убегать, прятаться, заговаривать себя».

– Но все-таки человек уходит и здесь, в реальном, вещном мире, где есть солнце, небо, запахи – его уже нет. Хотя совсем недавно был, смотрел с нами на солнце, на небо, ощущал запахи…
– Как же это – нет? Вот, например, уехал ваш муж в командировку. Он есть или его нет? Конечно, есть, и каким-то образом он отзовется. Например, позвонит. Но возможность позвонить почти из любой точки планеты появилась лет пятнадцать назад. А если нет возможности? Неужели если человек не присутствует рядом, он нереален?
– Тяжело принять, что «командировка» – навсегда.
– Эти слова: «навсегда», «ничего нет», «пустота» – их кто придумал. Почему они стали существовать в описании жизни после смерти? Почему эти слова появились как термины, абсолютно доказывающие что-то, что сам человек не видит? Но мы Бога не видим и позвонить Ему не можем. Но почему тогда присутствие Бога в нашей жизни доказывать не надо? Как и присутствие Ангела Хранителя?
Или мы не верим в это, а живем придуманными историями, которые нам легко принять, постольку, поскольку нас это не касается. А как только нас это коснулось, то весь этот мир бумажных иконочек рухнул, и за ним тогда точно ничего нет.
Если же есть, тогда «пустота», «провалы» – это придумано. Ведь присутствует Бог в твоей жизни.
Ему не надо звонить. Я с Ним могу разговаривать и так. Я живу в Его присутствии.
То же самое: я нахожусь сейчас здесь, а моя жена – в трех тысячах километров от меня на море. Но она живет в моем присутствии, а я живу в ее присутствии. Конечно же, разлучение в видимом мире несопоставимо с разлучением в мире духовном. Потому что он непознаваем, очень сложен, пугающ, мы плохо его знаем.
– Что сделать, чтобы этот духовный мир стал реальным, чтобы не бояться его?
– Трудно сказать, что для этого делать. Что смог сделать преподобный Серафим Саровский, после чего для него этот мир стал ощутим и реален?
По большому счету, как мы верим, так и относимся к смерти, так она и касается нас. Смерть, конечно, ужасная вещь. Это страшный меч, рассекающий человека. Невероятная ситуация, которая в этом болезненном мире все переворачивает, ее не должно было бы быть.
Но смерть преображена, Бог ее использует уже по-другому. Во благо. Страшная болезнь, страшная смерть, обманутая Богом, через боль, через рану, достигает Жизни.
Если этого не знать, то жить очень скучно, незачем.

– Почему так происходит? Почему умирают – причем страшно – маленькие дети?
– Не знаю. Много вопросов к Богу, в том числе у меня. И их надо честно Ему задавать. Это нормально.
Человек может говорить «Бог дал – Бог взял» не потому, что ему все равно, а потому, что он очень доверяет Богу и понимает: если впустить Бога в пространство своей жизни, в пространство своего счастья, в пространство радости и беды, то Бог справится со всем. Значит, и человек справится со всем.
Это вопрос доверия. Но он не в том, что тебе ответили на вопросы, и ты сказал: ага, понятно. Бог совсем не обязан отвечать на наши вопросы. Он постоянно подтверждает человеку, что Он есть Любовь. А как Он это делает – тайна, в которой Он существует.
– Тогда появляется еще вопрос: как же Он подтверждает, что Он есть Любовь, если дети умирают, идут войны и так далее?
– Про то и разговор. Нам кажется, что Бог должен подтверждать, постоянно оправдываясь перед нами за те несчастья, которые происходят в мире. А Он это подтверждает Своим личностным присутствием в каждой ситуации, в которой находится человек. Потому что там, где находится человек, там рядом с ним Бог.
А зло в мире, войны и прочее – не Бог устроил.

– Самое главное, что здесь мы учимся любить наших близких и Бога. А потом – земные привязанности сохраняются или остается только любовь к Богу?
– Такого не может быть, потому что заповедь о любви к Богу и человеку дана как вечная заповедь. Если Бог любит человека, то как мы можем не любить его?
Любить – сложное дело. Уж любящие супруги, которые поженились ради любви и детей ради этого родили, в некоторые моменты вдруг с сомнением смотрят на свои чувства и друг на друга. Детей родных любить нелегко. Особенно когда они вырастают. Вообще любить кого-либо очень тяжело, если это не собачка.
А уж Бога тем более тяжело любить. Он не отвечает на вопросы прямым ответом. Он непонятен. Он тебя оставляет, и тебе становится страшно, когда ты не чувствуешь Его присутствия. Он неподкупен, с Ним сложно научиться разговаривать. Проще Его не любить. Проще Ему подчиняться, платить дань, оброк, налог в виде исполнения обязанностей. Так что и учиться любить Бога – это очень непростое дело.
– Что происходит с таинством брака после смерти? Мужчина и женщина соединяют свои жизни, становятся «двое одна плоть» (Быт 2:24). Но как будет ТАМ – встретятся, будут вместе, единым целым?
– Одно целое – это не значит, что люди будут ходить с двумя головами в одном теле. Понятно, что не об этом идет речь. А таинство брака, как и таинство крещения – остается с нами всегда.
Я уверен, что таинство евхаристии – самое главное таинство – будет продолжаться во веки веков и в Царствии Небесном как приобщение к единому источнику жизни всех нас, потому что Господь обещал дать нам новое «вино в Царствии Божием» (Мк. 14,25).
Также те, кто в честном супружестве прожили свою жизнь на земле, это супружество как венцы, как победу, как радость и единение в любви, обязательно сохранят. Есть еще и иное супружество – мученичество. Мучениц называют «невесты Христовы». Они же для Царствия Небесного, свой небесный брак со Христом заключают.
Супружество в ветхозаветном понимании – это, прежде всего, деторождение, продолжение рода, оно понимается не в том смысле, как Господь сказал в Раю: «будут двое одна плоть» (Быт 2:24). Поэтому в Ветхом Завете могла существовать и полигамия и левират с тем, дабы во чтобы то ни стало продолжить человеческий род. Такого супружества, конечно, не будет.
– Если один из супругов умер, Церковь благословляет венчаться оставшемуся второй раз. Как же тогда быть с единством в Царствии Небесном?
– Не знаю и могу только предполагать. Понятно, что в Царствии Небесном никто не будет «делить» в нашем земном понимании одного мужа или жену.
Брак существует не только как отделение одной пары от всего остального мира. Понятие «брак» подразумевает, в том числе, единую человеческую семью. Ту любовь, которая соединяет, а не разделяет. Брак не как ревность, владение, а как дар умножения любви.
Поэтому, думаю, с этой проблемой, о которой идет речь, в Царствии Небесном как-то можно будет справиться. Ведь супружество в Царствии Небесном предполагает, прежде всего, глубокое знание друг друга, предельную открытость друг о друге и ангельский образ существования, как чистоты.
Когда брак был разрушен здесь, на земле, самими людьми – это одно: разрушенное не восстановишь. Но если после честного вдовства – продолжение, такая же честная и благочестивая семья, то я не думаю, что это помешает единству любви в Царствии Небесном всем тем, кто достигнет его через благочестивую жизнь в Боге.

– Человек смотрит в будущее с надеждой, строит какие-то планы. Потом, в один миг все разрушается смертью близкого. А бывает, гибнут сразу все близкие и дорогие. Вроде бы и нет повода жить дальше… Как же все-таки продолжать жить?
– Это кажется, что нет повода. Чаще всего смерть близкого, пережитая глубоко и всерьез, – начало новой жизни. Постепенно человек учится жить снова. Это очень тяжело и безумно больно для обычного человека. Особенно когда это касается смерти детей.
И это – знание и боль от потери – на всю жизнь, которая теперь будет совсем иной, но вовсе не бессмысленной и не пустой.
Силы для этого ты нигде специально не найдешь, нет такого места, где их можно черпать половником. Это не таблетки. Это жизнь с Богом, Которого ты начинаешь узнавать и любить, Которого ты, не понимая, начинаешь понимать.

– Возможность церковной молитвы за умерших поддерживает их близких. А как быть, если умершие не были крещены? Куда податься их близким за утешением?
– Недавно случилось несколько страшнейших катастроф: трагедия в московском метро, падение «Боинга»… В московском метро в списке пострадавших большинство имен – имена среднеазиатские. При этом во всех московских храмах совершались заупокойные богослужения о погибших в московском метро и а авиакатастрофе.
Когда случаются такие большие трагедии, массовая гибель людей, о них молится Патриарх, а с ним и вся Церковь.
– Но если обычный человек напишет в записке об упокоении имя некрещеного, у него никто эту записку в храме не возьмет.
– Богослужебной комиссии, мне кажется, нужно ставить этот вопрос: в каком объеме, какими молитвами Церковь может поминать некрещеных. Внезапная смерть – мы не знаем, что происходит в душе у человека, может быть, он креститься собирался… А дети, которых не крестили?!
Мне кажется, нужно четко обозначить то смысловое пространство, в котором Церковь должна показать: где и как происходит молитва о некрещеных. Мы молимся о властях и воинстве на каждой литургии. Но огромное количество людей, входящих в правительство нашей страны и в ее воинство – люди другой веры или вовсе неверующие. На каждой ектенье в каком-нибудь русском православном храме, скажем, в Бельгии будут молиться о бельгийском короле. В Нидерландах – о королеве и так далее.
Если Церковь, так или иначе, совершает молитву о некрещеных в каких-то отдельных случаях, то надо дать четкое определение для мирян, например: сейчас идет молебен перед иконой Божьей Матери «Взыскание погибших», а у тебя столько родственников заблудших и некрещеных, ну как же Матери Божьей за них не помолиться сегодня, почему их имя не вписать в записочку на молебен.
Или когда идет общая панихида о погибших, почему не вспомнить всех погибших. Вот мы молимся о погибших в войнах, отдавших свою жизнь за Отечество, и их миллионы. Сколько из них было некрещеных? Но мы молимся за всех. А не так, что только за крещенных, за «наших», а души остальных пусть в стороночку отойдут.
– Когда молимся обо всех умерших, то получается, что невольно просим Бога и за страшных людей в истории человечества. Например, за Гитлера, за Сталина. По-человечески как-то не хочется. С другой стороны, не будешь же говорить: «Господи, помилуй всех, кроме…»
– Получается. Понятно, что по-человечески не хочется. Но если мы молимся вообще, то в принципе в нашу молитву может и Гитлер, и Сталин попасть. Не надо специально думать об этом. Господь разберется. Шанс для спасения был дан каждому – и тому, и другому, и третьему, вспомните «луковку» Достоевского.
А дальше – есть такие вещи, которые нам никогда не будут открыты. В этом смысле тем, кто задает себе вопросы о том, как же будет в Царствии Небесном, я бы рекомендовал для чтения книжку Льюиса «О расторжении брака». Там, мне кажется, очень тонко и очень умно Льюис все эти вопросы поставил, и смог своей настоящей христианской интуицией на них ответить.
– Вы сказали, что церковная молитва помогает общению с ушедшими близкими. А сны? Так хочется верить, что раз снятся, значит, как-то «связываются» с нами.
– Нам хочется, чтобы с нами наши родственники общались через сны. Может, нам кажется, что это такой передатчик: мы засыпаем, и он начинает «работать». Но это – ерунда.
А «обратное общение», оно есть. Только сны тут ни при чем. Оно есть в меру нашей веры, в меру нашей связи с Богом, в меру нашего приобщения ко Христу. И конечно же, в меру нашей глубокой любви к тем, кто от нас уходит.
Беседовала Оксана Головко

Как это работает?
Наше сознание подобно губке. Уже с первых дней жизни ребёнок способен различать и копировать эмоции окружающих, так что, когда он начинает сам познавать предметы окружающего мира, у него на самом деле уже есть большой опыт реакции на него других людей.
Поэтому для того чтобы научить ребёнка бояться змей, достаточно, например, сделать вид, что ты очень испугался, глядя на картинку, где изображена змея. Но очень трудно так или как-то иначе научить детей бояться цветов.
Очевидно, что в нашем сознании существует два уровня и две системы реакции на окружающий мир. «Базовая» предназначена для быстрой реакции. Это – в основном интуитивные решения, принимаемые немедленно. «Медленная» система получает от «базовой» материал для размышлений и вырабатывает устойчивые представления, которые люди и называют «верованиями».
Например, когда я жил в Оксфорде и по вечерам возвращался домой на велосипеде, моей первой непроизвольной реакцией на открытую дома калитку вполне мог быть страх перед кем-то таинственным и страшным, кто мог её открыть. И лишь в следующую минуту приходило логическое объяснение, что это просто дочь вышла встречать папу.
Таким образом, сама по себе «быстрая система» – это не «вера», а всего лишь механизм реакции на мир. Но вот тот материал, который она поставляет мозгу, может стать основанием для формирования «верований».

Религия как инструмент познания
По большому счёту, веру в существование «кого-то большого и сильного», например, духов, можно считать частью приспособления человека к окружающему миру. На определённом этапе с помощью такой веры ему было легче воспринять информацию о существовании реальных больших существ, например, тигров.
Кроме того, доказано, что маленькие дети, например, верят в то, что разные вещи были «сделаны для чего-то». Со временем подобное представление помогает людям научиться различать вещи рукотворные – например, дома – и нерукотворные – горы.
Детям свойственно верить и во всезнание окружающих. Был проведён эксперимент: в коробку из-под печенья положили камушки. Однако, глядя на саму коробку, сто процентов опрошенных трёхлетних детей сказали, что там печенье.
После этого детям показали камушки и спросили, могли ли родители знать, что было в коробке. Процент детей, убеждённых, что «мама знала», что в коробке находится не печенье, был достаточно высок. К пяти годам процент убеждённых во всеведении родителей резко падает, но на определённом этапе подобная вера помогает детям устанавливать контакты с другими людьми.

Религии как способ адаптации
Со временем из инструмента индивидуального познания религия превращается в способ общественной адаптации. Например, адепты разных религий склонны образовывать тесные сообщества. Они более эмоционально устойчивы и уверены. У них больше детей и так далее.
Опровергает ли когнитивный подход религиозную веру?
Если психологи говорят Вам, что Ваша мама Вас любит – это ведь не отменяет самого факта. И если психологи говорят Вам, что у других людей есть эмоции, взгляды и чувства – это ведь тоже не означает, что их нет.
Разумеется, описанные механизмы верований подходят не ко всем богам. Потому что если Вы знаете, что на свете есть Бог – всемогущий и всезнающий, Тот, Который сотворил мир и находится с Вами в личном диалоге, – как можно верить в кого-то ещё?
После лекции специально для «Правмира» профессор Барретт ответил на несколько вопросов.
– Как возник Ваш интерес к когнитивному изучению религии?
– Когда я был студентом, то изучал психологию. Изучение религии в то время также было очень популярно, так что в конце концов я начал интересоваться, скажем так, теориями о том, как люди воспринимают Бога. Постепенно это привело меня к вопросу, как в принципе возникают и формируются верования, то есть в сферу когнитивного изучения религии.
В то время, когда я заканчивал свои докторские студии, в мире было всего четыре человека, которые занимались той же проблематикой; при этом, никто из них не был психологом. В итоге мы начали встречаться, писали друг другу письма (Интернета тогда ещё не было). Так я оказался у истоков новой области – когнитивного исследования религии.

– Какие возможности или разочарования может принести человечеству эта новая область?
– Хороший вопрос. Я надеюсь, что когнитивная наука о религии поможет нам лучше понять, откуда, как возникают религиозные верования. А это, в свою очередь, позволит лучше и быстрее предугадывать, когда религиозные верования могут послужить на благо, и когда, напротив, сыграть деструктивную роль.
Я также думаю, что это принципиальным образом повлияет на то, как мы относимся к проявлениям религиозной свободы. Потому что если религиозная мысль – это естественная часть работы нашего сознания, значит, она в той или иной форме всегда будет с нами. То есть, религия — это не просто культурный компонент, который может исчезнуть со сменой культуры.
Что же касается Церкви, то для неё польза от когнитивной науки о религии заключается в новом, более глубоком понимании того, как работает образование. Могут возникнуть новые методы преподавания. Также это может быть полезно для миссионерской работы.
Так в своё время когнитивные исследования в области естественных наук помогли понять, как лучше учить естественным наукам.
– Закономерности, открытые и исследованные Вами, распространяются в равной степени на все религии, либо речь идет о том, что обычно называется первобытными верованиями, — магия, анимизм и прочее?
– Основной фокус всё-таки был на первичных религиозных верованиях, которые, собственно, мы можем найти у всех людей, всюду во всем мире. На более сложные религиозные концепты мы обращали внимание, но меньше.

– В Вашей лекции прозвучала идея о том, что религия – часть человеческой адаптации. Но на самом деле человек ведь верит в массу вещей, которые делают его жизнь неудобной?
– На самом деле, я небольшой сторонник адаптивной теории в изучении религии. Я думаю, что она может быть правдой, но не до конца в этом уверен. Я в большей степени склоняюсь к тому, что религия – это побочный продукт, собственно, эволюции.
То есть для того, чтобы решить различные проблемы, мы погружаемся в разные состояния. И побочным продуктом этого оказывается возникновение религиозных верований.
Да, существует такой подход, который объясняет религию с точки зрения комфорта. Некоторым людям проще, удобней верить во что-то, либо же эти верования приносят им некоторое удовольствие.
Но фактически Вы абсолютно правы, есть как минимум два контраргумента. Первый: отнюдь не все религиозные верования так уж удобны. И второй: для психолога было бы странно, если бы люди действовали исходя из обстоятельств, про которые они знают, что это не так. Например, я хочу есть, но я не хочу верить, что я хочу есть, и действую соответственно.
Но, на самом деле, всё-таки есть разница между адаптивными теориями и теорией комфорта, потому что, с эволюционной точки зрения, религия помогает человеку выжить. Например, есть верования, которые отнюдь вам не доставляют никакого удовольствия, но у вас будет много детей, и, соответственно, будет адаптивность… Естественный отбор, своего рода.
– Но чаще всего перед современным человеком всё-таки не стоит задача выжить. По крайней мере, он не думает об этом каждый день так, как об этом думал, допустим, человек первобытный. И в то же время, религия не умерла. Зачем религия современному человеку?
– Действительно, сегодня мы не можем сказать, что есть прямая, видимая связь между выживанием и религиозными верованиями. Вот, почему мне, собственно, нравится эта идея религии как побочного продукта эволюции.
Кстати, такое название – совершенно не умаляет значения религии. Например, музыка и искусство – тоже побочные продукты эволюции.
Несмотря на то, что сейчас мы не можем сейчас сказать, что сражаемся каждый день за то, чтобы выжить, религия, например, позволяет людям объединяться в сообщества. Она также может показать людям смысл их жизни, значение того, о чем они думают в поисках смысла жизни, справиться с какими-то раздражителями и сложными ситуациями в жизни и мотивирует или же служит основанием их моральных взглядов. И всё-таки позволяет ответить на ряд жизненно важных вопросов.
– Каких, например? На какие вопросы отвечаете Вы как христианин, при этом проводящий исследования, говорящие о том, что религия – это естественный побочный продукт эволюции?
– Почему есть нечто вместо ничто? Действительно ли есть подлинные моральные истины? Почему, похоже, моя жизнь имеет некоторую цель, смысл? Почему я могу доверять своему восприятию, своему пониманию мира? Вот некоторые примеры.
Чаще всего мы просто воспринимаем ответы на эти вопросы как данность. Но, осмелюсь предположить: даже в том случае, если человек не задавался такими вопросами, тем не менее он имплицитно, на каком-то уровне впитывает эти самые религиозные ответы, иногда, может быть, не подозревая об их религиозной природе.

mipez: Не вижу в этом никакого скандала, скорее признак того, что в Италии хоть кто-то соображает.

Business Ethics: Бог, если бы существовал, был бы в восторге. Наконец в этих сооружениях будет хоть что-то осмысленное.

peter_gurt: Какие же это Божьи дома? Это понятие для выстроенных на крови зданий (церкви, соборы и пр.) создано нашей нелюбимой государственной церковью. Настоящая церковь, лучше сказать, община – это люди, а не какое-то здание, украшенное золотом и статуями. Неудивительно, что всё больше людей выходят из этой системы.

Pfaffenwinkel: Вопрос в том, почему Католическая церковь это не предотвратила. Уж денег-то у них для этого достаточно.

klausote: «Признак бедности» – что за бред! Наконец-то выстроенные на лжи, крови и страдании Божьи дома возвращаются некогда обманутому обществу. В каждой деревне есть такой вот храм, а вот ясли необязательно – будущий программный пункт нашего христианско-демократического союза (партия из правящей коалиции Германии).

dat_fretchen: Я думаю, это хорошо. Всё лучше, чем наблюдать, как церкви разрушаются. В нашей стране это частенько происходит. А так церкви перестраивают под жилые помещения. Почему нет? Во времена, когда в церковь редко кто ходит.

sigmalevel: Ну, в наших широтах серьезным препятствием для альтернативного использования подобных зданий является стоимость отопления. Не говоря о содержании строений.

basiliusvonstreithofen: Разумно. Итальянцы гораздо разумнее и прагматичнее других христиан, которые при этом пытаются быть святее папы Римского. Здания стоят денег, знаете ли, даже если они пустуют. <…> Скорее стоит задать вопрос, почему церковь и дальше хочет использовать здания, которые никому не нужны. Даже сами священники не хотят в них жить. <…>
merkur08: Печальная картина, которая отражает закат нашей собственной культуры. Однажды из них сделают мечети. И тогда будет поздно. Печальная картина. Атеизм – конец Европы и западного мира. Стоит подумать о пророчествах Иоанна. Похоже, все семь печатей уже сломаны. Я не слишком с этим дружу, но от того, как точно всё описано, становится не по себе. И два дьявола уже появились. Ложный пророк (кто бы это мог быть) и Антихрист (см. выше). Интересно, что будет дальше. Хорошо не будет точно. Вспомните беспорядки в Гамбурге и пр. Это начало.

Эбен написал книгу: «Proof of Heaven: A Neurosurgeon’s Journey into the Afterlife». В ней он не только рассказал о собственном опыте встречи с загробным миром, но и пересказал истории его пациентов, которые пережили то же, что и он. Вот самые яркие ее моменты.

«Я понимаю, что происходит с мозгом, когда люди находятся на грани смерти, и я всегда считал, что путешествия за границами собственного тела, которые описывают те, кому удалось избежать смерти, имеют вполне научное объяснение. Мозг — удивительно сложный и чрезвычайно тонкий механизм. Уменьшите количество кислорода, которое ему необходимо, до минимума, и мозг среагирует. То, что люди, перенесшие тяжелые травмы, возвращаются из своего «путешествия» со странными историями, не было новостью. Но это не значило, что их путешествия были реальными»…

Я не завидовал тем, кто верил в то, что Иисус был больше, чем просто хороший человек, пострадавший от общества. Я глубоко сочувствовал тем, кто верил в то, что где-то там есть Бог, который истинно любит нас. На самом деле, я завидовал тому чувству безопасности, которое давала этим людям их вера. Но как ученый я просто знал, а не верил…

Рано утром четыре года назад я проснулся с сильнейшей головной болью. Врачи вирджинского Lynchburg General Hospital, где я сам работал нейрохирургом, решили, что я каким-то образом заразился очень редким заболеванием — бактериальным менингитом, который в основном атакует новорожденных. Бактерии E. coli проникли в мою спинномозговую жидкость и пожирали мой мозг. Когда я прибыл в отделение неотложной помощи, мои шансы на то, что я буду жить, а не лежать овощем, были крайне низкими. Скоро они снизились практически до нуля. Семь дней я лежал в глубокой коме, мое тело не реагировало на раздражители, а мозг не функционировал. Затем, утром седьмого дня, когда врачи решали, стоит ли продолжать лечение, мои глаза распахнулись…

Научного объяснения тому факту, что пока мое тело было в коме, мой ум и мой внутренний мир были живы-здоровы, нет. В то время как нейроны коры головного мозга были побеждены бактериями, мое сознание отправилось в другую, куда большую, Вселенную — измерение, которое я себе даже не мог представить и которое мой докоматозный разум предпочел бы назвать «нереальным».Но это измерение, то самое, описанное бесчисленным количеством людей, переживших клиническую смерть и другие мистические состояния, существует. Оно есть, и то, что я увидел и узнал, буквально открыло мне новый мир: мир, в котором мы представляем собой гораздо больше, чем просто мозг и тело, и где смерть — это не затухание сознания, а, скорее, глава большого и весьма позитивного путешествия. Я не первый человек, обнаруживший доказательства того, что сознание существует за пределами тела. Эти истории так же стары, как и история человечества. Но, насколько я знаю, никто до меня никогда не бывал в этом измерении, пока а) их кора мозга совершенно не функционировала и б) их тело находилось под наблюдением врачей.

Все основные аргументы против опыта пребывания в загробном мире основываются на том, что эти события являются результатом «неисправности» КГМ. Свой же опыт, однако, я пережил при полностью неработающей коре. Согласно современному медицинскому пониманию мозга и ума, я никак не мог испытать даже отдаленное подобие того, что мне довелось пережить…

Я несколько месяцев пытался осознать и смириться с тем, что со мной случилось. В начале своих приключений я был в облаках. Больших, пушистых, розовато-белых, плывших по сине-черному небу. Высоко-высоко над облаками летела стая прозрачных мерцающих существ, оставляющих за собой длинные следы, как у самолетов. Птицы? Ангелы? Эти слова всплыли позже, когда я записывал свои воспоминания. Но ни одно из этих слов не сможет описать тех существ. Они просто отличались от всего, что было на этой планете. Они были более продвинутыми. Высшей формой жизни…

Сверху донесся звук, словно пел прекрасный хор, и я подумал: «Это от них?»Позже, думая об этом, я пришел к выводу, что звук родился из радости этих существ, выросших вместе, — они просто не могли сдерживать ее. Звук был ощутимым и почти материальным, как дождь, который вы чувствуете на вашей коже, не промокая при этом до костей. Большую часть моего путешествия кто-то находился со мной рядом. Женщина. Она была молодой, и я в деталях помню, как она выглядела. У нее были высокие скулы и темно-синие глаза. Золотисто-русые косы обрамляли ее прекрасное лицо. Когда я впервые увидел ее, мы ехали вместе по сложной узорчатой поверхности, в которой через некоторое время я опознал крыло бабочки. Вокруг нас кружили миллионы бабочек, вылетающие из леса и возвращающиеся обратно. Это была река жизни и цвета, разлившаяся в воздухе. Одежда женщины была простой, как у крестьянки, но ее цвет, голубой, синий и оранжево-персиковый, — таким же ярким, как и все, что нас окружало. Она посмотрела на меня таким взглядом, что, если бы вы оказались под ним хотя бы на пять секунд, вся ваша жизнь наполнилась бы смыслом вне зависимости от того, что вы пережили. Это был не романтический взгляд. Это не был взгляд друга. Это был взгляд за пределами всего этого. Нечто более высокое, включающее в себя все виды любви, и в то же время гораздо большее.

Она говорила со мной без слов. Ее слова проходили сквозь меня, как ветер, и я сразу понял, что это правда. Я знал это так же, как и то, что окружающий нас мир реален. Ее сообщение состояло из трех предложений, и если бы мне пришлось перевести их на земной язык, они означали бы следующее: «Тебя всегда любят и заботятся о тебе, дорогой. Тебе нечего бояться. Нет ничего такого, что ты бы мог сделать неправильно».

Ее слова вызвали во мне огромное чувство облегчения. Словно мне объяснили правила игры, в которую я играл всю жизнь, не понимая их. «Мы покажем тебе много всего, — продолжила женщина. — Но потом ты вернешься».

После этого у меня остался только один вопрос: вернусь куда? Дул теплый ветер вроде того, какой бывает в теплый летний день. Чудесный бриз. Он изменил все вокруг, словно окружающий мир зазвучал на октаву выше и приобрел более высокие вибрации. Хотя я мог говорить, я начал задавать ветру вопросы молча: «Где я нахожусь? Кто я? Почему я здесь?»Каждый раз, когда я беззвучно задавал свои вопросы, ответ приходил моментально в виде взрыва света, цвета, любви и красоты, проходящих сквозь меня волнами. Что важно, эти взрывы не «затыкали» меня, а отвечали, но так, чтобы избежать слов — я непосредственно принимал мысли. Не так, как это происходит на Земле — смутно и абстрактно. Эти мысли были твердыми и быстрыми, горячими, как огонь, и мокрыми, как вода, и как только я принял их, я мгновенно и без особых усилий понял концепции, на осознание которых в своей обычной жизни я бы потратил несколько лет.

Я продолжал двигаться вперед и оказался у входа в пустоту, совершенно темную, бесконечную по размеру, но невероятно успокаивающую. Несмотря на черноту, она была переполнена светом, который, казалось, исходил от сияющего шара, что я ощущал рядом с собой. Он был словно переводчиком между мной и окружающим миром. Та женщина, с которой мы гуляли по крылу бабочки, вела меня при помощи этого шара.

Я прекрасно знаю, насколько необычно и откровенно невероятно все это звучит. Если бы кто-то, даже врач, рассказал мне такую историю, я был бы уверен, что он пребывает в плену каких-то заблуждений. Но то, что случилось со мной, было далеко не бредом. Это было так же реально, как любое событие в моей жизни — как день свадьбы и рождение двух моих сыновей. То, что случилось со мной, требует объяснения. Современная физика говорит нам, что Вселенная едина и безраздельна. Хотя мы, кажется, живем в мире разделений и различий, физика говорит нам, что каждый объект и событие во Вселенной сотканы из других объектов и событий. Истинного разделения не существует. До того, как я пережил свой опыт, эти идеи были абстракциями. Сегодня же они являются реалиями. Вселенная определяется не только единством, но и — теперь я знаю это — любовью. Когда я почувствовал себя получше, я попытался рассказать другим о своем опыте, но их реакцией было вежливое недоверие. Одним из немногих мест, где я не столкнулся с такой проблемой, стала церковь. Войдя туда в первый раз после комы, я посмотрел на все другими глазами. Цвета витражей напомнили мне об искрящихся красотой пейзажах, которые я видел в высшем мире, а басы органа — о мыслях и эмоциях, которые я там пережил. И, самое главное, изображение Иисуса, делящегося хлебом со своими учениками, пробудило во мне память о словах, сопровождавших все мое путешествие — что Бог любит меня безоговорочно.

Сегодня многие считают, что духовные истины потеряли свою силу и что путь к истине — это наука, а не вера. До своего опыта я и сам так думал. Но теперь я понимаю, что такое мнение было слишком простым. Дело в том, что материалистический взгляд на наши тело и мозг обречен. Его место займет новый взгляд на ум и тело. Чтобы сложить эту новую картину реальности, потребуется много времени. Ее не смогу закончить ни я, ни мои сыновья. Действительность слишком пространна, сложна и таинственна.

Но, в сущности, она покажет Вселенную развивающейся, многомерной и изученной вплоть до последнего атома Богом, который заботится о нас так, как ни один родитель о своем ребенке. Я по-прежнему врач и человек науки. Но на глубинном уровне я очень отличаюсь от того человека, которым был раньше, потому что я увидел эту новую картину реальности. И, можете поверить мне, каждый этап работы, которую придется проделать нам и нашим потомкам, стоит этого».
Источник : http://lifter.com.ua/brain-surgeon-visits-side/

Она многое пережила, многое помнит и может рассказать, только вот вряд ли в современном мире она что-нибудь понимает и в чем-нибудь разбирается. В общем-то она неплохая, по-своему добрая, жалко ей всех, а особенно своих чад по вере, которые поработили себя суете до последней черты. О чем-то она еще, шамкая, говорит, да вот слушают ее почти даже и не вполуха, что с нее взять-то? Конечно, большинство (даже неверующих людей) ее уважает, но только как музейный экспонат. Лучше его не трогать, а то еще рассыплется от ветхости.

Иногда, конечно, эта милая «старушка-церковь» позволяет себе нечто совсем несуразное. Вдруг, когда почти все уже начинают думать, что «пациент скорее мертв, чем жив», «старуха» может вдруг такое ляпнуть по актуальному вопросу, что сомнений не остается: очевидный старческий маразм. То про однополые браки тирадой разразится, не понимая, что любовь бывает «разная», то про эвтаназию и аборты, не умея отличить, где «истинное» милосердие, а то и вообще… только тс-с… про политику что-нибудь скажет.

Умные люди, конечно, не обращают на это внимание, кто-то снисходительно смеется на «старушечий» бред, а кто-то из «верующих» укоризненно подымает вверх пальчик и говорит: «Ай-яй-яй! Разве дело Церкви вникать в государственные дела? Да и что вы понимаете в этом?» Понятно, что современный интеллектуал может разбираться и в мирских делах, и в духовных, а вот священство и епископат – что они знают, кроме кадила да кропила?
Что там сказал апостол Павел: «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может» (1 Кор. 2: 14-15)? Что там кому не можно разуметь? У нас любой токарь, таксист, продавец, учитель, журналист берется судить о Церкви Божией, в жизни не перекрестив лба и прочитав пару «духовных» книжек (одна из которых – «Мастер и Маргарита») и половину детской Библии (в лучшем случае). И считает, что на этом «основании» может рассуждать о духовности священства и епископата.

«Что позволено Юпитеру, не позволено быку». Каждый знает это изречение. Так, в наше время Церковь оказывается в роли «быка», и все, что ей дозволено – это тихо заниматься «культом» и социальным служением. А еще лучше – просто социальным служением. Вот если бы Церковь только кормила голодных, только лечила больных, только предоставляла жилье малоимущим и не лезла ни к кому в душу, тогда бы ей цены не было! Словом, эдакий Красный Крест с неограниченными возможностями для финансовой помощи. Только вот жаль, что сама Церковь не понимает этого, все лезет и лезет всем в душу, все стучится и стучится в каждое сердце.
«Иных Бог поставил в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями; далее, [иным дал] силы [чудодейственные], также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки» (1 Кор. 12: 28), – говорит апостол Павел. В этом любопытнейшем тексте святой апостол показывает нам дарования благодати по нисходящей линии. Первые в Церкви – святые апостолы – непосредственные ученики Спасителя, очевидцы Его служения и свидетели Его жизни и воскресения. Они возвестили другим Благую весть и в полноте обладали всеми дарованиями Божиими. На втором месте – пророки, так как они возвещают волю Божию, непосредственно сообщенную им свыше. На третьем – учители церковные, и только далее (!) – чудотворцы, целители и прочие святые.

Любопытно, что после апостолов первенство чести принадлежит не чудотворцам, не преподобным или святителям, не благоверным правителям, а пророкам. При этом заметим, что многие пророки были женаты, имели детей и не совершали исключительных подвигов аскетики. Иногда пророки израильские действовали на первый взгляд и вовсе безумно. Так, пророк Осия женился на блуднице, пророк Иезекииль больше года спал с кирпичом, ел лепешки, испеченные на коровьем навозе (Иез. 4: 15). Некоторые из них совершали поступки вообще мало сопоставимые с какой-либо верой. Пророк Иона бежал от исполнения поручения Божия, пророк Елисей проклял детей (и по его слову их разорвала медведица), пророк Илия собственноручно убил 450 человек. А как они разговаривали с властями и чиновниками! Ну, это вообще ни в какие ворота!.. «Я наведу на тебя беды и вымету за тобою и истреблю у Ахава мочащегося к стене…», – говорит пророк Илия царю Ахаву от имени Господа (3 Цар. 21: 21).

«Иванушко, Иванушко, покушай хлеба-соли, а не христианской крови», – так говорил, скача на палке, блаженный Николай Псковский царю Ивану Грозному. Не правда ли, есть что-то сходное в этих фразах? Может быть, леденящая кровь угроза, изреченная не человеком? После опустошительного похода на Новгород в 1570 году грозный царь вошел в Псков, где испуганные жители встречали его на коленях с хлебом и солью. Когда царь, пораженный словами юродивого, вошел к нему в келью, тот его с угрозой предупредил: «Не трогай нас, прохожий, и уходи отсюда, а то не на чем тебе будет бежать», – и поставил перед ним миску с сырым мясом. «Я христианин и не ем мяса в пост», – хмуро ответил царь. «Мясо-то не ешь, зато кровь человеческую пьешь», – продолжал юродствовать Никола. Вслед за этим по пророческому слову Николы околел любимый конь царя, и Грозный со страхом бежал из Пскова.
Так что это – юродство или пророчество?

Дар пророчества – это дар всей Церкви Божией, а не дар конкретного человека, как мы это видим в церкви ветхозаветной до Рождества Христова. В новозаветной христианской Церкви этим даром в определенных обстоятельствах свыше наделяется любой ее член. «И будет в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши» (Деян. 2: 17), (Иоил. 2: 28), – изрек пророк Иоиль о временах христианства.

В середине 1360-х годов преподобный Сергий Радонежский по поручению святителя Алексия Московского идет в Нижний Новгород, чтобы убедить князя Бориса Константиновича признать власть московского правителя – великого князя Димитрия. Однако Борис не внял увещаниям Преподобного. Пришлось святому Сергию идти на крайние меры: властью, данной ему митрополитом Алексием, он затворяет все церкви в Новгороде, и богослужения прекращаются. Конечно, читая эту историю сегодня, в ХХI веке, поневоле переносишь события на современные привычные реалии: правящий архиерей дает указание – духовенство его выполняет. Но стоит задуматься, что же на самом деле совершил преподобный Сергий. Он пришел в практически мятежный город, князь которого был готов выступить против Москвы и, когда уговоры оказались бесполезны, запретил богослужение во всех храмах. Вместо урока смирения, это действие вполне могло стать детонатором взрыва ропота и недовольства. И первым на этой бунтарской волне мог бы пострадать сам посланник митрополита. Но Сергий не испугался народного гнева и совершил свое послушание. Будь другой на его месте – все могло бы повернуться иначе. Но Преподобного не посмели тронуть, не посмели и ослушаться – храмы закрылись. Благодать Божия, обитающая в святом старце, помогла совершить ему это поистине пророческое дело.

Вероятно, именно в таком, исповедническом, контексте и может единственно осуществляться пророческое служение. Библейская история свидетельствует нам, что пророки всегда действовали вопреки, а не благодаря. Господь призывал их для обличения и вразумления, а не для пения здравницы и многолетия. Они всегда ходили по острию ножа, находясь в опасности быть или казненными царями, или растерзанными толпой. И после Рождества Христова этот характер пророческого служения не изменился. Все праведники, которым выпадает этот жребий служения Духу Святому, стоят за истину до крови.

Именно поэтому, читая жития святых мучеников, мы видим у них то же дерзновение, что и у ветхозаветных пророков: Дух Святой дает им огонь ревности по Богу. Таковы были многие святые: от великомученика Георгия Победоносца и Максима Исповедника, споривших с царями, до новомучеников ХХ века, которые обличали безбожную власть и свидетельствовали об Истине ценой своей жизни.

Тот же Дух движет Церковью и сегодня. Поэтому церковные пастыри иногда вынуждены не утешать, а обличать народ, и это пророческое слово обличения и предупреждения, которая время от времени изрекает Церковь, больно ранит людей мира сего. В этот момент многие начинают чувствовать, что Церковь не аморфный студень морализаторства, а столп и утверждение Истины, и от этого еще больше ненавидеть ее, ибо «обличение безумному – раны ему» (Притч. 9, 7). И в ответ на каждое такое свидетельство в ответ раздается дружный визг – примерно так визжала царица Евдоксия, когда слышала слова обличения святителя Иоанна Златоуста. Дескать, Церковь не может так говорить!!! Церковь должна всегда всех прощать и любить!
Да, в Новом Завете много сказано о прощении и любви. Однако апостол Петр не простил Ананию и Сапфиру, когда они утаили часть из своего имения (Деян. 5: 1-10). Не простил, а проклял, и оба святотатца погибли. Церковь, оказывается, может не только благословить, но и проклясть. И сам вочеловечившийся Бог-любовь не проклял ли Капернаум и Вифсаиду (целые города!), не пообещал ли им низринуться до ада за то, что они не приняли Его благовествования (Мф. 11: 21-23)? Значит, есть какой-то предел, какая-то граница и у любви? Предел этот – нераскаянная и не перестающая злоба, отвергающая любовь Божию. Злобствующие люди всегда маскируются под благожелателей и говорят, что в Церкви следует исправить одно, другое, третье… Что они, конечно, за Церковь, за священство, просто неправильно вести себя так, а нужно – по-другому. Однако суть всех этих замечаний одна: хула на Духа Святого. А цель – сделать слушающих соучастниками единственного греха, которому нет прощения (Мф. 12: 31-32). Эти люди пытаются через очернение видимой церковной организации опорочить весь церковный организм, все мистическое Тело Христово.

Такие речи произносятся для маловерующих, не знающих, что Церковь земная – это собрание грешников кающихся, где каждый из нас сегодня побеждает грех, а завтра сам может быть побежден им. Такие речи – для тех, кто сам в войне с грехом не участвует, а только смотрит, как сражаются другие. Кто прощает себе все дурные слова, мысли и поступки, но зато не прощает ни одного дурного взгляда, обращенного в свою сторону. Для тех, кто требует от других святости, часто не имея в себе даже человечности.
Они, видящие дурное только вне своей личности, чужды не только христианства, но и всякой духовности. Христианство начинается с проповеди Пророка Иоанна Предтечи: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 3: 2). Для делателя покаяния нет других грешников, потому что все зло мира находится внутри его собственного сердца. Следовательно, и социальная революция должна совершаться внутри человека, и освобождение человечества от тирана также «внутрь вас есть», ибо главный тиран у каждого из нас заседает в сердце.

Кому-то очень важно превратить Церковь Христову в беззубую маразматичную старуху, и этот кто-то – вовсе и не человек. Поэтому любой, дискредитирующий учение Христово, осознанно или нет, выполняет волю сатаны.

Христос сказал: «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа» (Ин. 3: 8). Поэтому всякий раз, когда слово обличения и вразумления, изреченное благочестивым мирянином, священником или епископом, кажется вам диким и безумным, подумайте о том, что это не повод хулить Церковь, а повод вспомнить слова апостола Павла: «Мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие» (1 Кор. 1: 23). Быть может, и через этого христианина говорит Бог, а все его безумие – это юродство пророка, пекущего лепешки на навозе.

– В советский период, когда Церковь лишили права голоса, а значит, и возможностей широкого миссионерства, нередко преддверием к катехизации становилась культура. Например, к Богу приходили благодаря лекциям по византийской эстетике или филологии С.С.Аверинцева, где при желании «между строк» можно было прочесть гораздо большее заявленной тематики. Или через кинематограф А.А. Тарковского и пр. Насколько сегодня культура способна играть эту роль первой ступени катехизации? Или у деятелей культуры нет уже необходимости «говорить между строк» и делать вещи масштаба «Андрея Рублёва»?
– Культура всегда должна говорить «между строк», а не бить в лоб, и для этого у нее всегда есть средства и возможности. Преподаватель в ВУЗе все так же должен быть тонок и умен, осторожно вылепливая из современного молодого дикаря, сидящего за партой, нечто вроде лампады или чаши. Поэт все так же трогает струны души, как бы невзначай, и заставляет человека плакать и смотреть в небо.
Один уместный диалог из психологической драмы может стать поворотным в мировоззрении зрителя. Все осталось. Только задача усложнилась (как-никак информационная эпоха) и денежный вопрос силится командовать всеми без изъятия.
– Татьяна Горичева высказывала опасение, что современная постнигилистическая культура построена уже даже не на протесте, а на скуке, точнее жажде её преодоления. Отец Александр Шмеман высказывал опасение, что современный человек полностью пытается игнорировать опыт смерти. На ваш же взгляд, какой самый опасный соблазн нынешней культуры?
– Потеря смысловых ориентиров. Ситуация, когда «все есть (машина, телефон, деньги на карточке), но ничего нет» (тепла, любви, радости). Это уже не скука. Это зеленая тень самоубийства, что гораздо серьезнее. Конечно, изгнание смерти из жизни – тоже.
А еще помещение на главное место, там где раньше была смерть, загробная участь, пасхальные колокола – секса. В Средневековье секс табуирован, смерть – общая тема, всегда перед глазами. У нас – «смерти типа нет», а секс повсеместен. На фоне тотальности секс-темы, как ни странно, семья исчезает. Ну и процесс так далеко зашел, что человек осатанел изрядно. Он не только забыл о Небе, он даже готов в Небо выстрелить, если оно Само к нему приблизится. Тютчев об этом лучше всех сказал:
Неверием палим и иссушен
Невыносимое он днесь выносит
И сознает свою погибель он
И жаждет веры, но о ней не просит.
Вот он какой, человек.

Следующая страсть, рождающаяся от предыдущей, — себялюбие. Это — неразумная любовь к себе, обожание своего «я», жаждущего, чтобы все вращалось вокруг наших собственных удовольствий и желаний. Себялюбие — крайний индивидуализм, разрушающий любые отношения по причине того, что человек оказывается не в силах отказать самому себе. Себялюбие рождает бунт и своенравие, что часто ведет к распаду семьи. Если точкой отсчета всех действий и чувств является наша собственная персона, наше личное удовольствие и удобство, то понятной становится причина многих разводов под единственным предлогом: он мне не соответствует, он мне не нравится, он меня не понимает, мы не подходим друг к другу. Себялюбие делает нас жесткими и черствыми, слепыми и бесчувственными. Из-за стремления к удовлетворению своих прихотей мы остаемся безразличными ко всему, что происходит, не задумываясь, какие травмы могут быть нанесены остальным членам семьи, особенно детям. Средством от себялюбия, согласно святым отцам, является бескорыстная любовь. Любовь не мыслит своего, имеет своим учителем Христа, Который отдал Себя за жизнь мира (Ин 6, 51). Любовь — это отвержение себя, смирение и восстановление своей личности. Любовь — главное и здоровое движение души. Однако, чтобы иметь возможность отвергнуться себя, смириться и наполниться жизнью, любовь должна быть направлена в первую очередь к Богу, а через Бога к человеку и ко всему мирозданию. Членам семьи необходима жизнь во Христе, чтобы они поняли, в чем заключается истинный смысл любви, где она начинается и чего может достичь, как ее правильно развивать, чтобы она была чистой, лишенной болезненных чувств и индивидуализма.

Третья страсть, связанная с предыдущими страстями как прочное звено, — сластолюбие. Обычно оно проявляется как отказ от любого рода трудолюбия, усилия и лишений ради блага других, а также как возведение в абсолют и обожествление наслаждения. Причины сластолюбия коренятся в душевной болезни после грехопадения и в помрачении ума, отдаленного от Бога, что оказывает воздействие на тело человека, являющееся храмом Святого Духа и драгоценным членом Иисуса Христа. Сластолюбие главной целью и смыслом брака, а также и всей жизни имеет наслаждение, исходя из этого определяется все поведение человека. Сластолюбие лишает человека общения, потому что вынуждает его смотреть на другого как на вещь. Сластолюбие заставляет придавать значение внешнему, а не внутреннему, вследствие чего у человека возникает ощущение постоянной неудовлетворенности и ненасытности. Если сластолюбие господствует в человеке, то оно делает его своим рабом и пленником и толкает его на пути, лишенные благословения Божия и истинной свободы Церкви, и в итоге наносит смертельный удар семейным узам нерасторжимой и подлинной любви и уничтожает все самое благородное. Противоядием этой болезни души является трудолюбие, готовность к борьбе и стяжанию всякой добродетели. Сама наша Церковь, являющаяся духовной лечебницей, имеет настроенность на аскезу и труд, которая ведет человека к правильному отношению к вещам, что является, согласно святому Максиму Исповеднику, необходимым условием для верного суждения о духовных понятиях. Трудолюбие, аскеза и главным образом любовь и божественное горение преображают страстного человека, освящают движения его души и тела. Так освобождается человеческий ум и начинает правильно судить о вещах, вести тело к освящению и целомудрию, удерживать человека на высоте уровня образа Божия, а также удерживать его на пути к его цели — уподоблению Богу. Три эти великие страсти борят каждого человека как в монашестве, так и в браке и семье с помощью разного оружия и разных методов, но с одной целью: чтобы человеку не удалось обрести на пути своей жизни освящения и спасения.
Святитель Иоанн Златоуст призывает нас: «Сделай свой дом Церковью». Семья, как домашняя Церковь, служит местом духовного врачевания страстей. Такую же функцию в Православии выполняет общежительный монастырь. Совместная жизнь, совместное проживание, супружество и общение внутри домашней Церкви обтачивают шероховатости характера, расширяют узость сердца и учат тому, что без любви и возрастания во Христе семейная жизнь опирается на непрочное и шаткое основание и в любой момент может легко разрушиться. Святитель Иоанн Златоуст называет семью ареной, местом борьбы и испытаний. И действительно, у семьи долгий и длинный путь с испытаниями, искушениями и невыносимыми скорбями; дабы ее не потопили волны этого мира, ей необходимо иметь своим основанием незыблемый камень, которым является Христос и Его Церковь. Таинство семьи и брака велико есть по отношению ко Христу и к Церкви (см.: Еф 5, 32). Господь умалил Себя, стал Человеком и с тех пор питает и печется о Церкви как Небесный Жених и остается вечным ее Главой. Церковь без Христа не может существовать, и Христос вне Церкви не дает ее Таинств человеку. И в семье никто не может жить без другого. Домашняя Церковь не может быть создана, если главой семьи не является Христос. Господь по Своему благоволению желает спасения и обожения каждого человека. Это — конечная цель всей нашей жизни. Следовательно, и семья и монашество — не самоцель, а средство для нашего спасения. Все формы жизни мимолетны и преходящи и оцениваются в соответствии с тем, ведут они нас или нет в вечное Царствие Божие. Если семья не ведет ко Христу, тогда все ее успехи временны, слабы и обречены на смерть, как и сама семья, как образ жизни этого века. Семья достигает своей цели не мирскими успехами своих членов и даже не тем, что она просуществовала неразрывно до конца, а освящением и обожением своих членов. Любая другая оценка семьи человеческими и мирскими критериями является несправедливой и судит невероятно ограниченно о ее возможностях. Современный святой монах-святогорец говорил: «Когда мы научаемся преодолевать свой эгоизм, то мы становимся истинными членами своей семьи, а став истинными членами своей семьи через преодоление эгоизма, мы станем настоящими членами всей семьи Адама и тогда сможем молиться Богу за весь мир». А это — не что иное, как воцарение Святого Духа в нашем сердце.
Если мы хотим, чтобы мир исправился, давайте вначале исправим себя и свои семьи.

Но и к этому также следует относиться благоразумно, не забывая о том, что главной целью нашей жизни является Бог, и ничто другое. То есть цель – не радость, не мир, не любовь, не долготерпение, благость, воздержание и прочие плоды Духа, а Сам Бог. Все перечисленное – это результаты нашей связи с Богом, которые в то же самое время являются и предпосылками для этой связи. То есть для достижения Бога нам необходимо совершенствоваться в любви, воздержании, долготерпении. Но когда мы постигаем Бога, то все это появляется естественным образом как следствие того подвига, который мы совершали в борьбе с грехом.
То есть мы можем нервничать, сердиться, но при этом мы не должны позволять греху – ненависти или малодушию — поработить нас. И мы боремся с грехом, стараясь не делать и не говорить того, чего не хотим и что противно нашей природе. Эта борьба помогает нам приблизиться к Богу. Она – средство, инструмент, ступенька на пути к Нему. Но когда человек встречается с Богом, то все то, за что раньше ему приходилось бороться, становится для него естественным. Человек перестает нервничать, раздражаться, злиться. Все это уходит – одно за другим. Душевные ресурсы начинают активизироваться естественным образом, и человек, контролируя этот процесс, преуспевает в духовной борьбе.
Возьмем, к примеру, гнев. Это чувство очень важно для человека, потому что оно сильное, оно показывает силу души. Поэтому иметь в себе гнев нужно, но это чувство должно быть бесстрастным. Нельзя направлять гнев на ближнего – ведь в таком случае будет разрушена любовь. Гнев должен быть направлен против собственных грехов, чтобы у нас появилась возможность утвердиться в чистоте, истине, вере, связи с Богом.
Гневаясь, нельзя забываться. Нужно направлять гнев в сторону греха, страстей, а не в сторону своих ближних.
И духовный человек – это не человек без чувств, который никогда не гневается, который ни холоден, ни горяч. Это тот, чьи все душевные силы – в том числе и гнев – активны, но он активизирует их бесстрастным способом.

А любовь, можно сказать, – самая великая, самая мощная сила человеческой души. Поэтому с ней также нужно обращаться осторожно, активизируя эту силу правильным, бесстрастным способом и тем самым освящая ее.
Если же обращаться с этим чувством при помощи страстей, то появляется опасность превращения объекта любви в идола. В таком случае человек всецело отдается тому, что (или кого) он любит, потому что именно такая отдача – признак любви. И объект любви становится твоим идолом. Это может быть супруг, дети, или какая-то идеология, учение, умственный труд, общественное положение, наука, мудрость, богатство, молодость… Все это – будучи весьма относительным само по себе – может легко превратиться в идола.
Если мы любим кого-то со страстью, то рано или поздно в отношениях появляются проблемы. Причина – в том, что мы еще не успели очиститься от своих страстей, и при зарождении любви в нас сразу начинает говорить плотское вожделение. После этого, если наш разум не начнет контролировать тело, мы почти наверняка погрузимся в пучину страстей, и нам понадобится много усилий для того, чтобы победить грех и вновь стать свободными, бесстрастными по отношению к объекту (или объектам) своей любви.
Любовь – это великая, но и очень опасная сила, потому что она может поднять человека к Престолу Божию, но может и уничтожить, если обращаться с ней неосторожно. Поэтому святые отцы и говорят, что любовь –величайшая добродетель, но выше всех добродетелей стоит рассудительность, потому что она руководит любовью, направляя ее в нужную сторону. Отсутствие рассудительности может привести к огромным проблемам, которые поначалу не кажутся опасными, поскольку сопровождаются благими намерениями, но затем неимоверно усложняют жизнь.
Приведу пример.
Руководствуясь любовью, мы спешим на помощь другому человеку, у которого есть какая-то проблема (личного, профессионального, семейного и т.п. характера). Но при отсутствии рассудительности мы забываем, во-первых, о том, что, не будучи бесстрастными, легко можем потерять контроль над собой и допустить ошибку в решении проблемы, а во-вторых, о том, что и другой человек также не бесстрастен. Здесь можно возразить: «Ну и что? Со мной все в порядке, я ничего такого не чувствую». Да, ты не чувствуешь, но другой человек? Что ты знаешь о его чувствах? Разве ты можешь видеть его внутренний мир, его желания и возможности? Думая, что любишь его, ты стремишься выслушать, помочь ему в его трудностях, разделить с ним его крест, но затем все меняется, и меняется любовь.

Примером такой безрассудной любви часто становится слепая (и тем самым разрушающая) любовь родителей к своим детям. Такая любовь не дает родителю возможности быть рассудительным по отношению к ребенку и тем самым ставить перед ним какие-то ограничения. Ведь создание ограничений при воспитании проходит болезненно и для родителей, и для детей.
Обычно ребенку не нравится, когда его в чем-то ограничивают. Он маленький, ему хочется играть, бегать, он не хочет учиться, делать то или другое. И когда его лишают чего-то, он протестует, он плачет. Ограничения болезненны для ребенка, пока он маленький и многого не понимает. В свою очередь, родителям также тяжело видеть, как их дитя плачет, и поэтому они из любви к ребенку сами устраняют поставленные ограничения: «Ну хорошо, не плачь, мы купим тебе то, что ты хочешь! Только не плачь!»
И какой результат?
Ребенок начинает понимать, что стоит ему заплакать, как мама сразу же уступает и позволяет ему делать все, что захочется. То есть даже если перед ребенком вначале устанавливается запрет, то когда он начинает плакать, этот запрет тут же снимается.
И все это – от большой родительской любви. Ведь именно любовь заставляет нас уступать снова и снова. Мы готовы умереть за того, кого любим. Делая постоянно то, что приятно другому, мы готовы превратиться в тряпку, которую можно топтать: «Чего ты хочешь? Скажи – и я сделаю! Я дам тебе все, что захочешь!»
Любви в принципе свойственно такое желание — всецело отдаться другому человеку, а затем бесконечно продолжать давать ему все, что он захочет. Ведь после того, как мы отдаем себя кому-то целиком, как можно не дать этому человеку всего остального – например, денег и т.д., – пока существует любовь?
Да, такое желание действительно появляется от любви. Но именно рассудительность способна расставить здесь все по своим местам и установить нужные границы, благодаря которым огонь любви не опалит ни тебя, ни любимого человека, и вы не уподобитесь электроприборам, выходящим из строя при первой же грозе. Ведь если давать любимому человеку больше, чем он может вынести, впоследствии это принесет ему вред, разрушит его. Человек не выдержит этого груза – он сломается, подобно электроприбору, и больше не сможет функционировать.
Вот почему любовь – это опасное движение человеческого сердца, каким бы прекрасным и совершенным оно ни было. А ведь она действительно является самой совершенной, самой драгоценной составляющей нашего бытия. Именно любовь составляет наше «я», поскольку мы созданы по образу и подобию Божию, а Бог есть любовь. Бог, любя нас, сделал для нас все – Он даже предал Себя на смерть, чтобы показать, насколько велика Его любовь к человеку. Следовательно, и мы должны поступать так же. И мы готовы принести себя в жертву за тех, кого любим.
Одна молодая женщина, став матерью, сказала мне:
– Я впервые поняла, что это значит – быть готовым умереть за другого человека, потому что теперь я могу умереть за своего ребенка. Даже за мужа я, наверное, не смогла бы умереть. Я люблю его и говорю ему, что люблю до смерти, но если и в самом деле придет его смертный час, не знаю, смогу ли я умереть вместо него. Может, да, а может, и нет. А за ребенка я смогу умереть, я готова к этому. Во мне появилось что-то более сильное, чем любовь к жизни.
И это действительно так. Такова природа родительского инстинкта – и у матерей он развит, наверное, даже больше, чем у отцов. Подобное мы видим даже у животных. Видели ли вы когда-нибудь в деревне курицу, только что выведшую цыплят? Если человек приблизится к ним, она накидывается на него, как дикий зверь. Она набросится и на собаку, и на кошку, если те подойдут к ее цыплятам. Вот что такое родительский инстинкт.
Таким образом, наша природа, соединившись с любовью, помогает нам превозмочь самих себя. Но человеку здесь необходима еще одна величайшая добродетель – рассудительность, – не для ограничения своей любви, а для ее правильного использования. С любовью обязательно нужно уметь обращаться правильно, потому что если человек «прилепится» к чему-то прежде, чем к Богу, у него начнутся проблемы. Духовные проблемы. А это опасно.
В то же самое время, когда человек начинает жить в духовном подвиге и расставляет заново все приоритеты; когда он старается избавиться от всех прошлых «токсинов», чтобы в его жизни больше не было места вражде, ненависти, ропоту; когда он становится кротким, терпеливым, снисходительным, благостным, — тогда возникает опасность, что он может прилепиться сердцем к собственному «я».
Избавляясь от духовных «токсинов», от ржавчины, которую выделяют грехи и пороки, человек действительно становится прекрасным. Но созерцая свое новое «я» — красивое, гармоничное, напоминающее классическую итальянскую музыку, в которой нет места никакому диссонансу, — мы можем настолько привязаться к своему «я», что начинаем любоваться им, подобно тому как любуются какими-то вещами или людьми.
В этом – разница между обычной, светской любовью и любовью к Богу.
И здесь бедные христиане часто ошибаются, путаясь в заповедях. Когда я спрашиваю людей о том, какая заповедь самая важная, они всегда отвечают: «Возлюби ближнего своего». Так отвечает абсолютное большинство, и в первую очередь – дети. «Нет, не эта», – говорю я им в ответ.
А в одном лицее школьник так ответил на мой вопрос:
– «Плодитесь и размножайтесь!» Вот моя любимая заповедь. А еще мне нравится та, в которой говорится, что больным и путешествующим можно не поститься. Тоже хорошая заповедь.
Но ведь самая первая заповедь – это «Возлюби Господа Бога Твоего». Именно заповедь возлюбить Его всем сердцем дал нам Бог. А любовь к ближнему – уже результат этой первой заповеди. И все остальное – результат. И такую первую заповедь Бог дал нам для того, чтобы с ее помощью показать верное «направление» нашей любви, которая должна быть обращена в первую очередь к Нему.
И все, чем живет человек, в первую очередь должно идти от его любви к Богу. Даже брак, даже любимые супруг и дети – все то, что сейчас возводится в абсолют и превращается в идола. А ведь все это должно лишь способствовать нашей живой связи с Богом. Не способствует – и связь обрывается.
Перевод Елизаветы Терентьевой


Источник: http://www.pravmir.ru

– Всё не так просто. К тому времени я прочитала Евангелие и в храме бывала постоянно, но креститься не решалась: всё-таки перемена веры – шаг серьезный. Я понимала, что для родителей это станет ударом, боялась за их здоровье. Я лишь просила Господа, чтобы Он дал мне знак четкий и внятный, чтобы понять, является ли мое крещение Его волей. И однажды пришла я в храм на Смоленке; до начала службы было еще часа два, народу никого, и я стояла в приделе Ксении Петербуржской, прислонившись к колонне. Вдруг пространство вокруг изменилось: исчезло всё – ни пола, ни потолка, ничего вообще не было, но в то же время это была не пустота, а густая синева, почти чернота. Черный – тот же, что и на мандорлах новгородской иконы «Сошествие во ад». Я потом долго не понимала, почему пространство было темным, и лишь несколько лет спустя у Дионисия Ареопагита прочитала, что Божественный нетварный свет человек видит как мрак. В общем, это было безумно красиво, абсолютно непонятно, и, наверное, мои чувства были сродни тому, что чувствует ребенок в лоне матери, – защищенность и любовь. Потом из дымки, окутывающей всё пространство, ко мне протянулась рука с крестиком на цепочке. Я подставила ладонь, и когда в нее положили этот крестик, я моментально вернулась в реальность. На следующий день без всяких сомнений я пошла креститься.
– А иконопись возникла как одна из граней профессии?

– На то был Промысл Божий, и тоже с предысторией. В году, наверное, 1994-м в моей жизни случился глобальный кризис: во-первых, творческий – я не могла писать картины; во-вторых, предмет любви меня покинул, громко хлопнув дверью; в-третьих, из-за астмы я почти перестала дышать. И самое главное, я поняла, что весь этот букет неприятностей – результат мой бурной предыдущей жизни. Но Господь нас никогда не оставляет. И поняв, что без храма Божиего мне не обойтись, 6 февраля, в день памяти Ксении Блаженной, я буквально доползла до ее часовни, с трудом отстояла службу, и после этого мне стало значительно легче. Когда я наконец перестала чувствовать себя полуживым инвалидом, начала более-менее нормально дышать, встал вопрос, как жить дальше. В 29 лет менять профессию? Но живопись для меня была не просто профессией, я 11 лет работала как одержимая по 16 часов в сутки для того, чтобы стать живописцем. Если менять профессию, значит, все труды и жертвы были напрасны и вся моя предыдущая жизнь – бессмысленна. Случайно узнав о Дивееве и о Серафиме Саровском, я решила поехать к нему за ответом на свой внутренний вопрос, хотя понятия не имела, что такое монастырь и паломническая поездка. Поехала с приятельницей. До Нижнего Новгорода мы добрались легко, а вот дальше… Вместо приятной трехчасовой поездки в комфортабельном автобусе 13 часов мы стояли в гигантской пробке из-за сильнейшего снегопада. И едва закончилась эта пытка дорогой, как началась пытка сугробами: я в первый – и, надеюсь, последний – раз в жизни проваливалась в снег по шею.
Первые несколько дней в монастыре вспоминаю как кошмар. Было очень тяжело. Но именно там я родилась заново. Хозяйка, у которой мы остановились и с которой успели подружиться за две недели нашего проживания в Дивееве, спросила однажды у меня: «Вот ты же художник. Может, напишешь мне блаженную Ксению?» Просьба эта оказалась совершенно промыслительной. Отец Владимир Шикин сам подошел ко мне в храме, увидев мою растерянность. Я объяснила ситуацию, а он сказал, что просто так икону писать не благословляет, что этому надо учиться и поэтому он меня благословляет ехать в Тверь в иконописную артель Андрея Запрудного. Сказал и заспешил по своим делам. А я ему вслед: «Батюшка, как же родители?! Они ведь мусульмане, не поймут и не отпустят меня в чужой город…» Он на ходу только рукой махнул: «Господь управит». Отец Владимир оказался прав: Господь управил так, что родители спокойно восприняли новость о том, что я еду учиться в Тверь. Правда, я не стала им уточнять, что это школа церковных ремесел. Встав на путь Православия и новой для себя профессии, я всегда чувствовала помощь Божию и Его Промысл обо мне.
Никогда до этого не мыслили себя иконописцем? Но как художник, вы, наверное, всегда восхищались творениями Феофана Грека, Рублева?

– Еще не будучи крещеной, в году, наверное, 1991-м я побывала на выставке из фондов Русского музея: Кандинский, Малевич, Гончарова, Шагал, Филонов… Но меня потрясли не они – хотя тогда я всё это очень любила, – а русские иконы из собрания Никодима Кондакова, известного историка искусства. Это был праздник, несказанное ощущение рая и чуда, и я долго ходила будто оглушенная. На эту выставку я приходила раз десять именно из-за икон, так как оказалось, что Шагала даже в третий-четвертый раз смотреть неинтересно. Меня поразило мастерство, с которым были написаны иконы. Я на них увидела рай. И для меня это стало открытием потому, что к русской иконе в советское время было принято относиться как-то снисходительно: вот итальянский ренессанс – это да, а икона – конечно, мило, но… Восхищение иконой жило во мне все последующие годы и стало сродни ключику, который однажды открыл дверь в мир Православия. Собственно, это, наверное, и определило мой теперешний праздничный стиль.

– Когда вы начали писать святых, искушения возникали, или как по маслу всё пошло, благословенно?

– Первая написанная мною икона – «Бичевание святого Георгия». Артель тогда писала два иконостаса для белорусского храма, один алтарь был посвящен святому Георгию. Потом я написала Троицу для иконостаса в Дивееве. Вообще с иконами, которые я писала, у меня всё как-то больше какие-то искушения связаны. Чудес не припомню, а вот искушений – выше крыши. Особенно когда пишешь запрестольный образ, крест или иконостас. Первую запрестольную икону я писала в начале «нулевых» для храма Сергия Радонежского в Сертолове Всеволожского района Ленинградской области. Едва приступив к работе, я умудрилась сломать ребро. Лекарства болеутоляющие пить сама не догадалась, а врач не подсказал. Иконная доска была огромных размеров, тяжелая, и мне ее приходилось то и дело поднимать, переворачивать, снимать с мольберта, переносить на стол, потом снова ставить на мольберт. Батюшка требовал скорее эту икону закончить и не считал, что мне нужен больничный хотя бы на первое время после перелома. Из-за постоянной физической боли я пребывала в каком-то оглушенном состоянии, может, поэтому она и получилась хорошей, молитвенной. Это все говорили. Первые две иконы из первого моего иконостаса очень трудно мне дались, всё время что-то случалось, потом чуток полегчало, хотя тоже не гладко шло. Одна из этих моих икон мироточила потом. Икона изображает мир горний. Мы иногда забываем, что за этим словосочетанием стоит любовь Христова. Мы изображаем мир полноценной гармоничной Любви, который не может быть печальным, или скорбным, или мрачным – это всё человеческое. Православие – радость Богообщения. Мы потому и славим Бога, что Он принес нам Благую весть о Любви. И это отражается в иконах.

Как-то он, уже отец пятерых детей и диакон Вознесенского храма на Димеевке, между службами занимался хозяйством у своего небольшого домика, построенного собственными руками, в районе киевских Совок. Вдруг из школы в слезах прибежал младший сын Георгий (ныне протоиерей и отец семерых детей): его срамили в школе за то, что он носил нательный крестик. Отец Михаил как раз плотничал. Услышав это, диакон-фронтовик с досады вогнал топор в бревно, да так, что тот вошел лезвием по самый обух, вытер руки и спокойно сказал: «Подожди, сынок, я схожу в школу и поговорю с директором». В кабинет он зашел с конституцией СССР в руках и, указав на параграф о свободе совести, спросил: «Скажите, уважаемый, разве главный закон страны запрещает свободу вероисповеданий? Или мне нужно ехать в Москву, в Кремль, чтобы подтвердить это?». Георгия оставили в покое, но диакона Михаила Бойко до 50 лет «придерживали» – не рукополагали в сан священника. И лишь воспользовавшись тем, что у «компетентных» чиновников отпуск и они отдыхают на черноморских пляжах, правящему архиерею удалось рукоположить «неудобного» диакона во иерея. С тех пор проповедь и исповедь отца Михаила стала известна всему православному Киеву. Любовь к людям, необыкновенное сострадание чужому горю, дар старчества и духовничества привлекли к нему многие сотни прихожан. К нему ехали и из других городов. Вскоре отец Михаил стал духовником киевского духовенства, по благословению митрополита ответственным за выпуск ежегодных православных богослужебных календарей, руководителем первой воскресной школы и инициатором строительства первого после 73-летнего атеистического запустения православного храма – в 1990 году. Уже будучи тяжело больным (ему удалили почку), находясь за штатом, отец Михаил ежедневно приезжал в Покровский монастырь на исповедь, где его ждали многочисленные духовные чада. Удивительный оптимизм и жизнерадостность не покидали его до последнего дня жизни. И эта радостность, о которой мы читали в житиях Серафима Саровского и других угодников Божиих, была изливаемой Христовой любовью и благодатью, верой в бессмертие и Царствие Небесное. И часто проповеди свои отец Михаил заканчивал словами: «И тогда мы услышим слова Господа нашего Иисуса Христа: Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царствие, уготованное вам от создания мира» (Мф. 25: 34).

За год до смерти отца Михаила я трудился заместителем главного редактора православной газеты «SOS». Мой коллега и друг Валерий Майкут, потерявший работу на телевидении, устроился к нам в редакцию. Будучи тогда еще некрещеным и неверующим человеком, он все же увлекся православной тематикой, но часто спрашивал меня по-дружески: «Подскажи, Сережа, тему, уж и не знаю, о чем для вас писать». И вот однажды – дело было в Великий пост перед Пасхой и Днем победы – я направил Валерия к отцу Михаилу Бойко побеседовать с ним о его боевом прошлом. Они подружились, Валерий подготовил ряд замечательных материалов об отце Михаиле. А затем отца Михаила не стало, газету «SOS» «сократили из-за отсутствия средств», я возглавил православную газету «Кириллица», а Валерий Майкут вернулся на телевидение. А через какое-то время он звонит мне и говорит: «Я хочу принять святое крещение». Крестился он в храме в честь Входа Господня в Иерусалим памяти жертв Чернобыля – том самом, который строил отец Михаил Бойко в 1990 году и в котором был его первым настоятелем.

Последнее интервью отца Михаила Бойко, опубликованное некогда в газете «SOS», сохранилось; я и предлагаю его читателям сайта «Православие.Ру».

– Почему вы, батюшка, не воспользовались своей законной бронью, когда даже из действующей армии священников уже отзывали?

– Да, действительно, тогда говорили: воевать, мол, у нас есть кому, а вот молиться – некому. Но, знаете, когда я увидел, что все мои сверстники ушли на фронт, стало как-то неприятно, даже стыдно. Я что, калека? Или, хуже того, трус?

– Отец Михаил, но ведь там, на передовой, стреляли. Жертвы уже исчислялись миллионами. А вы такой молодой, и вся жизнь впереди. Неужто не страшно было идти под пули?

– Абсолютно не страшно. Тем более что отец – а он был священником – меня на это благословил. Дело-то святое. Пришел я в военкомат, доложил. Там обрадовались: «Очень хорошо, – говорят, – будешь минометчиком». Собрали нас и отправили в Донецкую область. Учить воевать. Но миномет не дали, зато приставили к… молотилкам: надо было для начала помочь колхозникам собрать урожай. А жарища стояла страшная, пыль столбом, грохот… Тоже, знаете ли, фронт, только трудовой. Ну, как обычно у нас, «битва за урожай».

В воскресенье дали выходной. А я заметил, что в соседнем селе храм есть. Раненько встал и побежал туда. И знаете, только вошел под его своды, сразу даже и не понял, где нахожусь: то ли на небе, то ли на земле. Такая радость снизошла необыкновенная! Хотя, казалось бы, пустая сельская церковь, батюшка-старичок, две бабки невпопад голосят на клиросе. А чувство – божественное. Я и не заметил, когда служба кончилась. Очнулся: на земле стою, а передо мной целая лужа слез. Батюшка увидел, что солдат плачет, подошел, на завтрак пригласил. Я и остался там до вечера.

А потом повезли нас на фронт. Как сообщили об этом, мы все в один голос: «Ура!».

– Это был такой прилив патриотизма?

– Все значительно проще: кормили нас ужасно. На первое блюдо – жидкие щи, на второе – густые щи. Правда, мне, пережившему голодомор, было не привыкать. Так вот, когда привезли нас в штаб армии, у ребят враз оптимизма поубавилось. Артиллерийскую канонаду услышали. Сразу фантазия заработала, жуткие картины начала рисовать. Многие принялись тут же запасное белье на водку менять: на смерть ведь идем. А тут и «покупатели» с передовой пожаловали, и среди них капитан. Крепкий такой, видный, настоящий сибиряк: жесты уверенные, речь с матерком. Ух, думаю, такого парня, поди, и пуля не берет; вот бы взял меня к себе. Но мы-то минометчики, а он – автоматчик. Не взял.

Но Бог дал мне увидеть этого капитана перед смертью. Прошили его четыре пулеметные пули. Я как раз в санбате был с легким ранением и помогал его на операционный стол укладывать. Его сухие губы еле слышно шептали: «Господи, Господи, Господи…». С этим словом он и отошел.

– Получается, что если бы вас не ранило, быть вам в этой повозке четвертым?

– Конечно! Мы же голодные были, а кухню привозили только после боя. Так что поблагодарил я Бога за то, что меня сохранил. И Берлин я увидел. Ранило-то меня 24 апреля, а Берлин пал 2 мая. Рана оказалась не слишком тяжелая, и вскоре повезли нас в «логово зверя». Как бы на экскурсию. Прошелся под Бранденбургскими воротами и даже на Рейхстаге расписался. На одной из колонн. Так и написал: «Бойко. Полтава». Хотел и на парад Победы в Москву попасть, да одного сантиметра не хватило.

– Это как? Образно говоря?

– Почему же образно? Сантиметр он и есть сантиметр. Тут вообще целая история. Когда оказался на фронте, был самым маленьким в строю. Всего метр шестьдесят два, а под конец войны, считай за год, вдруг вымахал до метра семьдесят девять. Но все равно до парада Победы не дорос: чтобы пройтись по Красной площади, надо было иметь метр восемьдесят. Не повезло: в Берлине был, а до Москвы чуть-чуть «не дотянул».

– В чем же причина?

– А причина была одна: я человек верующий.

– И об этом знали?

– Конечно. Еще в боях на Висле меня вызвали в штаб полка и предложили поехать на курсы лейтенантов. Я, естественно, поблагодарил за доверие, а сам думаю: как же от всего этого избавиться? Впрочем, вот и избавление: анкету ведь надо заполнить! А там графы разные. Почему не комсомолец, почему не коммунист? Ах, верующий, псаломщиком был. Очень хорошо, мы вызовем вас в другой раз… А я думаю: как же, вызовете!
– И все же, дорогой отец Михаил, не обидно ли, столько выстрадав, не получить ничего?
Отец Михаил загадочно улыбнулся и, обращаясь куда-то вглубь квартиры, воскликнул; «Ируся, а покажи-ка мой пиджак, пожалуйста!». И девушка, одна из тридцати внучек и внуков батюшки, внесла в комнату звенящий от золота боевых наград пиджак.

– Через год после войны совершенно случайно встретился я со своим командиром роты. Обнялись, поцеловались. «А где твои ордена?» – спрашивает. «Да нет их, – говорю, – я же как бы не воевал…». В общем, он пошел куда следует, кулаком стукнул, «нажал» – и в результате через год после войны я получил все свои награды.

Язычник

«Первый Владимир» летописи – воинственный и коварный язычник. Он скор на подъём, решителен в действиях и никому не позволяет оскорбить себя. Стоило дочери полоцкого князя язвительно и публично намекнуть Владимиру на его низкое происхождение («Не хочу розути робичича», – заявляет строптивая княжна, у которой на примете есть более почётный жених), как Владимир нападает на Полоцк и берёт Рогнеду в жёны насильно, убив её отца.

Владимир-язычник не только отбирает у старшего брата невесту, но и идёт на него самого войной. Всё, что в силах сделать здесь летописец, – это снять со своего героя часть вины. Так убийство Ярополка, замысленное Владимиром, в его повествовании оказывается выполнено руками варягов по наущению изменника-воеводы Блуда. Сам же Владимир проявляет даже некоторое благородство, заранее предупреждая брата о том, что пойдёт на него войной.

Владимир-язычник расчетлив и по-своему даже бережлив. Так, варягов, совершивших убийство Ярополка, он не награждает, а просто отпускает к грекам, предварительно выбрав из них лучших себе на службу. Покорив воинственных болгар, Владимир дальновидно предпочитает не обкладывать их данью, как он делал с племенами послабее, а заключить мир.

Владимир-язычник женолюбив, воински удачлив, охотно ставит в разных местах идолов и приносит им жертвы. Обо всём этом, в том числе о военных завоеваниях князя, летописец говорит открыто и подробно.

Выбор веры

«Второй Владимир» в повествовании летописца – «испытатель вер», выбирающий для Руси новую религию, которая призвана была объединить разрозненные племена.

Читая летописные статьи, начиная с 986 года ясно ощущаешь, что написаны они были православным книжником, который уже совершенно точно знал, чем закончится дело. Выбор князя здесь словно бы предрешён, а основная задача повествователя заключается в том, чтобы изобразить принятие Русью именно православия делом, максимально независимым от Византии, вмешательства которой в свои внутренние дела молодое славянское государство в те годы всеми силами старалось избежать.

Владимир здесь совершенно новый – непредсказуемый собеседник, тонкий дипломат и где-то даже осведомлённый богослов.

Показательно, что отношение князя к представителям разных религий в древней летописи существенно различается. Так, «сладко заслушавшись» болгар-магометан, рассказывающих князю-многожёнцу о порядках ислама, Владимир в то же время находит весьма бытовой предлог для того, чтобы отослать их ни с чём. «Руси есть веселие питии», – говорит он, и его слова звучат, как пословица.

Давних противников Руси – хазар, государство которых к тому же основательно «повоевал» отец Владимира Святослав, князь отправляет восвояси, проявив неожиданные знания основ иудаизма. «Где есть земля ваша», – интересуется насмешливый правитель, и иудеи уходят из Киева, посрамлённые дважды.

А вот с посланцами папского престола Владимир ведёт себя очень сдержанно и вынужден довольствоваться лишь туманной ссылкой на традицию: «Отцы наши не приняли этого». Исследователи склонны видеть в этой фразе намёк на западные миссии, захаживавшие когда-то ко двору княгини Ольги. Дипломатичность княжеского ответа понятна: ко времени описываемых событий официального разделения западной и восточной ветвей христианства ещё не состоялось.

Когда же ко двору Владимира приходит греческий философ, то он произносит такую несоразмерно длинную речь, включающую в себя пересказ сразу обоих Заветов, а киевский князь начинает задавать столь мудрёные вопросы, что их беседа местами напоминает катехизис.

Впрочем, дабы не проявлять слишком явной зависимости от греков, киевский князь даже после столь пространной беседы предлагает с окончательным выбором религии «ещё немного подождать».

Христианин

«Третий Владимир» летописи – князь-христианин, градо- и храмостроитель. Неожиданно в этой части повествования киевский правитель оказывается довольно слабым полководцем.

Правда, князь воюет с печенегами и даже побеждает их, но всё же большинство военных успехов Владимира в этот период оказывается связано с какими-то дополнительными обстоятельствами – доблестью юноши-кожемяки, находчивостью белгородцев (которые сумели убедить врагов, что кисель родится в их городе прямо из земли), обещанием построить церковь в Васильеве. В целом же перечень княжеских походов этого периода превращается у летописца в бесконечное «ходил, ходил, ходил» – и никаких конкретных результатов.

Не слишком удаётся Владимиру-христианину и поддержание порядка в государстве. Составитель летописи упоминает законодательные эксперименты князя, пытавшегося отменить смертную казнь («Боюсь греха»), отчего умножились разбойники, а затем денежные штрафы (отчего пришла в упадок армия).

Основное же внимание летописца в этот период жизни князя привлекают широкие пиры Владимира. А сам князь, сидящий за пиршественным столом вместе со своей дружиной и совещающийся с ней об устройстве страны и военных делах здесь чрезвычайно напоминает былинного «Владимира Красно Солнышко».

Прошло четыре века

В середине XVI столетия уже другой летописец вновь создаёт повествование о Владимире Святославиче – для «Степенной книги» – первой русской летописи, призванной не просто описать поток исторических событий, но подробно, по поколениям проследить историю царской династии.

Со времени составления «Повести временных лет» изменилось многое. Изменилась Русь – теперь это крупное государство, стремящееся выйти на политическую арену Востока и Запада как равное. Изменились литературные вкусы – пышная риторика и придворный официоз господствуют в документах этого времени. Какие же черты подчёркивает в древнем князе новый автор?

Бросается в глаза, что теперь князь для повествователя «блаженный», «равноапостольный», «приснопамятный» и «великий». Отдельно освещён вопрос о том, что его недаром назвали «Владимиром» – ибо владел всею Русской землёю, а до него древнерусских правителей так не называли. Упоминает автор и крестное имя русского правителя, сообщая, что в переводе оно означает «царь».

Особо оговорено происхождение Владимира от римского кесаря Августа. В начале XVI столетия легендарное родословие – «Сказание о князьях владимирских» – подробно, хоть и ощутимо погрешив против исторической правды, проследило эту родственную связь. Идея о ее существовании была популярна у русских правителей.

Понятие царской чести нынешнему автору, несомненно, знакомо, но он не касается древних сложностей русско-греческих отношений. Возможно, он просто точен в обращении с документами – некоторыми. Поэтому он с готовностью цитирует послание греческого патриарха Фотия о том, что русичи некогда были известны своей свирепостью, непрестанно совершали набеги на греков и поработили себе все окрестные народы, а потом «от мерзкого идолопоклонства обратились к любви и истинному благочестию, кое и стали держать усердно и неизменно».

Как видим, ни боевая слава русских князей, ни христианские добродетели той части династии, что позже приняла крещение, здесь не пострадали.

Однако Владимир, похоже, интересует автора не сам по себе, а, в первую очередь, как этой династии основатель. По крайней мере, о «самодержствии» князя (понятие, на самом деле, совершенно неприменимое к государственному устройству русичей X-XI веков, но это что – дальше в окружении князя появятся «боляре» и даже «чиновники»!), его многочисленном «плоде» и дальнейшем «роде» книжник XVI века говорит буквально при каждом удобном (и неудобном) случае.

Впрочем, непростой жизненный путь князя, и даже не слишком погрешая против древней летописи, автор здесь тоже пересказывает. Правда, делает он это очень конспективно, как бы извиняясь, и предлагая читателю «не смотреть на первое нечестие» Владимира, но лишь на его позднейшую благочестивую жизнь, и сообщая, что ранние поступки князя приведены в его повествовании лишь для того, «да никто же впадет в таковая».

К тому же из позднего рассказа отчаянно исчезают нюансы и полутона. Так, пришедших к нему посланцев от разных вер Владимир здесь выставляет очень решительно. На учение мусульман князь якобы «вознегодоваше», иудеям прямо заявил об их «зле», папским легатам сказал: «Идите восвояси».

А вот пространная речь философа, напротив, была воспринята князем с нескрываемым удовольствием и даже «усердием». Несомненно, подобная «чёрно-белая» картинка могла сложиться лишь в сознании книжника позднего средневековья, которому полемическая литература того времени была знакома куда лучше тонкостей дипломатического и дворцового этикета.
При столь явной заведомой склонности Владимира в пользу греческого православия очень странно и не вполне логично выглядит в «Степенной Книге» штурм Корсуни.

Ещё необычнее смотрится здесь переписка славянского князя с греческими императорами, в которой он одновременно выказывает им всяческое почтение, повествует об уже предпринятых шагах по изучению православия, просит о крещении, а заодно…и браке с их порфирородной сестрой. Причём оба императора тут же начинают выказавшего столь дерзкие намерения язычника всячески подбадривать и приветствовать, а сопротивляющуюся девушку увещевать и уговаривать.

Что говорить, нынешнему летописцу явно памятнее времена, когда последняя из греческих принцесс весьма охотно ответила согласием на брачное предложение из Московии, чем эпоха, когда в руке порфирородной гречанки византийские базилевсы отказывали даже императорам Священной Римской империи.

Крестившись, Владимир «Степенной книги» тут же обращается к своему окружению с весьма пространной речью, более напоминающей обширную церковную проповедь, так что лаконичная фраза древней летописи: «Познал я истинного Бога», оборачивается здесь страничным текстом. После этого крестятся и «боляре».

И далее в летописи начинается вереница крещений, которая отнюдь не ограничивается жителями Киева. Крестятся «сыны Владимира», печенеги, Суздальская земля, Новгород. Более того, теперь Владимир якобы отправляет уже своего «философа» к «срацинам» – татарам и волжским болгарам… Так живая, хоть и помещённая в некоторые рамки летописной условности, княжеская биография окончательно тонет под грузом придворно-церковного официоза.

Мы видим, что авторы разных эпох строят рассказы о Владимире Святославиче по своему вкусу и в связи с теми задачами, которые ставили перед ними современные им обстоятельства. Вычленить оттуда историческую правду сложно, порой она безвозвратно потеряна в веках. Может быть, именно потому единый образ святого Владимира – крестителя Руси – в древней литературе так и не сложился.

В известной степени, мы ищем его до сих пор.

Освящение яблок – добрая народная традиция, связанная с сельскохозяйственным циклом, характерным для европейской части нашей страны.

Да, крестьянский труд в значительной степени одухотворен, потому что зависит от воли Божьей: будет Господь милостив, будет благоприятная для созревания и уборки урожая погода.

Поэтому крестьянский труд был в большей степени обращен к Богу, к Церкви, нежели труд горожанина, который практически не связан с природными условиями.

Русский поэт Алексей Константинович Толстой говорил:

Есть мужик и мужик.
Коль мужик не пропьет урожаю,
Я того мужика уважаю.

Если же мужики пьют, сквернословят, безобразничают, вряд ли можно рассчитывать на хороший урожай. Занятие земледелием становится рискованным не от погодных условий, а вследствие греха, который лишает земледельцев милости Божией.

Церковь принимает то, что сложилось в течение многих веков в народной жизни, те обычаи и традиции, которые в духовном смысле не противоречат ее устроению. Освящение яблок – это такая же народная традиция, принятая Церковью, как, скажем, Масленица. Ничего духовного в ней нет, но в свое время этот праздник настолько был популярен, что Церковь сочла правильным не отвергать его, одновременно отталкивая людей, а допустить, чтобы Масленица праздновалась перед Великим Постом. Так и здесь.

В нашей полосе характерно приносить на Преображение яблоки, в другой – виноград. А где-нибудь в суровых климатических условиях, где ни яблоки, ни виноград не растут, там приносят что-то другое, или все население идет в магазин и покупает те же яблоки. Никакой профанации здесь нет. Как и в том, что яблоки покупает горожанин.

Даже наоборот, для тех, кто придерживается традиции здесь налицо некое самоограничение: до Преображения яблоки не вкушают. Замечательно! Как любое воздержание, это можно только приветствовать.

Сохранять традиции – уже само по себе важно, потому что если мы превращаемся в Иванов, не помнящих родства, тогда мы рискуем просто исчезнуть как народ. Если мы бережно относимся к традиции – этому можно только порадоваться.

– А если человек не несет на службу освящать яблоки? Если смотрит на других свысока: вот какие необразованные, не понимают истинного смысла Праздника, сводят его к яблокам?

– Если человек не приносит яблоки на освящение, если он далек от сельского хозяйства и не лежит его душа к этой традиции, то я не вижу в этом ничего страшного.

Главное здесь – не превозноситься, что вот какой ты духовный, богословски подкованный, понимающий смысл и значение Праздника, а те, кто принес яблоки – дикие и непросвещенные. Освящает человек яблоки, не освящает – это не так важно. А вот если ты осуждаешь – ты грешишь, какими бы благочестивыми рассуждениями ни прикрывал свое осуждение. «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7:1).

Как говорил преподобный Амвросий Оптинский: «Жить – не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем мое почтение».

Посетителей встречает огромная карта, на которой отмечены еще сохранившиеся храмы и часовни

Березник. Храм Вознесения Господня, конец XVIII в.

Деревня Унежма. Храм святителя Николая (1826 г.)

Храм Владимирской иконы Божией Матери. 1757 г. Архангельская область, Онежский район, Жеребцова Гора, деревня Подпорожье

Великодворский погост в Юроме Архангельской области

Часовня пророка Божия Илии. XIX в. Архангельская область, Каргопольский район, куст деревень Калитинка и Большая Кондратовская

Ворзогоры. Храм святителя Николая Чудотворца, 1636 г.

Храм Преображения Господня. 1786 г. Архангельская область, Онежский район, деревня Турчасово

Павловский Бор. Часовня митрополита Московского Филиппа, 2-я пол. XIX в.

Я видел ад

Мой отец служил на Гавайях в военной службе Соединенных Штатов Америки. Моя мама была очень консервативных японских взглядов и культуры, очень самурайской энергии и характера, императорско-японско-военно настроенная. Поэтому в нашей семье было две страны: армия Соединенных Штатов Америки и японский флот (смеется). Эта пропасть просто огромна. Моей судьбой стало – соединить лучшее из обеих сторон этой пропасти.

Я рос и в Луизиане, и в Северной Каролине, и в Техасе – в худших частях Америки. Я могу сказать это с полной ответственностью и серьезностью, что я вырос в аду. Поэтому если говорить о пути, о аде, то, в общем, для меня это не теория, а практика жизни в Америке, это опыт, который я прошел. И тростинка, которая меня спасала – это характер моей матери. Она всегда вдохновляла меня на то, чтоб я гордился, что я японец. Никогда не сдаваться и всегда быть победителем. Это очень много для шестилетнего ребенка.

Мне удалось пробиться в Америке и найти свой путь – без битвы и драки, но и не сдаваясь. С начальных классов я выбрал свой путь. Объединять людей, вести их, а не драться. Не драться и не сдаваться, а быть лидером. Это было нелегко, но в этом был успех. И этот успех не означает, что я вписался в общество, это означает просто, что я стал успешным. Это не означает, что люди поняли меня.

Всю нехватку честных и позитивных эмоций, связанных с успехом, я взращивал в себе. И всё, что я бы хотел связать с глубокой культурой, все, что я не мог связать с американской культурой, я связываю с вами. Я чувствую любовь и уважение русских людей по отношению к японцам, к нашим принципам, к чести, достоинству. Когда я вижу русских бойцов восточных единоборств, я сразу понимаю их, и они понимают меня.

Матушка-Россия

И потому что я имею эту связь с матушкой-Россией, не просто Россией, а матушкой-Россией, я хочу быть частью вас. Я хочу и с вами поделиться любовью и уважением как актер, и я могу быть учителем, в общем-то, я уже взрослый человек. Поэтому теперь, когда начинается мой путь в православной вере, пройден весь круг христианства, начиная с того опыта христианства, который у меня был в Америке, я хочу объявить о том, что я собираюсь получить российское гражданство.

Я знаю, это выглядит как-то странно, как будто спортсмен из Америки или актер из Голливуда, что-то новое, в общем, модное явление, такой новый тренд.

Но мое решение идет от чистого сердца, от того пути, который я прошел через страдания и боль, и от понимания, что самое важное в жизни – всё-таки это душа и сердце.

Я понимаю, что в мире сейчас очень много проблем, конфликтов, и нет простых решений, всё достаточно сложно, но и в Америке, в общем-то, всё непросто. Это новое испытание.

Стать православным христианином тоже непросто в данный момент, учитывая, сколько религиозных конфликтов, в том числе, мы имеем сейчас в мире. Но моя жизнь всегда была наполнена конфликтами и их разрешением. И это знак Божий, когда появилась в моей жизни возможность стать православным христианином. Возможность от Бога быть православным христианином и возможность как человеку найти свой народ. И неважно, каково будет испытание, какие будут сложности, я принимаю их как настоящий японский воин.

Иерей-сан

Этот фильм очень близок к моей жизни. Мой персонаж в фильме до того, как он стал священником, был якудзой, даже не самураем. Но у него были принципы, принципы самурая. И он покинул этот мир и стал священником. И когда я проводил свое собственное исследование этой темы, я обнаружил, что действительно было несколько якудз, которые стали священниками. И также я сейчас чувствую в своей жизни, что я складываю доспехи самурая и готов одеть робу священника.

Я многим бы хотел поделиться в опыте своем именно боевых искусств, но не с позиции драки.

Еще когда я только начинал заниматься единоборствами, первое, что я усвоил, что любая драка ведет к еще большей драке. Китайцы говорят, что если ты видишь неразрешенный конфликт – копай сразу две могилы (я могу неточно перевести сейчас): одну для себя, другую – для твоего оппонента.

Я испытываю огромное уважение к людям, которые занимаются единоборствами и посвящают этому всю свою жизнь. Мысль, скорее, не в самой драке, а в отношениях к единоборству, что это другая сторона единоборств, другой взгляд. Когда в воинов попадали стрелы, с этого практически началось иглоукалывание как наука. Поэтому и с этой стороны мне интересны единоборства, не с точки зрения того, чтобы учить, как драться, а находить новые пути для лечения души и тела. И это уже новая стадия. Звучит, может быть, просто, но это имеет отношение к любви.

Значение слова “самурай” – это “служить”, служить благому, служить любви, для этого нужно иметь любовь и душу в себе, и настоящий воин должен иметь любовь и сострадание в душе, чтобы заниматься единоборствами. Я, в том числе, и тренирую борцов, и мог бы этим заниматься. И для меня было бы очень волнительно и интересно тренировать русских борцов.

Кэри-Хироюки Тагава — американский актер японского происхождения, преимущественно известный благодаря ролям отрицательных персонажей в боевиках конца 1980-х — середины 1990-х годов. Играл эпизодические роли в сериалах «Звездный путь: Следующее поколение», «Гром в раю», «Спасатели Малибу», а также в эпизоде «Убеждения» сериала «Вавилон-5». Снялся в таких фильмах, как «Смертельная битва», «Пёрл-Харбор», «Мемуары гейши».

«Иерей-Сан» — российский кинофильм. Картина выходит в прокат 26 ноября 2015 года. Одним из сценаристов фильма является священник Иван Охлобыстин, он же исполнил в фильме главную отрицательную роль. Музыкальный продюсер фильма — Борис Гребенщиков. Картина предназначена для лиц старше 16 лет. Главный герой — Такуро Накамура, в крещении отец Николай (Кэри-Хироюки Тагава) — священник японской православной церкви, родной брат главы одного из влиятельных кланов якудза, в прошлом профессиональный спортсмен. Оказавшись в России, отец Николай объединяет сельчан вокруг полуразрушенной церкви и выступает их защитником в конфликте с местным криминалом.



[URL=http://radikali.ru]

[URL=http://radikali.ru]

[URL=http://radikali.ru]

[URL=http://radikali.ru]

[URL=http://radikali.ru]

Предпраздничный маркетинг заточен таким образом, чтобы заставить родителей приобретать игрушки всем детям. И часть этой маркетинговой политики заключается в том, чтобы игрушки были одинаково популярны.

Мы же, как христиане, не можем отвлекаться от такого важного фактора, как польза подарка. И есть прекрасная традиция дарить детям разных возрастов всевозможные энциклопедии – прекрасно иллюстрированные, красочные. Это качественная литература, с хорошей графикой и текстом. Например, книги для детей издательства «А-ба-ба-га-ла-ма-га» – высокого художественного и полиграфического уровня. Такие книги могут приучить детей к чтению, развить в них любознательность, стать помощниками в познании мира.

Хорошо в этот день повести детей на концерт, спектакль или в цирк, а если есть возможность, поехать на экскурсию в другой город. Можно пригласить в гости друзей детей, одноклассников. Только не тех, кого хотят родители, а тех, кому дети обрадуются. Или таких детей, которые не часто ходят в гости, чтобы им тоже сделать праздник.

Импровизаций может быть множество, потому что нет ничего более эксклюзивного, чем внимание родителей. А вот радость только от полученной игрушки в этот день будет минимальной. На мой взгляд – это своего рода попытка родителей откупиться, а не уделить время своим детям. Ведь недаром мы говорим, что и день памяти святителя Николая, и Рождество Христово – это семейные праздники.

Внимательно смотрим на индикаторы

– Тем не менее, именно игрушки дарят детям во многих семьях, потому что считают их лучшими подарками. Только сейчас мир игрушек наполнен всякими монстрами, чудовищами и инфернальными персонажами. Как взрослому человеку научиться правильно определять нравственную суть детской игрушки?

– Несомненно, в детских игрушках есть нравственный компонент. Ведь культура игрушки – это часть культурного пространства. И мы прекрасно можем разобраться, кто автор той или иной «детской» идеи. Персонажи популярного мультяшного сериала, к примеру – насколько эти образы входят в культурное пространство православного человека?! Есть общепринятые маркеры, и проверить их просто – насколько образ игрушки может вписаться в круг евангельских ценностей. Пусть это даже сказочный персонаж – какой его духовный посыл, что он транслирует, чему он учит ребенка.

Вот, сказки Андерсена – общепризнанная ценность, их образы перекликаются с Евангелием. Еще одним нравственным индикатором игрушки может служить то, насколько этот образ не устаревает. Черепашек ниндзя, к примеру, дети перерастают. А игрушки, которые связаны с литературным, музыкальным наследием общества, как правило, запоминаются на всю жизнь. Но, к сожалению, таких игрушек мало. Порой книгу ребенку намного проще выбрать – подобрать нейтральную, или хотя бы не вредную.

Также важно дарить ребенку то, что способствует его творческому развитию. Конструктор, например. Хотя конструкторы тоже разные бывают. Есть такие, которые откровенно предлагают ребенку включиться в некую схему агрессии, или связанные с чем-то явно демоническим. И таких игрушек действительно в последнее время становится много. Но чересчур переживать по этому поводу православным родителям не стоит, а вот быть внимательными нужно.

Хотя в фобиях перед разными образами есть и другая крайность – когда маргинально настроенные православные родители, у которых «ревность не по разуму», говоря словами апостола Павла, ищут во всех игрушках, заведомо, не то что вредное, а что-то демоническое и безбожное.

И то, что может сформировать у родителей определенный страх перед некоторыми образами, соответственно будет вызывать страх и у детей. Таких людей может смущать даже раскраска автомобиля. Но ведь далеко не всегда есть поводы для подобной тревоги.

Из двух зол выбираем меньшее

– Что делать, если ребенок хочет «бяку»? Надо ли объяснять ребенку, в чем проблемы игрушки?

– Родителям нужно сопротивляться желанию ребенка получить игрушку сомнительной нравственности или с демоническим уклоном. Потому что купить такой подарок – зло, несомненно, большее, чем не покупать. Но, не подарив такой подарок, родитель должен осознавать, что ему придется аргументировать ребенку свой отказ. Необходимо уделить ему намного больше внимания и времени, чтобы разобраться в том, «что такое хорошо и что такое плохо».

Да, малышу нужно объяснить и рассказать, в чем проблема выбранной им забавы. Тем более что чаще всего мотив получить ту или иную современную игрушку не в том, чтобы приобрести нового друга, пусть и неодушевленного, но которого можно привлечь в игру – мотивом является элемент тщеславия, который формируется с раннего детства. Ребенок может принести игрушку в школу и сказать «У меня тоже это есть». К сожалению, такое явление присутствует в нашей современности.

И очень часто ситуация, когда ребенок настойчиво требует какого-то монстра и не хочет ничего другого в подарок, сигнализирует о том, что что-то не так в его воспитании, в семье – что-то упущено, потерян контакт, смещены акценты. Это уже вопрос к психологам, почему дитя не ценит более ясные и важные вещи.

Возможно, потому, что часто родители покупают подарок, чтобы ребенок получил желаемое и не докучал своими просьбами. А отказывая в нежелательной игрушке, мама с папой обрекают себя на то, чтобы больше работать с ребенком, больше говорить с ним. Зато впоследствии воспоминания малыша могут быть связаны не с каким-то современным впечатляющим подарком, а с тем, к примеру, как родители читали ему прекрасную красочную книгу. Наша память хранит такие образы с самого детства, и радость эта остается на всю жизнь.

Научиться дарить радость

– Всегда ли возможен компромисс между желанием ребенка и мнением родителей в выборе подарка?

– Несомненно, подобрать к празднику такой подарок, который был бы ребенку одновременно и приятен, и полезен – весьма непросто.

И родителям важно научиться показывать своим детям красоту и привлекательность тех подарков, которые они хотят им предложить.

Например, можно подарить подрастающему мальчику шуруповерт, чтобы он мог что-то ремонтировать дома. Да, это не то, что приносит развлечение и ввергает в релакс. Но такой подарок даст ему творческий стимул – поможет самому сделать игрушку или подарок не только себе, но и родителям, друзьям.

Девочку может порадовать обычный набор – фартук, прихватка и рукавичка. Но он будет именно ее, и в этом тоже – элемент творчества. Потому что благодаря этим предметам она сможет делать то, что приносит настоящую радость, и дарить ее другим. Ведь мы, взрослые, прекрасно знаем, какое это счастье – дарить радость другим людям.

Ставим и наряжаем елку.Конечно, трудно представить Рождественские и новогодние праздники без елки, лесной красавицы. Можно поставить искусственную, можно купить живую – тут каждый решает сам, но главное, наряжайте елку всей семьей, а вечером, перед сном, зажигайте огоньки.

У нас в семье есть такая игра с маленькими детьми – найди игрушку на елке. Ведущий загадывает, например: «Найдите мне домик», а дети ищут, осматривая елку. Особенно весело, если таких домиков на елке несколько.

Еще можно в одну из ночей, например новогоднюю, лечь спать под елкой, прямо на полу. Светящиеся игрушки, запах хвои, шуршание мишуры – сказка не замедлит прийти.


Делаем Вифлеемскую звезду. Всё, что горит, светится, переливается – особенно нравится детям. Рождественскую звезду можно сделать из бумаги, а потом «зажечь» ее, осветив лампой или гирляндой. Под такой звездой и надо читать историю о пришествии на землю Спасителя.

Мастерим игрушки на елку (из соленого теста, ваты, бумаги, дерева, ткани), бусы, рождественский календарь, подарки своими руками.

Делаем вертеп. Вертеп может быть статичным – модель пещеры, с родившимся Христом. Такой вертеп можно сделать самим из бумаги, пластилина, запекаемого пластика, шерсти и т. д., а можно купить готовый.

И вертеп может быть динамичным – театральным представлением, в котором показываются события, произошедшие на земле во время Рождества Христова.


Печем пряничный домик. Процесс изготовления пряничного домика однотипен, и в интернете можно найти пошаговые инструкции его изготовления с фотографиями. Тесто, как правило, такое же, как для имбирного печенья. Хороший рецепт дает Варвара Волкова.

Разучиваем колядки, стихи, песни. Разучить с детьми, а затем исполнить колядку – отличный способ поздравить с Рождеством родных, соседей, знакомых, а также тех, кто не смог прийти в храм – больных, стариков, одиноких. Тексты можно сочинить самим, устроив конкурс.

В том, что это празднование хронологически совпадало с местным римским языческим празднеством, кстати, полностью запрещенным тем же папой, ничего удивительного нет, это была обычная раннехристианская практика. Именно по этому принципу были выбраны и даты празднования Рождества Христова и Рождества Иоанна Предтечи, приходящиеся на языческие фестивали в честь зимнего и летнего солнцеворотов.
Ранняя церковь старалась всемерно придавать древним празднествам новый христианский смысл. Но однозначно утверждать, что празднование памяти мученика Валентина установлено вместо Луперкалий мы сейчас не можем, на сей счет не сохранилось никаких документальных записей. Более того, Луперкалии были всего-навсего местным городским фестивалем, тогда как празднование памяти святого Валентина устанавливалось в общецерковном масштабе, т.е., затрагивало всю тогдашнюю христианскую церковь. А вот в общеимперском масштабе в ту эпоху праздновался как раз совсем иной античный обряд – так называемый фестиваль Юноны-очистительницы, постепенно вытесненный христианскими Богородичными обрядами.

Такими образом, празднование памяти святого Валентина было установлено исключительно как почитание его мученичества, без какой-либо связи с покровительством влюбленных. Немного позднее, при папе Юлии Первом, у Понте-Молле была выстроена церковь св.Валентина, а городские ворота надолго получили название «ворота Валентина».

Святой Валентин упомянут, как славный Мученик, в Сакраментарии святого Григория, в Римском Миссале Томмази и в целом ряде британских житий святых. В Средние века изображали его обычно либо с мечом и пальмовой ветвью – символами его мученичества, либо в момент исцеления дочери судьи Астерия.

В последующие девять веков имя святого упоминается в Мученических актах, самый ранний из которых датируется шестым или седьмым веком и в «Золотой Легенде» – житиях святых 1260 года, где впервые упоминается о встрече Валентина с «Императором Клавдием», отказе предать Христа и об исцелении дочери тюремщика от слепоты и глухоты. По всей видимости, здесь уже сливаются воедино два жития абсолютно разных святых, как мы это увидим немного позже.

Что касается романтических легенд, тайно совершенных браков, записок «от твоего Валентина», ни о чем подобном не упоминается нигде вплоть до тех самых пор, пока английский поэт Джеффри Чосер в 1382 году в поэме «Птичий парламент» не упомянул, что птицы в Валентинов день начинают искать себе пару. Эта фраза, не вполне, впрочем, точна – в британском климате птицы начинают обустраивать личную жизнь несколько позже, но романтическая литература, вступавшая в пору расцвета, подхватила ее, развила и растиражировала в множестве более поздних произведений. Энциклопедия Брокгауза и Эфрона, изданная более ста лет назад, утверждает, что «14 февраля, в Англии и Шотландии в старину сопровождался своеобразным обычаем. Накануне дня, посвященного св. Валентину, собирались молодые люди и клали в урну соответственное их числу количество билетиков, с обозначенными на них именами молодых девушек; потом каждый вынимал один такой билетик. Девушка, имя которой доставалось таким образом молодому человеку, становилась на предстоящий год его “Валентиной”, также как и он ее “Валентином”, что влекло за собой между молодыми людьми на целый год отношения вроде тех, какие, по описаниям средневековых романов, существовали между рыцарем и его “дамой сердца”. Обычай этот, о котором так трогательно говорит Офелия в своей знаменитой песне, по всей вероятности, происхождения языческого. Еще поныне Валентинов день в Шотландии и Англии дает молодежи повод к разнообразным шуткам и развлечениям».
Обычай посылать любимым открытки в день святого Валентина также возник в Средние Века. Самой первой валентинкой в мире считается записка, отправленная из тюремного заключения в лондонском Тауэре в 1415 году Карлом, герцогом Орлеанским, и адресованная его жене.

Современное почитание и современный праздник
Что касается почитания святого, то в новейшие времена произошло вот что. Во время реформы Римско-Католического календаря святых, произведенной в 1969 году, празднование памяти св.Валентина как общецерковного святого было упразднено на том основании, что не имеется никаких сведений об этом мученике, кроме имени и информации об усечении мечом. На сегодняшний день 14 февраля память святого Валентина совершается исключительно факультативно.

В Православной Церкви, напротив, святой Валентин почитается по-прежнему. Точнее, оба упомянутых ранее мученика – епископ и пресвитер – имеют собственные дни поминовения. Валентин Римлянин – пресвитер – почитается 19 (6) июля, а священномученик Валентин, епископ Интерамны, – 12 августа (30 июля). Если внимательно прочитать жития этих святых, то становится видно, что в распространенных ныне легендах смешались фрагменты, относящиеся к совсем разным людям, да еще средневековые сочинения дополнили их множеством романтичных, но совершенно нереалистичных эпизодов.

Таким образом получается, что возникновению имиджа святого Валентина как покровителя влюбленных, а также многочисленных легенд, связанных с ним, мы обязаны Средним Векам и их романтической литературе, а отнюдь не обстоятельствам жизни реальных мучеников, погибших на заре христианства. И если уж говорить о том, «чей» это праздник, то придется признать, что вот уже более сорока лет в католическом богослужебном календаре никакого Валентинова дня нет, вместо него 14 февраля празднуется память святых равноапостольных Кирилла и Мефодия. Так что на сегодняшний день оба святых Валентина – «наши», на общецерковном уровне их память чтит только Православная Церковь.

Что же касается идеи о возможном возникновении праздника святого Валентина – покровителя влюбленных как христианизированной замены Луперкалий, то возникла она в 18 веке в качестве гипотезы у антикваров Албана Батлера – составителя «Батлерова жития святых» – и Франсиса Дуса именно в связи с тем, что о реальном Валентине не было известно абсолютно ничего. Собственно, и у этой гипотезы нет никаких достоверных подтверждений, кроме попытки привязать сочинения 14 века к реалиям третьего. Здесь я только кратко излагаю хронологию событий, а всех интересующихся приглашаю познакомиться поближе с исследованиями историков Уильяма Френда и Джека Оруча, опубликованными в 1967 – 1981 годах.

С течением времени малоизвестный обычай посылать любимым 14 февраля небольшие сувениры и записочки, существовавший главным образом в Англии и Франции, вместе с эмигрантами попал в Новый Свет, где и был поставлен на широкую ногу. Начиналось все достаточно безобидно, с блокнотов стихов, напечатанных на отрывных страничках в помощь влюбленным, не одаренным поэтическим даром, но постепенно дух века нынешнего взял свое. В разных странах к нему относятся по-разному, где-то празднуют широко, где-то весьма скромно. И вот, что я по этому поводу думаю.

Любовь против коммерции
Мне не близок весь тот коммерческий «валентиновский» ажиотаж, который возникает еще в январе, следом за рождественскими распродажами. Но точно так же мне не по духу использование Рождества и Пасхи в качестве поводов для увеличения торговли. Мне не нравится создание специфического, достаточно дурновкусного, антуража и постепенный перенос основного акцента праздника с любви-рыцарского поклонения, как это было во времена Чосера и его эпигонов, в на любовь-«эрос».

Но вот что важно. В нашей жизни, на самом деле, любви истинной, любви дающей, а не ждущей чего-то для себя, места отводится совсем мало. Мы все читали евангельские слова, или в кино видели, как юный, светящийся Андрей Рублев объясняет маленькой княжне, что такое любовь. Но часто ли мы сами говорим своим любимым о своих чувствах? Часто ли стараемся порадовать их хотя бы маленьким подарком просто так, без всякого повода? Боюсь, что очень редко. То дела заедают, то свои проблемы, когда не о другом человеке думается, а себя жалко, себе хочется и утешения, и внимания. Да и не принято в нашей культуре особенно о чувствах говорить, в любви признаваться, особенно если пара уже не первый год вместе живет. Любовь, романтика – это все удел молодых, так часто считают.

И разве плохо, если нам хоть так, при помощи иноземного календаря, напоминают о том, что хорошо бы сделать маленькое доброе чудо для наших самых родных и любимых людей? В конце концов, это же от нас самих зависит – поддаваться на коммерческие приманки или нет, следовать навязываемым извне традициям или создавать что-то свое, собственное.

По-моему, праздник любви – это замечательно. Но не громкий, пафосный, отмечаемый практически по единому сценарию от ясель до офисов, а камерный праздник любящих людей, позволяющий нам вспомнить о том, что мы не только родители, дети, ответственные работники, пастыри и прихожане, но еще и просто мужчины и женщины, любящие и любимые. Что мы вместе не только ради продолжения рода и решения всевозможных хозяйственных задач, но и просто ради друг друга и того чувства, которое нас связало.

Помните, что сказал замечательный сказочник христианин Евгений Шварц? «Слава храбрецам, которые осмеливаются любить, зная, что всему этому придет конец. Слава безумцам, которые живут так, как будто они бессмертны, – смерть иной раз отступает от них». Давайте не будем забывать об этом, и пусть не один день у нас будет праздником любви, а вся жизнь.

Невозможно просто взять свою волю в кулак и резко всех простить. Может быть, у кого-то так получилось, может быть, есть такие люди (хотя, мне кажется, я таких не встречала), которые как только решили, что надо кого-то простить, тут же это исполнили и с чистым сердцем могут сказать: как только я захотел простить, я простил. И такие люди, наверно, могут сказать нам с укорением: «А ты чего не простил до сих пор? Зачем ты носишь в себе обиду? Она разъедает тебя, дает физические болезни, мучает тебя, прости и иди дальше» (делай, как я, посмотри на меня, как в той песне начала 90-х). И если мы такое слышим, это вгоняет нас в еще большее чувство вины и тем самым НЕ приближает к прощению. Ниже станет ясно, почему.

Для начала успокойтесь и не пытайтесь выжать из себя то, чего сейчас нет – это путь лицемерия, насильно из себя добро не выжмешь.

Лучше просто спокойно признать и по возможности принять тот факт, что сейчас я еще имею на кого-то обиду, сейчас я пока еще вот это не простил – пока что это так. И это нормально, потому что многие раны заживают долго и болят годами, не все болезни лечатся как ОРВИ или грипп, не всё происходит быстро, и – главное – не всё в наших силах.

Я не хочу сказать, что надо на всё «забить» и плыть по течению (мол, само заживет и отвалится), но хочу подчеркнуть, что важно для начала честно констатировать то, что есть – без истерики и поедания себя нездоровым чувством вины.

Часто мы встречаемся с мифом о всемогуществе человека, что главное захотеть – и всё у тебя получится. И в Церкви мы тоже нередко с этим встречаемся. Я должен больше никогда не грешить, я должен всех любить, я должен всех простить и т.п.

Если должен – значит, МОГУ: иначе невозможно быть должным сделать то, что ты не можешь.

И вот эти требования к себе вгоняют нас в невротическое чувство вины (то есть переживание чувства вины там, где объективной вины нет), в переживание собственной плохости, никчемности, никуда не годности и т.п. И эти переживания удивительным образом не имеют ничего общего со смирением (знанием своей меры) и, как правило, совсем не приближают нас к Богу. Подробнее об этом можно прочитать здесь.

Так вот – важно признать правду о себе, и она может быть даже более болезненной, чем переживание бесконечной виноватости по поводу и без повода. Правду о своем бессилии, о своей малости, беспомощности, слабости. Правду о том, что я чего только не делал, а мое сердце так и не стало мягче, добрее, в нем так и не прибавилось любви, хотя, может быть даже, я делал много дел любви, творил дела милосердия, помогал и служил ближним, но внутри так и не смог себя изменить. И может быть – о ужас – никогда не смогу. Не смогу прибавить в себе любви, и вместе с ней прощения, как не могу прибавить себе сантиметр роста (Мф. 6:27).

Как важно смочь встретиться с этим: может быть, я никогда не сумею себя изменить, я столько старался, и ничего не вышло. Может быть, никогда я не смогу… И в этой точке невозможности, в этой точке бессилия и беспомощности, когда руки опускаются в истощении, важно задать себе вопрос: а для чего я так стараюсь измениться? Какова цель? Какова мотивация моей работы над собой? И что случится, если я никогда не изменюсь, если останусь таким, какой я есть?

И еще: может быть, в этой точке бессилия и беспомощности мне наконец по-настоящему станет нужен Бог, и тогда опущенные руки поднимутся к Небесам. Но с какой просьбой они поднимутся? И зачем мне станет нужен Бог? Чтобы дать мне дар прощения? Чтобы поднять меня и менять меня, потому что я сам не могу? Чтобы я наконец стал хорошим и достойным Царствия Небесного, стал достойным встречи с Богом? Или, может быть, мне в этой точке отчаяния наконец станет нужен Бог, чтобы просто меня любить.

Нам безумно трудно поверить, что Бог любит нас уже сейчас, уже сегодня и еще вчера, и что Его Любовь БЕЗусловна, НЕ зависит от наших дел. Мы к этому еще вернемся.

Есть еще важный вопрос, когда мы говорим о прощении и хотим кого-то простить. А какова мотивация? Почему мне так важно простить? Зачем я хочу простить? Бывает, что верующий человек мотивирован страхом, то есть рассуждает примерно так: «Если я не прощу, то попаду в ад. Поэтому я должен простить. И – о ужас – я не могу простить! Бог не простит меня, и, значит, я погибну в вечности». Вообще, страх – не лучшая мотивация. Много для чего, в том числе для подлинного развития, возрастания, становления личности, преображения. И в педагогике, и в духовной жизни.

Страх наказания может хорошо влиять на внешнее поведение (не буду делать что-то плохое, чтобы никто не заметил и не наказал), но не способствует взрослению.

На страхе далеко не уедешь. Многие могут здесь начать спорить, но это тема отдельного разговора.

Пока скажу только: неужели вы всерьез думаете, что если человек хочет простить, осознает в себе эту проблему, кается, старается и у него не получается, неужели Любящий Отец посмотрит на него и скажет: нет, этого человека нельзя простить, ему место в аду, потому что он не простил своим ближним, как Я ему велел. Простите за такой текст от лица Бога, но я хочу сказать, что наши представления о Нем как о карающей инстанции, скорее всего, являют собой искажение образа Бога, Который есть Любовь, с Которой нам так трудно встретиться.

Кроме страха попасть в ад, мотивация простить может быть связана с тем, чтобы быть хорошим и заслужить прощение. Мы боимся предстать перед Богом такими, какие мы есть – в частности, с нашим непрощением в сердце и с нашим бессилием. Иными словами, бывает, что мы хотим повлиять на отношение Бога к нам. Или нам кажется, что надо сначала стать лучше, а потом уже идти к Богу (негоже идти к Нему таким непричесанным).

Эта логика очень понятна в отношениях между людьми. И мы судим о других по себе, в том числе о Боге думаем, что можем (а может быть, даже должны) повлиять на Его к нам отношение. То есть опять и опять – не можем поверить, что Он УЖЕ нас любит. И не просто «нас», а меня конкретно, меня такого, какой я есть сейчас, такого кривого и несовершенного, в том числе – вы не поверите – даже тогда, когда я не прощаю.

Как мы относимся к себе, так же и к другим, и по той же модели строятся наши отношения с Богом. Если я считаю, что могу взять себя в руки и резко исправиться (миф о всемогуществе), то я буду ждать того же и от других и, соответственно, буду их осуждать (а себя обвинять). Моя любовь на этом этапе условна, то есть зависит от условий, и еще она требовательна, ее пока трудно назвать принимающей (я должен, он должен, все друг другу что-то должны, и неважно при этом, могут ли). Такое отношение к себе и другим пока не приближает меня к смирению и прощению, зато отлично вгоняет в невроз.

Если я понимаю, что я реально очень мало что могу, а может быть, и совсем ничего не могу сам, то тогда я понимаю, что и другой, так же, как и я, мало что или почти ничего не может.

И тогда я перестаю его осуждать. И могу увидеть, что и я, и он – в одной лодке. Это приближает меня к прощению, потому что я начинаю видеть, что, скорее всего, обидчик сделал мне больно не специально, не со зла, и, скорее всего, в тот момент времени он просто не мог поступить иначе по каким-то своим причинам, которые я, может быть, пока не вижу.

Однако принять свое бессилие весьма и весьма трудно. Почти в любой аудитории, где мои коллеги и я начинаем об этом говорить, разгораются жаркие споры о том, что на самом деле мы можем, например, влиять на возникновение своих эмоций и на чувство обиды, в частности.

Как важно бывает сначала простить себя, позволить своему сердцу умягчаться под Светом божественной Любви, в Его руках. Дать Богу делать то, чего Он так хочет – дать Ему возможность меня любить! И через это дать Ему возможность менять меня так, как Он (а не я) этого хочет. Отдать Ему свое раненое, заскорузлое, черствое сердце («сыне, даждь Ми твое сердце»), чтобы оно постепенно начинало оттаивать, отогреваться. Не я его буду менять своими руками, а отдам его в руки Божии, чтобы Любовь его преображала, чтобы Бог его взял в Свое милосердие.

Это может быть, в частности, такой молитвой, когда я просто встану (или сяду, как угодно) перед Богом, войду в Его присутствие, как призывает нас владыка Антоний, и просто замолчу перед Ним. И потом честно скажу:

«Господи, вот я. Такой, какой есть. Есть во мне обиды и раздражение, суета и тревога, боль и страх. Боюсь Тебя, не верю нутром в Твою безусловную Любовь, хочу заслужить Твое прощение и Любовь… Ты видишь, как я пытаюсь простить и не могу, как я стараюсь и опять падаю, но прошу Тебя, приди Ты Сам и сделай что-нибудь, потому что я сам не могу!»

И можно честно поплакать перед Богом, всё-всё Ему рассказать, и про обидчика-негодяя, и про мою боль, и про мое бессилие. И в какой-то момент, может быть, просто замолчать и не пытаться что-то делать. Просто быть. Быть с Ним. Позволить Богу меня любить, быть открытым к Его Любви, дать Ему действовать. Ведь в молитве главное не то, что мы делаем (Бог и так про нас всё знает), а то, что Он делает в нас.

Бог не может являться причиной страданий человека

– Как реагировать, если на слова о том, что и Господь за нас пострадал, люди в беде и муке отвечают, что лучше бы Бог и Сам не страдал, и им страданий не посылал?

– Страдание является всегда следствием нарушения законов нашего существования. Во-первых, страдание – это нарушение закономерности жизни, нашего человеческого организма, души, закономерности социальной, общественной жизни. Во-вторых, страдание – от страстей: Бог не может являться причиной страданий, человек своими похотями вызывает атмосферу вражды, нестроений и проистекающих отсюда бед.

В этой связи очень важно подчеркнуть Бог – есть Вечная Любовь! Он никогда, никого не наказывает! Наказание, в нашем понимании – это справедливое воздаяние за нарушение каких-то договоренностей путем причинения определенного ущерба, даже в форме физической боли – но это наше человеческое представление наказания.

Бог – бесстрастен, Он не гневается и не карает. Да, Он наказывает – но, наверное, правильней было бы понять этот глагол в его славянской форме: «наказывать» – назидать, образовывать, а еще точнее – уврачевать. Наш Бог – Врач, а не Судья! Вот основная идея, которая является важной в вопросе наказания.

Страдание, действительно, ставит человека в тупик. Христианство же указывает на корень и причину страданий – болезни духовного характера, которые коренятся в нашей душе: зависть, жадность, гневливость и т. д. Мы рождаемся в этот мир с полным набором страстей, но впоследствии у каждого индивидуально выделяется какая-то особенная проблема.

Есть понятие «родовой грех» – это духовная болезнь, в истории человечества все без исключения рождались с наследственными болезнями. Единственный, кто родился без родового греха, был Господь Иисус Христос, потому что Он родился от Духа Святого. Господь был чист в этом плане. Основной причиной страданий являются наши страсти, которые, к сожалению, стали естественны для нашей человеческой природы.

Основной закон бытия – любовь, а не правда

– Должен ли человек быть готов к страданиям, духовным, физическим, которые могут стать просто фоном или даже сущностью его жизни?

– Человек страдает… Но виновен ли он, что родился с увечьями (слепой, без слуха, с врожденными душевными проблемами)? Нет, не виновен! Но он страдает… Где же справедливость? За что страдает человек? Наверное, сам вопрос звучит ошибочно. Правильно было бы спросить: почему?

К сожалению, очень часто мы считаем, что наше бытие построено на принципе справедливости, мы строим свои оценки на этой правовой, юридической почве. Основной закон бытия – любовь, а не правда. «Там, где правда – там нет любви, а где любовь – там нет возмездия» (преп. Исаак Сирин). Мать проводит бессонную ночь у постели больного ребенка: у нее нет ощущения, что она исполняет «долг», она так поступает по любви, она не может поступить иначе.

Христианство однажды сделало величайшее открытие: всё человечество – это «единый Адам»: мы один организм, центром которого является Христос! Все мы – Тело Христово. Каждая личность – это клеточка большого организма. Мы не бездушные горошины в мешке жизни – мы одно Тело!

Страдающая личность – это пораженная клетка, а страдание – отражение греховности, которой поражены его родные. Ни одна капля страданий не попускается человеку Богом без того, чтобы не воздать человеку в Вечной Жизни, и только когда человек переступит порог Вечности, ему будет открыт смысл его страданий.

Глубокая истина человеческого существования

Как относиться к страданиям, болезням, скорбям? Каждый христианин должен знать, что в первую очередь, когда эти скорби объективны, и мы ничего не можем сделать – нужно терпеть! Следующий этап: реально взглянуть на свою жизнь, не обвинять кого-то, а подобно евангельскому разбойнику констатировать: …мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли… (Лк.23:41). Только при стяжании взгляда без прелести на свою жизнь человек может подняться выше: «Господи, я Тебя благодарю за ниспосланное испытание!»

Поразительно, но именно страдание и боль иногда человека преображают настолько, что они могут послужить мощным толчком к обретению подлинной веры! Страдания воспитывают наш дух, это средство укрепления духа человека, чтобы мы утвердились в верности Богу.

И если попытаться в своей жизни осуществить то, к чему призывает Господь: стремиться преодолевать страдания и скорбь через терпеливое и мужественное несение креста, поставлять в центр своей жизни Бога и следовать Его заповедям, то мы с неизбежностью убедимся в том, что это не простые слова, но глубокая истина человеческого существования.

Подготовила Марина Богданова

Я родился в 1969 году в городе Яньчэн (провинция Цзяньсу, КНР) и рос в традиционной семье. В детстве я вообще не задумывался о религии. Многие китайцы не слишком религиозны. Мои родители были небогаты, но образованны, поэтому хотели, чтобы и я получил высшее образование. В нашей стране абсолютно любое высшее образование – верный залог того, что ты сможешь найти престижную работу.

В Китае не принято рассчитывать на помощь родителей, я должен был сам зарабатывать себе на жизнь. Я поступил в Гуанчжоуский институт иностранных языков и выбрал факультет… русского! Это был совершенно случайный выбор! Кроме русского, я выбрал английский и японский языки. Я изучал русскую литературу, русский язык.

В 2002 году я поступил в аспирантуру Института востоковедения РАН в Москве, получил степень кандидата наук по специальности «экономика», работал в крупной компании по экспорту чая на позиции менеджера, а потом стал заниматься собственной предпринимательской деятельностью – открыл несколько китайских ресторанов. Русские люди, наверное, не знают всего о китайской кухне – у нас есть восемь кулинарных школ! Мой бизнес был успешным. Я действительно многого добился.

Я не хожу в облачении по улицам Китая, но, разумеется, мой внешний вид вызывает вопросы. Иногда я ощущаю на себе пристальные взгляды прохожих, некоторые посмеиваются надо мной, но в целом все относятся с пониманием. Я не ощущаю себя как-то необычно, ведь я не нарушаю закон, не делаю ничего запретного. Китай сейчас открыт всему новому, там никогда не было единой религии, в стране живут буддисты, католики, протестанты, православные. Есть даже государственные союзы всех религий: христианства, ислама, буддизма.

Православные пока – в меньшинстве. Хотя на севере Китая живет много российских эмигрантов. Постоянной эмиграции здесь нет, большинство приезжает по работе на 5-10-15 лет, но и коренное население Китая принимает православие, здесь нередки межэтнические браки, многие впервые пришли в храм благодаря русской жене. В Китае в семьях равноправные отношения, женщину не будут заставлять принимать религию мужа.

Сейчас идет ремонт храма в Гонконге, и мы надеемся, что, как только он завершится, у нас будет действующий храм. Пока же мы служим там, где мы нужны, например, в интернете. В Китае очень популярна электронная платформа WeChat, там сидят абсолютно все. Возможно, это связано с тем, что китайцы – интроверты и часто предпочитают общение в сети.
Даже к бабушке из деревни, которая лепит очень вкусные пельмени, могут приехать внуки и предложить: «Давай сделаем объявление об их продаже в WeChat», и у бабушки появляется тысяча заказов, она становится миллионером. Конечно же, эту платформу мы используем и для проповеди. Люди задают волнующие вопросы, иногда немного странные, просят: «Помолитесь за меня перед экзаменом», я активно общаюсь там с молодежью. Делюсь своими миссионерскими записками, потому что в Китае не очень много религиозной литературы на китайском языке.
Иногда мне приходится учитывать особенности национального менталитета, и я объясняю христианские истины через привычные образы. Например, рассказываю об ученике Кун-Цзы, который жил в глубине улицы и очень скудно питался. Все соседи жалели его! Но он был богаче их, потому что собирал себе небесные сокровища. Китайские предания полны поистине христианской моралью.
У меня есть чувство, что молодежь перестала думать исключительно о материальных благах и стала задумываться о смысле жизни, о нашем месте в этом мире, о Боге. В WeChat мне иногда начинают задавать такие вопросы, мы начинаем общаться, и человек постепенно присоединяется к пастве.

Но, конечно же, у китайских верующих пока, увы, нет нормальной церковной жизни. Это и нехватка священников, и нехватка храмов.

Люди стали более открыты всему новому, но православие в Китае – далеко не новость, ему 300 лет! Согласно преданиям, христианство было проповедано в Китае еще апостолом Фомой.
Ввиду политических обстоятельств в 1954 году действующая Российская духовная миссия в Китае была упразднена, поэтому православная традиция в Китае была практически полностью утрачена. Сейчас мы пытаемся ее восстановить, и меня называют священником нового поколения как раз потому, что за последние 60 лет я – первый рукоположенный священник из Гонконга.
На китайский язык переведены Священное Писание и Священное Предание, некоторые жития святых. Я публикую свои миссионерские записки на электронной платформе, но планирую издать воспоминания, например, о своей недавней поездке в Грузию и Нижегородскую митрополию, где нам подарили икону преподобного Серафима Саровского.

Грузия поразила меня своими храмами! Нам в Китае их очень не хватает. Мы встретились со схиархимандритом Иоанном, и я запомнил, как он пошутил, что считает себя немного эгоистом, потому что любит всех людей, – так проще жить ему самому. Я подумал, что здорово было бы всем быть такими «эгоистами».

Мне пока не приходилось сталкиваться с необходимостью отговаривать женщину от аборта, но мы знаем, что в православии это однозначно считается грехом. В Китае многодетные семьи платят достаточно большой штраф (30 000 юаней), но это не останавливает тех, кто хочет родить много детей. В деревнях детей могут просто не регистрировать. Острая проблема массовых абортов не стоит.

Я не могу выделить в Китае специфических именно «китайских» вопросов верующих. Думаю, как и везде, главная проблема – материализм. Надо повышать у людей интерес к духовной жизни, для этого мы и проповедуем во всём мире, Иисус сказал: «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа».

Из особенностей в Китае – соблюдение поста. Для нас это не представляет никаких трудностей. Мы вообще редко едим мясо и совсем не едим свинину. В Гонконге есть ресторан, где подают только овощные блюда. Во время поста мы всегда обедаем только там. На юге Китая морепродукты – постоянно в рационе. Еще у нас есть соевое мясо – вкус, как у мяса, запах, как у мяса, но при этом мяса мы не едим.

История с демонтажем крестов в Китае нас не коснулась. Мы не знаем точно, что там происходило, но речь шла о протестантских храмах.

Многие христиане в Китае предпочитают не регистрировать свои религиозные организации, чтобы не попасть под контроль государства. Чтобы показать, что ситуация под контролем, местные власти могут проводить подобные акции. При этом христиане защищают свои храмы до конца.

Мы не проповедуем в ситуации богоборчества, но проповедуем в ситуации некоего кризиса: не хватает людей, не хватает средств. Но именно в ситуации кризиса Церковь, как ни странно, всегда развивалась лучше всего, и я думаю, что у православия в Китае большие перспективы.

Гойко заболел туберкулезом. Врачи сообщили, что жить ему осталось максимум три месяца. Понимая, что жизнь пришла к концу, он слезно молился Божией Матери, и его молитва была услышана: начали появляться первые признаки исцеления. Этот случай стал для него знаковым.

Планы жениться и стать приходским священником резко отменились. С этого времени он направляет свою жизнь по пути монашества.

В 1945 году Гойко становиться послушником одного маленького монастыря в Овчаре. Монастырь выживал за счет земледелия и небольшого стада. Его друзья послушники потом вспоминали об этих годах жизни будущего патриарха: «Гойко мог отремонтировать почти всё. Достать обувь в те годы было трудно, и он находил ботинки без подошвы, брал выброшенные на свалку покрышки от автомобиля, делал из них подошвы, и получалась приличная обувь. Если не было резины, он делал подошвы из дерева, а потом подбивал металлом».

Послушник Гойко был пострижен в монахи в канун Благовещения в 1948 году с именем Павел. В том же году он был рукоположен в иеродиакона. Павел был единственным в монастыре, кто получил университетское богословское образование. Основным его послушанием стало преподавание. Это у него получалось настолько хорошо, что слава о нем достигла патриарха в Белграде.

В 1954 году его рукополагают в иеромонахи и назначают на должность протосинкела (секретаря или канцлера) патриархии. Видя его незаурядные способности, Синод Сербской Православной Церкви направляет его завершить обучение на богословском факультете Афинского университета. Там иеромонах Павел был замечен благодаря своему благочестию и смирению. Архиепископ афинский Дорофей говорил: «Пока у них будут такие кандидаты, как отец Павел, Сербской Церкви не нужно будет беспокоиться относительно будущих епископов».

В 1957 году Священный Синод Сербской Православной Церкви возводит иеромонаха Павла сначала в архимандриты, а затем в епископы. Владыка Павел больше тридцати трех лет исполнял обязанности епископа Рашинско-Презренского. В течение этого времени он был вынужден противостоять многочисленным проявлениям агрессии против Церкви и против сербского народа со стороны мусульманско-албанского населении региона с молчаливого согласия, а иногда и одобрения коммунистического государства.

Сам владыка часто становился жертвой агрессии. На улицах, по которым он ходил без сопровождения по собственной воле, несмотря на опасность, прохожие выкрикивали оскорбления в его адрес, толкали, были с ним грубы. Бывало так, что его выталкивали из общественного транспорта, которым он пользовался по своей скромности. Однажды на автобусной остановке разъярённый албанец ударил его по лицу, да так, что скуфейка отлетела в одну сторону, а сам владыка – в другую. Он встал, поднял скуфью, надел ее, с грустью и состраданием посмотрел на своего обидчика и, не сказав ни слова, спокойно продолжал свой путь.

Будучи истинным монахом, владыка Павел был очень скромен. Несмотря на то, что он как епископ мог ездить на личном автомобиле с водителем, владыка пользовался только общественным транспортом даже для дальних поездок. Было удивительно видеть, как владыка ночью ездил без сопровождения на автобусе или поезде, неся с собой чемодан с облачением, чтобы служить в церквах и монастырях, особенно там, где не было священника. Часто ему случалось проходить пешком по десять километров, чтобы добраться до места. Бывало, по окончании службы, чтобы вернуться домой, епископу нужно было добраться до какого-нибудь населенного пункта, где был автобус, при этом он пропускал вперед всех, кто туда заходил. Если же мест в автобусе после этого не оказывалось, то он шел пешком преодолевал расстояние в двадцать-тридцать километров. Понуждаемый своим окружением купить автомобиль для нужд епархии, владыка Павел ответил: «Пока у каждой сербской семьи в Косове не будет машины, у меня ее не будет тоже».

Резиденция Презренского епископа размещалась в бывшем русском консульстве. Владыка занимал в нем одну комнату, остальные отдал в безвозмездное пользование студентам, которые по своей бедности не могли позволить себе снимать их в городе. При этом владыка не только давал им кров и пищу, но и следил за их учебой, занимаясь с отстающими.

В резиденции не было даже телефона, и Синод вызывал владыку Павла на заседания телеграммой. В отличии от большинства епископов, у него не было прислуги, он сам готовил себе еду на старой, коптящей, забрызганной жиром плите. Питался владыка Павел очень скромно. В зависимости от дня это могла быть картошка, белая фасоль, капуста, шпинат с рисом, но чаще всего – крапива. Все это он готовил без масла и лишь в праздничные дни делал исключение.

Кровать, на которой спал епископ, заслуживает отдельного разговора. Это была старая железная рухлядь, на которую владыка, живя в монастыре, набил доски. Тюфяк он соорудил из соломы, которую позже заменил листьями кукурузы, подушка была из того же материала. И эту самую кровать епископ Павел забрал с собой в Белград, когда стал патриархом. Один архимандрит попробовал было ночь проспать на кровати епископа, пока тот был на заседании Синода, и так и не смог этого сделать. Кровать была ужасно жёсткая и неудобная.

Не довольствуясь уборкой в келье, владыка также убирал и кафедральный собор, вычищая утварь и подметая пол. Он сам непосредственно принимал участие во всех строительных работах. Конечно же, это вызывало удивление и даже замечания, что, мол, «не подобает в таком возрасте и сане трудиться, как молодому послушнику». На это Владыка Павел как-то ответил:
«Некоторые утверждают, что епископ не должен чинить черепицу на крыше и что ему не следовало бы работать…Как будто работа – что-то унизительное! Не труд унижает человека, а грех. Между прочим, если Господь был способен трудиться, своими руками обрабатывать древесину, то почему я не могу? Если труд не унижал Его, то меня уж тем более не унизит».
Доходило даже до того, что епископ сам чинил обувь расквартированным в его резиденции студентам.

Особенное внимание владыка уделял миссионерской работе, лично проводя лекции и беседы с прихожанами и духовенством.

Будучи епископом, а затем и патриархом, владыка оставался прежде всего монахом. Он неукоснительно исполнял монашеские правила, ежедневно служил Литургию, строго соблюдал пост. Где бы он ни был, Святейший обязательно начинал день с Литургии. Как-то, приехав в 2000 году в Москву на освящение храма Христа Спасителя, где по регламенту он должен был служить на следующий день, Святейший сразу же после ночного перелета отправился искать храм, где совершается Литургия. И поскольку его епископские облачения были уже переданы в храм Христа Спасителя, патриарх Павел, найдя ближайший храм, попросил пресвитерские облачения и отслужил Литургию священническим чином.

Патриархом Сербским владыка Павел стал в самое тяжелое для Сербии время, осенью 1990 года. В это время владыке было уже семьдесят шесть лет. То, что выбор упал на владыку Павла уже в первом туре, было удивительно как для него самого, так и для всей Сербии. Хотя он и был уже известен и почитался за святость жизни, но всё же не относился к епископам, работавшим в окружении предыдущего патриарха, или архиереям, популярным благодаря СМИ. Его простая и смиренная жизнь, казалось бы, не прочила ему такого высокого социального, политического и церковного положения. Скромность, кротость и малый рост не создавали впечатления человека авторитетного и представительного, чего требует патриаршее служение. Сам он не только не выдвигал свою кандидатуру, но и вовсе не стремился к такой деятельности. По своей простоте и смирению, владыка Павел был удивлен и смущен тем, что выбор упал именно на него. По его собственным словам, назначение стало для него настоящим шоком. Однако позже он скажет:

«Я упокоился, когда понял, что самое высокое положение состоит в том, чтобы быть примером в служении и заботе о ближнем, а не в том, чтобы раздавать приказы»

Как показало время, избрание владыки Павла на патриаршее служение было лучшим выбором для сербского народа. Освобождённый от страстей многолетней аскезой, обладавший незыблемым внутренним стержнем, исполненный любви, сострадания и смирения, патриарх всегда владел ситуацией. А время его правления было тяжелейшим для Церкви. Бедственное положение Югославии в период распада и гражданских войн, международных санкций и военной агрессии США и Европы, демонизация страны западными СМИ, агрессивная сепаратистская политика косовских албанцев при поддержке США и основных европейских держав, поэтапное спланированное разрушение региона, ставшего колыбелью Сербской Церкви и ее исторического и религиозного наследия – всё это легло тяжелым бременим на плечи патриарха.

Укоренённый в духе Предания, сдержанный в суждениях, он умел слушать и слышать каждого, при этом руководствуясь только Евангелием, а не какими-либо политическими предпочтениями. Его слова, сказанные в то время, актуальны для нас сегодня как никогда:

«Любая власть так или иначе хочет замкнуть на себе все остальные институты, чтобы они служили ей рабским образом. Что бы я ни сказал, чего бы ни сделал, меня критиковали и письменно, и устно, будь я на стороне власти или оппозиции. Я могу ответить лишь то, что на всех нас должно распространяться предписание апостола Павла: «едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте во славу Божию» (1 Кор. 10, 31). Это же правило распространяется и на политику. Она, как и все остальное, тоже может быть во славу Божию, а может быть и наоборот. Для апостолов неважно было знать, кто из них сядет рядом с Иудой, для них важно было знать, не будет ли он Иудой. У нас не всегда есть возможность выбирать, рядом с кем проводить свою жизнь. Но кем будем мы сами, людьми или нелюдями, – зависит от каждого из нас».
В течение долгих межэтнических войн, которые сопровождали весь период его патриаршества, патриарх Павел не только стоял над страстями, но и был выше любых критериев политической оценки. Он не был на стороне ни одной из сербских партий и даже не на стороне Сербии, но на стороне жертв, кем бы они ни были.

«Мы переживаем страдания всякого человека как наши собственные. Поскольку каждая человеческая слеза, каждая рана телесная или душевная – это братская слеза, братская рана и братская кровь», – писал он в своем послании 1992 года. Вот почему сам он приходил на помощь несчастным людям вне зависимости от их религиозной принадлежности, молился за всех людей и оказывал им материальную помощь.

Страдая душой за сербский народ, защищая его, Святейший Патриарх Павел противостоял всякой идее «национального очищения», любой идее, согласно которой сербское население должно исключить другие нации из своего жизненного пространства. Он поступал так, потому что Бог наделил людей одинаковым достоинством и рассматривал их как равных, каким бы ни было их этническое происхождение и религиозная принадлежность.

Национализм, понимаемый не как уважение и любовь к своему народу и присущим ему ценностям, а как чувство превосходства одной нации над другой, ведущее к исключению, унижению или ненависти, он считал противоречащим евангельским принципам, приводящим к самоуничтожению в личном и общественном плане:

«Ни в коем случае у христианина не должно быть внутреннего конфликта по отношению к своему собственному народу и к своей способности как верного православного следовать заповедям Бога. Если человек сосредотачивает всю свою доброту и великодушие только на своем народе, не оставляя в душе никакого места для благородных чувств по отношению к другим народам, это оборачивается злом как для него самого, так и для его народа».
Патриарх отмечал, что если любовь к врагам – слишком трудный образ для поведения, требующий высокого духовного уровня, то, по меньшей мере, стоило бы соблюдать другую евангельскую заповедь – не желать другому того, чего не желаешь себе. «Будьте людьми, поступайте со всеми по-человечески», – очень часто повторял Патриарх.

При всей своей загруженности патриарх Павел оставался верным своим монашеским обетам. Каждый день он вставал в четыре часа утра и исполнял монашеское правило. В пять утра служил Литургию. Так же неукоснительно он придерживался и вечернего уставного богослужения. Земные поклоны занимали важное место среди аскетических упражнений патриарха. Он оставил их только во возрасте девяносто одного года, когда травма колена сделала их невозможными. Весь день в меру сил он наполнял молитвой. Молитва занимала и часть его ночного времени.

В отношении пищи он установил для себя суровый режим. Утром после Литургии патриарх не завтракал, довольствуясь чашкой чая и куском хлеба. В полдень съедал небольшую порцию овощей, которую отваривал сам с небольшим количеством зелени, собранной вокруг патриархии. Почти всегда воздерживался от ужина. Питался постной пищей даже вне постных дней и больших постов. И только в праздничные дни позволял себе немного масла и рыбы. Алкоголь не употреблял вовсе, довольствуясь обычно томатным соком. Ложился поздно, вставал рано.

Став патриархом, владыка занимал малую часть апартаментов. Его внучатая племянница Снежана Милкович, одна из немногих, кто мог войти в его частные покои, рассказывала:

«Большинство из предметов мебели, которые стояли в комнате патриарха, нельзя было увидеть больше нигде, как только в некоторых кафе, владельцы которых желали сохранить атмосферу прошлого, и в комиссионных магазинах, где продавалась старая затертая мебель. Место его спальни было самым меленьким помещением в патриархии. По всей видимости, раньше здесь была кладовая. В ней помещалась только кровать, старый шкаф, металлический сундук и стул. Над кроватью была прикреплена полка, где он держал очки, книги и еще несколько личных предметов, чтобы иметь их под рукой. Эта комната была точь в точь такой же, как и его монашеская келья, которую я видела, когда посещала со своей матерью монастырь Девич».
Патриарх не пользовался не только личным автомобилем, но даже и телефоном. Готовил пищу себе сам, покупая продукты в ближайшем магазине. Убирал не только в своих покоях, но и в здании патриархии. В конце трапезы святейший патриарх тщательно собирал и съедал крошки, оставшиеся на столе. Один епископ рассказывал, что как-то Святейший был приглашен на праздник. На трапезе подавали рыбу. Когда рыбу съели и собирали остатки, то он заметил, что на них осталось еще много рыбного мяса, особенно возле головы. Святейший попросил пакет, чтобы забрать остатки с собой, говоря: «Жалко всё это оставлять». На следующий день, когда епископы были приглашены к нему на обед в патриархию, Патриарх достал эти остатки, чтобы съесть. Поскольку он привык делиться, то предложил и гостям угощаться…

Для всего у Святейшего было богословское обоснование. Он говорил, что природа содержит духовные энергии. Расточая питание, даже в малых количествах, мы расточаем благодеяния, подаваемые нам Богом. Святейший напоминал эпизод из Евангелия, когда Господь после того, как накормил пять тысяч человек пятью рыбами и несколькими хлебами, повелел ученикам «собрать оставшиеся куски, чтобы ничего не пропало» (Ин. 6, 12).

Патриарх Павел сберегал и свои монашеские одежды. Сам их стирал, гладил, зашивал и ставил заплаты, если видел где-то дыру. Сам заботился о своей обуви и чинил, когда это было нужно. Если она изнашивалась так, что ее невозможно было носить, он находил где-нибудь выброшенную, подходившую ему по размеру пару, чинил ее и носил. Как-то он изготовил пару высокой обуви из женских сапог.

Так же он относился ко всему, что принадлежало патриархии. Сотрудники вспоминают, что Святейший вел себя как хозяин дома. Чинил двери, ремонтировал электропроводку, латал крышу. Так же Патриарх вел себя и тогда, когда ему приходилось ночевать в другом храме или монастыре. Патриарх никогда не требовал ничего для себя и всегда было готов поделиться со всеми.

Даже став патриархом, он продолжал ездить на службу в общественном транспорте или ходить пешком. При этом он был доступен всем и каждому. Любой мог подойти к нему на улице и поговорить с ним. Передвигался он всегда без охраны, хотя в условиях гражданской войны это было не безопасно. На пути из храма Святейший мог зайти еще в гости к сестре или внучатым племянникам. По пути в патриархию он заходил в магазин и покупал вещи, необходимые для работы. Человек, который не знал в лицо патриарха, никогда бы не догадался, что сзади него в очереди, на остановке или в магазине стоит Святейший Патриарх Сербский, по молитвам которого уже при жизни совершались чудеса.
Почил Святейший Патриарх Павел в возрасте девяносто пяти лет 15 ноября 2009 года.