ПАЛЕО...

Три дня в лесу на самых что ни на есть обычных палеонтологических раскопках. 1,5 км до ближайшего населенного пункта, буквально в 40 метрах от дороги на самой обычной полянке в лесу, у самой обычной речушки по колено. Самые обычные люди в компании...
Или нет, все это было самым нЕ ОбЫчнЫм?

Тряска в институтской машине закончилась у речушки, на которую вернулись по-сле безуспешной разведки дальше по дороге - везде болото, единственно пригодное ме-сто для установки лагеря именно здесь, у этой речки.
Свалив в кучу палатки, рюкзаки, ведра, сита и, конечно же, продукты, с края поля-ны, договорившись с водителем о времени возвращения в город, все попрощались с ним.
Солнце вызывало только неприятные мысли, вроде: "Когда же ты сядешь?", "Что, решило оторваться за предыдущие беспросветные дни тайфуна?", "В Аду, наверно, и то холоднее".
Вся влага вокруг очень быстро и верно приобретала летучесть, и к общей высокой температуре воздуха добавлялся эффект бани. Это тяжело сказывалось - хотелось спря-таться в палатке и уже оттуда руководить процессами устройства лагеря, при чем жела-тельно, что бы вещи двигались сами - позволять кому-либо из окружающих в такое пек-ло находиться вне тени совесть ни в коем разе не разрешала, даже больше - толкала на призыв кинуть все, удалиться к ледяной речке и, запустив туда все четыре конечности, а то и всё себя, подождать, когда жара спадет... Но как обычно – время. Его не так уж мно-го, еже ли хочешь чего-то достичь.
После обеда уже порядком заморенные погодой трое девчушек ушли на разведку на гору Жадова, проверять что копать, а что не копать, и стоит ли вообще копать.
Пока они изучали окрестности, нашли кошмарную помойку - люди же рядом жи-вут.
Пробираясь краем заболоченного луга по лесу, вышли на старую геологическую дорогу, заросшую уже давно кустарником и деревьями, и предлагавшую подняться на нужный пупырь прямо в лоб - чуть ли не по вертикали. На первый взгляд показалось, слишком крутой подъем. Одолев дорогу, которая на седловине переваливала на другую сторону хребта, обнаружилось, что вершина пупыря-то еще круче, тут уж точно верти-каль заросшая вьюнком и покрытая дерном, который явно под нагрузкой, поползет вниз с взбирающимися.
Но покорение вершины, это было дело для желавших найти связь с цивилизацией – вполне возможно именно там можно было поймать Сеть сотовой связи. Для иных це-лей туда не было смысла громоздиться, а следовало обойти гору параллельно седловине, и с обратной стороны изучить перспективные для раскопок гроты, и мелкие пещерки.
Желающих, а точнее нуждающихся в связи с внешним миром не остановили труд-ности подъема- во-первых, они просто обежали пупырь со всех сторон и нашли самый безопасный подъем, во-вторых, затащили и остальных, тем самым обеспечили себе стра-ховку.
Пока поднимались на вершину - пошел дождь. Но это для начала он "пошел", по-том он побежал, а уже после просто полил..
На малюсеньком клочке земли буквально пять на метр( ширина хребта), ежели встать в правильном направлении с телефоном в руке, обнаруживалось не просто нали-чие Сети сотовой связи, но и пару антенн, и можно было даже что-то отправить. С "по-звонить" наблюдались некоторые проблемы - тот, кому звонили был не только не видим, что естественно, но и, к сожалению, не слышен, что уже безобразно расстраивало.
Дождь затихал, шел тише, тише. И стал. Скоро выглянуло солнце, и тучки снова проплакались уже медленно, и тепло..
Наотправлявшись sms-ок с вершины, но так и не получив ни одной, пришлось воз-вращаться в лесные дебри, почти с небес на землю... а так хотелось прочитать, хоть пол-слова в ответ...

Около входов в гроты, пещеры творилось что-то невероятное, малюсенькие жабки, размером с бутончик ландыша, выскакивали из-под старых осенних листьев, с которыми до побега из них сливались, и в рассыпную растекались по уже зеленым кустам. Много-численное их количество поражало. Ждали какое-то время, пока хотя бы вся видимая часть этих существ перепрячется в соседних зарослях, а не будет сидеть на месте буду-щей работы, тем самым вызывать угрызения совести, что подавили столько живности... Собственно соседние заросли радовали глаз не меньше - легкие тенета-паутины, обиль-но усеянные хрусталиками воды, большие тигровые лилии, соседствующие с гроздьями темно-синих колокольчиков, древесные лианы лимонника и элеутерококка, обвивающие стволы молодой поросли деревьев, и просто распластанные по необъятным стволам хвойных титанов...
Пахло мокрым лесом. Стоял запах травы, пыльцы цветущих растений, влажной ко-ры деревьев, пропитанной водой земли, спутанной хвои..

Последние поленья в костре горели медленно, с тихим шварканием - сырые. Искр от них можно было не бояться, далеко не улетали, да и были весьма редки. Света от них вокруг было не больше, и для того, что бы переключить взгляд на слившиеся в единую темную массу траву, дорогу, лужи не требовалось особого труда - уже через пару секунд легко различались огромная улитка, тянущая слабенькую травину к границам воды и земли, ромашки, клевер, в распластавшихся зарослях которого, при свете луны и яркого неба можно было легко искать счастливый четырехлистник.
Отражение звездного неба в поле, горящем мельтешеньем светлячков, наводило на мысли о миниатюре, представляющей картину огней святого Эльма на болотах. А собст-венно в недалеком болоте квакши хором репетировали очередной ночной концерт, и, приближаясь ближе к их «оркестровой яме», можно было расслышать еще и приглу-шенные всхлипы выпи.
Костер почти стух. Созвездья стали теряться. Из-за ближайших сопок низко по не-бу поплелись тучи, темные пятна которых с контурами, освещенными более высокой лу-ной, уже начинали слезиться.

Утро стекало на поляну тихо, медленно, как бы нехотя. Будто делая одолжение, че-рез тугое полотно серого неба падал свет. Именно падал, так резко освещая, очерчивая, все предметы, привезенные людьми, и словно пряча природу, мягко огибал высокую траву, ивы у речки, пушистое одеяло тумана над водой.
Пасмурный распластанный во времени и пространстве день казался вечностью, каждая минута сопровождалась мучительным осмыслением происходящего в голове и душе, которое шло неотрывно от рабочего процесса. Вечером было тихо, хмуро и крапал дождь. Не понятно было, как до сих пор за такой дооолгий день небо ни разу не уронило на землю ни капельки, а умудрилось начинать хлюпать лишь сейчас.
От непогоды рано начало темнеть, но было еще светло, ровно на столько, чтобы видеть лица соседей. Все сидели под деревьями у смастеренного здесь же стола на такой же стильной лавочке - пили чай...
Речка стала булькать и цокать. Через нее в сторону лагеря шли кони. Они перехо-дили на этот берег и, увидев людей, уходили в сторону - в поле. Их было не много. Де-сять, двенадцать. Иссиня-черные, рыжие, белые, пегие, с длинными хвостами, гривами они почти полностью исчезли в траве, а люди все ждали пастуха. Кони пришли сами. Одни.
Спать не хотелось, но уже никого не осталось у стола, костер погас, чай остыл.
Было слышно, как кони ходят в траве. Рядом. Фыркают. Хотелось найти того ры-жего жеребенка, что пришел с ними. Заглянуть ему в глаза, как когда-то раньше. Далеко в детстве.
Уже лежа в палатке, слышно было как речка снова забулькала к противоположно-му берегу - кони возвращались куда-то к себе.
Снова пошел дождь. Стал бить все сильнее, и сильнее по привезенным людьми ве-щам.

С утра ветром часть туч протянуло за сопки дальше от лагеря. На некоторое время показалось, что днем выглянет солнце, которое чуть высушит намытые с вечера пробы грунта, да, и сегодняшние, которые уже начали промывать.
Но уже в девять утра по речке застучала дробь водяных струй. Сидя у реки, по щи-колотку в воде, даже в дождевике, вода была внизу, сверху, с краю. Внутри. Появилось явное осознание положения лягушки в болоте.
Дождь не на шутку мстил за мусор в лесу, за бутылки на вершинах.
После обеда стало совсем тихо, как будто все умерло.
Ночью в поле летали редкие светлячки, что-то сопело в кустах, а над речкой клочь-ями летали огрызки тумана. Луна словно подглядывала сквозь полупрозрачное облаков одеяло.

Снова город…

506-ой, или зачем все то, что есть и с какой стати оно обязательно нужно

Далек путь или близок, узнает тот, кто проедет.
Горькую еду от сладкой отличит тот, кто вернется.
----------------------------------------------------------------
Но нам всегда нужно то, что сейчас нужно.
---------------------------------------------------------------
И каждый пытается в жизни доказать свою
нормальность, изо всех сил следит
за собой, чтобы не рехнуться.
Олжас Сулейменов «День курицы»
Обычный спор: «кто прав?». Да, только кто может рассудить. Третейский суд здесь не подойдет. У иной стороны может возникнуть единое представление о решение проблемы по одному вопросу и разногласие по другому и соответственно противоположная ситуация с другим оппонентом.
Надоели споры. С какой стати кто-то кому-то должен доказывать свою правоту. Мы все правы и это естественно и иного не дано. Не хочется ни с кем ссориться только из-за того, что не сошлись во мнения. А то будет как у булгаковского Иешуа : «все люди добрые. Злых Людей нет». Но те, кто недоволен чем-то, обижает других, сам был обижен. Что-то нет абсолютно никакого желания, чтобы из-за того что обижу кого-то , этот кто-то обижал других. Конечно, хватает тех, кто не позволяет своим наплывам отрицательной эмоциональности проливаться через край, но обиженными-то от этого они не перестают быть. Тех, кто не обижается вообще, в принципе знают многие, но из легенд… это святые…….
Очередная поездка домой - три часа в рейсовом автобусе, через горы, реки, расстояния… тупой взгляд в окно и ворох мыслей в голове. Что? Куда? Почему? Хочу ли я? Надо ли? И т.д. и т.п.
Люблю, когда никого нет рядом. Сидишь и глупо пялишься на протекающие мимо разноцветный, или наоборот белые (в зависимости от времени года) холмы, остающихся позади или убегающих вперед людей, просто идущих по дороге или проносящихся в разноликом транспорте. Тема всегда одна: кому это надо и надо ли вообще? Что-то сродни нашумевшей «Матрицы», то невероятные гипотезы, то полная отрешенность и апатия к происходящему. Долго думать прогрессивно на эту тему невозможно – становится отвратительно до тошнотворной мерзости. Все уже существующие выкладки не устраивают, а насилие над собственным никудышным аппендиксом мирового сознания приводит к вышеуказанному.
«Да будет свет!» – сказал монтер и перерезал провода. Где-то так и выглядит обычный умозрительный процесс построения несуразных мыслительных архитектурных композиций
Созданный электрическими импульсами переходящими от одного нейрона к другому, процесс творящий цепь памяти, которая вскоре распадется на отдельные кусочки, так как в ходе все того же процесса, как результат, погибнет несчетное количество этих самых нейронов уже вошедших в цепь, а они между прочим восстанавливаются только через четырнадцать лет.
Сегодня пасмурно немного. Снег пошел. Сначала правда дождь, хотя это было еще дома в Тихоокеанском, там может и сейчас дождь. А здесь во Владивостоке может с самого утра снег шел, а дождя никто и не видел. Утром проспала, выключила будильник и перевернувшись на другой бок продолжила строить иллюзорные картинки, сотканные снами. Но недолго, сестра то же проспавшая в школу была заботливо разбужена подругами, зашедшими за ней, естественно и я не осталась без внимания, звонок в дверь в двухкомнатной квартире будит всех ее обитателей. Подскочив не менее резво, чем Аннушка я начала собираться на автобус. Первый уже прозевала, остался на …. Интересно на сколько? Натягивая джинсы прошу маму позвонить на автовокзал, узнать ко скольки бежать. Ого! Через десять минут автобус, могу еще успеть, если действительно бегом. А может он опоздает надежда умирает последней, бегом на вокзал, а говорила мне мама вчера соберись с вечера, но мы же умные – с утра успеем!
В припрыжку доскакала. Автобуса нет. Могла еще чая дома попить… в расписании такого маршрута вообще нет… интересно…. А следующий через сорок минут. Автобус опоздал на десять минут. Села… одна…
Спать уже не хочется. За окном сыро и тихо… такое ощущение, что не осень, а весна. Только не хватает этого весеннего запаха прелых листьев, лежавших так долго под снегом, и еще чего-то… ощущения, что жизнь в очередной раз решила вернуться.
В автобусе тепло, на улице 0 градусов… Надышали… окна запотели…. Так просто открыть другой мир, пробить пелену заволакивающую его… протер тыльной стороной ладони по окну и вот тебе холмы, лес, дороги , реки… море…
Деревья своими голыми ветками, где-то тонкими, где-то кривыми, где-то обломанными проецируются на серую пелену неба… влажно там, здесь тепло и выходить не хочется. Так иногда в маршрутке по городу едешь люди входят, выходят кто-то садиться рядом, потом появляется кто-то новый, а ты едешь, на улице хмуро и чисто, а тебе хочется чтобы маршрут был нескончаемым, вот так ехать и ехать, пока на улице не появиться солнце. Но вот твоя остановка, даже нет еще не приехали а уже протискиваешься к выходу, платишь за проезд и … идешь своей дорогой… дела, дела…
Один раз я просто не вышла, а поехала до конечной, а было еще далеко, и дел было… экзамен к которому не готова абсолютно, но это не было важно, нам не хотелось выходить и с Сашей поехали дальше. За окном не было ничего видно, потоки воды заливали все, небо плакало и плакало, а на душе было так хорошо … прозрачно...
Подъезжаем к Владивостоку. Так непонятно всегда в общественном транспорте всегда столько народа: мало когда кто-то кого-то знает, все вместе… и все порознь. В жизни то же самое. Мы даже знаем друг друга… но только с одной стороны… а зачем , почему, куда и откуда?…
Кто бы знал?…