Специалист кафедры восточных языков института филологии и языковых коммуникаций СФУ прожила в Японии полгода, и должна была возвращаться домой именно в этот день, 11 марта. В ту самую пятницу, когда разрушительное землетрясение и цунами начало равнять с землей целые города и районы…

- Я жила в префектуре Сайтама, это недалеко от Токио, - рассказала Ирина «Комсомолке», как только вернулась в Красноярск (она летела через Москву). – У меня была стажировка по методике изучения японского языка. Переживала землетрясения, но небольшие совсем. Более ощутимое было накануне моего отъезда, 9 марта. Балла три, не больше. Стены дома качались, но ничего не рушилось. В пятницу мне пора было улетать. Было очень грустно, за полгода я со многими подружилась, с кем-то стала как одна семья… В аэропорту все было абсолютно спокойно, мой рейс вылетал около 13.30 по местному времени. Лететь до Москвы – 10 часов.

Спокойно поднялась на борт, спокойно мы взлетели, приземлились уже в России. И в аэропорту на мониторах телевизоров я увидела, что творится там, откуда я только что прилетела, где шесть месяцев прожила! Я сначала не поверила в реальность всего этого, мне показалось, что идут кадры какого-то фильма-катастрофы. Потом поняла, что это все на самом деле, стало пусто и жутко… Рейс, который должен был быть следующим после нашего, уже не вылетел, люди так и остались в Токио. А мне на мобильный начали звонить родители, для них главное было – услышать мой голос.

Потом уже я узнала, что дом, в котором я жила, устоял, хотя в нем пошли большие трещины. А вообще в той префектуре много зданий разрушилось, особенно на окраине. С моими друзьями, вроде бы, все в порядке, мне удалось до них дозвониться. Почти до всех.

Беда не приходит одна, а для тех, кто силен и способен выдержать, она, уродина, не одну, а сразу несколько своих страшных подруг приводит.

В справедливости этого можно было сомневаться только до сегодня.
Мощное землетрясение, постоянные ощутимые толчки после него…
...смертоносное цунами и ежеминутная готовность к новым...
Теперь – опасность серьезного радиационного загрязнения…
...эвакуация всех из 20 км зоны (и это при поврежденных дорогах и нехватке энергии даже для железнодорожного транспорта!).

Только-только позволив японцам оправиться от шока и бросить все силы на помощь пострадавшим районам, природа продолжает испытывать этот мужественный народ – после 19 градусов пару дней назад, в центре трагедии температура сегодня ночью опустилась почти до нуля... завтра до минус 5... снег.
Это там, где люди греются только от одежды и полученных одеял...

После сегодняшних толчков в префектуре Сидзуока есть опасения, что и священная Фудзи внесет свою лепту в испытание человесческого духа…

Всего этого хватило бы, чтобы в других частях планеты начался полный апокалипсис...
Всего этого хватило бы, чтобы мы не узнали в наших знакомых тех добрых людей, которыми они были вчера...

Но я в Японии – и пусть прозвучит это глупо и пафосно – счастлив быть именно тут.

Ибо, если уж довелось пережить подобное, то хочу быть здесь – среди людей, которые и перед лицом ужаса сохраняют спокойствие и достоинство, среди людей, которые, получив всего–лишь приют в спортивном зале школы, отказываются от дополнительной помощи в пользу тех, кто потерял всех родных, в пользу тех, кто, возможно, еще будет найден живым..., тех, кто в холоде и без сна ищет выживших в кромешном аду.

В близлежащих префектурах проходят плановые отключения электричества – всего и вся, включая светофоры – при этом зафиксировано всего несколько аварий.
На это время отключаются все системы безопасности – при этом ни одного случая мародерства или грабежей.

«Плановые» по-японски, даже в такую трагедию – это не то, к чему привыкли мы в обычное время, когда отключают внезапно и неизвестно, на какой период.

«Плановые» по-японски – это когда все знают, в котором часу их район отключат и что через 3 часа подключат снова.
Всего 3 часа – чтобы не испортились продукты, чтобы вы не успели замерзнуть, чтобы могли принять душ и согреть детям еду.

В Токио, где пока нет ограничений, большие супермаркеты работают в укороченном режиме, с минимальным охлаждением холодильных установок.
Многие компании перешли на работу «из дома», чтобы не нагружать электролинии и просто дать людям прийти в себя.

Дома же члены семей стараются находиться в одной комнате, сохраняя энергию для тех, кому сейчас нужнее...

Круглосуточные магазинчики продолжают работу в обычном режиме, многие ресторанчики, хоть и при приглушенном свете, но работают допоздна, вселяя уверенность в то, что завтра тоже будет жизнь!

Правительство в круглосуточном режиме проводит брифинги о развитии ситуации.

Телевидение все 24 часа оповещает об изменениях и даёт информацию о центрах экстренной помощи, режимах работы транспорта, планах по отключению электричества и всевозможных мерах предосторожности...
Также предоставляет возможность находящимся во временных убежищах обратится к родственникам в других районах страны с радостной вестью о том, что живы...

Сейчас позвонили по работе на завтра и послезавтра – я рад и обязательно сделаю все, что надо, хоть и надо будет немного отъехать от города.

Не страшно ли?
– Да, весьма не по себе. Но я не боюсь, потому, что знаю – не бросят, не задавят, на улице не оставят, всегда помогут.

Просто счастлив в такое время быть вместе с японцами.

А вы говорите – уезжай... пересиди...

Нет, уж!
Ниппон, гамбарэ! (Держись, Япония!).

Иссей, 16 марта 2011.

- Сейчас мы поедем на улицу Невельского, там я вам покажу яркий пример того, в каком состоянии находятся бывшие бомбоубежища, - сразу предупредил Ливанский. – Почему бывшие? Да потому что со временем их изначальные функции трансформировались. По идее они должны защищать не только от авиаударов, но и обеспечивать химическую и радиационную защиту.



Что ж, едем на Невельского. Жилой дом, возле него детская площадка. На ней в глаза бросаются необычные «будочки», торчащие из-под земли и раскрашенные в разные цвета.

- Это системы вентиляции убежища, - пояснил Ярослав. – А жильцы решили их облагородить, чтобы особо в глаза не бросались.

Возле каждого из трех подъездов спуск в зияющую темноту убежищ. На лестницах, ведущих вниз, миллионы осколков битых пивных бутылок, какой-то строительный
мусор, шприцы. Наконец спустились, не смотря на риск свернуть шею на каждой полуразвалившейся ступеньке. Здесь очень холодно и темно, под ногами хрустят горы мусора, метров через пятьдесят идти становится абсолютно невозможно.

- Дальше бессмысленно идти, - вовремя сообщает Ярослав. – Убежище уже лет десять как бросили. Здесь в разные периоды обосновывались бомжи и наркоманы. Вентиляция давно не работает, электричества и водопровода нет. Хотя этот объект стоит на балансе местного МЧС. Как впрочем и другие подобные убежища.

Оказывается, всего во Владивостоке таких объектов около двухсот, но тех, которые в случае необходимости готовы приютить людей, не больше сорока.

- Да и то их готовность весьма условна, они законсервированы, но запасов воды и консервов, которых по предписаниям должно хватать на трое суток, в них нет, - констатирует Ярослав. – Некоторые из них вообще сданы частникам под различные нужды.



И правда, в районе Нейбута, например, убежище используется как… мебельный магазин. А еще во Владивостоке есть убежище-сауна.

- В случае радиационной угрозы все эти убежища могли бы обеспечить при надлежащем состоянии определенную защиту. А именно противорадиационных бункеров во Владивостоке вообще раз-два и обчелся. Да и предусмотрены они для людей влиятельных и богатых. Есть еще бункер для военного командования, - говорит Ливанский.

В общем, картина с убежищами во Владивостоке выглядит весьма удручающе. Не в пример Хабаровск, где все подобные сооружения содержатся в идеальных условиях, ключи от них есть у старших в домоуправлениях, а на домах висят указатели.

- Хотя по большому счету от радиации не спрячешься в этих убежищах, они лишь могут помочь снизить риск облучиться, - поясняет Ярослав. – В советское время их понастроили в самых разных уголках города, и все равно не смогли обеспечить нужного количества.