а я где была

Число прибывших из России рухнуло примерно на 59%, из Германии — сократилось на 17%, количество японских туристов снизилось на 48%.

Ассоциация отельеров Турции (TÜROB) заявила, что ожидает значительный убыток не только из-за потери российских туристов. Европейцы, в основном из Германии, также избегают посещать Турцию из-за соображений безопасности.

Из-за недавних терактов в Стамбуле и других городах отели в апреле получили 40% отказов немецких туристов от ранее забронированных номеров, передает Рейтер.

Ассоциация TÜROB ожидает такие же потери туристов из Франции, Испании и Италии в течение этого года.

«Кризис в отношениях с Россией и возрастающие проблемы безопасности оказали негативное влияние на туризм», — заявил главный экономист турецкой OYAK Investment Мехмет Бесимоглу.

По оценкам Eurasia Group, годовые туристические доходы Турции в 2016 г. могут упасть ниже $20 млрд впервые с 2008 г. Трения с Россией и череда смертельных терактов, связанных с ИГИЛ* и курдскими повстанцами, сократили турпоток до многолетнего минимума.

Туризм обеспечивает 6,2% ВВП Турции. По данным турецкой Ассоциации туристических агентств, отрасль обеспечивает работой 8% трудоспособного населения страны.

Российские туристы быстро переориентировались на другие направления в марте. Так, крупнейший авиаперевозчик страны — «Аэрофлот» заявил, что сумел увеличить перевозки по международным направлениям, несмотря на приостановку полетов в Египет и чартерных перевозок в Турцию.http://rusvesna.su/economy/1462366034

Когда из-за платёжного дефицита США закачивает доллары в зарубежные экономики, у национальных банков почти нет другого выбора, кроме как покупать векселя и облигации Казначейства США, выручку от которых Казначейство тратит на финансирование громадных вооружённых сил, враждебных по отношению к основным реэкспортёрам доллара – Китаю, Японии и производителям нефти из арабской ОПЕК – и предназначенных для их окружения. И всё же эти правительства вынуждены пускать поступающие доллары в оборот таким образом, который приводит к финансированию военной политики США, на которую у этих правительств нет никакой возможности повлиять и которая угрожает им всё более и более воинственно. Именно поэтому несколько лет назад Китай и Россия объединили усилия, чтобы сформировать Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС).

Здесь, в Европе, есть чёткое понимание того, что платёжный дефицит США намного больше просто торгового дефицита. Нужно лишь взглянуть на таблицу 5 из отчёта о платёжном балансе США, представленного Бюро экономического анализа (БЭА) и опубликованного Департаментом торговли в своём ежемесячном издании "Сёвей оф кьюррент бизнес", чтобы увидеть, что дефицит образуется не просто потому, что на потребительском рынке импорт товаров всё больше преобладает над экспортом в связи в проводимым финансовым сектором курсом на деиндустриализацию экономики. Импорт США сейчас стремительно уменьшается, поскольку экономика сокращается, а потребители вынуждены выплачивать взятые ими кредиты.

Конгресс заявил зарубежным инвесторам из крупнейшего держателя долларов Китая, что им не следует покупать ничего, кроме, возможно, сетей по продаже подержанных машин да, может быть, закладных и активов "Фанни Мэй" – ситуация похожа на ту, когда японских инвесторов подталкивали потратить миллиард долларов на Центр Рокфеллера, из-за которого они впоследствии понесли 100% убытки, а также на ситуацию с инвестициями саудовских арабов в "Сити групп". Вот такой тип "международного равновесия" нравится чиновникам США. "CNOOK*, вали домой" – вот девиз, когда дело касается серьёзных попыток иностранных правительств и их суверенных фондов (департаментов центробанков, пытающихся решить, что делать с избытком долларов) сделать прямые инвестиции в американскую промышленность.

Итак, осталось рассмотреть, до какой степени платёжный дефицит США обусловлен тратами на вооружённые силы. Проблема заключается не только в войне в Ираке, которая теперь перекинулась на Афганистан и Пакистан. Проблема – в дорогостоящем увеличении числа американских военных баз в азиатских, европейских, постсоветских странах и странах третьего мира. Администрация Обамы пообещала сделать информацию об истинных размерах этих трат более прозрачной. Это, вероятно, означает, что будет опубликована исправленная статистика по платёжному балансу и расходам федерального бюджета.

Военные накладные расходы очень похожи на долговые расходы – и те, и другие извлекают доходы из экономики. В данном случае – чтобы платить военно-промышленному комплексу, а не только банкам с Уолл-Стрит или другим финансовым организациям. Дефицит государственного бюджета образуется не только из-за "откачки денег", чтобы спустить гигантские суммы на создание новой финансовой олигархии. В нём имеется также громадный и быстро растущий военный компонент.

Так что европейцы и азиаты видят, как компании США закачивают всё больше и больше долларов в их экономики. Не только для того, чтобы покупать их экспортные товары в обмен на собственные товары и услуги. Не только для того, чтобы покупать их компании и "командные высоты" в приватизированных государственных предприятиях, при этом не давая им ответного права на покупку важных американских компаний (вспомните, что попытки Китая войти в долю в американском бизнесе по продаже нефти встретили резкий отказ со стороны США). И не только для того, чтобы покупать зарубежные активы, обязательства и недвижимость. Пресса США как-то забывает упомянуть, что правительство США тратит сотни миллиардов долларов за рубежом – не только на активные боевые действия на Ближнем Востоке, но и на строительство громадных военных баз, окружающих весь остальной мир, на установку радарных систем, систем управляемых ракет и других формы военного принуждения, включая проведение "цветных революций", которые финансировались – и по-прежнему финансируются – по всему бывшему Советскому Союзу.

Поддоны с упакованными стодолларовыми купюрами, иногда насчитывающие десятки миллионов долларов, стали привычным "видеосопровождением" на некоторых ТВ-каналах, но их не связывают с тратами США на армию и дипломатию и долларовыми капиталами иностранных центробанков, про которые говорят просто, что это результат "замечательной веры в экономическое возрождение США" и, предположительно, "денежной магии", осуществляемой представителями Уолл-Стрит Тимом Гайтнером - в Казначействе, и "Вертолётом Беном" Бернанке* - в Федеральном резерве.

Но вот проблема: компания "Кока-кола" недавно попыталась купить крупнейшего в Китае производителя и распространителя фруктовых соков. Китай уже владеет ценными бумагами США примерно на два триллиона долларов – много больше того, что ему нужно или что он может использовать, учитывая, что правительство США не даёт разрешения на покупку стоящих американских компаний. Если бы этой сделке позволили совершиться, то перед Китаем встала бы дилемма:

Вариант №1 заключался в том, чтобы позволить продаже совершиться и принять плату в долларах, реинвестируя их так, как велит Казначейство США – в облигации Казначейства, дающие 1% годовых. В результате такой сделки Китай нёс бы убытки в случае, если повышается процентная ставка США или снижается курс доллара, поскольку только Соединённые Штаты ведут экспансионистскую кейнсианскую политику, чтобы дать экономике США возможность справиться с бременем долговых обязательств.

Вариант №2 заключался в том, чтобы не пускать доллар в оборот. Это привело бы к росту курса юаня по отношению к доллару, таким образом, разрушая конкурентное преимущество китайского экспорта на мировом рынке. Поэтому Китай выбрал третий путь, который вызвал возражения со стороны США. Он отказался продавать свою вполне осязаемую компанию за простые "бумажные" доллары США, ведь это сопровождалось бы "выбором" продолжать дальнейшее финансирование попыток США окружить Шанхайскую Организацию сотрудничества военными базами. Единственные люди, которые, похоже, не уловили этой связи – это представители американской прессы и, соответственно, американский народ. Основываясь на личном опыте, могу вас заверить – в Европе эту связь уловили. (Тут появляется хороший дипломатический вопрос для обсуждения: какая европейская страна, помимо России, первой выразит желание присоединиться к ШОС?)

В академических учебниках ничего не говорится о том, что "равновесие" в движении иностранных капиталов – как спекулятивных, так и для прямых инвестиций – является бесконечным, если речь идёт об экономике США. Теперь, когда доллары больше не конвертируются в золото или хотя бы в покупку компаний США, экономика США может свободно создавать доллары, поскольку Америка является самой защищённой экономикой мира. Только ей позволено защищать сельское хозяйство путём введения импортных квот, ведь она сама же и записала это в правила мировой торговли полвека назад на правах "отца-основателя". Конгресс отказывает "суверенным" фондам в праве инвестировать в важные секторы США.

Так что мы поставлены перед фактом, что Казначейство США предпочитает, чтобы зарубежные центробанки продолжали финансировать его бюджетный дефицит, что означает оплату стоимости американской войны на Ближнем Востоке и окружения других государств кольцом военных баз. Чем больший "отток капитала" вызывают инвесторы США, скупая зарубежные экономики (наиболее доходные сектора, в которых новые американские владельцы могут получить самые высокие монопольные доходы), тем больше средств в конечном итоге оказывается в иностранных центробанках, чтобы поддерживать глобальное наращивание вооружений Америкой. Ни в одном учебнике по политической теории или международным отношениям не высказано предположений о том, почему государства действуют настолько вразрез со своими политическими, военными и экономическими интересами. Однако именно это и происходило на протяжении жизни последнего поколения.

Так что основным вопросом оказывается вопрос о том, что могут сделать страны, чтобы противостоять этой финансовой атаке. В профсоюзе басков меня спросили, считаю ли я, что контроль над движением спекулятивного капитала послужит гарантией того, что финансовая система будет действовать в интересах народа. Или же для лучшего развития реального сектора экономики необходима полная национализация?

Проблема не просто в "регуляции" или "контроле движения спекулятивного капитала". Вопрос заключается в том, каким образом государства могут действовать как истинные государства, в своих собственных интересах, а не как рабы, которых заставляют делать всё, что решит американское правительство в интересах американских.

Любую страну, которая пытается сделать то, что делали США в последние 150 лет, обвиняют в "социализме" – и это мы слышим от самой антисоциалистической экономики в мире, за исключением того, что она называет экономическую помощь своим банкам "социализмом для богатых", иными словами – финансовой олигархией. Эта риторическая напыщенность практически не оставляет альтернативы, кроме немедленной национализации кредитов как основной общественной выгоды.

Конечно, "национализация" стала синонимом финансовой помощи крупнейшим и наиболее безрассудным банкам для компенсации невыплаченных им кредитов, а также помощи хеджевым фондам и небанковским игрокам для возмещения их потерь в "казино капитализма" – игры на деривативах, которые "ЭйАйДжи" и другие страховщики или игроки проигравшей стороны не в состоянии оплатить. Финансовая помощь в такой форме не является национализацией в классическом смысле, при которой создание кредитов и основные финансовые функции возвращаются в общественную собственность. Она ей прямо противоположна. В данном случае печатаются новые правительственные облигации, чтобы передать их – вместе с возможностью саморегулирования – финансовому сектору, не позволяя гражданам вернуть себе эти функции.

Если рассматривать проблему как выбор между демократией и олигархией, то возникает другой вопрос: кто будет контролировать правительство, занимающееся регуляцией и "национализацией". Если это будет делать правительство, чей центробанк и основные комитеты конгресса, имеющие дело с финансами, управляются с Уолл-Стрит, тогда кредиты так и не будут выдаваться производственному сектору, а просто продолжится эра Гринспана-Полсона-Гайтнера со всё более частыми и длительными "дармовыми обедами" для собственной финансовой клиентуры.

Идея финансовой олигархии о "регулировании" заключаются в том, чтобы удостовериться, что дерегуляторы назначены на ключевые посты и им дан лишь минимальный скелетный штат и незначительное финансирование. Вопреки заявлению Алана Гринспана о том, что он уже прозрел и осознал, что саморегуляция не работает, Казначейство по-прежнему управляется представителем Уолл-Стрита, а Федеральным резервом руководит лоббист Уолл-Стрита. Лоббистов по настоящему интересует не идеология как таковая, а исключительно собственные интересы, неразрывно связанные с интересами своих клиентов. Возможно, что они ищут благонамеренных глупцов, в особенности уважаемых членов научного сообщества. Но они – лишь подставные фигуры, возглавляемые ныне последователями Милтона Фридмана в Университете Чикаго. Таких индивидуумов назначают "привратниками" в основных академических журналах, чтобы не допустить распространения тех идей, которые не пойдут на пользу финансовым лоббистам.

Предлогом для недопущения правительства к разумному регулированию является то, что финансовая сфера якобы настолько сложна, что только люди из финансовой "индустрии" способны заниматься её регулированием. Чтобы ещё подсыпать соль на рану, делается ещё одно непонятно откуда взятое заявления, что признак демократии – "независимость" центробанка от избранного правительства. В реальности, конечно же, такая ситуация – прямая противоположность демократии. Финансы – это суть экономической системы. Если нет их демократичного регулирования в интересах народа, то они оказываются "свободны" для захвата силами с особыми интересами. Так что таково олигархическое определение "свободного рынка".

Опасность заключается в том, что правительства позволят финансовому сектору определять, как будет осуществляться "регуляция". Силы, имеющие особые интересы, ищут пути получения денег из экономики, и финансовый сектор делает это путём изъятия средств. В этом заключается его рыночный план. Финансы сегодня работают так, что деиндустриализуют экономики, а не развивают их. Этот "план" предполагает аскетизм в труде, промышленности и всех нефинансовых секторах, как предлагается в программах МВФ, навязанных несчастным странам-должникам Третьего мира. Опыт Исландии, Латвии и других "финансовых" экономик следует изучать как классический пример хотя бы просто потому, что они находятся в самом верху составленного Всемирным банком списка "благоприятных для ведения бизнеса" стран.

Единственное осмысленное регулирование может осуществляться лишь извне финансового сектора. В противном случае в странах произойдёт то, что японцы называют "спуском с небес на землю": регуляторы избираются из рядов банкиров и их "полезных идиотов". После ухода из правительства они возвращаются в финансовый сектор, чтобы получить прибыльные должности, "лекционные курсы" и родственные откаты. Зная это, они регулируют в пользу особых интересов финансовой системы, а не во благо общества в целом.

Проблема контроля над движением спекулятивных капиталов выходит за рамки создания набора специфических правил. Она касается границ сферы влияния национальных правительств. Устав МВФ не позволяет странам вернуться к системе "двойных обменных курсов", которая существовала во многих странах вплоть до 50-х и даже 60-х годов. Это была широко распространённая практика – иметь один обменный курс для товаров и услуг (иногда разные обменные курсы для разных категорий импорта и экспорта) и другой – для "перемещения капитала". Под давлением Америки МВФ навязал ложную идею, что имеется "равновесный" курс, который одинаков как для товаров и услуг, так и для движения капитала. Правительства, которые не купились на эту идеологию, были исключены из членов МВФ и Всемирного банка – или были свергнуты.
http://rnns.ru/66671-finansiruya-imperi ... -ssha.html

Они сыграли значительную роль в решении Кубы искать советского покровительства после революции 1959 года. Они вдохновили Сандинистское движение в Никарагуа. (Аугусто Цезар Сандино, чьё имя взяло движение, был харизматичным лидером сопротивления американской оккупации Никарагуа в 1922-1934 годах). В 1991 году, как только закончилась Холодная война, Филиппины выдворили американские базы и войска со своей территории.

Сферы влияния – это более тонкая форма доминирования, чем империя сама по себе. Они подчиняют другие государства великой державе неформально, без необходимости договоров и соглашений. Во время Холодной войны, мы верховодили в сфере влияния, называвшейся «свободным миром» – свободным только в том смысле, что он включал все страны, находящиеся вне соперничающей советской сферы влияния, будь то демократическая страна или союзница Соединённых Штатов, или нет. С окончанием Холодной войны мы включили большую часть советской сферы влияния в нашу собственную, выдвинув самопровозглашённую ответственность управлять всем, находящимся в её границах, вплоть до границ России и Китая. Несогласие России с тем, что всё, что находится за её территорией, это наше и мы там хозяева, вызвало кризисы в Грузии и на Украине. Несогласие Китая молча мириться с постоянным доминированием США в омывающих его морях – источник сегодняшней напряжённости в Южно-Китайском море.

Представление о сфере влияния, которая является глобальной, за исключением немногих закрытых зон в России и Китае, сейчас настолько глубоко укоренена в американской душе, что наши политики считают совершенно естественным делать ряд далеко ведущих обобщений, вроде таких:

Мир отчаянно нуждается в том, чтобы его возглавили американцы, создавая правила, регулируя общественные блага в глобальном масштабе, осуществляя надзор за общим достоянием, и приканчивая «плохих парней» повсюду, любыми средствами, которые наш президент сочтёт самыми целесообразными.
Америка теряет влияние, не посылая ещё больше войск в ещё большее количество мест.
Соединённые Штаты – незаменимый арбитр в том, что и как должны делать мировые международные финансовые организации.
Американские ценности, даже если они и меняются, всегда представляют собой универсальные нормы, от которых другие культуры отклоняются на свою беду. Таким образом, сквернословие, кощунство и хула – а за это не так давно американцы предавали анафеме – сейчас являются базовыми правами человека, которые должны отстаиваться на международной арене. То же самое относится к гомосексуализму, отрицанию изменения климата, ГМО-продуктам и потреблению алкоголя.
И так далее.

Это американское тщеславие, конечно, бредово. Всё это ещё более неубедительно для иностранцев, потому что все видят, что Америка сейчас находится в шизофреническом раздвоении – она способна открывать огонь по воображаемым врагам, но находится во власти бредовых представлений, дезориентирована и внутренне разобщена до степени политического паралича. Происходящий «секвестр» это национальное решение не принимать решений о национальных приоритетах или о том, как за них платить. Конгресс самоустранился, оставляя решения о мире и войне президенту и отдав экономическую политику Федрезерву, который сейчас исчерпал все варианты. Почти половина наших сенаторов успела написать врагам Америки в Тегеране, чтобы дезавуировать полномочия президента представлять нас на международной арене, как предписано законами и Конституцией. Но у них не нашлось времени на рассмотрение договоров, кандидатур на государственные должности и предложений по бюджету. Политики, которые давно утверждали, что «Вашингтон сдулся», похоже, гордятся собой, наконец-то покончив с ним. Начавшаяся гонка перед президентскими выборами 2016 года даёт постоянные доказательства того, что Соединённые Штаты в настоящее время страдают от политического аналога нервного расстройства.

Конгресс может находиться в состоянии забастовки против остального правительства, но наши солдаты, моряки, лётчики и морские пехотинцы по-прежнему несут тяжёлую службу. С начала века они заняты, воюя в ряде скоропалительных и плохо спланированных войн – которые они проиграли или проигрывают. Главное достижение многочисленных вторжений в мусульманский мир – демонстрация того, что использование силы это не ответ на очень многие проблемы, но почти нет проблем, которые оно не могло бы усугубить. Наша повторяющаяся неспособность победить и закончить наши войны нанесла ущерб нашему престижу, как у наших союзников, так и у противников. Тем не менее, когда Конгресс занялся забастовкой, отказавшись выполнять свои законодательные обязанности, а общественность – бунтом против сумятицы в Вашингтоне, американское глобальное лидерство проявляется разве что на поле боя, где его результаты мало впечатляют.

Не стеснённая дипломатией внешняя политика раздувает множество вещей, чтобы оживить телевизионные новости, но она порождает ответный удар террористов и дорого обходится. Есть прямая причинно-следственная связь между европейскими и американскими вторжениями на Ближнем Востоке и терактами в Бостоне, Париже и Брюсселе, а также потоком беженцев, наводнившем сейчас Европу. И на данный момент в этом столетии мы накопили более 6 триллионов долларов издержек и будущих финансовых обязательств в войнах, в которых достичь удалось очень мало, если удалось достичь вообще, не считая выращивания антиамериканских террористов в глобальном масштабе.

Мы занимаем деньги, чтобы вести эти военные действия за границей, за счёт инвестиций в нашу родную страну. То, что мы должны показать в качестве ужасающего довеска к нашему национальному долгу, это падение жизненного уровня для всех, кроме «одного процента», тающий средний класс, растущий страх терроризма, разрушающуюся инфраструктуру, беспрепятственно распространяющиеся лесные пожары и разрушающиеся гражданские свободы. И, тем не менее, за блестящим исключением Берни Сандерса, каждый из основных кандидатов в президенты от главных партий обещает не только продолжать – но и удвоить ставку на политику, которая создала этот бардак.

Мало удивительного в том, что как союзники, так и противники США сейчас считают Соединённые Штаты самым неуправляемым и непредсказуемым элементом в текущем мировом беспорядке. Невозможно сохранить уважение ни своих граждан, ни граждан других стран, отказываясь учиться на своих ошибках. Невозможно никого возглавлять, в том числе и себя, не зная, куда идёшь и почему. Нельзя завоевать уважения союзников, и они не последуют за тобой, как в случае с Ираком, если ты настаиваешь, чтобы они следовали за тобой в явную засаду, на основании сфальсифицированных разведданных. Невозможно сохранить лояльность своих протеже и партнёров, если отрекаться от них, когда они в беде, как мы поступили с Хосни Мубараком в Египте. Невозможно по-прежнему управлять мировой финансовой системой, если, как в случае с МВФ и Всемирным Банком, вы отказались от обещаний реформировать и финансировать их.

И невозможно ожидать многого, начиная войны, а потом просить своих полководцев определить, какими должны быть цели, и каков может быть достаточный успех для заключения мира. Но мы как раз это и делаем. Наших генералов и адмиралов слишком долго учили, что они должны реализовывать, а не определять политику. Но что если гражданское руководство несведуще или введено в заблуждение? Что если нет реально достижимой политической цели этих военных кампаний?

Мы вошли в Афганистан, чтобы уничтожить виновников 9/11 и наказать режим талибов, который их укрывал. Мы это сделали, но до сих пор находимся там. Зачем? Потому что можем там быть? Чтобы обеспечить образование для девочек? Против исламского правительства? Чтобы защищать мировой трафик героина? Никто не может дать внятного ответа.

Мы вошли в Ирак, чтобы гарантировать, что оружие массового уничтожения, которого не существовало, не попадёт в руки террористов, которых не существовало, пока наш приход туда их не создал. Мы до сих пор там. Зачем? Чтобы обеспечить правление шиитского большинства в Ираке? Чтобы обеспечить Ираку влияние Ирана? Чтобы разделить Ирак между курдами и арабами-суннитами и арабами-шиитами? Чтобы защищать доступ Китая к иракской нефти? Чтобы воевать с террористами, которых создаёт наше присутствие? Или для чего? Никто не может дать внятного ответа.

Среди этой непростительной неразберихи наш Конгресс сейчас регулярно просит командующих дать политические рекомендации, независимые от тех, что выдвигаются их гражданским главнокомандующим или государственным секретарём. Наши генералы не только дают такие советы; они открыто выступают за действия в таких местах, как Украина и Южно-китайское море, что подрывает руководящую роль Белого дома, в то же время, играя на руку мнению конгрессменов-«ястребов». Мы должны добавить размывание гражданского контроля над вооружёнными силами к длинному списку конституциональных кризисов, питаемых нашим имперским авантюризмом. В стране сбитых с толку граждан военные предлагают исполнительность и дисциплину, которые довольно многим могут казаться привлекательными. Но американский милитаризм сейчас имеет убедительный послужной список провалов при попытках родить что-то ещё, кроме эскалации насилия и наращивания долгов. ...

Мы могли бы попробовать немного больше пускать в ход дипломатию и в других местах. На практике мы помогали и подстрекали тех, кто хотел бесконечного, мучительного хаоса в Сирии, а не союза с Ираном. Наша политика состояла в переправке оружия сирийским и зарубежным противникам правительства Асада, причём некоторые из них могут соперничать в фанатизме и жестокости с нашими худшими врагами. Прошло пять лет, погибло по меньшей мере 350 тысяч, больше 10 миллионов сирийцев покинули свои дома, а правительство Асада так и не пало. Может быть, настало время признать, что мы не только наплевали на международное право, но и серьёзно просчитались с политическими реалиями в наших попытках сбросить сирийское правительство?

Недавнее искусное расширение возможностей российской дипломатии через ограниченное применение силы в Сирии сейчас открыло очевидный путь к миру. Может быть, пришло время отбросить антипатии времён Холодной войны и использовать этот путь? Представляется, что госсекретарь Джон Керри наконец-то действует заодно с его российским коллегой, Сергеем Лавровым. Мир в Сирии – ключ к разгрому ДАИШ* (так называемому «халифату», занимающему исчезнувшую границу между Сирией и Ираком). Только мир может остановить потоки беженцев, дестабилизирующих Европу и страны Восточного Средиземноморья. Хорошо, что мы, кажется, наконец-то признаём, что бомбардировки и обстрелы не имеют смысла, если они не связаны с реальными дипломатическими целями.

Есть также некоторые основания надеяться, что мы можем вернуться к большему реализму и более целесообразному подходу в отношении Украины. Украина нуждается в политических и экономических реформах больше, чем в оружии и военном обучении. Только если Украина примирится со всеми своими внутренними различиями, она может быть надёжно защищённой как нейтральный мост и буфер между Россией и остальной Европой. Демонизация мистера Путина этому не поспособствует. Для этого потребуется приступить к поиску общих точек соприкосновения с Россией.

К сожалению, идиотская исламофобия, которой характеризуются так называемые дебаты между кандидатами в президенты, показывает, что в настоящее время нет сопоставимой тенденции к реализму в нашем подходе к мусульманскому терроризму. Нам необходимо признать то, что в результате американских интервенций и других насильственных действий было убито около двух миллионов мусульман за последние десятилетия. Нет необходимости приводить исторический обзор европейского христианского и еврейского колониализма на Ближнем Востоке или американского сговора с теми и другими, чтобы понять источники гнева арабов и рвения некоторых мусульман отомстить. Взаимная накачка кровожадности со стороны исламистов и с нашей стороны это не тот путь, чтобы покончить с террористическим насилием.

Двадцать два процента населения мира – мусульмане. Позволять бомбардировкам и военным действиям с использованием дронов определять наши отношения с ними – рецепт для бесконечных ответных террористических атак против нас. На Ближнем Востоке, Соединённые Штаты сейчас находятся в порочном круге кровавой круговерти с врагами-фанатиками, неблагодарными странами-клиентами, разочарованными союзниками и возрождающимися противниками. Террористы здесь, потому что мы там. Нам бы лучше малость передохнуть от наших усилий разобраться с проблемами исламского мира. Мусульмане, скорее всего, могут лучше вылечить свои недуги, чем мы сможем сделать это за них.

Следующей администрации необходимо начать с осознания, что односторонний подход в обороне мировой сферы влияния не работает и не может работать. Стремление к партнёрству с миром, лежащим за нашими границами, даёт гораздо больше шансов на успех. Американцам необходимо привести наши амбиции в соответствие с нашими интересами и ресурсами, которые мы готовы на них потратить.
http://www.rodon.org/polit-160421102629
http://www.counterpunch.org/2016/04/13/ ... an-empire/

Новостной сайт Atlantico пишет о том, что французский парламент с результатом 55 голосов «за» и 44 «против» принял резолюцию в поддержку снятия экономических санкций против России. Это голосование, конечно, еще не означает снятия санкций. Дело вообще не в санкциях как таковых. Решение об их отмене или продлении будет приниматься в июле на совете ЕС. Тут не в санкциях «собака порылась». Дело в том, что сегодняшним голосованием Франция, пусть пока только в пределах собственной кухни, заявила о начале выхода из-под влияния США.

По мнению французского политолога Сириля Брэ, это стало возможно благодаря появлению на политическом небосклоне альтернативы Америке. То есть, России. В качестве цели принятого сегодня решения французы обозначают свои экономические интересы в России, собственную безопасность и устойчивое положение Франции в мире. Собственную шкуру, проще говоря.

«Последней каплей», склонившей чашу французских весов в сторону России, по мнению политолога, стал тот факт, что у украинского правительства сегодня нет большинства в Раде. Причем здесь украинская Рада? Эти пояснения француз вынес за скобки.

В интервью Atlantico французский политолог уделил много внимания перекрестному влиянию американских и российских СМИ на умы граждан Франции. Сириль Брэ подчеркнул возрастающую роль нашего «Голоса России», «RT» и «Sputnik» во Франции, но при этом указал на то, что мощности американской пропаганды на сегодняшний день, многократно превосходят российские.

Политолог сказал много слов о влиянии на Францию американской культуры и российского газа, о проколках США на Ближнем Востоке, о Сирии, Ливии, Украине и много, много других бла-бла-бла. Но все это и раньше было! Так почему же именно сейчас французы вдруг зашевелились в направлении России?

Олланда не слышно и не видно чуть ли не со времен Парижских терактов. В то же время демонстрации и митинги против либерализации трудового законодательства и вступления в ТРР были отчетливо видны всему миру. Что же, происходит, на самом деле? Может быть, действительно в том чемоданчике Кэрри был план по разделению Евросоюза на пророссийскую и проамериканские части? И Франция сегодня сделала свой шаг в заданном направлении?

О возможном распределении сфер влияния России и США в Евросоюзе, я прочитал на днях и не поверил. Но сегодня, узнав о том, за что и как проголосовали французы, подумал, а что? Может, и правда, теперь уже и весь этот Париж теперь наш? А?