Снижения спроса на 20-40% опасаются не только продавцы обуви, но и так называемые «российские производители».
Зато цены в весеннее-летнем сезоне вырастут еще на 20-25%, пишет ТАСС со ссылкой на прогнозы компаний «Обувь России» и Ralf Ringer, занимающихся производством обуви и ее розничными продажами. Подорожание и, как следствие, снижение спроса связано с тем, что, по данным Союза обувщиков импортная обувь занимает примерно 90% рынка, а в составе отечественного производства обуви до 70% импортных комплектующих.
Уже в нынешнем январе, на фоне девальвации рубля, импорт обуви в Россию, по статистике Федеральной таможенной службы, упал на 44,1% по сравнению с январем 2014 года.
Впрочем, продавцы обуви падение спроса фиксируют со второй половины 2014 года. По прогнозам, тренд спроса будет отличаться в зависимости от сегмента. В экономсегменте серьезного снижения не ожидается: здесь уровень потребления фактически равен уровню физического износа - 2 пары на человека в год. Серьезного падения представители отрасли ждут от среднего и высокого ценовых сегментов. Сложность в том, что, по их утверждению, именно из последних двух источников они получают основную часть прибыли.
В Национальном обувном союзе ТАСС пожаловались на опустевшие магазины ритейлеров, закрывающихся «мелких игроков» и урезающих инвестиции в розницу крупных. Все это, по мнению экспертов, не приведет ни к увеличению модельного разнообразия на прилавках магазинов, ни к расширению сети магазинов.
Так, «Обувь России» в первом полугодии приостанавливает открытие магазинов, но наращивает объемы производства.
«Мы развиваем сеть как за счет собственных, так и заемных денежных средств. При текущих кредитных ставках более 20% активно развивать розницу нецелесообразно», - сказал агентству представитель компании.

Как выяснили «Известия», российский рубль сам по себе крайне нуждается в импортозамещении. Подведомственный Минфину «Гознак» — единственное предприятие, имеющее право на изготовление денег, — для банкнот регулярно закупает в Швейцарии краску, в Германии — специальные добавки, металлизированную нить из Италии. Эти расходы составляют миллионы евро ежегодно: источники «Известий» в «Гознаке» говорят, что закупки импортных компонентов происходят как минимум раз в год. При этом усилившееся с сентября стремительное повышение курса швейцарского франка к рублю привело к подорожанию себестоимости производства российской бумажной валюты на 32% — это только если учитывать краску.
Затраты на покупку краски при изготовлении купюр в среднем по Европе и миру составляют порядка 60% от всех затрат на покупку компонентов и производство банкнот, сказал «Известиям» Штефан Цуген, главный специалист исследовательского отдела швейцарской компании KBA-NotaSys SA (изготавливает около 90% всех печатных и пресс-станков для изготовления банкнот, продукция компании также используется на «Гознаке»).

— Для некоторых стран, которые вкладывают больше средств в защиту своих банкнот, этот показатель будет немного меньше, для России он примерно будет равен 50%, — сообщил «Известиям» господин Цуген.
С ускорением прошлогодней девальвации рубля на 64,3% (с 40,59 рубля за франк с 1 сентября до 66,71 на 25 февраля) аналогично выросли и затраты на закупку краски. Последняя закупка «Гознака» у швейцарской компании SICPA (делает специальные защитные типографские краски, чернила для опечатывания продукции, разрабатывает системы кодировки подакцизных товаров) датируется февралем 2015 года — на сумму 599 тыс. франков (40 млн рублей). Исходя из структуры себестоимости, описанной Цугеном, траты «Гознака» на изготовление банкнот за полгода выросли на 32%. Можно отметить, что франк в январе 2015 года достигал максимального курса за последние 20 лет — 76,34 рубля за штуку (франк резко вырастал к доллару и евро в январе из-за отказа Швейцарского национального банка от ограничения курса нацвалюты).
Швейцарская краска всегда считалась наиболее качественной, отметил источник в «Гознаке». По его словам, ФГУП на своих мощностях всегда использовал краску иностранного производства в силу отсутствия аналогов в России и ранее в СССР. При производстве банкнот она используется как отдельно, так и в смеси с российской банкнотной краской, пояснил «Известиям» Алексей Ончуков, гендиректор аукционного дома Russian Coin. Действительно, в материалах «Гознака» есть сведения о закупке краски у российского ЗАО «САН Кемикэл», но это представительство американского химического концерна Sun Chemical, который уже несколько лет не может достроить завод в Подмосковье, как сообщалось, из-за бюрократических проблем.
В SICPA сообщили, что закупки «Гознак» осуществляет как минимум «на протяжении нескольких лет». От дальнейших комментариев в лозаннской компании отказались.
Помимо краски и печатной бумаги (изготавливается на Пермской печатной фабрике, Санкт-Петербургской бумажной фабрике и фабрике в Краснокамске, монеты чеканятся на Московском и Санкт-Петербургском монетных дворах «Гознака»), для изготовления банкнот по заказу ЦБ РФ (пяти номиналов – от 50 до 5 000 рублей) предприятия «Гознака» используют защитные знаки, в состав которых входят различные химические соединения, в том числе металлы, говорит редактор журнала «Карт Бланш» Елена Голембовская. К примеру, для защиты используется металлическая нить, а также порошковые металлы. Эти материалы тоже в полной или значительной степени закупают за границей. «Известия» нашли закупки металлизированной защитной нити на €183 тыс. у итальянской Fedrigoni SpA; защитных волокон — на €9 тыс.; фольги для горячего тиснения — на €183,5 тыс. у немецкой Leonhard Kurz Stiftung & Co. KG; шарнирной ткани, штампов, компонентов красок — у немецкой Gleitsmann Security Inks и др.
Пресс-служба «Гознака» отказалась от комментариев, объяснив, что вопросы состава и технологии изготовления банкнот также составляют гостайну. Источник на предприятии подчеркнул, что выросшая себестоимость выпуска банкнот не вынудит предприятие отказаться от швейцарской краски. Со своей стороны, швейцарские власти пока не собираются препятствовать сотрудничеству.

— Пока что у нас нет планов по включению «Гознака» в наш черный список, — сообщили «Известиям» в пресс-службе правительства Швейцарии.
В прошлом году конфедерация наложила на Россию ряд экономических санкций: они предполагают ограничение на финансирование в Швейцарии пяти российских банков (Сбербанку, ВТБ, Газпромбанку, Внешэкономбанку и Россельхозбанку) и шести компаний («Роснефти», «Транснефти», «Газпром нефти», «Уралвагонзаводу», «Оборонпрому» и ОАК) без особого одобрения властей. Также санкции подразумевают ограничение сотрудничества в военной и нефтяной сфере.
Данные о себестоимости монет и купюр ни в «Гознаке», ни в ЦБ не раскрывают, опять же ссылаясь на гостайну. В пресс-службе ЦБ отказались озвучивать «Известиям» количество запланированных к выпуску в 2015 году купюр, ограничившись ответом, что «выпуск осуществляется в соответствии с потребностями наличного обращения». Что касается снижения себестоимости выпускаемых в обращение средств, в ЦБ заверили, что «оно ведется постоянно». Источник, близкий к Банку России, говорил «Известиям» в сентябре 2014 года, что себестоимость изготовления банкноты составляла от 60 копеек до 1,5–2 рублей за штуку. Чеканка монеты в 1 копейку стоила 4,6 копейки, 5 копеек — 7,2 копейки, 10 копеек — 22,7 копейки, 50 копеек — 33,7 копейки.
В отличие от ЦБ западные регуляторы не стремятся скрыть свои планы как по ежегодной запланированной эмиссии денежных средств, так и по их себестоимости. К примеру, по данным сайта Федеральной резервной системы США, в этом году ФРС запланировала выпуск 7,2 млрд банкнот на общую сумму $188,6 млрд — на это Бюро гравировки и печати американского Минфина заложило в бюджете на 2015 год $717 млн. Себестоимость производства долларовых банкнот номиналами от $1 до $100 варьируется от 4,9 до 12,3 цента.
На сайте Европейского центрального банка отмечено, что на 2015 год запланирован выпуск 6 млрд банкнот общим номиналом €174 млрд. ЕЦБ не публикует сведений о расходах на свои банкноты, но «Известиями» в пресс-службе регулятора сообщили, что себестоимость выпуска купюр евро составляет от 6 до 10 евроцентов. Глава департамента наличности Немецкого федерального банка Хельмут Риттген сказал в разговоре с «Известиями», что себестоимость евро почти всегда оставалась на одном уровне, все компоненты, необходимые для печати банкнот, производятся на территории ЕС.
Одни из самых дорогих в производстве банкнот — банкноты Швейцарии, но они и одни из самых защищенных в мире, говорят эксперты. По опубликованным данным Нацбанка Швейцарии, средняя стоимость производства банкнот швейцарского франка (номиналами 10, 20, 50, 100, 200, 1000 франков) составляет порядка 30 сантимов (0,3 швейцарского франка, или около 20 рублей).
Себестоимость российских рублей растет не только из-за удорожания расходных материалов, но и в силу повышающихся требований к защитному комплексу, отметил бывший художник-график «Гознака» Юрий Ковердяев. К примеру, из-за этого в 2011 году себестоимость купюр в 500 и 5000 рублей выросла на 15 и 24% соответственно. С 2009 года Минфин решил отказаться от выпуска 10-рублевой купюры в силу ее быстрой изнашиваемости — чем меньше купюра стоит, тем быстрее ветшает, объясняет эксперт. Ончуков считает, что на монеты ЦБ заставила перейти инфляция и закономерности оборота купюр в зависимости от их достоинства: оборот 10-рублевой купюры составлял около полугода. Купюры в 100 рублей и 500 рублей живут не более 2 лет, а в 1 тыс. и 5 тыс. рублей — до 5 лет. Срок службы монеты в разы больше — 25–30 лет. Согласно данным ЦБ, например, в вышедшей из употребления купюры содержались защитные волокна трех типов и защитная нить.

Борьбу с кризисом в России, кажется, заменили борьбой с экономикой. Министр финансов Антон Силуанов поставил налоговикам задачу «продолжить тренд на увеличение налоговой базы», и даже Минкульт лоббирует идею нового сбора с интернет-пользователей. С такой политикой ожидать повышения бизнес-активности трудно. Скорее значительная часть предпринимателей просто сбежит в «серую зону», где никто не платит налогов вовсе.

«Доходы нашего государства сократились. После того как был введен налог на воздух, вы стали меньше дышать. Это возмутительно! Потому вводится новый налог: за обыкновенный дождь — 100 лир, за проливной дождь — 200 лир, с громом и молнией — 300 лир». Эти строки из «Приключений Чиполлино» любят цитировать, но, кажется, никогда еще российские министры не пытались следовать ей так буквально, как сегодня.
Во вторник глава Минфина Антон Силуанов посетил коллегию Федеральной налоговой службы. Похвалил налоговиков за прошлые заслуги (в прошлом году отчисления в федеральный бюджет были увеличены на 14,5%) и пожелал работать еще больше: «Мы ожидаем, что ФНС продолжит тренд на увеличение налоговой базы». По словам министра, в условиях спада в экономике важно не допустить сокращения поступлений от налогов и сборов, не зависящих от внешней конъюнктуры. Силуанов также призвал налоговое ведомство активнее бороться с ростом «серых» зарплат.
Министр, конечно, сделал дежурный реверанс в пользу налогоплательщиков, заявив, что «нет задачи выбить налоги любой ценой» и что «мы должны очень аккуратно проводить проверки и проводить меры административного воздействия».
Впрочем, пока это только слова. На деле прессинг на бизнес усиливается, а доходы из-за кризиса только падают.
Глава ФНС Михаил Мишустин сообщил, что число проверок в прошлом году сократилось на 13%. Однако с каждой проверки налоговики стали снимать больше денег — 8,3 млн руб. против 6,9 млн руб. годом ранее. В результате сумма перечислений в бюджет по итогам контрольной работы выросла в 2014 году на 13%.
Несмотря на кризис и многократные обещания властей не увеличивать налоговую нагрузку на бизнес, все происходит ровно наоборот. В Москве введен новый налог на торговые площади, с нового года вступил в силу закон о налоге на недвижимость, который будет рассчитываться по кадастровой стоимости. Во вторник стало известно, что Минкультуры России готовит законопроект об «авторском сборе» с пользователей российского сегмента интернета.
Действительно, раз народ активно начал пользоваться всемирной сетью, значит, пусть платит за удовольствие читать о событиях в мире, в стране, у соседа.
Есть и еще немало более мелких, но не менее серьезных фискальных инициатив. Например, у средств массовой информации в этом году закончилась льгота по страховым взносам (теперь вместо 27% они платят 30%).
Печатной прессе был нанесен и еще один удар — власти отменили для них субсидии из бюджета на подписку в размере 3 млрд руб. Все это происходит на фоне колоссального сокращения доходов от рекламы. По данным замминистра связи и массовых коммуникаций Алексея Волина, в январе 2015 года бюджеты на рекламу были сокращены на 28% для телевидения, печатные издания недосчитались 35–40% рекламных денег, радиостанции потеряли 30%.
По рынку печатных СМИ дополнительно ударили законодательные запреты на рекламу табака, алкоголя, включая пиво, и медицинских услуг. По мнению экспертов, нынешний кризис переживут лишь настоящие гиганты рынка, и то с большими потерями.
Иными словами, теперь не нужно придумывать, как закрыть неудобную газету или журнал. Они могут умереть сами, не выдержав кризиса и налогов.
Корпоративная налоговая нагрузка в России сравнима с американской, что выглядит не очень логично, учитывая разницу в темпах роста ВВП, показателях производительности труда (в России она ниже в 3,5 раза) и гибкости рынка труда.
В условиях экономического спада можно смело прогнозировать массовый уход предпринимателей в теневой сектор. Так, по данным Росстата, четверть трудоспособного населения уже занята в «сером» секторе экономики. В дальнейшем эта цифра будет только расти, ведь мотивация фирм работать официально сводилась в основном к получению банковских кредитов. Теперь, когда кредиты большинству стали недоступны, мало что может заставить бизнесменов оставаться ответственными налогоплательщиками.
Работники тоже с удовольствием предпочтут «серые» зарплаты, все равно доходы людей никак не коррелируют с будущими пенсиями, к тому же с возможным увеличением пенсионного порога перспектива самой пенсии кажется все менее реальной.
Эксперты и представители бизнеса уже не первый месяц ждут от кабинета министров внятной антикризисной программы. Вариантов по большому счету у властей всего два.
Первый — увеличивать госрасходы, проводить мягкую денежно-кредитную политику, в общем, накачивать экономику деньгами. У такого пути много недостатков, прежде всего, есть высокая вероятность, что дешевые деньги перекочуют на валютный рынок и будут оказывать давление на рубль, а впоследствии эмиссия приведет к всплеску инфляции.
Второй путь жестче — вместе со снижением госрасходов снижать налоги для бизнеса (возможно, перенося часть нагрузки на население) и избавляться от административных барьеров. Тут главная угроза в том, что нет никакой гарантии, что бизнесмены начнут наращивать инвестиции, а не положат их в банк или потратят на новый дом, автомобиль и прочие крайне необходимые предметы.
Но ужесточение фискальной политики без сопутствующих реформ — это самое простое, что могло сделать правительство и Министерство финансов, и самое же бессмысленное.
Буквально как в стране Лимонии: доходы нашего государства сократились — пора вводить новые налоги. Главное при этом — наполнить бюджет и отчитаться перед президентом, что все поручения и социальные обязательства на данный момент выполнены.
Тот факт, что при такой политике в стране очень скоро умрет еще несколько тысяч компаний, появятся сотни тысяч новых безработных, а об экономическом росте и увеличении инвестиций можно будет забыть надолго, чиновников, видимо, пока волнует не так сильно. Создается впечатление, что поиск ответа на вопрос «Что будет завтра?» в нашем кабинете министров признан вредительским. Вот и живем только сегодняшним днем.

Госсовет готовили давно, с декабря. Срок немалый, но и работы непочатый край. Как выразился губернатор Тульской области Владимир Груздев, возглавивший рабочую группу по подготовке доклада, "не успеем согласовать". Как выяснил "Огонек", за каждый пункт рекомендаций, который будет обнародован в Кремле, между главами регионов, муниципалитетов, представителями федеральных министерств и бизнес-ассоциациями идет настоящая война. Не удивительно, что в интернете, чем ближе к неясной пока дате Госсовета, все больше информации о якобы готовящихся грандиозных уступках бизнесу со стороны власти. Понятно, что пожеланий у бизнеса миллион, но какие из них власть сможет услышать?

Деньги

Главное, что волнует любой бизнес,— сжатие рынка. По словам президента группы компаний "Диана" Дмитрия Несветова, "ощущение, что мы откатились не на уровень 2008-го и даже не 1998-го, а в начало 1990-х". Так что бизнес, по его словам, сейчас не может позволить себе "баловаться с ценами", переложив все тяготы кризиса на плечи потребителя, как он это делал с конца 1990-х.
В кризис выживают не все. На одном только сайте Avito.ru объявлений о продаже бизнеса в Москве было подано в 14,5 раза больше, чем годом ранее, в Санкт-Петербурге и того больше — увеличение в 15,8 раза. При этом львиная доля исчезающих ИП не переходит в статус наемных работников — уходит в "тень". А на смену им приходят единицы: только 2,6 процента россиян планируют открыть свой бизнес, если верить Глобальному мониторингу предпринимательства (среди немцев таких 6,8, в США — 12,4, а в Бразилии вообще 27,2 процента).
Рынок замер, потому что денег нет и взять их негде: из-за санкций получить кредит на Западе невозможно. Российские банки сами испрашивают у правительства финансовой помощи и введения ограничений на вмешательство Центробанка в целый ряд операций. При этом кивают и на ключевую ставку ЦБ (15 процентов), которая делает кредитные пакеты для бизнеса недоступными. С последним не поспоришь. Хотя программа поддержки малого бизнеса принята давно, и с 2007 года ее реализует Внешэкономбанк через свою "дочку" — ОАО "МСП Банк", который и выдает банкам кредиты под то, чтобы те отбирали и финансировали бизнес-проекты.
О том, что из этого выходит, рассказала "Огоньку" глава маленькой, но бойкой компании. Ее фирма — давний клиент Сбербанка с прекрасной кредитной историей. Но недавно ей предложили взять кредит под 22 процента годовых и только под залог недвижимости. Последней у компании нет, а под оборот банк денег давать отказался наотрез. "Хотя бы переняли западную практику целевых кредитов,— вздыхает бизнесвумен.— В ЕС почти в каждом банке есть отдел кредитования малого бизнеса, который одобряет бизнес-проекты, а деньги платит по графику и при предъявлении накладных. У нас же "мельчить" не хотят".
Кстати, глава упомянутого банка, Герман Греф, отметился на прошлой неделе в Ново-Огарево, где, по свидетельству очевидцев, предложил несколько структурных рецептов. Например, создать Центр управления изменениями. Как видим, в России по-прежнему все беды лечатся созданием чиновничьих структур... Мнение экспертов, твердящих, что все беды российской экономики от перевернутой с ног на голову системы, в которой чиновники занимают место креативного класса и бизнеса (см. "Огонек" N 6 за 2015 год), в расчет, похоже, не берутся.
Власть пытается действовать привычными методами: дает деньги из бюджета (135 млрд рублей) и расширяет для МСП квоту по участию в госзаказах. Ведь государство сегодня — чуть ли не единственный платежеспособный заказчик. Но так ли это?
Любой бизнесмен, участвовавший в таких тендерах, подтвердит, что отмена депозита в 10 процентов от стоимости контракта облегчило МСП участие в торгах. С другой стороны, госструктуры перестали платить вовремя, приходится ждать по полгода после поставки товара. И это еще хорошо! Надо ли говорить, что "свои" конторы получают деньги сразу и в полном объеме?
С третьей стороны, и живых, даже бюджетных, денег толком нет. 135 млрд рублей — это капля в море. Понятно, что бюджеты всех уровней трещат по швам и у власти в приоритете социальные обязательства. Антикризисные планы регионов, появляющиеся вслед за правительственным, лишнее тому подтверждение. Конечно, бизнес не забыт, ему уделили внимание, многое пообещали. Но все знают: реальна только строка расходов бюджета и буква закона. Если "свободных" строк на поддержку бизнеса в бюджетах нет, то, может, они найдутся в Налоговом кодексе?

Дело за малыми
Цифры

Показатели уровня развития субъектов малого и среднего предпринимательства (МСП) в различных странах

Страны мира Количество МСП на 1000 человек Доля занятых на МСП, % Вклад МСП в ВВП, %
США 20 42 62
Канада 33 47 27
Австралия 40 69 35
Япония 45 77 63
Малайзия 21 56 47
Чехия 85 51 35
Венгрия 55 48 50
Великобритания 27 35 50
ЮАР 39 60 60
Россия 39 25 21

Источник: KPMG, Росстат

Льготы

О том, что фискальная нагрузка на бизнес сегодня избыточна, не говорит разве что ленивый. Но на Госсовете впервые может быть заявлено, что дело не только и не столько в налогах, сколько в платежах всех уровней и мастей, которыми обложен бизнес, их свыше 70 (см. "Детали"). Понятно, что каждая компания не платит их все, но и того, что платит выборочно, достаточно.
Например, парикмахер, купивший патент в Подмосковье, может заработать за год 176 тысяч рублей и обязан уплатить с них 10 560 рублей налога, зато страховых взносов — аж на 35 550 рублей. Кроме того, ИП, не использующие наемный труд, не вправе вычесть из налогооблагаемой базы расходы на собственное обучение и переподготовку. Мелочи, заставляющие уходить в тень или с рынка...
Представители одной микрокомпании, занимающейся производством и импортом телекоммуникационного оборудования, посетовали "Огоньку", что им, например, приходится дважды платить НДС — налоговикам и таможне. Таможня не пропускает товар без подтверждения уплаты НДС, а налоговая служба не принимает к зачету авансовые платежи. Так что если товар куплен в одном квартале, а прибыл в следующем, приходится платить дважды. И ждать возврата "лишнего" НДС полгода. Казалось бы, чего проще ввести предварительное декларирование НДС, как это делают на Западе? Но о таких "мелочах" на Госсовете вряд ли пойдет речь.
Зато в числе рекомендаций могут оказаться пожелания "сохранить существующие льготы". Не секрет, что, несмотря на обещание Владимира Путина ввести налоговый мораторий, фискальная нагрузка на бизнес только выросла, потому что властью в прошлом году был принят целый ряд решений, осложнивших ему жизнь. Речь о введении торгового и муниципальных сборов, об отмене льготы по уплате налога на имущество для предпринимателей — плательщиков по упрощенной системе налогообложения (УСН) и платящих единый налог на вмененный доход (ЕНВД) и увеличение фиксированного страхового платежа для ИП.
Уже известно, что на Госсовете будет предложено отложить введение торгового сбора до 2018 года. Но продержится ли этот настрой до конца марта? Инициаторы появления побора, понятно, против отсрочек. Между тем эксперты утверждают: в нынешних условиях эта мера приведет к серьезному сокращению торговых точек в той же Москве. Мол, мало вам пустующих коммерческих площадей?
С недвижимостью настоящая беда. Для малого бизнеса крупных городов эта проблема если не на первом, то на втором месте точно. От стоимости недвижимости зависит величина налога на нее. Состоявшийся переход в оценке недвижимости с баланса на кадастр (см. "Огонек" N 41 за 2014 год) поднял цену на столичную недвижимость подчас на 1600 процентов! "Опора России" предложила, например, при обсуждении антикризисного плана Москвы хотя бы заморозить планку кадастровой оценки "по состоянию на 1 января" на три-четыре года. Ответа нет.
Зато мэрия сохранила льготы по аренде недвижимости. Бизнес рад. По словам вице-президента "Опоры России" Александра Жаркова, непонятно только, почему мера действует только год? "Даже президент говорил о четырехлетнем периоде, но для мэрии Москвы, похоже, кризис закончится быстрее".
Заявила Москва и о переносе срока сноса некапитальных рынков, и о намерении отказаться на время от внедрения нового формата вывесок за пределами ТТК. Так сказать, "по просьбам бизнеса". Представители оного, принимавшие участие в переговорах на Тверской, 13, утверждают, что из сделанных ими предложений не была учтена даже половина, а власть уступила по позициям явно драконовским.
Губернаторы, к слову, уже получили право вводить фискальные послабления для бизнеса. Самое известное — снижение ставки налога по упрощенке с 6 до 1 процента. И многие ли ею воспользовалось? Никто. Разве что кировский лидер Никита Белых обещал, что "подумает и обсудит". И тишина.
До кризиса в иных губерниях бизнесу благоволили, особенно иностранному. Например, в Калужской области, прозванной российским Сингапуром за способность привлекать иностранцев, обнуляли ставки налогов на прибыль и имущество сроком от года до четырех лет в зависимости от объема инвестиций. И получили 5 млрд долларов инвестиций за 5 лет.
Сейчас иные времена: власть не готова поступиться и малым — сразу не досчитаешься в бюджете заветных рублей, которые нужно пустить на социалку. Так что не исключено, что проект рекомендаций Госсовета будет смотреться как набор пожеланий без гарантий их осуществления.
А пожелать можно многое. Например, для работающих по упрощенке повысить пороговое значение по применению УСН и ПСН с 60 до 120 млн рублей. Но власти регионов опять же против. Поэтому подготовлены и альтернативные предложения: сохранить льготные режимы не для всех компаний, переросших их в период девальвации и инфляции, а только для неторговых и пользовавшихся ими 3-5 лет. Интересно, понравится ли это властям?
Кстати, налоговые каникулы, обещанные президентом, губернаторы предпочитают вводить на год. И вряд ли на Госсовете удастся проявить больший либерализм, ну разве добавят еще год, ограничив число допущенных к ним категорий бизнесменов.
Труднее всего будет достичь консенсуса по вопросам страховых выплат. В планах их отмена для ИП, для прочих — ограничение размера выплат 6 процентами от дохода. И опять же с оговорками. Минэкономразвития, кстати, заикнулся было о снижении выплат для работающих по УСН с 20 до 14 процентов, но его одернул Минфин: "Только если пенсионные права будут урезаны". А на такое власть не рискнет замахнуться, опасаясь бунта самой активной части населения.

Проверки

Согласно статистике, треть малых и средних компаний считают административные барьеры тяжким бременем и не могут к ним приспособиться. "Интересно, чем занята специальная комиссия по административным барьерам?-- сетует Жарков. — Бизнес пытается, например, добиться справедливой кадастровой оценки недвижимости, но Росреестр и Роскадастр не могут между собой договориться, а компания в 99 процентах случаев получает отказ по запросу, пару лет судится, а там уже новая оценка. Доходит до того, что исполнения некоторых госуслуг бизнесменам приходится ждать по 600 дней".
Претензий к работе госорганов тьма. Например, к таможенной службе. Те из МСП, кто отваживается на экспортно-импортные операции, говорят, что прохождение отечественной таможни — не для слабонервных. "Официально от нашей фирмы требуется 6-8 документов по листочку каждый, но это в теории. На практике нам задают такое количество "уточняющих" вопросов, каждый из которых завершается или простаиванием груза, или различными дополнительными манипуляциями типа взвешивания, просвечивания и т.д., что теперь сразу подаем таможеннику пачку из 50-60 листов различных документов. И то возникают вопросы. Что характерно, подозрительность усиливается перед праздниками и достигает пика перед Новым годом",— сетует глава одного из таких предприятий.
На Госсовете вряд ли смогут обойти вниманием проблему административных барьеров и возросшую численность проверок бизнеса. Последних, за то время как к СКР вернулось право возбуждать налоговые дела, стало зримо больше. При этом серьезные нарушения подтверждаются, согласно статистике, только у 16-20 процентов подвергшихся проверке фирм. Не все компании выдерживают пары месяцев простоя и заморозки счетов. В качестве возможных мер могут быть предложены поправки в законы, например выносить повторное предупреждение за одно и то же нарушение не раньше, чем через 180 дней. А то иногда проверяющие структуры так "увлекаются", что делают это через месяц, а то и раньше, а ведь два нарекания — уже штраф. Так, чтобы не угробить бизнес, следует подумать и о возможности увеличения рассрочки по уплате штрафов (с 3 месяцев до года), и о снижении сроков административного приостановления деятельности компаний с 90 до 10 суток.
Малый бизнес увлеченно проверяют все, кто имеет на то право. Например, антимонопольная служба. Казалось бы, ФАС и малый бизнес — две вещи несовместные? Ан нет! Из 10 тысяч дел о нарушении антимонопольного законодательства треть — о злоупотреблении доминирующим положением, и 18 процентов от этого числа касается малого бизнеса. У ФАС тоже есть план, как и у МВД, и у других проверяющих инстанций, и его надо выполнять.
Чтобы обезопасить предпринимателей, можно ввести иммунитет по отдельным антимонопольным запретам в отношении малого бизнеса. Особенно это требуется по части нарушения закона "О рекламе". Доходит до смешного: поводом для штрафов становится наличие в рекламе "слишком глубокого декольте", орфографических и пунктуационных ошибок, скрытого смысла и двойного подтекста. Понятно, что при отсутствии средств на дорогостоящую рекламу МСП являют находчивость, используя понятные аудитории образы и крылатые выражения. А вот фантазии проверяющих было бы неплохо ограничить.
Если подумать, то подавляющее большинство известных и витающих в воздухе предложений по исправлению ситуации и помощи малому бизнесу и правильные, и своевременные. Проблема в том, что их реализация невозможна без серьезного изменения системы. Прежде всего без пересмотра руководящей и направляющей роли бюрократии и чиновников. Государство должно перестать быть активным игроком на рынке, заняв место "разводящего". И начать хотя бы с малого — с предварительного декларирования НДС или выстраивания системы кредитования малого бизнеса.

Под нагрузкой
Детали
Перечень обязательных сборов и платежей, имеющих сходство с налогами и сборами, взимаемых на территории Российской Федерации

1. Страховые взносы в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации и фонды обязательного медицинского страхования, страховые взносы по обязательному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний.
2. Плата за негативное воздействие на окружающую среду.
3. Плата в счет возмещения вреда, причиняемого транспортными средствами, осуществляющими перевозки тяжеловесных грузов.
4. Отчисления операторов связи общего пользования в резерв универсального обслуживания.
5. Плата за проведение государственной экспертизы запасов полезных ископаемых, геологической, экономической и экологической информации о предоставляемых в пользование участках недр.
6. Разовые платежи за пользование недрами при наступлении определенных событий, оговоренных в лицензии, включая разовые платежи, уплачиваемые при изменении границ участков недр, предоставленных в пользование.
7. Сбор за участие в конкурсе (аукционе) на право пользования участками недр.
8. Регулярные платежи за пользование недрами.
9. Сбор на проведение государственной экологической экспертизы.
10. Сбор за выдачу лицензии на приобретение оружия, разрешений на хранение или хранение и ношение, ввоз в Российскую Федерацию и вывоз из Российской Федерации оружия и патронов к нему, продление сроков действия разрешений.
11. Плата за проведение государственной экспертизы проектной документации и государственной экспертизы результатов инженерных изысканий в случаях, когда отсутствует право выбора между проведением государственной и негосударственной экспертизы.
12. Плата за предоставление содержащихся в государственных реестрах юридических лиц и индивидуальных предпринимателей сведений и документов, а также за предоставление справки о соответствии или несоответствии сведений о персональных данных физического лица сведениям, содержащимся в государственных реестрах.
13. Плата за предоставление сведений, содержащихся в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним, выдачу копий договоров и иных документов, выражающих содержание односторонних сделок, совершенных в простой письменной форме, а также за предоставление обобщенной информации, в полученной на основе сведений, содержащихся в реестре.
14. Плата за предоставление информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления.
15. Патентные пошлины.
16. Некоторые платежи в пользу Федерального института промышленной собственности.
17. Таможенные сборы за совершение действий, связанных с выпуском товаров.
18. Таможенные сборы за таможенное сопровождение.
19. Таможенные сборы за хранение.
20. Корабельный сбор.
21. Причальный сбор.
22. Якорный сбор.
23. Лоцманский сбор.
24. Сбор за пользование системами управления движением судов.
25. Маячный сбор.
26. Швартовый сбор.
27. Сбор за регистрацию судна в порту приписки.
28. Сбор за исключение судна из государственных регистрационных документов порта.
29. Сбор за нарушение правил плавания и стоянки.
30. Сбор за проведение расследования аварийных случаев с судами.
31. Канальный сбор.
32. Сбор за оформление отлетов членов экипажей судов за границу.
33. Сбор за оформление прилетов членов экипажей судов из инпортов.
34. Сборы за дипломирование и освидетельствование лиц плавсостава.
35. Сборы за паспортизацию членов экипажей судов и прикомандированных лиц.
36. Сборы за нотариальные действия по оформлению документов юридических и физических лиц.
37. Оплата обучения и освидетельствования на тренажерах: радиолокационном, радиосвязи, по спасательным средствам, по борьбе за живучесть, по использованию индивидуальных дыхательных аппаратов и легководолазного снаряжения, за прием льяльных вод, судового мусора, пищевых отходов и т. п.
38. Сбор за перевозки грузов с объявленной ценностью.
39. Сбор за хранение выгруженных грузов, контейнеров.
40. Сбор с грузоотправителей, грузополучателей, владельцев железнодорожных путей необщего пользования за работу локомотивов, принадлежащих перевозчикам, по подаче и уборке вагонов перевозчиками.
41. Сбор за объявление ценности багажа.
42. Сбор за непредъявление грузов для перевозки на указанную в заявке железнодорожную станцию назначения.
43. Сбор за подачу и уборку вагонов.
44. Третейский сбор.
45. Государственная пошлина за предоставление лицензии, переоформление лицензии, выдачу дубликата лицензии.
46. Сбор за государственную регистрацию прав на садовые, огородные и дачные земельные участки.
47. Пробирная плата (пробирный сбор).
48. Сбор за аэронавигационное обслуживание на воздушных трассах.
49. Сбор за аэронавигационное обслуживание на местных воздушных линиях Российской Федерации и в районах полетной информации.
50. Сбор за аэронавигационное обслуживание в районе аэродрома.
51. Сбор за взлет — посадку.
52. Сбор за обеспечение авиационной безопасности.
53. Сбор за стоянку.
54. Сбор за предоставление аэровокзального комплекса.
55. Сбор за метеообеспечение.
56. Сбор за выдачу лицензий на приобретение оружия.
57. Сбор за выдачу разрешений на хранение оружия и патронов к нему.
58. Сбор за выдачу разрешений на хранение и ношение оружия и патронов к нему.
59. Сбор за ввоз на территорию Российской Федерации оружия и патронов к нему.
60. Сбор за вывоз из Российской Федерации оружия и патронов к нему.
61. Сбор за выдачу сертификатов на модели оружия и типы патронов к нему.
62. Сбор за продление сроков действия разрешений и сертификатов.
63. Консульский сбор.
64. Сбор за выдачу разрешений на захоронение отходов и других материалов.
65. Сбор, уплачиваемый при подаче в МКАС искового заявления или ходатайства об обеспечении требования, для покрытия расходов, возникающих до начала арбитражного разбирательства.
66. Сбор, взимаемый по каждому поданному для разбирательства в МКАС иску, для покрытия общих расходов, связанных с деятельностью МКАС (в частности, гонораров арбитров, докладчиков, вознаграждения секретариата, расходов по организации арбитражного разбирательства и т. п.).
67. Специальный сбор за право вывоза культурных ценностей.
68. Специальный сбор при временном вывозе культурных ценностей.
69. Сбор за продление действия просроченных российских виз иностранным гражданам и лицам без гражданства.
70. Сбор за участие в конкурсе (аукционе).
71. Государственная пошлина за выдачу свидетельства о регистрации средства массовой информации.
72. Государственная пошлина за регистрацию кредитных организаций.
73. Сбор в отношении колесных транспортных средств.

Снижение ключевой ставки ЦБ на 2 процентных пункта – с 17% до 15% - не смягчит условия кредитования. Банки не готовы опускать ставки по кредитам вслед за ЦБ, не зная, чего от него ждать в будущем. Помочь экономике сейчас может только кардинальное изменение монетарной политики и существенное снижение ставок или масштабная программа субсидирования ключевой ставки, считают эксперты. Неопределенная политика регулятора только вносит сумятицу на рынок. Весь прошлый год ЦБ не давал повода сомневаться в своей решительности и неотступности от политики таргетирования инфляции: регулятор постоянно поднимал ключевую ставку, мотивируя свои действия необходимостью бороться с ростом цен. За год ставка выросла с 5,5% до 17%. С инфляцией справиться не удалось, зато ставки по кредитам стали заградительными для бизнеса. А темпы роста кредитования, по оценке первого зампреда ЦБ Алексея Симановского, в 2014 году составили всего 10-12% - для сравнения, в 2013 году они были на уровне 29%. За прошлый год упала и монетизация, то есть насыщенность экономики деньгами. «Одновременно, естественно, упала насыщенность кредитами экономики. Учитывая девальвацию рубля, мы увидели просто пыточную камеру для бизнеса», - комментирует завотделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН Яков Миркин.

Новый шок для рынка

Какой тактики придерживается ЦБ теперь, понять сложно. Пятничное снижение ключевой ставки на 2 процентных пункта – до 15%, которое, по мнению ЦБ, учитывает «изменение баланса рисков» ускорения инфляции и охлаждения экономики, не только запутывает участников рынка, но и ничего коренным образом не меняет для экономики.
Аналитики уверены, что долгожданное снижение ключевой ставки не скажется на доступности кредитов: хотя ЦБ и пошел на смягчение денежно-кредитной политики, но не настолько сильно, как это необходимо. Недоступность кредитов по-прежнему будет барьером для экономического роста, говорит Яков Миркин.
«Если при ключевой ставке 17% ставки по кредитам для бизнеса составляли 25-33%, то при ключевой ставке 15% теоретически стоимость кредитных ресурсов может снизиться до 23-30%. Но в России нет проектов с рентабельностью, которая позволила бы окупить кредиты по таким ставкам», - считает заместитель генерального директора группы «Базовый элемент» по работе с органами государственной власти Вадим Гераскин. По словам Гераскина, единственная причина для компаний брать сейчас кредиты под такие высокие проценты - это рефинансирование ранее взятых долгов. «Однако рефинансирование кредитов, взятых под 10%, за счет средств, привлеченных под 30%, - это путь в никуда», - говорит он.

Банки не идут на понижение

Ставки по кредитам будут продолжать оставаться запретительными, говорит заместитель руководителя аналитического департамента компании «Совлинк» Ольга Беленькая, - ситуация в экономике остается тяжелой, инфляция высокой, и как поведет себя в дальнейшем ЦБ - непонятно. При такой непредсказуемой политике ЦБ банки, выдающие кредиты на длительные сроки, побоятся ощутимо снижать ставки, поскольку большую часть ликвидности они получают на короткий срок.
«Существуют негативные прогнозы развития экономики и падение реальных доходов населения, что влечет за собой рост просрочки и рисков. Банкам необходимо закладывать эти риски в стоимость кредитов, что ограничивает возможности снижения ставок. Даже если ставки и пойдут вниз, то изменение вряд ли будет значительным», – комментирует Павел Беляев, директор департамента по развитию продуктов и услуг Банка Хоум Кредит.
Существенного эффекта от снижения ключевой ставки ЦБ ожидать не стоит, подтверждает директор центра макроэкономического прогнозирования и инвестиционной стратегии Бинбанка Михаил Гонопольский. «Банки сейчас скорее заботятся о рисках новой выдачи в условиях рецессии, а разница в 2% по текущему уровню ставок к кардинальной смене обстановки не приведет», - говорит он. Более того, ставки по кредитам могут не только не снизиться, но и еще вырасти.
Чистый убыток российских банков в 2015 году из-за роста проблемных долгов при сохранении ключевой ставки ЦБ на уровне 15% может составить 1 трлн рублей, говорится в недавнем обзоре рейтингового агентства Moody's. Аналитики агентства ожидают, что по корпоративным ссудам по 10% кредитов ставки будут повышены на 5 процентных пунктов, а по еще 20% кредитов - на 3 процентных пункта.

Кризис – время перемен

В сложившейся ситуации снижение ставки ЦБ до 15% не может решить проблемы экономики и помочь банкам.
Нужны реальные меры поддержки кредитования бизнеса и населения, считают эксперты, - такие, как существенное снижение ключевой ставки ЦБ или субсидирование процентных ставок.
Снижение ключевой ставки, на которое пошел ЦБ, уже фактически означает отход от принципов инфляционного таргетирования. Целенаправленное смягчение денежно-кредитной политики позволило бы ЦБ действительно помочь справиться с «охлаждением экономики». «В текущей ситуации важна стабильность, без скачков, - говорит Алексей Репик, президент «Деловой России». – Затягивать с дальнейшим снижением ключевой ставки нельзя. В идеале ставка должна быть ниже инфляции, как в большинстве развитых стран», - говорит он. Пока же ЦБ будет действовать половинчато, то внезапно поднимая ставку, то незначительно опуская, на серьезное улучшение экономической ситуации рассчитывать не приходится.
По мнению Якова Миркина, кроме снижения ключевой ставки, возникшую в экономике проблему необходимо решать субсидированием процентной ставки. С ним согласен и Вадим Гераскин: по его словам, сейчас нужны кардинальные меры, чтобы повысить деловую активность – либо отказ от политики инфляционного таргетирования, либо масштабная программа по субсидированию процентных ставок.
«Если правительство решит субсидировать проценты по кредиты, то придется субсидировать всю ключевую ставку – 17%. Если раньше, в условиях экономического роста, банки готовы были довольствоваться минимальной маржой, то теперь, в условиях возросших рисков, они закладывают маржу не менее 8-10%, а ЦБ никак не регулирует маржу банков», - говорит он.

Национальный совет финансового рынка (НСФР) направил в Минэкономразвития свой вариант пакета антикризисных мер для поддержки предпринимателей и граждан. Среди них — введение обязательного заключения правительства на все законопроекты, которые повлекут расходы для малого бизнеса, индивидуальных предпринимателей и граждан. Минэкономразвития поддерживает предложения НСФР, заявили «Известиям» в министерстве. Сейчас по ст. 104 Конституции РФ правительство должно давать свое заключение только на те законопроекты, которые предусматривают расходы, покрываемые за счет федерального бюджета.
Второе предложение НСФР схожего защитного характера — запретить вносить поправки ко второму чтению законопроектов, если такими поправками вводятся новые обязанности для ИП и малого бизнеса (по сравнению с редакцией законопроекта, принятого в первом чтении). По мнению НСФР, такие поправки должны рассматриваться как отдельные законопроекты, поскольку они меняют суть проекта закона и, соответственно, его последствия для бизнеса. Кроме того, при внесении подобных поправок ко второму чтению невозможно оценить их экономический эффект. Третье предложение — обязательная 6-месячная отсрочка на вступление в силу законопроектов, предполагающих новые финансовые обременения для бизнеса и населения.
— В целом Минэкономразвития поддерживает подход по снижению регуляторной нагрузки на бизнес, — пояснила «Известиям» Елена Лашкина, помощник министра экономического развития Алексея Улюкаева. — В частности, Минэкономразвития неоднократно выступало с инициативами, направленными на внедрение оценки регулирующего воздействия в отношении законопроектов во втором чтении, а также внедрение переходных периодов, необходимых для адаптации к новым требованиям. Например, законопроект, предусматривающий две даты вступления в силу законов, регулирующих бизнес (1 апреля и 1 октября), а также минимальный 6-месячный мораторий на вступление в силу таких законов, уже внесен министерством в правительство.
Лашкина пояснила, что даты — 1 апреля и 1 октября — соответствуют началу исчисления II и IV кварталов финансового года, учитывают требования о составлении отчетности хозяйствующих субъектов. А мораторий даст время, необходимое для разработки и принятия подзаконных нормативных актов, корректировки бизнес-процессов и программного обеспечения.
— Введение обязательного заключения правительства на все законопроекты, которые повлекут расходы для малого бизнеса и граждан, — необходимая мера, если учитывать современное положение российской экономики, — комментирует президент коллегии адвокатов «Левант и партнеры» Матвей Левант. — Сейчас государство устанавливает дополнительные гарантии, оберегающие бюджет от превышения расходов, но в то же время никак не защищает имущественные интересы обычных граждан и малого бизнеса. В случае реализации этой инициативы необходимо будет внести изменения в ст. 104 Конституции, федеральный конституционный закон «О правительстве РФ» и в регламент Госдумы.
По словам вице-президента «Опоры России» (организация занимается защитой интересов малого и среднего бизнеса) Владислава Корочкина, помимо возросшего налогового бремени, вырос единый налог на вмененный доход (ЕНВД), введен налог на имущество, торговый сбор для розничного сектора — для малого бизнеса, все поправки в Кодекс об административных правонарушениях, принятые в последние два года, многократно увеличили штрафы для граждан и бизнеса. С другой стороны, растут финансовые проблемы малого бизнеса и ИП: по данным ЦБ на 1 января 2015 года, просроченная задолженность малого и среднего бизнеса перед банками составила порядка 430,5 млрд рублей, по сравнению с итогами 2013 года рост составил 25–26%.
Эксперты говорят о перспективах роста безработицы, если нажим государства на бизнес сохранится: по данным Росстата, общая численность безработных в России в январе 2015 года выросла по сравнению с декабрем 2014 года на 202 тыс. человек, до 4,18 млн человек (5,5% экономически активного населения; в августе показатель составлял 4,8%).
Говоря о предложенном запрете менять основное содержание законопроекта перед вторым чтением, собеседники напоминают о последнем нашумевшем проекте — введении торговых сборов. Изначально поправки были внесены ко второму чтению законопроекта о налоговом маневре в нефтяной отрасли, прошедшем первое чтение в Думе, говорит юрист Константин Питаев, и эти муниципальные сборы предполагалось ввести для десятков видов деятельности. Поправку отклонили, однако затем аналогичную, но уже касающуюся только торговли (в ней работает 70% компаний малого и среднего бизнеса) поправку внесли в другой законопроект о совершенствовании налогового администрирования — этот документ и был принят. Теперь раз в квартал мелкие магазины должны платить от 6 тыс. до 600 тыс. рублей, причем регионы могут увеличивать ставки торговых сборов в 10 раз, максимум до 6 млн рублей). С 1 июля 2015 года торговый сбор действует в Москве, Санкт-Петербурге и Севастополе, а с 2016-го — в других субъектах РФ.
— Депутаты убеждены, что эти дополнительные налоги способны принести в бюджеты муниципалитетов от 20 млрд до 30 млрд рублей в год, — говорит Питаев. — Но принимая данные законы, власти забывают, что бизнес — это не бездонный колодец и не финансовый рог изобилия, и столкнувшись с радикальным повышением налогов, он отреагирует либо уходом в тень, либо повышением цен, либо вовсе закрытием. Пример такого законотворчества — повышение обязательных страховых взносов для индивидуальных предпринимателей: с 1 января 2013 года размер фиксированного страхового взноса во внебюджетные фонды для самозанятого населения удвоился (с 19 425 рублей до 35 664,6 рубля). Доходы бюджета не выросли, а 750 тыс. ИП закрыты за полгода. Сейчас законопроекты пытаются пропихнуть в обход всех правил — как часть другого закона, который скоропалительно принимают во втором чтении, избежав тем самым первого чтения и публичного обсуждения. Это издевательство и над идеей законотворчества, и над обществом. Что касается предлагаемых механизмов оценки регулирующего воздействия, то и они будут работать только тогда, когда у принимающих решения лиц будет реальное желание обсудить и урегулировать какую-то проблему.
В Думе вроде бы не против разбираться более тщательно с «чувствительными» законопроектами. Первый зампред комитета Госдумы по экономической политике, инновационному развитию и предпринимательству Михаил Емельянов («Справедливая Россия») отметил, что нагрузка на малый и средний бизнес должна быть снижена, а депутаты должны более ответственно подходить к голосованию по тем или иным законопроектам

Высокому росту цен, вызванному внешними условиями, необходимо противопоставить внутренние меры по снижению нагрузки на производителей и потребителей.

После кризиса 2008 года правительство начало говорить о том, что локомотивом роста экономики должны быть естественные монополии. Так появились проекты строительства десятков новых электростанций, скоростной железной дороги Москва-Казань, БАМа-2 и многие другие. Огромные инвестпрограммы естественных монополий зачастую не отвечают потребностям экономики и становятся только дополнительной нагрузкой для бизнеса.
За последние годы нагрузка на промышленность увеличилась многократно — с 2007 года цены на электроэнергию и транспортировку грузов выросли в 2 раза, цены на природный газ — в 2,6 раза.
Поскольку промышленные предприятия работают на конкурентном рынке, то у них нет возможности повышать цены такими же высокими темпами — в итоге за этот же период отпускные цены промпредприятий выросли всего в 1,5 раза (что ниже, чем рост потребительских цен в магазинах за этот же период).
Промышленные предприятия оплачивают инвестпрограммы монополий и не имеют возможности повышать зарплаты, модернизироваться, а значит, и успешно конкурировать.
Непропорционально высокий рост тарифов монополий становится бомбой замедленного действия, которая грозит уничтожить все возможности для промышленного развития страны.
Цены, обусловленные неэффективностью
Высокие цены на электроэнергию, газ и грузоперевозки во многом обусловлены низкой эффективностью самих естественных монополий. Доля услуг по передаче в конечной цене электроэнергии сейчас составляет порядка 50%, то есть половина платежа за электроэнергию отдается именно монопольному сектору, сетям, при этом потери в самих сетях очень высоки.По данным Всемирного банка, в России потери достигают 10%, в то время как в США этот показатель составляет 6%, в Корее — 3%, в Германии — 4%.
Как тактично заметил Экспертный совет при Правительстве России, «у монополий очень большой резерв для повышения эффективности». То, что издержки есть куда снижать, признают и сами естественные монополии. Так, компания «Россети» — оператор всех энергетических сетей России — говорит о том, что в 2015 году она собирается снизить издержки на 15%, через год — еще на 18%. Промышленники могут только поддержать такие заявления. Но возникает вопрос — «а почему раньше не снижали?»
Вместо ежегодной индексации тарифов для покрытия издержек естественных монополий нужно перейти к повышению эффективности их функционирования, в том числе за счет сокращения избыточных инвестпрограмм.Инвестпрограммы генерирующих и электросетевых компаний были спроектированы под прогноз ежегодного роста ВВП в 3% и, соответственно, роста объемов потребления электроэнергии на 1-2% в год. О росте ВВП уже никто не говорит, а потребление электроэнергии падает уже не первый год. Тем не менее, энергетики продолжают обосновывать свои инвестпрограммы ростом ВВП и прогнозировать повышение спроса на электроэнергию. Об этом не уставали говорить потребители, но их никто не хотел слушать, энергетики настаивали на своем: мол, мы отвечаем за надежность и нам неважно, сколько это будет стоить для вас; провода должны быть максимально толстые, подстанции — максимально мощные.
В результате ошибочные прогнозы будут стоить бизнесу дополнительные 100 млрд рублей —
на столько вырастет цена оплаты мощности электростанций в 2016 году (по сравнению с 2014 годом), а с 2019 года рынку придется доплачивать еще 160-170 млрд.
Ревизия старого и новые идеи
Сейчас в Министерстве энергетики, кажется, поняли, что мощности строящихся и планируемых к вводу атомных и гидроэлектростанций намного выше реальной потребности нашей экономики, а все программы строительства мощностей по так называемым договорам о предоставлении мощности (ДПМ) — неадекватны (ДПМ — это обязательство генераторов построить дополнительные генерирующие мощности с обеспечением им гарантированного уровня возврата на затраченный капитал).
Чтобы привести программы ввода новых мощностей в соответствие с потребностями экономики, для каждой монополии были созданы общественные советы, куда вошли конечные потребители, которые понимают ситуацию с ценами, нагрузкой, техническими и технологическими решениями. Например, по мнению членов общественного совета при РЖД, сократив инвестиционную программу РЖД на 10%, можно снизить тариф на железнодорожные перевозки в 2015 году на 5%.
Создание общественных советов — мера необходимая, но недостаточная. Помимо этого, необходимо реализовать конкретные меры, связанные с работой электроэнергетической отрасли. Так, необходимо, чтобы доля затрат на передачу в конечной цене доставленной электроэнергии была ограничена 35% — на уровне доли, которая фактически сложилась в ключевых странах ЕС.
Такие ограничения позволят колоссально повысить эффективность работы электросетевого сектора. Сегодня пришло время подумать о том, от каких проектов, идей и расходов нужно отказаться.Вызывает вопросы программа развития возобновляемых источников электроэнергии. Сегодня крайне дорогие генерирующие объекты на основе возобновляемых источников энергии обернутся только колоссальными дополнительными расходами. Мы предлагаем перенести сроки ввода этих объектов. Возможно, стоит и вовсе отказаться от ускоренного развития данного вида генерации в ближайшем будущем — учитывая, что в стране есть собственная топливная база.
Очевидно, что пришло время для переоценки решений по инвестпрограммам инфраструктурных отраслей, которые были приняты ранее.
Нужно пересмотреть инвестиционные программы по вводу новых генерирующих мощностей, строительству новых линий электропередачи и железных дорог. Необходимо отказаться от перекрестного субсидирования, когда одни потребители платят за других, при этом до конца никто не понимает, сколько и как.
Во всем мире задача естественных монополий — создание условий для развития бизнеса и повышения уровня жизни населения. Необходимо не допускать дальнейшего роста тарифов.
Высокому росту цен, вызванному внешними условиями, нужно противопоставить внутренние меры по снижению нагрузки на производителей и потребителей.

В Комитете Госдумы по вопросам собственности готовят национализацию. Мягкую. Это когда к государству отходит не все коммерческое предприятие, а лишь часть его, но существенная.
Депутаты считают излишним даже в нынешних кризисных обстоятельствах "раздачу" денег из бюджета и из национальных фондов на поддержку частных системообразующих и градообразующих компаний.
И предлагают передавать в залог государству контрольные пакеты акций в случае, если программы финансового оздоровления таких компаний и целевые кредиты для них требуют денег из казны, из Фонда Национального благосостояния, госгарантий или кредитов банков с госучастием.
Эти нормы "мягкой национализации" содержатся в антикризисном плане, который комитет направил для обсуждения в Минфин и Минэкономразвития. Готов и законопроект "О финансовом оздоровлении предприятий", с применением "мягкого" элемента. Передачу контрольных долей государству думцы хотят распространить и на компании, задолжавшие по уплате налогов и сборов. Причем доли передавать пропорционально сумме неуплаченных налогов.
По мнению одного из авторов инициативы, главы комитета Госдумы Сергея Гаврилова, национализация, как и приватизация, это гибкие инструменты, которыми надо пользоваться в периоды кризисов или подъемов - увеличивать присутствие государства на рынке или, напротив, уменьшать, как это происходит при экономическом буме.
Сейчас самое время для "мягкой национализации", считает Гаврилов. Именно такой подход в условиях санкций, ограничения дешевых западных кредитов, трудностей по реструктуризации внешних долгов, девальвации рубля способен уберечь от ухудшения финансового положения стратегические предприятия, моногорода, сохранить рабочие места и социальную стабильность. Причем с наименьшими потерями для бюджета. Ведь неэффективные компании, многие из которых сильно закредитованы, не могут платить по долгам, будут передаваться в управление более расторопным топ-менеджерам. "А по мере стабилизации экономической ситуации - контрольные пакеты будут проданы", - продолжает глава комитета Госдумы. То есть начнется обратный процесс - приватизация.
Сегодня в обновленном перечне минпромторга уже 92 компании, рекомендованные регионами для оказания антикризисной помощи. В дополнительный список хотят внести 323 отраслевых "министерских" предприятия.Однако идея думцев о "мягкой национализации" вызвала отрицательные отклики большинства опрошенных "РГ" экспертов.
Первый проректор Финансового университета при правительстве РФ Константин Симонов считает, что "мягкая национализация" - медвежья услуга государству и госбанкам, которые не решили проблему "плохих" залогов частных компаний еще со времен кризиса 2008 года. Тогда, напомним, первый вице-премьер Игорь Шувалов тоже заявлял о готовности пойти на такую меру поддержки экономики - частичную или "мягкую национализацию". Но речь тогда шла о выкупе с последующей продажей. Задачи присутствия в капиталах компаний не стояло. "Но банки и без того оказались перегруженными "плохими" залогами", - напоминает Симонов. Возникает и сейчас вопрос: а что государство будет делать с новыми залогами - контрольными пакетами? Если они упадут в цене или в залоге окажется банкрот? Снова спасать?
Спорная ситуация возникнет в случае предложенной думцами схемы и при выделении господдержки государственным компаниям с участием частных акционеров. "Кому в этой ситуации "выворачивать руки", чья частная доля должна пойти в залог? - задается вопросами Симонов. - Получается, "прикрываться" придется частными владельцами и их собственностью? Это станет ударом по инвесторам, заложникам национализации, ухудшит еще больше инвестиционные перспективы страны". Как показательный пример эксперт приводит одну из крупнейших компаний страны. "Роснефть" уже попросила у государства триллион рублей. Но она имеет очень крупного частного акционера - компанию BP (British Petroleum). "Ее доля в случае "мягкой национализации" попадает в залог? А если акционер не согласен? Продавать его пакет?" - рассуждает Константин Симонов.Наконец, третье. Эксперт не исключает, что появится поле для злоупотреблений, и чиновники на "национализации" попытаются заработать. Например, отдадут в залог контрольный пакет, когда смекнут, что смогут получить помощь, превышающую его стоимость. Поэтому такие меры способны еще и обвалить фондовый рынок, предупреждает Симонов.
415 предприятий внесены в список на оказание финансовой помощи из бюджета и специальных фондов
Не поддержал думские инициативы и руководитель направления "Финансы и экономика" Института современного развития Никита Масленников. Нагружать госсектор, госбанки контрольными пакетами и залогами ни в коем случае нельзя, говорит эксперт "Российской газеты".
"На то, чтобы ликвидировать или пристроить кому-то избыточную госсобственность, набранную в ходе кризиса, потребуется несколько лет", - говорит он. Важная антикризисная задача, напротив, - провести структурные реформы на слабых предприятиях, в корпорациях, отраслях, чтобы "на выходе" они имели другое качество.
Какие еще есть варианты?

1. Скорректировать бонусы госкорпораций

Для каждой страны существует оптимальное соотношение между долями государственной собственности и общим объемом основных фондов и имущества, продолжает тему генеральный директор Центра научной политической мысли и идеологии, профессор Степан Сулакшин.
"Наши расчеты показали, что для госсектора оптимально до 60 процентов имущества в качестве надежного источника бюджетообразования, - говорит он. - А этот показатель сегодня составляет от 12 до 20 процентов. Переприватизация зашкалила все границы, активы ушли за рубеж".
По мнению профессора, власть сегодня имеет все рычаги, чтобы вернуть в бюджет страны часть прибыли, которую генерируют уже имеющиеся государственные активы и госкорпорации. "Госкорпорации не возвращают в бюджет страны собственную прибыль на уровне 80-90 процентов. Это триллионы рублей, которые оседают в их непрозрачно "пошитых" карманах", - подчеркивает он. Скорректировать неоправданные "бонусы" можно на уровне постановлений правительства, говорит Сулакшин. Эта антикризисная мера могла бы стать крайне эффективной и сама по себе пресечь любые законодательные инициативы по поводу мягкой или жесткой национализации, резюмирует эксперт.

2. Санация крупных предприятий

"На месте депутатов я озаботился бы четким законодательным обоснованием финансового оздоровления проблемных предприятий, которые довели до ручки наплевательски относящиеся к ним старые собственники", - предлагает Никита Масленников.
Поэтому более важной становится санация крупных предприятий, аналогичная той, которую инициирует по отношению к системным банкам Центральный банк совместно с АСВ. С назначением временных управляющих, которые проводят санацию, а через какое-то время передают кредитное учреждение другим собственникам.
Механизм санации - рыночная, понятная мера. Причем на фоне поддержки предприятий на плаву идет конкурентный отбор кандидатов, будущих эффективных управленцев или хозяев.
По словам Масленникова, экономисты ожидают от правительства заявлений о принципиально новой структурной повестке. "Этот кризис в отличие от 2008 года является кризисом уже сложившейся экономической модели российского капитализма, поэтому дает шанс для смены неэффективных собственников", - говорит эксперт.
Санация системообразующих предприятий не в рамках антикризисного плана, а в рамках новой структурной политики предполагает иное распределение бюджетных денег, считает Масленников. Поэтому в бюджете нужно предусмотреть средства на структурную перестройку через поддержку такого рода предприятий.
При этом можно "отжать" избыточные расходы по госпрограммам. По мнению эксперта, на этом легко можно сэкономить от 10 до 20 процентов. "Кого и как поддерживать на плаву за счет госсредств, становится вопросом приоритетов. Может быть, придется принимать решения об ускоренной процедуре банкротства с последующей санацией, может быть, в рамках санации поддерживать новых собственников с новыми инвестпроектами", - рассуждает он.
Что касается поиска таковых, то проблемы в этом Масленников не видит. Компании, которые связаны с единым технологическим циклом, могут слабые предприятия забирать к себе с большим удовольствием. Особенно это касается таких секторов, как нефтегазохимия, химический комплекс.
Впрочем, новых собственников придется мотивировать - и по налогам, и по страховым взносам. Зато предприятия работают, рабочие места сохранены, заработная плата платится, госсектор не увеличивается, как и доли "плохих активов" на балансах госбанков, обозначает перспективы эксперт.

3. Госденьги в надежные руки

По мнению Константина Симонова, надо рассматривать не "систему заложников", а совершенствовать выдачу госденег предприятиям.
Например, с помощью публичной конкуренции за казенные средства. Для этого знакомить с заявками предприятий широкий круг экспертов, которые могут оценить, на что пойдут деньги, в какие сроки будут возвращены и каких результатов ждать от этих вложений."Российская газета" - Федеральный выпуск №6608 (37)

Готовиться к разговору с Владимиром Мельниковым мне было непросто. Из различных источников вырисовывались образы двух совершенно разных людей.

Один – этакий реликт эпохи кооперативного движения и малиновых пиджаков, простецкий парень себе на уме. За спиной – фарцовка джинсами, валютные преступления, три срока в исправительно-трудовых учреждениях общей протяженностью в десятилетие. Затем – достойная восхищения верность избранному пути: из скромной фирмы по пошиву джинсов вырастает империя ритейла Gloria Jeans с сотнями торговых точек по России и всему миру и с миллиардным годовым оборотом. Но тяжелое прошлое накладывает отпечаток на манеры: поговаривали, что Владимир Мельников бывает крут с подчиненными, а в часы благодушия наставляет их притчами из лагерной жизни.
Увы, этот складненький литературный образ начисто разбивался о фигуру другого Владимира Мельникова. Благообразный седобородый старец, поселившийся в собственном доме неподалеку от Оптиной Пустыни, где, по слухам, насельничает его духовный руководитель и наставник. Человек, на полтора года отошедший от дел, чтобы скрасить последние дни смертельно больной жены. Воцерковленный православный христианин, иллюстрирующий свои суждения о политике и бизнесе цитатами из Священного Писания. В общем, наспех придуманный мною поношенный малиновый пиджак бесследно сгорел в очищающем пламени геенны.
Я как раз наносила торопливый макияж на свой когнитивный диссонанс, когда в дверях появился Владимир Мельников. Третий по счету. Почтенный джентльмен с внешностью и манерами профессора-слависта из Стэнфорда. Скромный, степенный, рассудительный и уж никак не похожий на религиозного фанатика. Мягкий «познеровский» выговор – то ли едва заметный иностранный акцент, то ли просто интеллигентская рафинированность:

– Давайте только сначала кофе выпьем? А то я долго летел, потом ехал два часа на машине. Очень устал.

О трудах и скорбях

– Откуда вы прилетели? У вас действительно такой график, что не бывает ни одного свободного дня?

– Моя последняя встреча была с таким японским гуру, мистером Такео Ямаока. Вот что он мне потом написал: «Насколько я вижу, у вас очень напряженный график, поэтому, пожалуйста, больше следите за своим здоровьем». Мы полетели в Японию из Москвы, из Японии в Чикаго, потом в Сан-Паулу, потом в Париж, потом на Афон через Салоники, потом обратно тем же путем.

– Я так понимаю, что все, кроме Афона, было деловой поездкой? Вы ездили договариваться о новых фабриках?

– Нет. Gloria Jeans – это не производственная компания, а ритейловая.

– Но большую часть пути в бизнесе вы концентрировались на производстве и не занимались собственной розницей. Жалеете об этом?

– Мы начинали бизнес в 1988 году, тогда наибольшая прибыль была в производстве. Мы шили копии Levi’s, потом стали делать H&M и другие бренды этого уровня. Когда в 2001 году опять подорожала нефть, я понял, что в России скоро все изменится. Мы увидели, что Путин направляет государство на постиндустриальный путь. Мы сразу изменили стратегию: стали строить бренд и пошли в розницу. Сегодня производство для нас побочная часть бизнеса. Изменился сам бизнес в мире. Если тридцать лет назад легкая промышленность состояла на 90% из умения шить и на 10% из «финишинга» – упаковка, маркетинг, продажи, то сейчас все наоборот.

– Я раньше почти не замечала Gloria Jeans, но, увидев ваши показатели, была поражена: более 650 собственных магазинов, выручка почти 28 миллиардов рублей, рентабельность 19%. Как я понимаю, у вас концепция такой русской Zara? Вы же фактически, как Zara, копируете чужие модели.

– Копии не работают. Когда от копии исходит новый дух – только тогда это может работать, поэтому мы должны производить то, чего нет у Zara, H&M, Gap, C&A. Мы все время ищем свое слово. Наше преимущество – быстрее делать модные вещи и продавать дешевле, чем Zara и H&M. Но те, кто ходит в Zara, не пойдут в Gloria Jeans. Поэтому давайте не будем нас с Zara сравнивать.

– Однажды вы рассказали историю о том, как Диего Ривера пришел на выставку Пикассо и увидел свои картины, которые незадолго до этого у него пропали. Вы тогда привели цитату: «Выдающиеся люди вдохновляются, великие – воруют. Воруют, но не копируют». Вы действительно дума­ете, что лучше что-то очень талантливое украсть, чем изобретать свое?

– Есть изобретения, кто-то их видит, кто-то нет. Креативен только Бог. Он создал такую великую Землю, планеты, звезды, и сколько тайн там есть. И кто-то эти тайны увидел, но не может ими воспользоваться. «Приливы есть во всех делах людских, / И те, кто их использует умело, / Пре­успевают в замыслах своих».

– Но у других вы заимствуете?Конечно. Так и у нас заимствуют. В Москве ребята из H&M и Zara приходят в магазины Gloria Jeans, фотографируют, одежду покупают.

– Зачем Zara фотографировать вас, если они могут сфотографировать Chanel? Я хожу на все показы моды и вижу, что через две недели после показов топовые модели уже висят в Zara.

– Во-первых, не через две недели, а через два месяца. Хотя и это небольшой срок, и пока только у Zara такой оперативный производственный цикл. Дизайнеры одежды должны быть неизвестными. Вы знаете какого-нибудь дизайнера в Zara? В Gap? Нет. Наши сотрудники иногда ездят в такие дыры, находят там таких дизайнеров, которых Zara может не найти. Но я не сравниваю себя с Zara. Zara – великая компания.

– Есть ли у русских какие-то особенности с точки зрения размера? Может быть, какая-то особая фигура, особые лекала, определяющие популярность ваших моделей.

– Европейские, американские и российские размеры примерно одинаковые. Конечно, есть какие-то особенности. В России многие женщины после тридцати лет, когда садятся на стул, волнуются: «Мои бока вы­шли или нет?». И мы должны ей сказать: «Не волнуйся, твои бока не вышли».

– У вас работает много экспатов из разных мировых компаний: Benetton, Adidas, IKEA. В России нет специалистов такого уровня?

– В России вообще нет специалистов. Если бы мы догоняли, хотели глобализации, они появились бы. Они уезжают, а почему нет? То же самое происходит во всем мире. В Китае тоже очень много западных менеджеров, это просто мировое разделение труда. Если вы сейчас поедете в Америку, то больше всего людей увидите в магазинах Apple. Поэтому в Apple взяли директором по магазинам девушку из Burberry. Дали ей пятилетний контракт на пятьдесят девять миллионов долларов.

– Многие, кто занимается производством в России, говорят, что главная проблема – найти непьющих и желающих работать людей, даже за хорошие деньги. Это правда?

– Правда. В России работать не хотят, на Украине раз в десять больше хотят работать. И могут, и хотят.

– С чем это связано? Мы же одна нация, у нас одни славянские корни.

– Разная политика.

– Это так сильно влияет?

– Давайте поумничаем? Советский Союз преподносил себя как держава индустриальная. Мы действительно с американцами бились. В 1973 году нефть подорожала, и Брежнев решил, что не надо заниматься индустриализацией, когда есть нефть. То же самое решил Путин.

– Сейчас опять уронят нефть за несколько лет.И уже идти будет некуда. Дело в том, что мы уже вошли в конвергенцию, в глобальный бизнес, теперь выйти оттуда будет практически невозможно. Это разруха полная. СССР до своего падения в 1991 году уже лет десять проигрывал Западу. Но ментальность русских людей до сих пор такая же: мы Союз, мы сильные, и наш противник – Америка – боится нас. Разве не кайф? Мы этим жили все! И вдруг мы упали. Когда стали строить новую страну, то сказали: индустриальная часть нам не нужна. Мы должны быть постиндустриальной страной, как американцы. Тем более у нас есть нефть и ресурсы. Россия не стала инвестировать в производство, не стала говорить «слава рабочим». Теперь появилось «слава Махмудову», который занимается металлургией, где электричество стоит две копейки, «слава Дерипаске» и так далее. Стали поощрять только тех, кто смог у власти взять что-то. Так потихонечку появилась коррупция, она разъела Россию. У страны было много денег, ими начали затыкать дыры, появились громадные социальные выплаты. Люди решили не работать. Я это знаю, потому что у нас есть благотворительный фонд, в который приходят девочки, живущие в деревнях: 5600 рублей дается за ребенка, за второго – материнский капитал 430 тысяч рублей. Они рожают, государство дает им за это деньги, плюс ко всему они ходят по фондам, где просят еще денег. Зачем работать? Она не будет искать работу, а будет рожать детей.

– По слухам, вы собираетесь выводить производство за границу. Это правда?

– В России осталось 20%. 80% переброшено в Азию.

– Уже? Так быстро?!

– Ну мы же готовились к этому ко всему. Я только не думал, что на Украине будет так плохо. А ко всему остальному готовились.

– Что происходит с фабриками на Украине?

– Спросите у бандитов.

– Ополченцев или украинцев?

– Да мне все равно. Я не знаю. Бандиты захватили, я туда не ездил и не знаю, кто там. Директора заводов говорят, что пришли бандиты, машинки забирают. Я сказал: закройте фабрики, мы же деньги не платим.

– Обычно ведь приходят оружие забирать или что-то, что помогает в войне?

– Давайте эти детские разговоры закончим. Бандиты они и есть бандиты, они забирают все. Помните «Свадьбу в Малиновке»? Они же там одеяло забирали пестрое.

– То есть они сказали: «Если вы не хотите, чтобы остановились заводы, то платите нам»?

– Стали требовать денег за то, что живые. Вы что, не помните девяностые годы? Приходили бандиты и говорили: дайте денег. Теперь то же самое. Мы закрыли заводы. Сейчас вроде как одни бандиты угнали других бандитов, власть взяли, но теперь нет света, воды и газа.

– А что с людьми?

– У кого были деньги, те убежали в Москву или куда-то еще, остальные сидят в подвалах и ждут света.

О царях и Отечестве

– В России сейчас идет патриотическая волна. Вы не боитесь, что джинсы, которые присутствуют и в вашем ассортименте, и в названии марки, станут негативной ассоциацией, как, например, уже стал McDonalds?

– Да, мне уже написали письмо. «Мы от лица всего Краснодарского края требуем: уберите иностранные названия со своих маек и джинсов, потому что мы хотим видеть русское».

– И что вы отвечаете?

– Ничего.

– Вы не задумывались о том, чтобы выпустить какую-то патриотическую линию?

– Нет, я не патриот. Патриотизм – последнее прибежище негодяев.

– А как же делать бизнес? Вот здесь людям не хочется, чтобы в названии было слово jeans.

– Пускай сначала снимут джинсы, потом уберем слово.

– Как вы себе представляете дальнейшую стратегию?

– Пусть будет так, как будет, а я буду делать то, что должен делать. Думаю, в 2015 году мы переедем. Центральный офис уедет из этой страны.

– В последние годы вы много вкладывали в развитие бизнеса в России. Что теперь с этим со всем?

– Ничего. Будет работать. Страна-то остается. Так же будет все работать, будет расти бизнес, будет производство. Все останется. Только чтобы развитие было глобальнее, мы уедем в Гонконг.

– Несмотря на то что многие ваши фабрики стали градообразующими для нескольких городов Ростовской области, во время кризиса 2008 года Gloria Jeans отказались включать в список системообразующих компаний, которые могли получить господдержку…

– Слава Богу.

– Но вам же тогда тяжело было?

– Зато сейчас легко. Когда проходишь тяжесть, потом становится легче. Надо уметь ее пройти. Кто пройдет – станет сильнее, толк будет.

– Почему российская индустрия моды по сути не существует? Есть талантливые дизайнеры, которые имеют большой успех, – Вика Газинская, Денис Симачев, но это все абсолютно неприбыльно как бизнес. Почему?

– Талантливый человек становится великим, когда его воспринимает потребитель. Если бы люди не читали Толстого, он бы не был великим писателем. Это же простая истина. В России не может появиться свой H&M, потому что H&M дают в торговых центрах сделать большой магазин площадью 1500 квадратных метров, а нам не разрешают.

– Почему не разрешают?

– Не видят нас. Мы же из деревни, центральный офис в Ростове-на-Дону. Из российских компаний только «Спортмастеру» удалось как-то доказать, что они могут быть якорным арендатором. А в остальных не верят. Но сейчас это будет наш следующий шаг, мы будем этого добиваться. Хотя, наверное, не в этой стране.

– Почему не в этой стране?

– В стране строится государственный капитализм. Нравится? Мне не нравится. Меня там нет, рыночникам и предпринимателям там делать нечего.

– Вы считаете, что государство заберет под свой конт­роль все крупные предприятия?

– Мне неинтересно жить в стране, где – как правильно сказать?.. «Но есть один закон, который вечен, – уметь следить, рассчитывать и ждать, и будет твой успех навеки обеспечен». Страна решила пойти путем мобилизационного государственного развития, это не мой путь. У нас в стране было несколько больших реформ. Была реформа Петра – мобилизационная. Была реформа Александра II – освобождение, он ее провел – его убили. Была реформа Сталина, тоже мобилизационная. Наше правительство сделало выбор между реформой Александра II, реформой освобождения, и мобилизационной реформой Сталина и Петра.

– Мне кажется, проблема в том, что мы не выбрали ни один, ни другой путь. У нас нет мобилизации населения на работу, есть кормежка населения бюджетом.

– Мы же не знаем того, что видят эти ребята. Они выбрали мобилизационный путь. Пока мы в осаде, но люди, которые правят страной, думают, что мы победим.

– А вы как думаете?

– Я думаю, нет. Но кто я такой? Я предприниматель. Я хочу развиваться, поэтому еду туда, где наш бизнес будет развиваться. Я вижу свою Gloria Jeans, вижу людей, которые ею живут. Я понимаю, что никогда ее снова не построю.

– Вчера приезжал консультант, парень из Америки, и говорит: «Зачем вы едете в Гонконг? Это же огромный риск!» Я ему ответил: «Мы умрем в России, и мы умрем, поехав в Гонконг, но здесь мы умрем, ничего не делая, а там мы умрем, совершенствуясь. Здесь мы умрем как рабы, а там – как победители».

Интермедия в магазине

– Я решила, что самое время сменить мрачно-торжественную тональность разговора на что-то более жизнеутверждающее. Девушки в таких ситуациях нередко отправляются на шопинг, покопаться в тряпках. Оставалось только ненавязчиво заманить в магазин моего собеседника, благо ближайший Gloria Jeans оказался буквально за углом.

– Я специально назначила встречу в торговом центре, чтобы мы зашли с вами в ваш магазин.

– Я в магазины не хожу.

– Не пойдете?

– Ну, с вами пойду. Но вообще я не хожу в свои магазины, я их вижу двадцать лет, мне плохо становится.

– А одежду своего производства носите?

– Ношу. Конечно, я люблю дорогие костюмы. Я же модник. Но на работе – Gloria Jeans, к Ксении Собчак – Gloria Jeans, ко всем этим великим – Gloria Jeans. В 2000 году меня, как успешного представителя среднего бизнеса, пригласили на форум в Давосе. Вместе со мной за столом сидел основатель компании «Майский чай» Игорь Лисиненко. Рядом с нами сел CEO Macro System и спрашивает: «Вы где работаете?» Я ему отвечаю: «В Gloria Jeans». «А что вы носите?» – говорит он. Раз – а я сижу весь в армани-шмармани. «А вы что делаете?» – спрашивает Игоря. – «Майский чай». – «А что вы пьете?» Игорь достает из кармана пакетик «Майского чая» и кладет на стол. После этого CEO Macro System с Лисиненко три часа разговаривал, а ко мне вообще не поворачивался, как будто меня нет за столом.

Между тем мы оказались в торговом зале магазина. «Ну что, все модненько и современно, сразу видно – крутой бренд», – сказала я себе.

– Однако вещи, разложенные по полкам, вызывали вопросы. Точнее, ровно один вопрос, который я без лишних церемоний и задала владельцу бренда.

– Честно говоря, какое-то оно все не очень модное... Я не понимаю, почему люди хотят это все покупать.

– Потому что это стоит…

– ...1000 рублей. За 1000 рублей в Zara можно купить точно такую же кофточку.

– Идите посмотрите, 2500 она будет стоить в Zara.

– Но она моднее будет. А это вот ничего, кстати… Свитер с люрексом, ну куда сейчас этот свитер с люрексом?

– Ну, кому-то он нравится. Вам – нет, а другим нравится. Вы в «Магните» покупаете что-нибудь? Наверное, нет. Но у них оборот почти 600 миллиардов рублей.

– Сколько здесь сегодня было покупателей?

– Давайте спросим у менеджера. Сколько чеков сегодня пробито?

Хлопотливая дама-менеджер явно старалась произвести впечатление на начальство. Покопавшись в электронных устройствах, она торжественно огласила цифру: триста один. На часах была всего половина второго, и результат не мог не ошеломлять.

– Эти цифры надо сравнить с конкурентами, – деловито объявил Мельников. – Давайте зайдем к соседям, в Sela, и спросим сколько. Только вы давайте без меня, вам они ответят.

Я зашла в соседний магазин Sela и занялась коммерческим шпионажем:

– Послушайте, у нас тут с молодым человеком возник небольшой спор. Вы не могли бы сказать, сколько человек прошло у вас сегодня через кассу? Ну посмотрите, пожалуйста, у вас же есть кассовые чеки!

Получить заветную цифру – 42 – оказалось легче легкого. Я победно возвестила ее Владимиру:

– 301 и 42 – это хорошая разница. А говорят, в стране кризис... Послушайте, но кассирша из Sela мне про эти 42 чека сказала с такой гордостью! Что-то тут не так. Может, вы заранее позвонили вашей сотруднице и подговорили ее завысить показатель?

Но Владимиру уже не нужно было намекать, что налицо факт легкого очковтирательства. Он сам углубился в компьютер:

– Где вы видели 301?

– 82 чека было пробито, – признала хлопотливая дама. – Но штук в чеках – 301. На каждый чек четыре вещи!

Я не преминула оттоптаться на возмущенном Мельникове:

– Вот, кстати, у Путина та же проблема. Видите, для вас тут попытались потемкинскую деревню построить.

– Ну, для Лены главное – штуки в чеке, а для меня – сколько чеков, – заступился Мельников за сотрудницу. – Все продажи так или иначе зафиксированы в системе. Смотрите: вот наша страна, и раз в час мы видим, что у нас делается. Каждый час каждый из 650 магазинов можно проверить. Такой системы больше нет нигде.

– А рост есть по сравнению с прошлым годом?

– Сейчас посмотрим. Может, и нет роста... Статус на час дня. Продажи на 9,2% больше, чем в прошлом году. Северо-Западный регион – минус 0,3%, а вот Центральный – плюс 17,9%. В этом магазине по сравнению с прошлым годом – плюс 30%. Средний чек – 1154 рубля.

Мельников и менеджер магазина вступили в эзотерический диалог: «У меня там три терминала стоит!» – «А здесь минус сорок в Солнцево». – «Он на вечернем трафике стоит, он же у нас разделен по зонам». – «А, это детский». – «Их надо вместе смотреть, и взрослый, и детский...» Поняв, что смысл разговора полностью ускользает от меня, я решила вернуть Владимира Мельникова к темам животрепещущим, представляющим интерес для меня и широкой публики.

О вере и принципах

– Хочу спросить о вашем взрывном характере. Правду ли говорят, что вы на работе можете и компьютером кинуть в сотрудников?

– Ну, это было давно... Тюрьма дает свои навыки. Ходорковский писал в одной из своих статей, что за десять лет у него даже язык изменился. Навыки, которые дает тюрьма, остаются в человеке. Я десять лет в тюрьме просидел.

– У вас такая невероятная биография. Почему в 1992 году, когда вы вышли на свободу, выбрали именно такой бизнес? Это ведь было время невероятных возможностей! Можно было всю страну перекроить. Это связано с тем, что вы не хотели идти в политику?

– Я религиозный человек, у меня есть правила моего наставника. Он сказал: «Никогда!» – это было еще в 1993 году. Когда я пытался пройти в Думу, как идиот.

– Вы все-таки хотели в какой-то момент?!

– Конечно, хотел. Я у Гайдара работал, бегал-прыгал. И мой наставник говорит: «Вот тебе правило: никогда с властью не имей никаких дел вообще». Ни губернаторы, ни митрополиты...

– Как вы относитесь к тому, что имя Гайдара и его реформы сейчас подвергаются переоценке?

– Уже нельзя об этом говорить, что прошло, то прошло. Там была одна проблема: они очень быстро сдались. Стали искушаться деньгами, как все остальные. И Ходорковский, и – нельзя сейчас говорить о Евтушенкове, потому что он в плохой ситуации... – но эти ребята получили куски, которые не должны были получать.

– Не просто же так им достались эти куски. Если бы вы там оказались, вы не подняли бы кусок? Давайте честно.

– Честно – нет. В 1980-х годах мы фарцевали в аэропорту Шереметьево, привозили компьютеры из Америки. Потом нас выгнали оттуда другие фарцовщики, то есть уже спекулянты с деньгами. Приехали эти ребята-комсомольцы и сказали комитетчикам, и комитетчики к нам подошли и сказали, что в следующий раз посадят, и моего приятеля посадили. А от кого же были эти ребята? От Велихова, который дал много денег. Велихов выступал от Министерства обороны, от КГБ, у них не было компьютеров. Так вот всё это и есть те ребята, которые взяли заводы и фабрики. Все были комсомольцы и имели бумагу из Комитета. Вы говорите, что это честный бизнес? Я говорил, что тех ребят, которые начинали в банковском или энергетическом бизнесе, убьют. И их убили. Всех, кто пришел не из-под власти, не вместе с Комитетом, – их всех убили.

– Не всех. Вот Искандер Махмудов работает.

– Тоже, наверное, с кем-то, с властью. А я ее не любил с самого начала. Я не люблю государство ни в каком виде. Они такие же, как обычные бандиты. Когда они исполняют свои правила – тогда с ними можно, и с теми и с другими. В Китае в 1989 году после Тяньаньмэня эти ребята позвали всех бизнесменов и сказали: вот вам правила, по ним будете жить. Прошло двадцать пять лет, и они ни одно правило не поменяли.

– То есть китайская модель вас устраивает?

– Нет. Но правила не меняют.

– А какая модель вас устраивает?

– Самая лучшая – конечно, американская.

– Мне кажется, у нас в стране в целом не очень любят предпринимателей – людей, по-настоящему достойных уважения. Вы прошли тюрьму, вы должны знать: «Это барыга, а настоящие блатные не работают...» Вот в Америке уважают людей, которые чего-то достигли.
Пилигримы, уехавшие в Америку, – это люди, которые искали свободу, предпринимательства в том числе. В феодальной Европе и России предприниматели – это люди, которые должны были принести феодалу деньги. Так до сих пор и происходит.

– Есть такой философ и писатель Макс Вебер, он написал книгу «Протестантская этика»...

– Читал, конечно.

– ...Он сравнивал католиков и протестантов. И пришел к выводу, что страны с протестантской этикой достигли бóльших успехов, чем, к примеру, католики. Не кажется ли вам, что ситуация в нашей стране связана с фундаментальными проблемами русских, которые, в свою очередь, коренятся в этике православия? И вообще в христианстве, потому что в Писании сказано, что легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому войти в Царствие Божие. То есть проблема лежит в религии. А вы человек религиозный, но при этом строите большой бизнес. Я увлекаюсь историей религии, я верующий человек, хотя и нерелигиозный.

– Не может быть верующий и нерелигиозный... Хотя нет, может. Апостол Иаков писал: «И бесы веруют, и трепещут».

– Не будем вдаваться в богословский спор. Как вы думаете, не мешает ли православная этика предпринимательству?

– Во-первых, нет православной или католической этики, есть христианство. Мы живем ради Иисуса Христа, и другого ничего нет. И есть ветви – протестантская, католическая. В каждой из них есть свои течения. В православии тоже есть течения – славянофилы и западные православные, которые говорят: милость выше жертвы. А что такое милость? Надо создавать, давать людям блага, очень много работать. А славянофилы говорят: Россия должна быть великой, ради этого можно идти на любые жертвы. И работать не обязательно. Есть и те и те.

– То есть ситуация в России связана в том числе с главенствующей религией – православием?

– Да, с отстаиванием глубоко консервативной части своих ценностей. Я с вами согласен. Если бы мы могли найти какой-то паритет между этими ценностями и жизнью человека...

– Но вы же нашли, судя по тому, что вы успешный бизнесмен и при этом верующий человек.

– Для себя нашел... Но в той притче про игольное ушко, которую вы вспомнили, начало такое. К Иисусу подошел один юноша и спрашивает: «Учитель, как мне попасть в Царствие Небесное?» А Иисус говорит: «Ничего особенного нет в этом: не кради, не убивай, не лжесвидетельствуй – и будешь там». Тот говорит: «Это мой баланс ценностей, я так и делаю». Иисус говорит: «Ну и молодец». Тот собрался уходить, и вдруг Иисус полюбил этого юношу – такой хороший молодой человек. И говорит ему: «А хочешь быть совершенным? Пойди продай все, раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах». Юноша ушел опечаленный, потому что был очень богат. Тогда Петр спрашивает: «Кто же тогда может спастись?!» И Иисус говорит: «Человеку это невозможно, но все возможно Богу». И я прошу Бога, чтобы Он дал мне силу сделать такой самый великий поступок в моей жизни. Скорее всего, этого не будет – я все оставлю, это мои заработанные деньги.

– Но вы мне позвоните, если решитесь, чтобы я встала в очередь, когда вы раздавать будете.

– Вы не можете быть в той очереди. Дай вам Бог никогда не стать нищей.

Блиц-интервью

– Очень глубоко и серьезно мы с вами копаем. Давайте все же завершим наш разговор моей коронной четверкой простых вопросов. Вопрос первый: назовите трех самых талантливых, на ваш взгляд, бизнесменов России.

– Это люди, которые сделали бренд, и это люди честные. На первом месте – Сергей Брин, великое имя, великий бренд Google. Андрей Коркунов – он создал бренд и ушел из него. Галицкий, хотя я его не знаю.

– Вопрос второй. Представьте себе, что у вас только один миллион долларов и вот сегодняшняя ситуация в стране. В какой бизнес вы бы вложили эти деньги при прочих равных?

– Ни в какой.

– То есть вложили бы в другую страну?

– Нет, у меня возраст уже… Я бы раздавал нищим и пошел бродить по стране.

– Вопрос третий: представьте, что у вас есть волшебная палочка и уникальная возможность изменить три любых закона в России. Какие законы вы бы изменили?

– Я об этом не задумывался… Самая большая ценность для меня – свобода. Если буду думать о себе, то, значит, не буду думать о всей стране. Глупо делать свободу для себя. Мы ведь хотим, чтобы страна изменилась к лучшему? Но свободой так тяжело управлять, и те страны, которые не могут управлять свободой, свободными не будут. Я могу только просить Бога сделать так своей волшебной палочкой, чтобы тысяче больных в Ковалевке (крупнейшая психиатрическая больница в Ростовской области. – Прим. авт.), которые лишены того ума, который есть у нас, опять вернули ум.

– Это ведь не закон.

– Я не по закону. Я бы просто отказался от этой палочки.

– Вы серьезно?! Да вся страна вас бы просто возненавидела.

– Она бы ненавидела меня еще сильнее, если бы я что-то сделал. Я отказываюсь от палочки.

– Вопрос четвертый. Если бы у вас была возможность «убить» один любой бренд – что бы это было?

– Я бы с удовольствием убил какой-то бренд, но у меня есть опыт: я знаю, что, когда нет конкуренции, ты стагнируешь. Поэтому нельзя этого делать. Потому у нас так плохо в стране, что монополия государственного капитализма находится вне конкуренции. Стагнирует вся страна. Мне ни с кем не приятно конкурировать, я бы всех убил, но по закону я должен быть с ними, иначе умру. Помните, Вольтер сказал: «Я ненавижу то, что вы говорите, но я отдам жизнь за ваше право это говорить».

Сельхозпроизводители жалуются, что не могут получить кредиты и массово расторгают договоры лизинга. Фермеры вспоминают: еще год назад процентная ставка по кредитам была около 10-15%. При этом ее большая часть компенсировалась, и реально платить нужно было по ставке в 5-6%. Но сейчас многие банкиры боятся кредитовать сельское хозяйство: отрасль и так закредитована, это серьезный риск. Кредитов выдают мало, и ставки уже совсем другие — до 26%. По данным СМИ, ситуация, которая может стать большой проблемой на пути импортозамещения, в последний месяц несколько раз обсуждалась на самом высоком уровне. И на совещаниях прозвучало: согласно подсчетам экспертов, к посевной производителям необходимо привлечь 180 миллиардов рублей, из которых банки к февралю выдали лишь чуть более одного миллиарда. Ситуация непростая, признает вице-президент Российского зернового союза Александр Корбут. Однако дефицит хлеба и макарон, по его словам, все-таки не грозит.
Александр Корбут, вице-президент Российского зернового союза: «Кредиты сейчас труднодоступны, вы сами видите по финансовому рынку, что происходит. Насколько я знаю, принято принципиальное решение дать дополнительные фонды банкам, порядка 150 миллиардов, под условие, что крестьяне должны получить кредиты по ставке не более чем 10-11%. Насчет возможного дефицита, я не верю, что будет какой-либо дефицит продукции. Я могу абсолютно уверенно сказать: даже самые негативные прогнозы валового сбора зерна, они позволяют с учетом переходящих запасов существенно перекрыть внутреннее потребление. То есть дефицита зерна для животноводства, для производства хлеба, макарон и так далее не будет».
Субсидирование процентной ставки могло бы стать действенной мерой поддержки. Однако, по словам источника «Газеты.ру» в одном из банков, положенные компенсации за прошлый год аграрии пока не получили. Одна из самых больших проблем — купить сельскохозяйственную технику. Импортная подорожала чуть ли не вдвое, отечественная также подросла в цене. Брать в лизинг или в кредит также невыгодно из-за высоких ставок. Некоторые сельхозпроизводители с уже заключенными договорами лизинга говорят, что платить не могут и лучше вернут взятую технику. И какой в таких условиях будет урожай?
В письме депутатов-единороссов премьеру Медведеву фигурирует такая сумма: выделить минимум 15 миллиардов рублей на проведение весенне-полевых работ. Зампред аграрного комитета Госдумы Надежда Школкина подчеркнула, что от этого зависит не только экономическая, но и социальная устойчивость страны в целом. По ее словам, к новому урожаю Россия подойдет с минимальными запасами зерна как в интервенционном фонде, так и в целом по стране. Импортозамещение требует увеличения поголовья скота и кормовой базы, а на фоне снижения реальных доходов населения вырастет спрос на хлеб и крупы. Между тем, сказано в письме единороссов, текущее состояние озимых культур вызывает опасения, и потери могут превысить 20%. В то же время глава аграрного комитета Госдумы Николай Панков отмечает: аграриям никогда не было легко.
Николай Панков: «Что касается посевных культур, то произошла забраковка 10-15% — это чуть выше среднего по стране, но не повлияет на весенние полевые работы, сегодня есть все необходимое для того, чтобы произвести пересев тех, которые плохо вышли из зимы. Поэтому, думаю, что для аграриев никогда легким не был год и производство сельскохозяйственной продукции. Но сегодня можно сказать что, да, пройдет посевная кампания, и таких предпосылок или вызовов для наших аграриев сегодня не видно».
Но сами сельхозпроизводители называют ситуацию сложной, а продуктовые контрсанкции, похоже, останутся еще надолго. На днях глава Минсельхоза Николай Федоров признал, что для тех, кто любит западные деликатесы, эмбарго не в радость, но заверил: запреты помогли российским производителям, например, производство сыра в стране выросло на 15%.
Владимир Путин намерен обсудить на заседании президиума Госсовета социально-экономическую ситуацию в регионах и повышение устойчивости бюджетов. Об этом сообщила пресс-служба Кремля.

Импорт пальмового масла в Россию в 2014 году может увеличиться до 800 тыс. тонн, сообщил РИА Новости заместитель исполнительного директора Малайзийского совета производителей пальмового масла Кальяна Сундрам.
"Это увеличение объемов будет зависеть от роста цен на мировом рынке и производства подсолнечного масла, в том числе, в России. Если Россия производит много подсолнечного масла, то покупает пальмового масла меньше", - отметил К.Сундрам. По его словам, ввоз этого продукта в 2013 году составил 750 тыс. тонн, из которых 450 тыс. поставляет Индонезия и 300 тыс. - Малайзия. "В долгосрочной перспективе ввоз пальмового масла в Россию через 5 лет может достичь 1 млн тонн", - сказал К.Сундрам.
Ранее Национальный союз производителей молока (СОЮЗМОЛОКО) отмечал, что растительные жиры все активнее используются при производстве молочных продуктов на фоне дефицита молока в последнее время, и доля молочного фальсификата в РФ постоянно растет. Молочные жиры заменяются более дешевыми аналогами, в том числе пальмовым маслом.