И еще один интересный момент. На этой неделе одна юная длинноногая оппозиционерка выступила в Швейцарии на саммите по правам человека и демократии, где рассказывала о том, как героически променяла личного водителя и карьеру в «Газпроме» на борьбу с режимом, а также перечисляла в одном ряду убийство Бориса Немцова, историю с «Тангейзером» в Новосибирске, недолгий арест Светланы Давыдовой (это та, которая позвонила в украинское посольство, чтобы рассказать о передислокации военной части) и задержание Андрея Пивоварова (это начальник штаба ПАРНАСа, которого задержали в костромском отделении полиции при сверке базы избирателей).

В Швейцарии она говорила красивые слова о борьбе за лучшую Россию, но пользователи «Фейсбука» немедленно вспомнили о записи, которую эта же девушка сделала 2 мая 2014 года в «Твиттере»: «А еще пошли вы пи-пи-пи со своей скорбью по ватникам это не убийство, а естественный отбор нечего было из своих псковов ехать воевать» (орфография сохранена за исключением нецензурного слова).

В тот день, напомним, в Одессе были заживо сожжены десятки человек, почти все — местные жители, из России, вопреки запущенной художником Ройтбурдом фальшивке, не было никого.

И вновь возникает вопрос — а может ли человек, позволивший себе подобные высказывания, пусть даже в весьма юном возрасте, потом работать правозащитником? Может ли она теперь оправдываться тем, что «у меня было плохое настроение»? Действительно ли она теперь знает «цену и человеческой жизни — жизни любого человека — и цену словам»? Правда ли «поняла, что жизнь — это абсолютная ценность, и обесчеловечивать людей только на том основании, что у них другие идеалы, — неправильно»?

Почему-то не верится. Пономарев, который в два раза старше, — и тот до сих пор не понял.

И напоследок немного истории. В 1904 году Лев Толстой опубликовал в британской газете огромную статью под названием «Одумайтесь!», где выступил против Русско-японской войны в частности и против войн вообще. Реакция российских СМИ была ожидаемо негативной: «гадкая антипатриотичная статья», «в какую жалкую и мизерную личность съеживается этот носитель крупного гения», «Толстой — противник войны; но он давно уже перестал быть Русским, с тех пор, приблизительно, как он перестал быть православным» и т. п. Особо подчеркнем, что ни одного призыва к японцам убивать побольше русских солдат и призывов восстановить территориальную целостность Японии в статье не было.

Более того, после написания статьи Толстой, по свидетельству родственников, всё равно никогда не забывал, гражданином какой страны он является:

«Лев Николаевич долго противился, но теперь его охватил патриотизм; огорчается нашими поражениями и говорит: "Мне больно, что бьют русских людей"».

«Война поглотила его… Он не понимает и осуждает тех, которые как бы радуются войне, надеясь на то, что она принесет изменения в общественный порядок. Он находит это таким несущественным и незначительным перед всем злом войны. Также не одобряет он тех, кто желает успеха Японии. Он считает и ее на очень дурном пути…»

И наконец: «Русские мне ближе, там дети мои, крестьяне, сто миллионов мужиков заодно с русским войском не желают поражения. Это — непосредственное чувство».

«Русские мне ближе». До тех пор, пока эта мысль не станет имманентно главной для любого политика, правозащитника и деятеля культуры, боюсь, что у нас будут серьезные проблемы и с культурой, и с правозащитой, и с политикой