Родительские посылы:
□ Отсутствие выражения родительской любви.
□ Противоположные реакции родителей (гнев, умиление, равнодушие) при одних и тех же проявлениях ребенка.
□ Раздражительность родителей, неясность причины их раздражения.
□ Насильственные методы воспитания (жестокие наказания, унижения, побои).
□ «Ты недостаточно хорош, чтобы мы тебя любили. Ты должен заслужить нашу любовь».
□ «Мы так многим для тебя жертвуем, что ты должен заплатить за это: ты должен соответствовать нашим ожиданиям».
□ «От тебя одно беспокойство, ты — источник наших страданий и лишений, ты не оправдываешь наших ожиданий».
□ «Ты не должен злиться, раздражаться или плакать — ты должен испытывать только те чувства, которые нам нравятся».
□ «Ты в ответе за мое здоровье» — «Я поплатилась своим здоровьем, когда рожала тебя» («Я тебя рожала, ночей не спала, а ты...»).
□ «Ты в ответе за то, что мы чувствуем, и виноват в наших неудачах» — «Если бы не ты, я бы могла (мог)..., у меня была бы дру¬гая жизнь».
□ «Если ты не будешь соответствовать моим ожиданиям, я накажу тебя: ты увидишь, как я страдаю — ты тоже будешь страдать от чувства вины».
□ «Не вздумай быть самостоятельным: я не прощу тебе своей ненужности».
Выводы ребенка:
□ «Мне жизненно важно иметь любовь. Я должен ее получить». О «Я не понимаю, что они от меня хотят».
□ «Со мной что-то не так: я причиняю одни беспокойства».
□ «Меня нельзя любить: я недостоин любви».
□ «Я не в состоянии соответствовать всем ожиданиям» = «Я никогда не получу любовь».
□ «Я не должен сердиться или плакать, но я сержусь и плачу. Значит, я плохой».
□ «Я почти никогда не оправдываю ожиданий, значит, я плохой, я ничтожество».
□ «Когда мама (папа) страдает, она добивается большего внимания, чем я, когда стараюсь соответствовать ожиданиям».
□ «Любят только тех, кто исполняет желания, удовлетворяет потребности — любовь заслуживают своей необходимостью и полезностью».
□ «Я должен платить за любовь, и мне должны платить за любовь».
□ «Я не могу заставить вас любить меня, но я могу заставить вас
страдать: вы будете видеть, как я страдаю, и будете испытывать чувство вины».
□ «Я всемогущ: от меня зависит жизнь, успешность, здоровье других людей».
□ «Если я скрою, какой я, то они могут подумать, что я хороший, и полюбят меня».
□ «Я совершенно беспомощен, я ничтожен, но никто не должен знать об этом».
□ «Окружающие в любой момент могут сделать мне больно или догадаться, что я ничтожество — я должен контролировать их».
□ «Если я один, значит, меня никто не любит, значит, я действительно полное ничтожество. Чтобы они не покинули меня, я должен сделать так, чтобы они не смогли обходиться без меня».
Результаты:
□ Страх одиночества.
□ Навязчивое стремление к любви, зависимым отношениям.
□ Стремление к превосходству.
□ Стремление к доминированию, власти (открытой или тайной) и контролю.
□ Самоуничижение.
□ Высокомерие.
□ Периодические вспышки раздражительности и гнева.
□ Постоянное чувство вины.
□ Склонность к депрессии.
□ Тайная мстительность.
□ Обидчивость.
□ Тайное презрение к себе.
□ Проецирование своего самоотношения на окружающих и затем — страдание от чувства недостаточной «ценимости» ими.
□ Подозрение, что окружающие не любят, а только используют и не платят благодарностью.
□ Готовность терпеть унижения ради того, чтобы не остаться в оди¬ночестве.
□ Подмена ответственности: «От меня зависят их судьбы» / «Они в ответе за мои несчастья».
□ Построение взаимозависимых отношений. Близкие должны быть в достаточной степени беспомощными, чтобы мученик чувствовал свою значимость и незаменимость. Мученик для этого готов вывернуться наизнанку. С этой целью он интуитивно выбирает партнеров, которые склонны сваливать ответственность за свою жизнь на других. Однако это выматывает и самого мученика.
□ Потребность жаловаться тем, от кого не зависят изменения, ради сочувствия, ради желания, чтобы все знали, какие жертвы мученику приходится приносить.
□ Мстительные мысли и желания. Поступки, слова, вызывающие у окружающих чувство вины перед мучеником. Тайное причи¬нение душевных страданий тем, кто не выражает достаточной благодарности мученику (последней, как уже говорилось, ни¬когда не бывает достаточно). Ведь страдания из-за него тоже подтверждают его значимость и высшую власть — власть над чувствами!
□ Болезненное восприятие критики. Критика воспринимается особенно болезненно, потому что в глубине души мученик ей верит, а это значит, он не настолько хорош и значим, насколько он хочет казаться. Критика вызывает панический страх, а затем уже защитную ярость, потому что критикующий как будто бы догадался о том, что мученик тщательно скрывает. И к тому же он целиком зависит от мнения окружающих. Все, что он делает, — это только для того, чтобы «заработать» любовь. Критика же в понимании мученика лишает его права на любовь. Это для него равносильно психологической смерти.
□ Частые конфликты, обиды. Страхи, гнев, боязнь критики и не¬уемная потребность получать одобрение людей лишает мучени¬ка способности объективно рассматривать конфликтные ситуа¬ции, открыто признавать себя неправым, понимать и принимать желание окружающих также чувствовать себя значимыми, сво¬бодными, иметь собственное мнение. Собственные болезненные чувства оглушают и ослепляют мученика и заставляют яро¬стно сражаться даже там, где спор может быть разрешен простым вниманием к сути конфликта и к потребностям его участников.
□ Сниженный фон настроения, чувство угнетения, усталости, депрессия.
□ Несмотря на явную невротизацию характера при развитии мученичества, этот комплекс позволяет осуществить почти все базовые потребности, описанные Маслоу, что делает его чрезвычайно устойчивым психическим образованием.

Родительские посылы:
□ «Ты — никто и ничто. Ты — моя собственность, на которую я обращаю внимание, когда хочу, и не интересуюсь, когда она мне не нужна».
□ «Ты — моя собственность, и я делаю с тобой все, что хочу».
□ «Я тебя породил, я имею право на твою жизнь».
□ «Твое дело не понимать, а подчиняться».
□ «Ты тот, кто во всем виноват».
Выводы ребенка:
□ «Я настолько плох, что меня невозможно любить».
□ «Я такой плохой, что должен быть наказан, чтобы я ни делал».
□ «Я не могу контролировать свою жизнь. Жизнь опасна и непред¬сказуема».
□ «Единственное, что я могу точно предсказать, это то, что наказа¬ние неминуемо. Это — единственная постоянная вещь в жизни».
□ «На меня обращают внимание только тогда, когда хотят нака¬зать. Совершать поступки, за которые наказывают — единствен¬ный способ обратить на себя внимание».
□ «Люди, окружающие меня — источник опасности».
□ «Люди не стоят уважения и любви».
□ «Меня наказывают, и я могу наказывать».
□ «Для оскорблений, унижений и надругательств не нужны спе¬циальные причины».
□ «Чтобы выжить, надо бороться».
□ «Чтобы выжить, надо контролировать действия, мысли и чувства других людей».
□ «Чтобы выжить, надо заставить бояться себя».
□ «Чтобы избежать боли и агрессии от других, надо опередить их, чтобы они боялись меня».
□ «Надо заставить других людей подчиняться мне, тогда они не смогут причинить мне страдания».
□ «Насилие — единственный способ существования».
□ «Я хорошо понимаю состояние людей, только когда они страдают. Если я заставлю других страдать, они станут мне понятны».
□ «Жизнь стоит дешево».
Результаты:
□ Нарушенное представление о связи причины и следствия.
□ Высокая тревожность.
□ Проецирование негативного самоотношения на окружающих.
□ Импульсивность, неспособность управлять своими поступками.
□ Эмоциональная нестабильность.
□ Отсутствие твердых установок, принципов.
□ Стремление к доминированию и тотальному контролю.
□ Сочетание высокой сознательной оценки (и даже сверхкомпенсаторной переоценки) себя и глубокого бессознательного негативного отношения к себе.
□ Высокая чувствительность к душевной боли.
□ Обидчивость.
□ Мстительность.
□ Агрессивность, склонность к совершению насилия.
□ Стремление к «поглощению» значимого Другого через жесткое принуждение.
□ Потребность причинять страдания близким людям, чтобы по¬лучить свидетельства своей значимости для них.
□ Бессознательное стремление «лепить» из других людей представление о недостижимом собственном Идеальном Я.
□ Склонность к различным злоупотреблениям — наркотикам, алкоголю, сексу, азартным играм, кутежам, которые используются как средство снижения постоянной тревожности.
□ Тенденция создавать созависимые отношения.
□ Склонность к саморазрушительному образу жизни.

Родительские посылы:
□ «Ты необычный ребенок, и поэтому должен многого добиться».
□ «Ты необыкновенный ребенок и, конечно, лучше остальных детей, которые тебя окружают».
□ «Ты не должен слишком затруднять себя, ты всегда должен рассчитывать на мою помощь».
□ «Ты не должен ни о чем беспокоиться. Я окружу тебя такой заботой, что тебе не придется переживать никаких неудобств».
□ «Ты — самое главное в моей жизни. Все, что есть у меня, я отдам тебе, лишь бы тебе было хорошо».
□ «Что бы ты ни делал, я всегда помогу тебе и выполню все то, что доставляет тебе слишком большие трудности».
□ «Мир слишком грязен и опасен, и ты нуждаешься в защите от него».
□ «По-настоящему ты можешь рассчитывать только на любящих тебя родителей».
□ «Ты всегда должен выглядеть хорошо в глазах других людей, чтобы ни происходило».
□ «Ты должен быть таким, каким я мечтаю тебя видеть и каким я когда-то не смог стать».
□ «Ты должен стать таким, чтобы я мог гордиться тобой перед другими людьми».
□ «Тебя недостойны обычные люди. Тебя достойна любовь только необыкновенных людей, которые доказали свою неординарность».
□ «Ты должен добиваться успехов и показать всем, что ты неординарный человек».
Выводы ребенка:
□ «Я должен выглядеть хорошим, умным, талантливым и успешным».
□ «На самом деле я не чувствую себя таким, каким меня хотят видеть. Но я должен соответствовать ожиданиям, поэтому я буду притворяться».
□ «Я должен выглядеть так, чтобы родители не разочаровались во мне».
□ «Я не знаю, чего я хочу».
□ «Все, что я захочу, должно быть у меня».
□ «Чем меньше я проявляю инициативы, тем меньше вероятность, что я сделаю ошибку, и тем меньше вероятность, что все обнаружат, что я вовсе не совершенен».
□ «Когда меня любят, я не могу быть самим собой, а должен оп¬равдывать ожидания любящего».
□ «Если меня никто не хвалит, значит, они догадались, что я вовсе не совершенство».
□ «Я должен испытывать только правильные чувства, чтобы они видели, что я действительно хороший».
□ «Иногда я испытываю плохие чувства. Если я проявлю их, они могут разочароваться во мне. Надо скрывать свои чувства».
□ «Хороший человек тот, кто чего-то достигает. Я должен достигать вершин».
□ «Не важно, каким путем достигнут успех, главное, чтобы все видели мои достижения».
□ «Не надо достигать слишком больших успехов, потому что впоследствии от меня будут ожидать еще больших достижений, а я не смогу оправдать ожиданий».
Результаты:
□ Низкая самооценка.
□ Тревожность.
□ Компенсаторное высокомерие.
□ Страх провала.
□ Страх успеха.
□ Потребность быть всегда правым.
□ Трудности в принятии решений.
□ Отсоединение от собственных чувств.
□ Потребность в непрерывном восхищении.
□ Страх близости.
□ Страх быть отвергнутым и покинутым.
□ Зависимость от мнения окружающих.
□ Апатия, безынициативность.

«Запрещенные слезы» (Forbidden Grief: The Unspoken Pain of Abortion) - книга, которую долго ждали. Первое серьезное исследование, посвященное проблеме постабортального синдрома, опубликовано на русском языке Санкт-Петербургским Фондом Святого Димитрия Солунского при поддержке издательства «Коламос». Книга представляет интерес в первую очередь для профессионалов-психологов, а также для всех, интересующихся данной проблемой.

Об авторах:

Тереза Бёрк (Theresa Burke) - психотерапевт и основатель благотворительной организации «Виноградник Рахили» (Rachel's Vineyard), оказывающей помощь при последствиях абортов и проводящей обучение в этой области. Ежегодно эта организация оказывает помощь тысячам женщин по всей Америке и за ее пределами. Тереза Бёрк специализируется на помощи женщинам с постабортными осложнениями, как в индивидуальной, так и в групповой психотерапии. Многие из женщин обратились к ней потому, что другие психотерапевты не хотели верить, что их проблемы могут быть вызваны прерыванием беременности. Другим не могли оказать поддержку близкие и друзья, также не признавая, аборт может привести к психологическим последствиям.

Дэвид Риардон (David C. Reardon) - один из ведущих специалистов по психологическим последствиям прерывания беременности. Автор множества статей и пяти книг на эту тему. Руководитель и основатель института Элиота (the Elliot Institute) в США. New York Times Magazine назвала его «Моисеем постабортного движения».

Предисловие к изданию на русском языке:

"Эта книга - подарок всем нам. Мужчинам и женщинам, специалистам по работе с последствиями психологической травмы и тем, кому пришлось пережить потерю своих не появившихся на свет детей. В моей многолетней практике у четырех из пяти клиенток происходили истории, подобные тем, что описаны в этой книге. К ним присоединяются и клиенты мужчины, носящие в своем сердце боль от потери ребенка и утраты вследствие этого доверия в отношениях, а иногда и самих отношений. Мы живем на разных континентах с героинями этой книги, но голоса истерзанных женских сердец похожи. Возвращая себе способность осознать и прочувствовать всю гамму чувств, связанных с переживанием «запрещенного» горя после совершенного аборта, мы обретаем способность к исцелению душевных ран и оздоровлению семейных отношений. Автор помогает «вспомнить» то, о чем многие предпочитают забыть, и, возможно, найти ответы на вопросы «Что с нами происходит?», «Где корни семейных разрывов и сложностей в воспитании детей?» в неожиданной плоскости.

У меня на приеме женщина, умница, красавица, успешный профессионал. На вопрос «Что привело?» - отвечает: «Я многого достигла, мне есть чем гордиться в моей работе, и ребенок есть, и муж, и с точки зрения окружающих я успешная женщина. Только тоска на сердце. Как будто моя другая жизнь, настоящая, не здесь, не в этом. Потерялась я». В процессе работы нашли стрелку, повернувшую жизнь на другой путь... Это был аборт.

Другая история. С ее героиней мы познакомились, когда она готовилась к операции - тяжелое аутоиммунное заболевание «съело» тазобедренные суставы, предстояла замена их на металлические протезы. За три месяца до начала заболевания был перенесен аборт, сопровождавшийся очень сильными душевными переживаниями. В процессе нашей работы у женщины появился образ железной горы, надежной и сильной. На ней могут спокойно жить и растения и животные. Послание этой горы миру: «Люди, берегите жизнь во всех ее проявлениях. Дайте родиться тому, что должно родиться, и позвольте ему прожить свою жизнь!» Действительно, нам иногда нужна железная твердость, чтобы защитить свое нерожденное дитя от «доброжелателей».

Часто женщине, оказавшейся в сложной ситуации выбора «рожать - не рожать» говорят: «Ребенок сломает тебе жизнь! Ты не сможешь получить образование, сделать карьеру, не успеешь насладиться молодостью, потеряешь отношения с любимым!» - и многое другое. Эти голоса звучат громко и убедительно. Они уверяют, что действуют в интересах женщины, и молчат о том, что теряет женщина, принимая решение не рожать уже зачатого ребенка. Эта потеря незаметна постороннему взгляду, и даже сама женщина может не догадываться о связи последующих событий с этим решением. А это потеря самой себя, потеря глубинного смысла бытия, ощущения собственного предназначения и восприятия себя как части этой жизни. И тогда это уход в болезнь, полусонное состояние, в алкоголь или карьеру, работу, «служение» кому-то или чему-то.

Если с вами или вашими близкими случилось что-то подобное, возможно одной из причин стала ситуация, связанная с переживанием прерывания беременности. Эта книга поможет прояснить эти вопросы, понять причины происшедшего, обнаружить путь к выходу из сложных обстоятельств. Читать ее бывает непросто, она затрагивает глубокие чувства, и в этом прикосновении к нашей глубине уже начинается процесс исцеления.

С глубоким уважением к читателям книги «Запрещенные слезы», Смирнова Юлия, психолог, автор и ведущий семинаров «Исцеление потери» «Новое рождение», руководитель Центра психологического развития и консультирования «Орион-С»

Ниже представлено несколько отрывков из книги:

«Для женщин, перенесших аборт, характерны сомнения в том, что они смогут иметь детей в будущем. Эти сомнения основаны либо на реальных физиологических последствиях прерывания беременности, либо на иррациональной боязни того, что Всевышний лишил их способности к деторождению, наказав за совершенный аборт. Вот через какие страдания пришлось пройти Джеки:
Когда мы с мужем пытались завести первого ребенка, у нас долго ничего не получалось. Я была уверена, что это кара за совершенный аборт. Даже до замужества я постоянно боялась, что никогда больше не смогу забеременеть. Я совершенно искренне считала, что заслужила это наказание. Я испытывала колоссальное чувство вины. Мне казалось, что я не достойна быть матерью. Ведь у меня дважды был шанс, а я им не воспользовалась».

«Решение женщины прервать первую беременность может привести к тому, что впоследствии беременность будет ассоциироваться у нее с состоянием повышенной тревожности и скрытой психической травмой. В результате рождение желанных детей может сопровождаться беспокойством, стрессом и депрессией.
После появления на свет каждого из трех моих детей я испытывала горе, боль и тоску при мысли об аборте, который я совершила. Держа на руках своих малышей, глядя в их глаза и рассматривая эти чудесные ангельские лица, я чувствовала такую вину и сожаление, что начинала плакать и не могла остановиться. Эти невыносимые чувства возникали у меня после каждых родов. Из-за них я считала себя ужасной матерью».

«Еще до рождения ребенка, начиная приблизительно с 12 лет, у женщины формируются основные особенности материнского поведения. Аборт, совершенный в этот период, может затормозить или даже нарушить формирование материнского инстинкта у женщины. Прерывание беременности может дать толчок к развитию глубоких внутренних противоречий и неуверенности женщины в способности быть матерью».

«Если женщина не разберется в своих переживаниях по поводу перенесенного аборта, они в буквальном смысле способны лишить ее радости ожидания ребенка. Они также могут усилить беспокойство во время родов и тем самым затруднить родовой акт, что в свою очередь приводит к повышению риска развития родовых осложнений. Кроме того, эти переживания могут нарушить связь матери и новорожденного. Мел назвала свою беременность «ужасной»:
Я все время думала, что с ребенком случится что-нибудь плохое. Постоянно переживала. Мне снилось, что кто-то преследует нас и пытается причинить нам боль. Когда я родила, у меня началась тяжелая послеродовая депрессия. Помимо гормонального всплеска, я испытала сильное горе по поводу перенесенного ранее аборта. Но в тот момент я ничего не понимала и не могла позволить себе признать, что именно аборт был источником моих переживаний. Тем не менее, все симптомы были налицо. Из-за депрессии мне было сложно установить связь с моей дочкой. У меня не получалось кормить грудью и заботиться о ней. Этот период был самым тяжелым в моей жизни. Я чувствовала себя неполноценной - как будто бы я была не способна любить и защищать своего ребенка».

«Подавляемые воспоминания и переживания могут проявляться в виде смутных ощущений или постепенно обнаруживать себя по мере того, как человек становится менее чувствительным к последствиям травмирующего события. Большинство моих пациенток обратились ко мне как минимум через 10 лет после аборта. К этому моменту они либо поняли, что больше не могут избегать своих переживаний, либо их жизнь стала более благополучной и стабильной для того, чтобы можно было разобраться в себе и найти решение проблемы».

«Этические и идеологические споры, окружающие проблему аборта, привели к практически полному отсутствию негативной информации об абортах в средствах массовой информации, научной и медицинской литературе. Поэтому женщинам очень сложно провести связь между особенностями их эмоционального или физического состояния и перенесенным абортом, что только увеличивает пропасть между их душевным и физическим состоянием».

4. Обесценивание и высмеивание того, что делает человек ("одни ... (вставить нужное слово) на уме!").

5. Обесценивание и (или) отрицание проблем другого человека ("мне бы твои заботы").

6. Игнорирование человека, избегание контактов с ним, отказ от общения с ним.

7. Пренебрежение и недоверие к плохому самочувствию другого человека.

8. Повышенное внимание к чистоте и порядку, критика, придирки и конфликты по данным поводам.

9. Пользование вещами другого человека, отсутствие понятия "твое" и "мое". Уже не говорю о проверке карманов, письменного стола, шкафов и т.д.

10. Отсутствие личной территории у членов семьи, что тесно связано с п. 9.

11. Вмешательство и вторжение в личную жизнь другого человека, в его взаимоотношения, в т.ч. с противоположным полом.

12. Советы, подсказки, помощь без просьб об этом.

13. Контроль над жизнью другого человека, над его действиями, взаимоотношениями, его деятельностью, режимом труда и отдыха, самочувствием. Называется словом "забота". Очень тонкая грань между настоящей заботой и вниманием и удушающим контролем. Связано с п.п. 11 и 12.

14. Комментарии по поводу действий и состояния другого человека.

1. Алкоголик должен сам захотеть помощи, прежде чем он сможет получить ее.

"Каждый вечер я молил Бога помочь мне, - вспоминает один выздоравливающий алкоголик. - Я просил Его избавить меня от страха, от дурного самочувствия, не допустить моей смерти и помочь мне обойти все препятствия на пути к следующей выпивке. Единственное, о чем я никогда не просил, - это помочь мне бросить пить".
Очень немногие алкоголики сами выражают желание, чтобы им помогли избавиться от пьянства. Несмотря на периодические приступы отчаяния и даже нередкие чисто эмоциональные мольбы о помощи, первой заботой алкоголика остается доступ к спиртным напиткам. Многие лечащиеся алкоголики свидетельствуют, что даже когда обстоятельства вынуждают их обратиться в лечебный центр или к "Анонимным алкоголикам", они все еще надеются найти способ выпить, не желая понять, что за свое пристрастие придется заплатить высокую цену. Они заявляют, что если бы они знали, что лечение требует полного воздержания, они остались бы дома. Наверное, у многих алкоголиков найдет в душе отклик отчаянная мольба одной домохозяйки-алкоголички: "Господи, мне так нужна помощь! Я не хочу помощи, но я нуждаюсь в ней!"
Родные и близкие алкоголика должны понять, что если они будут пассивно ждать, когда он заявит об искреннем желании бросить пить, то его зависимость будет прогрессировать и дойдет до тяжелой, неизлечимой стадии. Чем дольше он пьет, тем сильнее становится его алкогольная жажда и тем меньше вероятность, что когда-нибудь он попросит о помощи.


2. Алкоголик должен очень низко пасть, прежде чем он сможет принять помощь.

Необычайно большое число родных и друзей алкоголиков сидят сложа руки, наблюдая, как их любимый человек патологически пьянствует, только потому, что они усвоили это мнение. Его распространяли, в частности, первоначальные группы "Анонимных алкоголиков"; эта теория коренилась в их собственном опыте, который свидетельствовал, что только отчаянные, безнадежные обстоятельства способны заставить алкоголика предпочесть трезвость пьянству.
Верно, что алкоголик должен остро почувствовать пагубные последствия своего пристрастия, прежде чем он захочет отказаться от алкоголя. Но верно также и то, что свой первый шаг к исцелению алкоголики часто делают потому, что боятся потерять кого-то или что-то, кем (чем) дорожат. Когда алкоголик низко пал, то есть совсем опустился, ему уже нечего терять - кроме бутылки. Алкоголь становится его единственной радостью в жизни, у него нет мотивов и стимулов трезветь и он упорно пьянствует вплоть до такой степени падения, из которой уже не выбраться, - смерти, сумасшествия, тюрьмы.
Сейчас имеются статистические данные о том, что, чем дальше алкоголик от "дна", тем больше вероятность, что он или она вернется к трезвой жизни. Пьяница, у которого остаются семья, работа, друзья и ясное сознание, имеет очень значительные шансы избавиться от своего пристрастия. Если оно дошло до стадии, на которой он потерял одно или несколько из этих жизненных изменений, то соответственно уменьшилась вероятность выздоровления. Если же он спит под мостом, ест из помойки и разговаривает сам с собой, то возможностей излечения практически не остается.
* Из этого правила бывают замечательные исключения (почти каждый слышал рассказ о бизнесмене, политике, враче или адвокате, которого буквально вытащили из канавы), и поэтому опрометчиво лишать надежды какое бы то ни было человеческое существо. Тем не менее драматизм этих историй именно в том, что подобные исцеления всё-таки исключения, а не правило.


3. Алкоголик бросит пить сам.

Почти каждая семья, в которой имеется алкоголик, ожидает того момента, когда он вдруг перестанет пить. Они слышали истории, в которых алкоголик вот так "взял и бросил", и они верят, что рано или поздно "их" алкоголик тоже образумится. Эту надежду питает специфическая способность алкоголика не пить неделями и даже месяцами и умение иногда вести себя располагающе. Эта двойственность убеждает семью и друзей, что он может не пить, если захочет, и что однажды он окончательно выберет трезвость.
Вероятно, что небольшой процент алкоголиков в какой-то момент своей жизни внезапно бросают пить; обычно это связано с возрастными изменениями. Однако 9 из каждый 10 алкоголиков будут пить до самой смерти, если кто-то или что-то не воздействует на их зависимость. По причине столь малой вероятности спонтанной ремиссии нет ни медицинского, ни морального оправдания пассивности, с которой многие наблюдают, как алкоголик пьет.


4. Алкоголик имеет право пить; у нас нет права на вмешательство.

"Джо в плохой форме, но если он желает пить, у него есть на это право. Это не наше дело". Понятия личной свободы и права выбора имеют мало - или не имеют никакого - отношения к людям, страдающим зависимостью от химических веществ. Если на развитие зависимости в свое время повлияли многие решения, то сама зависимость означает конец свободы выбора. "Человек выбирает, употреблять ему или нет спиртные напитки, - говорит один лечащийся алкоголик. - Никто не выбирает, становиться ли ему алкоголиком".
Стать алкоголиком означает утратить способность не пить. Вмешательство в развитие пристрастия нарушает личную свободу не более, чем спасение утопающего: последний может отказаться от жизни, но предложить спасение значит восстановить свободу, а не отнять ее. И если нужно физически спасать алкоголика или наркомана после приема им чрезмерной дозы, то тем более ценно устранить зависимость, пока она не уничтожила пьяницу и не разрушила его семью.


5. Усилия с целью помочь алкоголику могут только навредить ему.

Люди, живущие в орбите алкоголика, почти всегда испытывают парализующий страх нарушить статус кво, как бы ни был он неприятен. Вопреки непредсказуемому поведению алкоголика окружающие его люди умеют создать для себя островки стабильности и порядка. Достигнутый ими мир так же хрупок, как и чувство облегчения, охватывающее их после того, как алкоголик напьется до состояния оглушения и его уложат в постель. И все-таки это какое-то облегчение. Перспектива вмешательства в пристрастие алкоголика или изменения прочно устоявшейся семейной рутины вызывает устрашающий хаос.
В этих страхах заметную роль играет сам алкоголик. При первых признаках возможного вмешательства в его пьянство способность манипулировать близкими возрастает у него многократно. Порой он пытается вызвать сострадание, убедить в том, что "ему нанесли удар в спину", что его предали люди, которым он больше всего доверял. Иногда он угрожает, что станет пить еще больше или даже что "сделает что-нибудь" с собой или с близкими. Бывает, он грозится навсегда уйти из дома. (Эта угроза, хотя она часто действует на членов семьи, почти всегда совершенно пустая. Алкоголик никогда не оставит так или иначе поддерживающих его людей, если не знает, где найти других.) Какую бы тактику ни применял алкоголик, цель у него всегда одна: показать, что "раскачивание лодки" будет дорого стоить.
Но дело в том, что пока алкоголик и его близкие живут, страшась любых перемен, зависимость не стоит на месте. Выражаясь медицинским языком, алкоголизм - это прогрессирующее заболевание. Если на ход его развития никак не влиять, то состояние больного будет ухудшаться, а не улучшаться. В данный конкретный момент алкоголик может производить впечатление владеющего собой и даже выздоравливающего человека, но общее направление его жизни - вниз по наклонной плоскости. Движимый непреодолимым влечением и ослепленный самообманом, он катится к духовной, психической и социальной деградации. Одна сторона его заболевания усугубляет другие, и он попадает в клетку, которая очень редко отпирается изнутри.
Страдания родных и друзей вместе с тем нарастают. Чем дольше алкоголик пьет, чем больше защитников он приобретает, тем меньше способны к сопротивлению его близкие. Они попадают в порочный круг горечи, гнева, страха, вины, самоуничижения. Сменяющие одна другую отрицательные эмоции усиливают их зависимость от алкоголика, и они становятся все более уязвимыми для его манипуляций.
Разрушительное нисходящее движение по спирали пьянства, обмана и попустительства не остановится само собой. Его нужно остановить извне. Система отношений, которая фактически укрепляет алкогольную зависимость, должна быть разрушена: те же самые родные, друзья, начальники, работодатели, которые покрывали алкоголика, должны вооружиться средствами, необходимыми для того, чтобы раскрыть перед ним все последствия его пагубной зависимости.