Дети Хурина и Проклятье Моргота
(наивная сказка о верности, дружбе и любви
переработка книг Дж. Р. Р. Толкина)

Пока Элли Саманта и её друзья идут в Фиолетовую страну, а я работаю над 3-й частью, запустим проект "Дети Хурина".

От автора

Представьте, что во «Властелине Колец» Фродо погиб в Ородруине. Сэм с воплем «Я не смог уберечь хозяина!» прыгнул вслед за ним. Его возлюбленная Рози бросилась в реку с Брендидуимского моста. Гимли случайно убил Леголаса и бросился на свою секиру. Боромир и Арагорн поубивали друг друга… И в довершении всего покончил с собой Гэндальф, решив, что это он во всём виноват.

Как вы думаете, было бы это произведение таким же популярным, как сейчас? Я думаю, что нет. Поэтому, набрался наглости и попытался переработать «Дети Хурина», чтобы из мрачной древнегреческой трагедии сделать остросюжетное фэнтези.

Из уважения к Толкину, я постарался максимально сохранить сюжет, сделав его понятнее для широкого читателя. Главные изменения будут в самом конце. А что получилось судите сами.

Вступление


Однажды на привале Леголас поведал спутникам по Отряду Хранителей Кольца историю о своём родственнике Белеге и его друге Турине. Она случилась в давние времена во время войны с Чёрным Врагом Мира Морготом. В те времена Белег был по эльфийским меркам совсем молод и очень походил на нынешнего Леголаса. Он возглавлял пограничную стражу короля Тингола в Дориате и был известен под именем Белег Куталион, что означает Могучий Лук.

История началась с того, что отважный воин Хурин Талион попал в плен к Морготу.

Хурин был человеком и другом эльфов. Он правил в Дор-Ломине и привёл лесных людей на помощь эльфийскому войску. Хурин не был высоким и могучим от природы, но был сильным духом, отважным и верным. Он сражался до последнего и прикрыл отход владыки эльфов.

Попав в плен, он, несмотря на страшные пытки, отказался выдать месторасположение тайного города эльфов Гондолина и лишь насмехался над Врагом.

— Если ты не откроешь мне тайну, я прокляну тебя, и тень моих мыслей падёт на всех твоих родных, куда бы ни направили они шаг! — пригрозил Моргот, теряя терпение.

— Ты силён и могуч, Чёрный Враг, велика твоя власть, но даже тебе не дано управлять судьбами людей в пределах мира! — дерзко ответил Хурин.

За это Моргот проклял Хурина, его жену Морвен и всё их потомство. Хурина вывели из темницы и приковали к каменному креслу на одной из вершин горной цепи Тангородрим, возведённой Врагом перед своей главной крепостью Агбандом.

— Сиди же в этом кресле и любуйся краями, где лихо и отчаяние падут на тех, кто любим тобою. Ты осмелился насмехаться надо мной и подвергать сомнению моё могущество. Так узри же взором моим, услышь моим слухом, как погибнут все, кто дорог тебе. Как сын твой станет разбойником, убьёт лучшего друга, женится на собственной сестре, сведёт с ума собственную мать и, ужаснувшись делам своим, сам наложит на себя руки. И не сойти тебе с места, пока всё не придёт к горестному своему концу, — зловеще молвил Моргот.

Горько и больно было видеть Хурину, как сбывается ужасное проклятье, но никто не слышал, чтобы он молил у Моргота о пощаде или смерти себе и роду своему.

Дети Хурина и Проклятье Моргота
(наивная сказка о верности, дружбе и любви
переработка книг Дж. Р. Р. Толкина)

Глава 1. Детство Турина

После битвы Бессчётных Слёз, закончившейся поражением эльфов и их союзников, жена Хурина Морвен Эледвен по-прежнему жила в Дор-Ломине с двумя детьми и ждала ещё одного ребёнка. Старшему сыну Турину было восемь лет, он очень любил свою младшую сестрёнку Лалайт, что означает Смех. Её наивная детская улыбка и звонкий радостный смех согревали всех в безрадостном после проигранной войны мире.

Но вскоре начало сказываться зловещее проклятье Моргота. Когда Лалайт исполнилось три года, лихие ветры из Ангбанда принесли эпидемию, от которой умерли многие, в том числе и она. Горю Турина не было границ. Он отказывался от еды и исхудал. Мать пыталась утешить его тем, что скоро у него будет другая сестрёнка.

Морвен боялась, что он совсем зачахнет или его продадут в рабство предатели, захватившие власть в округе. Лишь красота и величие правительницы Дор-Ломина сдерживали захватчиков. Пришедшие с востока варвары боялись статной, темноволосой красавицы с гордым взглядом серых глаз и считали её опасной чародейкой.

Всё же теперь она была бедна, и никто не помогал ей кроме Аэрин. Родственница Хурина, которую насильно взял в жёны изменник Бродда, тайно поддерживала её. Морвен отослала сына с двумя верными слугами к эльфийскому королю Тинголу в Дориат. Уже после этого у неё родилась дочь Хурина, которую назвали Ниэнор, что означает Скорбь.

Турин же и его спутники, преодолев множество опасностей, достигли рубежей Дориата. Там повстречал их Белег Могучий Лук, глава пограничных стражей короля Тингола. Красивый эльф с длинными вьющимися золотистыми волосами и благородным сердцем. Лучший следопыт и стрелок во всём Белерианде (древнее северо-западное побережье Средиземья). Он накормил и обогрел несчастных путников и сразу проникся симпатией к исхудавшему мальчику, сыну знаменитого Хурина Стойкого. После чего Белег проводил их в Менегрот – потаённый замок «Тысячи Пещер», резиденцию короля Тингола и жены его Мелиан.

Тингол радушно принял Турина и даже усыновил его из почтения к другу эльфов Хурину Стойкому. А Белег стал его наставником в делах, что касались лесной науки, стрельбы из лука и искусства владения мечом.

Тингол отправил гонцов к Морвен, приглашая её вместе с ними вернуться в Дориат. Но она всё ещё не желала оставить дом своего мужа. К тому же она не рискнула отправиться в опасное путешествие с новорождённой дочкой. А когда эльфы уходили, она отослала с ними шлем, называемый Драконий шлем Дор-Ломина, величайшую реликвию своего рода.

Дети Хурина и Проклятье Моргота
(наивная сказка о верности, дружбе и любви
переработка книг Дж. Р. Р. Толкина)

Глава 2. Бегство из Дориата


Турин рос в Дориате красивым и могучим, но печаль лежала на нём отметиной. За девять лет, что прожил он во владениях Тингола, печаль его смягчилась, ибо время от времени гонцы Тингола навещали Дор-Ломин и приносили оттуда добрые вести о Морвен и Ниэнор. Но настал день, когда посланцы не вернулись с севера, и Тингол более никого не посылал. Тогда страх за сестру и мать овладел Турином, и ожесточась сердцем, он пришёл к королю и попросил меч и доспехи. Надев Драконий шлем Дор-Ломина, семнадцатилетний Турин ушёл сражаться на рубежах Дориата и стал соратником своего друга Белега.

Прошло три года, возмужавший и покрытый славою Турин вернулся в Менегрот. Он пришёл из дебрей нечёсаный, в изношенной одежде и иссечённых доспехах. Советник короля Саэрос давно завидовал человеку, ставшему приёмным сыном эльфийского короля. Моргот не зря потратил столько усилий, чтобы поссорить эльфов и людей. Сидя за столом напротив Турина, Саэрос стал насмехаться над ним, говоря: «Если мужчины из Дор-Ломина так дики и необузданны, то каковы же их женщины? Неужели они бродят как дикие лани, прикрытые лишь волосами?» Турин в величайшем гневе схватил чашу и швырнул в Саэроса, нанеся тому болезненную рану.

На следующий день, когда Турин вышел из Менегрота, чтобы вернуться на пограничные рубежи, Саэрос напал на него. Но Турин одолел его и погнал по лесу как затравленного зверя. Саэрос, в панике убегая от него, свалился в расщелину и разбился о камни. Подоспевшие спутники предложили Турину вернуться с ними в Менегрот и ждать королевского суда, уповая на мудрость и милосердие Тингола. Но Турин уже считал себя преступником и предпочёл скрыться в лесах. Там он присоединился к шайке потерявших всё во время войны людей. Они отчаялись и обращали оружие против каждого встречного, будь то эльф, человек или орк.

Дети Хурина и Проклятье Моргота
(наивная сказка о верности, дружбе и любви
переработка книг Дж. Р. Р. Толкина)

Глава 3. Белег и Турин

Когда Тинголу рассказали об этом деле, он назначил суд. В то время с Северных рубежей вернулся Белег Куталион и, разыскивая Турина, пришёл в Менегрот. Узнав о суде над Турином, он бросился искать свидетелей. В результате своего расследования он привёл на суд к королю девушку, которая свидетельствовала в пользу человека и рассказала о том, как Саэрос первым напал с мечом на безоружного. Выяснив все обстоятельства, король простил Турина, сочтя его несправедливо обиженным.

Тингол попросил Белега остаться для разговора наедине и сказал ему:

— Тяжко мне, о Куталион, ибо я усыновил сына Хурина Стойкого, и моим сыном он останется, пока Хурин не вернётся за ним из Тьмы. Я не хочу, чтобы кто-нибудь сказал, что Турин несправедливо изгнан, и его возвращение я приму с радостью, ибо люблю его.

И ответил Белег:

— Я отыщу Турина и, если смогу, приведу его в Менегрот, ибо также люблю его.

После этого Белег покинул Менегрот и долго бродил, подвергаясь множеству опасностей и тщетно разыскивая Турина.

Тот между тем стал предводителем изгоев. Он взял себе имя Нейтан, что значит Оскорблённый.

Когда прошёл год со времени побега Турина из Дориата, Белег как-то ночью наткнулся на лесное логовище разбойников. Так случилось, что их предводителя в то время не было в лагере. Разбойники схватили Белега, связали и чуть не убили, боясь, что он соглядатай владыки Дориата. Но всё же не решились убить того, кто называл себя другом их предводителя, и потому решили дождаться Турина. Двое суток простоял Белег привязанным к дереву, ожидая его возвращения.

Вернулся Турин, увидел, что они натворили, и стыд за их необузданные и беззаконные деяния овладел им. Он освободил Белега и сам выхаживал его некоторое время. Они возродили давнюю дружбу, и Турин поклялся впредь ни с кем не воевать и никого не грабить, кроме прислужников Ангбанда.

Белег поведал Турину о прощении короля Тингола и всеми силами пытался его убедить вернуться в Дориат, говоря, что на северных рубежах королевства нужны его сила и доблесть. Что всегда мирный Димбар уже попал под власть Чёрной Руки и нет покоя людям Бретиля.

Но Турин в гордыне своей отказался от прощения короля, о котором прислужники Моргота распространяли лживые слухи. И слова Белега ничего не могли изменить. В свою очередь Турин просил друга остаться с ним в землях западнее Сириона. Но Белег этого не хотел и ответил так:

— Ты упрям и неподатлив, друг мой. Буду упрям и я. Если ты и вправду хочешь, чтобы Могучий Лук был с тобою, ищи меня в Димбаре, ибо я возвращаюсь туда.

На следующий день Белег отправился в путь, а Турин проводил его на расстояние полёта стрелы от лагеря, но всю дорогу молчал.

— Итак, мы прощаемся, сын Хурина? — спросил Белег.

Тогда Турин взглянул на запад и увидал вдали громадную вершину Эмон-Руд. И, не ведая, что ему предстоит, ответил:

— Ты сказал – ищи меня в Димбаре. А я говорю — ищи меня на Эмон-Руд! Иначе мы сейчас простимся навсегда.

И они расстались по-прежнему друзьями, но в печали.

Дети Хурина и Проклятье Моргота
(наивная сказка о верности, дружбе и любви
переработка книг Дж. Р. Р. Толкина)

Глава 4. Выбор Белега

Белег вернулся в замок Тысячи Пещер и, представ перед Тинголом и Мелиан, рассказал им обо всём, утаив только, как дурно обошлись с ним спутники Турина. И Тингол сказал со вздохом:

— Что же ещё я должен сделать для Турина?

— Отпусти меня, повелитель, - промолвил Белег, - я буду, как сумею, беречь и направлять его. И ни один человек не посмеет сказать, что слова эльфов ничего не стоят. Да и не хочу я, чтобы достойный стал ничтожеством в дебрях.

Тогда Тингол дозволил Белегу идти туда, куда он пожелает, и добавил:

— Белег Куталион! За многие свои свершения заслужил ты мою благодарность, и то, что разыскал моего приёмного сына, - не последнее из них. Мы расстаёмся: проси же, что захочешь, и я не откажу тебе!

— Тогда, - сказал Белег, — я прошу хороший меч, ибо орки сейчас приходят слишком большим числом и подбираются слишком близко, дабы можно было отбиться от них с одним луком, а мой нынешний меч не берёт их доспехов.

— Бери, — ответил Тингол, бери любой, кроме моего собственного меча.

Тогда Белег выбрал Англахель — это был очень достойный меч. Его так назвали потому, что он был выкован из железа, упавшего с неба подобно сверкающей звезде. Он разрубал любое железо, добытое из земли.

Но когда Тингол протянул Белегу рукоятью вперёд Англахель, Мелиан взглянула на клинок и промолвила:

— В этом мече таится лихо. Чёрная душа его создателя Эола всё ещё обитает в нём. Он не полюбит руку, которой будет служить, и недолго будет он при тебе.

— И всё же, пока я смогу, я буду владеть им, — отвечал Белег.

— Иной дар дам я тебе, Куталион, — продолжала Мелиан, — дар, что поможет тебе в дебрях, а также тем, кого ты изберёшь.

И королева подала ему лембас — дорожный хлеб эльфов, — обёрнутый в серебристые листья. Узелки же нитей, которыми был обвязан свёрток, были запечатаны её печатью белого воска в виде цветка Тельпериона, Белого Древа, старшего из Двух Древ Валинора. Согласно обычаям эльфов лишь королева могла хранить и дарить лембас. Никаким иным даром не могла Мелиан выказать большее благоволение к Турину, ибо эльфы запада никогда прежде не дозволяли людям испробовать этого хлеба, да и после это случалось редко.

С этими дарами Белег ушёл из Менегрота и вернулся на северные рубежи, где стояли его шатры и сражались его друзья. Под водительством Белега орков оттеснили от Димбара, и Англахель каждый раз радовался, покидая ножны. Когда наступила зима, и бои утихли, Белег неожиданно исчез.

Дети Хурина и Проклятье Моргота
(наивная сказка о верности, дружбе и любви
переработка книг Дж. Р. Р. Толкина)

Глава 5. Жилище-Выкуп

Когда Белег покинул разбойников и ушёл в Дориат, Турин увёл шайку из долины Сириона на запад, ибо надоела им жизнь в постоянной тревоге и в страхе перед погоней и хотелось им найти убежище понадёжнее.

Случилось так, что однажды под вечер они наткнулись на троих гномов, которые при виде их бросились наутёк. Но один из них отстал, его схватили и швырнули оземь. А кто-то из разбойников вскинул лук и пустил стрелу вдогонку остальным, растворившимся в сумерках.

Гном, которого они схватили, прозывался Мим. Он молил Турина сохранить ему жизнь и клялся взамен провести их в потайные пещеры, куда без его помощи никто не мог найти дорогу.

Турин и не собирался убивать гнома, поскольку обещал Белегу не трогать никого кроме прислужников Моргота. Но обещание показать потайные пещеры его заинтересовало.

— Где же твой дом? — спросил он.

Мим отвечал:

— Высоко над землёй, на большой горе жилище Мима: Эмон-Руд называется эта гора.

Турин умолк и долго смотрел на гнома. Ему показалось, что тот низкорослый даже для своего племени. Наконец он молвил:

— Веди нас туда.

На следующий день они вышли вслед за Мимом к Эмон-Руд. Гора стояла на краю вересковых пустошей, что тянулись между долинами Сириона и Нарога. Высоко над зарослями вереска возносила она главу, и крутая серая вершина её была оголена, если не считать алых цветов серегонов, покрывающих камни.

В то мгновение, когда Турин со спутниками подошли ближе, заходящее солнце пробилось сквозь тучи и осветило вершину – а серегоны были в полном цвету. И кто-то из разбойников сказал:

— На вершине кровь.

Но Мим потайными тропами провёл их вверх по обрывистым склонам Эмон-Руд. У входа в пещеру он поклонился Турину и молвил:

— Войди же в Жилище-Выкуп, ибо так оно будет зваться отныне.

Другой гном, примерно такого же роста, неся огонь, вышел навстречу ему. Они обменялись какими-то словами и быстро скрылись в темноте пещеры.

Турин же пошёл следом и добрался до дальнего покоя, освещённого тусклыми светильниками. Там он увидел Мима, стоящего на коленях перед каменной лежанкой у стены. Мим рвал на себе бороду и причитал, беспрестанно выкрикивая одно и то же имя. А на лежанке вытянулся третий гном.

Войдя, Турин встал рядом с Мимом и предложил ему помощь. Мим взглянул на него и ответил:

— Ты ничем не можешь помочь. Это сын мой Кхим, смертельно раненный стрелой. Он умер на закате. Так сказал мне другой мой сын Ибун.

Турину стало очень жалко Кхима и стыдно перед его отцом. Ведь он командует шайкой, а стрела была пущена его подчинённым. Получается, он нарушил клятву, данную Белегу, ни с кем не воевать кроме прислужников Ангбанда. Проклятье Моргота продолжало его преследовать.

— Увы! – воскликнул Турин. – Я, как сумею, расплачусь за эту стрелу. Отныне дом этот и впрямь будет называться Жилище-Выкуп, и если когда-нибудь мне случится разбогатеть, я в знак скорби заплачу за твоего сына виру золотом, хоть оно и не развеселит более твоего сердца.

Мим поднялся и долго смотрел на Турина.

— Я слышу тебя, — проговорил он. — Ты говоришь словно владыка гномов стародавних пор, и это изумляет меня. Теперь сердце моё спокойно, хоть и невесело. И ты можешь жить здесь, если захочешь, ибо я плачу свой выкуп.

Так Турин стал жить в потаённом жилище Мима на Эмон-Руд.

Дети Хурина и Проклятье Моргота
(наивная сказка о верности, дружбе и любви
переработка книг Дж. Р. Р. Толкина)

Всех с Днём Мира и Днём Знаний! В подарок новая глава.

Глава 6. Гномы Карлики

Живя в потаённом убежище, Турин часто бродил по траве перед входом в пещеру и смотрел на восток, на запад и на север. На севере видел он лес Бретиль, обвивающий зеленью холм Эмон-Обел. И туда неизменно устремлялся его взор, хоть он не знал почему, ибо душа его тянулась скорее к северо-западу, где во многих лигах отсюда, казалось ему, различал он Теневой Хребет, родные его горы. Вечерами же смотрел он на запад, где красное солнце опускалось в туман над дальними берегами, и утонула в тенях долина Нарога.

В то время Турин много разговаривал с Мимом и, сидя наедине с ним, слушал его мудрые речи и рассказы о его жизни.

Как оказалось, Мим вёл род от тех гномов, что в давние дни были изгнаны из гномьих городов на востоке. Задолго до возвращения Моргота забрели они в Белерианд, как называли северо-западное побережье Средиземья. Они стали меньше ростом и утеряли многое из кузнечного мастерства, и, привыкнув жить украдкой, ходили согнувшись и крадучись. До того, как на запад пришли гномы Ногрода и Белегоста, эльфы Белерианда не знали, что это за существа, и охотились за ними, но потом оставили в покое. Эльфы прозвали их Малые Гномы, то есть Карлики.

Карлики никого не любили, кроме себя. Они боялись и ненавидели орков, но эльфов ненавидели не меньше. Особенно бежавших из Валинора изгоев, считая, что они украли их земли и жилища. Не обошлось и здесь без злой воли Моргота, который всеми силами стравливал между собой народы.

Задолго до того, как прибыл из-за Моря король Финрод Фелагунд, они нашли пещеры Нарготронда и начали рыть там ходы. Да и под вершиной Эмон-Руд, Лысой Горы, неспешные руки Карликов все долгие прожитые там годы пробивали и углубляли пещеры, не тревожимые эльфами лесов.

Но, в конце концов, они выродились, и в Средиземье вымерли все, кроме Мима и его двоих сыновей. Мим был стар даже по счёту гномов, стар и забыт. В его чертогах праздны были кузни и ржавели секиры, а память о Карликах сохранилась лишь в древнейших преданиях Дориата и Нарготронда.

Дети Хурина и Проклятье Моргота
(наивная сказка о верности, дружбе и любви
переработка книг Дж. Р. Р. Толкина)

Глава 7. Возвращение Белега

Пришла середина зимы, и выпал снег, обильнее которого не видали прежде в речных долинах. И гора Эмон-Руд была вся засыпана снегом. Словно на её лысую голову кто-то надел пушистую белую шапку.

Ходили слухи, что зимы становятся тем суровее, чем более возрастает могущество Ангбанда. Лишь самые крепкие телом осмеливались тогда выходить из дому. Иные заболевали, и всех мучил голод.

Но вот как-то, в тусклых сумерках зимнего дня, внезапно явился меж изгоями человек – как им почудилось огромного роста, в белом плаще с капюшоном. Ни говоря ни слова, подошёл он к огню. Когда же люди в страхе вскочили, он расхохотался и отбросил капюшон, а под плащом у него был большой свёрток. При свете огня Турин вновь узрел своего друга Белега.

Так Белег Куталион ещё раз вернулся к Турину, и радостной была их встреча. С собою принёс он из Димбара Драконий шлем Дор-Ломина, надеясь, что тем самым подвигнет Турина на большее, нежели прозябать в дебрях вожаком ничтожно малого отряда. Но Турин всё не желал вернуться в Дориат. Он рассказал другу как оказался в этой шайке.

Бежав из Дориата, Турин отправился на запад от его границ и оказался в лесах, южнее реки Тейглин. Там Турин столкнулся с шайкой потерявших всё во время войны людей. Они отчаялись и обращали оружие против каждого встречного, будь то эльф, человек или орк.

Разбойники хотели его ограбить. Но у Турина ничего не было. Прежде, чем главарь преступников Форвег успел отдать приказ, один из разбойников выстрелил в Турина. Раненый Турин бросил в разбойника камень и убил его. А затем выхватил меч и приготовился к схватке.

— Я вижу, ты отчаянный парень! — с уважением сказал Форвег. — У нас как раз собрались те, кому нечего терять. Присоединяйся к нам.

— Я человек чести, а не разбойник, — возразил Турин.

— Так и мы не злодеи, лишённые понятий благородства и справедливости. Мы грабим только богатых и только потому, что у нас нет иного выхода, — заверил его Форвег.

Так Турин стал членом шайки. Вскоре он завоевал авторитет у разбойников, как яростный воин и умелый следопыт.

Но разбойники на деле оказались не такими благородными как на словах. Турин убедился в этом, когда Форвег погнался за девушкой с хутора. Главарь хотел взять её силой, но ей удалось вырваться. Услышав крик девушки, Турин бросился ей на помощь. В состоявшейся в темноте схватке, он не ведая, кто перед, ним убил Форвега.

Разбойники, узнав о случившемся, выбрали его новым вождём.

— Я согласился возглавить этих людей, чтобы вывести на правильный путь. Чтобы они больше не творили беззакония, а сражались с Врагом, — закончил свой рассказ Турин.

Белег понял его мотивы и, уступив своей любви к другу, остался с ним. И во многом благодаря Могучему Луку шайка разбойников окончательно превратилась в партизанский отряд.

Весной, когда войска Моргота потянулись в Белерианд, партизанский отряд Турина начал действовать. Благодаря лесной науке Белега и доблести Турина, оркам казалось, что они имеют дело с целой армией. Отряд охотился за разведчиками орков, отыскивая их стоянки, а если враги выступали в путь большими силами, в какой-нибудь узкой теснине из-за скал или из-под деревьев их ждала засада.

Вскоре слухи о действиях отряда Турина разнеслись по Белерианду. И тогда к ним присоединились многие люди и эльфы.

Турин не допускал, чтобы новички узнали об их потаённом убежище и поэтому их лагеря были в стороне: в лесах к востоку, и в нагорьях, и на южных заболоченных пустошах. Из всех этих мест хорошо просматривалась вершина Эмон-Руд. Оттуда с помощью сигналов воинам сообщали новости и приказы.

К лету у Турина была целая армия, с которой он уничтожил слуг Моргота в землях между Тейглином и западными пределами Дориата. Все те земли Турин назвал Земля Лука и Шлема, намереваясь и далее противостоять Морготу пока не погибнет.

В то время Белег много сделал для блага отряда Турина. Он лечил больных и раненых и давал им лембас Мелиан. А так как был он силён и вынослив, зорок и прозорлив, он стяжал себе великий почёт среди партизан.

Но ненависть Мима к эльфу, незвано явившемуся в Жилище-Выкуп, всё росла. И часто он вместе с сыном Ибуном, ни с кем не обмолвясь словом, сидел в самых тёмных закоулках своего жилища. Турин, однако, мало внимания обращал сейчас на гнома, ибо были у него дела более важные.

Дети Хурина и Проклятье Моргота
(наивная сказка о верности, дружбе и любви
переработка книг Дж. Р. Р. Толкина)

Глава 8. Чёрные замыслы

Кто познает замыслы Моргота? В чьих силах постигнуть пределы мысли того, кто прежде был Мелькором, могущественным айнуром Великой Песни, а ныне Чёрным Властелином восседает на Чёрном Троне Севера, в лиходействе своём взвешивая все вести, что стекаются к нему, и предвидя мысли и дела врагов своих глубже, нежели могут представить себе даже мудрейшие из них — кроме владычицы Мелиан? Часто тянулась к ней мысль Моргота — и сбивалась со следа.

И вновь пришла в движение мощь Ангбанда. И, словно длинные пальцы слепо шарящей руки, передовые отряды его войска нащупывали пути в Белерианд, сокрытый зачарованной Завесой Мелиан. Они пришли через Анах и захватили Димбар, а с ним и северные рубежи Дориата.

Но с вершины красной горы следили за ними зоркие глаза, о которых они не ведали. Ибо Турин вновь надел Драконий Шлем, и по всему Белерианду, под лесными кронами и над речными водами, летел слух, что Шлем и Лук, бесследно сгинувшие в Димбаре, восстали вновь.

Отряд Турина и Белега громил превосходящие силы орков. Это вдохновляло людей и эльфов. Многие из тех, что скитались тогда, не предводительствуемые ни кем и лишённые всего, но неустрашённые, воспряв духом, искали Двоих Вождей.

Турин же взял себе новое имя – Гортол, Шлем, Наводящий Ужас, и сердце его вновь взыграло. В Менегроте, в подземных чертогах Нарготронда и даже в сокрытом королевстве Гондолин узнали о славных деяниях Двоих Вождей.

Но узнали о них и в Ангбанде. И смеялся Моргот, ибо, благодаря Драконьему Шлему, сын Хурина был вновь открыт ему. И вскоре соглядатаи окружили Эмон-Руд.

Дети Хурина и Проклятье Моргота
(наивная сказка о верности, дружбе и любви
переработка книг Дж. Р. Р. Толкина)

Глава 9. Предательство

На исходе года карлик Мим и сын его Ибун вышли из своего жилища, чтобы собрать в лесу кореньев для зимних припасов, и были схвачены орками. Тогда Мим вторично посулил провести тайными тропами к своему дому. И всё же он пытался отсрочить исполнение своего обещания и ставил условием не убивать Гортола.

На это вожак орков ответил:

— Само собой, Турина, сына Хурина, мы не убьём. У него другая судьба.

Так было предано Жилище-Выкуп, и орки явились туда в ночи, ведомые Мимом. Многие товарищи Турина были убиты во сне.

Но сам он во главе остальных поднялся по внутренней лестнице на вершину горы. Здесь им предстояла жестокая битва, и все кроме предводителя полегли. Их кровь омыла красные серегоны, растущие на камнях. Теперь вся вершина действительно была в крови.

А на отбивающегося могучего Турина набросили сеть, и он запутался в ней. Его скрутили и уволокли.

И вот, когда всё стихло, Мим выполз из тёмного закоулка. Солнце вставало над туманами Сириона, а он стоял на вершине, среди мертвецов. Однако он чуял, что не все они мертвы, ибо взгляд его встретился с другим взглядом — то был эльф Белег. С давней ненавистью шагнул Мим к эльфу и схватил меч Англахель, что лежал рядом с ним под телом одного из павших. Но тут Белег, вскочив, вырвал у него меч и замахнулся на гнома, и Мим, вопя от ужаса, бежал с вершины.

Тяжелы были раны Белега, но он был могучим эльфом и искусным целителем. Поэтому он не умер, и силы мало-помалу стали возвращаться к нему. Искал он среди мёртвых Турина, дабы достойно похоронить. Но не нашёл и понял, что сын Хурина Стойкого жив и уведён в Ангбанд.

Дети Хурина и Проклятье Моргота
(наивная сказка о верности, дружбе и любви
переработка книг Дж. Р. Р. Толкина)

Глава 10. Белег идёт по следу

Почти без надежды покинул Белег Эмон-Руд и по следу орков пошёл на север. Переправившись через реку Сирион по броду севернее леса Бретиль, он двинулся через Димбар к теснине Анах. Он почти догнал орков, ибо те не спешили, охотясь по пути и не опасаясь погони, а в Средиземье не было более искусного следопыта чем Белег.

И вот как-то ночью, пробираясь по гиблому этому краю, он наткнулся на неизвестного, что спал у корней огромного сухого дерева. Остановясь над спящим, Белег увидел, что это эльф. Он заговорил с ним и дал ему лембас. Тот оказался Гвиндором.

С болью взирал на него Белег, ибо был теперь Гвиндор лишь согбенной и жуткой тенью того витязя Нарготронда, который с неистовой храбростью подскакал к воротам Ангбанда в битве Бессчётных Слёз и там попал в плен. Его заставили трудиться в копях Севера. Но ему удалось бежать через тайную штольню.

Гвиндор поведал, что когда лежал, прячась меж деревьев, увидел большой отряд орков, двигавшихся на север. Их сопровождали волки. А ещё был среди них человек со скованными руками, и орки подгоняли его бичами.

Белег и Гвиндор двинулись по следам орков. На одной из вершин Тангородрима на закате дня орки разбили лагерь и, расставив вокруг волков-стражей, затеяли попойку.

Дети Хурина и Проклятье Моргота
(наивная сказка о верности, дружбе и любви
переработка книг Дж. Р. Р. Толкина)

Глава 11. Гибель Белега

С запада надвигалась буря, и над Теневым Хребтом полыхали зарницы, когда Белег и Гвиндор подкрались к стоянке орков.

Когда весь лагерь уснул. Белег взял лук и в темноте по одному бесшумно перебил всех волков-стражей.

Тогда, рискуя жизнью, Белег и Гвиндор пробрались в лагерь и отыскали Турина, скованного по рукам и ногам и привязанного к сухому дереву. В стволе торчали ножи, что метали в него орки. Турин был измученный, погружённый в крепкий сон от ран и великой усталости.

Белег и Гвиндор рассекли узы и, подняли его, но сумели донести лишь до ближних зарослей терновника. Там они опустили его на землю, а гроза уже была близка.

Белег вынул свой меч Англахель и рассёк им оковы Турина. Но рок в тот день взял верх, ибо клинок предательски соскользнул, рассекая цепи, и ранил Турина в ногу.

Тот внезапно пробудился, охваченный гневом, болью и страхом.

Увидев, что кто-то склонился над ним с обнажённым мечом, он вскочил, громко крича. Ему казалось, что орки снова пришли его пытать. Турин выхватил Англахель и сразил Белега, приняв его за врага.

Но в тот миг, когда Турин стоял, готовый дорого продать свою жизнь, в небе сверкнула молния, и при свете её он увидел лицо Белега. На нём застыл немой укор, и окровавленное тело рухнуло в пропасть.

И застыл Турин, окаменев, сознавая, что натворил. И так страшно было его лицо, озарённое блещущими молниями, что Гвиндор скорчился на земле, не смея поднять глаз.

А совсем рядом пробудились орки, и лагерь закипел, ибо испугались они грома, пришедшего с запада, считая, что он наслан их великими Заморскими Врагами. Потом поднялся ветер, и обрушился ливень, словно сама природа оплакивала лучшего следопыта Средиземья. Но сколько Гвиндор ни взывал к Турину, предостерегая его об опасности, тот не отвечал, лишь без движения сидел у края пропасти, в которую рухнул Белег.

Когда настало утро, гроза умчалась на восток, и взошло осеннее солнце, жаркое и ясное. Орки, считая, что Турин уже далеко и следы его смыты дождём, поспешно ушли. Гвиндор видел издалека, как шагают они по курящимся пескам. Так и вернулись они к разгневанному Морготу с пустыми руками. А в это время сын Хурина, обезумев, сидел на краю пропасти, отягощённый бременем более тяжким, чем прежние оковы.

Даже похоронить друга он не смог, как и найти его знаменитый лук из чёрного тиса. Но злосчастный меч Гвиндор оставил, сказав, что пусть он лучше мстит прислужникам Моргота, чем будет служить им или бесполезно лежать в земле. Забрал он также и лембас, чтобы подкреплять им силы в дебрях.

Так погиб Белег Могучий Лук, вернейший из друзей, искуснейший из всех, обитавших когда-либо в лесах Белерианда. Погиб от руки того, кого любил он больше всех на свете. И горесть запечатлелась на лице Турина. Но в эльфе из Нарготронда возродились отвага и сила, и он увёл Турина прочь.

Дети Хурина и Проклятье Моргота
(наивная сказка о верности, дружбе и любви
переработка книг Дж. Р. Р. Толкина)

Глава 12. Путь в Нарготронд

Ни разу, пока брели они по бесконечным и горестным тропам, Турин не молвил слова, и шёл он без цели и желания. А год подходил к концу, зима явилась в северные края. Но Гвиндор всегда был рядом, храня и направляя Турина. Так они, следуя на запад, переправились через Сирион и пришли к источнику у подножья Теневого Хребта, из которого рождается река Нарог, приток Сириона.

И там Гвиндор молвил:

— Пробудись, о Турин, сын Хурина Талиона!

Непрестанный смех звенит над озером Иврин, похожий на смех любимой сестры Турина маленькой Лалайт. Его питают неиссякаемые хрустальные ключи Иврин, и хранит Ульмо, Владыка Вод. Он сотворил в незапамятные времена его красоту и хранит воды от осквернения.

Турин опустился на колени возле красивого водопада и испил воды. И внезапно рухнул оземь. У него из глаз потоком хлынули слёзы, и он был излечен от безумия.

И сложил он песню о Белеге, назвав её Песнь о Великом Луке, и громко пел её, невзирая на опасность. Гвиндор же вложил в его руки меч Англахель, и увидел Турин, что меч этот могуч и тяжёл, но клинок его чёрен и мрачен, а края затупились.

— Странный это клинок, — молвил Гвиндор, - подобного ему не видел я в Средиземье. Он даже скорбит о Белеге подобно тебе. Но утешься: ибо я возвращаюсь в Нарготронд, где правит род Финарфина, и ты пойдёшь со мною и будешь исцелён и обновлён.

— Кто ты? — спросил Турин.

— Бродячий эльф, беглый раб из Ангбанда. Которого встретил и утешил Белег, — ответил его спутник. — Некогда же был я Гвиндором, сыном Гуилина.

— А видел ли ты Хурина Стойкого? — спросил Турин.

— Я не видел его, — сказал Гвиндор, — но слух идёт по всему Ангбанду, что он ещё не покорился Морготу, и что Враг проклял его и весь его род.

— Этому я охотно верю, — молвил со вздохом Турин.

Они встали и пошли на юг вдоль берегов Нарога, пока не перехватили их разведчики-эльфы и не доставили как пленников в потаённую твердыню. Так Турин пришёл в Нарготронд.

Дети Хурина и Проклятье Моргота
(наивная сказка о верности, дружбе и любви
переработка книг Дж. Р. Р. Толкина)

Глава 13. Человек-эльф

Соплеменники не признали вначале Гвиндора, что ушёл юным и стройным, а вернулся похожим на смертного преклонных лет, по причине пережитых им мук и лишений. Но Финдуилас, дочь короля Ородрета, узнала и приветствовала его, ибо любила ещё до битвы Бессчётных Слёз. Гвиндор также был пленён её красотой. У неё были пышные длинные золотые волосы и лучистые зелёные глаза. Он называл её Солнечный Блик на Водах Иврина. Ради Гвиндора Турину дозволено было войти с ним в Нарготронд. И он жил там в почёте. Но когда Гвиндор хотел назвать его имя, Турин остановил его, сказав:

— Я — Агарваэн, сын Умарта (что означает Запятнанный кровью, сын Обречённого), лесной охотник.

И эльфы Нарготронда не расспрашивали его более.

Вскоре Турин оказался в большой милости у Ородрета, и сердца почти всех жителей Нарготронда обратились к нему. Был он юн и лишь сейчас достиг полной зрелости. По виду же был он истинный сын Морвен: темноволосый и светлокожий, с серыми глазами и лицом прекраснее, чем у всех смертных, живших в Древние Дни. Речь и повадки его носили печать древнего королевства Дориат, и даже среди бессмертных его можно было принять за эльфа высокого рода. Поэтому его прозвали Человек-Эльф. Искусные оружейники Нарготронда перековали для него меч Англахель, и хотя остался он навечно чёрен, края клинка засияли бледным огнём.

Так велики были искусность и опытность Турина в стычках на рубежах Нарготронда, что сам он вскоре стал известен под именем Мормегил – Чёрный Меч. И говорили эльфы: «Мормегила не убьют, разве что по несчастной случайности или от недоброй стрелы». Поэтому они дали ему для защиты гномьи доспехи. Он же как-то, будучи мрачно настроен, отыскал в арсеналах гномью позолоченную маску и перед битвой надевал её. Враги в страхе бежали перед ним.

Дети Хурина и Проклятье Моргота
(наивная сказка о верности, дружбе и любви
переработка книг Дж. Р. Р. Толкина)

Глава 14. Турин, Финдуилас и Гвиндор

Не могла не заметить его подвигов и Финдуилас, как не могла не заметить она и его красоты. И вот сердце эльфийской принцессы отвратилось от Гвиндора, и, против её воли, любовь была отдана Турину. Но суровый воин не понимал, что происходит. И опечалилось раненое сердце Финдуилас, стала она бледной и молчаливой. Гвиндора же одолевали мрачные мысли.

И как-то он обратился к своей возлюбленной:

— Дева из рода Финарфина, да не разделит нас скорбь: ибо, хотя Моргот и разрушил мою жизнь, я всё ещё люблю тебя. Ступай, куда ведёт тебя любовь, но берегись! Не годится, чтобы Старшие Дети Эру сочетались браком с Младшими — век их краток, и они скоро уходят, покидая нас в извечном вдовстве. Не примет и рок этого брака: лишь один-два раза по причине, недоступной нашему пониманию, может случиться обратное. Но человек этот не Берен. Велик его жребий, и это открыто всем, кто взглянет на него, но и чёрен. Страшись разделить его! Если же это случится, твоя же любовь предаст тебя горести и смерти! Ибо внемли! Хоть он и воистину — Запятнанный кровью, сын Обречённого. Настоящее его имя — Турин, сын Хурина, того самого, кого Моргот заключил в Ангбанд и чей род он проклял. Не сомневайся в могуществе Моргота! Или не запечатлелось оно во мне?

Долго сидела, задумавшись, Финдуилас и наконец, промолвила:

— Турин не любит меня и не полюбит никогда.

Когда же Турин узнал от неё о том, что произошло, он разгневался и сказал Гвиндору:

— Я любил тебя, ибо ты охранил меня и помог мне. Но сейчас, друг, ты причинил мне зло, открыв моё истинное имя и призвав на меня рок, от которого я желал сокрыться.

Но отвечал Гвиндор:

— Рок твой не в имени, а в тебе самом.

Когда Ородрету стало известно, что Мормегил на самом деле – сын Хурина Стойкого, он окружил его великим почётом, и Турин обрёл большое влияние в Нарготронде. Но не по душе ему было, как ведут войну его жители — засадами и стрелами, пущенными исподтишка. Он жаждал смелых ударов и открытых битв, а его мнение обретало для короля большой вес.

В те дни эльфы Нарготронда отреклись от осторожности и вышли в открытый бой: они собрали большие запасы оружия и по совету Турина выстроили большой мост через Нарог, чтобы их войска могли быстро переправляться через реку. Тогда-то прислужники Ангбанда были изгнаны из всех земель между Нарогом и Сирионом.

И хотя Гвиндор на королевских советах всегда говорил против Турина, считая опасными его замыслы, он впал в немилость. И никто не считался с ним, ибо силы его стали ничтожны, и он не был больше первым в сражениях.

Так Нарготронд стал открыт ненависти и гневу Моргота. И всё же, по просьбе Турина, о его истинном имени молчали, и, хотя слава о его достижениях достигла Дориата и слуха Тингола, молва твердила лишь о Чёрном Мече Нарготронда.

Дети Хурина и Проклятье Моргота
(наивная сказка о верности, дружбе и любви
переработка книг Дж. Р. Р. Толкина)

Глава 15. Последнее слово Гвиндора

Во время краткого мира и робкой надежды, когда свершения Мормегила ослабили власть Моргота к западу от Сириона, Морвен с дочерью Ниэнор бежала, наконец, из Дор-Ломина в Дориат. Там её ждало новое горе, ибо она узнала, что Турин ушёл, и уже давно не приходило вестей о нём. Однако Морвен и Ниэнор остались в Дориате гостями Тингола и Мелиан и жили в почёте. Ниэнор выросла высокой, прекрасной и сильной, с золотыми волосами и голубыми глазами. Её прозвали «Цветок Севера».

Весной в Нарготронд пришли два эльфа и принесли весть, что под склонами Теневого Хребта и в теснине Сириона собираются стаи орков и лихих тварей. Поведали они также, что Ульмо явился к эльфийскому королю Кирдану, предупреждая его о великой опасности, надвигающейся на Нарготронд. И передали его слова: «Пусть владыка Нарготронда замкнёт врата твердыни и не покидает её. И камни гордыни своей пусть бросит в бурлящую реку, дабы крадущееся лихо не отыскало врата».

Ородрета встревожили зловещие речи посланцев, но Турин отказался им внимать и был против того, чтобы был разрушен огромный мост, ибо стал неуступчив и горд.

Вскоре после гибели правителя Бретиля орки вторглись в его земли и отбросили людей в леса. А осенью Моргот двинул самое большое войско из всех, что собирал когда-либо на Нарготронд. Ужасный огнедышащий дракон Глаурунг разорил северные долины Сириона, осквернил исток Нарога и выжег Хранимую Равнину меж реками Норог и Тейглин.

Тогда выступили витязи Нарготронда. Велик и страшен был в тот день Турин, и воспряли сердца воинов, когда выехал он по правую руку от Ородрета. Однако войско Моргота было многочисленнее, чем сообщали разведчики, и никто, кроме Турина, защищённого гномьей маской, не мог стать на пути Глаурунга. Эльфы были смяты и окружены. В тот день была разбита гордость Нарготронда и всё его войско, в разгар битвы пал Ородрет, а Гвиндор был смертельно ранен. Но Турин пришёл ему на помощь, и враги бежали перед ним. Он вынес Гвиндора из битвы и, скрывшись в лесу, положил его на траву.

— Помощь за помощь! — молвил тогда Гвиндор. — Но моя была злосчастной, а твоя бесполезна, ибо тело моё искалечено так, что его не исцелить, и должен я покинуть Средиземье. И хотя я люблю тебя, сын Хурина, я сожалею и раскаиваюсь, что увёл тебя от орков. Если б не твоя гордыня и не твоя воинственность, я остался бы жив и любим. Да и Нарготронд хотя бы на время устоял. Теперь же, если любишь меня, — уйди! Поспеши в Нарготронд и спаси Финдуилас. Вот моё последнее слово: она стоит между тобой и проклятием. Если потеряешь её, оно найдёт тебя! Прощай!

Дети Хурина и Проклятье Моргота
(наивная сказка о верности, дружбе и любви
переработка книг Дж. Р. Р. Толкина)

Глава 16. Турин и Глаурунг

И Турин поспешил в Нарготронд, по пути собирая уцелевших воинов. Шли они, и сильный ветер срывал листву с деревьев, ибо осень сменялась суровой зимой.

Но орды орков и дракон Глаурунг оказались там раньше их. Страшную службу сослужил в тот день широкий и прочный мост через Нарог. Защитники не успели его разрушить, и враг перешёл по нему глубокую реку. Огнедышащий Глаурунг разрушил ворота и ворвался в город.

Когда подоспел Турин, ужасное разорение Нарготронда почти свершилось. Орки перебили или рассеяли всех, кто ещё мог держать оружие, и уже обшаривали чертоги и палаты, грабя и разоряя. Тех женщин и девушек, кого не сожгли и не убили, они сгоняли на террасы перед домами, дабы увести их в рабство к Морготу.

Среди горя и разора, словно разрубающий Тьму Луч Света, явился Турин, и никто не мог и не хотел преградить ему путь. Он убивал всех попавшихся на пути орков и шёл к мосту, пробивая себе дорогу к пленникам.

И тут из распахнутых врат стремительно выполз огромный зловещий Глаурунг и лёг между Турином и мостом. Те немногие, кто следовал за героем, бежали прочь.

— Привет тебе, о сын Хурина! Что за радостная встреча! — прошипел ужасный дракон, издеваясь.

Турин смело шагнул к нему, и вспыхнуло пламенем острие его меча. Но Глаурунг, упреждая удар, широко раскрыл свои немигающие глаза и воззрился на отважного героя. Бесстрашным взглядом ответил ему Турин, поднимая меч.

Но в тот же миг ужасные чары драконьих глаз сковали его, и он застыл парализованный. Долго стоял он, словно высеченный из камня, и, кроме них двоих, безмолвных, не было ни души перед вратами Нарготронда.

И вновь заговорил чудовищный змей, насмехаясь над Турином:

— Черны все твои пути, сын Хурина! Неблагодарный приёмыш, разбойник, убийца друга, похититель чужой любви, тиран Нарготронда, неразумный воитель, покинувший родичей на произвол судьбы. В нужде и нищете, рабынями живут в Дор-Ломине твои мать и сестра. Ты одет как принц, они же ходят в лохмотьях. Они призывают тебя, но ты не слышишь их молитв. Счастлив будет твой отец узнать, каков у него сын. А узнает он непременно!

И Турин, зачарованный Глаурунгом, внимал его речам и видел себя в кривом зеркале лиха, и ужасался тому, что видел.

И пока стоял он, цепенея под взглядом дракона, погружённый в мучительные мысли, орки, гоня пленников, миновали Турина и перешли мост. Была там и Финдуилас. Она звала своего любимого, но Глаурунг не отпустил его, пока её крик и плач пленников не стихли на северном тракте. И долго ещё звучал этот крик в ушах Турина.

И вдруг Глаурунг отвёл взгляд и замер, выжидая. Турин медленно шевельнулся, словно очнувшись от тяжкого сна. Придя в себя, он с криком бросился на чудовище. Но лишь рассмеялся ужасный дракон:

— Если уж так хочется умереть, так и быть, я тебе помогу! Но поможет ли это Морвен и Ниэнор? Ты не внял зову эльфийской девы. Отречёшься ли ты также от кровных уз?

Но Турин выхватил меч, целясь в глаз чудовища. И тогда огромный Глаурунг, изогнувшись, поднялся над ним и молвил:

— О нет! Такого храбреца я ещё не встречал! Лгут бесстыдно, что моё племя не почитает доблести врага. Внемли же! Я дарую тебе свободу. Ступай! И если уцелеет эльф либо человек, дабы сложить повесть об этих днях, презреньем помянет он тебя, если ты истратишь понапрасну этот дар.

И Турин, всё ещё под властью его чар, поверил речам Глаурунга, что якобы перед ним враг, способный к милосердию, и, повернув прочь, поспешил к мосту. Глаурунг же, в злобе своей, крикнул ему:

— Торопись в Дор-Ломин, сын Хурина! Не то тебя снова опередят орки. Если же ты пойдёшь за Финдуилас и хоть на миг помедлишь, никогда больше не увидишь ты Морвен и Ниэнор — и они проклянут тебя!

Но Турин повернул на север, и вновь рассмеялся Глаурунг, ибо исполнил он приказ Моргота. Теперь он может повеселиться: дохнул огнём и сжёг всё вокруг, орков же, что занимались грабежом, прогнал и отнял у них всё награбленное до последнего, затем разрушил мост и сбросил остатки его в пенный Нарог. Обезопасив себя, он собрал в самом дальнем чертоге Нарготронда все сокровища, улёгся на эту груду и заснул.

Дети Хурина и Проклятье Моргота
(наивная сказка о верности, дружбе и любви
переработка книг Дж. Р. Р. Толкина)

Глава 17. Возвращение в Дор-Ломин

Турин в спешке шёл по пустынным ныне землям меж Нарогом и Тейглином, а навстречу ему спешила Суровая Зима, ибо снег в этом году выпал прежде, чем кончилась осень, а весна была поздняя и холодная. И непрестанно слышал он в пути голос Финдуилас, звавшей его по имени, и страдал нестерпимо. Но сердце его горело от лжи Глаурунга, и, видя мысленно орков, поджигающих дом Хурина или пытающих Морвен и Ниэнор, ни разу не свернул он с пути.

И вот, измождённый спешкой и долгой дорогой с первым льдом пришёл Турин к водам Иврина, где некогда был исцелён. Но озеро замёрзло, и не мог он больше испить из него.

По суровым северным снегам пришёл он на перевалы, что вели в Дор-Ломин, и вновь увидел край своего детства. Но край тот стал пустынен и негостеприимен: и Морвен не было там. Опустел её дом, разрушенный и продрогший, и ни одна душа не обитала поблизости.

Потому Турин явился в дом смуглолицего Бродды, захватившего здесь власть и насильно взявшего в жёны Аэрин, родственницу Хурина. Там от старого слуги он узнал, что Морвен давно уже нет в Дор-Ломине, ибо она и Ниэнор бежали, и никто, кроме Аэрин, не знает куда.

Тогда Турин прорвался в зал, где пировал Бродда. Тот и его гости схватились за мечи, и Турин убил в схватке Бродду, а также других изменников гостивших у него.

Аэрин, которую Бродда часто бил, освободилась от его тирании. Она рассказала, что Морвен ушла в Дориат на поиски сына.

— Ибо, — молвила она, — край тогда был свободен от лиха, благодаря Чёрному Мечу с юга.

Прозрел тогда Турин, и рухнули последние узы заклятья Глаурунга. И ему стало очень больно, что он поверил лживым измышлениям врагов.
Ему пришлось вновь отправиться одному сквозь метель, ища тропы в дебрях. Так Турин вновь покинул свою родину и вернулся в долину Сириона.

Дети Хурина и Проклятье Моргота
(наивная сказка о верности, дружбе и любви
переработка книг Дж. Р. Р. Толкина)

Глава 18. Властелин Судьбы

Спустившись с Теневого Хребта, Турин тщетно искал Финдуилас и бродил в лесах у подножия гор, одичавший и чуткий, как зверь. Он обшарил все дороги, что вели на север к Теснине Сириона. Но он опоздал – ветер развеял все следы, а зима укрыла их снегом.

Но как-то к югу от Тейглина Турин спас людей из леса Бретиль, которых обложили орки. От них он узнал, что они пытались спасти пленных, и тогда орки убили их, а Финдуилас пригвоздили к дереву копьём.

Турин велел отвести себя к кургану, где её похоронили. Увидев курган, он впал в чёрное отчаяние, подобное смерти. Ведь это его чёрствость и глупость погубили прекрасную принцессу, которой он недостоин. Лесные люди отнесли его в своё селение и долго лечили.

Турину каждую ночь снились кошмары, в которых бессердечные орки глумятся над несчастной девушкой, а потом пронзают её копьём. Он метался в бреду, повторяя имя той, которую мог спасти, но не спас. Финдуилас… Финдуилас! Финдуилас!!!

Постепенно кошмары отступили. И он вновь услышал знакомый с детства радостный смех. Лалайт улыбалась ему своей наивной детской улыбкой, словно говоря, что всё не так ужасно, и жизнь продолжается.

С началом весны Турин посветлел, воспрял духом и выздоровел. Он решил остаться в Бретиле, скрыться здесь ото всех, чтобы избавиться от своего злого рока. Он взял себе новое имя — Турамбар — Властелин судьбы. Ему вновь пришлось сражаться с орками, однако он отложил Чёрный Меч и вооружился луком и стрелами.

Новые вести о Нарготронде пришли в Дориат с теми, кто уцелел после разгрома и пережил в дебрях Суровую Зиму. Одни говорили, что все враги отступили на север, иные — что Глаурунг по-прежнему обитает в чертогах Нарготронда. Одни твердили, что Мормегил жив, другие – что он обратился в камень под чарами дракона. Но все в один голос говорили, будто бы многие в Нарготронде знали, что Мормегил – Турин сын Хурина из Дор-Ломина.

Морвен была вне себя от горя и, вопреки совету Мелиан, одна отправилась в дебри. Дабы разыскать сына или хотя бы верные вести о нём.

Тингол послал за ней своего главного военачальника Маблунга с отрядом закалённых воинов, чтобы отыскали и сберегли её, а также разузнали всё что можно. Ниэнор приказано было остаться. Но в ней жил бесстрашный дух её народа. Она надеялась, что Морвен вернётся, если увидит, что дочь намерена делить с ней опасность. Поэтому Ниэнор оделась в мужской наряд и с воинами Тингола отправилась в поход.

Дети Хурина и Проклятье Моргота
(наивная сказка о верности, дружбе и любви
переработка книг Дж. Р. Р. Толкина)

Глава 19. Злосчастный поход

Они отыскали Морвен на берегу Сириона, и Маблунг умолял её вернуться в Менегрот. Но она словно не слышала, и невозможно было её переубедить. Тогда же ветром сдуло капюшон у одного из воинов, и обнаружили Ниэнор. Но, несмотря на веление Морвен, девушка отказалась вернуться. Пришлось Маблунгу провести их к потайным переправам, и они пересекли Сирион.

И вот после трёх дней пути пришли к Холму Дозорных. Там Маблунг оставил несколько всадников с Морвен и Ниэнор, запретив им двигаться дальше. Сам же со своими разведчиками бесшумно спустился к Нарогу.

Но Глаурунгу было ведомо всё, и он, пылая гневом, спустился к реке и лёг в неё. Поднялся пар, и зловонный дым ослепил Маблунга и его спутников, а чудовищный змей тем временем переполз через Нарог.

Видя приближение дракона, воины хотели увести Морвен и Ниэнор, и бежать с ними назад, на восток, но ветер окутал их плотным туманом, а кони обезумели от драконьего зловония, заметались и понесли. Многие всадники до смерти разбились о деревья, а других кони унесли невесть куда, и воины потеряли обеих женщин. Морвен пропала.

А Ниэнор сбросил конь. Но она не была ранена и вернулась к Холму Дозорных, чтобы дождаться там Маблунга. Она выбралась из тумана на солнечный свет и увидела прямо перед собой беспощадные глаза Глаурунга, чья голова лежала прямо на гребне горы.

Ниэнор изо всех сил противилась воле дракона, но тот пустил в ход свои чары, и, узнав, кто она, вынудил её не отводить взгляд и наложил на неё заклятие безмерной тьмы и забвения, так что она не помнила ни своего имени, ни других имён и названий вещей, и многие дни не могла ни видеть, ни слышать, ни пошевелиться по своей воле. Тогда Глаурунг оставил её и вернулся в Нарготронд.

Кода Маблунг вернулся к Холму Дозорных и взобрался на вершину, солнце уже зашло, и наступила ночь. Он нашёл лишь Ниэнор, застывшую под звёздным небом, как одинокое изваяние. Ни слова не сказала она, ни звука не слышала, но следовала за ним, когда он брал её за руку.

Их отыскали трое спутников Маблунга, и все они медленно двинулись на северо-восток, за Сирион, к рубежам Дориата, к охраняемому мосту. Чем ближе подходили они к Дориату, тем быстрее восстанавливала силы Ниэнор. Но она всё ещё ничего не видела и не слышала и шла, как слепая. Когда же, наконец, подошли к рубежам Дориата, она сомкнула свои широко раскрытые глаза и заснула. Эльфы уложили её на землю и сами уснули, забыв об осторожности, ибо были измождены.

Тогда напали на них орки, что частенько бродили у рубежей Дориата, подбираясь настолько близко, насколько хватало смелости. В тот миг к Ниэнор вернулись слух и зрение, орочьи вопли пробудили её, она в ужасе вскочила и убежала, прежде чем орки успели приблизиться к ней.

Орки бросились в погоню, а эльфы погнались за орками и перебили их прежде, чем те успели причинить ей зло. Но Ниэнор продолжала бежать от них. Словно обезумев от страха, мчалась она быстрее, чем дикий олень, в беге изодрала свои одежды и осталась нагой. Она скрылась в северной стороне, и эльфы потеряли её из виду. Они долго искали её, но не нашли ни следов, ни её самой.

Отчаявшись, Маблунг вернулся в Дориат и поведал о случившемся. Опечалились Тингол и Мелиан. Маблунг же ушёл прочь и долго искал вести о Морвен и Ниэнор, но тщетно.