Как сумасшедшая идея одного человека может изменить мир

21 сентября, начиная с 2001 года, в мире отмечается Международный день Мира. День отказа от любых военных действий и проявления насилия. Еще год назад мы вряд ли бы внесли в специальный календарь Владмамы это событие. Но 2014 год все изменил. И теперь старая русская поговорка дополнилась новым прочтением: «От тюрьмы, от сумы и от войны — не зарекайся!»

В этом году Владмама приурочила к Международному дню Мира семейный спортивный фестиваль «В гостях у спорта».

Накануне этого дня мы предлагаем вам эксклюзивное интервью с человеком, задумавшим когда-то этот день, заболевшим когда-то идеей остановить насилие, любое его проявление, хотя бы на одни сутки.

Джереми Гилли, английский актер, режиссер и продюсер. Основатель некоммерческой организации «Peace One Day», целью которой является реализация ежегодного дня всемирного прекращения огня и отказа от насилия.

Беседует с Джереми Гилли журналист Кристина Колос. Встреча состоялась в Ричмонде (Великобритания).

Один день теперь стоит английскому режиссеру Джереми Гилли 364 дней напряженной работы, но именно это и делает его теперь счастливым и наполняет жизнь смыслом. Он тот, кто, несмотря на все препятствия, добился того, что в 2001 году Генеральная ассамблея ООН провозгласила день 21 сентября Днем Мира, днем прекращения огня и отказа от насилия. Он тот, кто снял документальный фильм, где честно и без прикрас рассказал о том, как не получалось и как получилось сделать такой день реальным, и теперь этот фильм и длительная работа вдохновляют людей по всему миру на то, чтобы этот день действительно стал работать.

День — пауза. Один день в году, который планета может прожить без войны, без жестокости, без ненависти и конфликтов. «Насколько это возможно?» — первый и самый популярный вопрос, который на протяжении уже более чем 13 лет задают Джереми. В 2008 году 21 сентября Талибан согласился приостановить боевые действия в Афганистане, в результате чего была доставлена гуманитарная помощь и прививки от полиомиелита в те места, куда раньше невозможно было попасть. «Насколько это возможно?» — вопрос, который он сам задавал себе неоднократно, и ответ на который уже нашел. Возможно. И тому есть много доказательств.

Сейчас Джереми стоит во главе неправительственной организации Peace One Day, главная цель которой — рассказать людям о том, что такой день существует. Чем больше людей знает о нем, тем больше шансов, что хотя бы один день в году может стать по-настоящему мирным. Сначала один.

Мы встречаемся в офисе компании в городе Ричмонд, что находится в часе езды от Лондона. Джереми выглядит уставшим, по поводу чего я делаю ремарку и с чего сразу органично уже начинается интервью.

— Я не мог уснуть всю ночь. Так много мыслей лезло в голову.

— Вы недавно в очередной раз вернулись из Конго. Возможно, вообще непросто спать, когда видишь вокруг столько зла и искалеченных судеб?

— Да, это так. Порой события или какие-то факты подолгу стоят перед глазами.

— С чего все началось, и почему вам вообще пришла в голову такая глобальная идея?

— Я думаю, началось все в 1998. Я был обеспокоен, поражен и напуган всем, что творится в мире. То, что может наблюдать каждый из нас, живя в современном обществе. Я думаю, я всегда пытался понять поведение людей. До 1998 года я в течение 4–5 лет снимал фильмы. Фильмы, которые вы, возможно, и не видели. Это было что-то вроде моего способа писать картины, как это делают художники. Как платформа, которая необходима для того, чтобы рисовать, писать поэму или песню — способ выразить свои чувства. Я экспериментировал с кинокамерой, которая стала холстом для моих мыслей. Я снимал фильмы о бездомных, о наркомании, самоубийствах, родителях и отношениях между молодыми людьми в этих семьях. Я создавал фильмы, пытаясь разобраться с теми вопросами, которые меня мучили. И, безусловно, мне приходилось иметь дело с проблемами тех людей, о которых я снимал то или иное кино. И для меня это было поистине великое время. Я был во власти своей судьбы. Никто не мог запретить мне быть креативным, и именно это вдохновляло и придавало сил. Это было частью моего сугубо личного путешествия.

Я стал актером еще в 12 лет и снимался практически в режиме нон-стоп до лет 25. Мне платили за то, что я говорил слова, которые были кем-то написаны и важны для кого-то другого… И это действительно интересно. Быть молодым человеком, стать актером, говорить чьи-то слова, стать режиссером и начать говорить свои собственные слова. И в итоге все это привело меня в 1998 году к проблемам насилия и мира… И на том этапе я решил, что хочу сделать фильм о мире. Но в процессе работы я понял, что в мире нет Дня Мира. Не было дня, когда бы все мировое сообщество встало вместе как единое целое, не было дня межкультурного единения. Не было ничего, когда единый мир объединился бы вопреки всем разрушающим наше окружение проблемам, перед которыми стоит сегодня все человечество. И это было ключевым моментом моего путешествия. Это был момент, когда я подумал: «О’кей. Если дня мира не существует, может быть, я смогу его создать». Я решил, что может получиться интересный фильм, это может быть действительно интересно попытаться установить первый день прекращения огня и отказа от насилия с фиксированной датой в календаре — 21 сентября.

Джереми Гилли в Сибири— Но до этого уже был день мира, принятый в 1981 году.

— Я этого не знал тогда. Это был день, у которого не было фиксированной даты, и никто никого не просил прекратить воевать. И, кроме того, никто по большому счету об этом дне не знал. И это была его основная проблема. Если вы хотите иметь реальный День Мира, для этого нужна фиксированная дата, необходимо призывать остановить в этот день любые боевые действия и люди должны знать об этом. Это было вполне очевидно, и именно поэтому я попытался решить эту проблему. Я продолжил свое путешествие, создавая первый день всемирного отказа от насилия, и хотел быть уверенным в том, что мир знает об этом. Но важно было не только создать этот день, но и понять, может ли он действительно менять что-то не только в гуманитарной сфере, но и решать конфликты на личном уровне — в семьях, школах, различных сообществах. Я путешествовал по миру, пытаясь понять, какие это перемены. Я встречал разных людей, среди которых были Нельсон Мандела, Мэри Робинсон (председатель Международного института по окружающей среде и развитию), Шимон Перес и другие. И я путешествовал, путешествовал.

У меня было сильнейшее желание добиться принятия этого дня ООН, было множество практических преимуществ, которые нес в себе этот день. И все страны, включая Россию, которая сыграла ключевую роль, единогласно проголосовали за этот день. 21 сентября было провозглашено Днем Мира.

Так получился первый фильм «День, когда наступил Мир», созданный мною и удивительной командой. Фильм вышел в свет и, безусловно, я хотел доказать, что этот день может работать. Что беспокоило меня, так это огромное количество циников вокруг, которые не верили в то, что это возможно. Они говорили: «Это бесполезно. Это просто день. Он не способен ни на что повлиять, или прекратить бойни, или задержать пули». Цинизм, как я считаю, убивает людей. Потому что, если ты говоришь, что мы не можем прекратить убийства и слушаешь циников, ты не пытаешься ничего остановить, и именно поэтому ничего не происходит. Но с другой стороны именно циники придавали мне сил, и мне хотелось доказать, что насилие можно остановить. Что оно уже останавливалось. И именно на это циникам нечего было ответить. Вот что очень важно для меня. Мир возможен. Это правда, потому что люди могут прощать и люди умеют меняться.

Людям, которые взбираются на гору, нужен кто-то, кто скажет: «Ты сможешь подняться и увидишь с вершины потрясающий вид». И вот почему я хочу взять эту вершину. И это может быть 21 сентября или 1 июля. Я скажу «прости» Вам, Вы скажете «прости» мне. И так создается мир, который меняет Вашу жизнь и меняет мою жизнь. Жизнь наших родителей, братьев и сестер. Мы этим улучшаем качество личных взаимоотношений.

— И в чем заключались Ваши доказательства в споре с циниками?

— Чтобы доказать, что они ошибаются, я сменил направление, про которое циники бы снова сказали свое излюбленное «невозможно», потому что это был Афганистан. Мы начали работать там вместе с ООН и ЮНИСЕФ и мы добились того, что Талибан прекратил боевые действия в этот день, миллионы детей получили прививки от полиомиелита. Это сработало, мы это сделали, и так получился следующий фильм «The Day After Peace» («День после мира»).

Сейчас мы заняты тем, чтобы как можно больше людей знали о том, что такой день существует и может работать. А для этого нам важно знать, сколько это людей. Сегодня 470 миллионов человек в 200 странах знают об этом дне. И это, безусловно, заслуга Джуда Лоу, который поддерживает эту кампанию уже не первый год, и всех сотрудников нашего офиса, различных неправительственных организаций, организации по борьбе с домашним насилием, школ, университетов, СМИ. Каждый — часть этого успеха. И на этот момент наша цель — 3 миллиарда человек, знающих о Дне Мира, к 2016 году. Что касается конечной цели, то она заключается в том, что этот День начинает жить самостоятельной жизнью, как День Матери или Прощенное Воскресенье, которое вы отмечаете в России. Никто не спрашивает, кто создал эти дни. На День Матери я просто иду увидеться с матерью. В этом смысл, о котором я говорил ранее.

— Что для вас значат эти цифры? Люди могут знать о Дне, но необязательно делать что-то.

— Количество — это одна вещь. Импульс, влияние — вот, что значат эти цифры. Если сто человек знает об этом дне, очень вероятно, что хотя бы двое из них будут менее жестоки, к примеру, поскольку в этот день они начинают думать по-другому. Поэтому они придут домой и, возможно, не ударят эту женщину или скажут «прости» своему брату. Это и есть миротворчество. То, что снижает уровень зла в этом мире. Кто-то не будет застрелен, не получит пулю. Кого-то не ударят, кого-то не оскорбят. 2% что так и будет. Но когда мы говорим о 470 миллионах, эти два процента превращаются в 9 миллионов 400 тысяч человек. Это значит, что более 9 миллионов человек активно делают нечто серьезное, реально миротворческое, говоря «прости», участвуя в гуманитарных мероприятиях, не нажимая на курок пистолета. И мы говорим только об одном дне, хотя на самом деле это — только начало. Дальше это будет два, три дня. И это невероятно важно, поскольку доказывает, что мир действительно возможен.

— Сейчас Ваша работа сфокусирована на одной стране — Вы работаете над миром в Конго. Почему Вы выбрали именно эту точку на карте?

— Мистер Баффет видел, как работает этот День. Он навел справки о том, чем занимаемся мы, и в результате мы получили грант от его фонда на глобальную миротворческую работу в Демократической республике Конго. И это — не просто мир в Конго. Эта миротворческая деятельность, которая имеет огромное значение для всей Африки. Мы хотим, чтобы люди знали о Дне Мира, стараемся рассказать им об этом, снимаем фильм об этом, сделаем концерт в День Мира и тем самым создадим новую историю, которая конструктивна и может вдохновлять. Это как новая жизнь. И это потрясающе для страны, которая переживает тяжелейший период уже невероятно долгое время. Очень много людей лишилось жизней, жизнь многих была глубоко искалечена в результате войны. И здесь главный смысл нашей работы заключается в том, что мы меняем культуру войны на культуру мира. Мы хотим вдохновлять молодое поколение на то, чтобы они выбирали другую жизнь — жизнь без войны. Это как создание новых историй. Если посмотреть на русское общество, то в традиции всегда было собираться вместе и петь песни. Русские — великолепные рассказчики, сколько великих писателей родилось в России. Ваша страна — страна с сильнейшими семейными ценностями. И эти ценности, песни, танцы, совместные ужины — то, из чего складывается культура. Поэтому эти истории, о которых я говорю, невероятно важны для молодежи в Конго. Если вам 20 лет или меньше, все, что вы знаете — это война, смерть и страдания. Вы не знаете ничего другого. Это реальность. Когда я говорил с молодыми людьми там, они спрашивали меня: «А какого цвета мир?», «Как создается мир?», «Что такое мир?». Они спрашивали меня об этом, потому что не знают ответов на эти вопросы. Поэтому то, что мы делаем — создаем надежду. Мы даем им историю, отправную точку, с которой можно уйти от насилия, террора и страха. Мне это безумно интересно, как рассказчику историй и как режиссеру.

— Но как это работает? Потому что знание о Дне Мира не остановит людей, которые убивали и будут убивать. Мне нравится выражение из фильма «Брак по-итальянски», где героиня Софи Лорен говорит: «Знаешь, когда люди жалуются? Когда знают о лучшей жизни». В чем смысл такой работы? Дети в Конго будут знать о лучшей жизни, но в их жизни ничего не изменится.

— Я не вижу это в таком ракурсе. Я думаю, что люди могут прекратить воевать. И они это делали, как, например, в Афганистане.

— Как это, кстати, произошло?

— Мне пришлось привлечь всех, кого только можно. Мы объединили усилия ООН, ВОЗ, правительства, неправительственных организаций. Все понимали, какое значение имеют эти усилия. Мы знаем из истории, что многое способно меняться, войны заканчивались, жизнь во многих местах нашей планеты становилась более мирной. Что касается Конго, то мы говорим о месте, где люди на протяжении последних 20 лет жили только в условиях войны. И в этот день мы создаем новый сценарий, конструктивный и позитивный, который объединяет людей. Мы даем им возможность почувствовать Мир, попробовать его на вкус, показываем, как он выглядит. И в результате, кто-то может сказать: «Мне это нравится. Может быть, я смогу это повторить?». И будет искать альтернативу той реальности, которая есть сейчас. Потому что если вы не создаете другую реальность, без насилия и войн, как вы можете поверить в нее. Да, конечно, пушки будут стрелять, к сожалению. К сожалению, будут погибать дети, женщины будут страдать от побоев в семьях и т. д., но этот уровень насилия можно снизить. И это то, к чему мы стремимся.

Масс-медиа, на удивление, хранят практически полное молчание по поводу того ужаса, который происходит в Конго.

— И это часть проблемы! Безусловно, каждая страна вовлечена во что-то. Но мы не призываем искать виноватого, никто не должен чувствовать себя пристыженным. Мы этого не делаем. Мы не политическая организация и поэтому мы можем сказать: «Эй, если вы хотите осветить День Мира, давайте сделаем это!» Мы не говорим, кто прав, кто виноват. Мы, люди, все совершаем ошибки и это невероятно сложно — признать, что мы несовершенны. Это часть нашей жизни. Вы знаете, возможно, у меня самого не так хорошо получается просить прощения, но зато я отлично умею прощать. У меня есть ребенок, с чьей матерью мы расстались, но сохранили абсолютный мир. И я безумно счастлив от этого. И я понял одну важную вещь: неважно, был ли мир вчера. Важно создать его сегодня. И эта работа, которую я делаю, помогает в первую очередь мне самому чувствовать себя счастливым в этом удивительном и так часто шокирующем мире. Вся деятельность, которой я занимаюсь — это долгое путешествие, а не быстрое решение проблемы. Вот почему мне нравится День Мира — это не только День, когда становятся возможными такие необходимые вещи, как прививки от полиомиелита или еда и т. д., но это также еще и способ трансформации сознания, которое меняет поведение людей, делая их настоящими миротворцами.

— Вы не думали о каких-то символах, которые бы сопровождали этот день? Например, тот же День Святого Валентина, кто бы и как к нему не относился в России, с помощью валентинок может напомнить кому-то о том, как важно говорить близким людям «Я тебя люблю». Какие-то традиции, которые создают праздник?

— Да, я думаю — это, безусловно, важно. В День Матери я дарю цветы своей маме, в День Святого Валентина иду на свидание, если повезет. Это такие поведенческие схемы. День настал, и вы сделали что-то. И Вы абсолютно правы, спрашивая, а что в День мира? Для меня это извиниться за что-то, попросить прощения. И чем больше будет историй об этом, тем лучше. К примеру, Ваш сын придет домой и скажет: «Представляешь, мам, мы помирились с тем мальчишкой, с которым подрались вчера. Мы попросили друг у друга прощения».

— Работаете ли Вы над новым фильмом сейчас?

— Да, мы совместно с BBC World работаем над новым документальным фильмом, который выйдет в прокат в конце следующего года. Уже собрано много потрясающих бесед, осталось только решить, что именно войдет в этот фильм. У нас собралась удивительная команда, люди, с которыми невероятно приятно работать. Буквально в пятницу мы собирались вместе, и у каждого был шанс поделиться идеями, никто никого не критиковал, каждая идея была встречена с уважением.

— Концерты в День Мира проходят ежегодно, и каждый раз в них принимают участие талантливые и популярные музыканты. В прошлом это были Элтон Джон, Энни Леннокс, The Feelings, Пикси Лотт и т. д. В этом году — это Akon. Но, насколько я понимаю, аудиторию концерта в следующее воскресенье составят в основном жители Конго? Как Вам кажется, приедут ли в Гому люди с других континентов? Насколько это безопасно?

— Я не могу сказать. И не хочу сказать, что это безопасно. Такой вопрос Вы можете задать про любую страну. Я был в Нью-Йорке 11 сентября, когда взорвались башни-близнецы. Я к тому, что страшные вещи могут происходит в любой точке Земли. Если говорить о Гоме, то там нет боевых действий. Бои идут на востоке. Если говорить о концерте, то я уверен, что это будет успешное и безопасное событие. Поэтому мы бы хотели сказать как можно большему количеству людей: «Приезжайте в Гому и помогите нам создать новую историю для молодых людей Конго».

— Проводите ли Вы какую-то работу в таких странах, как Ирак, Сирия и Украина, которая, безусловно, для нас является темой номер один?

— Мы сфокусировались на активной работе в Демократической Республике Конго, потому что получили грант на эту кампанию. Но, конечно, мы занимаемся вопросами мира во многих других странах. Наш сайт доступен на шести языках. И, безусловно, мы бы очень хотели, чтобы в тех странах, которые Вы назвали, наступил мир. При этом мы не можем формировать команду для каждой страны, которая находится в состоянии войны. Это как экспедиции. А мы вполне естественно ограничены теми ресурсами, которые имеем. Если кто-то из Украины или откуда-нибудь еще скажет: «Джереми, помоги нам сделать так, чтобы каждый ребенок мог получить те образовательные материалы, которые есть у вас», однозначно, мы поможем в этом. И будем делать все, для того, чтобы побуждать и вдохновлять людей на то, чтобы каждый день стал Днем Мира.

— Как правило, в первую очередь необходимо останавливать войну политических интересов — это то, что может заставить замолчать пушки. Как День Мира может работать и помочь здесь?

— Да, совершенно бесполезно выискивать правду, потому что у каждого она своя. И я никогда не делал никаких заявлений на тему того, что тот или иной человек или политическая сила должны делать, поскольку каждая сторона обвиняет противоположную в терроризме. И я не раз бывал на обеих сторонах, где каждый сражался за то, что считал правильным. Я не хочу говорить им, что делать. Я не хочу выяснять, кто прав, кто виноват. Для чего я здесь — это призвать каждую враждующую сторону уважать ту резолюцию, за которую голосовала их страна. Те страны, которые Вы назвали, голосовали за День Мира. Своими подписями они дали детям и женщинам возможность перебираться в более безопасные места в этот день, гуманитарным организациям возможность доставить помощь, детям — глоток надежды.

— Каким Вы видите этот день через 5, 10 лет?

— Я бы очень хотел, чтобы этот День стал известен каждому человеку, как те праздники, которые мы уже привыкли отмечать. Сам я, безусловно, не хочу сказать при этом фразу «Я умываю руки», потому что я понимаю, что этот День уже стал частью моей жизни.

— Бывает ли, что Вы порой сомневаетесь в том, что делаете?

— Нет! Даже если бы спустя 50 лет Вы пришли ко мне и сказали: «Представляешь, мой сын занимается проблемами мира, и он очень хочет, чтобы мир стал возможен», я скажу, что 50 лет стоили того, чтобы дождаться этого момента. Понимание того, что одна человеческая жизнь может повернуться в позитивном, конструктивном направлении, имеет огромное значение для вас. И это имеет огромное значение для меня. И сейчас это миллионы людей, которые больше не проявляют агрессию, ненависть или жестокость. И поэтому я ни на одну секунду не сомневаюсь, что все это стоит всех усилий.

  • 19.09.2014

Поделиться с друзьями