В конце марта в Донецке неожиданно повалил снег. Коммунальщики с напастью справились. А на Донецкой фильтровальной станции, обеспечивающей город водой, выпали минометные «осадки». Сотрудникам выдали бронежилеты и каски. И люди опять-таки справляются. Выстраивать государственность тоже приходится в условиях затяжного военного конфликта. Тем не менее ДНР удалось создать эффективные госинституты и под грохот канонады наладить мирную жизнь. Причем по многим показателям молодая республика опережает Украину.

— Два года назад границы республики не распространялись дальше занятого нами здания областной госадминистрации. Теперь мы имеем все признаки государства, — говорит один из инициаторов создания ДНР Мирослав Руденко.
В ДНР появились собственные паспорта, а это уже окончательный разрыв с украинским прошлым. Напечатана первая партия — более 30 тысяч бланков для тех, кому нужно получать паспорт или вклеивать новую фотографию. В ДНР есть своя небольшая, но боеспособная армия, успешно противостоящая украинским боевикам, и имеется опыт мобилизации ополчения.

Примечательно, что у гражданского населения осталось оружие, но это не ухудшило криминогенную обстановку, а, скорее, наоборот. В глаза, правда, бросаются непривычные для России знаки «Вход с оружием запрещен», наклеенные на дверях магазинов вместе с «Курение запрещено» и «Бесплатный вай-фай». Однако на улицах Донецка вооруженных людей практически нет.

С нуля налажена работа пенсионной системы, хотя вся база данных была вывезена на Украину. Несмотря на финансовую блокаду в ДНР действует республиканский банк, со своими банкоматами и карточками. Удалось даже создать собственную пенитенциарную систему. Уголовники, попавшие за решетку при украинской власти, продолжают отбывать срок в ДНР. И, кстати, Украина своих заключенных забирать не спешит.

Запущена программа восстановления разрушенного жилья. Жители Дебальцево уже получили ключи от 49 новых домов. На очереди программа «200 домов», в перспективе ее планируется расширить до 2000. В том же Дебальцеве началась работа над проектом газификации города, от которой отказались украинские власти.

В ДНР восстановлены практически все школы. Уроки идут даже в попавшей под залп украинских «Градов» моспинской школе и в иловайской, где базировались ВСУ. До недавнего времени действовали и прифронтовые образовательные учреждения. Например, школа в поселке Зайцево под Горловкой.

— Там окопы вырыты практически в школьном дворе, но занятия не прекращались. А поскольку эта школа — единственная в округе, учиться туда ходили не только дети из ДНР, но и с украинской территории. По договоренности с ВСУ открывались специальные коридоры, чтобы ученики могли беспрепятственно дойти до школы и обратно. Причем дети учились по нашей программе, и родители не возражали. Но когда обстрелы Зайцево стали интенсивнее, школу пришлось закрыть, а занятия перенести в тыл. Теперь дети с украинской территории туда не ходят, — рассказывает депутат народного совета ДНР Борис Литвинов.

Зато украинские абитуриенты охотно поступают в вузы ДНР, где есть бюджетные места, а выпускники получают дипломы российского образца. Сейчас, кстати, вузы ДНР активно сотрудничают с российскими университетами. В одном из вузов центральной России донецкие ученые даже открывают новый факультет. А научные разработки ДНР будут использоваться в российской программе импортозамещения.

Еще одна тенденция: жители украинских территорий едут в ДНР не только учиться, но и лечиться — зачастую бесплатно. И это при том, что украинская сторона не просто самоустранилась от взаимодействия в сфере медицины, но и по-прежнему не пропускает в ДНР медикаменты и лекарства. Однако качество донецкой медицины не снизилось.

— У меня болят глаза, и лучше, чем в нашей Калининской больнице, их нигде не вылечат. Поэтому я решила вернуться в Донецк, — призналась 71-летняя беженка Тамара Павлюк.
Вообще в плане льгот, соцобеспечения и коммунальных тарифов жители ДНР оказались в более выигрышном положении, чем украинцы. На местное руководство не давят условия МВФ, и это позволяет выстраивать социально ориентированную стратегию развития. Не случайно, даже некоторые боевики, побывав в плену ДНР, не хотят возвращаться обратно.

— Люди начинают понимать, что к чему. Из Киева звонят знакомые и говорят, мол, как же вам повезло, что вы живете в Донецке, — рассказывают сотрудницы пресс-центра ДНР. — Мы удивляемся, спрашиваем, в чем же везение, если каждую ночь приходится засыпать под канонаду. «Лучше спать под канонаду, но в нормальном государстве», — отвечают они.

И, наверное, не случайно в Донецке оживает рынок недвижимости. Но все же не стоит обольщаться: на самом деле жизнь в ДНР — не сахар. И больше всего угнетает неопределенность.

— Живем одним днем и стараемся ему радоваться. Загадывать сейчас что-то на год, месяц и даже неделю вперед невозможно, — признаются простые дончане.
Еще недавно из Донецка в Горловку можно было доехать за полчаса. Теперь короткая дорога, перекрытая из-за атак и обстрелов, может стать новой линией фронта. И обстановка накаляется. С линии соприкосновения приходят тревожные сводки. Более 300 обстрелов за сутки. Минометы, танки. Убитые, раненые. Попытка прорыва, разведка боем.

Запланированный теракт, готовящиеся диверсии. Новые и старые горячие точки. Аэропорт, Зайцево, Ясиноватский блокпост… Стягиваемые к фронту украинская техника, живая сила, боеприпасы. Заказ на пять тысяч огнеметов для уличных боев. Пугающие разведданные — что это? А атаки на горловскую трассу? А рассказы местных жителей, которые своими глазами видят танки на той стороне? Кстати, именно с помощью местных объясняется удивительная осведомленность разведки ДНР.

Перемирие все чаще дает сбои. Сейчас на фронте особенно горячо. Военные ДНР ожидают масштабного наступления, как только просохнет земля. А нужно ли тогда вообще такое перемирие?

— Нужно! — уверен замминистра информации ДНР Игорь Антипов. — Да, хочется ответить на провокации. Но тогда подвезенные к фронту боеприпасы полетят на жилые кварталы. Минские соглашения дали хоть какую-то передышку от смертей. Люди не гибнут в таких количествах, как раньше, и это уже хорошо. А еще все-таки остается надежда на разум.

Но тут приходит на память то ли беспомощность, то ли неразумность ОБСЕ и иже с ними. На брифингах минобороны ДНР ежедневно указываются места и обстоятельства нарушения перемирия, называются подразделения и даже фамилии командиров-нарушителей. Казалось бы, при желании все это можно легко проверить, сделать выводы, принять меры и остановить эскалацию конфликта. Но то ли нет желания, то ли нет воли. Ни у украинского командования, ни у «контролеров» минского соглашения. И поневоле возникают подозрения о контроле «в одни ворота».

А значит, ДНР должна надеяться только на себя. И возможно, разведданные о концентрации сил и планируемых операциях, обнародуемые на брифингах, — это работа на упреждение. Возможно, только всезнающая разведка лишает противника шанса нанести внезапный удар и является сдерживающим фактором. Да еще — постоянные напоминания о прошлых поражениях. Страх тоже сдерживает, но со временем он имеет свойство рассеиваться, а злоба накапливаться. И беда в том, что от ДНР это уже не зависит. А два года — слишком много. Дальше балансировать на грани неопределенности не получится.

Руслан Мельников

Ситуация в Донбассе накаляется

«515 обстрелов, 30 повреждённых домов, убитые и раненные — итог очередных суток „перемирия“ в Донбассе», — сообщает военкор группы «Сводки от ополчения Новороссии вКонтакте». По-прежнему, под огнём донбасские посёлки и города Зайцево, Ясиноватая, Докучаевск, Спартак, Веселое, Жабуньки Саханка, Коминтерново. Залетают снаряды и в Петровский район Донецка. По данным минобороны ДНР один военнослужащий погиб и один получил ранение. А по информации от ополченцев в соцсетях, есть двое погибших военнослужащих в Петровском районе Донецка. Их настигли снайперские пули.

За минувшую ночь в результате массированных обстрелов со стороны ВСУ в посёлке Зайцево повреждено почти 30 домов, три из которых полностью сгорели и два значительно разрушены в результате прямого попадания. По сообщению представителя поселковой администрации, наибольшее число домов пострадала на улицах Кондратенко, Полетаева, Буслаева, Торговой. Этой же ночью из «Градов» был обстрелян Гольмовский район Горловки.

Неспокойно на юге ДНР. Каратели ведут обстрелы Широкино, Новоазовского района. Под огнем укронацистов оказалось село Григорьевка в Тельмановском районе. Кроме того, было обесточено три села в этом районе. Интенсивный бой шел в Авдеевской промзоне. ВСУ накрывали позиции ополченцев минами и обстреливали из САУ. По Ясиноватскому блок-посту бьют украинские снайперы. Украинские силовики снова осуществляют атаки малыми группами.

По информации Донецкого агентства новостей, количество пострадавших в результате обстрелов со стороны украинских силовиков на севере контролируемой части ДНР составило 31 марта 10 мирных жителей.

При обстрелах активно применяются реактивные системы залпового огня.

Говорить о соблюдении Минских соглашений в таких условиях, как минимум, странно. Почему же Россия не достаточно остро поднимает эту тему, в то время как именно её регулярно обвиняют в срыве перемирия?

— Положение у России сейчас очень сложное. Наши «заклятые партнёры» пытаются использовать любой инцидент, чтобы обвинить Россию в агрессии и всех смертных грехах, — говорит член Комитета Госдумы по обороне Вячеслав Тетёкин.

— При этом Запад постоянно осложняет нашу экономическую деятельность. В футболе это называется тактика мелкого фола. Откровенно «не нарываются», но исподтишка толкают в разные чувствительные места. Делается это для того, чтобы спровоцировать жёсткую ответную реакцию.

Они знают, что при той модели экономики, которую не хотят менять наши либералы, Россия будет очень чувствительна к новым санкциям. Да и цены на энергоресурсы продолжают оставаться невысокими.

Киевскому режиму так же необходимо постоянно поддерживать и даже усиливать градус военного напряжения в Донбассе, поскольку на Украине аховая экономическая ситуация. Украинским властям необходимо очередное военное обострение, чтобы свалить новый виток обнищания населения на «треклятых москалей».

Россия в данной ситуации должна искать тонкий баланс между тем, чтобы не поддаваться провокации, но вместе с тем нельзя позволять плевать себе в лицо.

Уже сейчас регулярно происходят боестолкновения в Донбассе. Но я не исключаю, что украинские войска попробуют захватить важный для ДНР населённый пункт.

В данной ситуации, как мне кажется, «северному ветру» дуть рано. Но всё может измениться в ближайшие месяцы или даже недели.

«СП»: — Что мы можем сделать, чтобы поддержать вооружённые силы Новороссии и одновременно не быть втянутыми в военный конфликт?

— Я считаю, что можно было бы предоставить ополченцам некоторые виды современного вооружения, включая авиацию. В таком случае украинские силовики сильно поумерили свой пыл, понимая, что могут получить сокрушительный отпор. Да и на Западе поняли бы, что ДНР и ЛНР без прямого участия России способны защитить себя.

Дипломатическую поддержку донбасским республикам надо продолжать, но при этом ясно отдавать себе отчёт, что слышать нас на Западе не хотят. В руках тех, кто затевал санкционную войну против России, сосредоточены самые мощные в мире пропагандистские ресурсы. Поэтому надеяться, что так называемое мировое сообщество будет получать объективную информацию о происходящем в Донбассе, тоже не приходится.

«СП»: — Когда только начиналась война в Донбассе наши СМИ в том числе федеральные телеканалы регулярно рассказывали о преступлениях украинских силовиков. Сейчас этого гораздо меньше, хотя сотни снарядов в нарушение Минских соглашений, по-прежнему, падает на города и посёлки. Только 31 марта — 10 пострадавших от обстрелов мирных жителей. А у россиян, которые специально не отслеживают информацию о происходящем в Донбассе, может сложиться впечатление, что там относительное перемирие…

— Да, это важный момент. Сегодня информационная война не менее важна, чем «огнестрельная». Поэтому российская внутриполитическая пропаганда, несомненно, должна усилить градус. Как это было в 2014 году, когда мы видели, сколько горя несёт жителям карательная операция киевской хунты.

Кстати говоря, это сильно мобилизует общество. Меня удивляет, что правящая группировка в России недостаточно использует этот фактор, учитывая проблемы в экономике и нарастающее социальное напряжение.

Я считаю, что как бы там ни было, мы должны знать о том, что наши братья из Новороссии каждый день живут на грани жизни и смерти.

Алексей Полубота


Источник: http://svpressa.ru/politic/article/145657/

Например, в январе количество покинувших зону сомнительного убежища на территории Украины было на 30 процентов больше, нежели тех, кто сюда в это время переехал. И дело даже не в том, что прифронтовой Донецк (во всяком случае его центральные районы) теперь меньше стали обстреливать. Жизнь на территории Украины становится невыносимо дорогой. Вот и вспоминают дончане известную поговорку: «Где родился, там и пригодился».

На территории бывшей Донецкой области, которая изнемогает от агрессии и давления оккупантов, превращающих жизнь простых людей в пытку, в нынешнем году смертность почти в три раза превысила рождаемость. Такой убийственной статистики не было даже в девяностые годы. И дело тут вовсе не в том, что украинские солдаты, которые родом из оккупированного Донбасса, гибнут на войне. Речь идет об официальной статистике, а она в разы занижает число жертв.

Если к этим цифрам добавить и тех, кто сложил свои головы за благополучие киевской верхушки, то статистика станет еще более шокирующей. К этому стоит добавить, что молодые люди не хотят рожать детей в стране, которая с ускорением летит в пучину нищеты, и нет никаких перспектив. Материально жить на территории Украины стало трудно, и денег у людей уже ни на что не хватает. Стоимость коммунальных услуг на территории Украины в несколько раз выше, чем в республике, а цены на продукты питания практически сравнялись. А на некоторые даже стали выше, чем в ДНР. К тому же переселенцев лишили всех выплат. Вот и потянулись они снова на свою маленькую и забытую родину. Она их примет и приласкает.

И хотя сами жители их готовы принять, а некоторых даже простить за то, что те платили пять процентов военного сбора и вносили благотворительные взносы «на АТО», они возвращаются в родной дом с раздвоенным сознанием. Украинская пропаганда сделала свое подлое дело.

Председатель нашего садоводческого кооператива Алексей Иванович осенью 2014 года с женой переехал к родственникам в Сумы. Город они покинули после того, как снаряд разрушил их дом на улице Маркова, что рядом с Путиловским лесом. Он прилетел с украинской стороны, и это было очевидно. Алексей Иванович сам одно время стоял с ополченцами на Путиловском мосту. И факт, кто развязал эту войну против мирных граждан, кто убивает женщин и детей, у него не вызывал сомнения. А недавно он позвонил нашей общей знакомой, говорил, что очень хочет вернуться в Донецк, но, вот беда, «российская армия не хочет уходить домой и обстреливает Донецк». Знакомая после небольшой паузы спросила у него, помнит ли он, кто разрушил его дом или уже запамятовал, и он не нашел, что ответить.

— Ты знаешь, что я бы сделала с теми возвращенцами, которых зомбировала украинская власть? — сказала приятельница. — Я бы их возила на экскурсии в зоны обстрелов. Пусть бы своими глазами увидели, кто убивает Донецк, пусть бы поговорили с очевидцами, у который вся война, как на ладони, с теми, кто потерял своих близких, и поняли бы, кого и чего нужно бояться на самом деле.
И с этой логикой трудно было не согласиться. Но я все-таки возразила кое в чем:
— Первое время, когда начали падать снаряды, часть семей побежали на Украину. И это понятно, ведь официально Донбасс был ее частью. Они спасались. И можно ли теперь их упрекать за то, что все это время вольно или невольно финансировали войну и поддались пропаганде националистов?

И приятельница ответила вопросом на вопрос:
— Скажи, куда ребенок бежит, к кому обращается за помощью, когда ему грозит опасность?

И сама ответила:
— Конечно, к маме. Да что там дети, даже взрослые бегут к мамам, пока они живы. Так вот, когда началась война, для одних мамой стала Украина. Их даже не смутила ее фашистская сущность, ведь мам не выбирают, а принимают такими, как они есть. И они сделали свой выбор. А для других такой мамой была Россия. Война стала лакмусовой бумажкой, показавшей, что страна разделена. В то же время на самой Украине, особенно на востоке, много русских людей, даже не по паспорту, а по духу и мировоззрению. И они сейчас под гнетом украинских националистов.
И с этой логикой тоже нельзя было не согласиться.

Очень трудно сегодня приходится семьям, которые волей-неволей оказались разделенными линией фронта. Василий Петрович работает учителем в райцентре, который относится к Украине. Условная граница с ДНР так близко, что можно перейти ее пешком. Некоторые так и делают. Сын у Петровича живет и работает в Донецке. Всякий раз, когда он приезжает к родителям, сохраняется опасность, что его могут остановить на блокпосту и забрать в плен.

А дочь с семьей до недавнего времени жила в Славянске. Но недавно она переехала с детьми к родителям. Все-таки частный дом и большой участок земли. Василий Петрович преподает историю в местной школе. Я поинтересовалась: «Неужели вам приходится рассказывать детям о „геройстве УПА“, о Бандере и прочих прихвостнях фашистов?». Зная педагога и его честную и принципиальную позицию, я могла этот ужас представить только в страшном сне.

— Да, все нормально. — ответил он, — Как раньше читал, так и сейчас читаю. Мы ведь формально относимся пока к Украине, а на самом деле считаем себя гражданами республики. Как нас можно разделить? Да и разве можем мы предать своих дедов и отцов? Ученикам своим я несу только правду. Иначе и быть не может.
Василий Петрович рассказал, что в их населенном пункте (который я не называю, чтобы не навлечь на него большие неприятности) все смотрят телевидение ДНР, обсуждают события и ждут, что скоро все измениться к лучшему. Людям трудно, но они живут надеждой.

— У нас многие скорее умрут, чем признают Бандеру героем. На том и стоим, — сказал он. И потом шепотом добавил: «Тут все — свои».
Поэтому вдвойне удивительно, как могли бывшие дончане, пожив годик-другой под нацистами, измениться до неузнаваемости, ослепнуть и оглохнуть, не замечая, кто на самом деле развязал войну.
Если у вернувшихся из Украины в глазах недоверие и страх, но у тех, что приезжает из России, в глазах радость и открытость.

Недавно в супермаркете наблюдала за одной семьей, которая, судя по разговору, вернулась из РФ. Было такое впечатление, что у них сегодня праздник. На прилавках они увидели те же российские продукты, в обиходе — рубли, а значит и границы уже чисто условные.Они нагружали тележку продуктами, а маленькая девочка, дергая маму за руку, спрашивала: «А мы еще поедем на Россию или уже нет?». Вот так просто сказала «на Россию», видимо, с аналогией «на Украину». Ее никто не поправил, но она скоро выучит главное правило грамматики и уроки истории. Она поймет, в чем разница.

Очень примечательна и история одной донецкой семьи, проживающей в элитном коттеджном поселке. Как только началась война, они вспомнили, что по материнской линии в роду были евреи, и стали собирать документы на эмиграцию в Израиль. Алина — дочь семейства, у которой уже было двое маленьких детей, все время повторяла, что в ДНР у ее дочерей не будет будущего.

Где они будут учиться? Кому будет нужен диплом непризнанной республики? На что тут можно жить, если муж не может найти работу и источниками существования являются детское пособие, пенсия матери-инвалида и гуманитарка. Как жить? Решение покинуть страну пришло в аккурат после того, как снаряд попал в один из соседних домов, и был пожар. Ситуацию усугублял также факт, что папа Алины, с которым мама давно в разводе, с первых дней принял ДНР и, как предприниматель, перерегистрировался в республике. Он никуда ехать не собирался и всеми своими действиями пытался доказать, что жить в Донецке можно. Над ним все дружно посмеивались. Но, время показало, что он оказался прав.

Теперь Алина рассказывает, что эмигрировать они передумали. У мужа появилась работа, поселок с тех пор не обстреливают, детей бесплатно и очень хорошо кормят в садике, а дипломы будут признавать в России. Зачем же уезжать. И теперь в планах семьи не сбор вещей и чемоданов, а посадка саженцев фруктовых деревьев в личном подворье. Оно и надежнее, и перспективнее. А взрослое растение, пересаженное в чужую почву, бывает, и не приживается вовсе. А если и приживается, то всегда долго болеет.

Но жизнь в прифронтовом Донецке сегодня не для слабых.По-прежнему остаются проблемы с трудоустройством. Пока предлагают лишь низкооплачиваемую работу. Но люди соглашаются. Намедни во дворе за спиной я услышала очень интеллигентный разговор. Краем уха я ловила отдельные слова, и когда собеседницы поравнялись со мной, очень удивилась, что это были дворники с метлами и ведрами. Помнится, в начале 90-х что-то подобное происходило и на рынках, когда бранящихся торговок вдруг заменили учителя и кандидаты наук. Теперь дело и до дворников дошло. Но явление это временное, и когда-то все станет на свои места.

А вот то, что бросается в глаза в первую очередь, это пустые офисы, недостроенные дома в центре и разрушенные строения на окраинах. В городе много военных и мало детей. Но в целом дончане теперь отличаются даже в толпе от тех, кто пересидел почти два года войны в мирных городах. Они организованы и участливы, настоящий дончанин уже не задирает голову, не расталкивает других людей локтями, а всегда ищет глазами, кому помочь. Он теперь — человек надежный и проверенный временем. И еще он отличается завидным терпением и оптимизмом, ибо даже под обстрелами весной разбивает клумбы и сажает деревья в родную землю.

…Сосед, бывший шахтер, докурив сигарету, начинает рассуждать:
— Все-таки нас несправедливо сравнивают с Приднестровьем и Абхазией. Приднестровье — это остров, окруженный недружественными территориями. Сколько лет выживает в обстановке блокады. Абхазия — курорт. Один сезон год кормит. Да и люди там не привыкли тяжело работать, собирать мандарины — это не в шахте вкалывать. А у нас — и граница с Россией, и выход к морю. Не хватает самой малости — чтобы война закончилась, да и в руководстве профессионалов появились. Но это дело поправимое. Вот только война не кончается. А работать — это мы умеем. Карма у нас такая, донецкая.
Людмила Лях