С утра Юлечка вела себя тихо – не толкалась, не дергала ножками. Марина подивилась такому спокойствию дочери. «Обычно она сама не своя по утрам. Все толкается и толкается. А сегодня – сама тишина». Пора было собираться на работу, а после двух Наташка приглашала на день рождения.

…Голова ее разрывалась. Она пыталась собрать в кучу расползающиеся, как тараканы, мысли и, наконец, осознать, что же с ней только что произошло.
«Так, сначала я вошла и, заметив Наташу, подошла поздороваться. Мы разговаривали не более пяти минут. О чем? Ах да, у нее брат собрался иммигрировать в Канаду. Сейчас многие так делают, ведь в нашей стране жить по-человечески просто невозможно. Наташка волнуется, как скоро он сможет найти там работу. Так, потом поговорили о Маше Сокольничей, нашей общей знакомой. У нее несчастье - у матери обнаружили рак. Теперь нужна операция, и Маша пашет, как проклятая, чтобы достать денег. Так, нет, все это не то… что же дальше?» Отойдя от Наташки, она прошла в дальний угол комнаты и села – нужно было позвонить Алешке – как там его совещание? «Вытащила мобильный, а номер набрать не успела – моя рука повисла в воздухе… Как Он здесь оказался? Нет, это невозможно! Я думала, больше никогда Его не увижу!»
Все дальнейшее Марина помнила в тумане. Вот Он входит в комнату, обращается к Наташке. Что Он говорит? Какой-то Шурик приехал. Потом, блуждая взглядом, словно ища кого-то в комнате, замечает ее с рукой, зависшей с мобильником в воздухе. Брови Его удивленно приподнимаются и застывают в чуть заметном удивлении. Не ожидал увидеть? Слегка ей кивает, уголки Его губ растягиваются, изображая приветственную улыбку. В Его глазах ей чудится скрытая радость, а, может, и досада... Рад ли Он или Ему все равно? Скорее всего, второе, потому что через несколько секунд Он теряет к ней интерес и отходит в другой конец комнаты, найдя там приятеля.
Что же Он все-таки здесь делает? И вообще, почему так много народу? Ведь Наташка сказала, что будет не более пяти человек. Как же я глупа, согласилась прийти на это сборище! Терпеть не могу шумные компании! У Наташки всегда куча народу на день рождения, но вчера она мне сказала, что будут только самые близкие… Тогда откуда здесь Он?! Так, стоп, это уже психоз. Надо успокоиться. Сейчас она встанет и тихонько покинет это место. Только сначала попрощается с Наташкой. Может, как бы невзначай, спросит, откуда она знает Его.
Марина уже было встала со стула, так и не позвонив, но тотчас же села, почувствовав сильный толчок изнутри – Юлечка волновалась, что случилось с мамой. «Тише, милая, все в порядке» – успокоила она дочь. Вдруг Марина наткнулась на Его быстрый, как искра, взгляд. Внезапно, будто электрический разряд пробежал по ее телу, задев каждый нерв, и вспыхнул в горле.
«Почему?! Почему вот так получается? Уже в третий раз! Стоит мне оправиться от Его очередного удара, настроить, наладить свою жизнь, как появляется Он и одним лишь взглядом, одной улыбкой, так не похожей на улыбку, рушит все стены крепости, которую я возвела вокруг себя!»
Она не чувствовала сил встать, ее ноги зашлись в противной, мелкой дрожи, будто она стояла голая перед этой толпой народа, и все ее осуждали. Руки занемели, и по всему телу побежали мурашки. «Я погибла! Он идет сюда и сейчас увидит, как я дрожу! Так, стоп! Успокойся, трусливая девчонка!»
- Здравствуй. – Его низкий, словно бархатный, голос пронзил ей сердце. Электрический разряд пробежал вновь. Она услышала свой голос со стороны, как чужой.
- Здравствуй, не знала, что ты знаком с Наташей.
- Мы знакомы с детства.
Ее мысли попадали вниз, как посуда из покачнувшегося шкафа.
- С детства? Она никогда не говорила, что знает тебя.
- Наши родители дружат уже лет сорок. Мы – дети одной песочницы.
- Почему ты никогда не рассказывал мне... – она осеклась – это звучало, как намек на их прошлую, общую жизнь. Он, тоже почувствовал это, потому что на его лице появилось смущение, а взгляд уперся в пол.
- Ты никогда не спрашивала.
«Интересно, о чем Он еще мне не рассказывал, о чем я не спрашивала?»
Он перевел разговор на другую тему:
- Как дела у Алексея? Слышал, его повысили в должности. Это вам необходимо…
Ее пронзила боль.
- Зачем, зачем ты говоришь о нем? Не надо! Не напоминай мне о том, что моя жизнь принадлежит другому, не тебе! - Сердце ее упало – неужели она сказала это вслух?! Что теперь?! Нет, это были лишь ее мысли, от которых она сейчас сойдет с ума…
- Так как же он?
Она заставила свой язык ворочаться:
- Да, он молодец! Правда, все реже застаю его дома, когда звоню ему. В Москве приходится вертеться, чтобы были деньги.
Вдруг, Он, сам, видимо, от себя не ожидав, положил свою руку ей на плечо.
- Это ты молодец. Я искренне надеюсь, что ты счастлива с ним. Ведь так? Иначе ты бы не решилась на такой шаг, ребенок не может жить рядом с несчастьем своих родителей.
В ней все всколыхнулось от напоминания, что между ними теперь самая прочная из всех стен, единственная, которую Он не в силах разрушить.
Он не договорил, Его взгляд взметнулся выше ее головы. Марина обернулась – в комнату вошла молодая женщина – высокая, стройная, темноволосая. Она оглядывалась по сторонам, и было видно, что здесь она впервые. Увидев Его, она направилась к нам, подойдя, сказала: «Вот и ты! Я еле нашла дом!» Он шагнул к ней, Его рука соскользнула с плеча Марины, но ей казалось, что она все еще там.
- Привет, милая! Как твои клиенты? Голову даю на отсечение, ты была на высоте!
- Ты угадал, кажется, мы подпишем этот контракт! Я так долго этого ждала.
Марина вдруг заметила ее сходство с роботом – машиной, которая работает целыми сутками. В глазах ее горела радость, но не от встречи с любимым, а от удачного рабочего дня и подписанного контракта. Ее взгляд вопросительно-безразлично скользнул по Марине.
- Моя знакомая, - сказал Он, - учились вместе.
Марина кивнула роботу, робот кивнул Марине. Он, казалось, был в легкой растерянности:
- Это моя…
Марина не смогла бы выдержать этого слова из Его уст, потому встала, давая понять, что догадалась. Он замолчал.
- Вика, - представилась девушка.
- Ну ладно, познакомлю Вику с Наташкой. Еще увидимся.
Он положил руку, которая несколько минут назад лежала на ее плече, на талию робота и повел знакомить с хозяйкой.
Она села. «Знакомая, я всего лишь знакомая!» Но ее плечо все еще горело от Его прикосновения.

… Вот она уже не в этой полной народу комнате, она в саду. Поют птицы, шелестит листва, обдавая ветерком, откуда-то льется легкая музыка. Чья-то рука у нее на плече, она оборачивается, а сзади стоит Он.
- Вот ты где! А я тебя обыскался! Как твои клиенты?
Она хочет спросить: «Какие клиенты?» Но язык уже отвечает:
- Прекрасно! Кажется, мы подпишем этот контракт!
«Какой контракт?» – проносится в ее голове. Но язык продолжает:
- Я так долго искала тебя здесь.
- Ну, вот и нашла.
Его взгляд становится игривым, и из-под этой игривости светится что-то мягкое, окутывающее. Он кладет вторую руку на ее талию, поворачивает к себе, наклоняется. Их губы соприкасаются. И словно волна захлестывает ее, их обоих, так как нет их более по отдельности, только одно целое. Она чувствует жар Его дыхания по всему телу. Непонятно, где Его тело, где ее. А внутри них царит огромное солнце. И ей больше ничего не нужно, только бы оно не остывало!..

…Марина открыла глаза, голоса птиц стали голосами гостей, шум листвы превратился в шелест страниц книги, которую листала сидевшая рядом в кресле девушка, а музыка лилась из колонок музыкального центра. Это был сон, плод ее больного любовью воображения…
Его больше не было видно. И ей нечего здесь больше делать. «Как Наташка могла так со мной поступить? Пригласила меня, зная, что Он тоже придет! Она так легкомысленна!» Ей нужно было на улицу, туда, где нет Его, этой музыки, этой толпы…

Когда она выбежала на улицу, был час пик. Машины лениво струились по проспекту, казалось, что они не стоят в пробке, а сами создают ее. Воздух был до того тяжелым, что хотелось резать его ножом. Все вокруг было тяжелым и неповоротливым. Люди двигались, как в тумане. Марине показалось, что она смотрит фильм в замедленном варианте. Перед глазами все будто распадалось на отдельные кадры и расплывалось, но потом она поняла, что это в ее глазах скопилась целая плотина слез, готовая вот-вот прорваться. Она стояла на пороге дома и беспомощно озиралась. Голову сверлила мысль: «И что теперь? Домой? Зачем?» Там нет для нее убежища, как было каких-то десять минут назад. Все окончательно и бесповоротно изменилось в этой жизни. Откуда-то сверху, из открытого окна, донеслись звуки фортепиано. Бетховен. Играли «Лунную сонату». Играли не очень верно, то и дело сбиваясь не на те ноты, но чувствовалось, что играющий вкладывает душу. Как он умудряется так фальшивить и играть с таким чувством?! Плотина прорвалась, и слезы покатились по ее щекам. Ей захотелось сеть на корточки, прислонившись к холодной стене, закрыть голову руками от окружавшей ее жестокой реальности и зареветь во весь голос. Она уже, было, согнула колени, чтобы присесть, но внезапно резкий толчок изнутри заставил ее выпрямиться. Он не был похож на все предыдущие, он был сильным, будто отрезвляющим, словно дочка кричала ей: «Не смей сдаваться!» И тут Марина поняла то, чего никак не могла понять там, в Наташкиной квартире, сидя с мобильником в руке.
Я могу любить Его, могу бросить Алешку, но не имею ни малейшего права сидеть здесь, у этой стены, закрываясь руками от всего мира. Я не имею никакого права предавать это маленькое существо внутри меня, забывать про него! Пусть все вокруг темно и нет выхода! Но у меня есть маленький огонек, который поможет мне выбраться из этой пещеры, в которую завела меня судьба!

Она вспомнила давнишний разговор с Алешкой. Когда они только узнали, что будет девочка, встал вопрос, как ее назвать. Он тогда сказал: «Хочу, чтобы ты сама дала ей имя – так она будет мне еще дороже». Марина долго выбирала между Юлей и Алей. Юля победила.
О, моя малышка! Моя Юлечка! Мой огонек! Я уже сейчас люблю тебя! Пускай я больше не люблю твоего отца, пускай Он забрал его у тебя! Но я не позволю ему забрать и тебя!
Она боролась с переполняющими ее чувствами. Ощущение безысходности и опустошения сменялось бесконечной нежностью к маленькому созданию внутри ее, и она поднимала свои прежде бессильные руки. Но тут же искра боли, душевной боли пронзала ее тело, принуждая согнуться пополам. Наконец, сила ее духа одержала победу. Усилием воли она выпрямилась и пошла к машине.

Весь день, конечно же, пошел насмарку. Только вечером она спохватилась, что забыла позвонить в Москву.
Алешка… С каждым днем он любил ее все сильнее и сильнее. Приносил цветы, после работы встречал ее с ужином (и как ему удавалось возвращаться домой раньше нее?). После свадьбы они ни разу не поссорились. Только один раз, когда решали, что купить – компьютер или стиральную машину, повздорили. Но он вдруг обнял ее крепко-крепко и сказал, что не позволит им ссориться по пустякам из-за каких-то железок. А когда узнал, что будет малышка, то схватил ее на руки и подбросил чуть ли не до потолка. Мама потом его так ругала за это!..

- Алло, - услышала она его, теперь уже чужой для нее, голос в трубке, - привет. Почему не позвонила днем?
- Прости, была у Наташки в гостях… у нее ведь день рождения… а там была куча знакомых… Как твои дела?
- Просто прекрасно! Я не ожидал такого успеха.
“Похоже, мы заключим эту сделку” – всплыло у нее в голове.
- Я так рада за тебя.
- А я-то как рад! Наконец-то наша жизнь наладится, и ты и девочка ни в чем не будете нуждаться. Как вы там?
- Я ничего. А вот Юлька хулиганит – толкается сильно. – Она приложила руку к животу, - хочешь с ней поздороваться?
- Еще бы! Как там наша малышка?
Марина приложила трубку к животу. Были слышны слова Алешки: “Привет, милая! Твоя мама говорит, что ты безобразничаешь! Береги ее – маме еще два месяца таскать тебя, а потом будешь бегать сама. Я тебя очень люблю!” А Марина в это время думала: “Боже! Он ничего не знает! Он думает, что все как всегда, а я-то знаю, что все не так! Что-то теперь будет?!”
- Дорогая, ты меня слышишь? – похоже, ему пришлось долго звать ее, что бы она опомнилась.
- Прости, задумалась.
- Скучаешь по мне?
Она заставила себя солгать, - Ты даже не представляешь, как я скучаю.
- Потерпи, любимая, скоро я приеду за тобой и нашей девочкой, мы уедем и больше никогда не расстанемся!
Уедем! Это слово резануло по самому сердцу. Уедем! В Москву! Как она сможет пережить это? А Алешка продолжал:
- Мы купим квартиру. Я уже присмотрел кое-что. Пока не буду рассказывать, а то сглазим. Дороговато, конечно, но, думаю, мы потянем. Мне зарплату прибавили как молодому перспективному сотруднику, да еще и повышение. Я думаю… - его голос утонул.
“Что делать? Что мне делать? - проносилось в ее голове, - как мне выбраться из всего этого?!”
- Дорогая, ты меня не слушаешь? – его голос звучал нетерпеливо, - я говорю, что нашел еще вторую работу. Платят немного, но для подработки – достаточно.
- Прошу тебя, не переутомляйся. Не обязательно так гнаться за деньгами. Неужели переезд не может подождать?
- Марина! Что ты такое говоришь? Я тут совсем без тебя, без вас обеих извелся, а ты – подождать. Нет, я хочу поскорее забрать вас из этого города!
Забрать! Из этого города! Она боролась с желанием закричать. Крик рвался из ее горла на волю, но она силой подавила его.
- Милый, я понимаю тебя, но подумай, ведь мне будет тяжело. Давай хоть подождем до того, как Юля появится. Любимый, – хотя это слово уже принадлежало другому, она выдавила его из себя, - любимый, прошу тебя. – В ее голосе зазвучала неподдельная боль.
- Ну хорошо, конечно. А я-то, дурак, не подумал, что тебе будет нелегко. Прости меня, солнышко. Конечно, мы подождем до появления Юлечки.
- Это ты меня прости, - она чувствовала себя виноватой, - я тоже не подумала, что тебе там совсем одиноко.
Хоть она его уже не любила, совесть мучила ее. Она всегда старалась жить, не причиняя зла другим. И теперь ей предстояло отгадать загадку, исход которой, возможно, был бы болезненным для Алешки.
- Я тебя люблю, - услышала она, - скучаю и жду того дня, когда мы будем жить, наконец, все вместе, втроем.
- Я тоже тебя люблю, - совесть кольнула ее.
- Прощай, моя Марина. Я позвоню послезавтра.
- До свиданья.
Он отсоединился. Она еще долго слушала гудки. Вот человек, который меня любит и не подозревает, каким кошмаром обернулась для меня его любовь.
Ей всегда нравилась Скарлетт О’Хара – сильная, целеустремленная, она вдруг проснулась в Марине. «Не буду думать об этом сегодня. Подумаю об этом завтра». Она заставила себя не думать обо всем этом. «Если я буду думать, то моя голова взорвется от мыслей». Внезапно зашевелилась Юля. “Ну-ну, милая, все хорошо. Я справлюсь с этим, но только завтра”. Марина погрузилась в сон.

Она поздно проснулась. «Надо же, - думала она, - мне казалось, что я просто не усну, а проспала до полудня, как младенец».
Надо было подумать, что делать дальше, но мысли не шли в ее сонную голову. Как хорошо, что сегодня воскресенье! Не надо никуда спешить. Обычно она терпеть не могла выходные – за ними уже виднелась следующая неделя с ее проблемами и беготней. Больше всего она любила вечер пятницы, когда после работы можно было поехать погулять куда-нибудь за город и не думать, что скоро понедельник. Но когда на следующий день наступала суббота, ей становилось не по себе. На нее нападало состояние полу-лени, полу-оцепенения, которое длилось и все воскресенье, а утром в понедельник она была такой же усталой, как после трудовой недели. Это был какой-то замкнутый круг.
Кошмар! Я совсем забыла позвонить Ленке! Она, наверное, ругается на чем свет стоит. Еще бы, целых три дня ей не звонила! Сейчас будет много шуму.
Она набрала номер.
- О-о-о! Вот уже не ожидала услышать, думала, что ты уже в Москве. – Ленка явно дулась. - Ты уже переехала? Смотри, придет громадный счет за разговор, пока прощение будешь вымаливать!
- Ладно тебе дуться-то! Куда я переехала бы, не сказав тебе?
- С тебя станется.
- Не сердись, прошу! Мне надо кое-что тебе рассказать… Важное…
- У тебя выключили воду?
Марина молчала. Слезы копились в ней. Еще как нарочно за стеной затренькало пианино. Кто-нибудь в этом городе умеет играть что-нибудь кроме «Лунной сонаты»?!
- Э-эй! Ты еще там? – Ленка удивлялась ее молчанию.
Внезапно она не выдержала.
- Лен, я больше не могу… Что мне делать?!
- Что с тобой? – она испугалась Марина слез.
- Просто, вчера…, - ее слова прерывали всхлипы, - вчера я… пошла к Наташке на день рождения… Там… там…
- Что там?!
- Там был…
- Кто был?
- Он.
- Кто он?!
Она не отвечала. Рыдания рвались из ее горла.
- Мариночка! Милая! Что с тобой? Кто он?… Неужели..?! – она догадалась, о ком идет речь. – Что он с тобой сделал?! Скажи мне!
- Ты не чувствуешь, что Он сделал?
- Не чувствую… Нет! Нет! – она догадалась, - не говори мне… Не говори мне, что он… Подожди, я сейчас приеду. Никуда не уходи.
Смешная, куда она пойдет в таком состоянии. Марина хотела сказать ей это, но в трубке уже были лишь гудки – Ленка уже мчалась к ней.
В почти полуобморочном состоянии она положила трубку и легла на кровать. Взгляд уперся в потолок. Что если она умрет сейчас, на этой кровати? Умрет от раздирающих ее голову мыслей, умрет от боли, которая горит, полыхает огнем внутри, там, где сердце. А что будет тогда? У Ленки свой ключ. Она войдет в квартиру, никого не обнаружит и придет сюда. А тут лежит она, неживая… И Юля, конечно, тоже… Бр-р! Ну и мысли у нее! От таких только в психушку! Она закрыла глаза и, казалось, заснула...
Звонок в дверь! Но Марина не могла подняться. Звонок прозвенел еще раз. Потом был слышен звук поворачивающегося в замке ключа. Вихрь пронесся по квартире – сквозняк. «Осень, - подумала Марина, - она залезает своим сквозняком прямо в душу и настраивает как-то пессимистически. Никогда ее не любила. Осенью часто умирают. Все мои близкие, те, которых уже нет, ушли осенью…» А тем временем Ленка носилась по квартире вместе со сквозняком и не могла найти ее. «Прямо как в моих дурных мыслях», - думала Марина. Ленка вбежала в комнату, Марина лежала на кровати… живая, конечно.
- Ты… дверь закрыла? А то тянет как-то…
- Точно, вот я растяпа. – Дверь захлопнулась, - да и ты тоже хороша – напугала меня, тебя нигде нет, вот и…
Лена вернулась в комнату.
- Ты как себя чувствуешь? Ева толкается? Что… что случилось? Расскажи мне, только не волнуйся, тебе нельзя.
Марина принялась рассказывать. Ни одна слезинка не скатилась по ее щеке, пока она говорила. В горле стоял ком. Ленка слушала молча.
- Он, что, специально? – сказала она, когда ее подруга закончила. – Ведь знает же, наверняка, что у тебя все хорошо было, и на тебе, подкатился.
- Знаешь, когда Он говорил, Он смотрел так странно… Не пересказать… Будто просил…
- Что?
- Не знаю… Потом, когда появилась та, темноволосая, Его будто подменили… Другой человек стал, и все тут…
- Думаешь, он хочет вернуть тебя? – вопрос звучал прямо.
- Не знаю, я никогда не могла быть уверена в Его словах… Ты же все знаешь. У Него семь пятниц на неделе. Как узнать?
- Ты что это серьезно?.. Хочешь бросить Алешку? Уйти к…
Его имя резануло Маринин слух.
- Я не знаю… С одной стороны Юлечка. Как я могу ее предать? А Алешка? Господи, я будто в лабиринт попала, и выхода нет…
- Слушай, я вот что думаю… Ты не предашь дочь, если уйдешь от ее отца к другому человеку, любимому тобой и любящего тебя. Но ты предашь ее, если этот человек окажется холодным и безразличным к тебе, а значит, и к ней. Подумай, стоит ли он таких жертв.
- Я не могу ничего – ни думать, ни решать что-то. Мой мозг заледенел, он не в состоянии работать.
- Мариночка, я понимаю, тебе нелегко. Отбрось о нем мысли на неделю, на несколько дней хотя бы…
- Если б я могла…
- А говоришь, что твой мозг замерз… Ладно, не бери в голову. Заставь себя. Вот сейчас мы соберемся и поедем в кино. Там идет такая прикольная новая комедия.
- Не хочу я в кино!
- А я говорю, поедем! Или ты намерена тут сидеть и тупо пялиться в потолок? А? Малышка не должна страдать из-за того, что ее мать в расстройстве чувств, ей это вредно. Так что сейчас мы поедим, а потом… Что там у тебя в холодильнике? – она уже неслась в кухню. Послышался грохот кастрюлек и сковородок. – Так, отлично, отлично!
Пришлось встать и пойти туда. Она села и подперла голову руками. Ленка села рядом, потом взяла ее руки в свои.
- Пойми, нельзя в таком состоянии сидеть в четырех стенах. Помнишь, давно, когда я страдала по Сергею, ты со всякими Ботаниками и красным магнитофоном буквально пинками вытолкала меня на пляж?
Марина рассмеялась, - ну вспомнила!
- Дурочка, конечно красный магнитофон тут не при чем, а вот после такой встряски я поняла, что если думать о своих неудачах каждую минуту своей жизни, что так можно и жизнь проморгать.
- У меня совершенно другая ситуация! Тут все сложнее. Ты не понимаешь…
- Конечно, я не понимаю! Прибежала с другого конца города за пять минут для того, чтобы сесть тут и слушать, как я тебя не понимаю! – Вдруг Лена стала серьезной, - мы все время шутим и шутим, и даже когда говорим о серьезных вещах, все обращаем в шутку. Пойми, я думаю, что ты должна понять не то, можешь ли ты уйти от мужа, а то, стоит ли он такой жертвы.
- Но я люблю Его!
- Кого? его? Ты уже так уверенно об этом говоришь? Ни капли не сомневаешься?
- Лен, Он так смотрел на меня!
- И что? он каждый раз так делает – придет, посмотрит и... И ведь знает, стервец, что ты не устоишь против его взгляда! Один взгляд не стоит любви!
Тут из кастрюльки убежал суп, Ленка вскочила и заметалась с тряпкой по кухне.
- Витьку вспомни. Была любовь-морковь, а пришел этот, глазками сверкнул, и нету Витьки в твоей голове, один он.
- Ну это когда было, года три назад.
- Ага, и за эти три года ничего ты не поняла… Стоит тебе с кем-то установить нормальные отношения, тут же прибегает…
- И потом убегает.
- Знаешь, у меня такое чувство, что он как понимает, что ты от него мало-мальски зависишь, так сразу, нос воротит, я не я, мол. А когда видит, что ты без него не горюешь, так нет, не порядок, надо поставить все на свои места! Он живет этим! Неужели ты не видишь!
- Не вижу.
- Вот и плохо, прозрей же, наконец!

Они пообедали и поехали в кино. Фильм был действительно смешной, зал хохотал до упаду, и Марина сама не заметила, как развеселилась. Лена смотрела на нее и улыбалась. Когда фильм кончился и они вышли в фойе, то долго не могли придти в себя.
- А помнишь, как мы давно ходили в кино, как таскали с собой тонны поп-корна и смеялись на самых грустных местах фильма? – сказала Ленка.
- Точно! Зал всхлипывал, а мы – ха-ха! – веселилась Марина. – Ну что поделать, если у Ромео, входящего в склеп, где лежит мертвая Джульетта, было такое лицо, что только и скажи: «Где моя большая ложка?».
- Мы тогда не принимали ничего всерьез…
- Кажется, это было сто лет назад.
- Нет, всего лишь восемь.
Они шли обнявшись. Вдруг что-то заставило Марину оглянуться. Это был Его взгляд.
- Господи, смотри!
Они обернулись. Из кинотеатра вышла пара и направилась на автостоянку.
- Ну надо же ему испортить тебе день! Без этого никуда! – Лена не могла сдержать негодования.
- Я подойду к Нему.
- Зачем? С ума сошла?
- Лена, я подойду. – Марина оттолкнула подругу и быстрым шагом пошла за парочкой.
Те уже успели отойти на довольно приличное расстояние. Она шла за ними. Вдруг слезы хлынули по ее щекам. Зачем все это?! Он обнимал Вику за талию и что-то шептал ей на ухо. «Наверное, говорит ей, смотри, кто идет за нами!» – подумала Марина – «Ведь Он видел нас, Он смотрел так, что чуть не прожег мне спину».
- Подожди же! Ты предаешь своего ребенка, – Лена догнала ее и с силой повернула к себе.
Он уже был в машине, а Вика оглянулась. Может, она и узнала Марину, но не подала виду, села на сиденье и захлопнула дверь. Он крутанул руль, и машина выехала со стоянки…

- Ну, успокоилась, наконец? – Лена ласково гладила ее по руке. Они сидели на парковой скамье. – Что ж ты себя так мучаешь, дурочка?
- Это не я себя мучаю, а Он меня, - сказала Марина, и в ее голосе слышалась вся боль, которая собралась в ней и душила ее. – Неужели всю мою жизнь мне придется вот так стоять и смотреть, как тот, кого я люблю больше жизни, уходит от меня с другой?!
- Дорогая, пойми, не это самое главное в твоей жизни! Нельзя зацикливаться на одном и думать, что никогда этого не достанешь, а будешь лишь безучастно наблюдать. Ты ведь сильная! Ты выдерживала испытания более серьезные, чем это! Ты просто нервничаешь. Беременные все такие. Подумай, как это может отразиться на малышке!

Она не слышала слов подруги, она была мыслями там, в том далеком краю, который приснился ей. Там пели птицы, шелестел ветерок, ласково пригревало солнышко, лучи которого струились из Его глаз…

- Ты меня не слышишь! Проснись, дорогая! Я знаю, ты далеко от моих нравоучений, ты сейчас там, рядом с ним! Но послушай меня!
- Нет! – выкрикнула Марина, - не заставляй меня делать то, чего я не хочу!
- Подумай о дочери!
- Я не слышу тебя – она закрыла руками уши, - я не слышу тебя!
Внезапно она вскочила и побежала. Она не знала, куда, лишь что-то твердило ей: «Беги отсюда! Далеко, где нет никого – Ленки, Его, Алеши… Лишь ты одна.

3.
…Ветер трепал полы ее пальто. Волосы забивались в рот. Она открыла глаза. Внизу плескались волны, разбиваясь о прибрежные камни. Она стояла на краю обрыва, позади ее была насыпь, по которой, извиваясь, стремились вдаль рельсы.
Где я? Как оказалась здесь? Сколько времени прошло? Она машинально посмотрела на часы – 16.58. Но это ничего ей не сказало.
Солнце слепило ее. Оно протянуло к ней свои руки-лучи и выстлало дорожку по воде. Он звало ее к себе. Она машинально сделала шаг вперед, и из-под ног вниз посыпались мелкие камешки и песок. Если она сделает еще один шаг, то окажется там, где этот бесконечный солнечный свет согревает до самого заледеневшего сердца. Ей показалось, что неведомая сила увлекает ее за собой. «Сюда! – кричал ей кто-то невидимый, - иди сюда! Здесь тепло и светло! Здесь нет боли, которая мучает тебя!» И она, подчиняясь этому зову, подалась вперед…
Вдруг что-то заставило ее оглянуться. Позади был лес. Он наклонился над насыпью, и его деревья кричали ей: «Не слушай! Не ходи туда! Иди к нам! Живи!»
Это был ее лес. Тот лес, который она помнила по своим самым первым воспоминаниям. Папа и мама часто приходили сюда с ней. Ей даже иногда казалось, что он был началом ее жизни, что она родилась там. Неужели она никогда не приведет сюда свою девочку?
Она поднялась наверх, перешла через рельсы, поднялась по тропинке и вошла в лес. Она знала здесь каждую тропинку, каждую полянку, каждый пригорок… Она присела на упавшее дерево и закрыла глаза. Лес нашептывал ей.
«Я помню тебя, маленькая девочка! Ты бегала по моим тропинкам босиком. Ты собирала мои цветы летом и опавшие листья с моих деревьев осенью. Ты тушила забытые костры на моих полянках. Ты приезжала сюда, чтобы побыть одной, и я отдавал тебе всю энергию, которую имел, я питал твои иссякшие силы своими. Ты не можешь так просто уйти! Ты очень, очень устала, я понимаю. Но посмотри на израненные ветви моих деревьев. Разве исцеляющий сок не залечивает их? Разве не вырастают на них новые листья?» «Но как, как мне вырастить новые листья на ветвях своей души, если почва под ней иссохла? – она разговаривала с лесом в своих мыслях, как с живым человеком. – Я все ищу, ищу ответ, но не нахожу его. Я не вижу выхода…» «Девочка, дело не в том, где выход, а в том, какой он. Представь, ты идешь по коридору. Идешь, идешь и, наконец, выходишь в комнату, из которой в разные стороны ведет множество дверей. Они совершенно одинаковы, и ты не знаешь, что находится за каждой из них. Какую выберешь?» «Неужели так может быть? Я не думала об этом. Я думала, что выход только один, только его я увижу в конце своего коридора». «Ты ждешь, когда он появится, а тебе, меж тем, надо выбрать его самой. А их может быть десятки, сотни. И ты не знаешь, какой выбрать». «И что мне делать?» «Спроси себя!» «Как, мое сердце молчит!» «Когда молчит сердце, спрашивай у разума! Что подсказывает тебе разум, девочка?» «Он… он скорее мертв, чем жив. Внутри меня пустота, она огромна, как вселенная, только в ней нет планет, нет звезд и нет даже звездной пыли…» «Разум не внутри тебя, он существует отдельно, независимо от чувств, он направляет тебя, а не переживает вместе с тобой. Ты смотришь не туда». «Но я не знаю, куда мне смотреть». «Закрой глаза. Так, теперь успокой себя, сосредоточься. Теперь мысленно спроси себя, что делать. Слышишь?» Марина прислушалась, она не знала, что именно ей следует услышать. Но вдруг она услышала голос внутри себя. Он говорил ее же голосом, но говорил такие вещи, которые она никогда бы не посчитала единственно возможным выходом. Он говорил, что ей нужно думать не только о том, чего она хотела бы. Он говорил, что нельзя очертя голову бросаться в неизвестное, если на другую чашу весов положено нечто, что может оказаться важнее первого. Голос говорил, говорил, но вдруг замолчал. Что-то заставляло его молчать. И Марина поняла, что это была ее любовь к Нему. Она приказывала ей бросить все и броситься за Ним вдогонку, просить быть с ней. «А как же мое дитя?» – спрашивала она. «Она тут не при чем, живи для себя», - говорила любовь к Нему. Вдруг Марина почувствовала, что если сейчас не прервет все это, ее голова разорвется. Она вскочила на ноги. Лес молчал, он считал, что она должна сама выбрать себе путь. Он понял, что она решила иначе, чем призывал ее разум, и поэтому больше не говорил с ней.
- Маринка! Сумасшедшая! – вниз по тропинке спускалась Ленка. – Так и знала, что найду тебя здесь!
Марина молчала, словно не видела ее. Она и правда стояла к ней спиной. Подруга подошла к ней и развернула к себе лицом. На ее лице застыло выражение страха, смешанного с удивлением.
- Хоть я и знала, куда ты пойдешь, но все равно боялась за тебя.

4.
Марина обняла ее. Она почувствовала свою вину перед Леной – убежала вот так, бросив ее на скамейке. В то же время радость, что та не знает о том, что было у моря, теплом обдала ее сердце.
- Я все решила, – она старалась оставаться спокойной. Лена отпустила ее и посмотрела ей в глаза. В ее взгляде Марине почудилась тревога, она была оправданной. Но Лена не решалась спросить.
- Я все решила, - повторила Марина, - мы едем домой.

- Дорогая, что ты говоришь такое? Я не понимаю, - Алеша был в отчаянии, он все еще не мог поверить в то, что услышал, - ты не можешь так просто уйти от меня, не можешь. Это просто невозможно. Ведь еще вчера мы говорили о том, как мы будем жить все вместе, втроем…
- Извини, Алеша, но уже вчера во время разговора с тобой я думала иначе.
- И ты даже не объясняешь мне причину…
- Я же сказала, я люблю другого.
- Я это слышал, но ты говоришь о нем в третьем лице. Кто он? Ты его знала раньше?! Скажи мне немедленно! – он, казалось, обезумел от потрясения и теперь накинулся на нее с расспросами, - отвечай же!
- Он – это просто он! Остальное неважно!
- Нет, я хочу знать!..
- Прошу тебя, не спрашивай меня ни о чем. Просто прими это, как должное – мы расстаемся, - ей казалось, что она сейчас расплачется и бросит трубку. – Мне тяжело, но я не могу сказать тебе всего.
- И как теперь нам быть?
- Я же сказала, мы расходимся.
- Ты забыла, что у тебя мой ребенок?
Малышка… Расстроенная, меньше всего Марина вспоминала о ней. Она прислушалась к существу внутри ее. Юля молчала. Она, казалось, плакала, она была в ужасе от происходящего снаружи. Она еще там, внутри, а ее мама и папа уже не вместе.
Марина тихо плакала в трубку. Она не могла поверить, что это происходит с ней наяву.
- Я буду любить ее за двоих.
- И ты даже не покажешь ее мне? Мой ребенок будет расти в доме чужого человека и называть его папой… Ты скажешь ей, что ее папа – тот человек, который живет в одной квартире с вами? Боже! Что я говорю! Я не отдам ее тебе!
Тут Марина не выдержала. Мысль о том, что ей никогда не быть рядом с Ним, никогда не быть его женой прорвала плотину ее слез.
- Я скажу лишь одно, - рыдая проговорила она, - мне никогда не быть женой того человека, которого я люблю. Я лишь хотела быть честной перед тобой. И я знаю, что никогда не смогла бы жить с тобой, любя другого и не имея никаких шансов. Я лучше умру одна…
Ответом ей было молчание. Она притихла сама, ожидая, пока он заговорит, но тишина зависла.
- Алло! Алло!
Но Алеша не отвечал. Их разъединили. Она так и не узнала, слышал ли он ее последние слова…

Она прождала у телефона целую вечность, ожидая, что Алеша перезвонит. Когда телефон зазвонил снова, она схватила трубку.
- Алеша? – но услышала в трубке совсем другой голос.
- Марина? Привет. Это…
Она замешкалась с ответом. Она была ошеломлена – Он звонил ей.
- Алло! Ты меня слышишь? Как твои дела?
- Н-нормально… Зачем ты мне звонишь?
- Поболтать… А почему ты так удивлена?
«Он, что, издевается?! – подумала она со злостью, - Поболтать…»
- Я ведь не давала тебе свой номер… Вот и удивилась. О чем ты хотел со мной поболтать? – Он уловил в ее тоне металлические нотки.
- Обо всем. Ты так быстро исчезла тогда, у Наташки. Я взял у нее твой телефон. А потом мы столько не виделись … Вот и звоню…
- Мы виделись.
- Когда?
- У кинотеатра, помнишь? Только не говори, что ты меня не видел. Твой взгляд прожег мне спину.
- Ты так странно говоришь. А-а-а! Вспомнил! Ты была с подругой.
- Ты тоже был не один, - жестко парировала она и тут же осеклась. Зачем она это делает? – Только ты почему-то не подошел поболтать.
- Прости, торопился очень. Но теперь-то я никуда не тороплюсь… Мне кажется или ты чем-то расстроена?
В это время она размышляла, накричать ли на него, сказать все или, ничем не выдавая себя, свернуть разговор. «Прости, теперь тороплюсь я», - она хотела, было, ответить, но его последние слова взбесили ее.
- Да, расстроена! Я поругалась с Алешкой.
- Ну, я думаю, вы помиритесь, ссора, небось, пустяковая,– его голос звучал, как голос наивной первоклассницы.
- Ошибаешься! – она почти кричала, - мы расходимся!
- Нет! Не может быть! Вы же так любите друг друга! Да еще и ваша малышка…
- Ты хочешь узнать причину нашей ссоры?
- Не понимаю тебя… Ты так говоришь, будто я виноват в чем-то…
«Вот скотина! – в гневе подумала Марина, - и еще делает вид, что ничего не понимает!»
- Ты не понимаешь или притворяешься?
- Я? С какой стати мне притворяться? Я не понимаю.
- Эта причина – ты!
И она, словно сорвавшись с цепи, начала рассказывать ему, рассказывать все с начала, с той встречи на дне рождения и до сегодняшнего дня, умолчав лишь о разговоре с лесом. «Еще подумает, что я с ума сошла!» Он молчал. Когда она закончила, он пробормотал –
- Не знаю, что побудило тебя считать, что именно я являюсь причиной вашей с Алешей размолвки, но полагаю, что тебе просто надо выговориться, и я любезно предоставляю тебе себя... в качестве жилетки. Я совершенно не обижаюсь на тебя и сразу же забуду, о чем мы говорили.
Однако его слова не произвели на нее должного впечатления. Глубоко-глубоко она уловила тревогу в его голосе. Он все прекрасно понимал, но предпочел прикрыться маской.
- Не обижаешься на меня?! Интересно, за что ты должен на меня обижаться?
- Ты накинулась на меня с какими-то обвинениями. Я глубоко сожалею, что стал причиной твоего душевного расстройства, но не могу ничего поделать. Я женюсь летом…
Земля ушла из-под ног, и ей почудилось, что она стоит на хрупком карнизе стоэтажного дома. Внизу мелькают огни огромного города, в котором потерялся Он, и чтобы его найти, ей надо сделать шаг вперед… Ей понадобилась тонна самообладания, чтобы вытащить себя за шиворот из своего видения и вернуться в комнату, где она разговаривала по телефону.
- … и заранее приглашаю тебя на помолвку…
- Только не говори мне, что ты звонишь мне только для этого!
- Нет, просто хотел поболтать, но если ты не в настроении болтать, то…
- Я не приду… Почему? Ты что не понял, что я только что тебе сказала?
- Марина, я понимаю… Беременность, стресс, нервы… Но все это – лишь эмоции.
- Женись на мне, а не на ней! – выпалила она.
- С ума сошла, я Вику люблю!
Это было крушение. Небо обрушилось на нее всей своей тяжестью так, что она не могла дышать. Она больше не видела смысла продолжать этот разговор. Он молчал, видя причину ее срыва в ее неумеренной эмоциональности и не зная, что сказать дальше.
- Не жди, что я приду.
- Это твое дело. - И он повторил снова, будто с издевкой, - я женюсь.

Женюсь… Слово, произнесенное Им, было столь ужасно для нее, что его отзвук до конца дня звучал в ее голове: «Женюсь, женюсь, женюсь…» Наползавшая на город с наступлением ночи темнота душила ее. «Женюсь, женюсь… - звучало в ее голове, - Я люблю Вику… С ума сошла!… Женюсь…»
Она провертелась в кровати до рассвета и задремала лишь с первыми лучами солнца. Проснувшись, Марина просто не смогла встать. Голова напоминала раскаленный шар, каждое движение причиняло невыносимую боль. «Мигрень, - подумала Марина, - она присоединилась к душевной боли и теперь убьет меня». Несколько раз звонил телефон. Резкий звонок молнией ударял в мозг, но Марина не могла даже руку протянуть, чтобы снять трубку. После четвертого звонка она почувствовала, что умрет, если услышит еще хотя бы один. Она с трудом поднялась и выдернула шнур из телефонной розетки. Потом, не помня себя, опустилась на кровать …

Очнулась она оттого, что чья-то рука гладила ее по голове. Но первое, что Марина увидела, с трудом подняв веки, был белый потолок. «Странно, - подумала она, - дома у меня потолок голубого цвета, и в левом углу маленькая трещинка… Где же я?»
- А вот и проснулись, наконец! – откуда-то сверху улыбнулась ей Лена. – Ты не удивляйся, ты в больнице.
- В больнице? – глазами спросила Марина, - а что со мной?
И Лена поняла.
- Ты немного приболела… Но все теперь будет хорошо.
Лена не стала рассказывать ей, что на второй день после долгих и безуспешных попыток дозвониться до нее, она быстрее ветра принеслась к ней домой, где обнаружила Марину без сознания. Она расскажет ей об этом позже – о своем испуге, когда ей показалось, что подруга не дышит, о том, как дрожащим голосом она пыталась растолковать по телефону дежурной «скорой», что случилось, о том, как два дня сидела у ее кровати в больнице, держа ее за руку…
Марина почувствовала боль на сгибе руки. Что это?
- Ничего страшного, дорогая. Всего лишь ранка от капельницы, – улыбка ее была вымученной и она разговаривала с ней, как с маленькой.
- Ты, наверное, жутко устала, - первые слова, которые Марина смогла сказать вслух.
Та замотала головой, но круги под глазами выдавали правду. Вошел доктор и попросил Лену выйти на минуту. «Вам лучше поехать домой и отдохнуть, - сказал он ей в коридоре, закрыв за собой дверь в палату. - Нервное и физическое истощение теперь грозит вам, а не ей. Она пробудет здесь недолго. Поезжайте.
Лена вернулась в палату.
- Дорогая, я домой поеду. Завтра вернусь. Доктор сказал, что тебя скоро выпишут. Отдыхай пока и ни о чем не думай.
Она наклонилась и обняла ее. Марина погладила ее по голове. Лена ушла.
Ей и не хотелось ни о чем думать. Она, почти не чувствовала той боли. Боль была окутана белой пеленой и лишь отдельными уколами напоминала о себе. Марине захотелось стянуть эту пелену наглухо и задушить боль…

Когда отгремели новогодние праздники и все вернулось в прежнее русло, Марина, наконец, смогла немного перевести дух от вихря событий, захлестнувших ее за последние два месяца. Все это время она старалась не думать о Нем. Ей вполне хватало других эмоций и впечатлений - ее девочка появилась на свет в самый Новый год, сделав этот праздник еще более суетливым, хлопотным и, главное, счастливым. Марина и Лена с улыбкой вспоминали, как ровнехонько в полдвенадцатого ночи малышка решила принять непосредственное участие в праздновании и как Рома, молодой человек Лены, в суматохе вместо «03» набрал «01» и долго объяснял уже изрядно подвыпившему дежурному пожарной станции, что нам срочно нужна «скорая».
- Надо же! Весь день у меня потягивало спину, а я даже и не подумала, что это могло быть! – удивлялась молодая мама. – Желудок урчит, ну я и подумала, что съела что-то не то, а оказалось, что это был вовсе и не желудок, а малышка!
- А я просто со смеху падаю каждый раз, когда вспоминаю разговор Ромки по телефону! Ну надо же, какой был мандраж! Хорошо, что Сашка оборвала их треп и вызвала такси, которое приехало через десять минут. А «скорую» мы бы ждали не меньше часа.
- А помнишь, когда ехали в такси, Рома учил меня правильно дышать. Я чуть не родила прямо там от смеха, когда он начал имитировать потуги!
- Да-а-а! Когда мы сделаем маленького, обязательно возьму его с собой на роды, пусть рожает за меня, – девушки расхохотались.
- И когда же ожидает нас сие событие? Я имею в виду не только маленького, но и свадьбу, в первую очередь, - в голосе Марины слышались игривые нотки.
- Ты знаешь… Мы пару дней назад говорили с Ромкой об этом и решили… В общем, заявление мы уже подали. Свадьба будет двенадцатого мая.
- Пару дней назад?! Двенадцатого мая свадьба?! Что ж ты молчала!!! – воскликнула Марина, которая не могла удержать негодования. Тут же она закрыла рот рукой и перешла на шепот – в соседней комнате спала малышка. – Ну вы и заговорщики!
- Ну, - оправдывалась Ленка, - не хотели из этого делать помпу. Ну, подали заявление и подали, что тут такого. Зато первая о свадьбе узнала ты.
- Хоть на этом спасибо. А что вам подарить? Надо что-то семейное.
- Подари нам квартиру. – засмеялась Ленка. – В самый раз, семейное!
- Еще какое семейное. Вот когда стану, дорогая, олигархом, тогда десять квартир тебе подарю. Только тебе придется для этого развестись и потом снова выйти замуж… еще десять раз.
- Ну-ну, как только – так сразу. А если серьезно, мы пока еще не думали. Я полагаю, разумнее всего будет деньгами.
- А кого пригласите? Ну, кроме меня, разумеется.
- Ах! Сама скромность! Список составлять будем на следующей неделе. Слушай… может, не к месту скажу, - Лена запнулась, - Алешка собирается приезжать?
Разговор оборвался. При упоминании имени мужа Марина поежилась. Они так и не развелись, но она страшно боялась, что когда это произойдет, Алексей может забрать у нее девочку. Их последний разговор, когда они расстались, не выходил у Марины из головы. На следующий день после рождения Юли, Лена призналась ей, что не удержалась и позвонила в Москву. Сначала Марина восприняла это, как должное, но потом липкий страх потерять дочь стал медленно заползать к ней в душу. Упоминание имени Алексея всколыхнуло этот страх.
- Он звонил мне вчера, - она ответила не сразу, - и сухим официальным тоном заявил, что приедет через неделю посмотреть на дочь. Лена, он у меня ее заберет!
- Нет, что ты! Ну кто тебе сказал такое?!
- Он сам. Ну тогда, когда я его бросила по телефону. Он сказал, что не позволит чужому человеку воспитывать его дочь. Я сказала, что мы с этим «чужим» никогда не будем вместе. Но я так боюсь! Лен, он все же ее заберет!
- Кто ему отдаст! Я сама ее грудью заслоню!
- Ну, хорошо хоть есть чем заслонять, - они обе рассмеялись, несмотря на то, что это был смех сквозь слезы.
- А если серьезно – Марин, ну куда он ее заберет? Да, это его дочь, но она не сможет без тебя. Я верю, вы придете к соглашению.
- Спасибо тебе, - сказала Марина, почувствовав, что к гору подкатывается комок, - ты мой самый близкий человек, ну после Юли, конечно. Но ведь это другое.
Лена обняла ее:
- Ну, конечно, другое. Это не сравнить. Я всегда помогу тебе, когда смогу быть рядом.
Что-то в этих словах больно кольнуло Марину. «Пока смогу быть рядом» звучало, как «пока я не вышла замуж и не уехала». Неужели они собираются уезжать?! Но эти сомнения так и остались в ее мыслях – она боялась услышать от Лены страшное им подтверждение.

- Здравствуй.
- Здравствуй.
- Спасибо, что встретила меня.
- Не за что. Поехали.
В аэропорту они обменялись лишь несколькими скупыми, дежурными фразами, сели в машину и поехали домой. Марина вела машину, Алексей молча смотрел в окно. Хмурое небо, нависшее над дорогой, давило своей свинцовой тяжестью. Их молчание, словно маленькое свинцовое небо, повисло под потолком салона. Марина чувствовала, что надо что-то сказать, но не могла подобрать нужных слов. Тем временем Алексей думал о том, как изменилась его счастливая жизнь с того самого звонка жены. Он вспомнил, как, бросив трубку, пошел в ванную и засунул голову под струю ледяной воды, надеясь, что это все – его кошмарный сон и сейчас он проснется, а потом, поняв, что это не сон, а страшная реальность, долго сидел на стуле, обхватив руками голову. «Как мне вести себя с ней? Что говорить и о чем лучше молчать?» Алексей ничего не знал о теперешней жизни Марины. «Встречается ли она с Ним? А, может, они уже живут вместе?».
«Это молчание, будто миллион пчел, прожужжало мне уши, - думала в это время Марина. - О чем он думает? Небось, воображает, что мы уже живем с Ним вместе, что у нас все лучше не бывает. А на самом-то деле…» О том, что было на самом деле, ей думать не хотелось, и она попыталась сосредоточить внимание на дороге.

А на самом деле Марина с головой ушла в воспитание Юлечки, отдавая всю свою нерастраченную любовь и нежность этой малышке, которая буквально спасла ее. Лишь по ночам, когда ребенок засыпал, она лежала рядом в своей постели и, слушая ровное дыхание дочурки, вспоминала о том, что с ней произошло. Множество раз она приподнималась с постели, порываясь взять телефонную трубку, позвонить в Москву и одной фразой вернуть все на свои места, но через мгновение Марина понимала - что бы она ни сказала Алексею, он не простит ее, не вернется, не станет таким, как прежде. За все это время она ничего не знала о Его делах, лишь где-то в компании друзей краем уха услышала, что подготовка к свадьбе идет полным ходом. Слава Всевышнему, Он не был болтлив, и о произошедшем никто посторонний не знал, для всех все было, как прежде – она пережидает некоторое время, пока Юлечка подрастет, а потом переедет к Алексею в Москву.

…Лена выходит замуж и уезжает. Марина понимает, что теперь ей одной не справиться. Начало мая. Она звонит Алешке, и они мирятся. Марина готовится к переезду в Москву. Звонит Он, говорит о женитьбе и приглашает на помолвку, которая должна состояться накануне ее отъезда. Марина долго колеблется, но, в конце концов, решает идти. Во время помолвки она не выдерживает и уходит. Поздний вечер. Рядом с домом лес. Она идет туда, жалея, что пришла на помолвку. Выходит на железную дорогу, чтобы спуститься к морю и вдруг слышит за собой Его голос…

- Марина, подожди! – услышала она за своей спиной. Бархат Его голоса вновь пробежал искрой по ее телу. «Ну зачем опять?!» Она обернулась, - ты?
- Я хотел сказать… Может, это – сплошное безумство, но… я…
- Говори же…
- Нет, - прервал Он ее, - только не здесь.
- Но как же… Вика?
- Это неважно.
- Я не понимаю…
- Пожалуйста, выслушай меня! Я знаю, что тебе тяжело сейчас. Я понимаю, что не имею никакого права вмешиваться в твою жизнь именно сейчас, когда… Давай отойдем куда-нибудь.
Они прошли по железнодорожному полотну и спустились к морю. Вечер был безлунный, но звездный. Кромка моря утонула в бескрайней, окутывающей мгле. Где-то далеко, там, где должен был быть горизонт, выделялась тонкая темная полоса, дальше (а может быть, выше) которой начиналось другое море – бескрайнее море звезд, которое протекало над их головами и кончалось далеко позади. Вдруг в прибережной пене волн сверкнули искры. Вот еще и еще… «Так и моя жизнь, - подумала Марина, - в ней темно-темно, потом вдруг сверкнет такая же яркая искра, а потом вновь наступает темнота, которую не прогнать. Вся моя жизнь состоит из темноты и редких искр в ней…»
Он молчал, собирая все мужество, которое в нем осталось. Но потом вдруг решительно поднял голову.
- Не уезжай!
- Почему?
- Я бросил Вику, бросил прошлую жизнь… Я ведь больше не могу так, не могу без тебя! Я сойду с ума, если тебя не будет рядом, хотя бы в этом городе!
Она ждала этих слов, они не менялись ни разу за все то далекое время, когда Он уходил и возвращался. Каждый раз, вернувшись к ней, Он говорил это. Она поняла, что Он хочет сказать это, с той минуты, когда услышала Его голос за спиной.
“Не буду думать об этом сегодня, подумаю об этом завтра” – пронеслось у нее в голове. Ей захотелось заснуть на этом берегу, чтобы завтра найти ответ.
Мгновение тишины после его слов бросилось в море и утонуло в нем. Так же утонули ее слова, хотя она уже приготовилась сказать «Как долго я этого ждала! Все, что я сделала, было ради тебя!» Но слова не вылетали, словно все ее существо восстало в ней. Ее чувство, такое сильное, боролось с разумом, и впервые разум победил. И она поняла, что этот человек никогда не будет постоянным, никогда. Вся Его жизнь – переход из одного состояния в другое. Он не может жить без перемен. Как Он к ней вернулся, так и уйдет опять. Он словно дышит этим, его энергия рождается от этого. Это было то, чего раньше она не понимала, а может, не хотела понимать. Она любила Его всей душой, но он перестал быть богом в ее жизни.
Он что-то говорил, но она не слышала слов. Когда она думала, что вся ее жизнь состоит из темноты, она была не права. А как же Юлечка? Как же ее маленькая девочка, которая ждет ее дома? Как же ее маленькое солнышко, которое согревало ее изнутри так много месяцев, а теперь согревает ее жизнь, живя рядом? И ей больше ничего не нужно, только бы это солнышко светило ей всю жизнь!..
- Ты меня не слушаешь. Что с тобой? Ну, скажи что-нибудь, милая…
Вот, он уже назвал ее милой. А потом, через несколько дней, или месяцев, или лет он скажет: «Извини, милая, я ухожу". И она отпустит его, чтобы снова принять через какое-то время. Он будет уходить и возвращаться. А она будет ждать, ждать всю жизнь…
- Нет, нет, нет…. – она выкрикнула это, - нет, я больше не хочу так, не могу так. Слышишь меня! Я поняла это только что! Ты знаешь, пять минут назад я ждала этих твоих слов! Я желала их, как и тебя! Но это было пять минут назад! Пять! – она оттолкнула его, когда он попытался обнять ее, - Ты опоздал на пять минут! – она рассмеялась ему в лицо, - я переродилась пять минут назад, - это был уже шепот, - и тебе не отнять у меня жизнь, которой я живу сейчас.
- Марина! Я умру без тебя! Ты - вся моя жизнь… – он как-то странно опустился на песок, будто у него подкосились ноги, - я не могу без тебя!
- Можешь! Ты всю жизнь говоришь мне это, а потом, уходя, не прощаешься! Ты терпеть не можешь прощаться! Ты не можешь жить не без меня?! Чушь! Ты не можешь жить без своих причуд, без своего непостоянства! А я могу теперь жить без тебя! Пусть мое глупое сердце еще любит тебя, но в моих силах заставить его разлюбить! Я смогу! Я – самая сильная женщина на свете!
Он сидел на песке, а она стояла над ним и кричала это почти ему в лицо. Внезапно он резко приподнялся, схватил ее за плечи и повалил на песок, целуя. Его щека прижалась к ее, и что-то мокрое попало в ее глаза. Слезы! Он ведь никогда не плакал, этот железный человек! Рефлекторно она чуть было не обняла его, но разум был настороже. Она оттолкнула его и покатилась по песку. Он сел, и вдруг резкий звук пронзил все побережье. Она вздрогнула и обернулась. Он сидел на песке и плакал, ревел во весь голос, как ребенок, размазывая слезы по щекам. Он весь дрожал от рыданий. Она никогда не видела, чтобы мужчина так плакал. Это разбудило в ее душе жалость. Сердце тут же принялось терзать ее. Оно пекло внутри, пекло так, как никогда, когда она любила его. Одновременно в ней проснулось желание убежать, убежать по этой водной глади наверх, к звездам, стать одной из них, но лишь бы не видеть, как он катается по земле, смешивая слезы с песком…

а чем закончилось?

ага. тот же вопрос. продолжение будет?

Мне очень понра...Слёзы задушили.Так действительно бывает.

ой, нашла эту ветку, спустя несколько лет...
продолжение? :)
в соседней ветке девочки пишут, что самые лучшие стихи пишутся в минуты отчаяния, так и этот рассказ писался не в самые веселые моменты жизни. Надеюсь, что они уже не повторятся :) а вот над продолжением, возможно, стоит подумать...

похоже, продолжение, действительно, будет - начиталась в этом разделе замечательных рассказов, особенно Света вдохновила

давай! а у меня вот тут последний стешог как раз в темку тебе Лёвина лирика

Diavona*
уже заинтриговала! Ждемс!!!!!

Написалось... кину в эту темку, чтобы не открывать новую)

На расстояньи вытянутых рук
Меня всегда держал.
Хоть рядом был,
Но в душу глубоко к себе не пропускал.
И жизнь-качели - холод, жар -
Текла день ото дня.
Прижмусь к груди - стучит оно,
Казалось, для меня.
...И слов не сдержанных поток,
И в трубке тишина,
Как в полуночные часы
Ждала я у окна...

А вышло так - чужая я,
Не нужная ему.
Вставай, втряхнись, иди вперед,
Не веря никому.
Сквозь ложь и месть иду сама,
Попробуй догони.
И долог день, и ночь без сна,
Как спутались они.

Захочешь быть со мной,
Держи меня, не отпускай.
Слова - ничто, они, как пыль.
Ты ими не играй.
Дыши, люби, открой мне дверь
И сердца громкий стук.
Но только не держи меня
На расстояньи вытянутых рук.

Diavona*

аплодирую! очень понравилось!