Людмила Петрановская
Карта способностей
Профессионализм начинается там, где мы научаемся отслеживать свою нетерпимость к иначе организованному мышлению

«Когда речь идет об обучении детей, психология, методика, педагогика так тесно переплетены, что бывает невозможно определить: вот этот конкретный мальчик — он почему по математике не успевает? У него страх неудачи? Или у него выработалась привычка не думать, а угадывать? Или у него действительно «западают» какие-то мыслительные функции? Или просто сильно запустил? Или не хочет? Или все сразу?» – читаем мы в книжке специалиста, авторитетного в среде приемных родителей, психолога Людмилы ПЕТРАНОВСКОЙ. Книга называется «В класс пришел приемный ребенок», она издана фондом «Адреса милосердия». То, что говорится в книге о приемных детях, часто бывает справедливо и для детей из неблагополучных семей, детей, переживших психологическую травму, тяжело болевших в раннем возрасте, детей переселенцев и беженцев, оторванных от привычной среды – словом, любых детей, которые сейчас находятся или долгое время находились в ситуации слишком сильного стресса. Мы публикуем одну главу с небольшими сокращениями – «Способности, хорошие… и разные».

Неспособный ребенок?

Есть обстоятельства, которые мы не в силах изменить. Надо признать, что если у ребенка в период самого активного познания мира, в раннем детстве (примерно от года до 4 лет), не было условий для развития, а постоянный сильный уровень стресса тормозил познавательную активность, многие возможности будут утрачены для него навсегда. Любознательность, легкость схватывания нового как устойчивые качества ума должны формироваться в раннем детстве, в благоприятный для этого период. Если в силу тяжелых обстоятельств детства это оказалось невозможным, очень часто потребность в познании и способность к усвоению нового как таковая остается сниженной. Но это не самое страшное, таких людей вокруг нас немало, они любят, дружат, растят детей, радуют себя и приносят пользу другим. Другое дело, что существует представление, будто все дети делятся на «одаренных», «нормальных» и «с ограниченными способностями». И будто бы можно отделить одних от других, рассадить по разным классам и школам и дать программу по силам. Если бы все было так просто!

У каждого из нас — своя уникальная карта способностей, которая, как мозаика, сложена из множества связанных друг с другом элементов. Кто-то легко запоминает стихи, но плохо цифры. Кто-то хорошо ориентируется на местности, но совсем не воспринимает музыку. Кто-то может долго быть внимательным и собранным, но не способен думать, если условия задачи все время меняются. Кто-то пишет очень грамотно, но не может свободно излагать свои мысли. Кто-то имеет ужасный почерк, но прекрасно владеет компьютером. Да миллион вариантов!

Мозг человека – очень сложная структура. До сих пор не очень понятно, почему одни его участки у данного человека работают лучше, другие – хуже. Возможных факторов воздействия очень много: от генов и экологии до обстоятельств появления на свет и психологического состояния мамы во время беременности. Известно только, что в мозгу каждого человека есть так или иначе возникшие зоны с нарушенной проходимостью, или ММД – микромозговые дисфункции. Такая дисфункция может затрагивать даже не глобальную способность к чему-либо, например, к абстрактному мышлению, или к запоминанию вообще, а некую грань, аспект способности. Есть люди, которые плохо запоминают лица, а есть – которые не удерживают в памяти имена и фамилии. Встречаются те, кто очень точно слышит фальшь в музыке, но сам чисто не споет даже «В лесу родилась елочка». Я, например, очень любила в школе геометрию, но при этом до сих пор иногда путаю право и лево, а сколько раз выкраивала не на ту сторону рукава и воротники одежды или выходила не в тот выход из метро! И опять-таки трудно бывает различить: этот человек не способен разгадывать загадки, потому что у него на уровне мозга повреждена функция метафорического мышления? Или в 4 года над ним зло посмеялась воспитательница за глупый ответ? А этот ребенок, который в 10 лет не может сам дойти от дома до школы в соседнем квартале, у него проблемы с топографией? Или просто над ним так трясутся родители?

Без ярлыков

Неспособности соседствуют со способностями, а порой и с незаурядной одаренностью. Хрестоматийный пример – Пушкин с его неспособностью к математике. Самую большую гору забытых в раздевалке вещей мне довелось видеть, естественно, в школе для одаренных детей. Там же был самый спортивно выглядящий школьный врач. Одаренные, они, знаете ли, то мимо стула сядут, то в закрытую стеклянную дверь войдут, то реактив на себя выльют. Приходится быстро по лестницам бегать.

Причудливый узор, который образуют способности каждого из нас, чем-то похож на компьютерную карту большого города с изображением автомобильного движения. Где-то поток машин бодро катится вперед, где-то возникла пробка и движение затруднено, а местами вообще дорога перекрыта, и там – только в объезд. Что-то в этой карте обусловлено стечением событий (произошла авария, перерыли дорогу), а что-то досталось по наследству, например, Москве радиальная структура дорог, которая сейчас очень неудобна, а ничего не изменишь. Наверное, когда-нибудь наступит время, когда для каждого ребенка специалисты будут определять его индивидуальную карту способностей и на ее основе выдавать рекомендации: на что опираться, что развить можно, а что бесполезно, или учить ребенка решать задачи другими способами, «в объезд». Если можно научить слепоглухонемого ребенка читать и говорить, неужели же нельзя найти способы обучения грамотности или математике для детей, у которых в этом месте «дорогу размыло»? Для того, чтобы все это стало возможным, предстоит работа по изучению и человеческого мышления, и процесса обучения, и по перестройке школьной системы. А что нам делать прямо сейчас?

Относиться к своим способностям по-хозяйски

Надо учить этому ребенка. В самом деле: мы задаем «выучить стихотворение» и потом проверяем и оцениваем результат. Но мы никогда не помогаем ребенку научиться учить стихи. Мы требуем: «Будь внимательнее!» Но не подсказываем, что делать, если это внимание так и упрыгивает куда-то, не успеешь оглянуться. Способность анализировать, сопоставлять, классифицировать – без нее вообще никакая учеба невозможна. На уроке от ученика всегда требуется, чтобы она уже была. Но осознанно развивали ее в последний раз на занятиях по подготовке к школе, когда раскладывали морковки зайчикам, а яблоки – ежикам. А потом сразу гласные и согласные, четные и нечетные, части речи, сумма и разность и еще много всего. Всем этим нужно оперировать быстро, точно, да еще и в процессе другой деятельности, например, решить по ходу, писать ли слово с большой буквы. Многоступенчатый алгоритм надо применить. Если у ребенка эта способность «западает» – не избежать проблем.

Очень важно научить ребят не причитать горестно «ах, у меня такая плохая память», а задавать себе вопрос: какая именно у меня память? Как мне легче запоминать? Какой материал вызывает особые затруднения? Что мешает и что помогает? Подробно и конкретно описывать ситуацию и пробовать разные способы ее решения. Цель – найти собственные эффективные технологии запоминания: на слух, на вид, через образ, через сравнение, через действие, через сопоставление.

Вот только некоторые примеры мнемонических техник: записывать сложное слово или историческую дату разноцветными карандашами (каждую букву — другим цветом); декламировать их как стихи, для соблюдения размера добавив междометий (получается еще и весело); петь, как песню, при этом маршировать; сочинить сказку, где бы обыгрывалось правило или повторялись трудные слова; изобразить слово необычным способом (из конфет, изюма, спичек, шнурков от ботинок, самих ребят и т. д.); нарисовать стихотворение, показать его пантомимой; разыграть сценку на основе правила или стихотворения, можно с помощью игрушек или рисунков, спрашивая каждого персонажа о его мыслях и чувствах (пусть мягкий знак расскажет, почему он согласен стоять на конце после шипящих у слов женского рода, а про существительные мужского рода и слышать не хочет).

Можно время от времени посвящать классный час разговору о том, кто как запоминает и какие свои «приемчики» изобрел. Пусть ребята поделятся друг с другом, опробуют новые способы. Заучивание должно восприниматься не как «проклятие», а как вызов, трудная, но интересная задача.

Не забудьте про мысленное упражнение с баррикадой. Проведите его. Пусть ребята сначала представят себе (можно нарисовать на доске или прямо разыграть, как сценку) такую картину: вот я сам, а за баррикадой – задание, которое нужно выполнить, и мой тупой, ни на что не способный, ненавистный мозг. Многие узнают эту картинку – именно так они себе все и представляют. А теперь измените диспозицию: вот я сам, а за баррикадой – трудная задача. Рядом со мной – мой мозг, такой, какой есть, другого нету, это – мой родной. И мы с ним уж как-нибудь напряжемся и справимся. А потом друг друга похвалим.

Тактика «объезда» и «ненаезда»

Также очень важно уметь искать варианты «объезда» и понимать, что в некоторых случаях это правильнее и эффективнее, чем ломиться по прямой. Один мой знакомый мальчик, очень толковый в целом, катастрофически не мог связно излагать мысли на бумаге. Ну просто караул, что у него получалось вместо эссе, а поступать он собирался ни много ни мало – в МГУ, и результат ЕГЭ по русскому должен был быть приличным. Я долго пыталась ему помочь, заставляла писать и переписывать, читать классиков и анализировать эссе великих. Он честно старался – и каждый новый «опус» только приводил меня в отчаяние. Это была чистая, без прикрас, двойка. Вроде бы ясно было, что невозможно, да и незачем учить его «хорошо писать вообще», ему нужно просто написать эссе один раз в жизни – и все (он поступал на естественный факультет). Но слезть с колеи «научить излагать свои мысли письменно» я не могла, пыталась все снова и снова, только вызывая у человека чувство неполноценности. Затем ему очень повезло, он попал на одно-единственное занятие к опытному репетитору. Та по первой же пробе точно поставила диагноз и, не тратя времени на «высокие» цели, сразу пошла в обход. Она сказала: «Представь себе, что эссе – это конструктор вроде «Лего». Парень приободрился, они разобрали конструкцию эссе, блок за блоком, она дала конкретные заготовки для начала, связок, завершения – все. Результат был отличный.

Каждый из нас склонен терпимо и с пониманием относиться к тем «заторам» в голове ребенка, которые похожи на наши собственные. А вот заторы в тех местах, где у нас самих мощный трафик, нас безумно раздражают: ну как можно э-ле-мен-тар-но-го не уметь и не понимать? Поэтому учителя аккуратного, собранного сводит с ума ребенок, все всегда теряющий и путающий, и ни грамма не утешит, что у этого же ребенка – яркая фантазия и самостоятельное, свободное мышление. А учителя творческого, «фонтанирующего» злят девочки-хорошистки с ровным почерком, которые не могут ни на шаг в сторону отойти от шаблона. Все мы люди, это нормально. Но профессионализм начинается там, где мы научаемся отслеживать свою нетерпимость к иначе организованному мышлению, к иной карте способностей. И стараемся использовать все свои собственные дарования, чтобы помочь каждому ребенку.
http://ps.1september.ru/view_article.php?ID=201100211

"Родовое проклятие" - сделано вручную
"....приходится работать со взрослыми уже людьми, от которых вот так в свое время из лучших побуждений скрыли одного из родственников (обычно папу, хотя встречались и мамы, и старшие братья-сестры), которые пили, кололись, или сидели в тюрьме, или покончили с собой, или имели психиатрический диагноз, или совершили нечто "недопустимое" ("
http://ludmilapsyholog.livejournal.com/156361.html

Цена тайны
( Цена тайны )
( Как он узнает? )
( Зачем его расстраивать? )
http://ludmilapsyholog.livejournal.com/156661.html

Создаем "сундук" из того, что есть
"Как обещала, еще несколько отрывков из книги "Дитя двух семей", сегодня в основном про отказников с рождения
( Признавать его родителей )
( Он не хочет знать и требует, чтобы вы его "родили" )
( Если ничего не известно )"
http://ludmilapsyholog.livejournal.com/157377.html

Ребенок, раненый в душу
Последняя порция отрывков из книжки "Дитя двух семей" -- в ответ на вопросы про "как говорить с ним о кровной семье, если там была полная жесть"
http://ludmilapsyholog.livejournal.com/158158.html

Его патронатные воспитатели на него не жаловались, он был ласковым, если отлынивал от домашних дел, то как-то без вызова. Особо не хулиганил, хотя частенько попадал в истории - то на него собака напала, еле убежал, то под лед на пруду провалился, то куда-то уехал с мальчишками на электричке, всех перепугал. Удивляли бурные сцены, которые Валера иногда закатывал, обидевшись на что-нибудь. Уж очень они не соответствовали возрасту и полу - Валере было уже 12, а он театрально рыдал, как пятилетняя девчонка. Но это случалось нечасто, и была надежда, что это скоро пройдет.
Стонали от Валеры учителя. Он неплохо учился, не дрался и не бил стекол, но каждый урок, на котором он присутствовал, плавно переходил в цирковое представление. Например, Валера явился на урок с картонной коробкой на голове -он изображал инопланетянина. На просьбу принять нормальный вид очень потешно притворялся, что ничего не понимает, говорил на тарабарском языке и демонстрировал бурную радость при встрече с землянами. Все это выглядело довольно мило, но урок-то был сорван. И это не считая ежедневных заурядных фокусов вроде громкого икания, стука по парке ручкой, «остроумных» замечаний во время ответов других учеников. Если же вызывали самого Валеру, класс уже был готов смеяться в ответ на любое его слово. Учителя построже порой выгоняли парня из класса в самом начале урока, но администрация этого, естественно, не одобряла. Парень тоже не расстраивался, а придумывал что-нибудь еще, например, кукарекал под дверью.
На Валеру трудно было сердиться, но всему есть предел. А главное, не было ощущения, что его поведение меняется к лучшему.
С ним пытались разговаривать патронатные родители. Валера сначала долго исполнял партию: «Я ничего не делал, это они сами смеялись». А потом начинал рыдать, приговаривая, что раз они верят им, а не ему, то нечего притворяться, что его любят и пусть отдадут его обратно в детский дом. И начинал собирать вещи, пытаясь уйти «в ночь, в темноту, одинокий и никому не нужный». Один раз он даже полез на подоконник, крича, что сейчас выпрыгнет.
Однажды Валера, обидевшись, что его ругают, все-таки собрал вещи и ушел из семьи обратно в детский дом. Его патронат-ные воспитатели были в шоке, пытались поговорить с Валерой, но он категорически отказался возвращаться.
Эта история рассказана в книге известного семейного психолога, многие годы работающей над темой сиротства, Людмилы Петрановской «К вам пришел приемный ребенок». В прошлом выпуске социальных страниц мы уже рассказывали о выходе этой книги - пособия для приемных родителей, педагогов, социальных работников, то есть всех тех, кто работает с сиротами.
Сегодня мы попросили Людмилу Петрановскую рассказать о том, что родителям ждать от приемного ребенка и как достичь гармонии между всеми членами семьи.
- Счастливые семьи с приемными детьми - редкость?
- Нет, что вы, их большинство. Воспитание приемных детей - это огромная работа. В таких ребят надо много и очень долго вкладывать, прежде чем они ответят на это благодарностью. Даже родной ребенок начнет отдавать только через годы заботы. А приемный ребенок - это всегда ребенок травмированный, испытавший одиночество. Попав в семью, он требует внимания, привлекает его любыми доступными ему методами. Часто дети буквально «прилипают» к родителям и ходят за ними, как хвостик, постоянно что-то говорят, что-то спрашивают, двести раз в день слышно «мам, мам, мам...» И далеко не все семьи к этому готовы, некоторые уже через неделю готовы сбежать на край света.
- Как долго может продолжаться период адаптации приемного ребенка в новый семье?
- Он бывает разный. Но в период привыкания взрослых и ребенка друг к другу очень важно напоминать родителям, чтобы они не забывали о себе. В основном люди, которые берут ребенка, очень ответственны, и с появлением нового члена семьи подчиняют ему свою жизнь полностью. А через полгода такого самоотречения наступает нервное истощение, усталость, эмоциональное выгорание. Задача психолога постоянно напоминать, что сами родители тоже ценность и надо беречь себя хотя бы ради того же ребенка, ведь не для того он обретал семью, чтобы вновь ее потерять.
В семье, которая решила взять приемного ребенка, многое меняется. Родители трудятся без устали, а старший ребенок уже перестает быть единственным чадом. Всем - и родителям, и детям, предстоит много трудностей, перемен. Их будет намного легче пережить, если все члены семьи будут вместе и станут поддерживать друг друга. Поездка вместе с приемным ребенком в парк, в кино, поход на природу и даже сказка на ночь может дать родителям передышку, а новому брату или сестре - новый опыт, в конечном итоге - помочь сохранить мир и гармонию в семье, а еще судьбу ребенка, который наконец-то обретет нормальное детство.
- Насколько «вредные» гены кровных родителей могут влиять на поведение ребенка и отношение к нему приемных родителей?
- Давайте поставим себя на место детей. Они так устроены, что до подросткового возраста родители для ребенка - это боги, а не просто люди, которые могут ошибаться, у которых могут быть тараканы в голове. И вот приемный ребенок ворует, такое происходит с 95 процентами всех детей, они в таком эксперименте осваивают понятие собственности. Если это родной ребенок, то его накажут и на этом все закончится. Но, если крадет ребенок, про которого знают, что его родители сидят за воровство, то сразу вспоминают о генах, думают: «началось», «наш ребенок -вор». И что остается ребенку, раз сами мама с папой -высшие авторитеты - считают его «порочным»? Только соответствовать их ожиданиям. Ведь у него нет пока собственного опыта, критичности мышления.
- То есть вы считаете, что генетической предрасположенности к воровству у детей не может быть?
- Ген воровства, насколько я знаю, не был обнаружен и вряд ли будет. Если бы все было так запрограммировано, то зачем тогда воспитание? Можно уже при рождении паспорт выдавать со штампом «вор» или «проститутка». К счастью, нравственный выбор генами не закладывается, на то у человека есть свобода воли. Между добром и злом мы выбираем сами, и этот выбор очень зависит от того, есть ли у человека близкие, любимые люди, те, ради кого стоит жить и быть хорошим.
- Если ребенка бросили сразу после рождения и он всю свою жизнь прожил в сиротском учреждении, сможет ли он жить в семье, не слишком это большая ломка? Да и некоторые воспитатели детских домов говорят, что далеко не все дети стремятся в семью.
- Работники детских домов не заинтересованы, чтобы дети уходили в семьи. К сожалению, некоторые из них так боятся за свои рабочие места, что даже настраивают детей против будущих приемных родителей и самой идеи семьи. Но, конечно, если ребенок долгое время живет в сиротских учреждениях, то его вхождение в семью действительно будет непростым, как для него самого, так и для всех членов семьи. Он всю свою жизнь жил в коллективе, по законам этого коллектива, и для него освоить роль ребенка - это очень большая задача.
- Вы сказали «осваивать роль ребенка». Это сложно?
- Ребенок в семье - это член определенной системы, где есть взрослый, старшие дети и младшие и у каждого свой набор обязанностей и прав, которые компенсируют друг друга.
Например, ты должен слушаться, но за это тебя защищают. И когда мы живем в своей собственной семье, то незаметно для себя мы эту систему прав и обязанностей осваиваем. Уже приблизительно к пяти годам ребенок знает: кто может отругать, кто заступится, к кому можно подлизаться, а кому лучше не перечить. Семейный ребенок уже годам к пяти владеет очень большим объемом знаний и умений, прежде всего касающихся общения с взрослыми. А приемному ребенку это освоить очень тяжело, и на первых порах он пребывает в растерянности. Он осваивает роль ребенка постепенно, путем проб и ошибок, путем разговоров с родителями. Но родители не всегда понимают, что такому ребенку надо объяснять порой элементарные, на их взгляд, вещи, например, если сделал больно -надо извиниться. Вместо объяснений некоторые родители обижаются, сердятся, ругаются, говорят, что ребенок бесчувственный. А он просто не знал.
- Сиротское учреждение ведь может подготовить своего воспитанника к жизни в приемной семье?
- Может, но это непростая задача. Представьте себе, ребенок всегда жил в коллективе ровесников, где постоянно менялись взрослые-воспитатели, и хорошо, если они были добросовестные, а возможно им было наплевать на детей. И это естественно, что такой ребенок не готов к семейным отношениям. Но это совсем не значит, что он не может освоиться. Дети - гибкие, пластичные существа, их психика с огромным потенциалом. Гораздо лучше проходит адаптация в тех семьях, где уже есть дети. Ребенок идет путем прямого подражания.
- Как чувствуют себя родные дети, когда в семью приходит приемный ребенок?
- Безусловно, какое-то время родному ребенку будут уделять меньше внимания. Весь вопрос в том ли они возрасте, когда дети уже готовы такую перемену переварить. Кроме этого, достаточно ли они получили любви и внимания до того, чтобы в течение адаптационного периода перетерпеть дефицит родительского внимания. А дефицит внимания возникает неизбежно. И очень часто даже уже взрослые дети в этот нелегкий период начинают привлекать внимание родителей всеми возможными способами, потому что им кажется, что они обделены.
- Обязательно ли спрашивать согласия у родного ребенка на принятие в семью приемного?
- Решают родители, это их ответственность. Но согласование с детьми нужно обязательно. Если родному ребенку пять лет, то его надо готовить к этому событию, разговаривать, обсуждать. Но не надо обольщаться, если малыш сначала скажет «как замечательно, у меня будет братик или сестричка», ведь на следующий день, когда выяснится, что новый братик вовсе не хочет с ним играть, а полностью «присвоил» маму, он вполне может потребовать «верните его обратно». Если собственный ребенок уже вырос, то его согласие необходимо, особенно если все живут в одной квартире.
- Понятно, что осложнить жизнь старший собственный ребенок может, а помочь?
- Может, и очень сильно, потому что он, даже став взрослее, все равно ребенок этих людей. Ему гораздо проще объяснить многие вещи, например, взаимоотношения в семье. Одна мама мне рассказывала, что как-то она отчитывала приемного ребенка и в какой-то момент сказала: «так, солнце мое...» И тут вдруг слышит шепот собственных детей: «она говорит «солнце мое», делай быстро, как она сказала». Для самой мамы это было открытием, до этого случая она не замечала, что когда начинает сердиться, говорит «солнце мое». А дети заметили и поделились с новеньким важной информацией.
В адаптационный период нагрузка на всех, особенно на родителей, большая. И очень часто они так устают, что нет сил с ребенком поиграть, побеситься, сходить в кино, погулять. И в этом случае старший брат или сестра могут оказать огромную помощь. А кроме этого, приемные дети безумно гордятся, когда у них есть старший брат или сестра. Так что роль родных детей очень важная, они помогают и родителям, и приемному малышу.
Мария СОЛОВЬЕВА