Владмама.ру Перейти на сайт Владмама.ру Просто Есть

Часовой пояс: UTC + 10 часов


Ответить на тему [ Сообщений: 576 ]  Страница 27 из 29  Пред.1 ... 24, 25, 26, 27, 28, 29След.

Автор Сообщение
Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
Еще одно печальное известие , умер маленький Вася из Новосибирска

Алленова Ольга
1 ч ·
С мая прошлого года мы надеялись, что маленький сирота из Новосибирска преодолеет сопротивление российского здравоохранения, получит почку и будет жить, как остальные дети.
Ему удалось многое. 8 месяцев назад ему давали 2 дня жизни. Он выкарабкивался, как самый настоящий отчаянный боец. Из последних сил цепляясь за жизнь. И ему помогало огромное количество неравнодушных и великих людей. Я познакомилась с врачами из РНЦХ им.Петровского и поняла, что благодаря таким людям медицина наша и держится.
Мне кажется, в истории Васи это тоже очень важно - видеть, как многое может сделать сообщество неравнодушных. Низкий поклон родителям Васи.
Спасибо Alyona Sinkevich, Veronika Ka, Ольга Синяева и всем, кто помогал ему выжить.
https://www.facebook.com/allenova.olga/ ... 8755040816

"В Москву ребенка надо отправить пораньше и своими руками, а смерть приходит позже и сама"
Вася Соломенный слишком долго ждал почку
Изображение
Сироте Васе Соломенному, обреченному на смерть на малой родине в Новосибирске, помогала вся страна: вниманием, поддержкой, деньгами. Спецкорреспондент ИД "Коммерсантъ" Ольга Алленова более полугода наблюдала за жизнью ребенка и общероссийской акцией по его спасению и выяснила, почему Васе пришлось так долго ждать трансплантации почки и почему в российских регионах не развита детская трансплантация.

"Мы поняли, что ему ищут маму на "доживание" в больнице"
Вася Соломенный родился 15 марта 2014 года с генетическим синдромом Пруне-Белли, который характеризуется недоразвитием мочеполовой системы и хронической почечной недостаточностью. Вследствие плохой работы почек к основному заболеванию присоединилось еще несколько. Когда я о нем узнала, в его диагнозе уже стояла приписка: "терминальная стадия". Спасти его могла только трансплантация почки, но сиротам в России такие операции почти не делают — слишком сложный послеоперационный уход, который могут обеспечить только в семье. Мне известно только одно сиротское учреждение в России, которое имеет опыт ухода за детьми с пересаженными органами,— это дом ребенка N13 в Санкт-Петербурге. Но Вася был новосибирским сиротой.

С пятого дня жизни он получал заместительную почечную терапию методом перитонеального диализа, а в январе 2015 года такой способ поддержки Васиного организма стал невозможен из-за "полной облитерации брюшной полости". Ребенка перевели на гемодиализ. Но и этот метод к апрелю 2016 года исчерпал себя: если говорить простым языком, у Васи закупорились вены, и ставить катетеры стало некуда. К этому времени в Москве нашлась семья, которая решила забрать Васю под опеку и помочь ему пережить трансплантацию.

Про Васю Соломенного Мария Панфилова узнала в блоге своей знакомой, которая нашла анкету ребенка в федеральном банке данных детей-сирот, связалась с руководством дома ребенка, в котором жил Вася, и начала активную кампанию в социальных сетях по семейному устройству мальчика.

"Она опытная приемная мама и сама хотела забрать Васю, но не сложилось,— вспоминает Маша.— Информация о диагнозах была противоречивой, но мы поняли, что ему ищут маму на "доживание" в больнице. А у нас было действующее заключение о возможности быть усыновителями, и мы решили связаться с органами опеки для уточнения. В опеке наши документы приняли и позволили ознакомиться с эпикризами. Диагнозов было много. Из понятного мне было только слово "гемодиализ". Моя мама больше года живет на гемодиализе, стоит в листе ожидания на пересадку трупной почки в РНЦХ, поэтому я решила тогда проконсультироваться с профессором Михаилом Каабаком, заведующим отделением пересадки почки. Он ответил, что уже знает про Васю, с ним консультировались новосибирские волонтеры, и Каабак дал им ответ, что готов делать пересадку Васе даже при его нынешнем весе 6 кг. Необходимо было только перевезти ребенка в Москву. Мы, конечно, не сразу решились. Мы недавно переехали и обживались на новом месте, я была беременна третьим ребенком, мы вообще не помышляли о том, чтобы принять еще одного ребенка, а тем более в таком сложном состоянии. Но Вася прямо запал в душу. Мы часто заходили на его страницу и смотрели: может быть, нашлась семья, и его забрали. Но семья не находилась".

У Марии и Александра Панфиловых к тому времени было двое кровных и четверо приемных детей. К концу апреля они собрали все необходимые документы и 5 мая должны были лететь в Новосибирск. Но их попросили не приезжать. 25 апреля Васе попытались поставить катетер в нижнюю полую вену, но она, как и другие сосуды, оказалась затромбированной. Врачи использовали правую внутреннюю яремную вену, но и это, по их мнению, не давало шансов. 28 апреля замминистра социального развития Новосибирска Ольга Потапова написала Панфиловым, что, по мнению медиков, шансов у ребенка больше нет, и диализ, и трансплантация невозможны из-за затромбированных вен, особенно нижней полой вены, к тому же вес ребенка слишком мал.

В тот же день Мария снова написала Михаилу Каабаку, уточняя, точно ли возможна трансплантация. "У меня бывали такие дети,— ответил Каабак,— у всех трансплантацию сделать удалось, хотя было трудно. В таких случаях используют либо нижнюю полую вену выше почечных вен, либо воротную вену". Получив этот ответ, Мария и Александр готовы были, несмотря на риск, забрать Васю и везти в Москву. Но 29 апреля Ольга Потапова прислала еще одно письмо: "Васе сделали последний диализ в среду, больше делать не будут, нет такой возможности, все вены затромбованы. Медикаментозное лечение продолжают, однако предполагают, что Вася оставит нас завтра или максимум через два дня... Мы все надеялись на чудо, но это не наш случай". "Абсолютно не получается в это поверить",— написал в ответ Александр. К тому времени у него было много вопросов к новосибирским чиновникам. К двум годам ребенок имел маленький вес и выглядел как полугодовалый — это во многом объясняется патологией почек, но не только. После того как в последний месяц Васиной жизни в новосибирской больнице к нему пустили профессиональных нянь, нанятых благотворительным фондом "Солнечный город", ребенок набрал килограмм веса и начал есть из ложки, а не через зонд. Васе для развития нужен был индивидуальный взрослый — в доме ребенка и в больнице он длительное время был лишен этого.

В очередном письме Каабаку Панфиловы написали: "Вы наша последняя надежда. Есть ли у вас какие-нибудь контакты, на кого можно повлиять в Новосибирске? Они два года не устраивали его в семью, не хотели пускать к нему нянь, а теперь, когда семья нашлась, отказались от дальнейшего диализа... Все выглядит так, как будто кто-то из их руководства боится ответственности".

Профессор Каабак ответил: "Не опускайте руки, максимальная активность может помочь". Его помощник, врач-трансплантолог Надежда Бабенко, позвонила в Новосибирск. "Я говорила с главным трансплантологом области, он сказал мне, что никаких шансов нет, переводить в Москву Васю не будут",— вспоминает Надежда. В переписке со специалистом благотворительного фонда "Волонтеры в помощь детям-сиротам" Аленой Синкевич, которая помогала Панфиловым, Бабенко недоумевала: "Мы в шоке. Почему в Москву нельзя отправить ребенка? В Филатовской больнице умеют ставить катетеры в самые сложные места, а мы умеем пересаживать орган без нижней полой вены".

Вася должен был умереть. Ему не оставили шансов. И тогда Панфиловы обратились за помощью к общественным организациям и СМИ, а Алена Синкевич позвонила автору этой статьи. Мы обзванивали знакомых чиновников, был выходной день, Пасха. На наши звонки откликнулась помощница детского омбудсмена (тогда им был Павел Астахов) Вероника Воронова. Именно она стала звонить в Новосибирск. В это время небольшое сообщение Алены Синкевич о Васе опубликовали на сайте "Эха Москвы", появился резонанс в социальных сетях.

"Как только мы узнали о Васиной ситуации, я связалась с уполномоченным по правам ребенка в Новосибирской области,— вспоминает Вероника Воронова.— Она была в курсе, ездила в больницу к Васе. Ей в областном минздраве сказали, что трансплантация невозможна по причине малого веса. Мы договорились о том, что Васю отправляют в Москву. Она твердо обещала мне, что 2 мая Вася будет отправлен спецбортом в Филатовскую детскую больницу". Но 2 мая, позвонив в Филатовскую больницу, сотрудники аппарата детского омбудсмена обнаружили, что там ничего не знают ни про спецборт, ни про Васю. "Когда я стала перепроверять информацию, оказалось, что Вася летит обычным рейсом в Москву, где для него ничего не организовано,— говорит Вероника Воронова.— Даже билеты на самолет ему и сопровождающей няне купил новосибирский благотворительный фонд "Защити жизнь". А должны были все сделать иначе. Вася — сирота, он на попечении государства. Тут не может быть никакой самодеятельности. Весь маршрут его передвижений должен быть продуман минздравом и минсоцразвития Новосибирской области. Должны были направить официальное письмо в Филатовскую детскую больницу, организовать встречу ребенка в аэропорту и его транспортировку в больницу. Но его просто отправили на деревню к дедушке".

Пока Вася летел в самолете, Вероника договаривалась с московскими чиновниками о реанимобиле, который доставил бы ребенка в Филатовскую детскую больницу. И когда самолет сел, Васю уже ждали.

Заключение органов опеки о том, что Панфиловы могут быть опекунами, а также часть медицинских документов ребенка Новосибирск передал в Москву только на следующий день. В выписке из истории болезни Васи Соломенного официально сообщается, что диализ больше невозможен, а характер изменений нижней полой вены (отсутствие ее просвета) "не позволяет даже теоретически обсуждать перспективы трансплантации почки".

Однако на следующий день после перелета Васи в Москву ему поставили катетер в сердце в Филатовской больнице и продолжили диализ. Еще через несколько дней его перевели в московскую больницу Святого Владимира, в которой есть отделения детского гемодиализа. А еще через полгода Васе трансплантировали почку.

"Когда мы забирали Зою, думали, что это будет только один раз"

Фото: фото из личного архива
Квартира в старом московском доме, за окном июль, в комнате просторно и прохладно, за большим столом сидят родители, Александр и Мария, и четверо маленьких детей. На голове у Александра кипа, Мария покрыта платком — они иудеи. Лева есть торт и без остановки болтает, Лея молчит и жмется к маме, Матвей (или Мотя) уже съел свою порцию десерта и внимательно изучает новую книжку, а Зоя то раскачивается в детском кресле, то вдруг замирает и с удивлением смотрит на круглый стол и сидящих за ним людей. Вася с мая живет в больнице на диализе, ждет трансплантации. Семья навещает его несколько раз в неделю: он уже узнает родителей и улыбается им.

"Леве было полтора года, я была беременна Леей, и мы решили, что раз дети такие замечательные, то мы сможем принять ребенка, у которого нет семьи,— вспоминает Мария.— И мы пошли учиться в школу приемных родителей. Пока учились, нацелились на конкретного мальчика. У Моти артрогриппоз — это генетическое заболевание. Он с рождения жил в доме ребенка, но нам не удалось забрать его сразу. Когда мы к нему пришли, нам сказали, что недавно объявились его родители и, возможно, они захотят вернуть сына. В этом же учреждении мы увидели Зою и забрали ее". У Зои неврологическое расстройство. Когда ее привезли домой, она громко кричала и плохо спала. Ничего этого теперь нет, Зое делают массаж, она ходит в сад, но справиться с последствиями сиротской депривации семья сможет еще не скоро. Через несколько месяцев после появления в семье Зои Панфиловы узнали, что к Матвею больше не приходят родители. "Оказалось, они появились в его жизни, чтобы сделать генетическую экспертизу: были уверены, что это не их ребенок, что его подменили, и хотели в этом убедиться. Но он оказался их ребенком. Больше они не появлялись, и нам разрешили забрать Мотю".

Матвей, услышав свое имя, поднимает глаза на Машу и улыбается. Лева просит "мультики, совсем немножко". Саша включает развивающий мультфильм на планшете. Дети временно про нас забывают, и мы продолжаем разговор.

"Когда мы забирали Зою, думали, что это будет только один раз,— вспоминает Александр.— Но хотя она была младенцем со второй группой здоровья в карточке, сразу же возникло множество проблем, мы стали больше читать, смотреть фильмы про сиротство, погрузились в проблему". Спустя год они приютили еще двух сестер-подростков из Карелии. В июле 2015 года 12-летняя Оля и 15-летняя Наташа приехали в Москву, в новую семью. Девчонки с приемными родителями подружились, но вскоре стало понятно, что трудностей впереди много. У младшей Оли расстройство привязанности, а это значит, что ей трудно учиться, устанавливать контакты со сверстниками, выходить из конфликтных ситуаций. К 12 годам она не знала, как пожарить яичницу, из чего делают суп и почему договариваться — всегда лучше, чем конфликтовать. Ради того, чтобы у девчонок были хорошие условия, Панфиловы переехали из Зеленограда в Москву: сняли квартиру неподалеку от хорошей малокомплектной школы, куда и определили Олю с Наташей.

— Вы не жалеете, что взяли столько детей? — спрашиваю я Марию.— Они ведь непростые.

— У меня нет большой потребности в какой-то внешней жизни,— отвечает она.— Мне дома с детьми хорошо. Я не одна их воспитываю, Саша всегда рядом, у него удаленная работа. Мы вместе гуляем, он часто сам готовит.

— А вам это все зачем? — спрашиваю отца семейства.

— Мне поначалу было трудно согласиться,— говорит Александр.— Я долго раскачиваюсь. И еще пять лет назад не подумал бы, что вот так будет. Но у нас никогда не было приоритета купить машину или какие-то дорогие вещи. Это так сложилось, что мы захотели помочь одному ребенку. А потом поняли, что не только мы им даем, но и они нам. Да, пришлось всю жизнь перестроить.

В соседней комнате делает уроки Оля. Ее старшая сестра Наташа еще в школе. Лева показывает мне детскую с пятью кроватками: здесь спят Мотя, Зоя, Лева и Лея. А пятая, пустая, ждет Васю. "Вася болеет, но он скоро придет и будет тут жить,— серьезно сообщает Лева.— Ты еще придешь? Завтра шабат. Мы кушаем, молчим, молимся".

"Это была трансплантация от смерти"
Вася ушел из жизни 9 января. Он так долго боролся за жизнь и так сильно хотел попасть в семью, что, достигнув цели, перестал бороться
Вася ушел из жизни 9 января. Он так долго боролся за жизнь и так сильно хотел попасть в семью, что, достигнув цели, перестал бороться
Фото: фото из личного архива
В августе у Васи случился инсульт. Как объясняет мне профессор Михаил Каабак, инсульт произошел, потому что врачам в больнице Святого Владимира пришлось "применять агрессивные технологии рассасывания тромбов, которые у Васи образовались в крупных сосудах из-за слишком долгого диализа": "Препараты, разжижающие кровь, могут давать осложнения, в том числе и внутренние кровоизлияния. Это и произошло". Другими словами, инсульт случился, потому что Васе в течение всей его жизни делали диализ.

Вследствие инсульта Вася впал в состояние комы и находился в нем полтора месяца. "Мы ждали, что он выйдет из комы, но этого не происходило,— вспоминает Михаил Каабак.— В итоге мы решили делать трансплантацию, потому что без нее он бы уже не проснулся. Это была трансплантация от смерти, хотя обычно мы делаем такие операции детям относительно стабильным. Для того чтобы выйти из комы, вызванной инсультом, Васе нужна была хорошо работающая почка. Так и произошло — в течение недели после операции он вышел из комы".

Операцию сделали в середине октября, Васе пересадили взрослую почку умершего человека. Два месяца с Васей в палате жил его приемный папа, Александр Панфилов. "Мы пристально наблюдали за ним,— говорит профессор Каабак,— нам нужно было понять, насколько мы можем доверить ему Васю. Поняли, что можем". Врач Надежда Бабенко вспоминает: "Александр выкармливал Васю через зонд, строго по времени давал ему лекарства, у нас к нему никаких претензий — только уважение. А ведь незадолго до этого у него в семье родился малыш, и он фактически оставил семью и находился тут круглосуточно. И даже те религиозные особенности, которые есть в этой семье, не мешали ему ухаживать за ребенком. Мы впервые столкнулись с шабатом в отделении, но мы всегда знали, что происходит с Васей, даже когда папе нельзя было с нами разговаривать по телефону или отвечать на SMS. Он потом все записывал и передавал медсестрам". "Да, мы опасались, что средний медицинский персонал будет негативно относиться к проявлениям иудаизма в отделении,— говорит Каабак,— но Васин папа вызвал у всех большое уважение и симпатию. Все с большим пониманием отнеслись к его особенностям".

В середине декабря мы хотели отправить его в Рим, но итальянцы сказали, что из-за католических праздников могут принять его только 8 января

Почка прижилась. Все показатели были хорошими. Гораздо хуже вел себя головной мозг: после инсульта у Васи развилась гидроцефалия. Поэтому 24 ноября в институте имени Бурденко профессор Кадыров сделал Васе шунтирование. "Васе поставили шунт, который разгрузил его мозг,— поясняет Надежда Бабенко.— Теперь ему требовалась качественная реабилитация. Никаких сюрпризов от почки мы не ждали, но его мозг был поврежден инсультом". "Единственный российский центр, который реабилитирует детей с таким сложным состоянием мозга, находится в Солнцево,— рассказывает Михаил Каабак.— Ведущий специалист этого центра посоветовал везти Васю в Италию, в клинику Bambino Gesu (Младенца Иисуса.— "Власть"), потому что они лучшие в этой области. Там лечат комплексно, в том числе применяя физиотерапию и медикаменты. Русфонд с помощью "Первого канала" и всей страны собрал для Васи деньги. В середине декабря мы хотели отправить его в Рим, но итальянцы сказали, что из-за католических праздников могут принять его только 8 января. Чувствовал себя Вася хорошо, и мы решили выписать его домой, где он еще ни разу не был. Никакой необходимости для него жить дальше в больнице мы не видели".

17 декабря Вася наконец приехал в дом, где его уже полгода ждала пустая белая кроватка в детской. Я навестила его через несколько дней.

Старшие дети в школе, младшие — в детском саду. Меня встречают Мария, Александр, трехмесячный Эзра, двухлетняя Лея и Вася. Вася одет в светлый махровый комбинезон и лежит в мобильной кроватке, меняющей положения, так что может спать или сидеть, болтая ногой и рассматривая всех, кто появляется в комнате. Он похудел, выглядит болезненно, на голове большая выпуклая шишка — следствие гидроцефалии и инсульта. Увидев меня, он пугается и тихонько плачет. "Он боится новых людей,— говорит Саша.— А когда мы приезжаем в больницу сдать анализы, очень сильно плачет". Саша берет Васю на руки и покачивает, пытаясь успокоить. Маша кормит маленького сына, а потом сама забирает Васю. У нее на руках мальчик совсем успокаивается.

— Это все последствия инсульта,— говорит Саша.— Вася сейчас уже мог бы жить, как все обычные дети. Я уверен, что из-за бездействия новосибирских чиновников он в таком состоянии. После шунтирования голова у него болит меньше, но все-таки болит. И мы не знаем, что будет дальше, потому что прогнозов по головному мозгу никто не дает.

На 8 января для Саши и Васи куплены билеты в Рим, на реабилитацию. Маша с детьми остается дома.

— Конечно, мы справимся,— улыбается она.— Когда Саша был с Васей два месяца в больнице, мне старшие девочки помогали. Мы даже лучше стали друг друга понимать. Главное, что Васе стало лучше. До сих пор все было так нестабильно, а теперь появилась надежда.

За день до вылета в Рим Васю увезла неотложка в Морозовскую детскую больницу. У него стремительно развилась пневмония, с которой его измученный организм не смог справиться. Вася ушел из жизни 9 января. Он так долго боролся за жизнь и так сильно хотел попасть в семью, что, достигнув цели, перестал бороться.

"У детей должен быть приоритет в получении донорских органов"
Я сижу в кабинете Михаила Каабака в Российском центре хирургии имени Петровского. За спиной профессора на стене маленькое фото Васи Соломенного — худенькое лицо, недоверчивые глаза, шишка на голове. Мой первый вопрос профессору: "Почему?"

— В России 800 тыс. человек умирает от заболеваний легких,— говорит Каабак.— В том числе от загрязнения воздуха. Это данные ВОЗ. Мне надо продолжать?

— Надо.

— Умер Вася от легочной инфекции. Какой именно микроб стал возбудителем, мы скоро узнаем, но это уже не имеет значения. Возможно, он имел слишком тяжелые повреждения мозга в результате августовского инсульта, который и привел к тому, что он не справился с той легочной инфекцией, с которой справляются обычные дети. Он не пережил наши зимние каникулы. Мы не смогли отменить католические праздники. Было бы правильно, если бы Вася уехал на реабилитацию в Рим в декабре.

Я спрашиваю, почему в Новосибирске так долго держали ребенка на диализе.

— Диализ нужно было делать в течение года, чтобы привить ребенка для трансплантации,— отвечает Каабак,— а потом нужно было трансплантировать Васе почку. В Новосибирске хороший центр и хорошие специалисты. Они до сих пор не пересаживали почку маленьким детям, но они точно это могут. Они делают трансплантации печени детям такого возраста, а это не сложнее. Но они считают, что таким детям нельзя делать трансплантацию. А мы убеждены, что можно. И мы делаем.

— Что значит "таким детям"?

— Просто маленьким. И все.

История с Васей стала известной, но по стране таких историй сотни. Сегодня детская трансплантация в регионах развивается очень плохо. Есть несколько причин, одна из которых — экономическая. Трансплантация органов таким детям, как Вася, приносит убытки регионам. Диализ хорошо финансируется по программе ОМС, и ребенок, который находится на диализе, фактически кормит больницу. Поэтому делать диализ долго — выгодно. Отправляя ребенка на трансплантацию в Москву, больница лишает себя этих доходов. Трансплантация в РФ оплачивается не по ОМС, а по программе высокотехнологичной медицинской помощи (ВМП), и деньги за операцию получает тот центр, который эту трансплантацию делает. Получается страшная арифметика: для региона смерть ребенка или отправка его на трансплантацию в Москву с точки зрения экономики равнозначны: и в том, и в другом случае регион теряет деньги по ОМС. "Но в Москву ребенка надо отправить пораньше и своими руками, а смерть приходит позже и сама,— говорит Каабак.— Поэтому смерть иногда бывает более выгодной. Экономические стимулы в этой ситуации работают против детей".

Профессор вспоминает екатеринбургских детей, которых эвакуировал в РНЦХ имени Петровского на трансплантацию. "В Екатеринбурге был хороший детский диализный центр, который оптимизировали и ликвидировали. Детей там длительное время диализировали вместо того, чтобы готовить и отправлять на трансплантацию. А потом центр закрыли. Но у этих детей в отличие от Васи были родители. Они нашли наши контакты в интернете и узнали, что таким детям можно делать трансплантацию почки. Мы занимались эвакуацией этих детей в Москву. Пятерым сделали трансплантацию, все живы". Каабак перечисляет детей по именам: Влада (четыре года), Сережа (три года), Марк (полтора года), Егор (два с половиной года), Ксения (три года).

Мои собеседники убеждены, что экономические мотивы, мешающие детской трансплантации, со временем исчезнут: еще 20 лет назад в России детям не делали диализ, но потом открыли сразу 100 центров по стране. "Это было политическое решение,— говорит Надежда Бабенко,— потому что весь мир успешно делал детский диализ, а у нас дети умирали от его отсутствия. И было принято решение открыть такие центры. Видимо, с детской трансплантацией будет так же. Сегодня многие врачи просто не понимают, зачем делать трансплантацию, если можно жить на диализе. Но ребенок на диализе не может расти и развиваться, он деградирует. Ему трансплантация более необходима, чем взрослому, который может жить на диализе длительное время". По мнению трансплантологов, рано или поздно Минздрав включит трансплантацию в программу ОМС, что приведет к развитию этой отрасли в российской медицине: больницы станут конкурировать за пациентов, а у пациентов появится выбор.

До 2008 года число российских пациентов с пересаженными органами соответствовало числу трансплантаций, начиная с 2008 года только 30% трупных органов получают россияне. Кто получает остальные 70% — неясно

Однако развитию детской трансплантологии мешают и другие причины. Например, отсутствие мотивации у чиновников от медицины на пересадку органов детям. Недавно на телевизионном ток-шоу Каабак доказывал, что трансплантация органов в России прозрачна, а его оппонент, российский актер, утверждал, что знает случаи, когда органы покупались вне очереди и за деньги. После этого эфира Каабак и Бабенко изучили регистры Российского диализного общества и Российского трансплантологического общества: если до 2008 года число российских пациентов с пересаженными органами соответствовало числу трансплантаций, то начиная с 2008 года только 30% трупных органов получают россияне. Кто получает остальные 70% — неясно.

— Это могут быть иностранные граждане? — спрашиваю я.

— Могут, хотя у меня нет данных о том, куда делись эти 70%. Но если их действительно получили иностранные граждане, тогда мне понятно, с чем связано отсутствие детской трансплантации даже в тех регионах, которые умеют ее делать. Зачем переводить дефицитные ресурсы в виде трупных донорских органов на таких детей, как Вася Соломенный, когда есть перспективные и платежеспособные пациенты?

Маша и Саша похоронили Васю 12 января. В России таких детей, как Вася, много. Каждому из них можно помочь, если не только в Москве, но во всех регионах будет развиваться детская трансплантология, а трансплантация органов станет более прозрачной. "Дети не должны постоянно жить на диализе,— говорит Надежда Бабенко.— Они не должны ждать трансплантации по три года. И у детей должен быть приоритет в получении донорских органов".

Ольга Алленова

Журнал "Коммерсантъ Власть" №1 от 14.01.2017

http://www.kommersant.ru/doc/3192726





Marigel писал(а) 02 дек 2016, 16:52:
Пост про Васю из Новосибирска за май, и ниже продолжение и видео
Marigel писал(а) 02 май 2016, 12:28:
Alyona Sinkevic, координатор проекта "Близкие люди" в БФ "Волонтеры в помощь детям-сиротам" (http://www.otkazniki.ru)
9 ч ·
Неделю назад мне написала семья, супруги Мария и Александр, которые собирались взять под опеку маленького Васю. Васе в марте исполнилось 2 года, и он живет в больнице г Новосибирска на гемодиализе, т.к. ему необходима пересадка почки. 5 мая родители должны были получить постановление об опеке и хотели придти в наш проект «Близкие люди» за помощью и заранее решили проконсультироваться, как, не нанося ущерб Васиному здоровью, транспортировать его из Новосибирска в Московскую больницу, чтобы продолжить гемодиализ и начинать готовить его к операции по трансплантации.

Я тогда связалась со специалистами отделения трансплантологии РНЦХ РАМН, чтобы задать им этот вопрос. Они, как выяснилось, о Васе прекрасно знали, были готовы включиться в подготовку трансплантации и помогать с выстраиванием логистики перевозки ребенка в Москву.

Сегодня Саша и Маша в полном отчаянии переслали мне письмо от чиновника Минздрава Новосибирска, Потаповой Ольги Рамильевны, которая написала им в эту среду:
«Васе сделали последний гемодиализ, больше делать не будут, нет такой возможности, все вены затромбованы. Медикаментозное лечение продолжают, однако предполагают, что Вася оставит нас завтра или максимум через два дня.»

http://echo.msk.ru/blog/sinkevich_a/1757966-echo/
https://www.facebook.com/alyona.sinkevi ... 4633075610


...

«Трансплантологи не бегают с ножом по улицам за почками сограждан»
КАТЕРИНА ГОРДЕЕВА | 2 НОЯБРЯ 2016 Г.
Профессор Михаил Каабак о том, чего боятся люди и почему дети годами ждут почку

http://www.pravmir.ru/moi-patsientyi-de ... orotsya11/


Видеосюжет от 1 декабря про сбор помощи на реабилитацию для Васи, про его приемных родителей и немного интервью с хирургом Михаилом Каабаком:

https://www.1tv.ru/news/2016/12/01/3152 ... bilitatsii

https://www.facebook.com/olga.sinyaeva. ... 3158699549

Судя по сюжету, средства уже собрали.
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
Людмила Петрановская: Изъятие приемных детей – следствие непрофессионализма сотрудников опеки
ЛЮДМИЛА ПЕТРАНОВСКАЯ | 13 ЯНВАРЯ 2017 Г.
В Москве органы опеки и попечительства и сотрудники полиции изъяли из приемной семьи 10 детей. Ситуацию комментирует педагог-психолог, специалист по семейному устройству Людмила Петрановская.

Мне и коллегам очень не хотелось выносить ситуацию на широкое обсуждение, пока сохранялась надежда разрешить все мирно и быстро.
Сегодня это было сделано без нас, причем с искажениями, с разглашением диагнозов детей и без согласования с приемной мамой конкретного содержания комментариев.
В результате начались бурные обсуждения "бил или не бил" и прочее перемывание косточек семье.

В связи с этим призыв, просьба, воззвание, назовите как хотите, ко всем, кто участвует в обсуждении, будь это просто люди в соцсетях или - особенно - СМИ.
Давайте сохранять корректность и адекватность.
Мы не знаем, не можем знать и не должны пока знать, имело место или нет физическое наказание ребенка.
Мне лично, поскольку мы неплохо знакомы со Светланой, в это трудно поверить, но мои ощущения тут ни при чем. Поступила информации, должна быть проведена работа по ее проверке. Профессиональная работа в сотрудничестве с приемными родителями.

Что мы знаем, так это то, что на основании только лишь слов 6-летнего ребенка, не проведя не то что никакой работы - даже никакой беседы с приемными родителями, у семьи отбирают 10 детей, включая усыновленных. Детям врут в процессе, приемной маме не дают на руки никаких документов об отобрании, детей раскидывают по приютам и больницам, не обеспечив терапией.
Приемная мама предлагала множество вариантов на время разбирательства: детей могли забрать родные, семья была готова на любые формы сотрудничества для выяснения сути дела. Но им не дают даже навестить детей (по крайней мере на вчерашний вечер ситуация была такая).

Все это чудовищный непрофессионализм и по сути является жестким обращением с детьми. Намного более жестоким, чем гипотетически имевшее место физическое наказание.
При этом маму уговаривают не волноваться, ведь "детям там хорошо, их развлекают".
Специалисты, которые не представляют себе, что происходит с ребенком, когда его вот так забирают из семьи и отправляют в приют, профнепригодны.
Специалисты, которые не знают психологических особенностей детей, проведших первые годы жизни в учреждени, например, того, что ребенок нередко готов сказать все, что от него хотят услышать, любом взрослому, чтобы быть в центре внимания, и что нужно каждый раз вникать и разбираться с привлечением детских психологов, прежде чем переходить к оргвыводам, просто опасны.
Это все равно что врач, который не знает анатомии и физиологии. Им нечего делать в сфере защиты прав детей.

Обсуждать чужие семьи может быть увлекательно и приятно, но благополучие каждого из нас и наших детей зависит не от того, было что-то или не было в какой-то отдельной приемной семье. Оно зависит от профессионализма специалистов, которые в силу должностных обязанностей могут вершить судьбы, в том числе ломать их. Оно зависит от того, как решаются сложные и конфликтные ситуации, неизбежные в социальной сфере - с помощью сотрудничества и разумных процедур, или путем государственного киднеппинга.

Мы все многое сделали для развития семейного устройства в последние годы. Но каждый раз выясняется, что в главном, увы, ничего не изменилось. Система всегда обслуживает в первую очередь себя, попирая права детей и семей легко и непринужденно.
Я очень прошу сфокусировать обсуждение именно на этом аспекте.


Источник – ЖЖ Людмилы Петрановской http://ludmilapsyholog.livejournal.com/286683.html
http://www.pravmir.ru/lyudmila-petranov ... kov-opeki/



«Это был театр военных действий». Приемная мать о том, как у нее отобрали 10 детей
АНАСТАСИЯ СЕННИКОВА | 14 ЯНВАРЯ 2017 Г.
В Москве органы опеки и попечительства и сотрудники полиции изъяли из приемной семьи 10 детей. По оценкам специалистов, даже если для этого были серьезные причины, форму взаимодействия с семьей иначе как безжалостной и варварской не назовешь. Раскрыта тайна усыновления, диагнозы детей, несколько дней к ним не пускали родителей. Психолог Людмила Петрановская в своем ЖЖ уже назвала это государственным киднеппингом. «Правмир» нашел приемную маму детей и узнал, какие вопросы от органов опеки может услышать любой ребенок.
Эти дни – с 10-го по 13-е января – приемная мама Светлана И. из Зеленограда уже не забудет. Как без проверок, по телефонному звонку, из ее семьи «изъяли» 10 детей. Как СМИ сделали ее близких персонажами скандальных новостей, а чиновники раскрыли многомиллионной стране тайну усыновления ее малышей и их диагнозы.

Из вчерашних заголовков: «В приемной семье обнаружили 12 детей с ВИЧ-инфекцией», «В Департаменте соцзащиты подтвердили, что инфицированных били», «Изъятый ребенок потерял речь», «Заражены при странных обстоятельствах».

Что на самом деле случилось в Зеленограде? «Правмир» нашел приемную маму детей, а также поговорил с семьей и ее соседями, друзьями, правозащитниками, юристами и специалистами из органов опеки.

«Пока я видела лишь двоих ребят. Петя спал, Полина плакала»
Со Светой нам удалось поговорить глубокой ночью, около двух часов. Днем она была на совещании у Анны Кузнецовой, бегала от чиновника к чиновнику, потом долго сидела в центре семьи. Ждала, что усыновленных ребят отпустят домой – ей обещали. Телеканалы, сайты написали, что Светлане позволили забрать четырех детей, соцсети – что двоих. Но никто никого не отпустил. До понедельника маму обязали собрать папку документов.

Женщина приехала домой, когда Москва встречала Старый Новый год. Мы с ней общались, а за окнами гремел фейерверк.

– Пока я видела лишь двоих ребят. Полю, ей шесть лет, и Петю. Петя спал, Полина плакала: «Не хочу здесь оставаться». Сотрудники центра до сих пор говорили, что детям весело, они развлекаются, – заметила Светлана. – И в больницу меня обещали пускать: «Нет ограничений». Однако в больнице к вечеру выяснилось, что введен карантин и никому туда нельзя. Еще обещали перевезти детей в Зеленоград. Когда – не уточняют. Всё постоянно меняется. Каждые полчаса.

Светлана утверждает, что никаких предпосылок для беспокойства не было:

– Перед ЧП были только жалобы воспитателей на Сережу, его поведение. Что балуется, что дерется, сок у девочек отнимает и игрушки. Сереже шесть лет, но он отстает по развитию от своих ровесников. Отсюда и поведение. В этот садик он ходит первый год…

Когда к нам домой нагрянули, заявили, что пришли по факту жестокого обращения с детьми. Сережа, по словам воспитателей, был в саду «весь в ссадинах и кровоподтеках». Потребовали предъявить другого ребенка, которого мы не повели в тот день в группу. Якобы дети в саду сказали, что он не пришел, потому что и его избили. Причем избил папа. Ребенка осмотрели, но синяков не нашли. Походили по дому. Мужу никаких вопросов не задавали. Он на следующий день должен был уехать хоронить маму. Она умерла.

Фото: kuzbass85.ru
Фото: kuzbass85.ru
«Папа кого чаще бьет? Сережу или Петю?»
Тем не менее Светлане сообщили, что детей изымают.

– Они сказали, что ко мне претензий нет, и я смогу навещать ребят. Специалист опеки по одному уводила старших мальчиков в соседнюю комнату и задавала вопросы с подвохом: «Папа кого чаще бьет? Сережу или Петю? Да мы уже всё знаем от других. Так что не бойся – говори». Старшие мальчики отказались ехать в приют: «Мы там уже жили 10 лет назад и не хотим возвращаться».

Растерянная Светлана, находясь в шоке, даже не звонила в тот момент знакомым, не искала юристов. По ее словам, это был настоящий театр военных действий.

– Наш старший Филипп побежал в детский сад, забрал младшего ребенка, фактически отбил его, скрылся у друзей, дожидаясь, когда из дома уйдет полиция…

Нам сказали: «Вы не переживайте, мы увозим ребят с ВИЧ в спецклинику». А утром звонит врач. Лекарств нет, как лечить, не знают. Опека была не в курсе, где находятся дети. Я их спрашиваю: «Почему дети в больнице имени Сперанского?». «Как в Сперанского? Они во втором КИБе». Ни я, ни мои знакомые информацию о ВИЧ (с таким диагнозом я их брала в приемную семью) прессе не давали. Это же врачебная тайна.

Три дня приемной матери не позволяли общаться с детьми.

– Я предлагала опеке и полиции: раз вы подозреваете в чем-то моего мужа, пусть тогда он поживет отдельно, а дети будут дома. Зачем вы их раскидали по городу? Не согласились. Кого наказывают? Взрослых или детей?

О СМИ, о том, что они на нас обрушили, и о том, как и почему наша семья оказалась в центре скандала, я не думаю. У меня нет сил сейчас об этом думать. Я хочу увидеть своих детей.

Фото: РИА «Новости»/Константин Чалабов
Фото: РИА «Новости»/Константин Чалабов
«А девочка считала, что она родная дочь. Мамина и папина»
Соседка приемной семьи Ангелина знакома с супругами около четырех лет. И за это время не случилось ничего, что бы ее насторожило.

– Мы все из одного района. Мой дом стоит напротив дома Светланы. Впервые пересеклись, когда Света забирала из детдома маленькую девочку. Малышке тогда было восемь месяцев. Забирали ее с жутким недовесом. Врачи думали, что ребенок не выживет. Семья вырастила, выходила. Девочка прекрасно развивается.

Детки особенные. И ДЦП, и синдром Дауна, и другое…

Сережа – мальчик, который сказал воспитательнице в детском саду, что его бил папа, он, например, с расстройством привязанностей. Приемные родители знают, что это такое. Как можно было звонить в полицию, не посоветовавшись с психологом, не проконсультировавшись? И почему вдруг воспитатель осматривала Сережу? Синяки были на попе. То есть она одежду с него снимала?

Навели бы справки, пригласили специалистов. Нет, сразу изъяли детей.

Вы зайдите в дом к Свете и Михаилу. Большая четырехкомнатная квартира, ролики, велосипеды, игрушки, книжки. Всё для ребят. Ими занимаются, о них заботятся. Мальчишек водят в бассейн. Дети катаются на горных лыжах, играют в футбол. Одну из девочек Света отдала в балетную студию. Сережа ходит на спортивную гимнастику. Нормальные родители, хорошая семья.

13 детишек. Еще трое выросли, учатся в университетах. Всего 16. Кого усыновили, кто приемный, один пацаненок – кровный. Есть девочка, которую взяли из приюта младенцем. Она всегда считала себя родной дочкой. Маминой и папиной. А тут ее забирают с утренника, с ёлки, помещают в какой-то центр. Она 10 января была на празднике в центре сопровождения «Семья». В него и забрали. Вместе с 6-летним приемным братом.

Никакой тайны усыновления. Никому, включая бабушку, не дают с ними видеться. Трое суток мать обивала пороги. Какое отношение опека имеет к усыновленным детям? Ворвались, погрузили в машину и увезли, не объясняя, куда и почему.

Не понимаю, что это. Может, показательная акция? Чтобы приемные семьи не брали иногородних ребят? Или из-за финансирования государством больших семей? Почему так быстро, необдуманно и негуманно действовали? Без причин, на ровном месте.

«Акта обследования и протокола матери не выдали»
Подруга семьи Мария Эрмель рассказала «Правмиру», что у органов опеки до этого момента претензий не было и что старшие дети, которые живут отдельно, готовы давать показания в защиту Светланы и Михаила.

– К Свете пришли шесть человек. Полицейские, они не представилась. И были люди из опеки. Дома находился Светин муж Миша, старшие мальчики. Семье заявили, что причина визита – звонок воспитателей по факту жестокого обращения с детьми.

Как обухом по голове: «Изымаем всех ребят, кроме кровного». Старшие мальчики убежали. Филипп полетел в детский сад – за маленьким Никитой. Его не отдавали и не позволяли звонить Свете…

Мы давно дружим. Я из Санкт-Петербурга. Светлана тоже там жила до переезда в Москву. Первых приемных детей она взяла больше 10 лет назад. У органов опеки не было никаких нареканий, претензий. Семья благополучная. Старшие ребята, у которых уже своя жизнь и свои заботы, готовы дать показания в защиту Светы и Миши.

Те юристы, с которыми мы общаемся, говорят, что, наверное, Света кому-то перешла дорогу. Раньше она была журналистом, занималась рекламой. Была довольно известным человеком в Петербурге.

Слишком быстро все случилось. Почему воспитатель вызвала не опеку, а полицию? У Светы изъяли детей, но не дали на руки бумаг: акт обследования, протокол.

Часть ребят отправили в приют, часть повезли в специализированную больницу. Но на следующий день семье позвонила врач из совершенно другой клиники и попросила провести терапию. Оказывается, их поместили в обычную больницу, где не знают, что делать с ВИЧ-инфицированными. А терапию же четко по часам нужно проводить. Дети дважды ее пропустили. Мало того, что увезли малышей и сообщили диагноз прессе, самое страшное, что рисковали их жизнью и здоровьем.

Фото из открытых интернет-источников
Фото из открытых интернет-источников
«Решение принято из-за того, что отец избил одного ребенка»
Уполномоченный по правам ребенка в России узнала о ситуации только в четверг вечером. Сама Света ей написала, и Анна Кузнецова откликнулась, созвала совещание. В столице создали комиссию и ситуацию, как говорят чиновники, «держат на контроле» департамент соцзащиты Москвы, аппарат уполномоченного по правам ребенка в России, Следственный Комитет РФ.

Анна Кузнецова отметила, что «…органы опеки и попечительства неоднократно посещали семью, последний раз – летом прошлого года. Фактов жестокого обращения не выявлено. Со стороны организаций системы здравоохранения претензий по лечению детей к маме нет… Изначально дети были помещены в разные медицинские и социальные учреждения, сейчас все дети переводятся в один центр, который находится в Зеленограде, поближе к маме, чтобы максимально смягчить тяжелейший стресс, возникающий у детей в первые минуты изъятия из семей. Важно понять, откуда у ребенка появились следы побоев, насколько то, что случилось в семье, носило системный характер. И только после детального разбирательства можно сделать выводы и принять решения относительно дальнейшей судьбы детей».

Однако чиновники, имеющие непосредственное отношение к изъятию, считают, что поступили совершенно правильно, либо вовсе не комментируют ситуацию.

Помощник руководителя управления социальной защиты населения Зеленоградского административного округа города Москвы Елена Ревичева (эта служба проводила изъятие) заявила: «Я не буду ничего комментировать. Таково распоряжение моего руководства».

Заместитель главы департамента труда и соцзащиты населения Москвы Татьяна Барсукова пояснила: «Органы социальной защиты изъяли из приемной семьи 10 приемных детей. Решение принято из-за того, что отец избил одного ребенка. Синяки обнаружили сотрудники детского сада, сообщившие о произошедшем органам опеки. Факт побоев был засвидетельствован сотрудниками полиции. Восемь ВИЧ-инфицированных детей помещены в больницу, где получают необходимые лекарства, двое – в социальные учреждения… Матери разрешено видеть временно изъятых детей».

Уполномоченный по правам ребенка в Москве Евгений Бунимович от выводов пока воздерживается: «Дети будут на некоторое время перемещены в центр помощи семьи и детям. Маме открыт доступ для общения. Департамент социальной защиты Москвы, мои сотрудники и сотрудники федерального уполномоченного по правам ребенка разбираются в ситуации очень подробно. Заранее никаких выводов делать не буду».

«Мы не можем забрать детей у пьяниц и наркоманов, а здесь такая оперативность»
Сотрудники органов опеки, много лет работающие в системе, показали «Правмиру» «Регламент межведомственного взаимодействия по выявлению семейного неблагополучия…».

В соответствии с этим документом процедура изъятия детей в Москве обычно проводится так: оцениваются уровень жизни несовершеннолетнего и степень угрозы его жизни и здоровью. В случае подтверждения семейного неблагополучия сведения передаются в районную комиссию по делам несовершеннолетних и специалистам в сфере опеки, попечительства и патронажа для организации индивидуальной социально-педагогической реабилитации детей и социального патроната над семьей.

Первыми информацию об обстановке, представляющей угрозу жизни или здоровью детей, обрабатывают специалисты опеки. В течение часа они сообщают о ней в районную комиссию по делам несовершеннолетних и подразделение по делам несовершеннолетних районного ОВД. В течение одного-трех дней проводится совместная проверка, составляется акт обследования условий жизни несовершеннолетнего и его семьи. В случае наличия реальной угрозы для жизни и здоровья ребенка комиссия или сотрудники подразделения по делам несовершеннолетних ОВД составляют протокол.

Фото: radio-serov.ru
Фото: radio-serov.ru
«Изъятие детей из семьи – всегда проблема. Мы не можем забрать ребят у пьяниц и наркоманов, а здесь такая оперативность», – удивлялись собеседники. И вспоминали истории о мамашах-алкоголичках, которые и бьют малышей, и не кормят их, и бросают на сутки. Тем не менее никто у них детей не отнимает.

– В Зеленограде все было сделано чрезвычайно быстро, – высказал свое мнение эксперт по социальному сиротству Александр Гезалов. – Якобы дети в опасности, и полиция вправе принимать решение. При этом не учитывался ряд факторов, которые могут привести к плохим последствиям. Почему так скоропалительно? Без изучения ситуации и опроса не только детей, имеющих проблемы со здоровьем? Как можно полагаться на мнение одного ребенка? Вела ли опека работу по сопровождению семьи, и есть ли какие-то подтверждающие это документы? Почему сотрудница детсада звонила в полицию, а не в органы опеки? Вопросов больше, чем ответов.

Психолог Людмила Петрановская, хорошо знакомая с мамой приемных детей, в своем ЖЖ в очередной раз назвала специалистов органов опеки непрофессионалами.

– Все это чудовищный непрофессионализм и по сути является жестоким обращением с детьми. Намного более жестоким, чем гипотетически имевшее место физическое наказание.

При этом маму уговаривают не волноваться, ведь «детям там хорошо, их развлекают».

Специалисты, которые не представляют себе, что происходит с ребенком, когда его вот так забирают из семьи и отправляют в приют, профнепригодны.

Специалисты, которые не знают психологических особенностей детей, проведших первые годы жизни в учреждении, например, того, что ребенок нередко готов сказать все, что от него хотят услышать, любому взрослому, чтобы быть в центре внимания, и что нужно каждый раз вникать и разбираться с привлечением детских психологов, прежде чем переходить к оргвыводам, просто опасны.

Мы все многое сделали для развития семейного устройства в последние годы. Но каждый раз выясняется, что в главном, увы, ничего не изменилось. Система всегда обслуживает в первую очередь себя, нарушая права детей и семей легко и непринужденно. Я очень прошу сфокусировать обсуждение именно на этом аспекте.

«Правмир» будет следить за тем, как разворачиваются события.

http://www.pravmir.ru/eto-byil-teatr-vo ... -10-detey/

Тема Светланы http://forum.littleone.ru/showthread.php?t=1944936
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Ищу друзей и единомышленников
Аватара пользователя
С нами с: 20 ноя 2009
Сообщений: 347
Благодарил (а): 16 раз
Поблагодарили: 23 раза
Marigel,
Я про это в инстаграме читала у подруги Светланы. Как все-таки страшно, что детей могут просто взять и отобрать. Без всяких причин...:(
Изображение


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Ксения
С нами с: 12 дек 2006
Сообщений: 4998
Изображений: 3
Откуда: между двух мостов
Благодарил (а): 187 раз
Поблагодарили: 773 раза
:sh_ok: :sh_ok: :sh_ok: это, вообще, что за беспредел???
И почему это из'яли усыновленных, а кровного оставили если по закону усыновленные приравниваются к кровным?
Все то, что родители делали годами, чтоб привести детей в чувства после жизни в детских учреждениях, просто взяли и одним махом перечеркнули, подорвали у детей уверенность, что родители могут их защитить....
А воспитатели - просто слов нет...


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Пишу мало, думаю много!
Имя: Evelina
С нами с: 29 мар 2013
Сообщений: 213
Благодарил (а): 40 раз
Поблагодарили: 77 раз
Про беспредел наших чиновников - это правда! я оказалась втянута в этот ужас с самого начала - я забрала Полю, что бы вместе с Элькой отвезти их на шоу, которое детский центр организовывал. При центре как раз и служба сопровождения, где мы со Светланой стоим на учете (типо их психологи нам помогают), и приют, и группа дневного пребывания, куда мои мелкие ходили, так как им сад без прописки не положен был. Про то что у Светы дома полиция мне пытался сказать их сын Миша, когда мне Полю привел на остановку, но я, к сожалению, слушать не стала - мы сильно опаздывали, потом Света странную смску прислала. До сих пор себя виню, что поехали в центр, а не удрали куда подальше. В центре девочек на шоу не взяли - оказалось что только для подростков. Я в растерянности была, побоялась идти с Полей к их дому, попросила что бы за девочками присмотрели в центре, пока за машиной схожу, вышла за ворота, почти сразу Света перезвонила, сказала что детей всех забрали, отвезут в больницу, а Петю, усыновленного, как и Полина, повезли в приют. Я поняла, что зря я девочек там оставила, тут же вернулась, но было поздно - Полю уже "закрыли". Хотя никаких документов не предъявляли. Мы там провели почти два часа, я надеялась, что втихаря получиться улизнуть, но не вышло. Там охрана на входе, и ворота железные 2 метра. в конце концов появилась милиционерша, сунула мне под нос корочки, рявкнула - "в доме выявлена угроза жизни и здоровью детей", после этого Полю увезли на милицейской машине то ли в отделение, то ли в больницу на освидетельствование...ну и все...
Папу их я знаю, он и таракана не убьет. Очень милый, добрый, при этом настоящий мужчина. Только у него два месяца назад умер отец, а в Рождество мать. И он просто уехал на похороны. Поэтому и нет его нигде в новостях. И как теперь людям жить когда такая свистопляска в новостях - у нас же до сих пор люди как огня бояться ВИЧ инфицированных детей, даже некоторые приемные - читала я некоторые высказывания на семье, оторопь берет от дремучей безграмотности. Зеленоград у нас город маленький, боюсь как бы тут "охоту на ведьм" не устроили. Да и когда детей вернут неизвестно. И вернут и вообще...
Сейчас в инстаграме увидела что Маша Эрмель(Светина подруга, Маша Воровка с литтлвана) собирает денег на адвоката для Светы - решили Жарова нанять. Еще народ призывает участвовать во флешмобе, но это технически выше моего понимания. И еще хочу добавить - получается что НИКТО у нас в стране не застрахован - любая сволочь может на вас стукнуть и тут же прибегут "держиморды" и детей заберут. Им без разницы было - кровный Никита, или усыновенные, или приемные. Заодно диагноз разгласили на всю страну и тайну усыновления. :de_vil:



За это сообщение автора evelina.vvo поблагодарили: 3 Elena751MarigelНадале
Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Ксения
С нами с: 12 дек 2006
Сообщений: 4998
Изображений: 3
Откуда: между двух мостов
Благодарил (а): 187 раз
Поблагодарили: 773 раза
evelina.vvo писал(а) 15 янв 2017, 06:57:
И еще хочу добавить - получается что НИКТО у нас в стране не застрахован - любая сволочь может на вас стукнуть и тут же прибегут "держиморды" и детей заберут. Им без разницы было - кровный Никита, или усыновленные, или приемные. Заодно диагноз разгласили на всю страну и тайну усыновления. :de_vil:

Вот это вот самое страшное, что никто не застрахован, о детях, вообще, не думают. Мне даже представить страшно, что испытали и сейчас испытывают дети, которых во так вот "защитили" от родителей, а разглашение диагнозов и тайны усыновления - это выше моего понимания за это, вообще-то, статья предусмотрена.
А психологи из центра содействия семьи не знают, что изъятие из семьи это огромная травма для ребенка, а для приемных детей, которые через весь этот ужас уже проходили, так, вообще, хуже не придумаешь???
Вообще, такая темная история. С каких это пор воспитатели сделались мед.экспертами и могут устанавливать как ребенок получил синяки, ребенок сказал папа бьет, а у меня ребенок говорит, что его гепард поцарапал (хотя он гепарда ни разу в глаза и не видел), дети они такие фантазеры. А синяк получить это секундное дело, у моего ребенка синяки, вообще, на ровном месте возникают, то в поворот не вписался,то на четвереньках поползал и все ноги в синяках.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
"Как могли дети умереть?"
26 декабря 2016
Мария Чернова

В Приангарье озвучены первые результаты расследований Следственного комитета по двум чрезвычайным происшествиям в детских учреждениях региона – гибели четырех воспитанников психоневрологического интерната в Черемхово и избиению воспитанника Усольского кадетского корпуса, закончившегося для подростка частичной потерей зрения. В своем сенсационном докладе http://newsbabr.com/irk/?IDE=153247 глава СК области главной причиной этих трагедий назвал "огромное" недофинансирование учреждений.

Трагедия в Черемховском психоневрологическом интернате случилась в августе этого года. За неделю с небольшим – с 5 по 14 августа – в больницах Приангарья, куда госпитализировали заболевших детей, умерли 4 воспитанницы заведения. Первый ребенок поступил в местную больницу еще 24 июля, а к середине августа в разных медучреждениях Приангарья было уже 23 воспитанника интерната. По следам трагедии в интернате Следственным комитетом было возбуждено уголовное дело по статье 293 УК РФ (ч.1) "Халатность".

....
А на последней сессии Заксобрания области глава СУ СКР Приангарья, генерал-майор юстиции Андрей Бунев откровенно заявил, что истинная причина гибели детей в интернате и других ЧП в подобных заведениях – огромный дефицит средств:

– Вы спрашиваете, как могли дети умереть от обычной дизентерии? Там палаты превратили в одни большие нары: кровати были сдвинуты вплотную. Какой санитарный режим можно соблюсти в таких условиях? Полгода детям не выделяли памперсы. В один момент начались перебои – и все. Даже одноразовые перчатки персонал был вынужден стерилизовать по много раз, потому что их не поставляли. Детей в интернат помещали вообще без карантина, хотя в таком заведении должно быть спецпомещение для трехнедельного карантина. Лекарства им подавали также с нарушением правил, так как для большинства детей они должны быть только жидкими – они не могут глотать. А в интернате медсестры просто размалывали для них дешевые взрослые таблетки. Не получали больные дети и необходимые им белковые препараты, и нужное количество продуктов, из-за чего у них резко снизилась сопротивляемость организма инфекциям, – так описал генерал-майор юстиции ситуацию в своем выступлении перед депутатами.

Полностью: http://www.svoboda.org/a/28193303.html
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
«Хочу как можно быстрее вернуть детей домой»
16/01/2017

Представители опеки и попечительства вместе с сотрудниками полиции изъяли из приемной семьи в Зеленограде 10 детей. Поводом послужило заявление сотрудницы детсада. Она утверждала, что увидела у ребенка ссадины и кровоподтеки. В итоге детей забирали из дома, из детсада, с новогоднего праздника. Двоих детей отвезли в приют, 8 – в больницу. Еще трое остались дома.

Эта история буквально взорвала Интернет. Социальные сети, форумы пестрят сообщениями и комментариями. Сюжеты на телевидении, статьи в изданиях. Раскрыта тайна усыновления, опубликованы диагнозы детей. Светлана, приемная мама в интервью корреспонденту фонда «Измени одну жизнь» рассказала, где сейчас находятся ее дети, и как вся семья переживает случившееся. Ситуацию прокомментировали эксперты и приемные родители.

http://changeonelife.ru/2017/01/16/hoch ... tej-domoj/

Как «похищали» десять детей из зеленоградской семьи. Рассказ юриста Анны Мишеловой
16.01.2017
https://www.zelenograd.ru/news/41750/
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
Общественные организации готовят предложения об изменении порядка вмешательства в семью
17.01.2017
Поводом для работы над предложениями стала ситуация с изъятием десяти детей из семьи в Зеленограде.

Рабочая группа из представителей общественных организаций разработает новый порядок действия государственных органов при появлении информации о возможном насилии над детьми в приемных и кровных семьях, рассказала Агентству социальной информации президент фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская. «Мы создали небольшую группу из общественных организаций и неравнодушных людей. Сейчас готовим более правильный, с нашей точки зрения, порядок действия государства в таких ситуациях, когда есть какая-то информация о том, что есть проблемы в семье. Как нужно действовать дальше для того, чтобы проверка этой информации не нанесла ни семье, ни детям еще больше травм», – говорит она.

В январе 2017 года органы опеки изъяли из приемной семьи в Зеленограде десять детей. Cемья воспитывает четверых усыновленных детей, восьмерых детей под опекой и родного трехлетнего ребенка. Все приемные дети имеют особенности здоровья. Поводом для изъятия детей послужило заявление сотрудников детского сада, которые сообщили, что обнаружили ссадины и кровоподтеки на теле одного ребенка. Дети находятся в учреждениях социальной защиты, полиция проверяет факты жестокого обращения, а Следственный комитет проводит проверку по факту изъятия детей, сообщает «Коммерсант». Инцидент получил широкую огласку, ряд экспертов подверг критике действия государственных органов.

Процедура, связанная с вмешательством в семью при подозрении на насилие, абсолютно не проработана с точки зрения защиты прав и интересов самих детей, говорит Альшанская: «Совершенно не берутся в расчет чувства детей, их переживания, то, насколько эта ситуация их травмирует, когда их резко хватают, перемещают, куда-то дергают незнакомые им люди, когда им ничего не объясняется. Когда их вырывают из известного им, привычного быта. Какими бы благими мотивами не руководствовались чиновники, понятно, что это не может происходить так. Тем не менее, достаточно регулярно происходит именно так. И не столько в отношении приемных семей, в основном, в отношении кровных».

Она выразила надежду, что этот случай, получивший широкую огласку в социальных сетях и СМИ, может заставить власти пересмотреть порядок вмешательства в семью, который существует сегодня. Предложения, которые подготовит рабочая группа, будут переданы в аппарат Уполномоченного при Президенте РФ по правам ребенка, Общественную палату РФ и другие инстанции. «Чтобы чиновники посмотрели, поработали юристы, и мы бы смогли изменить сегодняшний порядок вмешательства в семью. Для того, чтобы наконец-то в таких ситуациях были защищены права детей. Общественные организации говорят об этом уже многие годы», – говорит Альшанская.

После поступления информации о возможном насилии над ребенком должна быть проведена профессиональная работа по ее проверке в сотрудничестве с приемными родителями. В комментарии психолога Людмилы Петрановской на сайте фонда «Измени одну жизнь» говорится, что в данном случае не было проведено даже беседы с приемной семьей. «Все это чудовищный непрофессионализм и по сути является жестоким обращением с детьми. Намного более жестоким, чем гипотетически имевшее место физическое наказание. При этом маму уговаривают не волноваться, ведь «детям там хорошо, их развлекают». Специалисты, которые не представляют себе, что происходит с ребенком, когда его вот так забирают из семьи и отправляют в приют, профнепригодны», – заявила Петрановская. Сложные и конфликтные ситуации в социальной сфере должны решаться с помощью сотрудничества и разумных процедур, а не путем государственного «киднеппинга», считает она.

На портале Change.org опубликовано обращение к детскому омбудсмену Анне Кузнецовой с просьбой разобраться в ситуации с изъятием детей в Зеленограде. «Мы, неравнодушные граждане своей страны, считаем, что эта ужасающая ситуация спровоцирована для дискредитации института как приемных семей, так и обычных. Нарушены права детей, которым нанесены тяжелейшие психологические травмы, а также поставлено под угрозу здоровье и жизнь некоторых детей, нуждающихся в регулярном приеме лекарств», – говорится в обращении к уполномоченному. Петицию подписали более 10 тыс. человек.

Ранее Кузнецова заявила, что необходимо «понять, что произошло, получить общую картину здоровья детей, их психологического состояния, получить от мамы и папы четкие гарантии того, что дети в этой семье в безопасности», сообщает «Коммерсант». Она подчеркнула, что только после этого будет возможен возврат детей в семью.


https://www.asi.org.ru/news/2017/01/17/ ... a-v-semyu/
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.



За это сообщение автора Marigel поблагодарил: berkyt
Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
Матвиенко заявила о возможности отмены закона об усыновлении сирот иностранцами
By Евгения Тамарченко · On 18.01.2017

Спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко заявила, что Россия готова к диалогу с США по закону о запрете усыновления американцами российских детей, передает «Интерфакс».

«Мы готовы к диалогу с властями Соединенных Штатов и по этому закону», — сказала она. «Если Соединенные Штаты дадут гарантии того, что здоровье наших детей, жизнь, права наших детей будут гарантированы в Соединенных Штатах Америки, если они будут понимать, что необходимо сотрудничество с дипломатическими представителями, представителями власти России по контролю за тем, как живут наши дети, будет диалог, будет постоянно даваться информация, то все можно вернуть «на круги своя». Это не самоцель — держать этот закон», — подчеркнула Матвиенко.

Матвиенко заявила также, что решение ЕСПЧ по этому закону имеет отдаленное отношение к праву. «Это решение далеко от права, в том числе международного права, потому что Соединенные Штаты Америки не являются частью Европейской конвенции, они подписали Конвенцию ООН о защите детей, но ее так и не ратифицировали», — сказала Матвиенко.

Накануне Европейский суд по правам человека обязал Россию выплатить 75 тысяч евро гражданам США, которые из-за запрета не смогли завершить уже начатое усыновление российских детей.
http://theins.ru/news/42353
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Пишу мало, думаю много!
Имя: Evelina
С нами с: 29 мар 2013
Сообщений: 213
Благодарил (а): 40 раз
Поблагодарили: 77 раз
извиняюсь - кто о чем, а я все о нашем, наболевшем - со страницы в VK -

https://vk.com/wall401347_5488
Екатерина Кес
сегодня в 18:29
Действия
Хочу написать своё мнение о комиссии "независимых психологов, общественных представителей и экспертов" которые беседовали с детьми, после чего были сделали выводы, что детей в семью возвращать нельзя. http://deti.gov.ru/display.php?id=7197

Когда мне, как независимому клиническому психологу, нужно было делать психолого-педагогическую экспертизу и писать экспертное заключение для суда на одного ребёнка, весь процесс занимал 4 встречи с ребёнком (по 1 часу в разные дни), 2 часа собеседование с мамой и 2 часа собеседование с папой (включая заполнение ими психодиагностических текстов). Итого - 8 часов для комплексного исследования ситуации с одним ребёнком в семье. С участием всех членов семьи одним психологом. Это международная принятая практика проведения психолого-педагогических заключений. Один (может быть, два, но в команде) специалиста работают одновременно со всей семьёй, чтобы составить комплексное представление о том, что происходит в семье.

Первая встреча с ребёнком полностью посвящается тому, чтобы наладить с ним доверительный контакт. То есть один психолог выстраивает доверительный контакт с ребёнком и затем, в другие дни, продолжает проводить целый ряд специальных психодиагностических проективных методик, которые помогают выявить, что чувствует и думает ребёнок о маме, о папе, как чувствует себя в семье, с кем ему комфортнее, к кому он больше привязан, как относится к маме, папе, братьям и сестёрам. При этом ребёнок рисует, сочиняет, лепит, мы играем в ролевые игры - всё происходит легко, непринуждённо, в игровой обстановке.

Совершенно необходимая часть такого исследования - это беседа психолога отдельно с мамой и отдельно с папой. Родители тоже заполняют целый ряд психодиагностических тестов, личностные опросники, чтобы исследовать особенности их личности, стиль общения и воспитания детей.

Только такой комплексный подход (ребёнок + мама + папа) позволяет увидеть полную картину и составить представление о том, что происходит в семье.

Это большая и серьёзная психологическая работа, требующая времени и компетентности специалиста. Только после такого всестороннего исследования можно получить достоверную и полную картину того, что происходит в семье и что чувствует и думает ребёнок.

У меня возникает ряд вопросов по поводу того, как была проведена встреча с детьми. Насколько я понимаю, с детьми общался не один психолог, а много. Для любого ребёнка это стресс - много незнакомых взрослых людей, которые один за другим задают разные непонятные вопросы и которым нужно отвечать. Добавим сюда тот факт, что на момент беседы дети не виделись с мамой более 8 дней (ещё и журналиста к ним пустили, который успел задать детям целый ряд некорректных вопросов "в лоб" - об этом я писала ниже). Если вопросы на одну и ту же тему повторять часто, то это срабатывает как своеобразное внушение ребёнку.

Были ли проведены с детьми тесты, психодиагностические методики или им просто задавали наводящие вопросы? Почему не встречались с родителями? Почему базировали свои выводы только на ответах детей? Сколько времени уделили общению с каждым конкретным ребёнком? 1-2 часа на всех детей?

Я уверена, что нельзя базировать свои решение и делать такие судьбоносные для всей семьи выводы из того, что говорят маленькие, несовершеннолетние дети в стрессовой для них ситуации, при этом не встретившись для беседы с мамой и папой этих детей, не услышав их объяснения, не увидев, что это за люди. Родителей в этой ситуации просто вынесли за скобки, как- будто они какие-то незначительные насекомые. При этом на тот момент они, насколько я понимаю, всё ещё оставались законными представителями этих детей. Кроме того, можно было понаблюдать, как поведут себя дети при появления мамы - дополнительная важнейшая информация для того, чтобы составить впечатление об отношениях мамы и детей.

Для проведения такого исследования можно было обратиться к клиническим психологам, которые специализируются на таких экспертизах и знают, как их грамотно и правильно проводить. Тогда можно было бы получить достоверные выводы о сложившейся ситуации в семье.

Всё, что произошло, просто за гранью моего понимания.

P.S. Хотелось бы отметить, что помимо указанной специфики проведения комплексного обследования семьи, необходимо учитывать, что дети приемные и под опекой. Это всегда особая категория детей, как бы замечательно они не чувствовали себя в приемной семье, всегда есть обиды, которые актуализируются в стрессовой ситуации, а тут как раз такая ситуация. Дети имеют опыт предательства биологическими родителями, их изымают из семьи без предупреждения, родителей к ним не пускают, общаться по телефону в момент изъятия не дают, детьми это расценивается, как предательство. Да еще очень большой вопрос ЧТО говорили детям про родителей в момент изъятия и во время их прибывания в приюте и больнице. У меня миллион вопросов по ситуации, как с профессиональной точки зрения, так и с точки зрения мамы, - важное дополнение от Татьяны Малютиной.

P.P.S. Светлана Дель рассказала: «Сегодня <18 января> мне было сказано приехать к 10 утра в приют для совместной с психологами беседы с детьми. Но с детьми мне увидеться не удалось. «Специалисты» опросили детей без меня, без их законного представителя. Я же в ожидании получала от них звонки и смс... Мы впервые услышали друг друга спустя 7 дней. Дети говорили, что очень скучают, спрашивали, когда им можно вернуться домой. К сожалению, у меня нет ответов на эти вопросы. Позже мне сообщили, что дети не хотят домой. Это неправда!! И вечером меня лишили связи с детьми».
#помогитевернутьдетей
В страничку в вотцапе я это вставить сама не могу, но готова где угодно поворять - НИКТО ДЕТЕЙ НЕ БИЛ!!!!



За это сообщение автора evelina.vvo поблагодарил: Сеничка
Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
Елена Альшанская: «У нас должна быть презумпция добросовестности родителей»
18.01.2017 / Наталья ВОЛКОВА
Что такое интересы ребенка? Как их определяют и учитывают, в том числе органы опеки и попечительства? Об этом мы говорим с Еленой Альшанской, руководителем БФ «Волонтеры в помощь детям-сиротам»


Фото: Владимир Песня / РИА Новости
Что такое «интересы детей»
– Словосочетание «интересы детей», хоть и звучит понятно, по смыслу довольно широкое. Недавние тому подтверждения – изъятие десяти детей в Зеленограде, угроза забрать детей у родителей-должников в Татарстане. Как и кем определяются интересы детей в каждом конкретном случае?

– В российском законодательстве понятие «интересы ребенка» не определено. При этом оно активно используется и употребляется, например, в том же законе об опеке и попечительстве.

Есть определения, данные Верховным судом или существующие на уровне регионального законодательства, но тоже с широкой и неконкретной трактовкой, например: «интересы ребенка – это условия, необходимые для его полноценного психического, физического и духовного развития». Что это за условия – совершенно непонятно.

Интересы ребенка сегодня действительно часто воспринимаются как обеспечение физиологических и материальных потребностей – это видно по практике применения словосочетания или по условиям, в которых оно обычно используется. Ребенок – это объект, нуждающийся в хороших условиях для проживания, нуждающийся в полноценном питании.

Чаще всего во внимание не принимается то, что связано с отношениями ребенка, его чувствами, психикой. И понятно, почему – это сложнее определить, это эфемерные вещи. Но они должны быть определены, хотя бы с базовыми потребностями ребенка нужно разобраться.
Каждый из нас понимает: живому человеку его чувства, его психологическое состояние, отношения с другими людьми, не менее важны, а зачастую важнее, чем условия проживания. Человек, живущий в бедности и скудно питающийся, но в условиях любви, принятия и свободы, чувствует себя намного лучше лишенного привязанностей и любви, никому не нужного человека, живущего в достатке и идеальной чистоте.

Главные потребности ребенка не связаны с материальной стороной существования – они лежат в плоскости отношений, принятия, привязанности.

Ребенок, лишенный близких отношений со значимым взрослым, не сможет воспринять никакие хорошие материальные условия из-за перманентного стресса и тяжелого угнетенного состояния.

Взрослому тоже плохо быть одному. Одинокий человек вызывает у нас жалость. Но если для взрослого – это просто грустная история, то для ребенка эта история – жизненно важная. Это основа, на которой он растет и развивается как личность. Поэтому семья, где любят ребенка, где заботятся о ребенке, является его первичным интересом.

Конечно, в жизни все не идеально и бывает по-разному. Не всегда о ребенке заботятся в семье. Значимым взрослым для него может быть соседка, например, учитель, друг семьи. Взрослый, проявляющий адекватную заботу о ребенке, – это и есть то первое, что необходимо. Иногда у родителей это не получается, потому что они не умеют, не имели такого опыта сами. Это часто случается у воспитанников сиротских учреждений. Тогда надо помочь, поддержать, научить, а не выдергивать ребенка из семьи.

Но понимания этого у государственных органов, уполномоченных на работу с семьей, детьми, у нас нет. При этом везде написано, что все решения нужно принимать в интересах ребенка. Получается, что эти интересы остаются на усмотрение конкретного сотрудника, который что под этими интересами понимает, то и защищает.

Где учат на сотрудников опеки

Фото Антонио Пена с сайта safecreative.org
– Неужели сотрудники опеки не проходят обучение перед тем, как встать на занимаемые должности?

– В государственных вузах нет такой специальности – «сотрудник опеки», нет утвержденной образовательной программы. Сотрудник органов опеки – это человек, который изучил свои должностные обязанности и законодательство по семейному вопросу, и все.

Иногда – это зависит от региона, от самой опеки, от конкретного сотрудника – для них организуют курсы повышения квалификации, которые призваны не только дать понятие о том, что нового приняли в законодательстве, но действительно ознакомить с тем, как нужно работать с семьями, о психологической стороне такой работы. Но часто этому не уделяется никакого внимания. Получается, что люди, которые работают в опеке, не всегда обучены, не всегда подготовлены, не получили нигде специальных знаний для того, чтобы решать сложную задачу: принимать решение о жизни семей – детей и их родителей.

С прошлого года у нас действуют новые профессиональные стандарты сотрудника органов опеки: требования и описание того, какими знаниями, какой квалификацией сотрудник органов опеки должен обладать. Но из-за того, что нет программы подготовки и понимания, где эти знания сотрудник опеки может получить, этот профстандарт – пока чисто формальный документ.

К тому же, в профстандарте какие-то вещи просто названы, а содержательного объяснения нет. Даже если по ним сейчас в регионах и проводят аттестацию, организуют курсы, то содержанием эти вещи сотрудники опеки наполняют сами.

Уровень подготовки там, где она есть, к сожалению, везде разный. Мы иногда наблюдаем, что сотрудники опеки не владеют базовыми навыками. Например, никто не обсуждает с ними ценностные, этические вещи, не говорит о необходимости уважения к человеку, к которому ты входишь в дом. Неважно, в какой ситуации ты в дом вошел, неважно, какие у тебя подозрения, – часто общение строится сотрудником опеки настолько ужасающе, настолько унизительно по отношению к родителям, нелицеприятно и не по-человечески, что понятно, что людей нужно учить тому, что вообще-то так делать нельзя.

Кроме того, мы с коллегами и единомышленниками собираемся разработать инструкцию для работы с семьей, когда есть жалобы на плохое обращение с детьми или подозрения в этом. Чтобы не происходило того, что мы наблюдаем в Зеленограде, чтобы интересы детей как раз учитывались и правильно понимались.

– А в штате опеки есть психолог?

– Нет, его наличие не обязательно. Психологи есть в службах, которые занимаются подготовкой приемных семей к принятию ребенка.

– Интересы ребенка должны учитываться при устройстве его в новую семью, правильно? Но сейчас, по факту, семья выбирает себе ребенка, на него никто особо внимания не обращает. Как сделать, чтобы было наоборот и интересы ребенка учитывались?

– Сделать это можно, если не рассматривать интересы ребенка как нечто, оторванное от его конкретной реальной жизненной истории, от его судьбы.

Очень огорчает, что на устройство в семью смотрят как на отдельный от предыдущей истории ребенка процесс, как на «вещь в себе». И часто воспринимают ребенка, глядя на видеоролики или фотографии из банка данных (что на мой взгляд, тоже лишено этики), как личность, только появившуюся из конвейера по производству ничейных детей.

Но ребенок попадает в точку устройства в семью из какой-то своей ситуации, из прежней семьи. Что-то с ним случилось, что-то произошло такое, что стало необходимо найти ему новых родителей. А так как у нас не урегулирована, не организована работа с кровной семьей, с родственниками ребенка, с ним самим – этой работы, по моему мнению, катастрофически недостает, – то зачастую устройство происходит совершенно без учета его конкретной жизненной истории, его проблем, его потребностей.

Ребенок становится объектом, наделяется объектными качествами – рост, вес, окружность головы, цвет глаз, национальность, возраст, состояние здоровья, юридический статус. Это данные о нем чаще всего – единственные. Он становится вещью.

Другое дело – если мы будем рассматривать не ребенка как объект, а его жизненную ситуацию. Что случилось в его семье?


Фото с сайта gorodkovrov.ru
Работа с кровной семьей
– То есть нужно попытаться сначала провести работу с кровной семьей…

– Почему вдруг нам понадобилось семейное устройство конкретного ребенка? Например, потому, что его мама стала употреблять алкоголь. Соседи вызвали полицию в особо шумный день и ребенка забрали. Дальше опека предъявила маме список из 50 пунктов: что она должна сделать, чтобы вернуть ребенка. Мама, тоже выросшая в пьющей семье, не смогла справиться с этими 50 пунктами и потеряла ребенка окончательно.

Что здесь можно было бы сделать? На более раннем этапе помочь маме. Нормальная социальная работа никогда не выглядит как выставление требований (переклеить обои, вымести мусор и так далее) – это действительно попытка разобраться, что происходит в семье, что препятствует нормальному воспитанию ребенка.

Иногда оказывается, что мешает не нежелание человека изменить свои жизненные обстоятельства, а, например, проживание в квартире с другими пьющими родственниками, вовлекающими в процесс окружающих.

Здесь самым простым решением может стать разделение муниципального жилья, отселение мамы с ребенком и программа реабилитации для них.

Но, как это обычно бывает, с мамой никто своевременно не работал, мама не справилась. Нет у ребенка и сохранных родственников, потому что бабушка тоже употребляет. И не удается найти никого, кто мог бы его взять. Но ребенок ходит, например, в студию спортивного плавания. Тренер этой студии является наставником для него, значимым взрослым. В нормальной картине мира это и есть первый потенциальный кандидат на семейное устройство.

Если тренер откажется, нужно искать ребенку новую семью, но с учетом того, что ребенок любит заниматься плаванием, что ему важна именно эта секция. То есть в идеале, мы должны искать семью, живущую поблизости, которая будет понимать важность тех привязанностей ребенка, которые уже сформированы.

Если он захочет общаться со своей любимой, пусть и пьющей мамой, которая не может его воспитывать, но хочет поддерживать с ним связь, этому нельзя препятствовать. Это обязательно нужно учитывать. Привязанности ребенка, его связи в данном контексте входят в понятие его интересов.


Президент благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская. Фото с сайта diaconia.ru
Нельзя смотреть на ребенка, как на вещь, как на товар, как на блондина семи лет с голубыми глазами. Нельзя, чтобы ребенка забирал человек, которому не интересно, что у ребенка за душой, с кем у него сложились отношения, что было в его жизни хорошего и ценного, если он не новорожденный младенец, конечно.

Конечно, бывает, что сохранение связей – как раз не в интересах ребенка, например, когда он стал жертвой насилия и оставаться в семье для него опасно для жизни. Каждый случай – индивидуален и подход к каждому тоже должен быть индивидуальным. Но этого у нас нет – есть общая гребенка отношения к ребенку как к объекту.

– Бывают случаи, когда ребенок словно «зависает» в системе детских домов. Например, родители отдали его туда по каким-то причинам, но прав не лишены. Как работать с семьей в данном случае?

– Тут нужно работать на то, чтобы фиктивные родители перестали таковыми быть и забрали ребенка, помочь им в решении проблем. Или искать ему другую семью, если станет понятно, что кровная семья растить его не готова. Потому что у каждого ребенка есть потребность в семье и заботе.

Опять же, все очень индивидуально. Пример. Мамы-одиночка с тремя детьми, у двух из которых – тяжелая инвалидность, ДЦП. Она не справляется с воспитанием. У нее нет возможности растить их самостоятельно. Но вариант помещения детей в интернат на всю оставшуюся жизнь – ненормальный, плохой. Такой же ненормальный и плохой вариант – лишать маму родительских прав из-за того, что ей не хватает ресурсов.

Что можно сделать? Например, найти возможность для детей с инвалидностью инклюзивную школу рядом с домом или хотя бы интернат с дневным пребыванием. Найти маме домашнего помощника. В этой ситуации не нужно работать не семейное устройство ребенка – тут нужны меры, которые позволят маме справляться, например, выйти на работу.

Чаще всего в подобных ситуациях родителям не оказывается должная поддержка, которая помогла бы им самостоятельно растить ребенка. Государство или предлагает семье справляться единолично или полностью передать ребенка на казенное обеспечение.

– Кто должен заниматься всей этой работой?

– Этой работой должны заниматься социальные службы. Но их уровень, качество работы, широта услуг и умение и возможности коммуницировать с семьей очень разнятся. Это отличается не только от региона к региону, но и от социальной службы к социальной службе. Поэтому сегодня я считаю это основной задачей.

Если мы хотим решить проблему социального сиротства на самом деле – надо работать с первопричиной: с семейным неблагополучием. А для этого развивать на местах разные формы поддержки для семей с детьми.

Они должны знать, куда обратиться в трудную минуту. И чтобы ответом на обращение было не хамство и требование собрать 150 справок, доказывающих, что ты в помощи нуждаешься, а поддержка и желание помочь семье встать на ноги и быть семей для своего ребенка.


Фото с сайта materinstvo.ru
Мы все время всех подозреваем. Бедных, что они просто не хотят работать. Обращающихся за помощью, в том, что они потребители. Приемных родителей, в том, что они преследуют материальный интерес. И так далее.

Мне кажется очень важным еще и изменение отношение общества. У нас должна быть презумпция добросовестности родителей, и вообще, презумпция добросовестности людей.

Всегда лучше дать больше помощи, чем оставить без поддержки тогда, когда люди были на краю своей жизненной пропасти.


https://www.miloserdie.ru/article/elena ... roditelej/
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
Елена Альшанская. Мы живём в шизофреническом круговороте насилия
19 января, 11:00

Глава благотворительного фонда "Волонтёры в помощь детям-сиротам" Елена Альшанская — о том, как в нашем обществе насилие порождает насилие и исправить это пытаются насилием.

Уже несколько дней социальные сети и СМИ бурно обсуждают случай отобрания 10 детей у приёмной семьи. Версии, которые противоречат друг другу, разглашение врачебной тайны и диагнозов детей, страхи и опасения других приёмных семей. Всё это, в первую очередь, результат того, как произошло вторжение в семью и процедура изъятия (юридически правильно будет — отобрания) детей. Как она в принципе у нас происходит.

Я хорошо понимаю панику, которую может испытывать семья, читающая про этот случай. Как так, обнаружены синяки и без расследования и разбирательств все дети сразу выдернуты из семьи и развезены по разным учреждениям? Это страх родителя потерять ребёнка, потерять, не имея возможности противостоять молоху государственной машины, которая заведомо сильнее, которая не видит различий и от которой, кажется, никто не может защитить.

Это удивительная история, ведь мы говорим именно об инструментах защиты и поддержки, которые есть у государства. И которые оказываются не тонким инструментом хирурга, но гусеничным механизмом танка. И не выполняют своих прямых задач или выполняют так, как об этом говорит привычная нашему уху поговорка: лес рубят, щепки летят. Это звучит привычно ровно до того момента, когда вы вдруг осознаёте, что ваша семья или ваши дети — вот эти самые щепки.
Я ещё вернусь к процедуре отобрания, но сейчас я бы хотела поговорить о другом. Есть ещё одно странное явление, которое очень явственно проступает для меня в подобных (ведь это не первая и не единственная) ситуациях. Я говорю об удивительном для меня феномене практически шизофренической двойственности по отношению к теме насилия над детьми в нашем обществе.

С одной стороны, у нас очень высокая степень приятия насилия как воспитательной меры. Открой любой родительский форум с обсуждением плохого поведения детей, буквально первым же советом пойдёт "как следует отлупить". Люди будут со смаком и огоньком в глазах обсуждать, как они выбивали из детей "дурь" или как это делали с ними их родители. Читать это очень больно и страшно. И видно, что в этих вылезающих наружу подробностях, "как именно меня порол ремнём отец", — наглухо забитый глубоко в сердце крик жертвы о несправедливости, обида, которую хочется забыть или отыграть на ком-то другом. Меня били, и я буду.



"Во многих далеко или близко знакомых мне семьях бьют детей. Может, не избивают, но шлёпают, дают подзатыльники, пощёчины, собственно, причиняют те самые злосчастные побои, вокруг закона о которых сегодня идут такие битвы в СМИ и депутатских креслах"


Это разные семьи. Среди них семей с высшим образованием, хорошим достатком, интеллигентными манерами не меньше, чем семей с рабочих окраин, окончивших техникум или только среднюю школу. Это, к сожалению, факт. Большинство населения моей страны не считает чем-то ужасным такую воспитательную меру, как побои.

Но есть и вторая сторона. И что самое поразительное, участники зачастую ровно те же самые люди. Эта другая сторона возникает в тот момент, когда случай побоев или даже подозрения на побои становится вдруг публичным или доходит до государственных служб. Обычно по жалобе школы, детского сада, поликлиники. У ребёнка вдруг обнаруживают синяк.

И тут включается совсем другая история. Резкое изъятие ребёнка из семьи. Полиция. Опека. Допросы ребёнка без присутствия родителей. Допросы родителей, больше похожие на вынесения приговора без суда и следствия. Если вдруг подтверждается, что ребёнок не упал с лестницы или качелей, а действительно синяк получил от руки родителей, — общественное мнение резко преображается. Не зря отобрали. Нет шума без огня. Оказывается, нам врали. Побил — в тюрьму. Публика готова принять только одно объяснение синяка. Ребёнок ударился сам, упал, подрался со сверстником. Мы с пеной у рта будем защищать родителей до того момента, пока нам позволяется верить, что происхождение синяков — случайное. Но стоит узнать об обратном — вокруг семьи в общественном поле в лучшем случае организуется заговор молчания.

Я тут не буду упоминать особые группы, которые громко заявляют свою поддержку побоям вслух не только на родительских форумах. Как только ситуация переходит из неофициальных между собой разговоров в общественное и публичное поле — это перестаёт быть признаваемо и принято. И люди, которые продолжают нести идею "меня били, и я буду" в официальном, публичном дискурсе, выглядят довольно дико.

У нас была история, когда за помощью обратилась мама, которая выпорола своего ребёнка ремнём. Очень сильно. Ребёнок прогуливал школу, не делал домашние задания. Школа долго требовала от мамы "принять меры", вызывала на беседы, "песочила" на общих родительских собраниях. Мама воспитывает ребёнка одна, справляется с трудом. Измученная школьными угрозами исключить ребёнка, "приняла меры" как смогла — ремнём. И тут же в школе следы от побоев заметили на физкультуре. Ребёнка немедленно изъяли. А дальше классический сценарий. Ни ребёнку, ни маме ничего не объясняют. С мамой все разговаривают в основном ором. Как с преступником. На неё кричит полицейский, говорит, что посадит. На неё кричит опека, пугают лишением прав. Её не пускают к ребёнку.

Она, конечно, не права. Но вообще-то до этой ситуации её довела школа. Которой проще было требовать изменения поведения ребёнка руками и так не справляющейся мамы, чем стараться самим замотивировать ребёнка на учебу. У этой мамы нет эффективных способов решить эту проблему. Она не знает, как решить задачу, которая ставится перед ней давлением, насилием, угрозами. Ей никто не объяснил, не поддержал, не помог. Не предложил вместе решать задачу мотивации ребёнка. Её, по сути-то, "побили", и она пошла передавать это насилие по цепочке. Своему ребёнку. А дальше?

"Круг насилия пошёл работать, расходясь волнами. Ребёнка сначала побила мама. Потом его схватили и увезли в приют. Он испуган, остался без знакомых людей, не понимает перспектив своего будущего. И не понимает за что. За что его наказали и закрыли в учреждение? Он виноват в том, что его побила мама? Скорее всего, такой вывод он и сделает"


Мама получила новую порцию угроз и унижений от полиции и опеки. Она испугана, затравлена, унижена. Это, наверное, такой суперпедагогический приём, помогающий людям научиться воспитанию без насилия?

Эта история ещё не закончилась. Она про то, как насилие порождает насилие, как его пытаются исправлять насилием. Но ничего, кроме дальнейшего насилия, эта ситуация породить не может. Только бесконечное травмирование, унижение и озлобление всех участников процесса. Озлобление это обязательно потом где-то проявится. Участники этого круга насилия ещё обязательно отыграются на ком-то. На своих детях, случайно подвернувшемся прохожем, подчинённом...

"Мы живём в удивительно шизофреническом мире. Мы не считаем агрессию и унижение тем, чем они в действительности являются — насилием. Мы не считаем побои в семье тем, чем они действительно являются — насилием. Мы готовы признать насилие как эффективный метод борьбы с насилием. И практически не предполагаем других путей"


У нас нет полутонов, нет представления о сложности человеческих взаимоотношений и сложности социальных институтов. Люди не могут быть живыми, они не могут быть слабыми, совершать ошибки, не справляться.

Всё чёрно-белое. Или все могут бить своих детей ("Я тебя породил, я тебя и убью!"). Или родитель, побивший ребёнка, тут же выставляется преступником, не достойным жалости и исправления, путь его прямой на эшафот, а ребёнка мигом надо отобрать. Или можно забирать любого ребёнка из любой семьи, по любому подозрению. Или ни один ребёнок не должен получать защиты (потому что семья — это святое, не лезьте туда, даже если ребёнка там избивают и морят голодом).

А ведь, казалось бы, такая простая вещь. Детей в семьях перестанут бить, когда это перестанет быть для нашего общества принятой социальной нормой. Надо признать, что детей бить нельзя. А с другой стороны, родитель, который шлёпнул ребёнка или даже сорвался и побил, не должен быть объявлен преступником, достойным только тюрьмы. В первую очередь у нас должны быть доступные, повсеместные курсы, программы, информация в доступе — о том, как воспитывать ребёнка без насилия. Покажите мне, где это есть сейчас? Вот куда направить маму, на которую давила школа и кричал полицейский? Где она может получить помощь в воспитании ребёнка? Пока я не вижу вокруг примерно ничего, что помогло бы ей в этой ситуации. Вообще, чаще всего родители и срываются, когда им тяжело, когда они не справляются, когда на них давят. И вместо помощи продолжается насилие.

Возвращаясь к теме отобрания. Отобрание ребёнка из семьи должно быть крайней мерой. Бывают в жизни, к сожалению, ситуации, когда это единственная защита для ребёнка. По сути, так это законодательство и трактует. Но никак не раскрывает критерии определения крайности. А уж то, что сама эта процедура чаще всего — концентрированное насилие по отношению к семье и ребёнку, об этом мы говорим годами. Но никто нас не слышит.

Я надеюсь, что хотя бы сейчас это удастся изменить. Потому что и правда, любой из нас может оказаться той семьёй, к которой возникли вопросы. И сделать так, чтобы вопросы не задавали палками и ситуация, где действительно надо защитить и спасти ребёнка, отличалась от ситуации, где родителям надо оказать помощь или и вовсе не трогать семью, — наша общая задача.

Елена Альшанская
Президент БФ "Волонтёры в помощь детям-сиротам"

https://life.ru/t/семья/961279/my_zhivi ... e_nasiliia
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
evelina.vvo писал(а) 20 янв 2017, 06:58:
извиняюсь - кто о чем, а я все о нашем, наболевшем - со страницы в VK -

https://vk.com/wall401347_5488
Екатерина Кес
сегодня в 18:29
Действия
Хочу написать своё мнение о комиссии "независимых психологов, общественных представителей и экспертов" которые беседовали с детьми, после чего были сделали выводы, что детей в семью возвращать нельзя. http://deti.gov.ru/display.php?id=7197


Там в комментариях у Елены Альшанской эта Екатерина Кес ей вопросы задает и оказывается, она ошиблась, решила, что Медведева - психолог от "Отказников".



Людмила Петрановская: Опять не о том
Теперь все обсуждают психологов. И могли ли дети наврать.
Верят или не верят. Обиняют и защищают.
И это все не о том.
Психологи поговорили с детьми, услышали их и передали их слова.
Что, было бы лучше вообще детей не спрашивать? Или сделать вид, что они такого не говорили, чтобы не идти против общественности?

Мог ли стресс от внезапного отобрания повлиять на слова детей? Да мог, конечно. Но стресс им создали не психологи. Не психологи выбрали начать работать с детьми, уже загнанными в стресс. Думаю, они предпочли бы работать в менее экстремальном контексте.

Можно ли на основании двухчасовой беседы делать однозначный вывод, что детей точно били, и что к приемным родителям они не привязаны? Не думаю.
Можно ли отмахнуться от слов конкретных детей, на основании "общего видения" решить, что они врут? Точно нельзя.
Так же, как на основании красивых фото в фейсбуке и даже личного знакомства нельзя делать однозначный вывод, что в семье все прекрасно и плохого обращения не было.

Эта ситуация требовала работы. Вдумчивой и аккуратной, без резких действий и общественного шума. В процесе которой вылезали бы проблемы и их можно было бы решать так или иначе. Вместо этого было сделано то, что сделано, и обратно уже не отыграть. Характер вмешательства был настолько грубым, диким и противозаконным, то теперь ЛЮБАЯ экспертиза будет вызывать недоверие. И это очень плохо и будет иметь очень далеко идущие последствия.

Говорят, один дурак может создать столько проблем, что сто мудрецов не разберутся. Таки да. И дети не бутерброд (с) и есть ошибки, которые невозможно исправить, просто открутив все назад.

Социальная работа - это не мнения и чувства, не верю-не верю. Это процедуры. Это доверие и контакт, основанные на этических нормах. Это расстановка приоритетов. Чего мы хотим, чтобы детям было хорошо или чтобы виноватым стало плохо? Пока у нас все процедуры и законы прописаны "в интересах следствия". Не в интересах детей.

Нет сейчас сил писать позитивную часть, чесслово. Может, через пару дней.

И хочу обратить внимание, что те, кто заварил эту кашу, ничего так и не поняли. И сотрудников опеки наказывают не за то, что вмешались так непрофесиионально, необратимо исказив процесс оценки ситуации. а за то, что не сделали этого еще раньше. И департамент занят не разработкой процедуры профессиональных действий в случае сигнала о насилии в приемной семье, а носится с идеей проверок без предупреждения. Говорить надо об этом.
А может, вообще сейчас лучше взять паузу и не загонять друг друга еще дальше в угол. Все и так достаточно паршиво.
http://ludmilapsyholog.livejournal.com/286876.html
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
Marigel писал(а) 18 янв 2017, 22:36:
Матвиенко заявила о возможности отмены закона об усыновлении сирот иностранцами
By Евгения Тамарченко · On 18.01.2017


ЦИТАТЫ СВОБОДЫ
Сироты в обмен на снятие санкций
Российских чиновников заподозрили в желании использовать "закон Димы Яковлева" для торга с США
17 января Европейский суд по правам человека присудил компенсацию семьям, которым не удалось усыновить детей из России из-за вступившего в силу "закона Димы Яковлева". Многие комментаторы поспешно решили, что речь идет об отмене "закона подлецов".
http://www.svoboda.org/a/28241834.html
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
Заявление Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства в связи с незаконным отобранием десяти детей из приемной семьи в г. Зеленограде
27 января 2017

В Патриаршую комиссию по вопросам семьи, защиты материнства и детства поступают многочисленные обращения граждан, встревоженных ситуацией, связанной с отобранием 10 января 2017 года двух усыновленных и восьми приемных детей у семьи Михаила и Светланы Дель, проживающих в г. Зеленограде, и последовавшими за этим событиями.
По сообщаемым в открытых источниках данным, 10 января 2017 года воспитатели детского сада обнаружили синяк у одного из приемных детей, воспитывавшегося в семье Михаила и Светланы Дель. Мальчик якобы сообщил, что его наказал ремнем приемный отец. Незамедлительно все дети организованно забираются по решению органа опеки, попечительства и патронажа района Старое Крюково и Силино Зеленоградского административного округа г. Москва и сотрудников полиции. Дети одновременно увозятся из дома, детского сада, с занятия балетом и с новогодней елки. При этом приемным родителям не предоставляется каких-либо документов и не сообщаются официальные основания для отобрания детей. В результате последующих событий приемные дети не возвращаются в семью (родственникам возвратили двух усыновленных детей), договор о приемной семье расторгается, в отношении приемного отца возбуждается уголовное дело по ст. 116 Уголовного кодекса РФ («Побои»), при этом приемные родители заявляют о своей невиновности.

Патриаршая комиссия не касается вопроса о невиновности или возможной виновности кого-либо из приемных родителей в противоправных деяниях, который должен разрешаться в такой ситуации правоохранительными органами и судом при строгом соблюдении норм действующего законодательства.

Вместе с тем, необходимо помнить, что ст. 49 Конституции Российской Федерации установлена уголовно-правовая презумпция невиновности, согласно которой каждый «считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда», причем «неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого».

Помимо этого Патриаршая комиссия хотела бы подчеркнуть, что в российском законодательстве также существует презумпция добросовестности родителей в осуществлении родительских прав, применимая по аналогии и к приемным семьям, и что эта презумпция должна всегда учитываться при осуществлении оценки безопасности ребенка, уровня риска нанесения вреда его жизни и здоровью, совершения в отношении ребенка правонарушений[1].

Эти презумпции должны приниматься во внимание не только судом, но и во всех действиях и высказываниях любых представителей органов государственной власти.

Кроме того, вполне очевидно, что не только ряд норм права, но и элементарная нравственность требуют, чтобы при осуществлении защиты детей и их интересов им не был нанесен еще больший вред, не причинялись душевные травмы, которых можно было бы избежать. Сотрудникам органов опеки, правоохранителям, судьям и любым другим представителям государственной власти при рассмотрении подобных дел и ситуаций следует всегда помнить, что своими действиями они наносят ребенку травму стократ большую, чем синяки.

Действуя в столь деликатной сфере, все, в том числе и представители власти, должны не только строго соблюдать справедливые нормы действующего законодательства, но и учитывать тонкие нравственные и человеческие измерения ситуации.

К глубокому сожалению, не только эти очевидные нравственные ориентиры, но и четко установленные государственным законом справедливые юридические требования были грубо нарушены в действиях в отношении семьи Михаила и Светланы Дель и их приемных детей.

В частности:

1. В соответствии с действующим законодательством немедленное отобрание ребенка у родителей (одного из них) или других лиц, на попечении которых он находится (включая приемных родителей), может быть осуществлено органом опеки и попечительства только на основании и в порядке, предусмотренном ст. 77 Семейного кодекса РФ и исключительно при непосредственной угрозе жизни ребенка и его здоровью. Наличие синяка у одного из детей, даже в случае если, по словам ребенка, он стал результатом наказания со стороны родителя, никоим образом не может рассматриваться как убедительный признак наличия непосредственной угрозы жизни и здоровью, тем более в отношении всех детей[2]. Таким образом, немедленное отобрание детей было осуществлено вопреки нормам действующего законодательства. Эксперты указывают, что в такой ситуации в действиях представителей органов власти можно усмотреть признаки состава уголовных преступлений, предусмотренных рядом статей Уголовного кодекса РФ (ст. 126 («Похищение человека»), а также ст. 201 («Злоупотребление полномочиями») или ст. 330 («Самоуправство»)).

2. По имеющимся данным дети, вопреки требованиям действующего законодательства, были формально отобраны не по ст. 77 Семейного кодекса РФ, а оформлены в качестве «безнадзорных». В соответствии со ст. 1 Федерального закона от 24 июня 1999 г. N 120-ФЗ "Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних" безнадзорным является несовершеннолетний «контроль за поведением которого отсутствует вследствие неисполнения или ненадлежащего исполнения обязанностей по его воспитанию, обучению и (или) содержанию со стороны родителей или иных законных представителей». В указанной ситуации никаких оснований полагать, что отсутствовал контроль за поведением отобранных детей, не было. Таким образом, если оформление детей в качестве «безнадзорных» действительно произошло, то имело место внесение заведомо ложных сведений в официальные документы.

3. Как сообщают СМИ, уже после отобрания детей, 12 января представители органа опеки убедили Светлану Дель написать «добровольное» заявление о помещении детей в приют «по собственному желанию». Приемная мать была при этом введена в заблуждение обещанием, что это даст ей возможность свободно забрать детей. Данные действия сотрудников органов опеки незаконны и выглядят как попытка «легализовать» свои предыдущие незаконные шаги, серьезно противоречившие действующему законодательству.

4. Договор о приемной семье в отношении восьми приемных детей супругов Дель был расторгнут, согласно официальным заявлениям, только 18 января. Таким образом, до указанной даты супруги Дель юридически оставались законными представителями своих приемных детей. Тем не менее, им отказывались предоставить касающиеся детей документы, информацию об их состоянии, препятствовали в свободном общении с детьми. Такая ситуация являлась нарушением действующего законодательства[3].

5. В ходе событий были, согласно информации СМИ, незаконно разглашены официальными лицами тайна усыновления (ст. 155 Уголовного кодекса РФ) и сведения, составляющие врачебную тайну и охраняемые законом.

Таким образом, в действиях представителей власти в данной ситуации налицо многочисленные серьезные нарушения норм действующего законодательства.

Даже в случае, если впоследствии действительно были или будут установлены реальные основания для законного отобрания детей и прекращения договора о приемной семье, это никоим образом не может оправдать противозаконные действия официальных лиц в данном деле.

По сообщениям СМИ, в отношении органа опеки и попечительства было возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 293 Уголовного кодекса РФ («Халатность»), за то, что они не выявили проблем и не вмешались в жизнь семьи Дель ранее.

То, что уголовное дело возбуждено в отношении органа опеки именно по такому поводу, а не в связи с многочисленными серьезными нарушениями, допущенными при отобрании детей из приемной семьи Дель, вызывает серьезную тревогу. Это дает всем органам опеки и попечительства в России опасный сигнал, что за невмешательство в семейную жизнь их могут преследовать, а незаконно осуществленное вмешательство в жизнь семьи будет, напротив, оставаться безнаказанным.

Договор о приемной семье в отношении приемных детей Михаила и Светланы Дель был спешно расторгнут со ссылкой представителей Департамента социальной защиты населения г. Москвы на рекомендации «независимых психологов», которые проводили осмотр детей. При этом, по сообщению Елены Альшанской, возглавляющей при департаменте Общественный совет по защите прав детей, оставшихся без попечения родителей, лиц из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и детей, находящихся в трудной жизненной ситуации и одновременно руководящей Благотворительным Фондом «Волонтеры в помощь детям-сиротам», психологи которого проводили данный осмотр, сам осмотр проходил в условиях, не позволяющих дать полноценную компетентную оценку состояния детей и характера их отношений с приемными родителями, при этом психологи не давали рекомендаций немедленно отнимать детей у родителей окончательно и расторгать договор о приемной семье.

Подобная поспешность принятия столь серьезных решений, затрагивающих судьбы детей, на фоне того, что не были созданы необходимые условия для работы специалистов, и это не позволило дать адекватную профессиональную оценку ситуации, вызывает серьезные вопросы.

Огромное количество не только приемных, но и кровных семей испытывает серьезные опасения в связи с этой ситуацией. И эти опасения полностью справедливы, независимо от тех или иных обстоятельств, которые могут быть далее установлены в конкретном деле. Подобная ситуация представляется недопустимой и наносящей большой ущерб обществу.

Российские семьи, как кровные, так и приемные, должны быть уверены в собственной защищенности и безопасности, в том, что никто не будет действовать в их отношении противозаконно, а существующие нормы закона будут разумны и справедливы.

Обращаясь к представителям власти, в том числе и судебной, Патриаршая комиссия призывает:

1) Обеспечить законное и справедливое рассмотрение дела супругов Михаила и Светланы Дель и их приемных детей на основании строгого и полного следования справедливым нормам действующего законодательства, внимательно относясь к установлению фактов и учитывая как презумпцию невиновности, так и презумпцию родительской добросовестности.

2) Воздержаться от помещения отобранных приемных детей, воспитывавшихся супругами Михаилом и Светланой Дель, в другую приемную семью или приемные семьи до того, как все обстоятельства будут вновь тщательно изучены и проверены с привлечением действительно независимых и компетентных экспертов, для работы которых будут созданы нормальные условия.

3) Дать публичную правовую оценку серьезных нарушений законодательства, допущенных при отобрании детей и в последующих действиях чиновников, привлечь к надлежащей ответственности всех допустивших их должностных лиц.

Патриаршая комиссия также просит средства массовой информации воздерживаться от недобросовестного освещения этой и иных подобных ситуаций. В результате журналистской недобросовестности и ложной погони за «жареными фактами» общественность может оказаться дезинформирована, а репутация конкретных людей и их жизнь могут быть разрушены в одночасье. Это совершенно недопустимо.

Во всех подобных делах представителям государственной власти, включая органы опеки и попечительства, правоохранительные органы и суд, журналистам и представителям общественности следует помнить не только о справедливости, но и о необходимости милосердного и человечного отношения ко всем членам семьи, особенно к детям.

Патриаршая комиссия надеется, что повышенное внимание общественности к данному делу не позволит допустить совершения в нем в дальнейшем явной несправедливости и оставить допущенные нарушения закона без последствий.

На фоне данной ситуации и в связи с выполнениями недавнего поручения Президента Российской Федерации, некоторые эксперты предлагают внедрить в использование «алгоритмы» вмешательства в жизнь российских семей. У Патриаршей комиссии вызывает глубокую озабоченность тот факт, что эти «алгоритмы», внося косметические изменения в сложившуюся практику и процедуры в сфере защиты детства, не меняют самой ситуации, когда оказывается возможным весьма широкое вмешательство в семейную жизнь на основании любого подозрения в адрес семьи, и даже могут привести к ее усугублению.

Патриаршая комиссия неоднократно обращала внимание органов государственной власти на то, что подлинная защита детей возможна лишь в условиях надежной защищенности семьи и прав родителей. Необходимы не поверхностные изменения в существующих подходах и процедурах, а системный пересмотр норм и практики применения семейного права, который позволит гарантировать уважение к неприкосновенности семейной жизни, соблюдение презумпций добросовестности действий родителей и их соответствия наилучшим интересам детей, ряда других основополагающих принципов. Сообщение заведомо ложной информации о семье, незаконное или необоснованное вмешательство в жизнь семьи должны влечь за собой серьезную ответственность вплоть до уголовной.

Хотелось бы подчеркнуть, что сбор информации о семье, различного рода принудительные беседы с родителями, обследование условий жизни семьи – сами по себе также являются формой вмешательства в семейную жизнь и могут допускаться лишь в крайних случаях, когда веские факты указывают на их необходимость и она не вызывает сомнений. Безусловно, следует избегать при этом неоправданно широкого правового истолкования понятия «насилие».

В этой связи Патриаршая комиссия считает необходимым вновь напомнить о своей официальной позиции, согласно которой «уголовное преследование родителей за использование в воспитании детей тех или иных методов, не наносящих вреда их здоровью и развитию, противоречит основополагающим принципам российского уголовного права, которые не допускают уголовного преследования за деяния, не сопряженные с какими-либо общественно опасными последствиями» и призывает «исключить из российского законодательства любую возможность уголовного или иного преследования родителей за разумное и умеренное использование физических наказаний в воспитании детей, не причиняющее вреда их здоровью»[4] как на уровне норм закона, та и на уровне применения этих норм на практике.

Вне зависимости от обстоятельств конкретного дела, Патриаршая комиссия в очередной раз выражает свою озабоченность сложившейся практикой, в силу которой родители могут в реальности сталкиваться с преследованием в административном или уголовном порядке в связи с использованием воспитательных наказаний. Такая практика является следствием ошибочной и необоснованной интерпретации правоприменителями действующих норм закона. Независимо от отношения к использованию физических наказаний в воспитании, принудительное вмешательство в жизнь семьи, а тем более преследование родителей в связи с ними неразумно, непропорционально, не учитывает реального состояния общественной и семейной жизни в нашей стране. Наносимый такой практикой вред семейной жизни и подлинным интересам самих детей значительно превышает предполагаемую пользу, которую от нее ожидают некоторые люди.


[1] Указанные положения закреплены в Концепции государственной семейной политики в Российской Федерации на период до 2025 года (утв. Распоряжением Правительства Российской Федерации от 25 августа 2014 г. N 1618-р).

[2] Подобная оценка, как представляется, полностью исключается, в частности, п. 9 действующих «Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» (утв. Приказом Минздравсоцразвития РФ от 24 апреля 2008 г. N 194н г.) который расценивает синяки, ссадины и иные поверхностные повреждения как «повреждения, не причинившие вред здоровью человека».

[3] Патриаршая комиссия ранее неоднократно обращала внимание специалистов и представителей власти на то, что во многих регионах действуют подзаконные нормативные акты, в связи с применением которых возникают подобные ситуации, и которые зачастую противоречат Конституции и нормам действующих федеральных законов, а потому не могут подлежать применению. Патриаршая комиссия в очередной раз напоминает, что именно так эксперты оценивают, в частности, действующий в Москве «Регламент межведомственного взаимодействия в сфере выявления семейного неблагополучия и организации работы с семьями, находящимися в социально опасном положении или трудной жизненной ситуации» (утв. Протоколом № 01-14 заседания Московской городской межведомственной комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав от 29.01.2014). Данный документ, имеющий неясный правовой статус, неоднократно приводил к нарушению прав родителей и детей и, как полагают эксперты, содержит многочисленные положения, прямо противоречащие нормам действующего федерального законодательства.

[4] Заявление Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства в связи с принятием новой редакции статьи 116 Уголовного Кодекса РФ - http://pk-semya.ru/novosti/item/5447-za ... sa-rf.html, см. также разъяснение позиции Комиссии: http://pk-semya.ru/novosti/item/5474-ra ... itsii.html
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
Алексей Газарян
23 января в 17:10 · Москва ·

5 заблуждений, которые проявились в связи с печальной ситуацией вокруг изъятия детей из приемной семьи Дель.
1. Ювенальная юстиция – это когда забирают детей у родителей.
Ювенальная юстиция – это не про изъятие. Ювенальная юстиция – это про специализированное правосудие и помощь. Снова поднялась тема про кровожадную «ювеналку», многие даже призывают выходить на улицу против нее. Ее зверь незримо бродит в общественном сознании и при удобном случае нам проще опредметить проблему с помощью давно известного мема. Так вот, друзья, ключевой институт ювенальной юстиции – это ювенальный суд. Точка экспертной и компетентной работы с каждым случаем, в котором участником стал ребенок.
И случай с приемной семьей Дель – это как раз тот случай, когда надо выходить с митингами не «против», а «за» качественную ювенальную юстицию. В поисках той модели, которая бы отвечала на весь комплекс зияющих проблем. Пусть это будет не суд, пусть это будет другой институт. Но только тогда мы будем иметь цивилизованную площадку, на которой сможем реально помогать семьям и детям в сложных ситуациях, подключая специалистов и общественные ресурсы. Предлагать что-то более креативное и полезное нежели «изъять/не изъять»
2. Психологи решают: вернуть или не вернуть
Психологи – не следователи, а диагностика – не экспертиза. Очень важно понимать, что экспертиза подобных случаев – это крайне сложная задача. Если вы просто зададитесь вопросами: «Что в этой ситуации нам следует оценить?», «Как это можно оценить?», «Что вообще здесь поддается оценке?», «Что может быть источником неопровержимых фактов?», «Как решить, что делать дальше?» и другие, то достаточно быстро поймете, что вопрос комплексный, очень запутанный и требует сложения огромного паззла.
И психологическая диагностика, проведенная в экспресс режиме, поскольку в другом режиме ее провести не позволили, может дать только один из элементов для всей картины. И уж точно не на психологах – окончательное решение. Так устроена система. Я искренне сопереживаю коллегам психологам, кто вызвался участвовать в этом процессе, и понимаю, что они стали заложниками коммуникационной игры. О ней следующий пункт.

3. Главное в социальной работе – это коммуникация с клиентом.
Социальная работа – это не только про коммуникации внутренние, это и про коммуникации внешние. Мы все еще не привыкнем к тому, что век интернета и новых медиа наступил и что каждое наше движение и действие моментально может отобразиться в социальных сетях и стать достоянием миллионов. Нам нужно учиться и вырабатывать профессиональные компетенции, связанные с тем, что любая социальная работа – это всегда еще и работа с внешними коммуникациями. Не делаем шаг, не подумав о том, как о нем говорить и как коммуницировать с внешним миром.
Отсюда – история с общественной паникой, отсюда – ситуация с оправдыванием психологов, отсюда – отсутствие внятного понимания у сообщества, что происходит и как развивается ситуация на самом деле.

4. Профессиональные приемные родители – это роботы.
Профессионализация приемного родительства – это не про бесчувственных родителей-роботов, а как раз про родителей, которые в контакте со своими чувствами. Это про профессиональное сопровождение, подготовку и работу семьи с помогающей командой специалистов.
Когда речь заходит про профессиональную приемную семью (возможно действительно для нашего языка не лучший термин), то возникает образ холодных, автоматически действующих «воспитателей». На самом же деле это про то, что и папа, и мама, и дети – находятся в более осознанном контакте с собой и с той ситуацией, в которой они пребывают. И если вдруг у мамы или у папы появляется чувство агрессии по отношению к ребенку, то он не стыдиться его, не подавляет его бытовыми способами, а идет с этим запросом к своему супервизору, который помогает ему с ним разобраться.
Хочется верить, что совместными усилиями мы сможем минимизировать потери и сделать конструктивные выводы. Сейчас важный фокус внимания – помощь и детям, и родителям семьи Дель, а также помощь другим приемным семьям, кто испытал серьезный стресс в связи с обрушившимся информационным потоком.


Дальше – нужно искать способы помочь ответственным органам государственной власти выработать не очередную партию «контролирующих» и «бюрократизирующих» поправок, а конструктивные и продвигающие вперед систему семейного устройства решения. Если, конечно, они к этому готовы. В чем есть сомнения.
Поскольку уже все больше видно знамен: «А мы говорили вам, что приемные семьи – это зло». И это вполне объяснимо тем, что работа в последние годы велась под флагом «Детские дома – это зло». И теперь мы пожинаем плоды именно такой коммуникации. «Зло» очень быстро меняет своего носителя. То, что было черным, потом быстро становится белым. В ответ на одну стигму – появляется другая. И это про пятое заблуждение:

5. Мы понимаем, что происходит
Это иллюзия. Как показывает ситуация, мы сейчас мало понимаем про то, а что собственно сделано и что реально работает. Мы не разобрались с приоритетами, тезаурусом, базовыми идеями. Очень много противоречий, которые требуют решения. Мы больше питаем себя надеждами, утешениями и заодно грантами.
Вот это мне видится очень важным – понять, в какой мы сейчас РЕАЛЬНОЙ точке пути. И куда он нас всех ведет?
https://www.facebook.com/permalink.php? ... 0138469227





Алексей Газарян
23 января в 15:19 · Москва ·
МИЛОСЕРДИЕ.RU красиво оформила мой утренний пост. С картинками - стало выразительнее. Спасибо большое. Уже получил в комментариях звание "бота ювиналки" и утверждение, что пост - проплачен. Только вот никак не найду то место, откуда мне за это платят.
https://www.miloserdie.ru/article/5-zab ... -semi-del/
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
От Людмилы Петрановской: По уму
ludmilapsyholog
23 января
За эти дни меня много раз попросили описать, а как должно быть "по уму".

Если вдруг у приемного ребенка на теле следы, похожие на следы побоев, и он сам говорит, что его дома побили. Или не говорит, но следы уж больно похожи.

И если не "политическую позицию" занимать, где с одного края: "все эти приемные родители берут детей из-за денег и потом с ними не справляются, не любят и издеваются, любить десятерых в принципе невозможно, в приюте им будет лучше", а с другого: "все эти дети соврут недорого возьмут, педагоги и чиновники их наверняка подучили, руки прочь от прекрасных людей, отдающих всю жизнь детям, фото с кружков и елки очевидный аргумент".

Черная ирония состоит в том, что эти позиции зеркально повторяют отношение к детдомам: "это Сиротпром, любая семья лучше, чем эти черствые люди, зарабатывающие на детях" против "руки прочь от святых людей, отдающих всю жизнь очень сложным и совсем больным детям, вот посмотрите сколько у них кружков и как они на елке".

Политические позиции никуда, кроме треугольника Карпмана, никого не приводят, к социальной работе и защите прав детей отношения никакого не имеют, поэтому обсуждать их смысла нет (если мы не обсуждаем вообще устройство общественного мнения и законы его функционирования, но мы сейчас о другом).


И вот тут сложно. То есть, я процедуру-то вполне себе представляю как алгоритм. В каком порядке что делаем в зависимости от результатов, полученных на предыдущем этапе. Но условия для того, чтобы это работало...


Ладно, давайте по процедуре.

Сразу скажу, что я не юрист и не чиновник, я не знаю, чего от кого в каком случае требуют сегодняшние российские законы и подзаконные акты, а также внутриведомственные указания и предписания, которые обычно обильны и внутренне противоречивы. Но мы же договорились "по уму".

Итак, поступил сигнал.

Звонит в опеку воспитатель детского сада (учитель, врач, тренер, соседи, знакомые) и говорит, что у ребенка на теле, возможно, следы побоев. Дальнейшие действия? Срочно встречаемся с семьей, естественно. Просим приехать, или предлагаем прийти домой. Не вламываемся. Предлагаем, если они не могут приехать (например, другой ребенок болеет, не с кем оставить). И сообщаем, что так и так. Дальше - варианты.


1. Например, при беседе с семьей папа или мама говорит - да, было дело, сорвались, дошли до ручки, был плохой день, сами теперь себе места не находим. Нужно думать, как помогать родителям, как налаживать контакт, как обсудить с ребенком то, что произошло, а может быть, как дать им с ребенком пару дней отдохнуть друг от друга, прийти в себя. Ребенок мог бы погостить в другой семье на выходных. Это совершенно рабочая ситуация, сто раз с таким имела дело, все это поправимо обычно, будут потом жить и радоваться.

Это самый частотный случай.


2. Или другой вариант: родители говорят: ну и наказали, а что такого, он сам виноват, нас тоже били и людьми выросли, в Библии написано, и всякое такое. Тут может быть полезна беседа с юристом, чтобы разъяснил ответственность. Особенно если речь идет об опеке по договору. Там вообще-то в самом договоре должно быть прописано, что физические наказания запрещены. Обычно подобная беседа достаточно отрезвляет.

В совсем упертом случае есть ведь АК. Пара штрафов или неделя подметания улиц - и папа-адепт Домостроя вполне будет готов принимать участие в занятиях группы с названием типа "Трудное поведение ребенка - преодолеваем без насилия". Если, несмотря ни на что, продолжать общаться с ними в духе уважения и сотрудничества, исходя из идеи, что ребенка он любит и хочет ему хорошего, вот только методы подкачали. Ведь он и правда может быть в остальном вполне хорошим папой, ребенок может быть к нему привязан и хорошо в этой семье развиваться. Чтобы это все знать, надо знать семью, ребенка, их отношения, динамику. Конечно, это не в ходе проверок холодильника выясняется.


3. Или они скажут: знаете, он у нас, к сожалению, часто такое говорит, внимание к себе привлекает, а может быть, ему этого даже хочется, потому что в кровной семье его били, и вот такой у него "язык любви". Но обычно, если с семьей работают, специалисты это раньше от родителей узнают, чем воспитатель из сада позвонит. Или сами услышат от ребенка.

Если с ребенком общается психолог или соцработник, такое заметно. Тогда нужно с ребенком работать про травмы привязанности, а родителям нужно много поддержки, и психологической, и юридической.

Бывает заметно реже, чем первый вариант, но не так уж редко. Чтобы, скажем, из десяти детей половина были демонстративны или виктимны, это не очень вероятно. Хотя если они из одной кровной семьи с опытом жестокого обращения, то возможно, конечно.


4. Наконец, семья может сказать: сами не понимаем, в чем дело, мы не били, может быть, сад хочет от нас избавиться, и ребенка спровоцировали такое сказать? В этом месте мы говорим, что, конечно, очень надеемся, что это недоразумение, но разобраться обязаны, и вместе с семьей вырабатываем план. В который может входить работа психолога с ребенком и родителями, дополнительный мониторинг, общение с детским садом или еще что-то, по ситуации. То есть мы не ставим целью непременно любой ценой узнать, было или не было. Мы ставим целью, чтобы, если и было, то больше не повторилось. Все наши меры сводят риски того, что родители будут "распускать руки" к минимуму.

В процессе работы психологи могут обнаружить вариант 3. Или придут к мнению, что таки было, тогда это повод для нового разговора с родителями. Который может вывести на вариант 1 или вариант 2.


Эти 4 варианта описывают, наверное, 90-95 % случаев. С вариациями и комбинациями, конечно.

Что такое остальные 5 или 10?


Может выясниться, что ребенок избит очень сильно. Не "синяк на попе", а серьезные многочисленные кровоподтеки, сильный болевой синдром, ухудшение общего самочувствия, выраженная эмоциональная подавленность или страх. Тогда не обойдется без врачей и полиции. И принятия мер по изоляции ребенка от человека, которого подозревают в нанесении побоев. Изоляция может быть осуществлена не за счет помещения ребенка в приют, а другими способами. Например, можно его отправить к родственникам, в дружественную семью или, если бил папа, оставить с мамой, договорившись, что папа пока поживет отдельно, если мама готова к сотрудничеству и защите ребенка. Наконец, если мама сама боится папу, если он производит впечатление человека, не способного контролировать свою агрессию, можно просить суд о его аресте. Ведь если побои серьезные, уголовное дело возбуждается практически сразу.

Дальше будет разбирательство и суд, в ходе следствия наверняка будет проведена в том числе экспертиза отношений между ребенком и родителями. Дальнейшие решения принимаются с учетом ее результатов и мнения работавших с семьей специалистов. Важно, что в принятии решения нужно исходить не из "было или не было", это иногда невозможно понять (вспомним хоть дело Агеевых), а "не повторится ли". И тут готовность семьи к открытости и сотрудничеству, к принятию на себя ответственности, важнейший фактор.


Еще вариант: с семьей все давно уже было неблагополучно, у специалистов и раньше не было уверенности, что о ребенке заботятся, сотрудничества семья избегает, всегда во всем винит ребенка, на себя не принимая отвественности. У ребенка позитивной динамики не наблюдается. Ситуация тянется не месяц и не два, непохоже, чтобы эта семья и отношения с приемными родителями были для ребенка ресурсом. И тут еще и физические наказания. И отказ от сотрудничества по исправлению ситуации. Или обещают, что больше не повторится, но повторяется. Возникают основания для расторжения договора, поскольку это устройство уже не в интересах ребенка.

Здесь тоже может понадобиться независимая экспертиза. И решение должно быть подробно обосновано, а отсутствие надежной заботы доказано не на уровне " у них дети болеют и дома грязь". А у кого, когда дети болеют, дома чистота и порядок?


Как-то так было бы "по уму".

Но для этого нужны профессиональные службы сопровождения, прописанные процедуры и еще много чего.

Например, если ребенка можно легко забрать из семьи, а потом задним числом придумывать мотивировку, сложно ожидать, что кто-то будет делать то, что долго и сложно, вместо того, что быстро и просто. Если бы был судебный порядок изъятия детей, думаю, работать с семьей было бы предпочтительнее, чем судиться с ней. Глядишь бы и научились.


И еще есть один очень важный вопрос, вопрос метауровня.

Когда я веду семинары для специалистов по работе с наиболее кризисными ситуациями, я всегда спрашиваю участников: когда, в какой момент начинается работа с кризисной ситуацией в принимающей семье?

Сначала попробуйте сами ответить, а я свой ответ уберу под кат.


Я уверена, что эта работа начинается в тот момент, когда волнующийся еще даже не кандидат в приемные родители берет трубку телефона и звонит в первый раз, чтобы записаться на ШПР.

Как с ним будут разговаривать? Как к нему отнесутся? Почувствует ли он внимание и уважение? Почувствует ли себя в безопасности, для того, чтобы думать, чувствовать, сомневаться, ошибаться и за счет этого расти, расширять свой потенциал, принимать зрячие решения?

В этот момент начинает закладываться основной капитал социальной работы - доверие. Самый капризный капитал в мире. который так сложно накапливается и так легко теряется.

Дальше начинается взаимодействие, в процессе которого капитал будет либо накапливаться, либо теряться. ШПР, консультации, визиты домой и прочие самые разные формы работы. Формы разные, а метавопрос один: что с доверием? Что в этой незримой банковской ячейке, там золотой песок доверия накапливается, нарастая в виде приличной горки, или он постоянно вымывается непрофессионализмом, нарушением границ, оценочностью и прочими вредными для него субстанциями?


Потому что, когда настанет час Х и семья будет в кризисе, времени для накопления уже не будет. Тогда ребром встанет вопрос, есть ли золотой запас, чтобы вместе с кризисом справиться. Или давно весь вышел. От этого зависит, будет ли в принципе возможно все, что я описала выше.


Все взаимодействие с семьей должно быть устроено так, чтобы в самом вероятном 1 варианте родители могли сказать: да, сорвались и побили, помогите. Не опасаясь, что это будет использовано против них и против детей.

Чтобы в довольно вероятном 3 варианте родители не тряслись от страха и не дрессировали ребенка "так не говорить", а первым делом шли к специалистам.

Чтобы даже в несимпатичных 2 и 4 вариантах оставался открытым путь к хорошему исходу.

Без доверия никакого "по уму" быть не может, потому что не может быть сотрудничества. Будет война, борьба, обман, манипуляции, подтасовки, суды, привлечение общественности и всякое такое.




В наших краях доверие часто держится на личном капитале. Этому доверяю, этому нет. И это очень ненадежная ситуация, как если бы вы оставляли вклад не банку, а лично какому-то клерку.

Под доверием имеется в виду доверие к институту, а не просто к человеку. То есть к человеку тоже надо, но это условие необходимое, но недостаточное. Сотрудник ушел в декрет, переехал, сама семья переехала - и все обнулилось.

Доверие должно быть подкреплено процедурами, гарантиями, законами, профессиональной этикой, механизмами репутации. Вот с этим у нас караул просто. Поэтому все вот так.


Кстати, насколько я могу судить, именно в случае с зеленоградским скандалом у семьи некое доверие к опеке было. И даже не сразу сплыло, что позволило еще какое-то время манипулировать приемной мамой в довольно отвратительной форме.

Вместо того, чтобы делать то, что можно и нужно было делать. И даже если бы по итогам работы выяснилось, что части детей в семье нехорошо, их можно было бы устраивать еще куда-то без истерики и спешки. А не издеваться так, как сейчас издеваются над маленькой Полиной.


К сожалению, такие истории не только страшно травмируют детей и родителей. Не только раскалывают профессиональное сообщество и до смерти пугают все приемные семьи, да и неприемные тоже. Они уничтожают тот самый капитал доверия, просто в топке сжигают. Не только прошлый и сегодняшний, но и будущий - на годы.
Какое уж тут "по уму"...

http://ludmilapsyholog.livejournal.com/286997.html
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
Елена Альшанская
23 января
О чем я думаю.
Что нет худа, без добра (и наоборот).

Может удастся наконец общими усилиями заставить государство пересмотреть текущий порядок отобрания детей из семьи.
Потому что он травматичен всегда.
Потому что там нет никакого предохранителя и защиты от произвола и ошибки. Ну и даже элементарно времени и возможности принять взвешенное решение.
Я набросала общий алгоритм реакции на сигнал о проблемах в семье и дальнейших действиях. Это первое приближение.
Посмотрите и пишите, если есть комментарии:
https://www.facebook.com/ElenaAlshanska ... 9700361559

(Файл в сообщении) - https://docs.google.com/document/d/1Ro6 ... aCkH0/edit

Отобрание ребенка возможно только в случае непосредственной угрозы жизни или серьезных нарушений здоровью ребенка

Базовые ценностные ориентации при работе специалистов с семьей:
1. Приоритет сохранения семейного проживания ребенка
2.Презумпция добросовестности родителей
3.Уважительное отношение к членам семьи
4. Разделенная ответственность между семьей и специалистом при принятии решения.
5. Учет мнения ребенка

1. Прием сигнала. Анализ информации и реагирование
При поступлении сигнала о наличии проблем в семье или угроз ребенку в зависимости от содержания сигнала специалистам органа опеки, на основании критериев рисков и угроз необходимо оценить сведения, содержащиеся в сигнале. Запросить дополнительную информацию о семье из государственных органов. И условно выделить три варианта сигнала:
1) Сигнал не содержит никакой информации, внушающей подозрения о возможной угрозе для жизни и здоровья ребенка. Семья уведомляется о наличии сигнала. С ней проводится беседа по телефону. Если семья подтверждает наличие проблем – предлагается социальная помощь.
1) Сигнал не содержит информации о непосредственной угрозе жизни и серьезных угрозах для здоровья ребенка, но содержит информацию о возможных рисках и угрозах или трудностях, испытываемых семьей при воспитании ребенка – с семьей связывается социальная служба и приглашает на беседу по поводу поступившего сигнала на своей или нейтральной территории. На этом этапе без выхода в семью. Если после беседы нет оснований предполагать серьезную угрозу жизни и здоровью, а информация о наличие рисков или трудностей подтвердилась – предлагается социальная помощь или сопровождение.
2)Сигнал содержит информацию о непосредственной и очевидной угрозе жизни и здоровью ребенка – в семью выходит специалист по социальной работе в паре с психологом из службы, уполномоченной органами опеки или привлеченной по договору.
Если есть информация о потенциально опасной ситуации в семье и выход специалистов может быть не безопасен для них, в сопровождении представителя правоохранительных органов. Для выхода необходимо принятие акта о совершении выхода. Семья должна быть предупреждена о визите, насколько это возможно. При возможности привлечь к визиту специалиста имеющего доверительные отношения с данной семьей, если работа с ней ранее проводилась государственной или негосударственной организацией.
2. Непосредственный выход в семью.
При выходе в семью специалисты по социальной работе и психолог, должны руководствоваться интересами ребенка и задачей сохранения проживания ребенка в семье, как первичной. Они должны пользоваться любыми вариантами опросников, подходов к проведению беседы, но в методических рекомендациях к ним должны быть закреплены основные сферы оценки. И, главное, этические принципы проведения подобных визитов. Правила коммуникации с семьей.
Визит может быть однократным. Если серьезных проблем не обнаружено, или наоборот, выявлен факт преступления в отношении ребенка и ребенок нуждается в немедленном отобрании.
3. Варианты принятия решений
Первичная задача специалистов (социального работника и психолога) оценить непосредственность угрозы (на основании критериев).
3.1.Непосредственной угрозы нет, но есть подозрения на возможный риск и угрозу, или имеются серьезные обстоятельства, препятствующие полноценному развитию ребенка и соблюдению его интересов
В случае отсутствия непосредственной угрозы жизни и здоровью (при которой промедление может поставить жизнь и здоровье ребенка в реальную опасность) или неочевидности угрозы, но наличии рисков, проводится дальнейшее расследование случая и психолого-педагогическая оценка семьи без отобрания ребенка. Если все же у специалистов остаются серьезные подозрения – совместным переводом ребенка и взрослого в социальный центр для наблюдения.
Если речь не идет о прямой угрозе насилия или риска здоровью ребенка со стороны родителя, но о потенциальном риске в силу внешних обстоятельств или условий проживания, то семье должна быть предложена необходимая помощь для устранения обстоятельств, препятствующих полноценному развитию ребенка и соблюдению его интересов. Материальная, жилищная, психологическая, педагогическая, социальная, юридическая. Любая.
Если речь идет о физическом наказании (наказаниях), не повлекшим серьезного вреда здоровью – в обязательном порядке родителям (родителю) назначается терапия или курсы по методам ненасильственного воспитания в семье. Если серьезного и есть риски – ребенок переводится к родственникам, близким взрослым, а при их отсутствии в замещающую семью или учреждение на время расследования и работы с семьей. Всегда, если речь идет о физическом или психологическом насилии – семье (родителю) назначается терапия и курсы повышающие родительскую компетентность.
3.2. Непосредственная серьезная угроза жизни и здоровью есть
Если выявлены серьезные угрозы в отношении жизни и здоровья ребенка не требующие промедления. Когда есть достаточные основания полагать, что оставление ребенка в данной ситуации непосредственно повлечет за собой серьезную угрозу для его жизни и здоровья, специалисты могут принять решение об отобрании.
Но помимо самих рисков и угроз необходимо, в первую очередь, оценить их источник для принятия решения:
- в случае если угроза исходит от одного из родителей (близких взрослых) – удалить этого взрослого, либо переместить ребенка со значимым взрослым (другим родителем или родственником или близким взрослым) в другое место проживания;
- в случае если гроза исходит от внешних обстоятельств ( например условия проживания, бедность в результате которой ребенок голодает и тп) – необходимо устранить эти обстоятельства (либо переместить со значимым взрослым (другим родителем или родственником или близким взрослым) в иное место проживания);
- если угроза исходит от обоих родителей или единственного родителя (всех совместно проживающих взрослых) – отобрание ребенка из семьи. В этом случае в первую очередь рассматривается возможность переместить ребенка внутри родственного окружения или круга близких знакомых семьи. И только в случае отказа таковых или не возможности с ними связаться, ребенок перемещается во временную замещающую семью или учреждение
- если угроза существует по отношению к одному конкретному ребенку, временно, на время расследования, необходимо переместить ребенка к родственникам, близким взрослым. И только в случае отказа таковых или не возможности с ними связаться, ребенок перемещается во временную замещающую семью или учреждение

Внешние обстоятельства, устройство быта, бедность, низкая родительская компетентность не приводящая к непосредственным серьезным угрозам жизни и здоровью– НЕ МОГУТ В ПРИНИЦПЕ БЫТЬ ПРИЧИНАМИ ОТОБРАНИЯ
4. Финализация отобрания
В случае если все же была выявлена прямая угроза жизни и здоровью и ребенка отобрали. Он оперативно передается в семью других родственников или близких взрослых. В случае отсутствия таких родственников или возможной угрозы при таком размещении – в замещающую семью на временное устройство, и лишь в случае невозможности этих мер – в учреждение.
В течение 48 часов суд должен принять решение о подтверждении отобрания на основании предоставленных документов и свидетельских показаний (об уважительных причинах для такого срочного перемещения ребенка из семьи). Суд принимает решение либо об удовлетворении иска – тогда ребенок изымается на 1 месяц либо о немедленном возврате в семью. Семье в обязательном порядке предоставляется адвокат.
В течение месяца:
- начинается работа с семьей – по расследованию обстоятельств и восстановлению детско-родительских отношений; открывается ИПР
- производится поиск близких взрослых (на предварительную опеку) если ребенок был первично размещен в учреждение.,
- при отсутствии родственников (близких знакомых) - замещающей семьи на временное устройство до принятия решения
5. В процессе перемещения ребенка из кровной семьи :
Желательно организовать сопровождение ребенка (в больницу, учреждение, временную замещающую семью) кем-то из близких и знакомых ему людей. Если ребенка везут незнакомы е люди им необходимо представиться и объяснить свою роль ребенку.
Необходимо рассказать ребенку в максимальном безопасном варианте о том, что будет, куда они едут, как примерно дальше будут разворачиваться события, как он будет контактировать с родителями, на какой срок он едет. Общение необходимо строить с учетом возраста ребенка.
6. Дальнейшая работа с семьей после отобрания:
Даже в случае отобрания первичной задачей должна ставиться задача возвращения ребенка в семью (за исключением случаев уголовного расследования в связи с преступлением обоих или единственного родителя по отношению к ребенку или отказа родителей от дальнейшего воспитания ребенка).
При отобрании ребенка должна быть начата процедура расследования и работы с семьей. Социальной службой проводится расследование всех обстоятельств В результате расследования должно быть принято решение: работа по поддержке семьи, работа по восстановлению детско-родительских отношений, временное устройство, постоянное семейное устройство
В течении месяца открывается план по реабилитации семьи и назначается ответственный за ведение семьи сотрудник. Само ведение семьи может предусматривать любые сроки от месяца до года с вариантами продления. Работа ведется совместно с организацией, где находится ребенок – если он находится в организации.
В обязательном порядке с первого дня отобрания определяется посещение родителями ребенка. Должна быть возможность ежедневного посещения. Препятствием может служить лишь ситуация сексуального насилия в отношении ребенка взрослым и физического или психологического насилия, после которого ребенок возражает против общения с родителем.
Если невозможно восстановить отношения с родителями (поведение родителей не поддается коррекции (угрожает жизни и здоровью)) - постоянное семейное устройство:
- к родственникам;
- к знакомым взрослым;
- к другим гражданам.

Последовательность может быть изменена, если есть взрослый, у которого с ребенком уже сложились отношения привязанности. Основной момент при устройстве ребенка – это уже сложившаяся привязанность. Она является приоритетом при устройстве ребенка в семью.


Ограничение в родительских правах

В случае если родитель не справляется с какими-то обязанностями, нарушает какую-то серьезную сферу прав ребенка (не пускает в школу, запрещает переливание крови), его родительские права могут по суду ограничиваться в этой части и передаваться государству либо второму опекуну, должно быть назначено сопровождение семьи. Таким образом, происходит распределение опеки для решения конкретных задач на конкретный срок. ОРП не должно в обязательном порядке сопровождаться отобранием ребенка.
ОРП назначает на срок до полугода с возможностью пересмотра.

Лишение родительских прав
Должно быть самой крайней и редко используемой мерой.
После исчерпанности всех мер работы и поддержки семьи. На суде должна быть доказана длительная проведенная работа по устранению угроз (в соответствии с порядком). Если у семьи не хватает ресурсов для устранения угроз, исходящих от внешних обстоятельств - должны быть меры государственной поддержки. Семье в обязательном прядке должен быть предоставлен адвокат.
При ЛРП не всегда должен быть запрет на совместное проживание и общение (если остается другой родитель). По этому вопросу отдельное решение принимает суд, в зависимости от ситуации.
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
Отобрать ребенка за час – почему в Англии это невозможно

ВАЛЕРИЯ МИХАЙЛОВА , ВАРВАРА ПЕНЗОВА | 30 ЯНВАРЯ 2017 Г.

Тайны усыновления не существует. Средний возраст приемных родителей – 55 лет. Даже тяжелые подростки-сироты учатся в обычных школах. Изъятие детей из семьи не происходит неожиданно. Провинившимся родителям помогают найти ресурсы, чтобы справиться с проблемой. Рассказывает Варвара Пензова, директор благотворительного фонда «Дети наши», после стажировки в Лондоне.

Как фильм изменил работу с сиротами
Великобритания – это страна, где родилась теория привязанности, принципиально меняющая подход к воспитанию детей, это место, где впервые было проанализировано влияние детдомовского воспитания на детей, где в 1969 году был снят знаменитый документальный фильм «Джон».

В фильме маленький мальчик, живущий в обычной семье, вдруг попадает в учреждение. На наших глазах за 14 дней пребывания там он очень сильно меняется, закрывается от общения, уходит в себя. На основании этих исследований серьезно изменилась вся система работы с детьми-сиротами и кризисными семьями по всей стране, и потом – во всем мире.
Я работаю в российском благотворительном фонде «Дети наши» и не являюсь экспертом по британской системе работы с кризисными семьями и детьми-сиротами. В декабре я побывала на стажировке, организованной фондом Тимченко, и хочу поделиться тем, что увидела в лондонских детских домах и фостерных агентствах. Это может дать нам пищу для размышления.


Варвара Пензова

Отличие № 1: Не наказать родителей, а помочь им

В британской системе опеки очень важный принцип – выявление проблемы на ранней стадии, когда ее легче всего решить.

Например, когда ребенок только начинает прогуливать школу или когда становится известно, что в семье случилась какая-то трагедия.

Все службы, которые тем или иным образом взаимодействуют с детьми, научены различать признаки насилия над ребенком или неблагополучия в семье. В случае их обнаружения эта информация сообщается социальным службам, после чего социальный педагог собирает данные о том, что происходит с этой семьей.

Допустим, ребенка из школы не забрала мама. Учитель об этом сообщает в социальную службу и по полицейскому акту ребенка без надзора на 72 часа могут изъять – он попадает на это время в замещающую семью, которая готова принимать детей в таких экстренных случаях. Дальше педагог разбирается, что случилось. Допустим, есть объективные причины, помешавшие маме встретить ребенка: она попала в аварию, находится в больнице. Тогда выясняется, кто может позаботиться о ребенке, пока мамы нет. Либо мама вернулась, ребенка отдали – проблема разрешена.

Если же выясняется, что это связано с пренебрежением родительскими обязанностями – мама в загул ушла, например – то собирается более подробная информация о происходящем в семье, о том, как это сказывается на детях, какие ресурсы есть у семьи, чтобы с этим справиться.

Собирается целая комиссия, которая принимает дальнейшие решения. Очень важное, на мой взгляд, отличие, в том, что задача комиссии – не настучать по голове безответственным родителям, а помочь им увидеть проблему и увидеть свои ресурсы для ее решения.

С родителями работает психолог, социальный педагог, представители медицины и полиции. Их задача – вдохновить родителя на изменение ситуации своими силами. Допустим, если график работы мамы не позволяет вовремя забирать ребенка из школы, то ей помогают найти кого-то в ее окружении, кто сможет ее подменять. Задача – не винить и наказывать родителя, а предложить ему помощь.

Или, например, ребенок-подросток, и родителям не хватает компетенции, чтобы справляться с трудным подростковым возрастом. Их приглашают на специальные курсы, чтобы они узнали больше об этом возрасте и смогли наладить отношения с сыном или дочерью.

Помощь может быть и денежная: оформление социальных пособий или содействие в поиске работы. Есть целый список профессий, на которые люди переучиваются, что способствует их благополучной социализации. Дальше они могут самостоятельно ухаживать за своим ребенком и обеспечивать его всем необходимым.


Отличие № 2: Главное, чтобы ребенок остался в семье

Все усилия направлены на то, чтобы помочь семье сохранить ребенка и научиться самим за ним ухаживать и его воспитывать.

Нам рассказали одну потрясающую историю – про семью, где помимо прочих проблем у мамы были ментальные проблемы. Уже троих детей этой пары пришлось изъять из семьи: проблемы не удалось разрешить, и для безопасности детей они были переданы на фостерное воспитание, в приемные семьи. И вот родился четвертый малыш. Семья всем своим поведением показывает, что они готовы за ним ухаживать, что теперь все будет по-другому.

Но мама, к сожалению, не в состоянии делать это сама. В течение полугода в дневное время с семьей находился социальный работник, помогая вести хозяйство, ухаживать за малышом. На ночь ребенка забирали в приемную семью. Специалисты наблюдают в таких случаях за динамикой: на разрешение ситуации дается полгода, и если есть хоть какие-то положительные подвижки, то работать с семьей продолжают. Если нет – родители не выполняют свою часть обязательств и не меняют свое поведение – то принимается решение об изъятии ребенка.

Так вот в этой семье через полгода папа принял решение расстаться с мамой, но не отдавать ребенка в учреждение, а взять на себя его воспитание. Какое-то время социальный работник помогал папе справляться, и через несколько месяцев тот уже был в состоянии жить и ухаживать за малышом самостоятельно. Полгода работы социальных служб – и ребенок растет в семье с родным отцом.

Главный постулат системы: большинство семей способны самостоятельно ухаживать за своими детьми, если им немного помочь.

Отличие № 3: Никаких «гетто» для сирот и детей с особенностями развития!

Большое отличие от системы, принятой в нашей стране, в том, что в Великобритании никто не стремится создавать закрытые учреждений для детей с определенными особенностями. Коррекционные школы в стране есть, но их количество сокращается. Все направлено на интеграцию людей с особенностями в обычную жизнь.

Задача всей системы – максимально их подготовить к жизни в обычном мире. Это касается и трудных подростков, с асоциальным поведением. Даже самых сложных подростков в детдоме, где мы были – зачастую с криминальным прошлым, с какими-то тяжелыми психологическими проблемами – учат жить, учиться и работать в обществе.

Отличие № 4: Изъятие ребенка не становится для семьи шоком

Если в семье проблемы, и после полугодового сопровождения психологами и другими специалистами положительной динамики нет, дело передается в суд. Очень важно, что, когда доходит до суда по изъятию ребенка, то ни для семьи, ни для самого ребенка это не становится шоком, сюрпризом и неожиданностью.

Потому что на каждом этапе работы с семьей обсуждают действия и ответственность каждого вовлеченного и варианты последствий в том или ином случае. И это важное отличие от нашей системы.

Часто бывает, что, приходя в неблагополучную семью, сотрудник нашей опеки из благих побуждений говорит ребенку, например: «Мы сейчас поедем с тобой в больницу, доктор тебя посмотрит. Это ненадолго!» – в то время, как она сама уже прекрасно знает, что ребенка изымают. Что ближайшие несколько месяцев он проведет в приюте.

Если представители опеки сами не знают, чем это для ребенка закончится, надо все равно даже об этом сказать честно, на доступном ему уровне. Сейчас такие алгоритмы у нас уже прорабатываются. Конечно, когда изъятие ребенка из семьи связано с непосредственной угрозой его жизни, времени на долгую работу и подготовку просто нет. Но в такой ситуации, я думаю, специалисты тоже должны быть готовы честно отвечать на вопросы ребенка. Главное – не врать. Ложь во благо, насколько я поняла, в британской системе неприемлема.


Отличие № 5: Учитывается мнение детей… и младенцев

Очень важно, что решение о подходах в работе с семьей принимает и потом регулярно обсуждает, корректирует и пересматривает команда специалистов, а не один человек, что позволяет избежать субъективности.

Что еще интересно: при оценке ситуации и принятии решения учитывается желание детей, выраженное вербально или невербально (если это младенец или ребенок, который не умеет говорить). Специалист смотрит на то, как он взаимодействует с родными, как реагируют на них: ловит ли взгляд взрослого, улыбается, тянется ли к родителям, или пугается, прячется, избегает взгляда, или даже полностью равнодушен.



Отличие № 6: Биологический родитель, которого не было в жизни ребенка, не может его забрать
Здесь вспоминается история с украденным из роддома Матвеем Ивановым в Дедовске – он же был найден в январе этого года: его украла и воспитывала женщина, потерявшая своего собственного ребенка. Неизвестно, чем закончится это дело.

Но в Британии, например, принцип соблюдения интересов ребенка и важности постоянства его окружения означает, что биологический родитель, который полностью отсутствовал в жизни ребенка, не имеет никаких преимущественных прав на возврат его к себе.

Например, родитель находился в тюрьме, на контакт с ребенком не выходил, им не интересовался, ребенок все 3 года своей жизни воспитывался в приемной семье. В такой ситуации биологический родитель не имеет преимущественных прав на свое дитя, он не может вернуть его себе только на том основании, что он отец. Потому что у ребенка уже – сложившееся окружение, отношения, с какой стати передавать его фактически чужому человеку?

Отличие № 7: Большинство изъятых детей возвращаются в родную семью

2/3 случаев, которыми занимаются социальные работники, заканчиваются возвратом детей в родную семью. Они отмечают, что работа с семьей эффективней всего в первые 3-6 месяцев после открытия случая. Но работа может длиться и дольше, если необходимо.

Очень радостно, что эти данные перекликаются с теми выводами, которые мы сделали по итогам работы в Смоленской области. Наши психологи и социальные педагоги работают с детьми, которые уже находятся в детдоме постоянно, но даже в этом случае есть успешные истории возврата детей в кровные семьи. И чем меньше ребенок находится в учреждении, тем больше шанс вернуть его.

А это значит, что если идти в приюты и реабилитационные центры, куда дети попадают временно, или в службу поддержки семьи, куда родители обращаются в ситуации кризиса, то шанс сохранить семьи будет еще выше.

Отличие № 8: Родительских прав не лишают!
Если все-таки семья не справляется, то созывается специальный суд (участвующие в нем судьи тоже проходят переподготовку и занимаются исключительно подобными вопросами), и там может быть принято решение установить госнадзор за ребенком и переместить его на воспитание в другую семью.

Биологических родителей прав не лишают. Просто на какое-то время государственное право превалирует над родительским.

То есть лишить родительских прав нельзя. Нет такого понятия! Может быть установлен государственный надзор над семьей. Но родитель всегда остается родителем. Исключение: случай усыновления – тогда родительские права полностью переходят к другой семье.

Отличие № 9: Три четверти сирот воспитываются в приемных семьях
В Британии, если семья не может воспитывать ребенка, в первую очередь, ищутся его родственники, даже соседи, учителя, семьи близких школьных друзей – перебирается весь привычный круг общения ребенка. Если устроить к знакомым невозможно, то подбирается приемная семья.

В последнее время и усыновление считается крайне нежелательной формой устройства ребенка, потому что нарушает его права – разрывает его связь с кровной семьей.

Более 75 процентов детей, которые не живут со своими родителями, воспитываются в приемных семьях. Однако кровная семья не полностью исчезает из жизни ребенка: если общение с семьей возможно, если оно безопасно для ребенка, то происходит в ограниченном варианте.

В России пока большинство таких детей живут в учреждениях – это основная форма устройства детей-сирот у нас. И, как правило, общение с родными, к сожалению, прерывается.

Наш фонд как раз занимается воссоединением детей-сирот с их родственниками, потому что без этого проблему с сиротами никак не решить. Наш опыт работы с детьми в детдоме показывает, что органы опеки часто не делают ничего, чтобы найти родных, хотя они есть и могли бы поддерживать с детьми контакт.


Отличие № 10: В одну семью – не более трех приемных детей

Главное требование к приемной семье – наличие свободной комнаты. У приемного ребенка должна быть своя комната. При этом в одной семье не может быть размещено одновременно более трех приемных детей, даже если условия позволяют.

Один из приоритетов – по возможности не разделять братьев и сестер. А что делать, если их четверо? Устроить в семью можно только троих… Каждый случай рассматривается индивидуально. Бывает, что приоритеты вступают между собой в конфликт. Допустим, у одного из них потребности, которые невозможно обеспечить вне Лондона.

А в Лондоне семей, готовых принять несколько детей, немного – нет столько свободных комнат. Оценивают, что важнее: оставить брата и сестру вместе или разделить, чтобы обеспечить особые потребности одного из них – например, специальную школу. Приоритет определяет муниципалитет.

Назначается социальный педагог – куратор случая. И если детей несколько, значит, и кураторов несколько – по каждому ребенку. Рассматривается случай каждого ребенка в отдельности, потому что даже в одной семье дети могут иметь большую разницу в возрасте и не особенно общаться или, допустим, одни дети жили с бабушкой и дедушкой, другие – с папой и мамой, и тоже не очень знакомы.

Рассматриваются потребности конкретного ребенка. Именно социальная служба определяет, какие услуги ему нужны: может, ему нужен логопед, или психолог, или какое-то специальное медицинское наблюдение. Поэтому при поиске замещающей семьи государство ищет возможность максимального удовлетворения этих потребностей. В том числе, стараются максимально сохранить – если это безопасно для ребенка – его окружение: чтобы он остался жить в том же районе города, где жил, ходил в ту же школу, чтобы, помимо смены ухаживающих за ним взрослых, его жизнь минимально изменилась.


Фото: londonfamilyphotography.co.uk

Отличие № 11: Проверяют и сопровождают приемную семью одни люди

В Британии существуют государственные и негосударственные агентства по подготовке и сопровождению приемных родителей – фостерные агентства. Очень важно, что функции по подготовке и сопровождению объединяются в одном месте!

Это значит, что те люди, которые готовят семью к новому статусу и оценивают ее ресурсы, сопровождают эту семью, когда к ней попадают дети-сироты, они же и отвечают за качество размещения (длительность пребывания детей в семье, их благополучие в ней и пр.). То есть люди изначально имеют представление о семье, установлен с ней контакт, есть понимание, что от кого можно ожидать, они эмоционально друг на друга ориентированы. Получается, что они оценивают и готовят семью к приему детей и несут ответственность за качество этой оценки и подготовки!

В то время как у нас школы приемных родителей – это пока некий отдельный институт, выдающий бумажку о прохождении. По формальному признаку наличия этой бумажки органы опеки дают добро на усыновление ребенка, не будучи даже толком знакомы с этой семьей.

Отличие № 12: Документы и справки собирает агентство
Каждая семья, у которой есть свободная комната и необходимые условия, может обратиться в фостерное агентство и стать усыновителями. Первое очное знакомство с представителями органов опеки происходит на территории потенциальной приемной семьи. Это дает возможность и семье чувствовать себя спокойно и уверенно, и специалисту – получить гораздо больше информации о том, как они живут.

Дальше наступает этап сбора документов – он осуществляется не семьей, а представителями агентства.

Специалист обращается за справками и в полицию, и по месту работы, и в поликлинику, и собирает отзывы соседей, друзей, родственников. А семья просто ждет – процесс занимает до 8 месяцев.

Потом они проходят базовый курс обучения – 8 или 10 блоков. Но в общем, приемные семьи учатся постоянно. Допустим, ты взял 7-летнего малыша, но проходит время – и он уже подросток: перед тобой встают другие вопросы и проблемы.

Приемные семьи находятся в постоянном контакте с агентством. Социальный работник посещает семью не реже 14 раз в год, из них 12 – по согласованию с семьей, и 2 раза – без предупреждения. Это стандартизированный подход.

Приемный родитель ведет дневник о жизни ребенка. Допустим: «Пришел из школы; заболел; сегодня хорошо общался с соседскими детьми» – и он еженедельно заверяется соцработником. То есть контакт семьи и социального работника – очень плотный!


Отличие № 13: Средний возраст приемных родителей – 55 лет
Средний возраст приемных родителей – 55 лет.

Ограничений по максимальному возрасту нет.

Нам рассказывали об одной пожилой даме, сотруднице агентства, через которую прошло более 100 детей. Понятно, что на длительный срок маленьких детей у нее не размещают, но она – родитель, который может принять детей в экстренных случаях на краткосрочное размещение.

Отличие № 14: Усыновителям только голубоглазых, здоровых детей с хорошей генетикой – отказ
У нас стоит очередь из усыновителей, желающих взять домой голубоглазых, здоровых младенцев из благополучной семьи – то есть без “плохой генетики”. В Англии, если семья ставит подобные условия на собеседовании, им говорят:

«Вы знаете, потребности в воспитании таких детей у нас закрыты. Основной контингент – подростки, дети мигрантов, асоциальные дети. Поэтому если вы четко нацелены на голубоглазых девочек, извините – мы вам помочь не сможем».

Их даже не берутся учить – таких родителей просто не берут в эту систему. Те же, кого берут, готовы закрывать реальные потребности, а не удовлетворять свое желание воспитывать определенный тип детей.

То, каких именно детей отдадут в ту или иную приемную семью, определяется по итогам обучения и взаимодействия семьи со специалистом. Допустим, родители хотят взять подростка, но в ходе бесед выясняется, что они – эмоционально неустойчивые люди и не смогут противостоять каким-то агрессивным проявлениям, которые бывают в подростковом возрасте. Значит, у них будут размещать малышей. Или, например, семья не против взять ребенка с особенностями, но их дом для него не приспособлен – там нет лифта или нет пандуса. Им, конечно, такого ребенка не дадут на воспитание.

По каждой семье есть профайл. Есть база, где указана их «профессиональная квалификация» – какого типа детей и на какой срок они готовы принимать. Например, существует экстренный тип размещения: когда ребенка изъяли из неблагополучной семьи, он в состоянии стресса, и надо постараться его успокоить и быть готовыми к тому, что он не пойдет на контакт. Или же это краткосрочное изъятие из семьи – пока родители решают какие-то проблемы – на 1-2 месяца: в таком случае ты должен быть готов к тому, что не можешь к нему крепко привязываться, что его придется возвращать родителям.

Задача агентства – эти категории для каждой семьи определить. То есть, получается, не ребенок подбирается под семью, а семья – под ребенка! Каждый кейс социального работника – это кейс ребенка, а не семьи.

Отличие № 15: Нет никакой тайны усыновления

Нет никакой тайны усыновления, это считается неприемлемым, и работа направлена на то, чтобы не оставить у ребенка ни единого шанса вырасти без знания, что он был усыновлен.

Поэтому об этом говорится с самого начала, ребенок растет с этой информацией, не воспринимая ее как некий шок. Об этом с ним постоянно говорят, по-разному, в зависимости от возраста, но для него это никогда не является новостью.

Там исключена ситуация, когда в подростковом возрасте человек вдруг случайно узнает, что он не родной, и что всю жизнь близкие люди ему врали. Последствия такой новости – психологическую травму и разрыв с родными – очень трудно потом преодолеть. А когда ребенок растет со знанием, что он не родной, травмы не происходит, и это не мешает эмоциональной близости с приемными родителями.

Отличие № 16: Выплаты на ребенка покрывают все расходы на него

Приемные родители получают зарплату и деньги на содержание ребенка. Но при этом у фостерных семей обязательно должен быть альтернативный источник дохода, то есть они не должны зависеть от выплат на ребенка.

Еженедельные выплаты идут от муниципалитета – с места выявления неблагополучной семьи. Соцработник вместе с семьей составляет финансовый план управления детскими деньгами – рассчитывает, сколько пойдет ребенку на карманные расходы, а сколько они должны откладывать как его сбережения на будущее. Деньги на содержание ребенка полностью покрывают расходы семьи на него, задача плана – показать, как ими можно управлять, не ограничивая ребенка, но и не задействуя альтернативный доход приемного родителя. Чеки никто не требует!

Но в общении, которое происходит не реже раза в месяц, социальный работник смотрит, как одет ребенок, как выглядит его комната, что он ест. Если что-то специалиста настораживает, он может увеличить количество посещений семьи, прийти без согласования с семьей, например, в обеденное время – посмотреть, чем кормят ребенка, или во время совместных семейных мероприятий – посмотреть, как они общаются, какие эмоции у них по отношению друг к другу.

Насколько я поняла, претензии: «Ага, вы берете детей в семью не по любви, а за деньги!» – в Британии тоже слышны. Но специалисты на них отвечают: «Мы отбираем приемных родителей, мы их контролируем, мы – те же, кто их учил: мы знаем этих людей. И потом, есть большое количество более простых способов заработать деньги, чем ухаживать за брошенными, сложными детьми».

У нас в стране, по причине разделении функций проверки семьи и ее сопровождения, возможно злоупотребление: когда семья из деревни, не имея иного источника дохода, берет на воспитание детей-сирот. И в то же время негативное отношение (причем часто от своей же опеки!) – «взяли из-за денег» – преследует множество прекрасных семей, которые сердце и душу вкладывают в воспитание приемных детей.


Отличие № 17: Приемная семья не может переехать без разрешения опеки

Любая приемная семья – в найме. Она не обладает всей полнотой прав на ребенка и не может принимать за него ряд решений.

Эта норма сейчас пересматривается, корректируется в Британии, потому что из-за этого возникают некоторые проблемы. Например, выяснилось, что приемные семьи должны слишком многое согласовывать с муниципалитетом, что ухудшает положение детей.

Класс едет в поездку, и приемный родитель должен обратиться в муниципалитет за разрешением отправить ребенка вместе с классом. Пока идут согласования, все уже уехали! Или родитель не может отпустить приемного ребенка на ночевку к другу. Сейчас британцы пересматривают эту ситуацию, чтоб у приемных мамы и папы было больше свободы, и такие ограничения не ухудшали положение приемных детей относительно кровных.

Поскольку семья в найме, вопрос переезда в другой город тоже согласовывается с муниципалитетом. Предпочтительно, чтоб семья переезжала с ребенком, конечно, но, если в новом городе условий для обеспечения его потребностей нет, может последовать отказ. Семья должна пройти проверку в фостерном агентстве на новом месте, вся информация о них передается туда. И муниципалитет обязательно должен дать свое согласие на переезд.


Отличие №18: Семьи для малолетних родителей готовят специально

В фостерные семьи могут быть устроены родители, которые по каким-то причинам не могут полностью самостоятельно ухаживать за ребенком. Например, малолетние родители: 15-летняя девочка-сирота и ее новорожденный ребенок.

У нас в Смоленской области были такие случаи. В одном случае недавно родившая девочка из детдома вместе с парнем, отцом ребенка, попали в приемную семью, но не прижились там – видимо, им было сложно перестроиться на семейный уклад после стольких лет в детдоме. А в другом случае девочка из учреждения живет вместе со своим малышом в приемной семье.

Но у нас такие ситуации рассматриваются как особый случай, из ряда вон выходящий, а там – возможность такого устройства учитывается, оценивается, готовы ли те или другие приемные родители принять вот таких подростков. То есть у нас – сначала происходит случай, а потом под него ищется семья, а у них семьи готовят к таким случаям.

Отличие № 19: Помочь трудному ребенку влиться в обычную жизнь
Если ребенок не приживается в приемной семье, если у него настолько сложные психологические особенности или нарушения, что никакие усилия социальных служб не помогают, его помещают в учреждение. По-нашему – детский дом. Но это не какое-то учреждение вдали от города.

Это обычный дом на обычной улице, без каких-либо опознавательных знаков – он никак не выделяется. Там проживает до 6 (!) детей подросткового возраста, которым уже выпало пройти достаточно тяжелый жизненный путь: кто-то из них участвовал в преступлениях, был участником бандформирований, кто-то был вовлечен в наркоторговлю, кто-то занимался членовредительством – сам себе наносил телесные повреждения, есть дети, подвергшиеся сексуальному насилию и эксплуатации, дети, которые часто убегают из приемных семей и имеют проблемы с законом.

Главная задача этого детдома – помочь таким ребятам поверить в себя.

От них отказались родные и приемные, у них – низкая самооценка, они чувствуют себя никчемными. Специалисты в детдоме работают, чтобы такие дети приняли себя такими, какие они есть, приняли обстоятельства своей жизни и все, что в ней произошло, научились справляться со своими эмоциями, управлять своей жизнью, поведением, деньгами, научились правильно выбирать друзей и, главное, влились в обычную жизнь.

В особо тяжелых случаях ребенок занимается в детдоме с репетиторами, но для того, чтобы потом все равно выйти учиться там, где все учатся, получить профессию там, где ее получают все, научиться жить в реальном мире, а не в искусственно созданном для него пространстве. При детдоме нет никаких спецшкол, дети ходят в обычные учебные заведения.

Отличие № 20: Убирать ли в комнате – выбор ребенка

Важное условие воспитание тяжелых подростков даже в учреждении – уважение к их границам и свободе.

Хотя трудные подростки, имеющие судимость, носят специальный полицейский браслет, чтобы контролировать их передвижения. Однако личная свобода – уважается.

Так комната ребенка – это его пространство, куда взрослый не может войти без стука. У нас часто директор детского дома ведет проверяющих или волонтеров по всем комнатам: «Знакомьтесь, дети!», и так происходит несколько раз в неделю. Тут же – нам даже не предложили зайти, со стуком или без. Никаких попыток вторгнуться в их личное пространство нет!

Детям дают карманные деньги, но если они нарушают правила, то могут тратить их только под присмотром. Размер карманных денег зависит от их поведения: допустим, никто не заставляет детей убираться в их комнате, но все знают – если ты не убираешь комнату, размер карманных денег будет меньше. То есть вместо наказания – выбор.

На 4 детей – 12 воспитателей, причем двое из них находится с детьми ночью, а днем три. В нашем подшефном детском доме роль воспитателя очень часто выполняет видеокамера, что убивает смысл домашних условий, которые там же пытаются создать. У нас часто формальный подход.

В 2015 году появилось Постановление Правительства № 481 РФ «О деятельности организаций для детей-сирот», и оно, в частности, подразумевает создание в учреждении условий, приближенных к семейным. Но это уважение к личному пространству ребенка – пока еще в зачаточном состоянии.


Пребывание в детдоме должно перестать быть нормой
Считается, что наша система опеки где-то на 50 лет отстает в развитии от британской. Но было отрадно узнать, что это не совсем так. Сама британская система начала меняться относительно недавно – так называемый закон о детях (Children’s act) вступил в силу только в 1989 году, то есть меньше 30 лет назад.

Сегодня наша страна начинает двигаться в том же направлении, но работа часто начинается в момент, когда ребенок уже попал в учреждение, а не в момент, когда в семье только начался какой-то кризис.

Постановление № 481, которое появилось в 2015 году, по сути меняет роль детдома в жизни ребенка, позиционирует его как временное устройство, которое еще и должно минимально отличаться от семейного пребывания. Но главная цель в том, чтобы пребывание в детдоме перестало быть и восприниматься как нормальная, стабильная ситуация.

У нас уже появилось понимание пользы жизни ребенка в семье, а не в учреждении, мы уже пришли к теме сохранения кровной семьи. Но идеологически и повсеместно это еще не принято: по-прежнему считается, что коллективное воспитание иногда лучше, чем семейное, что хороший детский дом лучше, чем бедная семья.

У нас, к сожалению, функции органов опеки сводятся к контролю – оказания помощи и поддержки фактически нет. А приемная семья, воспитывая ребенка, сталкивается с огромным количеством вопросов, которые перерастают в сложности – им не к кому с этим пойти, чтобы не получить по голове, не добиться повышенного внимания к ним органов опеки и изъятия ребенка, а получить помощь. Результаты работы нашего клуба приемных семей в Сафоново говорит о том, что очень часто достаточно психологической поддержки, чтоб у семьи появились силы на преодоление проблемы.

Подготовила Валерия Михайлова

http://www.pravmir.ru/otobrat-rebenka-z ... vozmozhno/




* Держите карман шире: на что живут приемные семьи
* Как и почему изымают детей из семей
* Если органы опеки забирают ребенка – что делать?
* «Это был театр военных действий». Приемная мать о том, как у нее отобрали 10 детей
* Людмила Петрановская: Изъятие приемных детей – следствие непрофессионализма сотрудников опеки
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему [ Сообщений: 576 ]  Страница 27 из 29  Пред.1 ... 24, 25, 26, 27, 28, 29След.

Часовой пояс: UTC + 10 часов


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 3


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

[ Администрация портала ] [ Рекламодателю ]