Владмама.ру Перейти на сайт Владмама.ру Просто Есть

Часовой пояс: UTC + 10 часов


Ответить на тему [ Сообщений: 576 ]  Страница 24 из 29  Пред.1 ... 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27 ... 29След.

Автор Сообщение
Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
Секрет жизни мальчика Аюра
ТАМАРА АМЕЛИНА | 23 ДЕКАБРЯ 2015 Г.
Мальчик с пересаженной печенью из бурятского Дома ребенка уже три месяца живет в Москве с родителями – именно с родителями, потому что «приемная семья» – это не про них. Упитанный довольный полуторагодовалый малыш прижимается к отцу, шепчет «папа». Глядя на Аюра, невозможно поверить, что еще недавно его будущее было неопределенным, да и вообще шансов выжить было немного.
Изображение
Сергей Готье: История Аюра – большая социальная, общественная победа

Летом «Правмир» опубликовал статью о мальчике Аюре из бурятского Дома ребенка, которому за свою годовалую жизнь пришлось пережить много – сразу после рождения от него отказалась мать, а потом выявилось заболевание печени, несовместимое с жизнью. Спасли малыша в НИИ трансплантологии им. Шумакова – сделали пересадку взрослой трупной печени, ведь родственников у Аюра нет, а детское донорство в России запрещено.

11

После операции Аюр быстро восстанавливался, но врачи беспокоились о его дальнейшей судьбе, ведь в детском доме, да еще и в далекой Бурятии, очень трудно организовать необходимый после трансплантации уход. И тогда по просьбе главного трансплантолога России Сергея Готье многие СМИ опубликовали просьбу об усыновлении малыша.
Наталья – дизайнер детской одежды, Аюр одет в костюмчик по ее эскизу
Наталья – дизайнер детской одежды, Аюр одет в костюмчик по ее эскизу
Июльским вечером Наталья листала ленту в фейсбуке и увидела чей-то репост правмирского материала об Аюре. Взглянув на фотографию грустного бурятского мальчика, Наталья решила обязательно чем-то ему помочь.

Показала фотографию мужу, и Андрей сразу предложил: «Давай его усыновим!»
Надо сказать, что никаких разговоров про усыновление ребенка раньше в семье не было.

На следующий же день Наталья и Андрей были в НИИ трансплантологии, и когда Аюр протянул к ним ручки, стало еще более очевидно, что это их ребенок. Хотя надо признать, что такие мысли посещали многих, кто хоть раз видел Аюра. Он действительно необычный малыш – невероятно обаятельный, ласковый, но в то же время в поведении много достоинства и сдержанности.

03

После публикации статьи об Аюре в редакцию «Правмира» стали приходить десятки писем, и в каждом: «Увидели историю Аюра и поняли, что хотим быть его родителями». Некоторые письма запомнились особенно, в том числе и письмо Натальи:

«Мы с мужем связались с Центром трансплантологии, лечащим врачом Аюра, съездили познакомиться с мальчиком. Сейчас начали заниматься юридической стороной. Если у нас всё пойдет по плану, мы заберем его к себе. Мне 40 лет, мужу 36. Моим детям от первого брака 20 и 15 лет. Мы оба работаем дизайнерами, я рисую коллекции детской одежды для новорожденных, а муж – интерфейсы. Десять лет назад я сама перенесла тяжелое заболевание, год находилась в стационаре, там было и детское отделение. Много я насмотрелась, и когда увидела Аюра, поняла, что не могу оставаться в стороне. Рассказала мужу, он меня без колебаний поддержал.

Буду держать вас в курсе событий. Аюр чудесный ребенок, улыбчивый, открытый. И точно знает секрет жизни, несмотря на свой юный возраст».

04

Наталья рассказывает: «Обычно как происходит усыновление: сначала принимается решение, потом оформляются документы и потом уже ищется ребенок. У нас было всё иначе – сначала мы решили усыновить именно Аюра и только потом начали оформлять документы и посещать школу приемных родителей. Это было долго – два с половиной месяца, мы очень волновались, что нас кто-то опередит. Ведь мы видели, какой резонанс в соцсетях вызвала история Аюрчика».

Наталью очень поддержал старший сын, начинающий мультипликатор. Об усыновлении Аюра он узнал раньше, чем родители Натальи. Отреагировал однозначно: «Это круто! Это поступок!» С пятнадцатилетней дочерью пришлось вести переговоры, но девочка очень быстро полюбила Аюра и счастлива, что у нее появился такой замечательный братишка.

Наталья продолжает рассказ: «Первый месяц было очень тяжело и даже страшновато, ведь самочувствие Аюра очень сильно зависит от препаратов, а давать их надо было каждые полчаса-час, и так до полпервого ночи. Сейчас график приема лекарств более мягкий. Да и мы привыкли. К тому же обзавелись специальными приспособлениями – гильотинка точно ломает таблетки, специальная дробилка их перемалывает, а раньше мы таблетки давили ложкой. Многие препараты уже отменили, на контрольное обследование теперь надо ездить раз в два месяца, а не каждый месяц.

Один раз Аюр нас напугал, когда вдруг у него поднялась температура. Мы так и не поняли, что это было. Возможно, у него прорезывались зубы, сейчас у него двенадцать зубов уже. Мы звонили в Институт, вызвали скорую, врачи переговаривались по телефону между собой. Потом нас срочно вызвали на внеплановый контроль. Мы тогда сильно перепугались. Но хорошо, что это было только один раз.

Аюр растет примерно как мои старшие дети. Единственное, мы с ним не можем находиться в местах большого скопления народа, в тот же зоопарк не можем сходить. Но, с другой стороны, мы можем одеть Аюру маску, и это обеспечит ему безопасность».

05

В разговор вступает папа Андрей: «Если не считать таблетки и немного сниженный иммунитет, то Аюр – обычный ребенок. Он растет, развивается, играет, хулиганит, начал говорить – нас называет «папа» и «мама», отличает цвета. Если его попросить принести синий шарик, то он выберет именно синий среди других разных цветов. Он хорошо ползает, ходит, держась за руку.

Главное качество Аюра – он страшно упрямый! Упрямее меня (смеется). Сильный, целеустремленный. Если он что-то решил, невозможно его остановить!»

06

«Но в то же время Аюр очень мягкий, добрый, чувствительный, отзывчивый, – продолжает мама Наталья, – он очень хороший человек! Но я не была готова, что он будет плакать по ночам, от этого я очень устаю. К нему встает Андрей, он ночная няня – укачивает его, дает попить».

Несколько раз в неделю с Аюром занимается приходящая няня. Это вынужденная мера, так как Андрея в сентябре уволили с работы, когда, занимаясь сыном, он не смог в точное время выйти в скайп, сдать работу точно в срок.

07

Еще Андрей заметил: «Когда мы взяли Аюра, первое время он был очень послушный, внимательный к словам, а где-то через неделю понял, что можно расслабиться – иногда протестует, когда нужно принимать таблетки, то есть ведет себя как нормальный ребенок. За три месяца Аюр заметно усложнил свои игры – осознанно смотрится в зеркало, пытается играть на детском пианино и других музыкальных инструментах».

08

Аюр с удовольствием слушает музыку, а бурятскую музыку любит особенно.

Родители Аюра стараются воспитывать сына, поддерживая интерес к его национальной культуре – уже сейчас читают ему бурятские сказки. Мечтают, когда он немного подрастет и окрепнет, свозить его на родину в Улан-Удэ.

Наталья по-прежнему уверена, что Аюр знает какой-то особый секрет: «Я понимаю, что он очень много пережил. Мне кажется, что он взрослый, просто в детском теле. Когда с ним общаешься, удивляешься, какая в нем глубина. Иногда он так посмотрит, особенно, когда я сержусь, и мне становится стыдно, что я хоть и взрослая, а такая несдержанная. У него в эти моменты такой мудрый взгляд, что становится неловко перед ним. Хотя, конечно, он еще такой малыш!»

Еще до трансплантации Аюра крестили в храме Серафима Саровского при НИИ трансплантологии. Имя Аюра в крещении Георгий.
Сергей Готье удивлен, как вырос Аюр
Фото Тамары Амелиной

Читайте также:
Сергей Готье: Что может современная трансплантология (+Видео)
Трансплантолог Сергей Готье: Донорство органов – это проявление сострадания друг к другу
О детской трансплантации, родителях-донорах и актрисе Дарье Мороз

Статья с остальными фотографиями: http://www.pravmir.ru/sekret-zhizni-malchika-ayura/


Добавлено спустя 3 минуты 16 секунд:
Кстати, интервью с этим врачом Сергеем Готье:
– Большинство людей в России знает о трансплантации только мифы и «страшилки». Вам не кажется что это – странно?
– Это не странно, это – стыдно.
https://www.miloserdie.ru/article/novoe ... ogo-vmesh/
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
ДЕТДОМ ВМЕСТО "ЧЕРНЫХ ТРАНСПЛАНТОЛОГОВ"
В деле детей, которых якобы хотели продать на органы в Бишкеке, новый поворот: они были буквально похищены дипломатами из РФ
Жибек БЕГАЛИЕВА, Азат ЫНТЫМАКОВ
Опубликовано 08.02.2016

В деле детей, которых якобы хотели продать на органы в Бишкеке, – новый неожиданный поворот. Как выяснилось, мальчик и девочка, о которых российские телеканалы сделали несколько душераздирающих сюжетов, были буквально похищены российскими дипломатами и вывезены из Кыргызстана в Новосибирск. Там детей сдали в детдом.

Ранее сотрудники российского посольства утверждали, что спасли детей от продажи нелегальным трансплантологам. Добавляли и страшные подробности. Отец мальчика Тимофея и отчим Ани Алексей Попов обвинялся в убийстве жены (матери обоих детей), дети якобы попрошайничали на улице, а "на органы" их выкупили местные цыгане.

Алексей выдвигает совсем другую версию истории. Мать Тимофея и его жена Наталья Романенко осенью прошлого года покончила жизнь самоубийством, оставив сиротой младшего мальчика и дочь Аню от предыдущего брака. Аню вызвалась на время забрать классная руководительница. Ее мать дружила с двоюродной бабушкой детей в Германии, которая тоже хотела усыновить внуков. Неправдой оказались и сведения про отца Ани, которую распространили российские СМИ: он жив и здоров, и все это время исправно платил алименты.

Детей, по словам Алексея, вывезли из страны без его ведома сотрудники российского посольства и поместили в детдом в Новосибирске. При этом вице-мэр города и еще несколько чиновников, отдали детей сотрудникам дипмиссии, не потребовав у них никаких документов.

МИД Кыргызстана уже направил ноту протеста коллегам в России, но реакции на нее пока не последовало.

Корреспондент Настоящего Времени Жибек Бегалиева встретилась с Алексеем Поповым и попыталась разобраться в детективной истории.
http://www.currenttime.tv/content/article/27538266.html
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
«Я бы сказал: мама, я вас искал»
Автор: Анастасия Беляева
Фото: Мария Ионова-Грибина для ТД
15. 01. 2016
Про таких, как Сережа, принято сейчас говорить «человек с особенностями развития». Ему 22, но он как ребенок. Анастасия Беляева поговорила с ним о любви, родителях, страхе, справедливости, американцах и мечтах

Изображение

Есть дети, которые не взрослеют. Один их них Сережа Трунов. У него органическое поражение центральной нервной системы, вызвавшее задержку психического развития. Если верить врачам, школьный уровень выше начальных классов ему не освоить. Всю жизнь Сережа провел в государственных учреждениях. Кроме одного года. В 2006 году фонд «Димина мечта» отправил его из интерната в Америку на операцию. У Сережи была та степень косолапости, когда невозможно ходить. В Америке его хотели усыновить, но что-то не получилось. Спустя год он вернулся в Россию и стал ходить. Сейчас Сереже 22. Он живет в одном из московских психоневрологических интернатов. Недавно ему разрешили самостоятельно покидать территорию. В один из выходных Сережа получил пропуск и отправился в город, чтобы встретиться со мной.
http://takiedela.ru/2016/01/arrested-development/
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
В связи с очередным обострением в соцсетях повторю эти ссылки:

Хочешь помочь перепостом? Сначала включи мозг!
...
Правила грамотного репоста
1. Смотри на источник.
2. Автора! Прежде чем бежать, выясни – кто, зачем и куда зовет? Если вы хотите скопировать просьбу о помощи, посмотрите, кому она нужна и кто за этого человека просит. Вы лично знаете кого-то из них? Может быть, их знают ваши знакомые? В нашем случае автор поста – анонимный блогер, по всей вероятности мама, которая лежала в больнице со своим ребенком, увидела в соседней палате малыша из дома ребенка и решала сделать «доброе дело».
3. Проверяйте информацию. Поисковик вам в помощь!
...
https://www.miloserdie.ru/article/hoche ... uchi-mozg/

7 видов поста-развода, который не нужно репостить
http://www.pics.ru/7-vidov-obmana-i-raz ... nyh-setyah
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.



За это сообщение автора Marigel поблагодарили: 2 Diavona*Инквизиция
Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
НКО могут участвовать в грантовом конкурсе проектов по профилактике вторичного сиротства
09.02.2016
Благотворительный фонд компании Amway «В ответе за будущее» совместно с Фондом поддержки и развития филантропии «КАФ» объявляют о проведении конкурса в рамках благотворительной программы «С любовью к детям».
Программа направлена на профилактику вторичного сиротства, гармонизацию детско-родительских отношений в приемных семьях, развитие служб сопровождения приемных семей. Конкурс проводится на территории Российской Федерации и Казахстана.

Целевая группа проектов — приемные семьи с детьми от 0 до 18 лет. Деятельность должна быть направлена на решение нескольких задач: повышение родительской компетентности; укрепление психологического ресурса родителей; улучшение детско-родительских отношений; преодоление кризисных ситуаций в семьях; организация помощи родителям для преодоления проблем в развитии ребенка.

Со списком документов для участия в конкурсе можно ознакомиться здесь. Заявки на финансирование проекта принимаются фондом «КАФ» до 23 марта 2016 года. Результаты будут объявлены не позднее 1 июня 2016 года.

За консультациями обращаться с 10 февраля по 18 марта по телефону (495) 792-59-29 или электронной почте deti@cafrussia.ru.
https://www.asi.org.ru/news/115820/
https://www.facebook.com/permalink.php? ... 1471391342
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
Авдотья Смирнова – о системной помощи, добробесии и страхе смерти
МАРИЯ БОЖОВИЧ , АВДОТЬЯ СМИРНОВА | 1 МАРТА 2016 Г.
Изображение
Авдотья Смирнова – кинорежиссер и сценарист, а кроме того, долгие годы она вместе с Татьяной Толстой вела телепередачу «Школа злословия». В 2012 году Авдотья создала благотворительный фонд «Выход», который занимается содействием решению проблем аутизма. Задача фонда – вместе с обществом инициировать государственные изменения в системе помощи людям с аутизмом, чтобы положить конец их социальной изоляции. Как любит говорить Смирнова, «я не выбирала благотворительность – благотворительность выбрала меня». Я знаю Авдотью с детства – мы вместе росли и крепко дружили. Потом она переехала из Москвы в Питер, и жизнь вроде бы развела нас, но, как выяснилось, только для того, чтобы спустя годы свести заново. Сегодня мы вместе работаем в фонде «Выход».

– Я всегда думала, что в благотворительности царят взаимопомощь и самопожертвование. Но, попав в эту среду, я поняла, что она очень конфликтная и конкурентная. Если это так, то почему?

– Наверное, это в значительной степени так. А почему – готового прямого ответа нету. С одной стороны, в системной благотворительности работают едва ли не самые интересные люди в стране. Нюта Федермессер, Чулпан Хаматова, Катя Чистякова, Юля Чечет, Люба Аркус, Гор Нахапетян, Дима Ямпольский, Ян Яновский, Оля Журавская, Ася Залогина, Инна Монова, Таня Лазарева, Лена Смирнова и многие другие. Это яркие, сильные, талантливые, а значит, авторитарные личности. Поэтому в благотворительности концентрация людей авторитарных, на мой взгляд, выше, чем во всех других областях.

Второе – это то, что, как правило, эти люди приходят в системную благотворительность, не имея соответствующего образования в фандрайзинге, медицине и так далее. В каких-то других профессиях они полностью состоялись, а здесь приходится смириться с тем, что мы ничего не знаем. Невозможно же параллельно с благотворительностью получать второе образование.
Так что ты вечный дилетант на этой поляне, но волевые решения принимать приходится именно тебе. Например, когда определяешь пул экспертов, на мнение которых ты будешь опираться. И если тебе кто-то из другого фонда говорит: «А наш-то специалист Иван Петрович Сидоров считает совершенно по-другому», – ты начинаешь биться головой о стену и думать: «А вдруг он прав?»

Наконец, исходя из своего предшествующего опыта, ты просто начинаешь действовать в логике здравого смысла. Тебе кажется, что уж он-то работает везде одинаково. А оказывается, что нет. Это тоже очень раздражает.

– Как здравый смысл может не работать?

– Я прошла это на собственной шкуре. Все люди, знакомые с медиа, знают, что эффективнее всего простые конструкции. И мне, и моим товарищам казалось, что в просветительской части нашей работы нужно действовать так же, как мы действовали бы на медийных площадках. Начни излагать простые, четкие, понятные тезисы об аутизме – и дело сдвинется с мертвой точки, повысится толерантность в обществе.

Не тут-то было! Как только ты начинаешь говорить просто, ты подкрепляешь стереотипные представления из серии «все аутисты – гении», что не помогает, а очень мешает принятию людей с РАС. Упрощение ведет к огрублению, поощрению заблуждений, неверным рекомендациям и завышенным ожиданиям.

– И всё же главный источник невроза в благотворительности – это, наверное, конкуренция за деньги.

– Главная проблема – это то, что все наши системные благотворители так или иначе занимаются тем, что замещают государство, бодаются с государством, ищут компромиссы с государством и так далее. При этом государство огромное, а благотворительные фонды маленькие.

Вот вас тридцать человек – это я беру большой фонд – и вы должны поменять систему помощи раковым больным в стране! Неприступность задачи в сочетании с ничтожным ресурсом сводит с ума.

Поэтому системная благотворительность – это изначально поле сильнейшей невротизации. Ну и, конечно, приходится всё время искать деньги, пополнять бюджеты.


– Как фонд находит себе донора?

– Бизнесмены, главы компаний, топ-менеджеры, которые жертвуют деньги на благотворительность, как правило, выбирают либо одно направление, либо понемногу дают всем. К сожалению, число этих людей у нас критически мало и пока не растет. Так что благотворительные фонды, действительно, невольно конкурируют за внимание доноров. Но я не могу сказать, что на этой почве существует особая вражда.

Когда фонд «Друзья» собирал представителей разных фондов на стратегические сессии, деловые игры, то там довольно быстро возникало понимание, кто с кем. Например, с Асей Залогиной из «Обнаженных сердец» я познакомилась именно на такой стратсессии в Ереване. Мы с ней мгновенно друг друга вычислили, потому что давали абсолютно одинаковые ответы на вопросы коуча. Вот, пожалуйста, «Обнаженные сердца» занимаются людьми с аутизмом, и мы занимаемся людьми с аутизмом. У нас прекрасные отношения. Так что главные битвы случаются не из-за денег, а из-за вопроса «как надо?»

– Ты сценарист, режиссер и работаешь по своей основной профессии с кинобизнесом. Там поспокойнее, да? Не стоит вопрос о том, кто правильнее «причиняет добро»?

– Да, там нет конкуренции за близость к источнику знаний. Но основная разница в другом. Решения принимаются продюсером и режиссером. Как и в любом бизнесе, существует жесткая система подчинения. Я начальник – ты дурак. Решения принимаются на уровне совета директоров, а дальше спускаются вниз и исполняются. В благотворительности такое невозможно, этот сектор пока слишком мал, чтобы стать сугубо профессиональным. Он до сих пор является сферой нравственно-этически-гуманитарной. Поэтому нет возможности для вертикальной иерархии. Но когда-нибудь это изменится.

– И люди не будут идти в благотворительность из нравственно-этически-гуманитарных соображений?

– Наверное, первоначальная интенция всё равно будет такая. Но, если смотреть на страны, где благотворительность развита давно, – хоть в социалистической Швеции, хоть в капиталистической Америке – это такая же профессиональная сфера, как и любая другая. Туда молодой человек после вуза может пойти просто потому, что получил это базовое образование.

– То есть некоторое прекраснодушие в благотворительности – это специфически русская история, связанная с непрофессионализмом?

– Это не национальное, а стадиальное. Если посмотреть на дореволюционную русскую благотворительность, от странноприимных домов до приютов или монастырских больниц, там всё очень профессионально и рутинно устроено. Был попечитель, который давал деньги, был начальник, который воплощал его идею в жизнь, и рядовые сотрудники.

Есть книга Павла Бурышкина, которая называется «Москва купеческая». Я ее когда-то купила, думая, что это очерк нравов, но по большей части это о купеческой системной благотворительности. Там есть истории о воровстве, халатности, недобросовестности или, наоборот, каких-то блистательных решениях, открытиях, успехах. Словом, описывается обычный сектор экономики, в котором всё так же, как везде.

– Чью сторону ты занимаешь в «священной войне» между фондами и частными благотворителями, собирающими деньги через соцсети?

– Я считаю, что можно и так, и так. Да, профессиональные благотворители часто говорят, что «любители» им мешают. Но благотворительность – новая для нас сфера, еще недостаточно завоевавшая себе доверие со стороны граждан.

И если отдельному человеку доверяют больше, чем институции, то что же, запрещать ему деньги собирать?

У меня вообще с возрастом изменилось отношение к императивам. «Можно», «нельзя». Кому-то можно, кому-то нельзя. Я вот не подаю нищим, мне не нравится, что они поделили город на зоны влияния. Но на паперти почему-то подаю. Когда я приезжаю в Рим или в Лиссабон и там на паперти сидит какая-нибудь жуткая цыганка, то ей я опять не подаю, а почему? Понятия не имею!

Как, куда и на кого жертвовать – это всегда личный выбор. Помимо работы в фонде, у меня есть еще несколько адресов моих частных пожертвований, выбранных произвольно. С кем-то это личная история, с кем-то менее личная и так далее. Есть женщина, которая помогает определенному детдому. Я периодически даю ей деньги, она их тратит по своему усмотрению, но регулярно присылает мне добросовестный, подробный отчет. Который мне не нужен. Это, если угодно, такое упражнение – верить на слово, и я его с удовольствием выполняю.

Ведь что самое трудное в системной работе? Постоянный холодный контроль. Здесь нет того тепла, которое бывает при адресной помощи конкретным людям. И если изначально в системную благотворительность тебя всё равно влечет сердце, то потом решения нужно принимать с холодной головой. Зато когда речь идет о личных пожертвованиях, я оставляю за собой право чудить и ничего не контролировать.


– Так всё-таки правая рука не должна знать, что делает левая? Или должна?

– В системной благотворительности должна, а в персональной – нет. Есть замечательное рассуждение старого князя Щербацкого, когда Кити на водах рассказывает про мадам Шосс, что та делает много добрых дел и все кругом об этом знают. Старый князь на ушко Кити шепчет: «Может быть, лучше делать так, чтобы никто не знал?»

В самом начале, когда я проходила через страшные искушения, которые называю тщеславием добродетели, я перед сном с удовольствием перебирала в голове, кому в этом месяце, помимо фонда, я помогла.

Считала не деньги, нет, а персоналии, институции и любовалась собой. Когда я себя на этом поймала, мне стало чудовищно противно. Хотелось встать, свернуть петлю и сунуть в нее голову. Но при этом я считаю, что системная благотворительность совершенно не должна быть молчаливой и скромной. Гласность, пиар – это обязательная часть нашей работы, она привлекает средства. Что же касается моих личных пожертвований, я больше всего люблю те из них, о которых забываю. Разве что кто-то специально напомнит.

– Неужели ты не ждешь никакой благодарности?

– Когда только приходишь в эту сферу, то, какой бы ты ни был святой-пресвятой прекрасный человек, всё равно ждешь благодарности. И это первая пробка, которую из тебя вышибает. Работа тяжелейшая, всё идет со скрипом, и кажется, что с места никогда ничего не сдвинется. При этом в твой адрес со всех сторон звучат обвинения.

Я очень многими своими переживаниями делилась с Чулпан Хаматовой – человеком, предельно честным с самим собой. Однажды спросила: «Перестану ли я, наконец, проклинать тот день, когда во всё это ввязалась?» Она сказала: «Не перестанешь». Но при этом ты совсем уже не можешь вообразить свою жизнь без фонда. И неважно, что тебе всё время говорят, что ты либо всё украл, либо пиаришься на больных детях, как бесконечно говорят о Чулпан, либо тешишь свое тщеславие, либо это просто лентяйские прихоти богатой тетеньки, либо ты не состоялась в своей карьере и пошла самоутверждаться за чужой счет – вот стандартный набор, который тебе выдается прямо вместе с твоим «job description». Просто не обращать на это внимания. Работа в благотворительности – это такой духовный тренажер, величайшее избавление от иллюзий.

– Но далеко не все от них избавляются. Ты вот упомянула про «тщеславие добродетели». Выходит, и эта область – ярмарка тщеславия?

– Я не хочу обижать своих коллег по цеху, я просто говорю, что эта деятельность может поощрять тщеславие так же, как и любая другая, а иногда и больше. Бывает, что человек внутренне начинает ощущать право судить. У нас с моей близкой подругой есть еще третья приятельница, которая имеет прозвище «выездная сессия страшного суда». Некоторые люди в благотворительности воспринимают себя именно как «выездную сессию страшного суда».

Потому что очень велик соблазн почувствовать себя праведником. Я называю это добробесием.

Конечно, мы все, так или иначе, ищем любви и одобрения. При этом, особенно если ты человек верующий, ты всю жизнь находишься в достаточно напряженном и малоприятном диалоге с самим собой. И, постоянно проверяя себя с некой верхней точки зрения, понимаешь, что, в принципе, то, что тебя земля носит, – это чудо милосердия Господня. Поэтому, когда ты начинаешь заниматься благотворительностью, которая точно ориентирована не на тебя самого, а на других – это же в ней самое важное, – у тебя возникает соблазн выдачи себе «хорошего табеля за третью четверть». И многие, я в том числе, этому соблазну иногда поддаются.

– А почему ты занялась благотворительностью? Твой личный порыв в чем состоял?

– Там сошлось несколько причин. Я рано начала зарабатывать и зарабатывала очень прилично для женщины, которая сама себя содержит. Могла позволить себе путешествия, какие-то гулянки, помощницу по хозяйству, хоть жила в съемной квартире, и так далее. С какого-то времени я начала чувствовать дискомфорт оттого, что, кроме ближайшего круга друзей и родственников, никому не помогаю. Вернее, моя помощь носит какой-то бессистемный характер. То отдать вещи в фонд «Ночлежка», то срочно передать деньги туда или сюда. Как будто я откупаюсь от чужой тяжелой жизни. С другой стороны, я совершенно не чувствовала себя в состоянии делать что-то системно, не видела себя в этом.

– А потом случился фильм.

– Да, потом случилось то, что случилось. Люба Аркус стала снимать фильм про Антона Харитонова, и мы оказались в курсе его судьбы. Началось всё с желания помочь Любе и Антону. Потом – по-моему, это был Любкин день рождения – я познакомилась с Витей Ермолаевым, у которого сын с аутизмом, потом с женщиной, у которой двое из троих детей с аутизмом. Я увидела замечательных людей, которые живут совершенно какой-то адской жизнью, у них ничего нет, полный тупик. Ну и дальше всё было как обычно в моей жизни. Настигает какая-то ситуация, ты пытаешься ее разгрести, решить… Надо делать фонд, значит, надо делать фонд.

– Это еще ты не вышла замуж ведь за Анатолия Чубайса?

– Нет-нет. Начинали мы всю эту затею с фондом еще до того, как я вышла замуж.

– Но потом твоя жизнь сложилась так, что появились новые финансовые возможности и ты решила их использовать?

– Не только в этом дело. Когда к тебе приходит много новых возможностей, они неизбежно влекут за собой и новые обязанности. Ты не можешь пользоваться этими открывшимися возможностями в одиночку, в одну харю. Это не гигиенично. К тому же я вышла замуж за человека, который много, давно и последовательно занимается благотворительностью. Ни для кого не секрет, что Чубайс имеет прямое отношение кПервому московскому хоспису, к фонду хосписов «Вера», ко всему хосписному движению. Ну а параллельно у меня появилась вот эта история с аутизмом, и сам Бог велел заниматься и этим тоже. Потом, знаешь, я неловко себя чувствовала среди всех этих новых удобств, в 42 года менять свой образ жизни не просто.

– А в чем перемена? С виду вроде живешь как жила.

– У меня появилось столько денег, сколько ни у кого из моих друзей нет. Я не понимала, как ими распорядиться. Но меня вылечил Борис Иосифович Минц (филантроп, один из богатейших бизнесменов России, 53-е место в списке Forbes). Как-то мы с ним выпивали, он мне говорит: «Ну скажи, Андревна, что тебя гложет? Что ты всё сутулишься и в угол засовываешься?» Я ему всё и выложила, а он мне рассказал гениальную историю.

Когда он занял свою первую руководящую должность в конце 80-х годов в городе Иваново, ему была положена черная «Волга» с водителем. «И вот, – говорит Минц, – мы встаем на светофоре рядом с трамваем, и я ловлю себя на том, что всем телом пытаюсь сползти по пассажирскому сиденью и раствориться – мне дико неудобно перед людьми, которые едут в трамвае!» Я расхохоталась, представив себе эту картину – Борис Иосифович человек богатырского телосложения, – и спросила: «Как же ты решил проблему?» Он сказал: «Мы с женой поняли, что надо тратить на других ровно столько же, сколько на себя! Один к одному».

Всё гениальное просто. Чем больше ты зарабатываешь, тем больше ты должен тратить на какие-то общественно полезные дела. С этого момента у меня совершенно рассеялся этот душевный ком.

– Теорией разумного эгоизма это, кажется, называлось. Чтобы жить с чистой совестью, надо помогать другим.

– То есть, чтобы полноценно наслаждаться жизнью, нужно не чувствовать себя г***? Нет, я не об этом. Можно помогать всему миру, и всё равно постоянно думать о себе и любоваться собой. Но для меня смысл даже не в том, чтобы думать о других, а в том, чтобы думать про другое. Просто избрать другой предмет размышления, не себя.

На протяжении многих лет я огромное количество времени посвящала мыслям о собственной особе. Какая я, как устроена, хорошая или плохая, какие оценки выставить себе за этот день, как кто ко мне относится, очень много этого я-я-я-я. Кстати, страдания о том, что вот у меня много денег, а у Маши и Лели мало – это опять размышления о себе. Но чем старше я становлюсь, тем больше я понимаю, что это какое-то неинтересное, неэффективное и мерзкое занятие. Если долго ковыряться в собственном пупке, то непременно найдешь там какую-нибудь гадость. Надо просто мыться получше. Мне легко не от того, что я делаю хорошее для других, а от того, что у меня наконец голова занята не мной.


– А в чем плюс этого «не-думания» о себе? Перестаешь бояться смерти?

– В моем случае, наверное, так сказать нельзя. Я чувствовала себя долгие годы беспричинно несчастной – думаю, что от эгоизма. И довольно рано стала воспринимать смерть, как избавление. До сих пор, когда кто-то умирает, я всегда радуюсь за умершего и мне безумно жалко остающихся. У меня нет сомнений в загробной жизни, хоть я и не знаю, какая она, – не верить же в ад со сковородками и в рай с яблоками. Конечно, часто думаю о том, как мне будет разрешено умереть, и очень волнуюсь. Отношусь к этому событию с большим интересом и огромным волнением, как к главному экзамену в жизни, но страха смерти у меня нет. Я боюсь только боли.

– О кончине безболезненной, непостыдной, мирной у Господа просим.

– Только что умер замечательный человек, Константин Матвеевич Федермессер, отец Нюты. Основоположник нашей школы анестезии в акушерстве и гинекологии, замечательный врач, потрясающий человек. Он умер, успев со всеми попрощаться, в кругу семьи, шутя практически до последнего момента, испытывая интерес к жизни друзей и родных. Такая смерть есть высшее торжество жизни! Подобная кончина дарована только таким прекрасным людям, каким был Константин Матвеевич. Это надо крепко заслужить.

– Да, но когда мы говорим про страх смерти, за этим очень часто прячется страх смерти близких. Детей…

– Самое страшное, что может случиться с человеком – это потеря ребенка. Всё остальное рядом с этим можно пережить. А своя смерть – это вообще пустяк. Ты был здесь, теперь нету. У меня лет в 28 был удивительный сон. Меня должны казнить через повешение на кухне у моего деда, Сергея Сергеевича. Рядом находится мой дядька Костя и с кем-то обсуждает, что будет делать через 10 минут после моей казни. Они договариваются куда-то пойти, а меня-то уже не будет! Я проснулась потрясенная и очень долго вертела в голове этот сон. Он вызвал у меня огромное изумление своей реальностью. Мы, киношники, всё представляем себе в картинках. Так вот, я увидела, что меня нет, а жизнь продолжается. Я это, можно сказать, пережила.

– Мы с тобой знакомы очень давно, но в нашей дружбе был перерыв лет на 20. Я фактически узнала тебя заново – и меня поразила метаморфоза, которая с тобой произошла. От безответственности и некоторой взбалмошности к осознанному, ежеминутно ощущаемому чувству долга. Как это случилось?

– Тут не было какого-то яркого перелома. Но я, действительно, была эгоистична, лжива, необязательна, постоянно опаздывала. При этом я была глубоко несчастна. С того момента, как начало возникать ощущение долга – а ты знаешь, я почти никогда не опаздываю, в пробках схожу с ума от мысли, что меня будут ждать, – так вот, когда ты должен делать кучу вещей, которые делать не хочется, жизнь становится намного счастливее. По-настоящему я успокоилась и встретилась с собой очень поздно, в 38-39 лет.

– Почему именно 38-39?

– Не знаю. Я с 18-ти лет мечтала о сорока. У меня даже была такая шутка, когда меня в тусовке художников спрашивали, сколько мне лет, я отвечала, что скоро будет сорок, а пока восемнадцать.

– Выпендривалась!

– А то! Но мы же не случайно выпендриваемся именно так, а не иначе… Ну вот мы постепенно въехали в разговор про меня, и я начинаю внутренне раздражаться. Чем больше я буду про себя говорить, тем больше у меня будет ощущение, что я делаю что-то плохое, неправильное. Поэтому я стала ненавидеть давать интервью. При том, что всю мою юность… знаешь, 90-й год, коммуналка, я стираю пеленки в ржавой ванной, в дверь стучат соседки, а я мысленно беру у себя интервью. Мне казалось, что это вершина человеческого счастья.

– Это счастье, кажется, к тебе пришло задолго до фонда, когда ты начала снимать кино. Тебе опыт благотворительности помогает в профессии или это совершенно не пересекающиеся области?

– Совершенно не пересекающиеся. Но, благодаря фонду, я стала получать гораздо больше удовольствия от основной работы. Я прихожу на съемочную площадку и знаю, что надо делать, куда мы с оператором поставим камеру, о чем говорить с артистами. Я не чувствую себя там двоечницей.

Пусть я в кино далеко не отличница, но всё же и не двоечница. А в фонде я чувствую себя двоечницей постоянно.

Другое дело, когда я занимаюсь только сценарием, делаю себе выписки и так далее, то в какой-то момент начинаю скучать по фонду.

На самом деле, благотворительность – это очень интересная работа. Интеллектуально увлекательная, потому что ты всё время пытаешься обыграть государство. Не то что объегорить, а договориться с ним, чтобы оно делало то, что изначально делать не хотело. Это очень осмысленная и в общем плодотворная борьба. А то, чем я занимаюсь в кино, – это, наоборот, концентрация бессмысленности. Шайка взрослых людей в количестве семидесяти человек тратит силы и деньги, работает минимум по 12 часов в сутки без выходных, чтобы рассказать про то, чего никогда не было. Но ведь и это тоже прекрасно!

– Что должно случиться, чтобы ты бросила фонд?

– Только если увижу, что мое присутствие во вред. Тогда, конечно, я уйду. Но вообще, это дело должно существовать без меня и после меня, и после Ирки, и после Женьки (Ирина Меглинская и Евгения Мишина, попечители и члены управляющего совета фонда). У меня есть определенные мысли о том, как это будет. По-настоящему осмысленная человеческая работа – когда ты делаешь то, что априори больше, прочнее и долговечнее, чем ты. Я исчезну, а аутизм, к великому сожалению, никуда не денется. Но если бы наука хоть поняла его причины, это стало бы первым шагом к реальной помощи.

Поэтому в далеких мечтах я такая старенькая, с седыми буклями, ухожу на покой, а фонд финансирует только научные исследования. Вот бы на это посмотреть!

Вы можете поддержать людей с аутизмом в России и внести свой вклад в работу Фонда «Выход», нажав на кнопку «Помочь».

Читайте также:
* Авдотья Смирнова: Аутизм изменит мир
* Главное – выйти из себя
* Инклюзивная молекула: дети с аутизмом идут в школу


http://www.pravmir.ru/avdotya-smirnova- ... -kak-nado/
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.



За это сообщение автора Marigel поблагодарил: Инквизиция
Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
Москву просят учитывать Гражданский кодекс
в вопросе усыновления иногородних детей

11.03.2016
В Общественной палате чиновники и общественники вчера критиковали постановление правительства Москвы о прекращении выплат детям-сиротам, не имеющим постоянной регистрации в столице. Они утверждают, что документ противоречит федеральному законодательству, а его действие стало поводом для отказов в выплатах и в предоставлении социальных льгот детям из приемных семей. Московские власти предлагают компромиссный вариант. Чиновники и общественники с ним согласны, но считают, что сначала надо отменить постановление.

Истории приемных родителей, участвовавших в общественных слушаниях в Общественной палате РФ, похожи: многим из них московские власти перестали выплачивать пособия или отказали в социальных льготах. По словам адвоката благотворительного фонда "Волонтеры в помощь детям-сиротам" Ольги Будаевой, отказов в выплатах детям-сиротам, не имеющим постоянной регистрации в Москве, становится все больше. "Недавно отказали ребенку из Подольска на основании того, что у него нет регистрации по месту жительства. Таких детей уже много, и они также не получают образовательные, медицинские, социальные услуги в полной мере",— отмечает она.
Москва поделила сирот на своих и чужих
Правозащитники и депутаты Госдумы просят Генпрокуратуру РФ проверить случаи отказа столичными властями в выплате пособий москвичам, взявшим под опеку детей из других регионов. Согласно постановлению правительства Москвы, выплаты (в среднем 16 тыс. руб. в месяц) предусмотрены только на детей, которые "имеют место жительство в городе Москве".
Напомним, что постановление N932 правительства Москвы, принятое в конце декабря 2015 года, лишает детей, живущих в приемных семьях в Москве, но не имеющих регистрации по месту жительства, ежемесячных выплат на содержание. Столичные власти апеллируют к закону "О праве граждан РФ на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах РФ" в его последней редакции от 28 ноября 2015 года — он определяет место жительства как место, где человек постоянно или преимущественно проживает и где он зарегистрирован по месту жительства. Детей, воспитывающихся в опекунских или приемных семьях, родители, как правило, регистрируют по месту пребывания на определенный срок — например, до достижения совершеннолетия. Если ребенок до попадания в приемную семью не проживал в московском детском доме, то он имеет регистрацию по месту жительства в другом регионе или не имеет ее вовсе (это касается некоторых детей-отказников). С 1 января 2016 года такой ребенок не будет получать финансовую поддержку в Москве. Первый заместитель главы департамента труда и соцзащиты Москвы Ольга Грачева утверждает, что постановление не касается детей, уже живущих под опекой или в приемной семье, а регламентирует только жизнь замещающих семей, образовавшихся после 1 января 2016 года. Однако правозащитники поясняют: многие семьи, имеющие статус приемных и воспитывающие детей из регионов, заключали договор с органами опеки на определенный срок, и теперь пролонгации договора с ними не будет. Это значит, что эти приемные семьи останутся без средств к существованию и, возможно, будут вынуждены вернуть детей в детские дома. "Москва саботирует семейное устройство детей на федеральном уровне",— констатирует москвичка Мария Аникина, воспитывающая приемного ребенка. В начале декабря она взяла под опеку подростка из Кемерово, а в январе отдел опеки и попечительства Южного Бутово расторг с ней договор о возмездной опеке и отправил личное дело опекаемого ребенка по месту его жительства в Кемерово.


Казенные дети
В России 72 тыс. детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Оказавшись в казенной системе, эти дети часто теряют свои права. Несмотря на то что приоритет интересов ребенка закреплен в российском законодательстве, в реальной жизни важнее оказываются политические или корпоративные интересы.
Московские власти, объясняя свою позицию, приводят следующие цифры: в замещающих семьях Москвы сегодня живут 12 638 детей, из них 3553 ребенка (28%) — иногородние. Ежегодно в Москву прибывает более 800 подопечных детей. Ежегодно Москва тратит 3 млрд руб. в виде денежных выплат на содержание детей в замещающих семьях, из них — 1 млрд руб. тратится на детей иногородних. Еще 1,2 млрд руб. город идет на зарплату родителям в приемных семьях. При этом столица активно борется с сиротством, стимулируя семейное устройство, и сегодня в региональном банке данных в полтора раза меньше детей, подлежащих семейному устройству, чем в 2013 году,— 2386. "Получается, что количество детей-сирот в Москве уменьшается, но расходы на выплаты в семьях все время растут",— говорит заместитель главы департамента труда и соцзащиты Москвы Алла Дзугаева. По ее словам, Москва является привлекательным местом для воспитания детей, в связи с чем миграционные потоки в столицу увеличиваются, что создает слишком большую нагрузку на столичный бюджет. Размер пособий на содержание приемного ребенка в Москве действительно существенно отличается от региональных выплат. Так, в Москве такое пособие составляет 15 тыс. руб., а в Челябинской или Брянской области — чуть больше 5 тыс. руб. "Складывается ситуация, когда регионам выгодно, чтобы детей забирали в семьи москвичи,— говорит директор портала "Усыновите.ру" Армен Попов.— это улучшает статистику региона, поскольку снижается количество детей-сирот в их банке данных, и снимает с них финансовую нагрузку за выплаты пособий". Московское правительство предлагает поправить федеральное законодательство так, чтобы регионы, из которых прибывают в Москву приемные дети, сами производили им выплаты, а Москва из своего бюджета доводила бы размер пособия до московского.


Дамоклова опека
Министерство труда и социальной защиты РФ еще в 2014 году приняло профессиональные стандарты для специалистов органов опеки и попечительства, однако в России до сих пор нет системы профессиональной подготовки таких специалистов и контроля за их работой. К чему это приводит, выясняла спецкорреспондент ИД "Коммерсантъ" Ольга Алленова.
Оппоненты московского правительства считают его доводы несостоятельными. Помощник депутата Госдумы РФ Алексей Рудов напомнил: "Президент РФ обещал, что никакого урезания социальных гарантий быть не должно. Москва может мостить брусчаткой улицы, но у нее не хватает денег на сирот?" "С 2010 года бюджет Москвы вырос в полтора раза,— говорит директор благотворительного центра "Соучастие в судьбе" Алексей Головань.— Так давайте сравним рост бюджета и рост прибывающих в столицу сирот и поймем, что это несопоставимые цифры".

Представители федеральных ведомств и общественных организаций не возражают против предлагаемого московскими властями принципа "деньги идут за ребенком", но рекомендуют столичным властям прежде всего приостановить действие постановления N933. "Это антиконституционное постановление,— утверждает адвокат Наталья Карагодина.— Ст. 20 Гражданского кодекса РФ не увязывает место жительства с регистрацией. Кроме этого Минюст уже пояснял, что место жительства детей должно определяться по месту жительства их родителей. Конституционный суд также высказался о том, что регистрация или ее отсутствие не является основанием для отказа гражданину в получении услуг". Представитель Министерства образования РФ Ирина Романова напомнила, что ранее ведомство направляло во все регионы разъяснение о том, что ст. 20 Гражданского кодекса имеет преимущество перед законом о праве граждан на свободу передвижения в случаях, когда речь идет о семейном праве. "Местом жительства несовершеннолетних, не достигших 14 лет, или граждан, находящихся под опекой, признается место жительства их законных представителей — родителей, усыновителей или опекунов. В решении КС от 2014 года сказано, что место жительство гражданина может быть определено на основе различных факторов, а не только на основании наличия или отсутствия регистрации. Мы пытаемся всех родителей загнать в суды? Но дети не виноваты",— заявила госпожа Романова.

Ольга Алленова, Анна Макеева

http://kommersant.ru/doc/2933928
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
Семейные обстоятельства
К чему приводит активная деятельность федеральных чиновников по устройству детей-сирот в российские семьи
21.03.2016

После того как в 2013 году в России был принят "закон Димы Яковлева", запрещающий гражданам США усыновлять российских сирот, федеральные чиновники активно занялись их устройством в российские семьи. Помогло ли это решить проблемы детей-сирот, выясняла спецкорреспондент ИД "Коммерсантъ" Ольга Алленова.

"Расценивайте детский дом-интернат как дом творчества юных"
Изображение
В материале "Казенные дети" ("Власть" N49 от 14 декабря 2015 года) мы рассказывали о сироте из Санкт-Петербурга — десятилетней Валерии Г., которую хотели удочерить американские граждане Катрина и Стивен Моррис. Моррисы подготовили документы, познакомились с Лерой осенью 2012 года и подали документы в суд на удочерение, но из-за принятого Госдумой РФ закона, запрещающего американским гражданам усыновлять российских сирот, девочка осталась в России. Она живет в детском доме-интернате N1 Санкт-Петербурга. Последние три года Катрина Моррис регулярно проверяла анкету Леры в Федеральном банке данных детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей (ФБД): если анкета на месте, значит, ребенок не устроен в семью. Несостоявшаяся приемная мать писала российским журналистам и общественным активистам: просила найти семью для девочки.

В начале октября 2015 года анкета Леры из ФБД исчезла, и Катрина решила, что Леру наконец нашли родители. Однако уже в ноябре иностранные журналисты, побывавшие в ДДИ N1, рассказали Катрине, что Лера по-прежнему живет в учреждении. Спустя месяц российские волонтеры навестили Леру в день ее рождения, 19 декабря,— девочка отмечала его в детском доме. Катрина терялась в догадках.

Я позвонила директору ДДИ N1 Николаю Асикритову и спросила, почему анкеты Леры нет в банке данных, если она по-прежнему живет в ДДИ. Директор ответил, что Валерия находится под предварительной опекой. Сотрудница интерната оформила опеку на полгода, но, поскольку девочка "сложная", живет она в ДДИ. В декабре мы отправили редакционный запрос в комитет по социальной политике Санкт-Петербурга, являющийся региональным оператором государственного банка данных детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, а в январе свой запрос повторили. Мы хотели разобраться, законна ли передача Леры под предварительную опеку, если она продолжает жить в интернате.

15 февраля представитель комитета Екатерина Майборода прислала мне свой официальный ответ: "С 2005 года девочка осталась без попечения родителей: мать по суду была лишена родительских прав, в графе "отец" в свидетельстве о рождении — прочерк. Валерия воспитывалась в сиротских учреждениях. С 2010 года проживала в ДДИ-1. Родственники Валерии никогда ее не навещали... Валерия — ребенок-инвалид со сложными диагнозами... В сентябре 2015 года Валерия была устроена в семью (форма устройства — опека). Опекун как законный представитель девочки заключил договор с администрацией ДДИ-1 на предоставление социальных и медицинских услуг. Ребенок, согласно индивидуальной программе реабилитации, проходит в ДДИ-1 социально-педагогическую, психологическую, культурную и бытовую реабилитации, которые сопровождаются и медико-социальными услугами. Валерия очень хорошо танцует, ей это по-настоящему нравится. Опекун (замечательная женщина) всегда навещает Валерию, уделяет ей время, внимание, дарит домашнее тепло". По словам Майбороды, в ДДИ N1 живут и получают социальные и медицинские услуги 1208 детей, из них 92 — дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей, а 116 детей — "родительские", чьи родители заключили договоры с ДДИ N1 на оказание социальных услуг. "Другими словами: ребенок — в семье, следовательно, данных в ФБД о ней нет и быть не может,— уточняет представитель комитета.— Понятно, что мамочке самостоятельно справляться тяжко, на то и есть социальные службы, чтобы семьям помогать".

В следующем письме я сообщила Екатерине Майбороде, что комитет предоставил нам не совсем достоверную информацию и что, по нашим данным, Лера находится не под опекой, а под предварительной опекой. "Предварительная опека и опека — суть ответственности того, кто стал опекуном,— ответила Майборода.— Кстати, мамочка-опекун и домой (Леру.—"Власть") забирает, и гулять может, где и когда захочет... И доброту свою дарит. Просто ребенку без профессионального ухода — никак. Помимо основного диагноза очень много всего еще, да и коллектив ей нужен, чтобы общаться, среда, где не насмехаются над ней, а поддерживают и любят. Расценивайте ДДИ как дом творчества юных, просто немного отличных от большинства". По нашим данным, домой Леру опекун не забирала — выходные девочка проводила в учреждении.

Пытаясь выяснить, действительно ли ребенок, живущий в детском доме-интернате и фактически не имеющий семьи, может считаться устроенным в приемную семью только на основании справки о предварительной опеке, я рассказала историю Леры адвокату Наталье Карагодиной, специализирующейся на семейном устройстве. "Предварительная опека назначается для того, чтобы выявленные дети, лишившиеся родительского попечения, не попали в приют или детский дом, а напрямую ушли в семью,— говорит адвокат.— Часто она оформляется, если опекун — кто-то из родственников ребенка. Иногда предварительная опека назначается, если приемные родители, намереваясь забрать ребенка в семью, не успели собрать все необходимые документы, и в интересах ребенка — быстрее попасть в семью. Но если такая форма устройства применяется для того, чтобы скрыть этих детей, убрать их из банка данных, то мы имеем дело с нарушением порядка усыновления или передачи под опеку". По словам Карагодиной, действия в отношении Валерии могут быть расценены как нарушение ее права на семью: "Ребенок уже находился в ДДИ, а значит, предварительная опека в данном случае не была оправданной формой. По закону подопечный должен жить с опекуном, в ст. 148 1. ГК РФ говорится, что дети, находящиеся под опекой, имеют право на воспитание в семье опекуна, заботу со стороны опекуна, совместное с ним проживание, за исключением случаев, предусмотренных п. 2 ст. 36 ГК. А ст. 36 ГК РФ еще раз напоминает: опекуны и попечители несовершеннолетних граждан обязаны проживать совместно со своими подопечными, а раздельное проживание попечителя с подопечным, достигшим шестнадцати лет, допускается с разрешения органа опеки и попечительства при условии, что это не отразится неблагоприятно на воспитании и защите прав и интересов подопечного. Так вот в случае с Валерией я не вижу смысла в передаче под предварительную опеку, если у ребенка нет семьи и живет он в детском доме. В чем тогда смысл передачи под опеку — чтобы опекун пособие получал?"

Как можно взять ребенка из ДДИ, оформить опеку и сдать его жить в ДДИ снова? Это чудовищное извращение идеи семейного устройства

Следует отметить, что после оформления предварительной опеки на полгода Лера лишилась сиротского статуса и ее анкета была изъята из банка данных как минимум на те же полгода. Это значит, что потенциальные усыновители не могут ее увидеть. При этом ребенок продолжает жить в детском доме.

"В прошлом году вступил в силу приказ Минобразования и науки РФ N101 о том, что дети, которых взяли на предварительную опеку, действительно выбывают из ФБД,— поясняет руководитель портала "Усыновите.ру" Армен Попов.— Сделали это по многочисленным просьбам приемных семей. Одни жаловались на то, что ребенок у них в семье, а его фото продолжает находиться в ФБД, другие — на то, что им понравился ребенок из базы данных, а оказывается, он уже в семье. Но если семья не продлевает или не оформляет опеку, то данные о ребенке должны быть извлечены из архива и вернуться в ФБД". Попов говорит, что такие случаи, как с Лерой, происходили и раньше, когда ради выполнения "плана" по семейному устройству происходила "профанация приемной семьи". "Формально, конечно, можно оформить над ребенком опеку и поместить его в ДДИ,— объясняет эксперт,— и родного ребенка можно отдать в ДДИ для "получения соцуслуг". Но как можно взять ребенка из ДДИ, оформить опеку и сдать его жить в ДДИ снова? В чем тогда смысл такой опеки? Это чудовищное извращение идеи семейного устройства".

"Семейное устройство сильно политизировали"

Один из представителей неправительственного сектора в Петербурге, пожелавший остаться неназванным, полагает, что стремительная раздача сирот из "американского списка" вызвана жесткой установкой из Москвы: "Надо было показать, что эти дети нужны не только американцам, но и нам, россиянам, и поэтому спустили такую разнарядку. Да, результат есть: у нас в ФБД к концу 2015 года детей из этого списка почти не осталось. Отчетность хорошая: всех детей раздали россиянам. Но как эта проблема решалась, вам лучше не знать. Да, кого-то из этих детей могут вернуть обратно. Но об этом мы подумаем потом. Мы решаем в этой сфере сиюминутные задачи, не глядя вперед. К сожалению, семейное устройство сильно политизировали, и поэтому интересы ребенка оказались менее важными, чем политические интересы". Собеседник "Власти" утверждает, что некоторых сирот из списка "отдавали в довесок" к детям, которых целенаправленно забирали приемные семьи, а некоторых оформляли под предварительную опеку.

В повторном обращении в комитет по соцполитике Санкт-Петербурга редакция "Власти" вновь запросила информацию о том, сколько детей из "американского списка" находится под предварительной опекой. В официальном ответе от 17 февраля ведомство сообщило: "На 15.02.2016 из 33 несовершеннолетних, с которыми граждане США познакомились, комитетом и органами опеки и попечительства муниципальных образований Санкт-Петербурга устроено на воспитание в семьи граждан 32 ребенка. Из вышеуказанных 32 несовершеннолетних: возвращен в биологическую семью — 1 ребенок; усыновлено гражданами — 19 детей; передано под опеку — 12 детей. В настоящее время еще не устроена в семью 1 девочка в возрасте 15 лет; в июле 2015 года девочка написала заявление о том, что она возражает против размещения сведений о ней в средствах массовой информации, в сети интернет с целью поиска для нее семьи. Тем не менее комитетом был осуществлен поиск семьи. Познакомившись с семьей, несовершеннолетняя отказалась от помещения ее в данную приемную семью".

Поскольку комитет по социальной политике не стал уточнять информацию о количестве детей, переданных под предварительную опеку, мы отправили запрос в аппарат уполномоченного по правам ребенка Санкт-Петербурга. Еще в декабре мы запрашивали там информацию о судьбе Валерии Г. Тогда уполномоченный Светлана Агапитова обещала разобраться: "Из 33 детей "американского списка" нуждается в уточнении информация о восьми, в том числе и о девочке Валерии". В конце февраля мы напомнили о своем запросе, и Агапитова сообщила, что к концу 2015 года в ФБД оставалось 7 питерских детей из "американского списка": 15-летняя Настя, которая не хочет в семью, и еще 6 детей с нарушениями развития. Эти 6 детей и были устроены под предварительную опеку. "Хотя я всегда думала, что это такая форма, которая позволяет ребенку избежать детского дома,— поясняет уполномоченный по правам ребенка.— Например, выявляют ребенка без попечения родителей, находят ближайших родственников и быстро оформляют предварительную опеку, чтобы ребенок сразу попал в семью, а не ждал оформления в приюте".

Напомню, что в "американском списке" в начале 2013 года было около 200 сирот. Петербург занимал в нем первое место по количеству — 33 ребенка, из которых большинство имели нарушения развития. В первые годы после принятия закона в семьи устроили детей младшего возраста и детей, не имеющих серьезных проблем со здоровьем. Но устроить в семьи всех детей с множественными нарушениями развития, как того требовал федеральный центр, было проблематично. Три года Петербург был "отстающим" по показателям. Можно предположить, что к трехлетию "закона Димы Яковлева" проблему велели решить любым способом, поэтому на местном уровне и было принято решение об устройстве детей хотя бы под предварительную опеку.

Такая поспешность не могла не иметь последствий. Регулярно проверяя ФБД, я обнаружила, что в середине марта в банк вернулись анкеты двух из шести детей из "американского списка", устроенных под предварительную опеку: десятилетней Валерии О. http://www.usynovite.ru/child/?id=cvjhz-9hvf и десятилетнего Богдана В. http://www.usynovite.ru/child/?id=cvjhz-29u2o Стало очевидно, что детей вернули из семей в детские дома. В списке сирот, пострадавших от "закона Димы Яковлева" (оказался в распоряжении редакции "Власти" три года назад), указывается, что у Богдана есть родной брат Юрий. Однако Юрия в базе данных нет. Это значит, что детей устроили в разные приемные семьи, хотя закон не позволяет разделять родных братьев и сестер и делает исключение только для случаев, когда такое разделение обусловлено интересами ребенка. Более того, в ФБД много анкет детей-сирот, имеющих по три-четыре брата-сестры. Эти дети годами находятся в банке данных, потому что желающих принять в семью сразу много детей почти нет, и для них не делают исключений. Но интересы ребенка — понятие относительное, а интересы чиновников — аргумент жесткий и понятный, особенно если речь идет об отчетности. В прошлом году, собирая материал для статьи "Казенные дети", мы получили данные о том, что в Еврейской автономной области устроены почти все дети из "американского списка", но родные сестра и брат Ирина и Евгений Х. устроены в разные семьи, поскольку "у детей сложились непростые взаимоотношения между собой, и при таких обстоятельствах было принято решение о передаче детей в разные семьи". Что делали психологи и другие специалисты и почему не помогли детям наладить контакт, непонятно. В случае с Богданом и Юрой звучит такая же формулировка. По словам Светланы Агапитовой, на вопрос о том, почему детей устроили в разные семьи, ей ответили, что у братьев были "конфликты друг с другом". Сейчас, по словам детского омбудсмена, Юра живет в семье, имеющей большое количество приемных детей с нарушениями развития; недавно семья переехала из Петербурга в Московскую область. Также Агапитова подтвердила, что Богдан и Валерия О. действительно возвращены в детские дома из-под предварительной опеки: опекуны не справились.

Вероятно, Петербург теперь снова приложит усилия для устройства этих детей в семьи, ведь статистика снова испорчена. Может быть, Богдану и Валерии О. даже повезет и их не вернут второй или даже третий раз в детский дом. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем о том, как могла бы сложиться судьба этих детей, если бы в нее регулярно не вмешивалось государство.

У нас есть предварительная информация о том, что сотрудница ДДИ, которая взяла Валерию Г. под предварительную опеку, не намерена продлевать опеку над девочкой. Однако точных данных нет: в федеральном банке данных анкета девочки не появилась, хотя срок предварительной опеки над ней истекает во второй половине марта.

"Было бы хорошо, если бы вместе с разнарядками Москва спускала и методики"

О грубом формализме в решении проблем детей-сирот говорят многие собеседники "Власти". С 2013 года одним из критериев успешности работы региональных чиновников стало количество устроенных в семьи детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, то есть сокращение региональных банков данных. 28 декабря 2012 года президент РФ внес поправку в указ N1199 от 12 августа 2012 года "Об оценке эффективности деятельности органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации". Одним из показателей для такой оценки губернаторской работы стала информация о том, как ежегодно меняется в регионе "доля детей, оставшихся без попечения родителей", в том числе переданных в приемные семьи, на усыновление, под опеку, а также находящихся в государственных или муниципальных сиротских учреждениях. Эта поправка вступила в силу вместе с "законом Димы Яковлева". Таким образом, каждый губернатор теперь должен заботиться о сокращении сирот в своем регионе. В начале 2013 года на встрече с президентом вице-премьер Ольга Голодец сообщила, что за 2012-й удалось устроить в семьи 69 тыс. детей, это около 30% от общего числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. По словам собеседников "Власти", с тех пор показатель 25-30% звучит на самых разных уровнях власти. "В регионах нам часто называют цифру в 30%,— говорит руководитель программы благотворительного фонда "Измени одну жизнь" Екатерина Лебедева.— На одной конференции я даже слышала, как чиновники из разных регионов обсуждали: "А вы как добиваетесь этих 30%?" Я понимаю, что такие установки делаются ради того, чтобы чиновники на местах не спали, а дети получили шанс на семью, но в регионах все это превращается в кампанейщину. И если три года назад этот показатель в 30% был совершенно оправдан, потому что в банке данных было много маленьких и относительно здоровых детей, то теперь база кардинально изменилась: в ней около 70% детей — это подростки, дети с серьезными нарушениями развития и "паровозики" по 3-7 братьев и сестер. И региональные органы опеки схватились за голову: губернатор требует уменьшать банк данных, чтобы сокращали детские дома, потому что это показатели его успешности, а детей устраивать в семьи все сложнее".

"Административные установки в таких случаях неплохи тем, что они подстегивают региональных чиновников работать,— полагает руководитель портала "Усыновите.ру" Армен Попов.— С начала 2013 по 2016 год количество детей в ФБД снизилось на 50%. И большинство приемных семей со своей задачей справляются. Но у такой вертикали есть и минусы. Это как в анекдоте, который мне рассказали в Оренбурге: "Когда в Москве сказали постричь ногти — за Уралом стали отрубать руки по локоть"".

Поддерживает коллег и руководитель новосибирского благотворительного фонда "Солнечный город" Марина Аксенова: "Мы все знаем эти цифры о ежегодном сокращении банка данных на 30%, но я не вижу ничего плохого в таких административных решениях, у нас люди привыкли работать по разнарядкам сверху, и без них ничего не делается. Смотрите, в результате происходит существенное сокращение детей-сирот, сдвинулся с мертвой точки большой процесс по устройству детей в семьи, принято правительственное постановление N481, и мы сейчас находимся в процессе преобразования сиротской системы, потому что все специалисты, работающие в этой сфере, нацелены на то, чтобы ребенок оказался в семье. Другой вопрос — насколько качественно происходит подбор семьи для ребенка?" По словам Аксеновой, отделы опеки и попечительства часто сталкиваются с желанием семей, уже имеющих несколько приемных детей, взять новых воспитанников. "Ресурс семьи ограничен, и может случиться так, что в детский дом вернутся и новый ребенок, и те дети, что в семье уже находятся, и семья распадется,— говорит она.— Чтобы этого не произошло, нужна диагностика ресурса семьи, и все специалисты должны работать не на ситуативные приказы сверху, а на устройство каждого конкретного ребенка. Но до сих пор на федеральном уровне нет никаких регламентов, методических рекомендаций или пособий, как подбирать семьи, чтобы не допускать вторичного сиротства. Было бы хорошо, если бы вместе с разнарядками о сокращении числа сирот в банке данных Москва спускала и методики, как это сделать правильно. Я думаю, со временем они появится, но хотелось бы выйти из этой истории без потерь".

Мы не можем детей устраивать в семьи по плану. Надо создавать условия для развития семейного устройства, но давить сверху в таких вопросах нельзя

О разнарядках в сфере семейного устройства говорит и директор благотворительного центра "Соучастие в судьбе" Алексей Головань. По его словам, некоторые регионы сами устанавливают себе "план": "Я знаю, что департамент труда и соцзащиты Москвы дает так называемые госзадания своим учреждениям, сколько детей они должны устроить в семьи. Все бюджетные учреждения выполняют определенные задания, от этого зависит их финансирование. Уже два года дается разнарядка в каждое сиротское учреждение. Я считаю это абсолютно недопустимым — мы не можем детей устраивать в семьи по плану. Надо создавать условия для развития семейного устройства, но давить сверху в таких вопросах нельзя".

Помощник вице-премьера РФ Ольги Голодец Алексей Левченко утверждает, что на федеральном уровне нет никаких разнарядок об устройстве фиксированного количества детей в семьи: "Есть понимание, сколько детей устраивается в семьи ежегодно, и есть примерное понимание, сколько детей может быть устроено в следующем году, но это предварительные прогнозы. В каждом регионе есть свои особенности. Формально устроить ребенка в семью вряд ли возможно, и это почти наверняка привело бы к возврату ребенка". По словам Левченко, с 2013 года федеральный банк данных сокращался примерно на 20% ежегодно, но такая тенденция может замедлиться, потому что доля детей с инвалидностью, с братьями-сестрами, подростков, среди оставшихся в ФБД, выросла.

Количество возвратов детей из приемных семей в сиротские учреждения, по официальной статистике, не превышает критической отметки: в среднем это 10% по стране. В 2013 году приемные родители вернули в детские дома 5,5 тыс. детей, в 2014-м — 5,4 тыс., в 2015-м — 5,7 тыс. Но за этими цифрами стоят большие трагедии, которые многие дети никогда не смогут пережить. Специалисты в области семейного устройства убеждены: если бы в стране был организован институт постоянного сопровождения приемных семей, в том числе система первичной диагностики семьи и методика подбора семьи для ребенка, а не наоборот, тогда возвратов было бы меньше, а семьи могли бы более полноценно воспитывать приемных детей. Но чтобы добиться таких результатов, придется пожертвовать красивой статистикой.

По мнению экспертов, дает сбои и другая федеральная установка — работа с кровной семьей в целях профилактики сиротства. Эта задача предусмотрена правительственным постановлением N481 и вписана в критерии успешности работы губернаторов. "У нас теперь все детские дома и органы опеки работают с кровной семьей,— рассказывает директор благотворительного фонда "Измени одну жизнь" Юлия Юдина.— Но при этом не хватает человеческого и профессионального ресурса для такой работы. Этим бедным, запутавшимся семьям предлагают психолога, но им нужна работа, зарплата и постоянное сопровождение. В результате дети остаются в семьях, у которых нет никакого ресурса для их воспитания, или живут в детских домах как "родительские" — родителей при этом не лишают прав, потому что это тоже плохой показатель. Вы посмотрите, сколько у нас таких "родительских" детей в детдомах: по нашим наблюдениям, в среднем около 30-40%. Многие из них — фактические сироты, которые "застревают" в системе госучреждений на непростительно долгий срок".

По официальным данным, в России сегодня 1783 организации для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. В них живет 96 952 ребенка. Из них 38 382 ребенка не имеют сиротского статуса и помещены в учреждения по заявлению родителей.

Журнал "Коммерсантъ Власть" №11 от 21.03.2016, стр. 24

http://www.kommersant.ru/Doc/2937801


Добавлено спустя 6 минут 53 секунды:
Про Юру и Богдана из статьи выше писали год назад:

Marigel писал(а) 30 янв 2015, 08:45:
"И нас теперь тоже нет..."
29 января 2015
АВТОР Юлия Колесниченко журналист

“Мой дорогой Богдан, когда ты проснешься завтра, тебе будет 9 лет! Я надеюсь, что кто-нибудь помнит об этом, что кто-нибудь отпразднует с тобой, что ты появился на свет. Будут ли у тебя воздушные шарики и торт, скажет ли кто-то, что это последний день рождения, который ты встречаешь без семьи? Получишь ли ты подарки? Я знаю, ты любишь Лего. Райан тоже очень любил Лего в твоем возрасте. Мы сохранили все наборы. Они лежат в той комнате, которую мы приготовили для тебя уже три года назад - для тебя и для Юры..."

Изображение
Богдан с семьей

"Я не могу не плакать сегодня, думая о тебе и о твоей маме, о той, которая родила тебя... Я думаю, как она должна была бы радоваться тебе, своему первенцу! Я представляю, как она перебирает твои крохотные пальчики на ручках и ножках, как вместе с твоим папой решает, на кого ты больше похож... Мне так горько, Богдан, что она не смогла быть с тобой. К сожалению, люди иногда бывают настолько больны, что не могут позаботиться даже сами о себе... Я очень надеюсь, что ты сможешь простить ее. Только подумай: у тебя есть целых две мамы! А значит, ты особенный - и не забывай это, хорошо? Люди будут говорить тебе другое, но ты знай, что на свете есть две мамы, которые думают о тебе и очень любят.

Я просила Бога, чтобы этот год был последним, который ты проводишь в детдоме. Я не знаю, как это станет возможным и станет ли...

Если бы я могла отправить тебе это письмо или поговорить с тобой, самое главное, что я хотела бы тебе сказать: ты любим, любим, любим.

С Днем Рождения, мой маленький мистер!

С любовью, твоя американская мама”.

Изображение
Богдан с мамой

В детстве меня учили, что читать чужие письма подло. Но это письмо, на самом деле, должно быть адресовано нам с вами. А вот что такое настоящая подлость:

Пам и Марк Романо из Джорджии впервые встретились с Богданом, 5-летним сиротой из петербуржского детдома, почти четыре года назад во время гостевой программы. Он даже останавливался не у них, а у их знакомой. Но именно Марк и Пам решили сделать все возможное, чтобы Богдан оставался в казенном учреждении. “Мы понимали, что у него немного шансов найти семью в России, учитывая его возраст и особенности здоровья, и приняли решение стать его родителями. А когда мы уже начали процесс усыновления, узнали, что у Богдана есть брат Юра, на полтора года младше. Он был в доме ребенка, когда Богдан гостил в Штатах, а потом его перевели в тот же детский дом. Нам сказали, что Юра - инвалид и поэтому мы имеем право разлучить их, усыновив только Богдана. Но мы и подумать об этом не могли. И стали заново собирать все документы, чтобы иметь возможность забрать обоих".

...
Юра с папой

Пам и Марк успели пройти всю процедуру и получили разрешение приехать к детям в ноябре 2012 года. “Они так ждали нас, Юра тоже сразу потянулся к нам всей душой. Каждый раз, когда мы вынуждены были уходить, он плакал и просил нас поскорее вернуться".

Но увезти детей домой они не смогли. Ведь закон №272, более известный как “закон Димы Яковлева” или “закон подлецов”, вступил в законную силу до того, как был назначен суд. А летом 2013-го их ждало еще одно горе - Юру и Богдана все равно разлучили, развезя по разным учреждениям. “Из-за Юриной инвалидности его отвезли в специнтернат. Самое страшное, что они теперь всю жизнь будут вынуждены жить отдельно, а Юра, возможно, уже никогда не выйдет из казенных стен. А ведь они уже успели так привязаться друг к другу! У них нет больше никого на целом свете. И нас теперь тоже нет...”

...
>Юра и родители


Пам и Марк, по-прежнему, думают о детях каждый день, молятся за них, пытаются хоть чем-то им помочь.

Богдан и Юра по-прежнему ждут.

Страница Богдана -
Изображение
Богдан В.
№ cvjhz-29u2o
Санкт-Петербург
Есть братья или сестры
Возможные формы устройства: усыновление, опека
Мальчик родился в январе 2006
Характер доброжелательный, любознательный, легко вступает в контакт, в свободное время посещает студию вокала, увлекается танцами, посещает живой уголок в доме творчества, активно участвует в школьных мероприятиях
http://www.usynovite.ru/child/?id=cvjhz-29u2o

http://echo.msk.ru/blog/julia_kolesnikova/1483138-echo/


update, март 2016
Юра в семье
Богдан побывал в российской семье, но был возвращен в детский дом
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
Приемное родительство: как я себе его представляла и как все оказалось на самом деле. Часть 3 (Детдом)

Яна Соколова, взявшая в семью двоих приемных детей, продолжает рассказ о том, как она представляла усыновление и как все оказалось на самом деле
Изображение
Фото: Владимир Песня/РИА Новости

Продолжение. Начало читайте здесь:
Часть 1. Приемное родительство: как я себе его представляла и как все оказалось на самом деле
Часть 2. Выбор ребенка

Про детдома я думала так: это место, где детишки живут как в казарме, им там плохо и всякий ребенок мечтает оттуда вырваться. Но когда я позвонила про приглянувшуюся мне одиннадцатилетнюю девочку в опеку — еще в самый первый раз, до нашего знакомства, — тамошняя дама сказала: «Я завтра буду в детдоме и спрошу, хочет ли она в семью. Детки постарше — они ведь часто уже и не хотят». — «А что, неужели им нравится в детдоме?» — спросила я. «Да, а что же, — ответила дама. — У нас детдом хороший, дети дружат, у них все есть. И они привыкают, боятся перемен».

Потом я, по совету дамы, созвонилась с директором, и директор, с явным напряжением в голосе, сказала: «Ну, она у нас так долго адаптировалась, и вот наконец все наладилось, а вы собираетесь ее забрать. Нет, я не уверена, что это хорошая идея… Я с ней поговорю, но нет, я не уверена». — «Но у девочки же никого нет, — сказала я. — Никаких родственников, никто не навещает… нечего терять». — «Детдом — это тоже дом, — холодно сказала директор. — Думаете, мы не любим детей, чего-то им здесь не хватает? Поверьте, вы на своих детей меньше тратите — и денег, и сил. А у нее ведь еще и инвалидность, ей важен режим, постоянный контроль, уход. Знаете, не всем детям лучше в семье».
Я поняла, что найти общий язык с директором получится едва ли. Хотя про деньги — это правда: на каждого ребенка в детдоме выделяются очень значительные суммы — обычно называют цифры от 80 до 150 тысяч в месяц, в зависимости от региона и типа учреждения. Спора нет, я трачу меньше.

Зато дама из опеки явно хотела устроить девочку в семью. И на следующий день она воодушевленно сообщила мне, что по медицинской линии там все не так страшно, а девочка очень заинтересовалась, она ждет фото и подробностей.

На тот момент я была совсем не уверена в своей решимости взять одиннадцатилетнюю девочку с инвалидностью. И тон детдомовского директора меня тоже расстроил. Но раз девочка ждет фото и подробностей — да, конечно, надо их отправить.

Задним числом я вижу, что именно та дама из опеки, ее воодушевление, ее радость от того, что кто-то хочет взять девочку, которая вот уже почти три года сидит в детдоме (ведь даже и телепрограмму сняли, а толку!), и сыграли в этой истории главную роль. А то бы я, может, все же испугалась и отступила бы. Но дама так меня ждала — а из ее слов выходило, что ждет и девочка, — что я отправилась к ним сразу же, как только получила от своей опеки нужные документы.

Это был другой город, мы с дочками приехали на поезде ранним утром, шел снег с дождем, погода была серой и мерзкой. На месте расклад оказался тем же, что и на расстоянии. Опека, куда мы отправились прямо с поезда, была нам очень рада, воодушевленная дама предлагала чай, умилялась нашей малышке, без проволочек выписала направление на знакомство с девочкой. Она же созвонилась с детдомом и согласовала наш приход. Но в детдом нас сначала вообще отказались пускать. Выяснилось (почему-то только на этом этапе), что посторонним несовершеннолетним вход на территорию детдома запрещен, нечего им тут делать, «пусть подождут на улице», а какая же улица, когда снег с дождем, да и сколько же им там ждать? Мне казалось важным, чтобы мы познакомились с девочкой вместе, мне и в голову не приходило идти в детдом без детей. Снег, ветер, мы стоим у чугунного забора детдома с коляской, дети дрожат, я тоже дрожу, пытаюсь объясняться с охранником по домофону — и сейчас мороз по коже, как вспомнишь. А тогда было еще и страшно, я думала: о ужас, что мы тут делаем, во что мы ввязались?!

В конце концов нас пустили в холл, охранник переписал мои паспортные данные, и к нам пришла тетя-завхоз. Которая сказала, что раз уж я притащила детей, то нужна хотя бы справка о том, что они здоровы. Справки у меня, конечно же, не было, и достать ее в чужом городе было совершенно негде. Я говорила: «Но вы же не требуете справку о моем здоровье?» А она отвечала: «Но вы же должны были пройти медкомиссию — разве у вас нет на руках заключения о том, что вы здоровы?!» Я говорила: «Но это заключение действует полгода — каким образом оно может гарантировать, что именно сейчас я не больна гриппом?» А она отвечала: «Так что, вы больны? Зачем же вы тогда приехали? Заражать наших детей?!» За этими разговорами мы провели, наверное, минут сорок, и мне становилось все унылее и унылее. Холл, где мы находились, ничем не выдавал места, где живут дети: убогий холл, похожий был в моей женской консультации на первом этаже хрущевки. Ни игрушек, ни книжек, ни бойких плакатов — только голые крашеные стены, флегматичный охранник, линолеум, стулья и искусственные цветы. И гардероба тут не было — посетители не предполагались.

Наконец я позвонила директору, она вмешалась, и завхоз от нас отцепилась. Детям велели сидеть в холле, а меня повели в кабинет социального работника, где хранятся дела детдомовцев. Соцработник была приветливая. Она изложила все, что знает о биографии нашей девочки (вышло немного), показала некоторые документы, позвала врача и воспитательницу. И тут наконец произошло какое-то радостное оживление: и врач, и воспитательница меня разве что не расцеловали, повторяя, как было бы здорово, какое было бы счастье, если бы бедная девочка наконец обрела семью — да, она непростой ребенок, характер у нее ого-го, но она все равно ребенок, ей так нужна мама, а тут еще и брат, сестры, чудесно, чудесно! Узнав, что потенциальные сестры мыкаются в холле, они немедленно притащили их в кабинет и принялись с ними болтать. Это было что-то нормальное, человеческое.

Но все равно было очень страшно. Ужасно хотелось куда-нибудь сбежать, исчезнуть, раствориться, а знакомиться с бедной девочкой не хотелось уже совсем. Хотя я старалась держаться, быть милой, задавать вопросы и даже слушать ответы.

Потом в тот же кабинет привели и саму девочку. По ней было видно, что ей еще страшнее. Ее буквально затолкали внутрь, а она пятилась обратно к двери с отчаяньем во взгляде. Заталкивала ее та завхоз из холла, при этом она вопила: «Познакомься, деточка, к тебе приехали твои мама и сестрички! Обними их скорее!» Чтобы девочка не сбежала, завхоз закрыла дверь телом.

Для того чтобы девочка произвела на нас хорошее впечатление, на нее нацепили блестящие сапоги на высоких каблуках, кожаную куртку в заклепках, шапочку в блестках, кажется, ее даже накрасили и уж точно аккуратно причесали — в общем, девочка производила впечатление последней оторвы гораздо старше своего возраста, вид у нее был несчастный, сердитый и перепуганный. В той телепрограмме, которую мы с детьми столько раз пересмотрели дома, девочка была, конечно же, совсем другой.

Если бы я ждала, что полюблю ее с первого взгляда, то была бы страшно разочарована, но таких фантазий у меня, к счастью, не было. Однако я все же разочаровала себя тем, что при виде девочки меня совсем не захлестнуло волной добрых, родственных или хоть каких-нибудь нежных чувств. Среди эмоций позорно лидировала паника. Обниматься абсолютно не тянуло, и взаимная неловкость только росла.

Ситуацию спасла моя старшая дочка: она светски поинтересовалась, как тут вообще устроена жизнь, попросила девочку все ей показать, и, ко всеобщему облегчению, обе куда-то побежали. А нас с младшей дочкой отправили к директору. По телефону мне казалось, что она очень пожилая и цедит скрипучим голосом редкие слова потому, что ей просто сложно говорить. Но выяснилось, что она вовсе не пожилая, а очень деловитая дама средних лет в строгом, но при этом красном костюме. А говорить скрипуче, медленно и с паузами — это такой стиль. В этом стиле директор стала задавать мне вопросы из ряда «Осознаете ли вы, что приемный ребенок — это очень большая ответственность?» и «Как вы планируете преодолевать проблемы, которые непременно возникнут?». Директор смотрела на меня как на подсудимую, звучали вопросы так, будто я совершила преступление, а теперь оправдываюсь. Выходило, что я должна убеждать эту строгую даму в том, какой прекрасной матерью я стану для той девочки, притом что я совсем не была в этом уверена. Мы ведь даже не познакомились, а только с ужасом посмотрели друг на друга.

Впереди были выходные, мы договорились, что на выходных будем забирать девочку погулять. И на этом мучительное собеседование закончилось. Повезло, что при мне была младшая дочка, которая жила своей детской жизнью: бегала по кабинету, куда-то лезла, брала какие-то предметы. Параллельно я общалась и с ней, и атмосферу допроса это заметно разряжало.

Снег с дождем наконец закончился, посветлело, мы с младшей дочкой вышли во двор детдома. Старшие девочки уже успели сдружиться, бегали по двору, смеялись. И это было огромным облегчением. Моя старшая дочка очень-очень старалась найти со своей детдомовской ровесницей общий язык, хотя перепугалась и хотела бежать куда подальше ничуть не меньше меня.

Вместе прогуливаясь по двору, мы стали говорить про детдомовскую жизнь. Наша девочка сразу же сказала, что ей тут очень даже неплохо. Она со всеми дружит, воспитатели добрые. Куда-то ехать ей страшно. Выходило, что и ее я должна убеждать — в том, что страшного тут ничего нет.

Нашей девочке в детдоме действительно нравилось. За почти три года она пожила в двух детдомах — и первый ругала в основном за то, что там заставляли что-то делать, как-то за собой убирать. В нынешнем уже ничего не заставляли делать. Убирают уборщицы. Еду готовит повар. Порвала или испортила куртку — идешь к завхозу и выбираешь на складе другую. Хочешь учиться — учись. Не хочешь — да пожалуйста. Играть целый день в компьютер — почему нет. Воспитателям даже удобно, ведь если ты сидишь и играешь, то точно ни с кем не дерешься. Тебя постоянно развлекают: в детдоме куча кружков, тренажерный зал, с утра до ночи включен телевизор, возят туда-сюда с экскурсиями, приезжают концерты и спектакли. Бегают туда-сюда добросердечные волонтеры. Благотворители тащат подарки. И ты никому ничего не должен. Ты несчастная сиротка, тебе не повезло в жизни — какой с тебя спрос? Все тебя жалеют и балуют, а если вдруг кто-то чего-то требует, так это злой человек.

По своему устройству детдом нашей девочки был похож на детский сад. Вот группа — в ней живет до десяти детей, но обычно меньше, человек пять-семь. В группу, как и в саду, отдельный вход, раздевалка. Внутри — большая игровая комната со столами, игрушками, непременным телевизором. К игровой с одной стороны прилегает спальня, там кровати и шкафы с одеждой. С другой стороны из игровой можно выйти в туалет-душ. Небольшое пространство с чашками, чайником и микроволновкой тоже имеется. Для кружков, спортивных и прочих занятий есть отдельные комнаты и залы. Словом, вполне себе детский сад. В группе всегда есть воспитатель, они работают посменно по двенадцать часов, обычно их четверо. Дети взрослеют, но это ничего не меняет: их все так же обслуживают, развлекают, выводят погулять. И жалеют, жалеют, жалеют. Любые способности ребенка воспеваются, ведь его важно поддерживать. Прочел стишок — вот тебе грамота. Станцевал — гром аплодисментов. Вышил бисером цветочек — всероссийская слава.

Мне казалось, что в детдоме ребенок должен чувствовать себя потерянным. Но оказалось, что детей там так занимают, что они не успевает себя хоть как-то чувствовать. Тобой все время руководят, тебя все время куда-то ведут, ты вообще ничего для себя не решаешь и не выбираешь; единственное, как ты можешь себя проявить, — это сопротивляться, обманывать, орать: «Не хочу, не буду!» Поэтому насолить взрослому, любому из ведущих и решающих, — это особая доблесть. Наша девочка гордилась тем, что довела своими выходками одну из воспитательниц до больницы (ну, ей так сказали, пойди пойми, что там случилось на самом деле) и каждый день мотала нервы врачу (недаром та готова была меня расцеловать): девочка отказывалась выполнять медицинские назначения, и врач действительно очень переживала. «Слушай, — сказала я нашей девочке, уже когда мы жили вместе, — ну подумай: если бы с тобой случилось что-то серьезное, представь себе, как бы ей тяжело пришлось, ведь она бы чувствовала, что это ее вина, что это она за тобой не досмотрела». — «Ну и пусть бы страдала, так ей и надо!» — ответила девочка. «Почему так и надо? Что плохого она тебе сделала? В чем, по-твоему, ее вина — в том, что она согласилась работать в детдоме? Это же просто человек — и, судя по всему, хороший, неравнодушный». Наша девочка посмотрела на меня тогда с изумлением. Для детдомовца взрослые — это обслуживающий персонал, более или менее удобный. Никаких других отношений тут не бывает.

У меня было романтическое представление о том, что взять ребенка из детдома — значит дать ему свободу и возможность делать то, что он хочет. Но правда в том, что наша девочка делала то, что она хочет, именно в детдоме. Она любила подраться — и дралась. Любила играть на планшете — и целыми днями играла. Ненавидела учиться — и не училась. Не хотела читать — и не читала. Ей нравилась большая компания, она привыкла всегда быть в тусовке — дома такой компании для совместных игр нет. Считается, что ребенок без семьи об этой семье непременно мечтает, но оказалось, что наша девочка мечтала о чем-то совсем другом. О том, чтобы пройти уровень в компьютерной игре, например. Или о самом дорогом наборе «Лего». Но «Лего» и без всякой семьи дарили благотворители.

Благотворители — это вообще интересная тема. Нашей девочке за три года они, например, подарили дюжину телефонов, телефон — очень распространенный подарок для детдомовца. Притом что телефоном девочка просто не умела пользоваться: никто ее этому никогда не учил. Да и звонить ей было совершенно некому. Карточек ко всем этим телефонам тоже не прилагалось, а откуда такую карточку возьмет ребенок? Тут же нужен паспорт, вдобавок детей не выпускают из детдома одних. Так что всю эту телефонную дюжину девочка благополучно угробила, используя их для метания в соседок и прочих опытов, призванных определить, какой из телефонов прочнее. Но подаренные планшеты девочка берегла — сломав уже во время нашей совместной жизни последний из врученных благотворителями (кажется, пятый), она плакала так безутешно, как никогда после.

В общем, наша девочка и по сей день вспоминает о том, как прекрасна была в детдоме картофельная запеканка и как удобен тренажерный зал.

Пока я писала этот текст, для меня самой стало загадкой, почему она все же решилась бросить эту прекрасную жизнь ради смутных семейных перспектив с неведомыми людьми.

— Как же ты, — говорю, — подписала согласие?

— Ну… — отвечает. — А вы мне очень понравились.

— Да?! — я даже удивилась. — Но ты ведь нас совсем не знала. Мы были такие мокрые, унылые, растерянные… А ты так боялась.

— Ну и что, — говорит. — Все равно вы мне очень понравились.

— Разве тебе не нравились воспитатели?

— Но это же другое. Они добрые, но они все время меняются, и они приходят в детдом на работу, а не потому, что они любят детей. Дети у них свои, и дом у них свой. Они с тобой общаются, потому что должны, а так ты ведь им никто, чужая. А хочется иметь свою собственную маму, чтобы она тебя любила, заботилась о тебе… чтобы жить вместе, чтобы она была твоя. Вы же пришли, чтобы меня забрать. Поэтому вы мне сразу понравились!

Трудно сказать, действительно ли наша девочка тогда так считала. Скорее, все же нет — она считает так сейчас, спустя год. А тогда это выглядело совсем иначе.

Тогда это выглядело так: испуганная девочка, которая задает множество не самых удобных вопросов («А вы уже купили мне кровать?», «А почему у вас нет мужа?», «А машины почему нет?», «А Москва — это другая страна?», «А у вас с соседями общая кухня?», «А это ничего, что я не люблю малышей?», «А вы заведете мне крысу?», «А вы не умрете от какой-нибудь болезни?», «А у вас точно хватит денег на еду и вещи?») и смотрит на тебя с недоверием. Мы с детьми, ошарашенные, растерянные, но пытающиеся наладить контакт — раз уж все так получилось.

Девочка должна была подписать согласие. Приехали мы в пятницу, и к вечеру пятницы девочка сказала нам свое «да». Но впереди были выходные, на выходных документы не оформляют, мы решили перенести написание согласия на понедельник. К субботе девочка раздумала. Когда мы пришли в детдом, чтобы пойти с ней погулять, то обнаружили ее в слезах и в наимрачнейшем настроении.

— Погулять я пойду, но жить к вам не поеду, — сказала она.

Ну ладно, пошли гулять. В ходе прогулки выяснилось, что директор «серьезно поговорила» с девочкой и сказала ей о том, чтобы она не ждала от семьи слишком многого. Люди разные, даже у приятных бывают очень странные привычки, в любом доме свои правила, часто суровые. А она человек непростой, и не факт, что отношения сложатся. Здесь ее все полюбили как родную, она делает успехи в школе, и все у нее очень неплохо. А что будет там, в большом мире? Не выйдет ли так, что ее не примут и вернут назад? А если другие дети будут ревновать? Есть еще и старший мальчик — а если он ее невзлюбит и начнет поколачивать? Да и вообще, ей ли не знать, как непредсказуема жизнь, мало ли что будет, точно ли это будет хорошо? А тут все привычно, все знакомо.

У девочки умерла родная мама, и да, про непредсказуемость жизни она понимала многое. Мама умерла в гостях у друзей, куда они пришли праздновать день рождения. Праздновали шумно, употребляли разные интересные вещества. Когда маме стало плохо, друзья вызвали сразу две скорые — и маме, и дочке. При этом девочка не поняла, что произошло. Еще утром она была дома — а тут, ничего ей не объясняя, ее забрали в больницу и засунули в изолятор, откуда нельзя было выходить. Еду ей приносили, туалет был в палате. Больше в палате ничего не было, то есть был телевизор, но по нему транслировали только мультик «Ежик в тумане» — жутко, да? Похоже на какую-то пытку, изощренное наказание — и никто не объясняет, за что именно ты наказана. В изоляторе девочка просидела сколько-то дней, никто из персонала с ней не разговаривал, периодически к ней подсовывали то младенцев, которые плакали всю ночь (и никто не приходил их утешить), то детей постарше, которые тоже ничего не понимали. Представьте себя в такой ситуации — способствует доверию к миру, не так ли? Я бы просто спятила. Вот так вмиг ты теряешь все — и никто не говорит тебе, что же происходит.

В итоге о смерти мамы девочке сообщил мамин друг, который нашел ее через пару недель уже в общей палате другой больницы — туда девочку перевели, обнаружив у нее серьезное заболевание. Там с девочкой тоже никто не разговаривал. Собственно, там уже о ней ничего и не знали: поступил ребенок с таким-то заболеванием, наблюдаем, лечим. А если бы не друг семьи — интересно, когда бы о смерти мамы наконец сообщили? Кто взял бы на себя эту роль?

Из больницы девочку перевели в детдом, но там она «не прижилась», и ее отправили в другой детдом, где она провела почти три года до нашей встречи. При этом ни в одном из этих детдомов не было психологов, которые обсуждали бы с девочкой ситуацию, в которой она оказалась. Воспитателей последнего детдома все хвалили за профессионализм — при встрече и мне они понравились, — но вот простой факт: в одной спальне с нашей девочкой, кроме нескольких ее ровесниц, ночевала пятилетняя малышка, которая часто плакала по ночам, и за это все остальные дети ее дружно ненавидели и лупили днем. Воспитатели почему-то не вмешивались — или вмешивались, но ситуацию в целом это не меняло. Сейчас я бы непременно спросила у воспитателей: а что, совсем некуда было ее перевести?

Но когда я была те пять дней в детдоме, я так нервничала, что мне было не до посторонних вопросов. Я думала только о том, что хорошо бы оттуда поскорее сбежать, прихватив ребенка. Ребенок меня тоже пугал, но я думала: да ладно, как-нибудь разберемся, мы же люди. А детдом — это что-то не про людей. Это предприятие, загадочное и мрачное, с пропускным режимом, и все тут будто какое-то ненастоящее. Тут детей растят как овощи — механически, в соответствии с регламентом. И это самое страшное, что только бывает.

Как же мы все же забрали нашу девочку? Ну, нас ведь было много. Соцработник и воспитатели дождались, пока у директора будет выходной, и в этот день ударно убедили девочку в том, что все будет хорошо, если набраться смелости и сбежать. А если остаться — хорошо не будет, нет. Тебе исполнится восемнадцать, ты окажешься на улице — и тут выяснится, что ты ничего не умеешь и не знаешь, никто тебя больше не обслуживает, не занимает, не развлекает, и совершенно никому тебя больше не жаль. Вдобавок у нашей девочки была отдельная проблема, связанная с инвалидностью, — она не могла ездить с остальными детьми в летние лагеря и санатории, потому что ей требовался особый контроль. А летом хотя бы на месяц-другой детдом закрывался на ремонт. И на этот период девочку отправляли то в больницу, то на дачу к кому-то из волонтеров, где ей было еще тоскливее, чем в больнице, — все это ей не нравилось. «Подпишешь согласие — и больше никто и никогда не отправит тебя в больницу только потому, что тебя больше некуда деть», — сказали девочке. И она подписала согласие.

Директор, вернувшись в понедельник на работу и обнаружив это самое согласие подписанным, устроила страшные разборки. Как в кино. Я тоже участвовала. Весь персонал детдома, девочку, меня вызвали в кабинет директора на ковер — там действительно был ковер, красный, яркий. Мы толпились вокруг, а директор, держа девочку за плечи, сурово вопрошала:

— Тебя ЗАСТАВИЛИ подписать это согласие? Признайся, тебя ЗАСТАВИЛИ?!

Я думала, девочка ответит: «Да!» Я бы сама, наверное, в такой ситуации ответила: «Да!» Точнее, я бы сдалась еще на предыдущих этапах — полагаю, я бы все время плакала, потеряла всякий интерес к миру, совсем отупела и попала бы в интернет для умственно отсталых.

Но девочка оказалась стойкой — я и сейчас уважаю ее за крутой нрав, — она упрямо кричала:

— Нет, я сама! Я сама подписала! Сама!

А потом разрыдалась и выбежала из кабинета.

Директор обвела нас всех, явно провинившихся, холодным взглядом и сказала:

— Ну ладно, сама так сама. Все свободны.

Через пару дней меня официально назначили опекуном, я пришла за девочкой, мне выдали ее с рюкзаком вещей и коробкой лекарств, и мы сразу же уехали домой.

Читайте также:

Часть 1. Приемное родительство: как я себе его представляла и как все оказалось на самом деле

Часть 2. Выбор ребенка

https://snob.ru/selected/entry/106105
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.



За это сообщение автора Marigel поблагодарил: Инквизиция
Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
Суд поддержал приемных родителей
Текст: Ольга Барабаш
26.03.2016

Приемные родители из Московской области отстояли в суде право получать пособия на ребенка, которого привезли из другого региона и не зарегистрировали по месту жительства. Ранее соцорганы отказывали им в выплатах из-за отсутствия постоянной прописки у ребенка. Решение Московского областного суда обязывает ответчика, Министерство социального развития Подмосковья, платить пособия. Подобные определения суд выносил и раньше.
Не только в Подмосковье, но и по всей стране, отказ в пособиях и льготах стал проблемой для многих приемных родителей и опекунов. Обычно они регистрируют в своем жилье ребенка только по месту пребывания, не по месту жительства. То есть оформляют ему так называемую "временную прописку". Причина - взрослые опасаются, что иначе их подопечный не получит положенное от государства жилье по достижении 18 лет.

Читайте также
На Алтае семья воспитала сироту без помощи государства

Но с прошлого года отсутствие регистрации по месту жительства соцорганы используют для отказа в выплатах. Чиновники стали применять поправку в Федеральный закон "О праве граждан на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации". Согласно ей с первого января 2014 года под местом жительства понимается помещение, в котором гражданин не только проживает постоянно или преимущественно, но и "зарегистрирован по месту жительства".
При этом региональные меры соцподдержки предоставляются только гражданам, имеющим место жительство в данном регионе. Если на ребенка нет нужной справки из паспортного стола, пособия на него не платят.

Для защиты прав приемные родители обращались в суд. Подобные дела рассматривали, например, суды подмосковных Подольска и Фрязино.

Обоснование исков, в частности, было следующее. Федеральные законы принимаются в соответствии с Гражданским кодексом. Поэтому понятие "место жительства", определенное законом "О праве граждан на свободу передвижения...", не может применяться без учета базового определения института места жительства, установленного в статье 20 Гражданского кодекса РФ. В части 2 этой статьи говорится: "Местом жительства несовершеннолетних, не достигших четырнадцати лет, или граждан, находящихся под опекой, признается место жительства их законных представителей - родителей, усыновителей или опекунов".

Суды первой инстанции, а после подачи апелляции Минсоцразвития, и областной суд признали неправомерными прекращение выплат. В одном из определений Мособлсуда говорится: "Фактическим местом жительства ребенка является место жительства опекуна, где ребенок зарегистрирован по месту пребывания. Меры социальной поддержки должны быть предоставлены субъектом РФ заявителю по месту его с ребенком фактического проживания и регистрации ребенка по месту пребывания".

Читайте также
Все выплаты на содержание детей-сирот в Москве с 1 января 2016 года увеличиваются на 10%

Помогут ли уже вынесенные решения другим семьям? "Определение суда отдельного субъекта РФ может быть авторитетно только для судов первой инстанции конкретного региона, - говорит юрист, специалист по семейному устройству Ольга Митирева. - Поэтому самым надежным способом защитить право на выбор места проживания вместе с приемными детьми было бы признание несоответствующим Конституции РФ новой редакции Федерального закона "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения...". Возвращение в статью 2 этого Закона прежнего, действовавшего до 1 января 2014 года, определения места жительства автоматически сняло бы вопрос со многими выплатами и льготами, назначаемыми по "месту жительства" ребенка или родителя".

Читайте также
Воспитывающая 11 приемных детей семья получила приз "Крылья аиста"

Несмотря на такую судебную практику, в Подмосковье остаются приемные семьи, которые привезли ребенка из другого региона и не получают на него пособия. Уже победившие в суде приемные матери делятся образцами исковых заявлений с теми, кто также собирается в суд.

Приемные родители не должны тратить время и силы в судах, считает первый детский омбудсмен, а ныне исполнительный директор Благотворительного центра "Соучастие в судьбе" Алексей Головань. "Когда люди берут детей в семьи, их задача не ходить по судам, а заниматься развитием и воспитанием тех, кого им передало государство. Идите в суды - так говорят обычно люди, которые в судах никогда не были, которые не знают, какое это мучение" - сказал правозащитник.

http://rg.ru/2016/03/26/priemnye-rodite ... giona.html
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
Думаю, что автор слишком обобщает на всех этот опыт, но почитать можно, как бывает:

«ЭТИМ ДЕТЯМ ДАЛИ ПРИКАЗ – УМРИ»
Как живут усыновленные дети и их семьи в России? С чем им приходится сталкиваться? Почему общество с трудом принимает таких детей? Мифы и реальность об усыновленных детях на примере истории одного томского усыновления.
http://www.tv2.tomsk.ru/real/etim-detya ... rikaz-umri

http://www.svoboda.org/media/video/27639810.html

https://www.facebook.com/permalink.php? ... 0412194358
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Ксения
С нами с: 12 дек 2006
Сообщений: 4998
Изображений: 3
Откуда: между двух мостов
Благодарил (а): 187 раз
Поблагодарили: 773 раза
Marigel, какое-то очень тяжелое впечатление после этой истории осталось. "Инвалидность души", "умри, не живи", "дети отбросов" прям крест на детях поставила, и учиться им тяжело и друзей найти не реально, и вообще, что с них взять у них же "инвалидность души" ':roll:' Душевная травма - да согласна, но чтоб прям инвалидность - прям безнадежность какая-то.
Дети ничего не знали, не умели, в магазины ходили как на экскурсии, всему их пришлось учить - ну а как иначе, чего они ждали от трехлетних детей, что они уже в магазины сами ходят, продукты сами покупают и знают как кредиткой расплачиваться? С кровными детьми так же, ходишь по магазинам, все показываешь, рассказываешь объясняешь, учишь и наши родители с нами по магазинам ходили и так же учили и объясняли, в каком магазине что продают, где касса и т.д.
А по поводу того что общество не принимает, во-первых, не обязательно на каждом углу кричать, что ребенок приемный, зачем? А во-вторых, многие смотрят на реакцию родителей и если мама в ответ что-то невнятно начинает объяснять про "инвалидность души", то и отношение будет соответствующее, а если мама дает понять, что это ее ребенок и в обиду она его не даст и будет бороться за его права, а если надо то и "порвет" за ребенка, то отношение сразу же меняется и становится нормальным адекватным.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Сердце Владмамы
Сердце Владмамы
Аватара пользователя
С нами с: 14 мар 2007
Сообщений: 9302
Изображений: 2
Откуда: Чуркин
Благодарил (а): 1254 раза
Поблагодарили: 860 раз
Нашего Тему очень все любят. Может еще и от конкретного ребенка зависит и от конкретной истории


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
Сеничка
согласна, как-то совсем мрачно. И возможно, это журналистка еще такие акценты сделала, да наложились воспоминания мамы о тяжелой адаптации и проблемах.
И как я уже написала - не понравились категоричные обобщения, что это в принципе к детям-сиротам все относится. Думаю, что это более индивидуально.

Но вот в фейсбук с мамой этой сама пообщалась сегодня - вполне активный-позитивный человек.
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Ксения
С нами с: 12 дек 2006
Сообщений: 4998
Изображений: 3
Откуда: между двух мостов
Благодарил (а): 187 раз
Поблагодарили: 773 раза
Marigel, да от подачи журналистов тоже многое зависит :a_g_a: А детки у них очень красивые и такие рассудительные для своих 11 лет.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Порт постоянной приписки Владмама.ру
Аватара пользователя
Имя: Алена
С нами с: 26 май 2013
Сообщений: 2154
Откуда: Владивосток остров Русский - Москва
Благодарил (а): 255 раз
Поблагодарили: 270 раз
в очередной раз думаю зачем залезла опять на Приемные родители? Ничего не меняется. Переезжаем в дом, где дали квартиры детям -сиротам на Чуркине. Квартиры супер. Посмотрим как будет к ним отношение. К квартирам. У нас все отлично, девочка моя растет. Умница. Учит китайский. Злится. Выводит меня из равновесия. нормальный ребенок. Но ей 14. Уже. Все прекрасно понимают, что маленькие дети просят огроменного потенциала родителей, один точно должен занимать только приемным ребенком. Еще родитель не должен иметь своих детей, чтоб не было сравнения, либо минимальная разница в возрасте должена быть не менее 5-10 лет. А еще очень много факторов, плюсов и минусов. И самое главное для приемных мамочек (покопайтесь в себе, подумайте для чего вам этот ребенок?) не надо думать, что мир станет лучше после вашего поступка. Подумайте не будет ли хуже вашей семье? Я сейчас часто бываю в опеке. И вижу восторженные лица родителей, усталые сотрудников опеки. Да и не бывает детей с рождения без ЛУО!!! ходите на ШПР и все узнаете... Конечно я желаю мамам - найти детей, детишкам маленьким найти мам-пап, взрослым дорогу по жизни!
Я отвечаю за то, что говорю, но не отвечаю за то, что вы слышите.
Изображение
Изображение


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
Elena751 писал(а) 31 мар 2016, 01:13:
Еще родитель не должен иметь своих детей, чтоб не было сравнения, либо минимальная разница в возрасте должена быть не менее 5-10 лет.


Ну теоретически да. Но вот живем нормально, вместе со своими детьми и вообще без разницы в возрасте, и до тех же 14-ти уже дожили :)
Да, это дополнительные сложности, для кого-то непосильные, но не приговор.
Пусть у вас все хорошо будет.
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Ксения
С нами с: 12 дек 2006
Сообщений: 4998
Изображений: 3
Откуда: между двух мостов
Благодарил (а): 187 раз
Поблагодарили: 773 раза
Elena751, надо просто научиться принимать детей такими какие они есть, со всеми их проблемами, недостатками, болячками, что-то можно изменить, а с чем-то придется жить всю жизнь. Когда принимаешь ребенка таким какой он есть, тогда и не сравниваешь детей между собой, ведь даже кровные братья/сестры очень разные порой бывают, прям противоположные, одному одно дается легко и хорошо, другому другое, один с лету все понимает и делает, другому нужно время, чтоб раскрыть свои таланты.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Модератор
Аватара пользователя
Имя: Марина
С нами с: 20 май 2006
Сообщений: 10187
Изображений: 0
Откуда: Владивосток
Благодарил (а): 1474 раза
Поблагодарили: 1241 раз
Сеничка,
согласна. Если "сердцу не прикажешь" и принимать не получается, можно к психологам обратиться, чтобы помогли разобраться в чем проблема и как облегчить ситуацию.
Я - Марина. Писать лучше на Изображение, а не через ЛС.
Усыновление в Приморье
Консультации по усыновлению и опеке: 8-800-700-88-05, звонок бесплатный.


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Сообщение Добавлено:  
Не в сети
Ищу друзей и единомышленников
Аватара пользователя
С нами с: 18 янв 2012
Сообщений: 394
Благодарил (а): 271 раз
Поблагодарили: 206 раз
https://www.youtube.com/watch?v=uDgiHVMG3Pg
Павел Астахов vs Ксения Собчак (о законе Димы Яковлева и другом)


Вернуться к началу
  Профиль  
 

Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему [ Сообщений: 576 ]  Страница 24 из 29  Пред.1 ... 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27 ... 29След.

Часовой пояс: UTC + 10 часов


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 1


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

[ Администрация портала ] [ Рекламодателю ]