Ничто так не выдаёт неофита среди болельщиков в фигурном катании, как фраза «Смотрите, ей всего 15, а она уже прыгает четверной!»
Я уже писал об этом несколько лет назад, но ситуация снова и снова повторяется. Напомню тем, кто далёк от всего этого — у фигуристок есть особый момент в их развитии, то, что в англоязычном мире называется sweet spot. Это возраст, когда их физические кондиции уже позволяют хорошо отталкиваться, но пубертат ещё не наступил, и тело всё ещё остаётся детским — лёгким и компактным. Эффект сильнее, если при этом девочка небольшого роста.

У большинства девушек организм начинает меняться в 13-15 лет — они набирают вес, меняются формы, происходит гормональный сдвиг, влияющий в т.ч. и на психологию. Для многих фигуристок карьера на этом заканчивается, во взрослый спорт они так и не переходят. Но бывает, что половое созревание приходит позже — в этот период, 15-16, реже 17 лет, они как фигуристки выходят на пик своей формы. В этот момент, если они хорошо подготовлены, они могут прыгать и три квада (четверных прыжка) за выступление. Потом, конечно, природа возьмёт своё, и в 18 эта же девушка не сможет прыгать четверные вообще. То есть достижение это носит временный характер.

Этери Тутберидзе, конечно, тренер выдающийся, но всё же суть её подхода — находить вот таких вот девочек, натаскивать их максимально на конкретный возраст, а потом, когда фигура начинает меняться — выбрасывать их на помойку. На языке фигурного катания это звучит как «перешла к другому тренеру». А что им ещё остаётся делать, если больше они ничего не умеют. и в 18 лет остаются на обочине?

Первой в этом ряду была Юлия Липницкая. Да ещё как удачно — пик её формы пришёлся на ОИ в Сочи, где она стала чемпионкой в командных соревнованиях. Липницкой тогда было 15, и отечественные СМИ просто сходили с ума в поисках эпитетов, способных выразить их восторг. Самым употребительным был «гениальная» во всевозможных вариациях. Сейчас Юле 23 и её уже даже не все помнят.

Вот вы знаете, что с ней было потом, после Олимпиады? Если нет, я расскажу. У Липницкой началось половое созревание, она прибавила в весе, изменились пропорции. На этом фоне развился конфликт с Тутберидзе, и она ушла у Урманову. Но достичь своей прежней формы она уже не могла. Это привело к нервному срыву, депрессии и попытке похудеть во что бы то ни стало. Как следствие — анорексии, от которой она три месяца лечилась в клинике в Европе. После чего она приняла решение завершить карьеру. На тот момент ей было 19 лет.
После Липницкой была Медведева, потом Загитова. Обеих тоже причисляли к «гениям», обе уже тоже завершили карьеру. Загитовой, если что, сейчас 19 лет. Потом настал черёд «гениальных» Трусовой и Щербаковой. В свои 17 они продолжают выступать, но статус главного гения уже перешёл к Валиевой. Впрочем, ненадолго — через полгода Софье Акатьевой исполнится 14, её допустят (видимо) к ЧР и эта сказка про белого бычка начнётся заново.

Как видите, «гении» на пьедестали сменяются с калейдоскопической скоростью. Это буквально халифы на час. Срок твоего сияния — два года. Если на них пришлась Олимпиада — считай, повезло. Рекорды прошлого по числу побед (Слуцкая выигрывала чемпионат Европы 7 раз, Соня Хени и Катарина Витт — по шесть) сейчас невозможны. Всё упёрлось только в квады. Пока ты можешь их прыгать — ты кого-то интересуешь.

Но это только вершина айсберга. Внизу, там, под сгорающими за мгновение звёздами — десятки девушек, которые никогда и не получат свой шанс, потому что не успели выйти на необходимый уровень до пубертата. Их судьба вообще никого не волнует. А ведь среди них немало тех, кто мог бы засиять куда ярче, если бы им дали время.

Помимо понятной этической проблемы весь этот конвейер провоцирует на вещь посерьёзнее, близкую к преступлению. У тренеров юных фигуристок очень велик соблазн расширить этот sweet spot, чтобы получить больше времени на подготовку. Сделать это можно двумя способами — ускорив наращивание мышц в «девочковом» возрасте и отстрочив наступление полового созревания. К сожалению, современная фармакология способна «посодействовать» в обоих случаях.

Я никого не буду обвинять, но очевидно, что рано или поздно это ружьё выстрелит. Собственно, обвинения в этом уже раздавались, но скандалы заминали. Хотя конкретно для Тутберидзе в этом нет большого смысла — ей пока проще менять девочек, как перчатки, отправляя созревающих на свалку истории фигурного катания.

Но на мой взгляд, эта система глубоко порочна и отправить на свалку нужно именно её. Летом будет обсуждаться вопрос о повышении возрастного ценза для фигуристок до 17 лет. На мой взгляд, нужно идти ещё дальше, и запрещать участвовать во взрослых соревнованиях до 18-и. Чтобы между собой соперничали взрослые женщины, и стимула рушить их жизнь ни у кого не было. Вот тогда мы и увидим настоящих, а не сиюминутных, гениев, тогда появятся настоящие легенды, которых сейчас нет. Вот только тогда станет ясно, у кого техника и артистизм, а у кого просто пубертат задержался.

Признайтесь, вы тоже мечтали о российском пьедестале в женском одиночном катании. О картинке красивой и сладкой, как плитка молочного шоколада. Три непобедимые девчонки, три ученицы одного тренера, три блестящих выступления, три радостные улыбки — вот это все. Валиева, Трусова, Щербакова — в любом порядке — вынесли бы на щитах весь мир. «Триумф российского фигурного катания» — зевнув, написали бы все российские СМИ.
Чувствуете, как на зубах скрипит сахар? Это блюдо было бы невозможно есть. Но что главное, это не могло случиться, потому что фигурное катание — не командный вид спорта, хотя такой турнир и появился в программе Олимпийских игр восемь лет назад. Соперницы не подруги и никогда ими не станут. Золото одной всегда оборачивается трагедией другой, поэтому хотя бы одна из трех улыбок будет со слезами.
Жизнь трактовала эти шоколадные фантазии по-своему. Российского пьедестала не случилось: олимпийское золото все-таки наше, как и серебро — Анна Щербакова и Александра Трусова выиграли их именно в таком порядке. Но бронза досталась японской фигуристке Каори Сакамото. Четвертое место, что совершенно немыслимо было представить себе еще неделю назад, заняла Камила Валиева.
Когда в микст-зоне журналисты оказались посреди бушующего океана с тремя течениями, несущими наше сердце и голову в разные стороны (за стенкой плачет Саша Трусова, молча и тяжело прошла мимо Камила Валиева, а скоро к микрофону придет счастливая Аня Щербакова), подумалось вот о чем. Фото с награждения, на котором девушки счастливо позируют с медалями в окружении тренеров, в инстаграме Этери Тутберидзе в этот раз ведь не будет? Потому что если будет, это точно заявка на самое лицемерное событие года. Ну, если бы кому-то пришло в голову вручать такую премию.
Все фигуристы и фигуристки эгоцентричны от зубцов коньков и до макушки. Но особенно это касается тех, кто проходит сито жесточайшей детской конкуренции, выживает в юниорах и выбирается на уровень сборной команды страны. Каждый из них уверен в своих силах, осознает собственную значимость и, естественно, считает себя достойным победы — не слушайте их одинаковые ответы в микст-зоне про «я не смотрю на других, мне просто нужно делать мою работу». Этим унылым словам бойких эмоциональных детей обучают скучные серьезные взрослые, которым не хочется потом разгребать последствия чьего-нибудь яркого спича. Хотя если бы яркие спичи звучали регулярно, а не только тогда, когда терпеть уже невыносимо, они бы не выглядели таким порочаще-темным пятном от растаявшего шоколада из наших фантазий на белом пальто.
Трусова не выигрывала крупные турниры уже три года. Последним был чемпионат мира среди юниоров в 2019-м. То есть всю свою взрослую карьеру одна из самых талантливых фигуристок в истории проводит крепким третьим номером, периодически вообще оставаясь за пьедесталом — это к слову о том, почему Саша упорно идет на свою пятиквадку с тройным акселем. Саша существует не в информационной изоляции и не может не понимать и не слышать, что все время оказывается недостаточно хороша для побед. Не так мягко скользит, не так чувствует музыку, не так хорошо растянута, не так покладиста и спокойна, как другие девочки.
В фигурном катании крайне сложно выбраться из колеи общественного представления о себе. Если тебя в детстве записали в отряд «летающих табуреток», то даже спустя годы реальной работы над второй оценкой ты все равно будешь получать баллы ниже тех, кто вроде как с молочных зубов натура тонкая и хореографичная. Инерция — упрямая сила, и Саша нашла для себя единственно возможный способ с ней бороться — кроме работы над второй оценкой, она никогда не снижала свою планку сложности прыжков. Что показательно, в решающий олимпийский момент планка устояла, хотя накануне произвольной программы тренеры уговаривали Сашу отказаться хотя бы от сальхова.
Поэтому как бы Саша ни прикрывалась кержаковской футбольной ширмой «бил, бью и буду бить» в своей упрямой любви к неподъемному количеству четверных, больше всего в жизни на этой Олимпиаде ей хотелось выиграть золото. Особенно после того, как командный турнир с участием сборной России стал для нее чужим триумфом.
В это же самое время больше всего на свете хотела победить на Олимпиаде такая же оставшаяся без командного счастья Аня Щербакова. Камила Валиева когда-то тоже мечтала о личном золоте, но ее историю нужно разбирать отдельно, потому что к утру сегодняшнего дня она, казалось, не хотела уже ничего. За недельную нервотрепку с сомнительной допинг-пробой, отстранением и последующим допуском за день до соревнований, из рекордсменки и всеобщей любимицы Камила превратилась в тень своей тени. Какой уж тут четверной сальхов, тройной аксель и «Болеро» Равеля.
На всех углах сейчас будут обсуждать и даже осуждать истерику Александры Трусовой, которая случилась с ней после объявления результатов, упуская главное — она в этот момент все-таки не игрушку у родителей слезами выпрашивает в детском магазине. Человек, черт возьми, совершил невозможное, после десятка провальных тренировок в полном раздрае собрав пять четверных прыжков в произвольной программе на Олимпиаде! Перестаньте относиться к этому как к чему-то обыденному! Тот факт, что пять квадов удались Трусовой на соревнованиях, не превращает их в однострочный рецепт типа «как сварить яйцо всмятку». Это по-прежнему то, что не может сделать ни одна другая одиночница в мире, включая тех, кто стали на этих Играх олимпийскими чемпионками — и в команде, и в личке.
Чувство разочарования, обиды, ярости и последующий за ними срыв Саши абсолютно естественны. Она отдала себя всю, она ничего больше не могла предложить судьям, но все равно проиграла. Осознавать это — примерно как пережить пять неразделенных любовей одновременно. А теперь просто представьте, что вы переживаете пять неразделенных любовей в семнадцать лет — именно столько сейчас Александре Трусовой.
Осознающая происходящее Саша очень долго не могла успокоиться, чем совершенно разрывала сердца всем в микст-зоне всем — от организаторов до волонтеров и итальянских и российских журналистов. Она долго плакала за стенкой, потом нервно прошла мимо всех бродкастеров, с надрывом отвечала на вопросы пишущей прессы и лишь к концу пресс-конференции нашла в себе силы говорить без слез в голосе. И в тот момент, когда над черной маской появились привычные смеющиеся глаза, я поняла, что у Трусовой еще будет олимпийское золото. По крайней мере, она точно захочет попробовать.
Вместо послесловия хочется обратиться к Этери Тутберидзе. Этери Георгиевна, почему бы вам вместо одной брендовой фотографии, прославляющей тренеров, не сделать на этой Олимпиаде сразу три отдельные фотографии с фигуристками? На одной — поддержать Камилу в самый тяжелый момент ее спортивной карьеры. На другой — поздравить Анну с ее блестящей победой. На третьей — напомнить Саше о том, что она удивительна и недосягаема. Они у вас не «обе золотые», они у вас все разные и прекрасные. Три личности, каждая со своей судьбой и историей.
Когда отряд десантников поднимается в небо на задание, то парашют за спиной, чтобы выжить, есть у каждого. Когда ваши ученицы выходят на лед главного турнира четырехлетия, много месяцев выдерживая дикие нагрузки и чудовищный прессинг, у них есть только одно золото на троих. И если уж в самой сути этого вида спорта не предусмотрено справедливости, мы хотим по крайней мере знать имена всех, кто взлетел. А не только тех, чей парашют раскрылся.